CC BY
24
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2017. № 4
А.А. Костикова*
ПЕРФОРМАТИВ: Г.В. ЛЕЙБНИЦ
И ФРАНЦУЗСКИЙ ПОСТРУКТУРАЛИЗМ
Статья посвящена реактуализации идей Г.В. Лейбница в современной философии. В центре внимания — перформативность, перформативные акты, перформативный гендер и методологические основания названных проблем.
Ключевые слова: история философии, современная философия, французская философия, философия языка, перформативный гендер, складка, Лейбниц, Делёз.
A.A. K o s t i k o v a. Performativ: Leibniz and poststructuralism in France
This paper proposes a view of reactualisation of G.V Leibniz ideas in modern philosophy. The performance, performative acts, performative gender and methodological basics of these problems are focused on.
Key words: history of ideas, contemporain philosophy, philosophy in France, philosophy of language, performative gender, pli, Leibniz, Deleuze.
Проблема перформатива в современной философии ставится широко и выходит далеко за границы философии языка: речь идет не только о речевых актах, высказываниях, эквивалентных действию, но и о проблеме самотождественности экспрессии и выражения смысла. В связи с этим становится необходимым возвращение к теме тождества и замещения смысла, а также к теме авторефе-рентности. Ведь даже в узком понимании перформатива — в рамках теории дискурса Э. Бенвенисты или в связи с трактовкой употребления высказываний Д. Юмом — высказывания указывают на последствия, которые сами же и создают, они предполагают эффект от собственного существования-артикуляции.
В концепции Дж. Остина перформатив приобрел конкретную форму, предполагая одновременно обозначение с помощью глагола и, как правило, в первом лице и совершение действия. Это обстоятельство выводит такое суждение из-под истинностной оценки. Фактически в новом контексте повседневной реальности, творче-
* Костикова Анна Анатольевна — кандидат философских наук, заведующая кафедрой философии языка и коммуникации философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: 8 (495) 939-50-52; e-mail: [email protected]
ского, спонтанного разрешения жизненной ситуации реактуали-зируется идея принципиальной верифицируемости как метода анализа осмысленности предложений.
В рамках идеи перформатива Остин фактически рассматривает апофантическую функцию языка: наименование вещи делает ее существующей, идентифицирует ее. Это новая функция языка как метки — функция этикетки, конкретизации существования, предполагающая, в свою очередь, наличие функции контроля. Как считает Дж. Серль, вся социальная реальность строится перфор-мативно и на основании «общих верований» как перформативных практик. Эта идея созвучна теориям гендерной философии, в частности концепции перформативности гендера Джудит Батлер, согласно которой гендер — социальный конструкт, предполагающий прежде всего представленность, перформатив, для того чтобы быть распознанным и признанным в обществе. Перформативный характер идентичности универсален и не обусловлен конкретной маргинальностью. Он конституирует не только сексуальную идентичность, но и возрастную, социальную и пр. Перформативность реализуется неосознанно, как игра, и включается в существующие социальные нормы и ритуалы. Перформатив — ключ к современной экономике и рыночным технологиям. Перформативно конституируются и функционируют в современном медийном пространстве культурные и моральные ценности. Целый ряд французских мыслителей развивают идеи конституирования смысла и, опираясь на силу французской традиции, на классическую философию, переформулируют задачи самой философии.
Г. Лейбниц — универсальный мыслитель Нового времени, он первооткрыватель в математике, физике, юриспруденции, языкознании и философии, как это видится современным исследователям-читателям его «Монадологии», «воображает новую метафизику», формулируя вопрос для М. Хайдеггера в ХХ век: почему мы мыслим бытие, а не ничто. Многие идеи Лейбница оказались ключом к переосмыслению предмета и метода новейшего философствования.
