CC BY
56
Искусствоведение
Д.Л.БРОДЯНСКИЙ (Владивосток)
ПЕРСОНАЖИ БЕРИНГИЙСКИХ МИФОВ В НЕОЛИТИЧЕСКОМ ИСКУССТВЕ ПРИМОРЬЯ
По обе стороны Берингова пролива живут народы, в духовной культуре которых заметное место занимают сюжеты о Вороне — культурном герое, добывшем Солнце и свет и сотворившем землю, животных и людей. Позднее Ворон превращается в шут-ника-трикстера и с ним происходит масса забавных и не всегда безобидных приключений. В основе сказок, сказаний, танцев, масок лежит мифологический цикл - эпос о Вороне и других персонажах. В Азии этот цикл Ворона распространен у чукчей, коряков, ительменов, эскимосов, а в Америке - эскимосов и индейцев-атапасков, индейцев языковой семьи на-дене на Аляске и Северо-Западном побережье1.
Занимаясь ископаемым искусством — петроглифами, скульптурой из памятников каменного века и палеометалла на крайнем юге российского Дальнего Востока - в Приморье, автор неоднократно обращался к сюжетам и образам дальневосточной мифологии2 и памятникам древнего искусства на сопредельных территориях3 в попытках дешифровать семантику, смысл найденных произведений искусства4. Раскопки в бухте Бойсмана уникального по богатству и содержанию культурных слоев памятника Бойсмана 115а, особенно открытия в полевых сезонах 2000-2002 годов побудили обратиться к искусству и мифологии древней Берингии, циклу мифов о Вороне.
Люди бойсманской неолитической культуры (7000-4800 лет назад), оставившие нижнюю из трех пачек слоев Бойсмана II, на берегу теплой лагуны периодически занимались ловом рыбы, морской и наземной охотой. На соседнем устричнике они выращивали, в полном смысле слова, культивировали тихоокеанских устриц. Морская ориентация экономики бойсманцев засвидетельствована полутораметровой толщей раковинных створок, пластами рыбьих костей, костями тюленей, китов, сотнями гарпунов из рога и кости (в т.ч.есть поворотные гарпуны), моделями лодок. Один из мобильных петроглифов - гранитная галька с гравированными рисунками (из находок 2002 г.) являет собой настоящую модель представлений о мире людей моря.
На широких плоскостях гальки (рис.1) две антропоморфные личины (рис.1:1,5) -вероятные образы Солнца и Луны. При этом глаза второй личины - изображение змеи. На боковых сторонах гальки-головы тюленя (рис.1:2), кита (рис.1:3) и белу-хи-полярного дельфина (Рис.1:4). На мелких гравировках море представлено еще крабом (Рис.1:10), а земной мир - оленем (рис.1:11 слева), собакой (рис.1:11 справа) и, вероятно, тигром (рис.1:8). Гагара (рис.1:9) соединяет море, небо и землю (во всей евразийской мифологии птицы-ныряльщики (утки, лебеди, гагары) достают землю во времена потопа5. Еще 2 личины (рис.1:6,7) пока не дешифрованы. В целом, крупные морские обитатели служат как бы опорой для светил и обитателей моря и суши. Северные животные - гагара, белуха, на первый взгляд, не вписываются в природное окружение бойсманцев, живших в период голоценового оптимума, когда температура Японского моря была выше на 5-60. Но белухи появляются в зоне холодного Приморского течения, а гагары прилетают в Приморье на зимовку.
Настоящим ключом к открытию северной тематики в искусстве бойсманцев стал другой петроглиф - треугольная плитка плотного серого пермского песчаника (рис.2). Плитка оформлена краевыми сколами, на каждой из двух плоскостей выскоблены по два круглых углубления-конуса. Первая пара (рис.2:1) диаметром по 20 мм, глубиной 10 мм, их разделяет расстояние 8 мм. Вторая пара (рис.2:2) разновеликая: 11
мм диаметр, глубина 4 мм и 14 мм диаметр при глубине 8 мм. Вторая плоскость разделена извилистым уступом высотой 5 мм. Личина с большими круглыми глазами, округлым лбом и мощным острым клювом (рис.2:1) - Ворон, аналогичное изображение Ворона найдено на острове Ратманова (Берингов пролив) - деревянная скульптура из разрушенного могильника. Такие же изображения есть на древке и лучке сверла из Эквенского могильника на Чукотке6. Противоположная плоскость - расчлененная голова волка: Ворон превратился в оленя, был съеден волком и изнутри разорвал его7. При вращении плоскости с волком можно увидеть и профиль оленя, и профиль медведя - с этими животными Ворон проделал такие же губительные для них операции8.
