CC BY
298
ванию), от анализа практик (как устойчивых сетей жизненных событий), формирующихся на основе социокультурных различий, к анализу метафизических различий; от метода «зеркального отражения» к методу «зазеркалья». Эти и другие методологические приемы призваны выявить общезначимый
контекст жизни человека, в котором обнаруживается его интенциональность - готовность и способность выражать себя посредством перехода от своей персональности (и персональностей других людей) к транспер-сональности, постижению всеобщих смыслов и ценностей бытия [5].
Список литературы
1. Гуревич П. С. Новые темы философской антропологии. Оч. 1. Феномен деантропологизации человека // Личность. Культура. Общество. 2009. Вып. 1. № 46-47.
2. Маслоу А. Энциклопедия социологии. ЦКЬ http://slovari.yandex.ru/dict/sociology/article/ soc/soc-0618.htm?text (дата обращения: 01.02.2010).
3. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М. : Смысл, 1999. ЦКЬ (http://psylib. org.ua/ books/masla03/txt21.htm) (дата обращения: 01.02.2010).
4. Разумов В. И. , Сизиков В. П. Специфика объекта и метода социальной теории //Личность. Культура. Общество. Т. 10. Вып. 3-4 (42-43).
5. Резник Ю. М. Трансперсональность человека: к методологии конструирования // Личность. Культура. Общество. Т. 11. Вып. 2 (48-49).
6. Ясперс К. Общая психопатология. М., 2007.
уДК 111 ББК Ю21.6
И. П. Чередниченко
Ростов- на- Дону
Переживание в экзистенциальном пространстве
Статья посвящена проблеме переживания, которое рассматривается в двух вариантах: как процесс и как эмоция, реализуемые как в социальном, так и в экзистенциальном пространствах личности. Человек отдельные моменты своей жизни проживает максимально интенсивно, на пределе собственных возможностей, полностью погрузившись в ситуацию, вызвавшую страх, отчаяние или трепет, что приводит к более полному осознанию своего сокровенного «Я».
Ключевые слова: экзистенциальное пространство, подлинная и неподлинная экзистенция, переживание, страх, отчаяние, трепет, чувства, эмоции.
I. P. Cherednichenko
Rostov-on Don
Experience in existential space
Article is devoted a problem of experience which is considered in two variants: as process and as the emotion, realised both in social, and in existential spaces of the person. The person lives the separate moments of the life as much as possible intensively, on a limit of own possibilities, completely having plunged in the situation which has caused fear, despair or trembling that "I" lead to fuller comprehension secret.
Keywords: existential space, original and not original existence, experience, fear, despair, trembling, feelings, emotion.
Проблема переживания является одной из самых интригующих в философии, возможно, именно поэтому многие философы обращали и обращают на нее пристальное внимание. Например, Э. Гуссерль понимал сознание как переживание в отношении к жизненному миру, С. Кьеркегор полагал экзистенцию особой формой переживания,
В. Дильтей тесно связывал переживание с мировоззрением человека, А. Бергсон включал переживание в творческий порыв личности,
С. Л. Франк считал переживание условием «живого знания», Г. Риккерт считал переживание важнейшей составляющей потока жизненного опыта, Ж.-Ф. Лиотар понимает переживание как залог функционирования сознания. Особое внимание уделяют переживанию ученые, занимающиеся экзистенциальным анализом: Л. Бинсвангер, Э. Фромм, И. Ялом, Р. Лэнг, А. Кемпински, Р. Мэй, Ю. Абакумова-Кочюнене, В. Франкл и др. Современные российские ученые также не
обходят данную проблему стороной: Ф. Е. Василюк, А. И. Пашинский, Ю. В. Тихонравов,
В. К. Вилюнас, А. Ю. Байбородов, В. В. Богданов и др. реализуют различные подходы к данной проблеме, в результате чего она предстает в комплексе своего развития.
