CC BY
228
СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
© 2015
Д. В. Журавлев
ПЕРГАМСКАЯ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ СТОЛОВАЯ ПОСУДА В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ (КРАТКИЙ ОБЗОР)*
Эллинистический Пергам был одним из наиболее важных торговых партнеров для античных государств Северного Причерноморья, а столовая посуда и другие керамические изделия всегда присутствовали среди объектов торговли. В научной литературе России и Украины пергамская эллинистическая керамика известна значительно лучше любой другой группы столовой посуды, в первую очередь, благодаря работам Т. Н. Книпович. Судя по некоторым публикациям отечественных исследователей, едва ли не каждый второй краснолаковый северопричерноморский сосуд был изготовлен в Пергаме. Сегодня очевидно, что несмотря на то, что общее число пергам-ских сосудов в Причерноморье не так велико, как виделось Т. Н. Книпович и ее последователям, количество находок пергамских керамических изделий в регионе весьма значительно. В статье рассмотрены основные группы пергамского эллинистического керамического импорта: чернолаковая керамика, изделия типа West Slope, лагиносы с белой облицовкой, рельефная керамика и светильники, пергамская сигиллата и сосуды с аппликативными рельефами. Влияние пергамской керамической традиции на местное производство керамики в Северном Причерноморье очевидно, например, при изготовлении сосудов с аппликативными рельефами.
Пергамский керамический импорт присутствует в Северном Причерноморье со второй четверти III в. до н.э., и увеличивается с середины II в. до н.э. Массовое производство столовой посуды и ее широкий импорт были связаны с сильным римским влиянием после того, как Пергам стал частью римской провинции Азия в 129 г. до н.э. Наибольший же пик столовой посуды пергамского производства приходится на последнюю четверть II — первую половину I в. до н.э.
Ключевые слова: Пергам, эллинистическая керамика, техника West Slope, пергам-ская sigillata, рельефная керамика, аппликативные рельефы, торговля
Журавлев Денис Валерьевич — кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Отдела археологических памятников Государственного исторического музея. E-mail: denzhuravlev@ mail.ru
* Статья подготовлена в рамках проекта, финансируемого фондом Александра фон Гумбольдта (Alexander von Humboldt Stiftung).
Введение
Эллинистический Пергам был одним из наиболее важных торговых партнеров для античных государств Северного Причерноморья, а столовая посуда и другие керамические изделия всегда присутствовали среди объектов торговли.
Современная оценка доли того или иного центра в структуре импорта-экспорта товаров весьма субъективна. Письменные и эпиграфические свидетельства в этом вопросе очень скупы, и лишь археологические исследования способны в той или иной мере помочь дополнить эту информацию. К сожалению, при раскопках до нас доходят лишь жалкие остатки античной торговой активности. Основные объекты торговли — зерно, лес, кожи, ткани, благовония, пергамент и т.п. — по естественным причинам практически не сохраняются до нашего времени. В результате исследователям эллинистических торговых связей приходится обращаться к керамике — наиболее массовой категории находок, хрупкость и дешевизна которой обуславливали краткий период ее бытования, а прекрасная сохранность в течение тысячелетий обеспечили ей пристальное внимание археологов. Немаловажен и факт невозможности вторичного использования глиняной посуды, в отличие, например, от металлических изделий.
Несмотря на низкую стоимость керамики и невысокую рентабельность ее экспорта, керамические изделия, в том числе и столовая высококачественная посуда, в качестве сопутствующего товара находились практически в любой партии груза1. Поэтому результаты анализа импорта глиняной столовой посуды также способны в некоторой степени пролить свет на организацию производства, характер экономических связей между различными регионами эллинистического мира, на пути движения кораблей и т.п. Правда, необходимо учитывать, что находки керамики того или иного центра далеко не всегда говорят о прямых торговых связях — эти контакты могли быть и опосредованы.
В русскоязычной научной литературе пергамская эллинистическая керамика известна значительно лучше любой другой группы столовой посуды, в первую очередь благодаря работам Т. Н. Книпович. Следуя точке зрения Р. Цана2, она определила две основные группы римской столовой посуды в Ольвии и на Боспо-ре как пергамскую и самосскую3, а впоследствии выделила и эллинистическую пергамскую керамику4. Эти выводы были подхвачены другими учеными, с легкостью «определявшими» найденную керамику как пергамскую, не вникая в суть вопроса и выдавая желаемое за действительное. Судя по некоторым публикациям отечественных исследователей, едва ли не каждый второй краснолаковый северопричерноморский сосуд был изготовлен в Пергаме, в литературе активно стала фигурировать мифическая керамика «пергамского круга»5.
1 Обычно посуда (за исключением тарных амфор) занимала весьма скромное место среди корабельного груза, о чем говорят материалы античных кораблекрушений (см. например: Parker 1992; Jurisic, 2000). Проблема заключается в том, что при раскопках до нас доходят в основном керамические находки. В результате мы зачастую вынуждены рассматривать направление и характер торговых связей лишь на основании анализа сопутствующих товаров (см. подробнее: Журавлев 2006, 168-173).
2 Zahn 1904, 447.
3 Knipowitsch 1929, 12; Книпович 1952, 292-294.
4 Книпович 1949, 271-284, рис. 1.
5 Колесник 1992, 126-127. Список работ на эту тему можно с легкостью продолжить.
Впоследствии было установлено, что керамический комплекс городов Северного Причерноморья сильно отличается от Восточного Средиземноморья и идентификация наиболее массовой группы керамики как пергамской неверна в принципе. В целом «пергамская» и «малоазийская» группы римской керамики по Т. Н. Книпович соответствуют современной понтийской сигиллате. Объем пергамского керамического импорта в Северное Причерноморье в римское время был не столь велик, как представлялось ряду отечественных специалистов, хотя изделий из этого центра известно достаточно много.
Свидетельство Плиния о Пергаме как крупнейшем керамическом центре Азии (N. H. XXXV.160) подтверждается открытием керамических печей в окрестностях города. Часть из них относится к эллинистическому времени6. Химические анализы глины сосудов также подтверждают их пергамское происхождение7. Проблема заключается еще и в том, что критерии для выделения «настоящей» пергамской керамики существуют не для всех категорий посуды, а дискуссии об этом не стихают долгие годы среди ученых всех стран8. Так, по данным археоме-трических исследований надежно определено локальное производство керамики с аппликативными рельефами, прежде считавшейся исключительно пергамской продукцией, в Эфесе9.
В римское время пергамская керамика выпускается как в самом Пергаме, так и в местечке Чандарли неподалеку от города (изделия этих мастерских выпускали очень близкую керамику, различимую лишь химическим путем). Первооткрывателем керамики группы Чандарли, названной впоследствии К. Кеньон Eastern sigillata C (ESC)10, был немецкий исследователь З. Лешке11, частично раскопавший керамическую мастерскую в 30 км от Пергама (античная Питана). Это открытие дало возможность выделить несколько производившихся здесь форм керамики, которые были распространены во всем Восточном Средиземноморье и Причерноморье. В отечественной литературе впервые эту информацию обобщила Т. Н. Книпович12. Наиболее подробно на русском языке характерные особенности керамики Чандарли римского времени на примере находок из Танаиса представлены в статье Т. М. Арсеньевой13.
К настоящему моменту серьезных обобщающих работ по пергамской эллинистической посуде ни в России, ни на Украине не существует. Информация на эту тему разбросана по различным публикациям, разобраться в которых нелегко и специалисту. Диссертационные работы В. А. Горончаровского, С. А. Коваленко и М. В. Герасимовой, прямо или косвенно посвященные пергамской керамике,
6 Hepding 1952, 49-60; Bounegru, Erdemgil 1998, 263-277; 2000, 285-295; см. также: Горончаров-ский 1983а, 117-124.
7 Schneider 2000, 532; Japp 2009, 193-268; Mommsen, Japp 2009, 269-286; Schneider, Japp 2009. 287-306.
8 См., например, информацию о специальной конференции, посвященной пергамской керамике в Средиземноморье и Причерноморье (Журавлев 20136, 183-185), рабочие материалы которой будут опубликованы в ближайшем будущем.
9 Zabehlicky-Scheffenegger, Schneider 2000, 105-112.
10 Kenyon 1957, 283.
11 Loeschke 1912.
12 Knipowitsch 1929, 21-29; Книпович 1952, 293-294.
13 Арсеньева 1985, 81- 83.
так и остались неопубликованными и практически недоступны исследователям14. Стоит выделить несколько статей И. Г. Шургая15, но и в них рассмотрены лишь некоторые частные вопросы пергамского керамического импорта на Боспоре. Реальной картины пергамского керамического импорта в Северное Причерноморье просто не существует. Стоит, впрочем, с грустью отметить, что до настоящего времени специальных монографических исследований, посвященных эллинистической керамике, не существует даже для крупнейших античных региональных центров — Ольвии, Херсонеса, Пантикапея, Фанагории.
В отечественной литературе интереса к маловыразительным обломкам керамики традиционно не хватало, а основное внимание исследователей было приковано к более общим сюжетам, позволяющим выйти на исторические обобщения. В результате огромное число фрагментов керамических сосудов оказалось не то что не опубликованным, но даже не обработанным — во многих экспедициях обработка массового материала доверена студентам, а его графическая и фотофиксация не осуществляется. В результате большой пласт информации уже утрачен, а восстановить его невозможно — значительная доля керамических обломков не попала в музейные или экспедиционные хранилища, а была просто выброшена. Но самое удивительное в том, что даже хранящиеся в музеях керамические сосуды пергамского производства за редким исключением не привлекали особого внимания специалистов.