Актуальные исследования философии Лейбница в Европе, например «Общество изучения Лейбница на французском языке», делают акцент на тех его работах, которые принципиально повлияли на философское понимание восприятия, телесности и человеческой природы, в том числе и современное. Такие исследования своевременны, поскольку более трети работ Лейбница написано по-французски. Очевидно, что мы должны были проследить различия между работами разных лет и трудами, изложенными на ла-
тыни и по-немецки. В философии и научных исследованиях Лейбница достаточно много сюжетов, однажды заявленных автором и забытых, не получивших развития в дальнейшем: например, его кропотливая работа «Принципы природы и благодати» («Principes de la Nature et de la Grce»), которой была посвящена отдельная большая конференция по аналитическому чтению и введению в современный оборот ее основных положений и которую пытаются противопоставить «Монадологии» того же 1714 г.
Однако нашей задачей является реактуализация тех идей Лейбница, которые универсально работают в различных современных направлениях философии, занимающихся проблемой перформа-тива. Прежде всего, это его открытия в логике, которые, как мы увидим, фундаментально обозначают задачи новейшей конструктивистской мысли.
Вклад Лейбница в логику понимается сегодня чрезвычайно широко: прежде всего отмечается его идея универсального языка la lingua caracteristica universalis, который был бы выверен не только математически, но и юридически, и онтологически, и музыкально. Универсальность фактически рассматривается Лейбницем как универсальная применимость. Об этом говорится в одной из первых его работ «Об искусстве комбинаторики» («De arte kombinatoria») (1666), в которой утверждается, что именно математика должна подытожить все достижения формальной логики, прежде всего силлогистики. Предвосхищая «Begriffschrift» Г. Фреге, Лейбниц видит возможность реализации этой идеи универсальной характеристики в алгоритмизации формализованного языка. Алгоритмизацию Лейбниц понимает неформально: формальная логика, работая с моделями, должна постоянно корректировать характеристики модели, выверяя саму аналогию ее построения. Как известно, именно Лейбницу приписывается введение термина «модель». Наряду с целым рядом конкретных предвидений Лейбница, сформулированных позже, вроде вычислительной машины, работающей с перфокартами, мы действительно обнаруживаем у него идею машинного моделирования функций человека — его мышления, восприятия, предполагающего систематизацию индивидуальных проявлений. В каком-то смысле Лейбниц мыслит проблему машинного моделирования человеческого мышления так, как эта проблема будет поставлена А. Тьюрингом: как симуляция прежде всего человеческого языка, но в то же время, на наш взгляд, и более широко, чем ее ставили исследователи ХХ в. — как машинную обработку многообразия и индивидуальности проявлений человеческой природы,
в том числе и чувственности. Следует напомнить тему защиты номинализма в его бакалаврской работе 1663 г. «О принципе индиви-дуации» («De principio individui»).
Здесь необходимо уточнить контекст использования этой идеи Лейбницем: особое значение математики и математической формализации как фундамента правильности, тем не менее, не исчерпывает всего содержания исследования — мы изучаем формализованные математически функции целостного организма, поэтому речь идет о моделировании этих функций. Именно здесь возникает парадоксальная для того времени и механистического в целом контекста философии тема организма и телесности.
Сумма частности и полноты реализуется как возможность достоверного описания мира. Сложность, по Лейбницу, не предполагает делимости как основополагающего принципа.
Так называемые перформативные практики в новейшей литературе, кино, архитектуре, живописи реализуют наглядно это, как мы видим, лейбницианское деистическое движение к целому в противовес рационализации и сегментации. По мысли некоторых аналитиков, это движение отделяет и противопоставляет новейшие эстетические искания постмодерну, фактически предлагая новое основание культуры — перформатизм.
В каком-то смысле речь идет об акценте в новой логике теоретико-множественной предикации на качественной предикации. Она позволяет перейти от истинности предложения к правдивости рассуждения, т.е., в конечном счете, к доказательной науке. Но останется вопрос: что же в ней все-таки является главным? Семантическая концепция истины, как будет считать, например, Альфред Тарский, или достаточность разума, процесс придания аргумента, обеспечивающий разумность, как будет полагать Кристиан Вольф?
