CC BY
52УДК 343.19 DOI 10.25724/VAMVD.NUVW
ББК 67.410.202
И. С. Дикарев
ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ПРИЗНАК ПОДСУДНОСТИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ ВОЕННЫМ СУДАМ
Статья посвящена вопросам подсудности военных судов. Анализируется сущность персонального признака подсудности, отмечается его сложный состав. Данный признак включает в себя не только персональный элемент, но и временной. По этой причине сделан вывод о необходимости именовать его персонально-временным. Раскрывается значение исследуемого признака как критерия специальной подсудности военных судов. Особое внимание уделено вопросам подсудности уголовных дел о преступлениях, совершенных гражданами до начала и после завершения прохождения военной службы либо военных сборов. Анализируются правила разграничения компетенции военных судов различного уровня внутри подсистемы военных судов (гарнизонный, окружной или флотский), сделан вывод, что в основу такого разграничения положен предметный признак. Автором проведен экскурс в историю регламентации подсудности военных судов: рассмотрены действовавшие ранее правила учета должностного положения и воинского звания подсудимого при определении подсудности уголовных дел военным трибуналам.
Ключевые слова: военнослужащий, военная служба, военный суд, военный трибунал, подсудность, персональный признак подсудности, предметный признак подсудности.
I. S. Dikarev
PERSONAL INDICATOR OF JURISDICTION OF CRIMINAL CASES TO MILITARY COURTS
The article deals with issues of jurisdiction to military courts. Author of the article analyses the essence of personal indicator of jurisdiction and points out its complex structure. The mentioned indicator includes not only a personal component, but also a temporary one. Taking it into account the author concludes that it is necessary to define this indicator as a personal-temporary one. Author of the article interprets the significance of this indicator as a criterion for special jurisdiction of military courts. The author pays great attention to the jurisdiction of criminal cases related to crimes to have been committed by citizens before and after military service or military training. The author analyzes the rules to differentiate competence of military courts of various levels within the subsystem of military courts (garrison, district or naval ones). The author concludes that a subject indicator is the basis of such differentiation. The author mentions some facts related to the history of the jurisdiction regulation of military courts: previously existing rules with regard for the official position and military rank of the defendant while determining the jurisdiction of criminal cases to court martial are analyzed.
Key words: military man, military service, military court, military tribunal/commission, jurisdiction, personal indicator of jurisdiction, subject feature of jurisdiction.
Конституционно-правовая гарантия права каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (ч. 1 ст. 47 Конституции Российской Федерации), реализуется посредством закрепления в процессуальном законодательстве четких правил определения подсудности, применение которых на практике обеспечивает правовую определенность, а значит, исключает необходимость разрешения
вопросов подсудности на основе субъективного усмотрения и дискреции. С этой целью уголовно-процессуальный закон закрепляет комплекс нормативных критериев, получивших в теории название признаков подсудности, заранее предопределяющих, в каком суде подлежит рассмотрению по первой инстанции соответствующее уголовное дело.
В юридической литературе подсудность трактуется по-разному.
Одни исследователи исходят из того, что подсудность есть ни что иное, как свойство уголовного дела, в силу которого оно относится к компетенции того или иного суда [1, с. 15—16]; [2, с. 10]. Разновидностью данного подхода является толкование подсудности как совокупности признаков уголовного дела, определяющих суд, правомочный рассматривать это дело по первой инстанции [3, с. 8]; [4, с. 242].
Другие исследователи полагают, что подсудность представляет собой право суда рассмотреть уголовное дело по существу. В частности, такой позиции придерживался Л. Г. Гусев, писавший, что «...подсудность — это право суда рассматривать определенную категорию уголовных дел в качестве суда первой инстанции. Право каждого суда разбирать уголовные дела в качестве суда первой инстанции является только частью его прав, его компетенции, поэтому подсудность есть часть компетенции каждого суда» [5, с. 4].
При всем кажущемся различии обозначенных подходов к определению подсудности они вовсе не исключают друг друга Нормативными критериями подсудности выступают признаки уголовного дела, образующие в своей совокупности свойство, которое, с одной стороны, выражает отнесенность уголовного дела к компетенции конкретного суда, а с другой — является основанием реализации данным судом полномочия рассмотреть это дело по существу.