В научной литературе переживание предстает перед нами в двух вариантах: как процесс и как эмоция, поэтому с данных точек зрения и проанализируем переживание применительно к существованию человека в двух пространствах его личного бытия: социальном и экзистенциальном.
Социальное пространство личности -это такое пространство, в котором может распространяться сфера влияния данного человека. В него могут входить другие люди, целые народы, элементы культуры и даже отдельные предметы, отражающие статусное положение человека или имеющие для него личностную значимость.
Экзистенциальное пространство - это пространство подлинного существования человека, экзистенции, точкой отсчета в котором является сокровенное «Я» как ценностное ядро личности.
Если в социальном пространстве человек зачастую нейтрально относится к течению своей жизни, спокойно реагирует на не имеющие отношения к удовлетворению его сиюминутных потребностей объекты и явления, то в экзистенциальном пространстве приходится говорить не о проживании, а о переживании, ибо все, что в экзистенциальном пространстве происходит, переживается максимально эмоционально.
Ф. Е. Василюк, разработавший психологическую теорию переживания, утверждает, что переживание - это не эмоция как таковая, которая сродни тревоге или печали. Переживание - особая внутренняя деятельность, внутренняя работа, с помощью которой человеку удается перенести те или иные жизненные события: «Продукт работы переживания всегда нечто внутреннее и субъективное - душевное равновесие, осмысленность, умиротворенность, новое ценностное сознание и т. д., в отличие от внешнего продукта практической деятельности и внутреннего, но объективного (не в смысле непременной истинности по содержанию, а в смысле отнесенности ко внешнему по форме) продукта познавательной деятельности (знания, образа)» [3, с. 13].
Именно переживание как процесс является важнейшей характеристикой пребывания в экзистенциальном пространстве.
О. Ф. Больнов утверждает, что понятие экзистенциального существования в том виде, в каком оно лежит в основе экзистенциальной философии, представляет собой мыслительное выражение совершенно определенного решающего переживания в человеке, которое выделяется из всех моментов неопределенности и нерешительности остальной жизни характером неоспоримой окончательной отрешенности. Такое переживание Больнов обозначает как «экзистенциальное переживание» и подчеркивает, что четкое постижение этого своеобразного переживания и основанного на нем понятия экзистенциального существования является обязательной предпосылкой для ясного понимания экзистенциальной философии [2]. Экзистенциальная философия, согласимся с Больновым, учит, что существование проявляется в человеке лишь посредством освобождения от всего наносного, что не может описываться объективистскими категориями.
Именно поэтому познание подлинного «Я» в подлинном субъективном мире возможно только с помощью интуиции, - на этом, вместе с А. Бергсоном, настаивали замечательные русские философы Н. А. Бердяев и С. Л. Франк. Характеризуя особенности обоих видов разума, Бердяев пишет: «Малый разум есть ratio, он рационалистичен, большой разум есть Logos, он мистичен, ирра-ционалистичен. Малый разум - дискурси-вен, большой разум - интуитивен» [7, с. 33]. Именно интуиция дает человеку тот духовный опыт, в рамках которого развивается его подлинная человечность: «В духовном опыте раскрывается тоска человека по Богу. Душа человека ищет высшего бытия, возврата к источнику жизни, на духовную родину. Самое страшное, когда нет ничего выше человека. Нет божественной тайны и божественной бесконечности. Тогда наступает скука небытия. Образ человека разлагается, когда исчезает в душе человека первообраз, когда нет в душе Бога. Искание человеком Бога есть вместе с тем искание самого себя, своей человечности» [1, с. 196].
Но переживание дает и интеллектуальный: опыт. Ф. Брентано писал, что «... "восприятие" есть сложное переживание, состоящее из "представлений" и "суждений", а "суждение" - это не текст в логическом смысле, но акт "признания" или "отвержения" чего-либо. Например, если сейчас я вижу, например, мои очки, лежащие на этом столе, то, по Брентано, я переживаю две вещи: я имею в себе представление, причем представление
особого типа, и одновременно я осуществляю акт признания того, что я здесь вижу. И если я, например, предполагал (eingestellt war), что это мои очки, а оказывается, что на самом деле это очки моей жены, то я говорю: "Ой, нет, это не то, что я имел в виду". Таким образом, Я "отвергаю" существование моих очков и говорю: "Этого {здесь} нет, здесь что-то другое "» [4].