Публикуемая небольшая статья не ставит перед собой задачи полного охвата всего комплекса пергамской эллинистической керамики — в настоящее время, учитывая весьма скромное состояние источниковой базы, сделать это достаточно сложно. Ниже представлен лишь краткий обзор основных категорий эллинистических сосудов пергамского происхождения, найденных в различных центрах. Это лишь краткое введение в тему16, дальнейшему изучению которой предполагается посвятить большое специальное исследование.
Статья проиллюстрирована характерными образцами пергамской керамики эллинистического времени из различных городов и некрополей Северного Причерноморья. В связи с ограниченным объемом статьи каталожные описания сосудов опущены. Место хранения этих сосудов в настоящее время — Го -сударственный исторический музей, ГМИИ им. А. С. Пушкина или Керченский историко-культурный заповедник, где работа с этими материалами была возможна, а возможность их публикации оказалась доступной17. Значительная часть фрагментов была изучена в ходе работ Боспорской археологической экспедиции ГМИИ им. А. С. Пушкина и является составной частью готовящегося монографического издания эллинистической и римской керамики Пантикапея18. К сожалению, до настоящего времени археометрических исследований пергамской керамики у нас не проводилось, что не могло не сказаться на точности некоторых наших определений. За рамки публикуемого небольшого обзора выходит простая
14 Горончаровский 1985; Коваленко 1989; Герасимова 1999.
15 Шургая 1963, 107-111; 1965, 41-44; О влиянии пергамской керамической традиции на боспор-ское керамическое производство: Шургая 1962, 108-120.
16 См. также: Журавлев 1995, 72-79; 2009, 252-267; 2013а, 143-155; Zhuravlev 2000, 269-272.
17 Пользуясь случаем, выражаю признательность О.А. Гей, Г. А. Ломтадзе, В. П. Толстикову за возможность работы с неопубликованным материалом.
18 См. предварительные публикации: Журавлев 2011, 221-263; Zuravlev, Zuravleva 2014, 255-286.
пергамская столовая керамика без дополнительного декора, а также глазурованная посуда.
Пергамская чернолаковая посуда
В III в. до н.э. пергамский импорт представлен в основном чернолаковой керамикой. Начиная со второй четверти III в. до н.э. количество аттического импорта в регионе резко падает, что, по мнению Т. В. Егоровой, было связано с поражением Афин от Македонии в Хремонидовой войне 267-262 гг. до н.э. и переориентацией северопричерноморских центров на малоазийские рынки. Пергамская продукция доминирует среди изделий неаттического производства во второй половине III— II вв. до н.э. в Северо-Западном Крыму19. В Пантикапее также можно выделить значительную серию чернолаковых эллинистических сосудов, атрибутированных как пергамские20. Стоит еще раз подчеркнуть сложность выделения пергамской столовой керамики без соответствующих археометрических исследований.
Пергамская керамика в технике West Slope
Среди чернолаковой керамики выделяется посуда, украшенная в технике West Slope («Западного склона»; Westabhangkeramik). Первоначально, еще в конце первой четверти III в. до н.э., она появилась в Аттике, а затем ее имитации стали изготавливать в Малой Азии, в частности в Пергаме. Отличительной особенностью этой группы керамики являлся орнамент по горлу и/или тулову сосуда, выполненный жидкой глиной белого или розового оттенка в виде венков, гирлянд, различных листьев, пальметт и т.п. поверх красно- или чернолакового покрытия (орнамент всегда имеет более светлый оттенок, чем поверхность сосуда)21.
Рис. 2. Канфары с орнаментом в технике West Slope. Ольвия. 1 - собрание П. О. Бурачко-ва; 2 - раскопки Б.В. Фармаковского. ГИМ. Рисунок: А.В. Журавлев
Этот термин в начале XX в. впервые ввел К.Ватцингер при характеристике керамики этого облика, обнаруженной на западном склоне Афинского акрополя, южнее Ареопага. Широкое распространение в английском варианте "West Slope"
19 Егорова 2009, 76-77.
20 Забелина 1984, 168-169.
21 В настоящее время готовится специальное исследование, посвященное керамике в технике West Slope в Северном Причерноморье.
этот термин получил после появления знаменитой работы Х.Томпсона об эллинистической керамике22. Собственно понятие «техника West Slope» появилось у Р. Эдвардса23, обозначив не особую группу сосудов, а технику нанесения орнамента.
Несмотря на то что Пергам был лишь одним из центров, перенявших эту технику из Афин еще в III в. до н.э., он изготавливал ее в массовых количествах до I в. до н.э. и был крупнейшим производителем в Малой Азии. Если первоначально репертуар форм был сходен с аттическим (канфары, чаши, кратеры), то позднее вырабатываются специфические пергамские формы (скифосы, канфары, чаши и т.п.).
В значительном количестве амфоры и канфары пергамского производства, декорированные в этой технике, происходят из некрополей Ольвии (цв. вкл. 6, рис. 1; рис. 2; 3, 1)24 и столицы Боспорского царства25, Херсонеса26, Неаполя Скифского27 и других памятников Северного Причерноморья28. Наиболее широко распространены были пелики с канелированным орнаментом в нижней части ту-лова (цв. вкл. 7). Такая амфора, украшенная изображениями гирлянды по горлу и плющевого венка по плечам, была найдена, например, в некрополе Фанагории29, похожий экземпляр был открыт и в Танаисе30. Другим интересным примером позднеэллинистической керамики в технике West Slope является столовая амфора из Артюховского кургана, орнаментированная по плечам гирляндой, выполненной белой краской31. Подобный орнамент известен и на сосудах из Пергама32. Пелики этого облика появляются уже в начале II в. до н.э., о чем убедительно говорят находки в Тарсе33 и Пафосе34. Еще одна находка подобной амфоры зафиксирована также в Пафосе, в комплексе, относящемся к первой половине III в. до н.э.35 С. Ротрофф отмечает, что если эта датировка верна, мы можем говорить о начале пергамского производства еще до середины III в. до н.э., т.е. лишь одно поколение позднее времени появления этой формы в Аттике36.
Ряд сосудов украшен росписью белой краской по намеченным врезкой контурам — листьям плюща. Подобный врезной орнамент является характерной особенностью пергамской техники West Slope. Канфары Meyer-Schlihtman S6 (цв. вкл. 6, рис. 1, 1, 3, 4; рис. 2, 2)37 в значительных количествах найдены в Ольвии38,
22 Thompson 1934, 438-447.
23 Edwards 1975, 20; См. также: Rotroff 1997, 39.
24 Леви 1964, рис. 9, 3; Парович-Пешикан 1974, рис. 77, 79; Самойлова 1994, 92-93; и т.п.
25 Книпович 1949, рис. 1; Блаватский 1962, 56, fig. 40; Забелина 1984, рис. 3г; 5; Behr 1988. 110-111; Domzalski 2007, 174-175, fig. 8.
26 Белов, Стржелецкий 1953, 44, рис. 12; 60, fig. 29; Белов, Якобсон 1953, 116, рис. 7a.
27 Зайцев 1998, рис. 3, 25.
28 См. например: Michalowski 1958, pl. V-VII; Гайдукевич 1959, 83, fig. 95; Behr 1988, 110; Lungu 2000-2001, pl. II, 2; 3; Rotroff 2002, 104, fig. 5 (карта распространения).
29 Schäfer 1968, 50, Abb. 3, 1 (см. его сноску 36 со списком аналогий).
30 Шелов 1961, табл. XXIV, 1.
31 Максимова 1979, 112-114, рис. 53.
32 Schäfer 1968, Taf. 11, D29.
33 Jones 1950, 219, N 117.
34 Hayes 1991, 6, 108, N 1.
35 Jones 1950, 219, N 115-116, fig. 125.
36 Rotroff 2002, 100.
37 Meyer-Schlihtmann 1988, 67, Taf. 8.
38 Славин 1964, рис. 23, 5; Леви 1964, рис. 9, 3; Парович-Пешикан 1974, рис. 77.
Боспорском царстве39, Неаполе Скифском40, Беляусе41 и других памятниках. В основном они происходят из комплексов, датированных последней четвертью II — первой четвертью/первой половиной I в. до н.э. Канфары этого облика представлены в причерноморском регионе также находками из Болгарии42 и Румынии43. Из самого Пергама44 и других малоазийских памятников45 происходит большое количество канфаров близкой формы, с орнаментом в виде процарапанного изображения плюща, гирлянд и грифона.
Рис. 4. Керамика с декором в технике West Slope. Пантикапей, раскопки В.П.Толстикова. Фото: Д.В. Журавлев
В позднеэллинистический период декор на керамике West Slope сильно упрощается, ему на смену приходит однообразная стилизованная орнаментация по черной или красной поверхности сосуда. Наиболее распространенной формой подобных сосудов являются канфары и скифосы (рис. 4, 5; 5, 1,3,4; цв. вкл. 7, рис. 6, 2; рис. 7, 2). Их форма часто полностью идентична пергамским сосудам с аппликативными рельефами, а большинство может быть отнесено к типам Meyer-Schlihtnan S3 или S8 (разница между этими типами состоит в первую очередь в характере оформления венчика). Отметим, что хотя вопрос о месте производства этих сосудов еще открыт, их визуальная близость к пергамским оригиналам сомнений не вызывает. Декор представляет чаще всего гирлянды из различных ли-
39 Domzalski 2007, 174-175, fig. 8.
40 Зайцев 1998, рис. 3, 2.