Признаки подсудности детально разработаны в юридической науке — даже краткое изложение содержания и правил применения каждого из них вышло бы за пределы любой, самой объемной статьи. В связи с этим основное внимание в данной работе будет сосредоточено на проблематике подсудности только военных судов.
Будучи элементом судебной системы Российской Федерации, военные суды встраиваются в нее как самостоятельная подсистема специальных судов, действующая на уровне гарнизонных и окружных (флотских) судов параллельно с соответствующими звеньями системы общих судов. Этот момент обусловливает специфику подсудности военных судов, заключающуюся в том, что она имеет два уровня: на первом уголовное дело переносится в систему военных судов, а на втором — уже внутри системы — определяется военный суд, уполномоченный рассматривать данное уголовное дело в качестве суда первой инстанции. Таким образом, подсудность уголовных дел военным судам носит характер специальной.
Общим местом в работах, посвященных подсудности, является утверждение о том, что разграничение подсудности общих и военных судов происходит по персональному (личному) признаку [3, с. 13]; [6, с. 133—134]. При этом отмечается, что данный признак определяет подсудность дела в зависимости от служебного или должностного положения лица, совершившего преступление [4, с. 247]. Заметим, что в современных условиях подсудность военных судов в значительной мере определена также предметным признаком (ч. 6.1 ст. 31, ч. 4 ст. 35 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ)), однако персональный, несомненно, остается ключевым, в связи с чем именно ему в этой работе будет уделено основное внимание.
Федеральный конституционный закон «О военных судах Российской Федерации» от 23 июня 1999 г. № 1-ФКЗ относит к подсудности военных судов «дела о всех преступлениях, совершенных военнослужащими и гражданами, проходящими военные сборы, дела о преступлениях, совершенных гражданами (иностранными гражданами) в период прохождения ими военной службы, военных сборов». Из приведенной формулировки видно, «что уголовная юрисдикция военных судов определена не сугубо по персональному признаку, а в сочетании с временным признаком — применительно к служебному статусу обвиняемого во время совершения им преступления» [7, с. 35]. Это означает, что основанием отнесения уголовного дела к подсудности военного суда является не само по себе наличие у гражданина статуса военнослужащего или лица, проходящего военные сборы, а совершение преступления данным лицом в момент, когда оно обладало таким статусом. Соответственно, исходя из этой общей посылки, должен решаться вопрос и о подсудности уголовных дел о преступлениях, совершенных гражданами до начала прохождения военной службы либо военных сборов. Как писал А. С. Кобликов, дела о преступлениях, совершенных гражданами до их призыва или поступления на военную службу, но ко времени рассмотрения указанных дел в суде проходящих военную службу, военным трибуналам не подсудны [8, с. 34], что обусловлено учетом правового положения лица именно в момент совершения преступления [9, с. 52].
С учетом сказанного следует согласиться с критикой в адрес редакции ч. 6 ст. 31 УПК РФ, по буквальному смыслу которой окружному военному суду подсудны те же дела, что и областному суду, но только в отношении военнослужащих, хотя
во время совершения преступления эти лица, возможно, военнослужащими не являлись [6, с. 115]; [10, с. 255]. Как верно отмечает В. С. Авдонкин, в данном случае необходимо руководствоваться п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации»: «Уголовные дела в отношении лиц, которые на момент совершения преступления не проходили военную службу, а ко времени передачи дела в суд приобрели статус военнослужащего, не подсудны военному суду» [7, с. 35].
Прежняя редакция п. 2 ч. 1 ст. 7 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации» прямо предусматривала отнесение к подсудности военных судов уголовных дел о преступлениях в отношении граждан, уволенных с военной службы или уже прошедших военные сборы, при условии, что преступления совершены ими в период прохождения военной службы, военных сборов. В новой редакции подобного уточнения не содержится, однако от этого смысл рассматриваемой нормы не изменился. Поскольку подсудность уголовных дел военным судам поставлена в зависимость от прохождения лицом военной службы или военных сборов именно в момент совершения преступления, то изменение правового положения данных лиц ко времени рассмотрения уголовного дела в суде юридического значения не имеет. Такие дела остаются подсудными военным судам.
