CC BY
77
Вестник Томского государственного университета. 2013. № 370. С. 168-174
УДК 551.435.13+551.89(1-924.8/925.11)
А.В. Панин, ЕЮ. Матлахова
ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ МОЩНОГО РЕЧНОГО СТОКА В ЦЕНТРЕ РУССКОЙ РАВНИНЫ В ВАЛДАЙСКУЮ ХОЛОДНУЮ ЭПОХУ
Исследования выполнены при поддержке РФФИ (проекты 09-05-00340, 12-05-01148).
В центре Русской равнины в период с 60-70 до 25-30 тыс. л. н. (кал.) выявлена общая тенденция врезания рек. В ряде случаев (р. Протва, Москва) она сопровождалась образованием аномально крупных меандров - макроизлучин. Это позволяет связать врезание со значительным ростом речного стока. Вероятно, было несколько периодов роста стока, разделенных маловодными интервалами. К началу последнего ледникового максимума (ЬСМ) реки были врезаны до уровня или глубже современных. Криоаридное время ЬСМ (20-23 тыс. л. н. кал.) было наиболее ярко выраженной маловодной эпохой. По окончании ЬСМ наступила последняя эпоха мощного стока, датируемая временем 13-18(19) тыс. л. н. (кал.). В ходе нее в речных долинах образовались многочисленные реликтовые макроизлучины, была выработана значительная часть современных пойм. Таким образом, характерной чертой валдайского времени были контрастные изменения поверхностного стока.
Ключевые слова: флювиальная геоморфология; история развития речных долин; палеорусла; Валдайский криохрон; палеогидрология.
В большинстве палеогеографических построений холодные эпохи (криохроны) считаются временем, когда реки в умеренных широтах (в нынешнем внеарид-ном поясе) были маловодны, речные долины «заваливались» продуктами склонового сноса, а с наступлением теплых эпох (термохронов) речной сток возрастал и реки врезались, образуя террасы. Внутри сложно построенных холодных эпох, таких как валдайская (М1Б2 - М1Б4), допускается возрастание речного стока и углубление речных долин в периоды временных потеплений (интерстадиалы). При этом суждения о величинах стока носят обычно дедуктивный характер - выводятся логическим путем из характеристик палеоклимата, которые считаются надежно установленными. Между тем, для умеренных широт, для большей части которых характерен избыток влаги, реконструкции величин атмосферных осадков и степени увлажнения являются наименее надежными в ряду палеоклимати-ческих показателей [1]. Вторая проблема состоит в неточной привязке к шкале времени событий в развитии речных долин, даже если они надежно установлены геологическими и геоморфологическими методами: методы абсолютного датирования аллювия за пределами голоцена применяются редко. В отсутствии прямых датировок используется климатостратиграфический принцип. Считается, в частности, что число надпойменных террас в долинах центра Русской равнины соответствует числу ледниковых эпох: «первая» терраса формировалась в позневалдайскую (осташковскую) эпоху, «вторая» - в ранневалдайскую (калининскую), «третья» - в московскую и т.д. Пиком последнего аккумулятивного цикла считается последний ледниковый максимум (ПЛМ), 20-23 тыс. л. н. (кал.).
Наиболее надежные реконструкции величин и режима поверхностного стока в геологическом прошлом возможны, если следы этого стока сохранились в дневном рельефе. В частности, палеорасходы воды рек могут быть установлены из морфологических следов, оставленных речными руслами на дне речной долины. Основой для подобных исследований служат наблюдения над современными реками, согласно которым с ростом расхода воды увеличиваются размеры как само-
го речного русла, так и форм пойменного рельефа, создаваемых в ходе миграций русла по дну долины. Индикаторы величины речного стока - ширина русла, размеры больших русловых гряд, радиусы кривизны и линейные размеры пойменных грив, форма и шаг излучин русла. Если удается выявить последовательное изменение этих параметров, например в рельефе разновозрастных участков поймы, то можно судить об изменении руслоформирующих расходов воды.