41 Дашевская 2014, табл. 19, 4-6; 36, 1.
42 Божкова 2012, 30, обр. 3; Bozkova 2014, fig. 1-2.
43 Popescu 2010, 53, pl. I, 1.
44 Behr 1988, Abb. 9, 30-32; Taf. 14, 6-7.
45 Wintermeyer 2004, Taf. 4; Type Be.1.17; Taf. 15, 2-4; Abb. 10, 36; Taf. 15, 1.
стьев. Известны находки таких сосудов из Ольвии46, Северо-Западного Крыма47, с территории Боспорского царства48. В качестве примера представим полностью сохранившийся скифос из Ольвии из собрания Исторического музея в Москве (цв. вкл. 7, рис. 6, 2; рис. 7, 2). Он относится к типу S849 и может быть датирован первой половиной I в. до н.э. Подобные же сосуды известны и с территории Румынии50 и Болгарии51.
Кубок с цилиндрическим туловом и отогнутым венчиком, декорированный в технике West Slope и датированный I в. до н.э., происходит с акрополя Пантикапея (рис. 5, 2)52. Несмотря на то что до настоящего времени полных параллелей ему среди пергамских материалов не обнаружено, можно отметить идентичность его глины и характера лакового покрытия пергамским образцам. Другой сосуд, орнаментированный в технике West Slope (рис. 5, 3), это скифос Meyer-Sclichtmann Type S3, найденный в цистерне № 176 на акрополе Пантикапея53. Близкие сосуды известны, например, из раскопок на Лесбосе54.
Интересный пергамский (или выполненный как подражание пергамскому) скифос, близкий типу Meyer-Schlihtmann S8 с поселения Чайка в Северо-Западном Крыму, украшен изображениями двух птиц (возможно, петухов?), размещенных напротив друг друга. Единственный известный нам пергамский сосуд с декором в технике West Slope с изображениями птиц из Античного собрания Берлинских музеев, прямой аналогией не является55. Изображение птицы с использованием белой краски присутствует на чернолаковом сосуде из Ольвии56 и на фрагменте с декором в технике West Slope из Пантикапея57. Две пары птиц представлены на краснолаковом лагиносе П.1903.10 из некрополя Пантикапея58. Изображения птиц, выполненные в иной технике, присутствуют и на глазурованной керамике, датированной 50 г. до н.э. — 50 г. н.э.59 Образы птиц также являлись частью декоративного мотива на унгвентарии, происходящем с Делоса60. Вариант типа S8, к которому относится публикуемый в нашей статье сосуд, датируется 3 четвертью I в. до н.э. и даже позднее. Помещение же, в котором был обнаружен этот кубок, было разрушено пожаром начала I в. н.э.61, что подтверждает достаточно позднюю дату чайкинского сосуда.
46 Zaitseva 2001, fig. 6; Zhuravlev 2002, fig. 35, 2-3.
47 Журавлев 2007, рис. 4-6.
48 Michalowski 1958, tab. V-VII; Гайдукевич 1959, рис. 95; Забелина 1992a: рис. 3, г; 4, a; Соколова 1984, табл. II, 10-11; Алексеева 1997, табл. 214, 1-2; Zhuravlev 2002, fig. 5, 3; Lomtadze, Zuravlev 2004, fig. 2, 3; Журавлев, Ломтадзе 2005, рис. 4, 5; Tolstikov, Zhuravlev 2004, fig. 94, 1; Журавлев 2011, рис. 11-12; Zuravlev, Zuravleva 2014, fig. 11-12.
49 Meyer-Schlihtmann 1988, Taf. 8; 29.
50 Popesku 2010, fig. 1, 2-8; 2, 9-11.
51 Bozkova 2014, fig. 12-13.
52 Zhuravlev 2002, fig. 5, 3; Журавлев, Ломтадзе 2005, рис. 4, 5; Zuravlev, Zuravleva 2014, fig. 12, 2.
53 Tolstikov, Zhuravlev 2004, fig. 94, 1; Zuravlev, Zuravleva 2014, fig. 12, 1.
54 Apr|ovTiSou-Apyupn 1990, mv. 65, 8063.
55 Shafer 1968, 57, 60, Taf. 11, D29. '
56 Леви 1964, рис. 9, 1-2.
57 Блаватский 1962, 56, рис. 40, 5.
58 Соколова 1984, табл. I, 10.
59 Hochuli-Gysel 1977, 98, Taf. 38.
60 HaSZsSaicna 2000, mv. 63.
61 Попова 1991, 66.
Рис. 5. Керамика с декором в технике West Slope. 1 - Чайка, музей Евпатории, раскопки И.В. Яценко; 2-3 - Пантикапей, раскопки В.П.Толстикова; Керченский историко-культурный заповедник; 4-6 - курган у Братского кладбища, Севастополь, раскопки Н.М.Печенкина; Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого, СПб
Чаши с коническим туловом и вертикальным бортиком, в целом близкие сосудам Meyer-Schlihtmann Type S262 и декорированные поздним упрощенным орнаментом в технике West Slope в виде листьев плюща или схематических гирлянд, происходят из кургана неподалеку от Братского кладбища на Северной стороне г. Севастополя (рис. 5, 5-6)63 и из некрополя Золотое в Восточном Крыму64. Близкая чаша известна и из раскопок Булганакского поселения65. Другие сосуды этого типа орнаментированы изображениями листьев плюща66, венков67 или чередующихся маленьких треугольников и точек68. Подавляющее большинство таких со-
62 Meyer-Schlihtmann 1988, Taf. 7.
63 Гущина 1974, рис. II, 4.
64 Корпусова 1983, 104-105, табл. XXX, 4.
65 Шкроб 1991, рис. 1, 1.
66 Арсеньева 1970, табл. 15, 10; Корпусова 1983, табл. XXXVI, 6.
67 Корпусова 1983, табл. XXX, 4.
68 Корпусова 1983, табл. XLIII, 10.
Рис. 7. Скифосы с декором в технике West Slope и аппликативными рельефами. Ольвия. 1 - собрание П.О.Бурачкова; раскопки Б.В.Фармаковского; ГИМ. Рисунок: И. Рукавиш-
никова
судов относится ко второй половине I в. до н.э.69. Не лишним будет отметить, что формы тулова подобных чаш и визуальные характеристики глины и лака идентичны экземплярам с аппликативными рельефами (рис. 19-20). Несмотря на внешнее сходство кубков с пергамскими экземплярами, до проведения серии археометри-ческих исследований говорить об их пергамском происхождении можно лишь с оговорками.
Интересен кубок из Ольвии на кольцевом поддоне, тулово имеет почти цилиндрическую форму, слегка сужаясь в верхней части, больших размеров, со следами декора в стиле West Slope в верхней части тулова и двумя стилизованными ручками (цв. вкл. 7, рис. 3, 3). Согласно классификации Г. Хюбнер, он относится к типу III, Form 9, а морфологически близкой аналогией ему является сосуд с аппликативными рельефами из собрания музея во Франкфурте70. Датировка этого сосуда ограничена последней четвертью II — первой четвертью I в. до н.э.
69 Behr 1988, 129.
70 Hübner 1993, 27-29, Abb. 13, Taf. 13, 88.
Рис. 8. Лагинос с белой облицовкой. Кепы, курган 17 (18), раскопки Н.П.Сорокиной. ГИМ. Рисунок: А.Н.Трифонова
Лагиносы с белой облицовкой
Лагиносы с белой облицовкой происходят из многих центров Средиземноморья, особенно с территории вокруг Пергама. Большинство специалистов сегодня считает, что они производились в Пергаме или где-то неподалеку71. Этот тип сосудов был очень популярен и в Северном Причерноморье72. В качестве примера укажем на лагинос из кургана 17 (18) некрополя Кеп (рис. 8)73. Этот сосуд относится к форме 2 согласно классификации С. Ротрофф74. Очень похожие лагиносы происходят из комплекса цистерны М 20:1 на Афинской агоре75, который датируется в промежутке 115-86 гг. до н.э. Среди близких параллелей упомянем лагиносы из Ольвии (бывшее собрание Фогеля, в настоящее время в музее в г. Касселе)76 и из Пантикапея77. В целом лагиносы с белой облицовкой из Северного Причерноморья датируются серединой II — началом I в. до н.э.; среди них преобладают сосуды с более скромным декором (цв. вкл. 7, рис. 3, 2).
71 Schäfer 1968, Taf. 45, F11; Rotroff 1997, 226-229, N 1503-1552; Xaxz^aK^o 2000, fig. 69a; Ayye^n 2000, fig. 159; Japp 2011, 360; etc.