Интересно, что в специальной литературе по вопросам военной подсудности советского периода исследователи считали необходимым делать оговорки даже относительно лиц, не состоящих на военной службе, но имеющих право ношения воинской формы. «Дела о преступлениях, совершенных этими лицами, — писал в 1955 г. Л. Г. Гусев, — подсудны общим судам даже в тех случаях, когда они совершают преступление и при ношении воинской формы, так как они и в этом случае являются гражданскими лицами, а не военнослужащими» [5, с. 11].
На основании изложенного приходим к выводу, что в настоящее время критерием отнесения уголовного дела к подсудности военных судов является персонально-временной признак, выражающийся в совершении преступления лицом в период прохождения им военной службы или военных сборов.
Впрочем, так было не всегда. В первые годы после Октябрьской революции 1917 г. в жизнь проводилась идея единого народного суда, с которой были несовместимы любые попытки учреждения специальных военных судов. Как следствие,
уголовные дела о преступлениях, совершенных военнослужащими, в этот период рассматривались в местных судах и революционных трибуналах. Неспособность общегражданских судов эффективно осуществлять правосудие в войсках, их некомпетентность в разрешении дел о воинских преступлениях привели к тому, что в Красной Армии начали создаваться организационно с ней связанные судебные органы, укомплектованные работниками, хорошо знающими условия жизни войск и специфику боевой обстановки. Приказом Реввоенсовета Республики от 14 октября 1918 г. № 94 был учрежден Революционный военный трибунал республики [11, с. 54—55].
Принятое в последующем уголовно-процессуальное законодательство устанавливало весьма узкие рамки подсудности уголовных дел военным трибуналам. Так, согласно ст. 29 УПК РСФСР 1922 г. [12, с. 190—191] уголовное дело в отношении военнослужащего попадало в ведение военного трибунала только при условии, что военнослужащим совершено воинское преступление. Кроме того, Положение о военных трибуналах и военной прокуратуре 1926 г. (см.: Собрание законодательства СССР. 1926. № 27. Ст. 413) относило к подсудности военных трибуналов дела с воинских преступлениях, тогда как дела об общеуголовных преступлениях военнослужащих, как правило, подлежали рассмотрению в общих судах (за исключением ограниченного перечня деяний). Следовательно, необходимо говорить о том, что в первые десятилетия существования Советского государства подсудность уголовных дел военным трибуналам определялась на основании главным образом персонально-предметного признака. Только в 1940 г. впервые уголовные дела обо всех преступлениях, совершенных военнослужащими, были переданы в подсудность военных трибуналов. В статье 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об изменении подсудности военных трибуналов» от 13 декабря 1940 г. было закреплено: «Передать в подсудность военных трибуналов все дела о преступлениях, совершенных военнослужащими, а также о преступлениях, совершенных военнообязанными во время прохождения учебных сборов, независимо от того, по какой статье Уголовного кодекса квалифицируется преступление» [12, с. 373]. С этого времени именно персонально-временной признак становится ключевым критерием, наличие которого служит основанием для перенесения уголовного дела в подсистему военных судов. Далее определение подсудности уголовного дела осуществляется исходя из общих
правил предметной (родовой) и территориальной подсудности.
Если говорить о разграничении компетенции судов различного уровня уже внутри подсистемы военных судов (гарнизонный, окружной или флотский), то в основу такого разграничения положен главным образом предметный признак. Подсудность окружных (флотских) военных судов уголовно-процессуальный закон определяет путем отсылки к ч. 3 ст. 31 УПК РФ, а подсудность гарнизонных военных судов — методом исключения: они, сказано в ч. 5 ст. 31 УПК РФ, рассматривают уголовные дела обо всех преступлениях, совершенных военнослужащими и гражданами, проходящими военные сборы, кроме дел, подсудных вышестоящим военным судам. Здесь важно заметить, что до недавнего времени уголовные дела между различными звеньями системы военных судов распределялись по двум признакам: наряду с предметным использовался также персональный. Последний был своего рода конкретизацией того общего персонального признака, который служил основанием отнесения уголовных дел к подсудности военных судов. Конкретизация заключалась в учете должностного положения и воинского звания военнослужащего, в связи с чем данный признак можно назвать «специальным персональным». Он имеет давнюю историю. Так, еще в изданном князем А. Д. Меншиковым в 1706 г. «Кратком артикуле» для войск предусматривалось создание судов двух видов: полкового (низшего) и генерального (высшего). Первому из них были подсудны дела строевых офицеров ротного звена и все дела низших чинов, за которые предусматривалось лишение жизни, чести, чина или телесные наказания. Второму — дела полковых и штаб-офицеров, а также дела о преступлениях, совершенных целыми воинскими частями или подразделениями, и др. [11, с. 22].