В экзистенциальном пространстве мы перестаем анализировать информацию, а только пользуемся ею, как будто откуда-то получая ее. Так называемые «интеллектуальные эмоции» (любопытство и т. п.) в экзистенциальном пространстве не появляются. В социальном пространстве индивид в противостоящем ему мире может доходить до экстремума в накале эмоций, с которыми переходит в экзистенциальное пространство, но уже с эмоциональным реагированием рода. Род облегчает фрустрацию, способствует высвобождению, катарсису, и человек, переходя от социума к роду, испытывает состояние просветления: черпает силы, энергию и инфор-манию из приоткрывшегося ему источника.
Процесс экзистенциального переживания включает в себя такие состояния, как страх, скука, отчаяние. О. Ф. Больнов, описывая данный процесс, так определяет значение страха: «На первый взгляд, кажется, что страх вообще лишен какого бы то ни было глубокого философского значения. Его рассматривают в качестве чего-то такого, что, в частности, хотя нередко и пристает мучительным образом к человеку, по сути же затрагивает его все же лишь с внешней стороны в качестве слабости, которая овладевает человеком в несовер-шенности его существа лишь эпизодически и которую необходимо по возможности преодолевать посредством воспитания и самовоспитания. Своеобразнейшее же открытие экзистенциальной философии заключалось в том, что в ней страх был познан в его поис-тине основополагающем значении - как условие становления подлинного существования. Такое открытие страха совершилось сперва в труде Кьеркегора 1844 г. «Понятие страха»... которому годом раньше предшествовали созвучные мысли в работе «Страх и трепет». Систематический же философский разбор большей частью обязан соответствующему разделу у Хайдеггера» [2].
Страх как процесс Больнов отличает от боязни как эмоции, которая является в какой-то мере поверхностной, не затрагивающей самой сути человеческого существования. Страх же в силу своей неопределенности для
перспективы существования человека определяет границу между человеком и его духовным миром. Человек после того, как страх отступит, чувствует облегчение, потому что признает, что в основе страха ничего не было. Именно Ничто и беспокоило, тревожило и в сгустке тревожности вызывало страх. Одновременно страх как предстояние перед Ничто, утверждает Больнов, анализируя творчество Рильке, может вызвать у человека непередаваемый восторг, обусловленный полным погружением в ситуацию и проникновением ситуации в человека [2].
Р. Телле различает три формы страха, которые переходят одна в другую.
1. Реальный страх - встречается при внешней угрозе, при катастрофах и опасных ситуациях. Естественными реакциями являются паника, отступление, бегство, а также ярость и агрессия. Сюда же относится и витальный страх при угрожающих жизни болезнях, например, гипоксия при коронарной недостаточности. Выраженность этого страха зависит от степени участия психовегетативных процессов, их истощения или диссоциации, от личности и ее готовности к реакциям, от силы сопротивляемости и раннедетских переживаний страха.
2. Экзистенциальный страх - это общий опыт человека как образ жизни, который во многом определяется в процессе филогенеза связями с природой. Проявляется не только в больших или меньших способностях бороться с природой и достичь свободы, но и в потере чувства осторожности. Из «головокружения от свободы» (С. Кьеркегор) вырастает страх существования. С таких позиций он меньше нуждается в разъяснении того, что человек боится, чем то, что он свободен от страха. Онтогенетически человек от рождения беззащитен, неполноценен и нуждается в обретении уверенности. Если в результате утраты любви он становится чувствительным, то у него возникают страхи. Они появляются позже в безобидных ситуациях. Тогда происходит переход к третьей форме.