72 Парович-Пешикан 1974, рис. 88; Кобылина 1956, рис. 14а; Цветаева 1957, 195, табл. 6, 5-7; Michalowski 1958, 69, fig. 83; Кат. Одесса 1983, 53, № 92; Зайцев 1998, 53, рис. 1, 8; Грач 1999, табл. 67, 7; 102, 9; Соколов 1999, рис. 208; Кат. Санкт-Петербург 1999, 56-57, Кат. № 121. См. также: Bozkova 1997, 13, fig. 2; Античные памятники Северо-Западного Причерноморья 2001, 57 (с неправильной атрибуцией как изделия александрийского производства); Cat. Cracow 2006, 262, N 58-59.
73 Журавлев и др. 2006, рис, 7, 9; Zuravlev et al. 2007, 223-224, Abb. 15, 9.
74 Rotroff 1997, 228.
75 Rotroff 1997, N 1512.
76 Cat. Kassel 1990, 284, Nr. 211.
77 ОАК за 1906 г., 90, рис. 108, а, б.
Пергамская рельефная керамика и светильники
Рельефная керамика пергамского производства, или т.н. «мегарские чаши», были найдены в большинстве наиболее крупных региональных центров Северного Причерноморья78. Положение традиционно усложняется недостаточной степенью публикации материала и большими сложностями с его атрибуцией. Как пергамские были опубликованы рельефные чаши с поселений Кара-Тобе79 и Бе-ляуса80 в Северо-Западном Крыму. Сегодня А.Попова относит подобные сосуды к производству Масамбрии81, причем, судя по ссылке82, С. А. Коваленко сейчас также солидарен с ее мнением. Таким образом, понтийское происхождение чаши с Беляуса и фрагмента с Чайки весьма вероятно. Итак, можно говорить о том, что доля пергамской рельефной керамики не идет ни в какое сравнение, скажем, с продукцией эфесской группы. По подсчетам С. А. Коваленко, доля пергамских рельефных сосудов составляла во второй половине II в. до н.э. 9,4% в Ольвии, 7,6% — в Херсонесе, 3,2 % — в Пантикапее и 4,8% — в Фанагории (правда, с учетом керамики с аппликативными рельефами)83.
Примерно то же можно сказать и про светильники — незначительное число осветительных приборов пергамского производства найдено в городах Боспора84 (цв. вкл. 8, рис. 9), при этом их число значительно меньше эфесских85. Аналогичные светильники происходят как из самого Пергама86, так и из других памятников и собраний87. В целом пик их импорта приходится на вторую половину II в. до н.э.
Пергамская сигиллата и керамика с аппликативными рельефами
Появление terra sigillata относится к позднеэллинистическому времени (около середины II в. до н.э.), когда практически одновременно появляются сирийская Eastern sigillata A и Пергамская сигиллата. Более столетия эта посуда существует параллельно с «мегарскими» чашами и другой рельефной керамикой, а также чернолаковой посудой. Процесс полной переориентации производства восточных мастерских с чернолаковой на краснолаковую керамику занял несколько десятилетий и завершился около середины I в. до н. э. безоговорочной победой красно-лаковой посуды.
Часть пергамских сосудов, вне всякого сомнения, имитирует металлические прототипы88, более того, серебряные и бронзовые сосуды зачастую использовались для изготовления рельефных матриц. Ранние формы пергамской сигиллаты с аппликативными рельефами имели традиционное черное или коричневое покрытие, часть из них — красное. Это прекрасно иллюстрирует общую тенден-
78 См. например: Горончаровский 1983а, рис. 5; Коваленко 1987, рис. II, 1-2.
79 Внуков, Коваленко 1998, рис. 4, 6; 5, 6; 7, 1.
80 Диатроптов 2012, 94, рис. 4; Дашевская 2014, табл. 92, 1.
81 Petrova 2014, fig. 8-9.
82 Petrova 2014, 230, note 36.
83 Коваленко 2002, 92.
84 Корпусова 1983, табл. XXX, 7; Забелина 1992б, 307, табл. V, 1; Журавлев и др. 2010, 37-38, № 434-435.
85 Мы должны, впрочем, учитывать, что светильники из большинства центров Северного Причерноморья не опубликованы.
86 Schäfer 1968, Taf. 59, Q21.
87 Bernhard 1955, Tabl. XIX, Nr. 93; Kassab Tezgör, Sezer 1995, N 377-378.
88 Meyer-Schlichtmann 1988, 210-211.
цию в развитии моды эллинистического времени: от чернолакового покрытия к краснолаковому. Необходимо отметить, что эти цвета часто сосуществовали на одном и том же сосуде, что объяснялось окислительным или восстановительным характером обжига, влиявшим на изменение цвета покрытия (цв. вкл. 9, рис. 12; цв. вкл. 10, рис. 17).
Рис. 11. Скифосы с аппликативными рельефами: 1 - некрополь Красный Маяк, раскопки О.А.Гей. ГИМ. Рисунок: Е.О.Назарова; 2 - дом Хрисалиска, раскопки Н.И.Сокольского. ГИМ. Рисунок: А.Н.Трифонова
Рис. 13. Фрагменты сосудов с аппликативными рельефами. Пантикапей. 1-2, 7 - Керченский историко-культурный заповедник; 3-6 - ГМИИ им. А.С.Пушкина. Раскопки В.П.Толстикова. Фото: В.П.Толстиков, Д.В.Журавлев
Наиболее показательной и хорошо изученной является группа пергамской керамики с аппликативными рельефами, оттиснутыми в форме и прикрепленными жидкой глиной к тулову сосуда. Значительно реже рельеф размещается на донце сосуда (цв. вкл. 10, рис. 17, 1; рис. 18, 1). Уникальная чаша из коллекции графа А. С. Уварова, вероятно, происходящая из Ольвии, близкая к известному типу 8289, представляет изображение крылатого Эрота на обеих сторонах дна (рис. 19-20). Этот сосуд по визуальным характеристикам глины и лака напоминает пергамские экземпляры, но параллелей для него из самого Пергама пока нет. Сразу отметим уникальность существования одного и того же рельефного оттиска на обеих сторонах донца сосуда. Причины, побудившие мастера к изготовлению подобных отпечатков, неясны.
89 Меуег-БсЫгЫтапп 1988, Та£ 7.
Рис. 14. Фрагменты сосудов с аппликативными рельефами. Пантикапей. 1, 3, 4, 6, 7 -Керченский историко-культурный заповедник; 2, 5 - ГМИИ им. А.С.Пушкина. Раскопки В.П. Толстикова
Наиболее часто среди аппликативных сосудов встречаются скифосы форм 83 и 8890, или тип I по классификации Г.Хюбнер (формы 1-2)91. Среди пергамских орнаментальных мотивов были популярны дионисийские сцены: сатиры, менады и т.п. (цв. вкл. 8, рис. 10; рис. 11, 1; 13, 1, 7; 14, 3, 6), Дионис и Ариадна92, сатир и Каллипига (цв. вкл. 9, рис. 15, 1). Были распространены также изображения иных мифологических сцен93, а также листьев плюща и гирлянд (цв. вкл. 7, рис. 6, 1; рис. 7, 1; 13, 4). Эти мотивы были хорошо известны на всей территории Северного Причерноморья, например, в городах Боспорского царства94, в Ольвии95, Херсо-
90 Meyer-Schlihtmann 1988, Taf. 7-8.
91 Hübner 1993, 23-25. Abb. 5.
92 Крыжицкий и др. 1999, 597, рис. 189.
93 Michalowski 1958, fig. 87ab; Гайдукевич 1959, рис. 84.
94 Гайдукевич 1959, рис. 82, 88; Шургая 1963, 107-111; 1965, 41-44; Domzalski 2007, 175, fig. 10a-b; Журавлев 2011, рис. 8, 1, 3,5; 9, 3-5; Zuravlev, Zuravleva 2014, fig. 8, 1, 3,5; 9, 3-5.
95 Zhuravlev 2002, fig. 35, 3.
несе96, на поселении Чайка97 и др. Еще одним очень распространенным сюжетом были эротические сцены (рис. 11, 2; цв. вкл. 9, рис. 12; 13, 2-3, 5-6; 14, 1-2)98. На фрагментах скифосов из Пантикапея мы видим также изображение рельефной лягушки (рис. 14, 7)99 и виноградной грозди (рис. 14, 4). Показательно, что подобные сосуды с аппликативными рельефами происходят не только из раскопок греческих памятников, но и из варварских поселений и некрополей. В качестве примера укажем на скифос из позднескифского некрополя Красный Маяк в Нижнем Поднепровье (цв. вкл. 8, рис. 10; рис. 11, 1).
Кроме того, существовали и гладкие варианты пергамской сигиллаты аналогичной формы, не содержащие никаких рельефных украшений. Так, подобные сосуды известны из Ольвии100 (цв. вкл. 10, рис. 17, 2; рис. 18, 2) и Боспорского царства101. Среди всего объема позднеэллинистической краснолаковой керамики можно выделить и другие группы пергамской столовой посуды, в частности, кубки с 8-видным краем и другие сосуды102, идентичные пергамским. Но, как и ранее, мы не можем однозначно настаивать на их происхождении без серии анализов.
Рис. 16. Скифос с аппликативным рельефом. Собрание П.О.Бурачкова. ГИМ. Рисунок: И. Рукавишникова
96 Кадеев, Сорочан 1989, 14, рис. 1, 1.
97 Попова, Коваленко 2005, 91, рис. 143, 14.