В нижнем слое Бойсмана II найдено еще одно изображение Ворона: полиэйкони-ческая фигурка из кабаньего клыка: Ворона - кабана - собаку-рыбу видел зритель и слушатель какого-то мифологического текста при показе фигурки в разных ракурсах. Изображение вороненка выбито еще на одной плитке пермского песчаника - излюбленного бойсманцами материала. Найдены в Бойсмана II и фигурки ряда других персонажей вороньего цикла: гагара (рис.3) - фигурка из рога, на шее - две полоски - признак полярной гагары; гусеница, изготовленная из раковины; керамическая фигурка куропатки (рис.5:3). Гагара окрасила Ворона сажей, поэтому он черный9. «Солнечный червь» - у коряков амулет - охранитель детей10. Зимушка-куропатка - партнер Ворона в сюжете добывания света11.
Новосибирские антропологи Т.А.Чикишева и Е.Г.Шпакова установили, что люди, погребенные в первом бойсманском могильнике, — арктические монголоиды, «максимальное сходство обнаруживается с оленными чукчами»12. Деформация черепов, лабретки — украшения, вставлявшиеся в проколотую нижнюю губу (рис.5:1) -специфические культурные признаки северян, - обнаружены и у бойсманцев.
Поиск южных предков современных народов Северо-Восточной Азии вели представители всех дисциплин, занимавшихся проблемами генезиса северо-восточных палеоазиатов, эскимосов, индейцев Аляски13. Открытия в Бойсмана II соединяют антропологическую, археологическую, мифологическую информацию.
В мифах о Вороне он и его жена (у коряков - Мити) предстают и в человеческом облике14. Перевернув треугольный петроглиф острым углом вверх (рис.2:1), мы видим вполне антропоморфную личину под капюшоном. В Бойсмана II найдена серия таких изображений на мобильных петроглифах15.
Серия фигурок соединяет в одной вещи морских и наземных животных и женскую фигуру в капюшоне: тюлень - кабан - женщина (рис.4:1), кабан - акула - женщина (рис.4:2), тюлень - самец горбуши - женщина (рис.4:3). В эскимосских рассказах о животных парка с капюшоном скрывает человеческое лицо; достаточно сбросить парку, как животное обретает человеческий облик16. Полиэйконические фигурки с женщиной в капюшоне иллюстрируют распространенный у эскимосов и береговых чукчей миф о Хозяйке моря, посылающей людям китов, моржей, тюленей, рыб17.
В нескольких вещах из Бойсмана II соединены изображения кита и тюленя. Кроме уже описанной гальки (рис.1), это и фигурка из зуба морского льва (сивуча) (рис.5:2), несколько изделий из костей кита. Пара тюлень - кит воспроизводит сюжет, где тюлень приводит кита - «великого гостя»18. Тюлень в другом сюжете - сын Ворона, приводящий с собой кита19. Кит на севере был главным источником пищы, его добыча гарантировала целому поселению избавление от угрозы голода.
При всем многообразии бойсманского искусства образ Ворона - на уровне наших сегодняшних представлений - центральный. Он связывает в единый цикл и Хозяйку моря - Хозяйку животных, и кита, тюленя, гагару, волка, медведя, оленя... От этого образа нити связей тянутся и к ворону-Солнце в китайской мифологии20 и к сибирскому Ворону на Бейской стеле в Хакасии (не позднее III тыс.до н.э.), где большой черный Ворон нависает над оленями21. В Библии Ворона послали с Ноева ковчега искать землю22. Большая черная птица вошла в мировую мифологию, по-видимому, еще в палеолите. Берингийский Ворон был уже 6000 лет назад персонажем бойсман-
ских мифов и с будущими северянами был вытеснен на север более многочисленным населением зайсановской культуры, уже знавшим земледелие и животноводство. В Бойсмана II зайсановский слой перекрывает пачку бойсманских слоев. Но предки индейцев на-дене прошли на американский континент еще по берингийской суше — не позднее 11-10 тысяч лет назад23. Г.И.Денискевич настаивает на древности и оригинальности вороньего цикла у атапасков24. Очевидно, что истоки цикла мифов о Вороне (и бойсманского искусства в целом) много древнее 7000 лет — нижней даты бойсманской культуры. Но поиски этих истоков уводят нас в практически неисследованную область искусства дальневосточного палеолита.
ПРИМЕЧАНИЯ.
1. Мелетинский Е.М. Палеоазиатский мифологический эпос. Цикл Ворона. М., Наука, 1979.
2. Юань Кэ. Мифы древнего Китая. М., 1987; Никитина М.И. Древняя корейская поэзия в связи с ритуалом и мифом. М., 1982.
3. Окладников А.П. Петроглифы Нижнего Амура Л., 1971; ЛиХа У. Петроглифы Чильпо в Южной Корее. Кёнчжу, 1994 (на кор.яз.); Памятники древней истории. Искусство догу и верования. Т. 3. Токио, 1973 (на яп. яз.).