Подобный подход сохранялся и в дальнейшие годы. Например, Военно-судебный устав 1867 г. устанавливал рассмотрение уголовных дел по первой инстанции полковыми и военно-окружными судами. Первым по-прежнему оставались подсудны дела о преступлениях нижних чинов, за совершение которых следовали исправительные наказания, тогда как в ведение военно-окружных судов попадали дела в отношении генералов, штаб-и обер-офицеров, чиновников военного ведомства и некоторые другие [11, с. 126—129]. Важно иметь в виду, что в полковых судах командир полка не только утверждал приговоры, но и назначал состав суда. Представляется, именно потому, что полко-
вой суд был, по сути, судом командира, под его юрисдикцией могли находиться только подчиненные военнослужащие. Впрочем, в юридической литературе дореволюционного периода предлагалось и иное объяснение. В частности, Д. Ф. Огнев придерживался мнения о том, что правило, согласно которому председатель суда должен быть старше чином подсудимого, является проявлением сословного характера военных судов [13, с. 9].
Должность и звание военнослужащих учитывались при определении подсудности военных трибуналов и в советское время (например, ст. 10 Положения о военных трибуналах и военной прокуратуре 1926 г. (см.: Собрание законодательства СССР. 1926. № 27. Ст. 413), ст. 16—18 Положения о военных трибуналах 1958 г. (см.: Ведомости Верховного Совета СССР. 1959. № 1. Ст. 14)). Интересно, что в юридической науке этого периода установление специального персонального признака подсудности объяснялось не только тем, что «по своему воинскому званию судьи и народные заседатели военных трибуналов объединений, гарнизонов значительно ниже, чем лица персонально подсудные военным трибуналам округов» [9, с. 59], но также необходимостью «обеспечить максимальную осторожность, внимательность и наиболее квалифицированное разбирательство уголовных дел о командном составе армии и, в особенности, дел о старшем командном составе, который играет исключительно большую роль в боевой готовности армии, и подготовка которого для Советского государства сопряжена с большими трудностями и требует длительного времени» [5, с. 7].
Что же касается современного уголовно-процессуального законодательства, то УПК РФ изначально не предусматривал учет специального персонального признака при распределении компетенции между гарнизонными и окружными (флотскими) военными судами. Со временем судьи военных судов утратили статус военнослужащих (см.: О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О военных судах Российской Федерации»: федер. конституц. закон от 29 июня 2009 г. № 3-ФКЗ // Российская газета. 2009. 1 июля; О внесении изменения в статью 32 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации»: федер. конституц. закон от 27 декабря 2009 г. № 9-ФКЗ // Российская газета. 2009. 29 дек.), в связи с чем потеряла свою актуальность проблема соотношения званий судей и подсудимых.
В заключение необходимо еще раз обратить внимание на ключевые положения рассматривае-
мого вопроса. Персональный признак подсудности военных судов имеет сложный состав, включая в себя не только персональный элемент (наличие статуса военнослужащего или лица, проходящего военные сборы), но и временной, выражающийся в том, что статус лица имеет значение только в том случае, если лицо обладало им в момент совершения преступления. По этой причине правильнее данный признак называть персонально-временным. Далее следует принять во внимание, что рассмат-
риваемый признак учитывается при определении подсудности не в совокупности с другими — предметным и территориальным, а имеет самостоятельное значение, выражающееся в том, что его наличие служит основанием для перенесения уголовного дела в подсистему военных судов. Другими словами, персонально-временной признак является критерием специальной подсудности военных судов.
1. Семенов С. Н. Уголовно-процессуальная подсудность: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. 28 с.
2. Строгович М. С. Предание суду военного трибунала. Ашхабад: Воен.-юрид. акад. РККА, 1942. 73 с.