Это направление исследований на стыке теории руслового процесса, флювиальной геоморфологии и четвертичной палеогеографии получило импульс развития в европейской геоморфологии в 1950-1960-х гг. благодаря трудам Г. Дьюри [2, 3 и др.]. Практически одновременно аналогичные вопросы были подняты и разработаны в России в работах И.А. Волкова. Этим исследователем на низких террасах Ишима, Тобола и других рек обнаружены следы древних меандрирую-щих русел, превышающие размеры русел современных рек от 4-6 (на I террасе) до 20-40 раз (на II террасе) [4, 5]. Из этого сделан вывод о том, что долины юга Западной Сибири и Казахстана в позднем плейстоцене пережили по крайней мере два периода обильного стока, имеющих климатическую природу (увлажнение климата).
Позднее следы мощного стока были изучены на Русской равнине [6, 7]. На поймах и низких террасах рек повсеместно встречаются аномально крупные палеоизлучины - макроизлучины. Их шаг и ширина палеорусел превышают современные в 10-15 раз в зоне лесостепей и степей, к северу это соотношение уменьшается до 1,52 раз. В области поздневалдайского оледенения макроизлучины отсутствуют. Зональность отмечается не только в относительных размерах больших палеорусел, но и в их геоморфологической позиции. В северной половине региона, примерно в границах московской стадии максимального среднеплейстоценового оледенения, макроизлучины имеют врезанный характер - шпора палеомеандра высоко поднимается над поверхностью палеорусла, но от корневой части к вершине изгиба поверхность шпоры постепенно снижается, что указывает на направленное врезание в ходе искривления палеомеандра.
Шпора макроизлучины представляет незатапливаемый останец, а палеорусло (старица) может располагаться как выше, так и ниже уровня современных половодий. Размеры форм столь обширны, что часто их ошибочно относят к разным уровням низких террас или к террасе и пойме, предполагая тем самым их формирование в разные этапы развития долины.
Пример врезанных макроизлучин на южной границе ареала их распространения дает р. Протва (приток р. Оки, север Калужской области). В районе г. Боровска река образует серию крупных изгибов - макроизлучин, наследующих излучины более многоводного времени (рис. 1). На северной окраине города в город-
ской слободе Грибки обнаружена спрямленная макроизлучина, по ширине русла и шагу изгиба превышающая параметры современного русла в 2,5-3 раза. Через шпору и палеорусло этой реликтовой макроизлучины (А-В-С на рис. 1), а также шпору одной из унаследованных макроизлучин (О-Е на рис. 1) были проложены топографические профили (использовался ОСРБ комплекс Ьеіса БтагіБаИоп), выполнено ручное и механическое бурение, по аллювию получена серия радиоуглеродных и одна ОБЬ дата (рис. 2). В тексте датировки приводятся в единой календарной шкале времени (для приведения к этой шкале 14С дат была использована калибровочная кривая 1ЫТСАЬ'09).
Рис. 1. Геоморфологическая схема долины р. Протвы в районе г. Боровска. Условные обозначения: 1 - позднемосковский долинный зандр (30-35 м) и позднемосковско-ранневалдайские террасы (15-25 м); 2 - поздневалдайская терраса (10-12 м);
3, 4 - позднеледниковая унаследованная пойма: 3 - аккумулятивные поверхности (4-5 м), 4 - палеорусло макроизлучины (2-3 м);
5 - голоценовая пойма (2-4 м)
Шпора макроизлучины (отрезок профиля В-С на рис. 2) представляет в своей прикорневой части (в районе спрямляющего прорана) террасу 10-12 м («первую» НПТ). Согласно опросным данным по проходке колодцев, мощность слагающего ее аллювия составляет 810 м. Песчаный с включениями гравия состав аллювия ближе к подошве сменяется на гравийно-щебнистый, а основание колодцев часто упирается в валуны диаметром до 1 м (очевидно, перлювий московской морены). Подошва аллювия находится на высоте около 4 м (здесь и далее - над меженным уровнем современной Протвы). По направлению к вершине макроизлучины поверхность шпоры снижается, что отражает процесс постепенного врезания русла по мере искривления палеомеандра. Бурение и обор образцов в черте города были невозможны, но представление о хронологии этого врезания дает ОСЛ дата 25,0+2,1 тыс. л. (СЛЬ-1165) по русловому аллювию в шпоре унаследованной макроизлучины (отрезок профиля О-Е на рис. 2). Подошва базального аллювия находится здесь на высоте 0,5 м, т.е. на профиле В-С соответствует времени врезания уже существовавшей макроизлучины. Наклонная террасовидная площадка на профиле О-Е в интервале высот 8-12 м, примыкающая к коренному склону долины, выстлана маломощным (< 2 м) покровом аллювиального песка с базальным щебнем в основании. Эта поверхность интерпретирована как эрозионная терраса, коррелятная аккумулятивной террасе 10-12 м: во время формирования последней это
была бечевниковая пойма - подрезанное высокими паводками основание коренного склона, «присыпанное» аллювием.