98 Шургая 1963, рис. 42, 1-4; Гайдукевич 1959, рис. 83; Журавлев 1995, 72-79; Zhuravlev 2000, fig. 138, 3-6; Кат. Москва 2006, Кат. № 133, 152; Грицик 2009, 223-227, рис. 1; Zuravlev, Zuravleva 2014, fig. 8, 2, 4; 9, 2.
99 Ср.: Hübner 1993, Taf. 15, 91. Впрочем, подобные рельефные изображения лягушки есть и на книдской керамике: Kögler 2014, 165, fig. 12.
100 Парович-Пешикан 1974, рис. 80, 1.
101 Domzalski 2007, 175, fig. 9.
102 Демиденко и др. 1997, 194-195, рис. 4, 4; Zuravlev et al. 1997, 420-421, Abb. 7 (со списком аналогий); Дашевская 2014, табл. 29, 10; 68, 2; 73, 3.
Рис. 18. Скифосы пергамской сигиллаты. 1 - Кепы, некрополь, раскопки Н.П.Сорокиной; 2 - Ольвия, раскопки Ю.А.Кулаковского. ГИМ. Рисунок: А.В.Журавлев
Рис. 19. Чаша с рельефами на донце. Ольвия, собрание графа А.С.Уварова. ГИМ. Фото: Д.В.Журавлев
Рис. 20. Чаша с рельефами на донце. Ольвия, собрание графа А. С. Уварова. ГИМ. Рисунок: И.Рукавишникова
Пергамская столовая посуда и керамическое производство в Причерноморье
Развитое керамическое производство Пергама оказало значительное влияние на другие центры. Так, говоря о технике West Slope, можно отметить ряд пер-гамских черт в сосудах, происходящих из пока не установленных центров производства. В качестве примера укажем на несколько ольвийских столовых амфор, хранящихся в Москве, Санкт-Петербурге, Одессе и Берлине103. Плечи амфор украшены орнаментом в виде бегущей спирали, который является характерной чертой декора пергамских столовых сосудов конца II — начала I в. до н.э.104. Роте-ли, расположенные у оснований ручек амфоры, типичны для малоазийских позд-неэллинистических сосудов. Форма этих сосудов является дальнейшим развитием амфор «панафинейской формы», изготовлявшихся с IV в. до н.э., прежде всего в аттических мастерских105. Правда, среди аттической продукции в технике West slope практически нет крупных сосудов. На Агоре в Афинах найдены лишь крышки от подобных амфор106, одна из которых датируется 150-100 гг. до н.э.107 Кроме того, существует группа панафинейских амфор эллинистического времени очень
103 Фармаковский 1903, 97-100, рис. 132-134; Шургая 1971, 198, рис. 6; АГСП 1984, 230-231, табл. CXLIV, 11; Aleksandropoulou 2002, Taf. 8; Журавлев, Ломтадзе 2007, рис, 1, 3; 5, 3; Lomtadze, Zhuravlev 2014, fig. 4, 3; 5, 3; 6.
104 См. подробнее: Behr 1988, 170; Lungu 2000-2001, pl. III-IV.
105 Kopeke 1964, 72, Beil. 27; о панафинейских амфорах см. Ba^aßavn^ 1991.
106 Rotroff 1997, 200-201, № 1329-1333.
107 Rotroff 1997, 372, № 1329.
близкой формы, но отличающихся своим декором108. Известна также стеклянная амфора из Ольвии, хранящаяся в Берлинском Altes Museum109. Этот сосуд имеет аналогичную форму (вплоть до деталей) и датируется второй половиной II — началом I в. до н.э.
И. Г. Шургая считал эти амфоры пергамскими110. В публикации комплексов этих сосудов Д. В. Журавлев и Г. А. Ломтадзе не исключали возможностей изготовления этих сосудов в малоазийских111 или даже в пергамских мастерских112. Правда, далее мнения соавторов резко разошлись: Г. А. Ломтадзе сегодня считает их продукцией александрийского производства113 (на наш взгляд ошибочно), а нам по-прежнему представляется, что эти амфоры были изготовлены в Малой Азии или в Понтийском регионе, вероятно, не в самом Пергаме, но в другом центре, под сильным влиянием пергамских керамических традиций114. Полученный результат анализа глины одного из таких сосудов из собрания ГИМ нейтронно-активационным методом (лаборатория Х.Моммзена, Бонн) оказался единичным, без возможности сопоставления с уже известными группами. Поэтому и сегодня вопрос о производстве этих амфор с орнаментом в технике West Slope открыт.
Другим примером пергамского влияния на продукцию иных центров является сосуд, происходящий из сельской усадьбы неподалеку от Мирмекия115. Сосуд в виде полусферической чаши на высокой ножке снабжен двумя вертикальными ручками и декорирован тремя фризами рельефных изображений, среди которых эроты с музыкальными инструментами, сцены охоты и растительный фриз. Дополнительно сосуд декорирован изображением головок сатира, выполненных в технике аппликативного рельефа. В. А. Горончаровский считал сосуд пергамским. Против этой атрибуции выступил С. А. Коваленко, аргументированно показавший, что сосуды подобного облика характерны для ионийских мастерских, а не для Пергама116. Наличие изображения сатира в аппликативной технике он объяснял «использованием пергамской формы или мотива при изготовлении типично ионийского сосуда»117.
Влияние пергамской керамической традиции на производство местной се-веро-причерноморской керамики также очевидно. Это в первую очередь прослеживается в заимствовании техники изготовления аппликативных рельефов. Производство местных боспорских имитаций пергамских аппликативных сосудов, в частности, с эротическими сценами118, возникает по причине широкой популярности последних. При этом эти имитации были невысокого качества, что предопределило их судьбу и помешало широкому распространению даже на Боспоре. Мы уже неоднократно привлекали внимание к одному исключению —
108 Edwards 1957, 41, pl. 84, 86, 88.
109 Platz-Horster 1995, 35-49.
110 Шургая 1971, 197-198.
111 Lomtadze, Zuravlev 2014, 186.
112 Журавлев, Ломтадзе 2007, 80.
113 Ломтадзе 2009, 346-347.
114 Журавлев 2009.
115 Горончаровский 19836, 68-69, рис. 1.
116 Коваленко 1989, 86-88.
117 Коваленко 1989, 87, сноска.
118 Шургая 1962, 108-120.
верхняя часть кувшина из Пантикапея с рельефным изображением дионисийской сцены — Эрот на пантере и две менады, одна из которых с тимпаном в руке119. Точных параллелей этому сосуду нам неизвестно, но подобные сцены получили широкое распространение в эллинистическом и римском искусстве. Красно-коричневая глина со значительным количеством известковых включений, равно как и коричневый лак весьма среднего качества дают нам основание предположить, что сосуд был изготовлен в боспорской мастерской как имитация изделия средиземноморского (пергамского?) производства.
Вне сомнения, пергамская сигиллата оказала определенное воздействие и на появившуюся позднее, уже в римское время, понтийскую сигиллату, как ранее она же оказала влияние и на италийское производство краснолаковой посуды120. Так, например, ручки понтийских канфаров формы 34, датированных второй половиной II — началом III в. до н.э., имитирует популярную форму пергамских канфаров121.
Эллинистические пергамские рельефные светильники также оказали влияние на боспорские. Первоначально боспорские мастера просто копировали импортные экземпляры122; позднее, вероятно, около середины I в. до н.э., они изменили форму своих изделий и стали использовать лишь отдельные мотивы орнаментации. В качестве одного из подобных элементов декора можно указать на миниатюрные плоские выступы-ручки по боковым сторонам светильника. Подобные выступы были характерны для светильников различных центров производства, и в первую очередь для Пергама123. Таким образом, можно предположить, что пер-гамские осветительные приборы выступили в роли прототипов для боспорских светильников124. В результате на Боспоре в I в. до н.э. появляется своеобразная группа одно- и многорожковых светильников, популярных в I в. до н.э. и части I в. н.э.125
Таким образом, пергамский керамический импорт появляется в Северном Причерноморье со второй четверти III в. до н.э. С середины II в. до н.э. удельный вес пергамского керамического импорта вырастает. Массовое же производство и распространение пергамской керамической продукции было связано с сильным римским влиянием после включения Пергама в состав Римской республики и образования провинции Азия в 129 г. до н.э. Наибольший же пик пергамского керамического импорта пришелся в Причерноморье на последнюю четверть I — первую четверть II в. до н.э. Далее, в период активной борьбы Митридата с Римом, количество пергамской, равно как и другой импортной посуды сокращается. После разгрома Митридата в Северном Причерноморье, в частности на Боспо-ре, вновь появляется пергамская сигиллата, уже без аппликативных рельефов, и
119 Толстиков 2004, 73; Журавлев, Журавлева 2009, 139, рис. 2; Журавлев 2011, рис. 16; Zuravlev, Zuravleva 2014, fig. 16-17.
120 Meyer-Schlichtmann 1988, 194.
121 Журавлев 2010, 64. Ср.: Knipowitsch 1929, 28, Abb. 6.
122 Ср.: Schäfer 1968, 143, Taf. 66, Q62.
123 Schäfer 1968, 129-130; Taf. 55, P1-P2; Kassab-Tezgör & Sezer 1995, 144; N 375-376; Bailey 1975, 203, Q474; Heimerl 2001, 97, Beil. 3; Taf. 1, 1-2; Hübinger 1993, 49, N 79, Taf. 10; Lyon-Caen 1986, 54-55; N 122; и т.п.