Интерпретации позиции Лейбница по этому вопросу до сих пор не выверены и представляют собой поле для дискуссий. Однако, с точки зрения современных исследователей, важна сама постановка Лейбницем целого ряда актуальных для новейшей философии проблем: восприятие у животных и природа человека, телесность и чувствительность, порядок и каузальность, рефлексия и духовность, знание и деятельность, свобода и творчество, частность и полнота...
Современный перформатизм объясняет сам себя из философского деизма: это стремление к целостности, это возможность выбора из бесконечных возможностей, это институциализированный акт установления отношений. Так видят наследие Лейбница и Сол
Крипке, и Мишель Серр, и Жак Бувресс, и Жиль Делёз. Последний расширяет интерпретацию универсалистской цели Лейбница до общего понимания природы мысли, обнаруживая у него как основание идеи универсального перформативного языка идею, ставшую его собственной «визитной карточкой» — «тело без органа».
У Лейбница особое место будущего, которое как бы заворачивается в настоящем, в отличие от Спинозы, рассматривающего стремление, волевое начало как желание пребывать в своем существовании, связано со склонностью к перемене мест, к определению собственного местоположения в следующий момент. По сути, Лейбниц формулирует идею качественного понимания пространства — картирование в современном поструктурализме, основанную на топологии, которую многие обнаруживают у Лейбница в его выражении «analysis situs» («геометрия положения»). Ж. Делёз выделяет у Лейбница стиль видения, барочную оптику, в которой все отдельные восприятия соединяются общей геометрией в «визуализированную архитектуру» — складку. И для Делёза это особое искусство, которым в полной мере владел Лейбниц — искусство философии, предполагающее изобретение концептов.
Для самого Лейбница очень важна визуализация смыслов. Его восхищение китайской культурой и философией сказалось и здесь: математическое визуализированное представление всего многообразия мира в Книге Перемен оценивалось им как примерное в Explication de l'Arithmetique Binaire.
Метод доказательства Лейбница — приведение к абсурду — становится основанием философской рефлексии и классического понимания ее логического ядра. Метод предполагает работу комплекса логических законов, который предусматривает лишь одно значение истинности суждения — оно либо истинно, либо ложно, а также дает инструмент для отбрасывания теорий, приводящих к абсурду, как ложных: суждение, ведущее к противоречию, никогда не является истинным. В качестве первой аксиомы метода — закон тождества: «Все тождественно самому себе», а также переработанные законы логики Аристотеля: «Закон отрицания противоречия», «Закон исключенного третьего» и закон субституции, позволяющий при сохранении одних и тех же условий истинности заменять одно утверждение другим. Аксиоматический метод доказательств Лейбница предполагал как злоупотребление противоречием, так и дальнейшую работу по уточнению правил введения и удаления связей различных суждений.
Отметим, что реактуализация метода Лейбница связана в том числе и с концепцией «жесткого каркаса» истинности Д. Дэвидсо-
на — основы новейшего перформатизма. Речь идет о том, что проблема определения научных понятий и законов не предполагает полной ревизии сетки верований (как считал, например, Куайн), а может быть представлена как задача «перенатяжения» структуры научных понятий на неизменном логическом каркасе понимания истинности.
В самой сердцевине метода приведения к абсурду находятся тождество — абсолютная (алгебраическая) симметрия использования тождественных символов обозначения и отрицание — истинность высказывания появляется из доказательства противоречивости имеющегося в высказывании отрицания.
Именно этот аспект лейбницианского принципа противоречия ведет к функциональной интерпретации схемы, т.е. предполагается, что сама схема не будет стандартной, аргумент может быть проинтерпретирован как модальный. И тогда возникают эмпирические трактовки лейбницианской теории истинности (с точки зрения синтетической природы знания) Милем или (с точки зрения аналитического знания) Крипке. Противоречие характеризует невозможное, и необходимое возникает как его логическое следствие — уникальная позиция Лейбница в трактовке необходимого, которое по-разному затем переосмысливается и домысливается Юмом, Кантом, Шопенгауэром, Милем.