4. БродянскийД.Л. Искусство древнего Приморья (каменный век - палеометалл). Владивосток, 2002, 220 с.
5а. Попов А.Н., Чикишева Т.А., Шпакова Е.Г. Бойсманская археологическая культура Южного Приморья. Новосибирск, 1997.
5. Сагалаев А.М. Алтай в зеркале мифа. Новосибирск, 1992. С.17-30.
6. Арутюнов С.А., Сергеев Д.Л. Проблемы этнической истории Берингоморья (Эквен-ский могильник). М., 1975., рис. 52,4; 53;2.
7. Мелетинский Е.М. Ук. соч. С. 45, 102-103.
8. Там же. С. 52.
9. Там же. С. 110.
10. Там же. С. 90.
11. Там же. С. 21.
12. Попов А.Н. и др. Ук. соч. С. 79.
13. Алексеев В.П. Динамика антропологических особенностей населения тихоокеанского бассейна//Проблемы тихоокеанской археологии. 1985. С. 5-41; Арутюнов С.А., Сергеев Д.Л.. Ук. соч. С. 184-191; Мелетинский Е.М. Ук. соч. С. 17.
14. Мелетинский Е.М. Ук. соч. С. 47-51; Стеллер Г.В. Описание земли Камчатки. Петро-павловск-Камчатский: 1999. С. 150-158.
15. Бродянский Д.Л.. Ук. соч. Рис.16, 3; 17; 18.
16. Бельчик Е.Г. Маски эскимосов Западной и Юго-Западной Аляски // Произведения искусства и другие древности из памятников тихоокеанского региона - от Китая до Гондураса //Тихоокеанская археология. Вып.12. 2001. С. 189.
17. Арутюнов С.А., Сергеев Д.Л.. Ук. соч. С. 179-183; Мелетинский Е.М. Ук. соч. С. 86-87, 100.
18. Меновщиков Г.А. Эскимосы: научно-популярный историко-этнографический очерк об азиатских эскимосах. 1959. С. 88-89.
19. Мелетинский Е.М. Ук. соч. С. 102.
20. Юань Кэ. Ук. соч. С. 37, 120, 145.
21. Дэвлет М.А. О космогонических представлениях древних жителей Среднего Енисея. Изображения на Бейской стеле из Хакасии //Семантика древних образов. Новосибирск, 1990. С. 83-91.
22. Там же.
23. Алексеев В.П. Ук. соч.
24. ДенискевичГ.И. Сказания о Вороне у атапасков Аляски//Советская этнография. 1976, №1; Мелетинский Е.М. Ук. соч. С. 105-113.
Рис. 1. Бойсмана II, нижний слой, галька-петроглиф:
1— антропоморфная личина; 2 — тюлень; 3 — кит; 4 — белуха; 5 — антропоморфная личина и змея; 6, 7 — личины; 8 — тигр (?); 9 — гагара; 10 — краб; 11 — олень (слева), собака
(справа) (гранит).
Рис. 3. Бойсмана II, нижний слой: фигурка полярной гагары (рог).
Рис. 4. Бойсмана II, нижний слой, полиэйконические фигурки:
1а — тюлень; 1б — кабан; 1в — женщина в капюшоне (камень); 2а — кабан; 2б — акула; 2в — женщина в капюшоне (кабаний клык); 3а — тюлень; 3б — самец горбуши; 3в — женщина в капюшоне (кость кита).
Рис. 5. Бойсмана II, нижний слой:
1 — лабретка (рог); 2 а — ларга; б — кит (зуб сивуча); 3 — куропатка (?) (керамика).
D.L. BRODYANSKY
BERINGIAN MYTHOLOGIC CHARACTERS IN THE NEOLITHIC ART OF THE PRIMORYE REGION
In the Primorye Region the author has discovered Boismana II, a multi-layer relic, and since 1991 he has been participating in its excavations. The lower layer of the relic was left by the people who belonged to Boismana neolithic culture some 7000-4800 years ago. The anthropologic type of Boismana people buried in two excavated burial grounds is defined by J.A. Chikisheva and Ye.Y. Shpakova (Novosibirsk) as north Mongoloids. Various harpoons, lip decorations and some other things as well as hunting sea animals, are cultural signs, typical of Beringian people such as Chukchi, Eskimoes, Atapasks. Discovery of a series of Beringian mythologic images (e.g. the Raven, the Loon, the Sea Hostess, the Seal) in Boismana people’s art is a natural continuation of the above-mentioned observations. The long-presupposed hypothesis of the southern origin of north peoples' ancestors has found its strong (and convincing) confirmation in Boismana II.