3. Невротический страх (внутренний) возникает тогда, когда прерываются импульсы побуждений, и возникает угроза такого поведения, последствия которого не соответствуют стремлениям человека. Этот страх из «Оно» является страхом совести, который противостоит страху, исходящему из «Сверх-Я». Страх может рассматриваться как предупредительный сигнал для «Я», когда конфликт непреодолим или отвергается по-
требность человека в чем-либо или стремление к чему-либо [11, с. 101].
Страх, по Телле, не столько психопатологический феномен, сколько форма реакции человека и вообще составная часть его жизни. Между реальным, экзистенциальным и невротическим страхом нет четких границ. Страх может подстегивать, может вызвать самый большой подъем активности. Неспособность переживать чувство страха, по Р. Тёлле, надо рассматривать как патологию, которая является признаком так называемой социо-патической личности [11, с. 101].
Принято считать, что страх свойственен людям боязливым, за что они подвергаются остракизму. В экзистенциализме не так. Уже
С. Кьеркегор подчеркивал, что страх не для слабых [8]. Слабость, указывает О. Ф. Боль-нов, выражается скорее в том, что человек бежит от страха, поворачивает назад в шумную суету повседневной жизни, пытаясь заглушить этот предостерегающий голос различного рода рассеянием [2].
Экзистенциальное значение страха подтверждается данными психофизиологов, в частности, С. С. Томкинса, который утверждает, что страх является предвосхищающей эмоцией, сопровождающей быстрое возрастание нейронной активности [5, с. 314].
В том же направлении действует и скука. Именно в скуке человек отвращается от обыденного существования. Суета его уже не забавляет, не затрагивает глубинных струн его души. Душа готова к тому, чтобы в ней нечто свершилось, произошло что-то такое, что выбьет человека из «тошноты» обыденности, что заставит его приблизиться к подлинному существованию. Скука, по Хайдеггеру и Больнову, имеет меньшую интенсивность и значимость, чем страх. Позволим себе с этим не согласиться. Дело в том, что скука - сложное психофизиологическое явление, основанное на частичной сенсорной депривации и обусловленное социально значимыми факторами. Она сопровождается беспокойством, раздражением, внутренней готовностью максимально полно воспринять любую информацию, в том числе и такую, которая в обычном состоянии для человека незначима. Скука понижает порог чувствительности и обнажает воспринимающий нерв для внезапного вбрасывания в экзистенциальное пространство, являясь катализатором процесса перехода. Как подчеркивает Ф. Е. Василюк, переживание в предельно абстрактном понимании - это борьба против невозможности жить (а скука отражает эту невозможность -
И. Ч. ), это в каком-то смысле борьба против смерти внутри жизни [3, с. 78].
Больнов убедительно показывает, что там, где страх достигает полного прорыва, появляется отчаяние, в какой-то мере обусловленное наличием тоски [2]. Отчаяние, по Больнову, представляет собой такое движение, которое, происходя из предельного, ставшего безысходным страха, потрясает и тотально охватывает человека во всю глубину его личности, потому что последовательность ступеней, начинающихся в скуке и пролегающих через тоску, в отчаянии достигает исключительной высоты. Недаром
С. Кьеркегор призывал отчаиваться [8].
Эмоциональное переживание как процесс предполагает начало и конец. Начало обусловливается появлением эмоциогенно-го события, которое опознается и оценивается соответствующим образом [5, с. 61]. Кроме того, сам процесс направляется на какой-то объект по определенной причине (Д. Юм). Помимо этого, эмоциональное переживание может быть переключено на так называемую «косвенную причину» (Б. Спиноза). Однако в своей объективированности эти действия соотносятся скорее с социальным пространством, нежели экзистенциальным. Чтобы переживание свершалось в пространстве экзистенциальном, нужно, по крайней мере, два условия:
1) отсутствие осознавания;
2) полная захваченность данным процессом.