Развитие макроизлучины в слободе Грибки завершилось ее спрямлением (положение прорана - точка С на рис. 1). Профиль А-В через палеорусло (рис. 2) вскрыл кровлю, а в левой половине и подошву щебнистого базального аллювия. По обоим краям читаются песчано-супесчаные отмели-побочни, между которыми в центре палеорусла находится заполненная старичны-ми глинами ложбина меженного потока. Общая ширина палеорусла составляет около 200 м (в 2,5-3 раза шире современной Протвы), его меженной части - 50 м (соразмерно современному руслу Протвы). Судя по радиоуглеродным датировкам подошвы старичного заполнения (между 11 800 и 13 200 некал. 14С л. н.), макроизлучина спрямилась между 13,5-16,5 тыс. л. н. (кал.). Подошва базального аллювия находилась в этот момент на уровне около -5...-6 м, меженный урез (судя по морфологии меженной ложбины) - на уровне 0...-1 м, т.е. можно считать, что река в процессе врезания с уровня террасы 12 м достигла положения современного русла. Однако на этом врезание еще не закончилось. В 6 км выше по течению, в районе с. Сатино, максимум позднеледникового врезания Протвы (2-3 м глубже современного русла) был достигнут порядка
13,0 тыс. л. н. (кал.) [8]. В районе Боровска не исключено, что врезание могло продолжаться и до самого
начала голоцена. Подошва базального аллювия нахо- ля (т.е. дно русла) - на уровне -6...-7 м, т.е. на 4-5 м
дилась в максимуме врезания на уровне -9 м, его кров- ниже дна современного русла (рис. 2).
Рис. 2. Комбинированный профиль через долину р. Протвы в г. Боровске.
Условные обозначения: 1 - гравийно-щебнистый русловой аллювий; 2 - песок; 3 - супесь; 4 - суглинок;
5 - глина; 6 - торф; 7 - травертин; 8 - валунный суглинок (среднечетвертичная морена); 9 - погребенные почвы;
10 - радиоуглеродные даты (л. н., некал.); 11 - ОСЛ даты (тыс. л. н., кал.). Н - высота над меженным урезом воды р. Протвы, м
Приведенные данные позволяют считать, что эпоха мощного стока в конце позднего плейстоцена, маркируемая образованием макроизлучин рек, началась не после, а перед ПЛМ: врезание русла и начальное искривление макроизлучин на р. Протве относится ко времени ранее 25 тыс. л. н. (кал.). Окончательное прекращение мощного стока и завершение развития макроизлучин произошло перед началом голоцена. Криоаридное время ПЛМ (20-23 тыс. л. н. кал.) четких следов в морфологии долины не оставил, однако по совокупности данных можно предполагать, что водность реки в это время значительно снизилась и развитие макроизлучин должно было затормозиться. В голоцене водность реки и транспортирующая способность по отношению к крупнообломочному русловому аллювию упала. Адаптация продольного профиля к снизившейся водности обусловила направленную аккумуляцию в русле. По аналогии с са-тинским участком можно предполагать, что она закончилась уже в раннем голоцене (не позднее 8-9 тыс. л. н. кал.). Горизонтальные русловые деформации в голоцене были ограничены: голоценовая пойма протягивается вдоль русла полосой, ширина которой редко превышает 100 м. В результате до настоящего времени река пассивно следует макроизгибам, сложившимся к началу голоцена. Лишь местами макроизгибы русла моделируются зачаточными малыми излучинами с размерами, соответствующими голоценовой водности реки.