124 Schäfer 1968, 143; Taf. 66, Q62.
125 Журавлев 2001, 131-149; Zhuravlev, Zhuravleva 2002, 1-12; Журавлев и др. 2010, 139-169.
поздние варианты краснолаковых сосудов с декором в технике West Slope. Уже в I в. н.э., на фоне мощного производства понтийской сигиллаты, доля пергамской керамики эллинистического типа сильно уменьшается, а ей на смену приходят стандартизированные формы римской пергамской и чандарлийской посуды.
ЛИТЕРАТУРА
Алексеева Е.М. 1997: Античный город Горгиппия. М.
Античные памятники Северо-Западного Причерноморья. 2001. Киев.
Арсеньева T.M. 1970: Могильник у деревни Ново-Отрадное // МИА. 155, 82-149.
Арсеньева Т.М. 1985: Две группы краснолаковых сосудов из Танаиса // КСИА. 182, 77-84.
Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф. 1953: Кварталы XV и XVI (раскопки 1937 г.) // МИА. 34, 32-108.
Белов Г.Д., Якобсон А.Л. 1953: Квартал XVII (раскопки 1940 г.) // МИА. 34, 109-159.
Блаватский В.Д. 1962: Отчет о раскопках Пантикапея в 1945-1949, 1952 и 1953 гг. // МИА. 103, 6-85.
Божкова А. 2012: « West Slope » керамика от България // Археология. 2, 27-41.
Внуков С.Ю., Коваленко С.А. 1998: Мегарские чаши с городища Кара-Тобе // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье. Труды ГИМ. Вып. 102 / Д. В. Журавлев (ред.). М., 61-76.
Гайдукевич В.Ф. 1959: Мирмекий. Советские раскопки в 1956 г. 1934-1956. Варшава.
Герасимова М.В. 1998: Пергамская рельефная керамика эллинистического периода (Особенности стиля и техники) // Вестник МГУ Серия 8. История. 2, 98-116.
Герасимова М.В. 1999: Позднеэллинистическая рельефная керамика Пергама: дисс. ... канд. искусствоведения. М.
Горончаровский В.А. 1983а: Пергамская керамическая мастерская и ее продукция на Боспоре // СА. 2, 117-124.
Горончаровский В.А. 19836: Сосуд из сельской усадьбы близ Мирмекия // КСИА. 74, 66-69.
Горончаровский В.А. 1985: Эллинистический Пергам и Северное Причерноморье (К проблеме контактов): дисс. ... канд. ист. наук. Л.
Грач Н.Л. 1999: Некрополь Нимфея. СПб.
Грицик Е.В. 2009: Эллинистическая керамика с рельефными изображениями Sym-plegma из раскопок Мирмекия // БФ. Искусство на периферии античного мира. СПб., 223227.
Гущина И. И. 1974: Население сарматского времени в долине реки Бельбек в Крыму (по материалам могильников) // Археологические исследования на юге Восточной Европы. М., 32-64.
Дашевская О.Д. 2014: Некрополь Беляуса. Симферополь.
Демиденко С.В., Журавлев Д.В., Трейстер М.Ю. 1997: «Круглый курган» из раскопок В. Г. Тизенгаузена // Древности Евразии / С. В. Демиденко, Д. В. Журавлев (ред.). М., 186215.
Диатроптов П.Д. 2012: Мегарские чаши с сюжетными изображениями из раскопок городища Беляус // Евразия в скифо-сарматское время. Памяти И. И. Гущиной / Д. В. Журавлев, К. Б. Фирсов (ред.). М., 89-99.
Егорова Т.В. 2009: Чернолаковая керамика IV-II вв. до н.э. с памятников СевероЗападного Крыма. М.
Журавлев Д.В. (ред.) 2006: Кат. Москва. Любовь и эрос в античной культуре. Каталог выставки в Государственном историческом музее. М.
Журавлев Д.В. 1995: Позднеэллинистический пергамский скифос с аппликативными рельефами из дома Хрисалиска // ВДИ. 3, 72-79.
Журавлев Д.В. 2001: Позднеэллинистические многорожковые светильники Боспора // ДБ. 4, 131-149.
Журавлев Д.В. 2006: Западная сигиллата в Северном Причерноморье // ДБ. 10, 168-173.
Журавлев Д.В. 2007: О некоторых категориях краснолаковой керамики Чайки // Материалы исследования городища «Чайка» в Северо-Западном Крыму / В. Л. Янин, Ю. Л. Щапова (ред.). М., 275-312.
Журавлев Д.В. 2009: Эллинистический пергамский керамический импорт в Северном Причерноморье: мифы и реалии // Политика, идеология, историописание в римско-элли-нистическом мире. Материалы международной научной конференции. Казань, 252-267.
Журавлев Д. В. 2010: Краснолаковая керамика Юго-Западного Крыма первых веков н.э. (по материалам позднескифских некрополей Бельбекской долины). МАИЭТ. Supple-mentum 9. Симферополь.
Журавлев Д.В. 2011: Новые находки позднеэллинистических керамики и светильников из Пантикапея // ПИФК. 4, 221-263.
Журавлев Д.В. 2013а: Пергамская эллинистическая керамика в Северном Причерноморье // БЧ. XIV, 143-155.
Журавлев Д.В. 20136: III Международный керамический рабочий семинар «Столовая посуда Эгейского побережья Анатолии от позднего эллинизма до средневековья — производство, имитации, использование». Nieborow, Польша. 30.XI — 2.12 2012 // РА. 3, 183-185.
Журавлев Д.В., Быковская Н.В., Желтикова А.Л. 2010: Светильники второй половины III в. до н.э. — IV в. н.э. Из собрания Керченского историко-культурного заповедника. Киев.
Журавлев Д.В., Журавлева Н.В. 2009: Новые находки позднеэллинистической рельефной керамики и светильников из Пантикапея // БЧ. X, 135-139.
Журавлев Д.В., Ильина Т.А., Ломтадзе Г.А., Сударев Н.И. 2006: Материалы курганного некрополя Кеп: курган 17 (18) // Северное Причерноморье в эпоху античности и средневековья. Памяти Н. П. Сорокиной. Труды ГИМ. Вып. 159. / Д. В. Журавлев (ред.). М., 12-46.
Журавлев Д.В., Ломтадзе Г.А. 2005: Новые комплексы римского времени из Пантикапея // БИ. VIII, 284-307.
Журавлев Д.В., Ломтадзе Г.А. 2007: Керамические комплексы эллинистического времени из некрополя Ольвии // Археолопя (Кшв). 1, 78-91.
Забелина В. С. 1984: Эллинистическая импортная керамика из Пантикапея // Сообщения ГМИИ. Вып.7, 133-152.
Забелина В. С. 1992а: Расписная керамика эллинистического времени из раскопок Пантикапея 1945-1974 гг. // Сообщения ГМИИ им. А. С. Пушкина. Вып. 10, 284-297.
Забелина В.С. 1992б: Античные глиняные светильники из Пантикапея // Сообщения ГМИИ им. А. С. Пушкина. Вып 10, 298-328.
Зайцев Ю.П. 1998: Керамика с лаковым покрытием из слоя пожара 1 Южного дворца Неаполя Скифского // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье. Труды ГИМ. Вып. 102 / Д. В. Журавлев (ред.). М., 52-60.
Кадеев В.И., Сорочан С.Б. 1989: Экономические связи античных городов Северного Причерноморья в I в.до н.э. — V в.н.э. (на материалах Херсонеса). Харьков.
Кат. Одесса 1983: Одесский археологический музей АН УССР. Киев.
Кат. Санкт-Петербург 1999: Древний город Нимфей. Каталог выставки в Государственном Эрмитаже. СПб.
Книпович Т.Н. 1949: К вопросу о торговых отношениях античных колоний Северного Причерноморья в эпоху эллинизма // СА. XI, 271-284.
Книпович Т.Н. 1952: Краснолаковая керамика первых вв. н.э. из раскопок Боспорской экспедиции 1935-1940 гг. // МИА. 25, 289-326.
Кобылина М.М. 1956: Фанагория // МИА. 57, 5-101.
Коваленко С.А. 1989: Античная рельефная керамика 111-1 вв. до н.э. в Северном Причерноморье: дисс. ... канд. ист. наук. М.
Коваленко С.А. 2002: О структуре и динамике импорта позднеэллинистической рельефной керамики в Северное Причерноморье // Археолопя (Кшв). 3, 80-96.
Колесник В.А. 1992: К вопросу о краснолаковой керамике пергамского круга в Северном Причерноморье // История и археология Слободской Украины. Тезисы докладов и сообщений Всеукраинской конференции, посвященной 90-летию XII Археологического съезда. Харьков, 126-127.
Корпусова В.Н. 1983: Некрополь Золотое (к этнокультурной истории Европейского Боспора). Киев.
Крыжицкий С.Д., Русяева А.С., Крапивина В.В., Лейпунская Н.А., Скржинская М.В., Анохин В.А. 1999: Ольвия. Античное государство в Северном Причерноморье. Киев.
Леви Е.И. 1964: Керамический комплекс 111-11 вв. до н.э. из раскопок ольвийской агоры // Ольвия. Теменос и агора / В.Ф. Гайдукевич (ред.). М.; Л., 225-280.