Как только человек начинает управлять процессом переживания, он выбрасывается из экзистенциального пространства в социальное с его осознанием сопричастности и пониманием причинно-следственных отношений. В экзистенциальном же он надеется на чудо. Мало того, само пребывание в этом пространстве сродни чуду в его зигзагах существования.
В социальном пространстве человек чувствует себя уверенно лишь в процессе взаимосвязей с другими людьми или объектами. Но это псевдосвязь, к тому же преходящая. И здесь на человека опять накатывает страх, но уже другого рода, который К. Ясперс назвал страхом исчезнуть, как потерянная точка в пустом пространстве [13]. Страх включается в процесс бытия как один из главных мотивов жизнедеятельности. Для того чтобы быть самим собой, - настаивает К. Ясперс, - человек нуждается в позитивно наполненном мире. Если этот мир пришел в упадок, идеи кажутся умершими, то человек будет скрыт от себя
до тех пор, пока он в своем созидании не обретет в мире вновь идущую ему навстречу идею [13].
Чем же может быть позитивно наполнен мир? С точки зрения А. Маслоу, пиковыми переживаниями, во время которых «человек чувствует себя более единым (целостным), чем в любое другое время... более целенаправленным, более гармонично организованным, организовавшим более эффективное и слаженное функционирование всех своих частей, более «синергичным», испытывающим меньше внутренних трений и т. д.» [10, с. 140]. Кроме этого, подчеркивает Маслоу, по мере того, как человек становится более единым. «увеличивается его способность слиться с миром, с тем, что до того было "не он"» [10, с. 141]. Маслоу тонко почувствовал парадокс человеческого существования, заключающийся в том, что человек развивается одновременно в объединении с социумом и отъединении от него. Причем, чем больше отъединяется человек от других людей, тем в большей степени он может приобщиться к человечеству и подлинному человеческому существованию, и наоборот. Интеграция высшего и низшего в человеке определяется его природой, и в свою очередь, определяет сущность его страдания и наслаждения. В этом плане Маслоу солидарен с экзистенциалистами, хоть и считает, что они слишком радикально судят «о том затруднительном положении, в котором оказался человек в силу разрыва между его устремлениями и ограниченными возможностями (между тем, чем человек является на самом деле, тем, чем ему хотелось бы быть, и тем, чем он может быть)» [10, с. 34].
Пиковые переживания как психический процесс открывают человеку бездну возможностей. Как верно подметил А. Р. Фонарев, анализируя концепцию А. Маслоу: «Во время появления пиковых переживаний человек способен через посредство Я-эмпирического реализовать смыслы своего высшего, духовного Я» [13, с. 76]. Г. Марсель также пишет: «Нам хорошо известно, что можно подняться над этим уровнем себя самого и другого: в любви, в милосердии. Любовь вращается вокруг определенного состояния, в котором нет ни меня, ни другого как такового: другой становится тем, что я называю "ты"». Я бы предпочел, если бы это было возможно, подобрать более философское обозначение, но в то же время я думаю, что абстрактный язык может здесь нас подвести - мы окажемся вовлеченными в систему другого, иначе говоря,
«его». <...> Любовь, поскольку она отличается от желания, противостоит ему, подчиняет «я» высшей реальности, - той реальности, которая ближе к моей сущности, чем я сам, поскольку разрыв напряженности, связывающей меня с другим, с моей точки зрения, заслуживает название фундаментальной онтологической данности; и я думаю, <...> что онтология избавится от схоластической рутины, только когда она обретет полное сознание этого абсолютного приоритета» [9].
К. Ясперс указывает, что в самобытии человека начинается то, что лишь затем осуществляется в мире. Когда в бездушном существовании мир как будто становится безнадежным, в человеке сохраняется то, что в данный момент вернулось к чистой возможности. Если сегодня в отчаянии спрашивают, что же еще осталось в этом мире, то каждому следует ответить: то, что ты есть, потому что ты можешь. Духовная ситуация требует сегодня сознательной борьбы человека, каждого человека за его подлинную сущность. Он должен устоять в этой борьбе или быть побежденным, и это зависит от того, насколько он уверен в основе своего бытия в действительности своей жизни [14].