Близкий ход развития реконструируется и для р. Москвы. Аналогичная боровской реликтовая макроизлучина имеется в долине р. Москвы недалеко от г. Видного, в 5 км к ЮВ от Московской кольцевой автодороги. Ширина палеорусла составляет 500-600 м (современное русло - 140-160 м). Вершина меандрово-го останца - прикорневая часть шпоры палеомеандра -представляет 25-метровый террасовый уровень, с которого начиналось врезание и одновременное искривление меандра (рис. 3). По данным бурения в районе палеорусла, нормальная мощность аллювия составляет около 13 м, т.е. на вершине останца подошва аллювия должна находиться на уровне +12...+13 м (провести бурение здесь оказалось невозможным, так как территория занята церковью Преображения в с. Остров). Спрямление произошло около 18-19 тыс. л. н. (кал.), когда стрела прогиба меандра достигла 2,5 км, а дно русла находилось на уровне -5,5...-6 м, т.е. на 2-3 м ниже дна современного русла [9]. Таким образом, общая величина врезания за время развития меандра оценивается в 18-19 м (после его спрямления врезание могло продолжаться).
В 2010 г. изучение этого палеомеандра было продолжено. В середине шпоры, на уровне поверхности +13 м, примерно соответствующем «первой» террасе, пробурена скважина, вскрывшая полную мощность аллювия (12,8 м) и подстилающие юрские глины.
Верхние 4,4 м разреза представлены коричневыми суглинками пойменной фации аллювия (возможно, с участием покровных суглинков). Ниже они переходят сначала в глинистые, а затем в достаточно промытые мелко-средние пески фации прирусловых отмелей. Глубже 10 м в песке есть включения гравия. С 12,5 до 12,8 м был пройден щебнистый горизонт базального аллювия.
Подошва аллювия залегает на уровне современного меженного уреза (следует учитывать, что этот уровень на 0,8-1,0 м превышает естественный, так как сюда распространяется подпор от нижерасположенной Андреевской плотины). Из руслового аллювия с глубины 5,8 ± 0,2 м получена ОСЛ дата 35,6 ± 2,4 тыс. л. (С^Ь-1166) (рис. 3).
О 500 10ОО 1500 2000 2500 3000 3500
Рис. 3. Врезанная макроизлучина р. Москвы у с. Остров и профиль через ее шпору (пояснения в тексте)
Исходя из общей за период с 35 до 18 тыс. л. н. (кал.) величины врезания 6 м, среднюю скорость врезания можно оценить в 35 см / 1000 лет. Экстраполяция этой скорости на весь период врезания дает оценку времени начала врезания с уровня 25-метровой террасы порядка 70 тыс. л. н. (кал.). Начало заложения меандра можно оценить также путем экстраполяции темпов горизонтальных деформаций. В момент времени 35 тыс. л. н. (кал.) стрела прогиба меандр составляла 1,5 км. В период 35-18 тыс. л. н. (кал.) стрела прогиба увеличилась на 1,0 км, средняя скорость поперечного роста меандра составила 60 м / 1000 лет. При допущении, что эта скорость была постоянной в течение всей жизни меандра, начало его искривления можно оценить временем 60 тыс. л. н. Таким образом, заложение макроизлучины и начало врезания, которые можно связывать со значительным ростом водности реки, произошли около 60-70 тыс. л. н. (кал.). Голоценовые палеорусла р. Москвы имеют размеры, соответствующие или меньше современного русла, т.е. к началу голоцена сток снизился. Как и в случае с Протвой, период мощного стока вряд ли был единым. Скорее всего, это было несколько эпох, разделенных маловодными интервалами. Один из таких интервалов - около ПЛМ (20-23 тыс. л. н. кал.).
В южной половине Русской равнины макроизлучины располагаются на поймах и имеют преимуществен-
но свободный характер. Как палеорусла, так и шпоры макроизлучин большей частью затапливаются, т.е. входят в состав современной поймы и перекрыты голоценовым пойменным аллювием. Огромная ширина пойм южнорусских рек объясняется тем, что они наследуют широкий пояс блуждания более мощного потока в позднеледниковье. В общей площади поймы пояс блуждания русла в голоцене составляет малую часть. Местами наиболее высокие участки шпор образуют незатапливаемые «островки», по высоте занимающие промежуточное положение между поймой и поздневалдайской террасой.