ЛомтадзеГ.А. 2009: Об одной группе эллинистических сосудов из некрополя Ольвии // АМА. 13, 342-348.
Максимова М.И. 1979: Артюховский курган. Л.
Парович-Пешикан М. 1974: Некрополь Ольвии эллинистического времени. Киев.
Попова Е.А. 1991: Юго-западный квартал скифского поселения у санатория Чайка // Памятники в окрестностях Евпатории. М.
Попова Е.А., Коваленко С.А. 2005: Историко-археологические очерки греческой и позднескифской культур в Северо-Западном Крыму (по материалам Чайкинского городища). М.
Самойлова Т.Л. 1994: Деяки форми еллшстично! рельефно! керам1ки з Ольвп // Археолопя (Кив). 2, 88-94.
Славин Л.М. 1964: Раскопки западной части ольвийской агоры (1956-1960 гг.) // Ольвия. Теменос и агора / В.Ф. Гайдукевич (ред.). М.; Л., 189-224.
Соколов Г.И. 1999: Искусство Боспорского царства. М.
Соколова Е. К. 1984: Краснолаковые лагиносы римского времени из некрополя Пан-тикапея (собрание Эрмитажа) // Культура и искусство античного мира. Тр. ГЭ. Вып. XXIV, 125-137.
Толстиков В.П. 2004: Древний Пантикапей // Античные памятники Крыма / Т. Л. Самойлова (ред.). М., 37-86.
Толстиков В.П., Журавлев Д.В., Ломтадзе Г.А. 2003: Керамический комплекс поздне-эллинистического времени из Пантикапея // БИ. III, 289-314.
Фармаковский Б.В. 1903: Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 г. // ИАК. 8. СПб.
Цветаева Г.А. 1957: К вопросу о торговых связях Пантикапея (по материалам привозной расписной керамики из раскопок Пантикапея 1945-1949 гг.) // МИА. 56, 182-201.
Шелов Д.Б. 1961: Некрополь Танаиса (раскопки 1955-1958 гг.) // МИА. 98. М.
Шкроб О.Б. 1991: Методика изучения и классификации краснолаковой керамики // Проблемы археологии Северного Причерноморья (к 100-летию основания Херсонского музея древностей) / А.В. Гаврилов (ред.). Херсон, 131-142.
Шургая И.Г. 1962: О производстве эллинистической рельефной керамики на Боспо-ре // МАСП. 4, 108-120.
Шургая И.Г. 1963: Позднеэллинистические рельефные кубки из Мирмекия // КСИА. 95, 107-111.
Шургая И.Г. 1965: К вопросу о пергамском импорте на Боспоре во II в. до н.э. // КСИА. 103, 41-44.
Шургая И.Г. 1967: Керамическое производство Александрии Египетской эпохи эллинизма (III-I вв. до н.э.): дисс... канд. исторических наук. Л.
АууеХц А. 2000. 'Лаушог ano то eyynvicxiKo veKpo-гафею xnZ A^ßp ак1а^. in: E'EmormuoviKn Еимаущац yia тцу EyyevioxiKtf Кера^жц. ABqva.
Aleksandropoulou A. 2002: Gnathia- und Westabhangkeramik. Eine vergleichende Betrachtung. Münster.
ApyovTiöov-Apyvpn А. 1990: 'EXXnvicxiKn Kepa^eiKq xq MuxiXnvn' // В' Enicxn^oviKn Euvavxnce yia xqv EXXevicxiKn Kepa^iKq. XnovoXoyiKa npoß^n^axa xnc eXXn®icxiKnc Kepa^iKn^. Aöqva.
Bailey D.M. 1975: A Catalogue of the Lamps in the British Museum. I. Greek, Hellenistic, and Early Roman Pottery Lamps. London.
Behr D. 1988: Neue Ergebnisse zur pergamenischen Westabhangkeramik // IstMitt. 38, 97-176.
BaXaßav^a П. А. 1991. navaBnva i koi a^opeic ano xqv Epexpia. Eu^ßoXcxnv AxxiKn ayyeюypaфla xou 4ou n.Xp. Ai. Aöqva.
Bernhard M.L. 1955: Lampki starozytne. Warszawa.
Bounegru O., Erdemgil S. 1998: Terra-Sigillata - Produktion in den Werkstätten von Pergamon-Ketiostal - Vorläufiger Bericht // IstMitt. 48, 263-277.
Bounegru O., Erdemgil S. 2000: Töpfereiliste aus Pergamon-Ketiostal // IstMitt. 50, 285295.
Bozkova A. 1997: A Pontic group of the Hellenistic age (a survey based on examples from the Bulgarian Black Sea Coast) // Archeologia Bulgarica. 2, 8-17.
Bozkova A. 2014: West Slope Pottery from Mesambria Pontike // Pottery, People and Places. Study and Interpretation of Late Hellenistic Pottery / P. Guldager Bilde, M. I. Lawall (eds.). Aarhus, 199-214.
Cat. Cracow 2006: Treasures from the Black Sea Coast. Exhibition Catalogue. Cracow.
Cat. Kassel 1990: Antike Gefäße. Staatliche Kunstsammlungen Kassel.
Domzalski K. 2007: Changes in late Classical and Hellenistic fine pottery production in the Eastern Mediterranean as reflected by imports in the Pontic area // The Black Sea in antiquity. Regional and interregional economic exchanges / V. Gabrielsen, J. Lund (eds.). Aarhus, 161-181.
Edwards G.R. 1957: Panathenaic of Hellenistic and Roman times // Hesperia. XXVI. 3, 320-349.
Edwards G.R. 1975: Corinthian Hellenistic Pottery. Corinth. VII. Part III. Princeton.
HaöZsöaK^c П.1. 2000: 'Оуопоика cKeuq ano xq Д^Хо. ...Kai xuxpac фпщ eupuB^ov 9aivec0ai euKpivrac Kei^evac // E'Enicxn^oviKn Euvavxnce yia xqv EXXevicxiKn Kepa^iKq. npoßXe^axa xpovoXoyqcqc. KXeicxa EuvoXa - Epyacxqpia. npaKxiKa. Aöqva. 115-130.
Hayes J.W. 1991: The Hellenistic and Roman Pottery. Paphos III. Nicosia.
Heimerl A. 2001: Die römischen Lampen aus Pergamon. Vom Beginn der Kaiserzeit bis zum Ende des 4. Jhs. n.Chr. PF. Bd. 13. Berlin; New York.
Hepding H. 1952: Eine hellenistische Töpferwerkstatt in Pergamon // Nachrichten der Gießener Hochschulgesellschaft. 21, 49-117.
Hochuli-Gysel A. 1977: Kleinasiatische Glasierate Reliefkeramik (50 v.Chr bis 50 n.Chr.) und ihre oberitalischen nachanmungen. Acta Bernensia VII. Bern.
Hübinger U. 1993: Die antiken Lampen des Akademischen Kunstmuseums der Universität Bonn. Berlin.
Hübner G. 1993: Die Applikenkeramik von Pergamon. Eine Bildersprache im Dienst des Herrscherbultes. PF. Band 7. Berlin; New York.
Japp S. 2009: Archäometrisch-archäologische Untersuchungen an Keramik aus Pergamon und Umgebung // Ist.Mitt. 59, 193-268.
Japp S. 2011: Keramik aus Pergamon // Pergamon. Panorama der antiken Metropole. Begleitbuch zur Ausstellung. Berlin.
Jones F.F. 1950: The Pottery // The Hellenistic and Roman Periods. Excavations of Gözlü Kule. Tarsus 1 / H. Goldman (ed.). Princeton,149-296.
Jurisic M. 2000: Ancient Shipwrecks of the Adriatic. Maritime transport during the first and second centuries AD. BAR International Series. 828. Oxford.
Kassab Tezgör D., Sezer T. 1995: Catalogue des lampes en terre cuite du Musée Archéologique d'Istamboul. Tome 1. Epoques protohistorique, archaïque, classique et hellénistique. Varia Anatolica VI, 1. Istamboul; P.
Kenyon K.M. 1957: Pottery: Hellenistic and Later // Crowfoot J.W., Crowfoot G.M., Kenyon K.M. The Objects from Samaria, Samaria-Sebaste. Vol. III. London.
Knipowitsch T. 1929: Untersuchungen zur Keramik römischer Zeit den aus den Griechenstädten an der Nordküste des Schwarzen Meeres; I. Die Keramik römischer Zeit aus Olbia in der Sammlung der Eremitage. Materialien zur römisch-germanischen Keramik. IV. Frankfurt am Main.
Kögler P. 2014: Table Ware from Knidos: The Local Production during the 2nd and 1st centuries BC // Pottery, People and Places. Study and Interpretation of Late Hellenistic Pottery / P. Guldager Bilde, M.I. Lawall (eds.). Aarhus,157-173.
Kopeke G. 1964: Golddekorierte attische schwarzfirniskeramik des vierten Jarhrhunderts v. Chr. // AM. Band 79, 22-84.
Lungu V. 2000-2001: Amphores West-Slope sur le Littoral Pontique // Pontica. XXXIII-XXXIV, 253-281.
Loeschcke S. 1912: Sigillata-Töpfereien in Tschandarli // AM. 37, 344-407.