Эмоции, испытываемые человеком в экзистенциальном пространстве, отличаются от эмоций, которые испытываются в пространстве социальном: 1) по способу возникновения, 2) по форме протекания и 3) по особенностям выражения.
Эмоции - средство реагирования любого живого существа на воздействие окружающего мира. В отличие от эмоций чувства - это обращение индивида вовне. Согласимся с мнением психологов, что эмоции - это форма протекания чувств. И в эмоциях, и в чувствах имеется как собственно аффективная, энергетическая окраска, так и целеполагание, но, во-первых, в чувствах она более сильна, а во-вторых, чувства обеспечиваются многими эмоциями. Это более сложное эмоциональное переживание.
Однако эмоция как мотив преобразующей деятельности носит более социальный характер как по причине своего возникновения, так и по способу протекания. Здесь эмоция интенциональна, т. е., направлена на какой-либо объект и выступает в форме знака [11, с. 145].
В отличие от нее эмоция экзистенциальная, которая тоже интенциональна, но направлена на преобразование своей позиции в пространстве (не в мире как таковом - это сфера социально ориентированных эмоций,
причем личность осознает это бытие-в-мире как совокупность физических, так и социальных условий), в экзистенциальном пространстве, в котором человек перемещается под воздействием обстоятельств, выбивающих из схемы привычного поведения.
Принято считать, что для того, чтобы выйти за пределы обыденности, нужно испытать эмоцию, вызывающую шок, а таковой является именно отрицательная эмоция: страх, трепет, отчаяние.
Согласимся с Кьеркегором, призывающим нас отчаиваться. Согласимся и с Сартром, Камю, Ясперсом и др., которые в страхе видят очищение внутреннего взора от услужливого предоставления интеллектом схем. Это - незыблемое утверждение в экзистенциализме, тем более что во многих чувствах мы можем обнаружить страх: страх потери любви или любимого, страх остаться голодным, страх не допеть, не сделать и т. д. Остановимся на трепете.
Можно предположить, что после страха и отчаяния трепет является сильнейшим эмоциональным состоянием, обеспечивающим своим наличием созидательную составляющую экзистенциальных эмоций. Именно трепет возникает при любовной страсти, творческом вдохновении, географическом (или любом другом) открытии, физическом состоянии в экстремальных ситуациях. Часто трепет путают со стрессом, который может вызываться как положительными, так и отрицательными эмоциями как неспецифическая реакция на специфические раздражители (Г. Селье), обеспечивая выброс адаптационной энергии. Они действительно похожи, но, рассматривая подлинность и неподлинность эмоциональных состояний, можно увидеть, что стресс более физиологичен, а трепет более смыслообразующ.
В эсхатологическом плане подлинно эк-зистенциирующими не могут быть только отрицательные эмоции. Известно, что «Бог есть любовь». Но если для подлинного существования нужны только страх и отчаяние, то наше подлинное существование не отличалось бы от естественного существования животных, хотя для того, чтобы отчаяться, необходимо осознание собственной смертности.
Это осознание осуществляется вопреки общепринятому представлению «о том, что должно быть». Долг человека основан не на его бытии здесь-и-теперь, а на пролонгированном даже за пределы срока жизни представлении об индивидуальной значимости человека. Страх не исполнить долг и опозо-
риться, причем, без возможности реабилитации, заставляет человека отдавать жизнь за нечто чуждое ему. Чуждое в принципе, например, золото, которое является металлом, не обеспечивающим непосредственного выживания человека. Но золото может войти в систему представлений человека о себе, вследствие чего, разорившись, он теряет в своих глазах «собственное Я».