Типичный пример представляет долина р. Хопра в районе г. Поворино (рис. 4). Макроизлучины в северной части дна долины (у с. Танцырей) - наиболее древние. Их палеорусла затапливаются при мощных половодьях, но шпоры и привершинные побочни располагаются выше уровня половодий. Палеорусла имеют ложбинногривистый рельеф, скорее всего, вторичный, образовавшийся уже в процессе заиления. По глинам и супесям из заполнения палеорусел имеется серия 14С и ОСЛ дат, образующих две группы: стратиграфически более высокие осадки в каждой скважине датируются интервалом 14-17,5 тыс. л. н. (кал.), более низкие - 20-24 тыс. л. н. (кал.). Вероятно, это отражает двухстадийность развития
этой системы палеорусел. В период ПЛМ река уже была глубоко врезана в 10-метровую террасу, чем и объясняется наличие датировок времени ПЛМ в толще заполнения палеорусла на уровне современного Хопра и ниже него. Сам период ПЛМ был, очевидно, криоаридным и маловодным: этим временем датируются по ОСЛ переработанные эоловыми процессами верхние части террасовых песков. Около 17-18 тыс. л. н. (кал.) наступила последняя эпоха мощного стока, в течение которой произошла аллювиальная переработка верхней части палеорусел. Око-
ло 14 тыс. л. н. (кал.) эта система палеорусел спрямилась и речной поток перешел в левую часть дна долины (между с. Пески - пос. Удачный - г. Поворино). Развивавшаяся здесь система макроизлучин была активна в аллереде и спрямилась около 13 тыс. л. н. (кал.). Эти макроизлучины целиком затапливаются в настоящее время - как ложбины палеорусел, так и аккумулятивные комплексы их бывших пойм. Это результат глубокого врезания: при формировании аллередских палеорусел Хопер был врезан на 5-7 м глубже современного русла.
Рис. 4. Геоморфологическая схема долины р. Хопер выше впадения р. Вороны.
Условные обозначения: 1 - современное русло; 2 - поздневалдайские макроизлучины; аллювиальные комплексы:
3 - позднеголоценовый (пойма высотой 2-3 м); 4 - ранне-среднеголоценовый (пойма высотой 3-5 м); 5 - раннеголоценовый (пойма высотой 3-4 м); 6- позднеледниковый (0-4 м); 7- поздневалдайский: 7а - аккумулятивные элементы меандровых комплексов («промежуточная» терраса высотой 5-6 м); 7б - большие палеорусла-макроизлучины (пойма высотой 3-4 м); 8- ранне- (?) средневалдайский (комплекс надпойменных террас высотой 7-16 м, на левобережье - глинистых, на правобережье - песчаных, значительно переработанных эоловыми процессами); 9 - довалдайский (террасы, перекрытые склоновым чехлом; террасоувалы); 10 - геоморфологические границы;
11 - положение основных разрезов; 12 - населенные пункты; 13 - линии полевых топографических и геологических профилей
В сужении долины в районе с. Третьяки (СВ карты - см. рис. 4) нынешняя пойма целиком наследует русло Хопра времени позднеледниковья, которое имело ширину до 600 м. Пойма имеет ложбинногривистую морфологию с амплитудами высот до 1 м, сложившуюся на стадии заиления большого палеорусла. Верхние 3-3,5 м разреза поймы представлены тяжелыми суглинками, откладывавшимися в обстановке слабопроточных плавней; ниже - заиленные мелкие пески (фация заиления проток). Основание плавневых суглинков датировано по 14С временем 13,514 тыс. л. н. (кал.). Вероятно, эта дата несколько удрев-нена (датировалась общая органика, часть которой могла быть аллохтонной и более древней, чем сам осадок) и сокращение большого русла с превращением большей его части в плавни следует относить здесь к
тому же времени, что и отмирание большого палеорусла-макроизлучины у с. Пески - порядка 13 тыс. л. н. (кал.).
Палеорусловые формы и строение позднеплейстоценовых террас были детально изучены также в долине р. Сейма и его притока - р. Свапы - в районе г. Льгова [10]. Датированные макроизлучины в долине р. Сейма у г. Льгова и его притока р. Свапы были спрямлены порядка 17 тыс. л. н. (кал.). С учетом времени развития макроизлучин поздневалдайская эпоха мощного речного стока началась здесь не позднее 18 тыс. л. н. (кал.) и продолжалась до 13 тыс. л. н. (кал.) - близко к аналогичному этапу в Западной Сибири [11].