Lomtadze G., Zhuravlev D. 2004: Amphorae from the late Hellenistic cistern from Pantikapaion // Transport Amphorae and Trade in the Eastern Mediterranean. Acts of the International Colloquium at the Danish Institute at Athens, September 26-29, 2002. Monographs of the Danish Institute at Athens. Vol. 5 / J. Eiring, J. Lund (eds.). Aarhus, 203-209.
Lomtadze G., Zuravlev D. 2014: Hellenistic Pottery from the Necropolis of Olbia Pontike // Pottery, People and Places. Study and Interpretation of Late Hellenistic Pottery / P. Guldager Bilde, M.I. Lawall (eds.). Aarhus, 175-197.
Lungu V. 2000-2001: Amphores West-Slope sur le Littoral Pontique // Pontica. XXXIII-XXXIV (2000-2001), 253-281.
Lyon-Caen C. 1986: Lampes grecques en terre cuite. Musée du Louvre. Catalogue des lampes en terre cuite grecgues et chrétiennes. P.
Meyer-Schlichtmann C. 1988: Die Pergamenische Sigillata aus der Stadtgrabung von Pergamon. Mitte 2 Jh v.Chr — mitte 2 Jh n. Chr. PF. Band 6. Berlin; New York.
Michaiowski K. 1958: Mirmeki. Wykopaliska odcinka Polskiego w r. 1956. Warszawa.
Mommsen H., Japp S. 2009: Neutronenaktivierungsanalyse von 161 Keramikproben aus Pergamon und Fundorten der Region // Ist.Mitt. 59, 269-286.
Parker A.J. 1992: Ancient Shipwrecks of the Mediterranean & the Roman Provinces. BAR International Series. 580. Oxford.
Petrova A. 2014: A Pontic Group of Hellenistic Mouldmade Bowls Pottery, People and Places. Study and Interpretation of Late Hellenistic Pottery / P. Guldager Bilde, M.I.Lawall (eds.). Aarhus, 215-231.
Platz-Horster G. 1995: Die Berliner Glasamphora aus Olbia // Journal of Glass Studies. 37, 35-49.
PopeskuM.-C. 2010: Pergamian pottery discovered in Geto-Dacian sites (2nd - 1st centuries BC) // Caiete ARA. 1, 51-66.
Rotroff S. 2002: West Slope in the East // Céramiques hellénistiques et romaines. Productions et diffusion en Méditerranée orientale (Chypre, Égypte at côte syro-palestinienne) // Travaux de la Maison de l'Orient Méditerranéen. 35, 97-115.
Rotroff S.I. 1997: Hellenistic pottery. Athenian and imported wheelmade table ware and related material. The Athenian Agora. Vol. XXXIX. Princeton.
Schäfer J. 1968: Hellenistische Keramik aus Pergamon. PF. Bd.2. Berlin.
Schneider G., Japp S. 2009: Röntgenfluoreszenzanalysen von 115 Keramikproben aus Pergamon, Çandarli, Elaia und Atarneus (Türkei) // Ist.Mitt. 59, 287-306.
Schneider G. 2000: Chemical and Mineralogical studies of Late Hellenistic to Byzantine pottery production in the Eastern Mediterranean // RCRF Acta. 36, 525-536.
Tolstikov V., Zhuravlev D. 2004: Hellenistic pottery from two cisterns on the acropolis of Panticapaeum // E'Erctcxn^oviKn Euvavx^oe yta xqv EHevicxiKn Kepa^iKq. npoßXe^axa XpovoXoynono. KXeicxa EuvoXa - Epyacx^pia. npaKxiKa. A0rçva, 269-276.
Wintermeyer U. 2004: Die hellenistischer und frühkaiserzeitliche Gebrauchskeramik auf Grundlage der stratifizierten Fundkeramik aus dem Bereich der Heiligen Strasse. Didyma. 3 Teil. Bd. 2. Mainz am Rhein.
Zabehlicky-Scheffenegger S., Schneider G. 2000: Applikenverzierte Gefässe aus Ephesos // RCRF. 36, 105-112.
Zahn R. 1904: Thongeschirr // Wiegand T., Schrader H. Priene. Ergebnisse der Ausgrabungen und untersuchungen in den Jahren 1895-98. Berlin, 394-468.
Zaitseva K.I. 2001: Ritual stemmed cups from the Northern Pontus: 1st century BC - 4th century AD // Northern Pontic Antiquities in the State Hermitage museum. Colloquia Pontica.
7, 39-70.
Zhuravlev D. 2000: A Skyphos from the House of Chrysaliskos and Pergamene Pottery Import in the Bosporan Kingdom // E'Enicxn^oviKq Euvavx^oe yta xrçv EHevicxiKn Kepa^iKq. npoßXe^axa xpovoXoyncno. KXeicxa EuvoXa - Epyacx^pta. npaKxiKa. A0rçva, 269-276.
Zhuravlev D. 2002: Terra sigillata and Red Slip Pottery in the Northern Pontic region (a short bibliographical survey) // Ancient civilizations from Scythia to Siberia. Vol. 8. No 3-4, 237-309.
Zhuravlev D., Zhuravleva N. 2002: Bosporan late Hellenistic multinozzled lamps // Fire, light and light equipment in the Graeco-Roman world / D. Zhuravlev (ed.). Oxford, 1-12.
Zuravlev D., Zuravleva N. 2014: Late Hellenistic pottery and lamps from Pantikapaion: recent finds // Pottery, People and Places. Study and Interpretation of Late Hellenistic Pottery / P. Guldager Bilde, M.I. Lawall (eds.). Aarhus, 255-286.
Zuravlev D., Demidenko S., Treister M. 1997: "Kruglij Kurgan". Eine Gesamtvorlage des Materials aus den Grabungen des Barons V.G. von Tiesenhausen // Eurasia Antiqua. Band 3, 409-435.
Zuravlev D., Lomtadze G.A., Il'ina T.A., Sudarev N.I. 2007: Kurgan 17 (18) aus der Nekropole der bosporanischen Stadt Kepoi // Eurasia antiqua. 13, 215-255
HELLENISTIC PERGAMENE TABLE WARE IN THE NORTHERN BLACK SEA
REGION
D. V. Zhuravlev
Hellenistic Pergamon was one of the most important trade partners for the cities of the Black Sea Littoral, and table ware was always among trade objects. Pergamene pottery has been studied by Russian and Ukraine scholars recently more than other types of ceramics. First publications about this group of pottery were written by Tatjana Knipowitch. According to some old Russian and Ukrainian publications at least a half of the pottery discovered in the Region
was produced in Pergamon. Now it is obvious that the general amount of Pergamene import was not as large as it was believed by Knipowitch and her followers, however we have enough pottery from Pergamon on the Black Sea Coast. In the article present the most important groups of Pergamene Black glazed pottery, West Slope pottery, White-ground lagynoi, Relief pottery and lamps and Pergamene sigillata and appliqué pottery. The influence of Pergamene pottery tradition on the local ceramic production in the Northern Pontic area is obvious, which can be traced, for example, in the distribution of the technique of appliqué reliefs.
Pergamene pottery import developed in the Northern Black Sea Littoral from the second quarter of the 3rd century BC. From the mid 2nd century BC the number of Pergamene pottery increased. Mass production of table ware in Pergamone was connected with the strong Roman influence after Pergamon had become a part of Roman Republic in 129 BC. The highest peak of Pergamene table ware import to the Northern Black Sea Region is dated to the last quarter of the 2nd and first half of the 1st century BC.
Key words: Pergamon, hellenistic pottery, technique West Slope, Pergamon sigillata, relief pottery, applicative reliefs, trade
© 2015
И. Н. Храпунов ПОГРЕБЕНИЯ II В. Н. Э. ИЗ МОГИЛЬНИКА НЕЙЗАЦ
Могильник Нейзац расположен в центре Крымских предгорий. Подавляющее большинство могил датируется Ш-1У вв. н.э. и относится к крымскому варианту позднесарматской культуры. На северной окраине могильника открыт небольшой участок с погребениями II в. н.э. Результаты раскопок двух погребальных сооружений публикуются в данной статье. Они относятся к крымскому варианту среднесар-матской археологической культуры. Главный исторический вывод, который вытекает из исследования раннего участка некрополя Нейзац, заключается в том, что процесс перехода сарматов к оседлому образу жизни в крымских предгорьях и, как следствие, возникновение грунтовых могильников типа нейзацкого, начался раньше, чем принято было думать, а именно во второй-третьей четвертях II в. н. э.
Ключевые слова: Крым, могильник Нейзац, сарматы, погребальные сооружения
Могильник Нейзац расположен примерно в 20 км к востоку от Симферополя, в долине реки Зуя (рис. 1, I). Систематические раскопки памятника начались в 1996 г. За прошедшие годы исследовано 557 погребальных сооружений. Подавляющее большинство могил датируется ПЫУ вв.н.э. и относится к крымскому варианту позднесарматской культуры. На северной окраине могильника открыт небольшой участок с погребениями II в. н.э.1 Из них опубликовано пока лишь одно2. Могильников, подобных нейзацкому, в предгорном Крыму известно более
Храпунов Игорь Николаевич — доктор исторических наук, профессор кафедры истории древнего мира и средних веков Крымского федерального университета. E-mail: igorkhrapunov@mail.ru; khrapunovigor@gmail.com
1 Храпунов 2011, 15, 16.
2 Шабанов 2010.