Является ли в таком случае отчаяние банкрота подлинной эмоцией в подлинном существовании? И да, и нет. «Да» - потому что это угроза потери себя. И этому есть примеры, когда человек с мыслью о разорении лишает себя жизни. Он подступился к пределу, за которым увещевания типа: «Раз поднялся, поднимешься и во второй», - не имеет смысла. Рухнула система ценностей, расправы -физической или моральной - не миновать. Причем суицидальность может проявиться не радикально, а исподволь - например, человек опускается, прибегает к алкоголю как средству снятия стресса, что усиливает проблему и окончательно добивает личность. «Нет» - потому что богатство обеспечивает не только существование, а обеспеченное существование, соответствующее статусу, принятому в соответствующем стратификационном слое. В таком случае банкротство -элемент социальной мобильности, зачастую проявляющийся временно.
Какие же эмоции в таком случае можно считать подлинными? Здесь уместно еще более чем чувства раздробить эмоции, в каждой из которых есть завершающий момент, прослеживающийся при анализе, но не в процессе протекания. Проявляясь одномоментно, эмоция включает различные составляющие, которые заканчиваются осознаваемым состоянием. Именно это состояние и категоризи-руется индивидом как основное.
«Отбрасывание к себе» проявляется даже не в процессе испытания той или иной эмоции, а в отсутствии осознания последней. Испытывающий подлинную депрессию не чувствует печали, он -в «пустоте». Испытывающий сильный страх понимает это либо до (в таком случае это предвосхищающая эмоция), либо после совершения ситуации (это эмоция последующая), но никогда - во время. Экстаз, паника, агрессия выключают интеллект. Человек в таком состоянии может совершить даже неадекватные поступки, которые в обычном, спокойном состоянии не только не мог совершать, но о которых страшился и помыслить.
Как видно, переживание отражает различные аспекты существования человека, обеспечивая более полное восприятие жизни
и погружение в нее, составляет основу для продвижения как в социальном, так и в экзистенциальном пространствах.
Список литературы
1. Бердяев Н. А. Философия свободного духа: проблематика и апология христианства // Диалектика божественного и человеческого. М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2005. 620 с.
2. Больнов О. Ф. Философия экзистенциализма: Философия существования. Университетская библиотека гуманитарных знаний. ЦКЬ: //http://www.biblioclub.ru/book/42611/ (дата обращения:
5.06.2010).
3. Василюк Ф. Е. Психология переживания: моногр. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1984. 200 с.
4. Вахромов Е. Е. Проблема переживания в европейской философии второй половины XIX-начала XX века. Крымская электронная библиотека. ЦКЬ: //http://krelib.com/istorija_filosofi/8052 (дата обращения: 5.06.2010).
5. Вилюнас В. К. Психология эмоциональных явлений. М.: Изд-во Моск. ун-та. 1976. 142 с.
6. Изард Е. Эмоции человека. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. 440 с.
7. Кохановский В. П. Николай Бердяев: гносеология и метод с позиций философии творчества // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2000. № 3. С. 30-34.
8. Кьеркегор С. Страх и трепет. Психологическая библиотека. ЦКЬ: Psylib.ru.//http://psylib.org. ua/books/kerks01/index.htm (дата обращения: 5.06.2010).
9. Марсель Г. Очерк феноменологии обладания. Философская библиотека. ЦКЬ: // http:://phi-losophy.globala.ru/idx/3581.html (дата обращения: 5.06.2010).
10. Маслоу А. Психология бытия. М.: Рефл-бук.; Киев: Ваклер, 1997. 304 с.
11. Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1979. 392 с.
12. Тёлле Р. Психиатрия. Минск: Вышэйшая школа, 1999. 496 с.: ил.
13. Фонарев А. Р. Развитие личности в процессе профессионализации // Вопросы психологии. 2004. № 6. С. 72-83.
14. Ясперс К. Духовная ситуация времени // Смысл и назначение истории. Психологическая библиотека. ЦКЬ: Psylib.ru.//http://psylib.org.ua/books/yaspk01/index.htm (дата обращения:
5.06.2010).