Признаки мощного стока, предшествовавшего ПЛМ, установлены в долине Сейма в районе г. Курчатова. Здесь нет морфологических следов мак-
роизлучин (вероятно, русло имело иной морфологический тип), но присутствует несколько разновысотных уровней аллювиальной аккумуляции, позволяющих оценить хронологию процессов врезания реки. По результатам полевой топографической СРБ-съемки выделено несколько террасовых уровней (рис. 5): голоценовая пойма с пересеченным рельефом (фоновые высоты 2-4 м); террасовый комплекс ТО в интервале высот 5-8,5 м со ступенями ТОа 5-6 м, ТОЬ 6-7 м и ТОс 7-8 м;
террасовый комплекс Т1 в диапазоне высот 12-16 м со ступенями Т1а 12-13 м, Т1Ь 13-14 м и Т1с 15-16 м. Согласно данным ОСЛ датирования, аллювий террасы Т1а накапливался между 45-55 тыс. л. н., его подошва залегает на относительной высоте +2 м на аллювиальном цоколе с возрастом около 80 тыс. л. Аллювий террасы ТОЬ имеет возраст между 30-35 тыс. л. н. Его подошва лежит глубже -6 м, т.е. со времени формирования террасы Т1а произошло врезание более чем на 8 м.
Рис. 5. Комбинированный топографический профиль через долину Сейма и геологическое строение террас.
Условные обозначения: 1 - эоловые пески; 2 - делювиальные суглинки; 3 - аллювиальные пески; 4 - аллювиальные глины и суглинки; 5 - основные стратиграфические границы; 6 - места отбора образцов; 7 - ОСЛ даты (тыс. кал. л. н.); 8 - 14С даты (некал. л.н.);
9 - три периода обживания Авдеевской стоянки, согласно [12], некалиброванные 14С годы
На аналогичной ТОЬ по высоте аллювиальной ступени в правой части дна долины располагается известное позднепалеолитическое местонахождение Авдеево. Его культурный слой залегает на уровне +6 м относительно Сейма и +3 м относительно притока Сейма -р. Рогозны, т.е. практически на уровне современной высокой поймы. По культурному слою имеется большая серия 14С дат. Л. Д. Сулержицкий [12] разделяет даты, уверенно относимые ко времени бытования людей на стоянке, на три группы, укладывающиеся в диапазон 17-23 тыс. л. н. (кал.). Это значит, что в период ПЛМ уровень +6 м не затапливался паводковыми водами: русла рек были врезаны глубже современных и сезонные подъемы уровня воды были ниже. В период 18-20 тыс. л. н. (кал.) накапливалась пойменная фация аллювия террасы ТОа. Русловой аллювий (фация прирусловых отмелей) вскрыт в основании этой террасы на уровне -3 м, что подтверждает глубокое положение русла в период ПЛМ вследствие предшествовавшего врезания. Само время ПЛМ было криоаридным: верхние 2-4 м аллювия террасового комплекса Т1 в этот период перевеяны (ОСЛ дата по эоловым пескам 21,7+1,6 тыс. л.), криотурбированы. Очевидно, это время было маловодным, продольный профиль реки реагировал на это направленной аккумуляцией. Этим объясняется избыточная мощность пойменной фации в составе террасы Т0а - она накапливалась в условиях постепенного поднятия русла. По окончании ПЛМ вы-
сота половодий многократно возросла. Очевидно, с этим связаны прекращение бытования людей на авдеевской стоянке и погребение ее культурного слоя.
Таким образом, в центре Русской равнины в валдайское время выявляется несколько эпох мощного речного стока, обусловивших динамику речных долин. Хронологические рамки наиболее уверенно выяснены для последней из этих эпох, имевшей место после ПЛМ - 13-18(19) тыс. л. н. (кал.). Перед ПЛМ врезание рек, вызванное мощным стоком, фиксируется между 3050 тыс. л. н. (р. Сейм), но есть признаки более раннего начала этого врезания (р. Москва - между 60-70 тыс. л. н.) и его продолжения в более поздние времена (р. Протва -25 тыс. л. н.). Вероятно, это было несколько эпох мощного стока во второй половине валдайской эпохи (М1Б2-4), разделенных маловодными эпохами. Наиболее ярко выраженной маловодной эпохой было криоаридное время ПЛМ (20-23 тыс. л. н. кал.). В Западной Сибири морфологически выраженные в рельефе речных долин периоды мощного речного стока датированы позднеледниковьем (149 тыс. л. н. по 14С, или 17-10 тыс. л. н. кал.) и позднекар-гинско-раннесартанским временем (29-19 тыс. л. н. по 14С, или 34-23 тыс. л. н. кал.) [11, 13]. Морфологически и геологически особенно четко выражен позднеледниковый этап обильного стока: в долинах Оби, Енисея, Иртыша, Чулыма, Томи и других крупных рек на космоснимках четко дешифрируются широкие светлые полосы аномальных мегарусел, в которые
вложены пояса голоценовых блужданий рек [13]. Период «больших меандров» проявился также в позд-неледниковье Центральной Европы, где он датируется временем 13-15,5 тыс. л. н. кал. (см. обзор в [14]), и в субтропических районах юго-востока США, где он начался между 15-16 тыс. л. н. кал., но продолжался,
в отличие от Европы и Западной Сибири, еще и в первой половине голоцена - до 5 тыс. л. н. кал. [15]. Можно поэтому говорить о циркумполярном проявлении мощного речного стока, учитывая, что климатические механизмы и хронологические рамки этих эпох могли от региона к региону различаться.