3. Порцева О. Б. Подсудность уголовных дел: автореф. дис. . канд. юрид. наук. Ижевск, 2004. 23 с.
4. Советский уголовный процесс: учеб. пособие для УП факультета / под ред. заслуж. юриста РСФСР, проф., д-ра юрид. наук А. С. Кобликова. М.: Воен. Краснознам. ин-т, 1989. 430 с.
5. Гусев Л. Г. Подсудность уголовных дел военным трибуналам: лекция. М.: Воен.-юрид. акад., 1955. 24 с.
6. Угренинова А. М. Подсудность в уголовном процессе: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2018. 205 с.
7. Авдонкин В. С. Подсудность уголовных дел военным судам России по персональному признаку // Российская юстиция. 2012. № 8. С. 34—41.
8. Кобликов А. С. Военные суды России: учеб. пособие. М.: Воен. ун-т, 2001. 94 с.
9. Кобликов А. С. Подсудность уголовных дел военным трибуналам: учеб. пособие. М.: ВПА, 1965. 67 с.
10. Халилова В. Л. Некоторые особенности определения подсудности уголовных дел военным судам // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. 2016. № 2. Т. 2. С. 255—261.
11. Авдонкин В. С. Подсудность уголовных дел военным судам России (историко-правовое исследование): монография. М.: ВУ, 2008. 176 с.
12. История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры 1917—1954 гг.: сб. документов / сост. Л. Н. Гусев; под ред. С. А. Голунского. М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1955. 635 с.
1. Semyenov S. N. Criminal Procedural Jurisdiction: Abstract of dissertation of the candidate of juridical sciences. Moscow; 2007: 28.
2. Strogovich M. S. Bringing to Court Martial (for Trial). Ashgabat: Military Law Academy of the Red Army; 1942: 73.
3. Portseva O. B. Jurisdiction of Criminal Cases: Abstract of dissertation of the candidate of juridical sciences. Izhevsk; 2004: 23.
4. Soviet Criminal Procedure. Textbook for Staff Management Department. Ed. by merited lawyer of RSFSR, prof., dr. of juridical sciences A. S. Koblikov. Moscow: Military Red Banner Institute; 1989: 430.
5. Gusev L. G. Jurisdiction of Criminal Cases to Military Tribunals. Lecture. Moscow: Military Law Academy; 1955: 24.
6. Ugreninova A. M. Jurisdiction in Criminal Procedure: Dissertation of the candidate of juridical sciences. Yekaterinburg; 2018: 205.
7. Avdonkin V. S. Jurisdiction of Criminal Cases to Military Courts of Russia Based on a Personal Indicator. Russian Justice. 2012; 8: 34—41.
8. Koblikov A. S. Military Courts of Russia. Textbook. Moscow: Military University; 2001: 94.
9. Koblikov A. S. Jurisdiction of Criminal Cases to Military Tribunals. Textbook. Moscow: VPA; 1965: 67.
10. Khalilova V. L. Specifics of Bringing Criminal Cases to Court Martial. Vestnik of the Volzhsky University named after V. N. Tatishchev. 2016; 2; 2: 255—261.
11. Avdonkin V. S. Jurisdiction of Criminal Cases to Military Courts of Russia (Historical and Legal Research): Monograph. Moscow: VU; 2008: 176.
12. History of Legislation of the USSR and the RSFSR on Criminal Procedure and Court and the Prosecutor's Office Composition 1917—1954. Collection of Documents. Collected by L. N. Gusev; ed. by S. A. Golunsky. Moscow: State Publishing House of Law Literature; 1955: 635.
13. Огнев Д. Ф. Военная подсудность. Сравнительный очерк. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1896. 339 с.
13. Ognev D. F. Military Jurisdiction. Comparative Essay. Saint-Petersburg: Edition by A. S. Su-vorin; 1896: 339.
© Дикарев И. С., 2020
© Dikarev I. S., 2020
Дикарев Илья Степанович,
заведующий кафедрой уголовного процесса
Военного университета
Министерства обороны
Российской Федерации,
доктор юридических наук, доцент;
e-mail: iliadikarev@gmail.com
Dikarev Iliya Stepanovich,
head of the department of criminal procedure of the Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation, doctor of juridical sciences, docent; e-mail: iliadikarev@gmail.com
* * *