Другими словами, на первый план выходит конкретное использование метода субституции, подбор точного синонима для замены. Именно эта работа и становится в современной философии основной — алгоритм задан, он логически структурирован, важно реальное воплощение. И, с этой точки зрения, не вся работа, проделанная «официальными» продолжателями лейбницианской традиции (например, Б. Расселом), действительно наследует идее Лейбница.
Первым испытанием стали дебаты о возможности научной метафоры — Рассел достаточно жестко противопоставил невозможность метафоричности языка науки идее А. Бергсона о необходимости новой модели науки — интуитивной, оперирующей образами и метафорами. В текстах самого Лейбница существенным элементом являются метафоры и изображения.
Такая интерпретация включает и экстраполяцию логического метода на картину познания в целом — воображение, работающее на тех же объектных основаниях, что и рациональность, предполагает тот же результат и отношение к истинности с точки зрения непротиворечивости своего основания. Результат работы воображения при этом может оказаться более сложным, при этом само
описание будет сразу представлено в полном, целостном, зачастую неделимом виде.
И, как это ни парадоксально, так называемый поструктурализм оказывается точнее в своем восприятии лейбницианского наследия: «Наука рассматривает в качестве своего объекта не концепты, а функции... Научное понятие детерминировано не концептами, а функциями или пропозициями. Наука не нуждается в философии для своих занятий. Однако, когда объект конституирован научно на основании своих функций, например геометрическое пространство, он вынужден искать концепт за пределами своей функции».
Для Лейбница именно так должна была работать идея универсальных характеристик, которые позволили бы ввести calculus ratiocinator. Такой универсальный язык помог бы сфокусировать внимание на отношениях, которые не были обработаны, как уже говорилось, аристотелевской силлогистикой. Согласно легенде, Лейбниц представлял себе философскую дискуссию будущего как спор математиков, решающих его путем совместных вычислений. Французские философы разных направлений восприняли оптимизм Лейбница в отношении философских дискуссий в эпоху после постмодерна: общий язык, видимый, цельный, творческий, предъявляющий индивидуальный характер аргументации с наличием выбора из бесконечных предложений и в то же время инсти-туциализированный, возможен.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ЛейбницГ.В. Соч.: В 4 т. М., 1982-1989.
Davis M. The universal computer: The road from Leibniz to Turing. Norton, 2000.
Eshelman R. Performatism, or The end of postmodernism. Aurora (Colorado), 2008.
Frolund Sune Naturalness as an Educational Value // Journal of Philosophy of Education. 2016. Vol. 50. N. 4. P. 655-668.
Deleuze G. Le Pli — Leibniz et le baroque. Les éditions de Minuit (coll. «Critique»). P. 1988.
Serfati M. La revolution symbolique: La constitution de l'écriture mathématique. P., 2005.
Fichant M. L'invention métaphysique (introduction á l'édition Folio de la Monadologie). 2004.
Langshaw A.J. How to do things with Words: The William James lectures delivered at Harvard University in 1955 / Ed. J. Urmson. Oxford, 1962.
Butler J. Gender trouble. 1990.
Callon M. (dir.), The laws of the market. Oxford, 1998.
Bourdieu P. Ce que parlerveut dire: l'economie des échangés linguistiques. P., 1982.
Bo D., Lellouche R., Guevel M. Brand Culture, developer le potential culturel des marques // URL: http://www.dunod.com/entreprise-economie/entreprise-et-management/marketing-communication/ouvrages-professionels/brand-culture-1
Searle J. La Construction de la realite sociale. P., 1995.
Foucault M. Histoire de la sexualite 1: La volonte de savoir. P., 1976.
Eco U. La caracteristique et le calcul //La Recherche de la langue parfaite dans la culture europeenne. P., 1994.
Bouvresse J. Essais Y Descartes, Leibniz, Kant, «Banc d'Essais». P., 2006.
Magazine littéraire. Février 2002. N 406. P. 26-28.