ЛИТЕРАТУРА
1. Guiot J, Harrison, S., Prentice I. Reconstruction of Holocene precipitation patterns in Europe using pollen and lake-level data // Quat. Res. 1993.
№ 40. Р. 139-149.
2. Dury G.H. Contribution to a general theory of meandering valleys // Am. J. Sci. 1954. Vol. 252, № 4. P. 193-224.
3. Dury G.H. Subsurface exploration and chronology of underfit streams // US Geol. Surv. Prof. Pap. 1964. 452-B. 56p.
4. Волков И А. К истории речных долин юга Западно-Сибирской низменности // Четвертичная геология и геоморфология Сибири. Новоси-
бирск, 1962. С. 34-47.
5. Волков И А. Следы мощного стока в долинах юга Западной Сибири // ДАН СССР. 1963. Т. 151, № 3. С. 648-651.
6. Панин А.В., Сидорчук А.Ю., Чернов А.В. Макроизлучины рек ЕТС и проблемы палеогидрологических реконструкций // Водные ресурсы.
1992. № 4. С. 93-96.
7. Сидорчук АЮ, Борисова О.К., Панин А.В. Поздневалдайские палеорусла рек Русской равнины // Известия РАН. Сер. геогр. 2000. № 6.
С. 73-78.
8. Самонова О А., Панин А.В. Почва с «отбеленным» горизонтом на пойме р. Протвы и геоморфологические факторы ее формирования // Вест-
ник МГУ. Сер. Геогр. 2003. № 6. С. 66-73.
9. Sidorchuk A, Panin A, Borisova O. Morphology of river channels and surface runoff in the Volga River basin (East European Plain) during the Late
Glacial period // Geomorphology. 2009. № 113. Р. 137-157.
10. Панин А.В., Сидорчук АЮ, Баслеров С.В. и др. Основные этапы истории речных долин центра Русской равнины в позднем валдае и голо-
цене: результаты исследований в среднем течении р. Сейм // Геоморфология. 2001. № 2. С. 19-34.
11. Волков И А. Флювиальный процесс в плейстоцене // Труды ИГиГ СО АН СССР. Новосибирск : Наука, 1989. Вып. 657. С. 69-75.
12. Сулержицкий Л.Д. Время существования некоторых позднепалеолитических поселений по данным радиоуглеродного датирования костей мегафауны // Российская археология. 2004. № 3. С. 103-112.
13. Волков И А. Колебания климата и эволюция ландшафтов в сартанское похолодание и в голоцене по геологическим и геоморфологическим данным (на примере верхнего Приобья) // Геология и геофизика. 1993. Т. 35, № 10. С. 14-24.
14. Панин А.В. Изменения характера русловых деформаций под влиянием колебаний климата (на примере рек умеренного пояса Европы) // ХХ1 пленарное межвузовское координационное совещание по проблеме эрозионных, русловых и устьевых процессов (г. Чебоксары, 1013 октября 2006 г.) : доклады и сообщения. Чебоксары : Чувашский гос. ун-т, 2006. С. 36-48.
15. Leigh D.S. Terminal Pleistocene braided to meandering transition in rivers of the Southeastern USA // Catena. 2006. Vol. 66. P. 155-160.
Статья представлена научной редакцией «Науки о Земле» 7 февраля 2013 г.
