CC BY
491
© Коллектив авторов, 2012 УДК 618.177:159.9
ПЕРЕЖИВАНИЕ БЕСПЛОДИЯ И КОПИНГ-СТРАТЕГИИ ЖЕНЩИН ФЕРТИЛЬНОГО ВОЗРАСТА
Л. В. Адамян, Г. Г. Филиппова, М. В. Калинская
Московский государственный медико-стоматологический институт
В последние годы в развитых странах наблюдается устойчивая тенденция к увеличению количества бесплодных семей. Под бесплодием мы понимаем невозможность забеременеть в течение 24 месяцев, в течение которых совершаются попытки зачатия, что совпадает с подходом ВОЗ. Распространенность бесплодия в европейских странах в среднем составляет около 14 %. Частота бесплодных браков на территории России колеблется от 8 до 17,8 %, а в отдельных регионах превышает критический уровень 15 % и, по оценкам специалистов, в ближайшее десятилетие может достичь 20 % [3, 4].
Как результат, проблема бесплодия и связанные с ним медицинские, социальные и психологические аспекты приобретают все большую актуальность.
Бесплодие является крайним выражением нарушения репродуктивной функции. Разумеется, оно служит источником многочисленных психологических проблем, в первую очередь для женщин. В последние десятилетия в психологии и медицине активно изучаются личностные и индивидуально-типологические особенности женщин, страдающих бесплодием [5]. Имеющиеся в этой области исследования можно выделить в следующие направления.
Переживание бесплодия как критической жизненной ситуации
В отечественной психологии представление о переживании как об особой внутренней деятельности разрабатывалось Ф.Е. Василюком [2]. Переживание возникает, когда становится «невозможным реализовать внутренние необходимости своей жизни». Работа переживания направлена на восстановление непрерывности жизни и целостности личности. Автор описывает четыре типа критических ситуаций: стресс, фрустрация, конфликт и кризис, которые отличаются характером «состояния невозможности».
Адамян Лейла Владимировна, доктор медицинских наук, профессор, руководитель отделения оперативной гинекологии ФГБУ «Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В. И. Кулакова», заведующая кафедрой репродуктивной медицины и хирургии факультета постдипломного образования Московского государственного медико-стоматологического университета (МГМСУ) им. Н. А. Семашко; тел.: (495)4384068.
Филиппова Галина Григорьевна, доктор психологических наук, профессор кафедры психологического консультирования, психокоррекции и психотерапии факультета клинической психологии Московского медико-стоматологического университета (МГМСУ) им. Н. А. Семашко; тел.: 89161185365.
Калинская Мария Владиславовна, соискатель кафедры психологического консультирования, психокоррекции и психотерапии факультета клинической психологии Московского медико-стоматологического университета (МГМСУ) им. Н. А. Семашко; тел.: 89199937768; e-mail: oro_m75@hotmail.сom.
Процесс переживания бесплодия включает в себя все эти четыре типа критических ситуаций. Как отмечают С. Olivius и соавт.: «Для многих супружеских пар бесплодие является одним из главных жизненных кризисов и психологически стрессовым событием» [24].
Практикующий психолог P. Pressman пишет: «Эмоциональные последствия такого диагноза, как бесплодие, могут быть разрушительными. Это, к сожалению, может быть неизвестно как пациентам, так и медицинскому персоналу. Как психотерапевт я могу сказать, что видела в жизни очень мало проблем, наносящих такие же тяжелые эмоциональные травмы, как бесплодие» [25].
Этот вывод подтверждается и в других работах. Так, было показано, что стресс от бесплодия влияет на различные аспекты личной жизни каждого партнера, ведет к изменениям семейных отношений, усиливает чувство тревоги и вины, способствует снижению настроения и самооценки [10, 14, 17, 21, 25].
Как отмечали PK. Deka и S. Sarma: «Обретение положения родителей является одним из наиболее значимых переходных периодов во взрослой жизни мужчины и женщины. Стресс от неисполнения желания иметь ребенка ассоциируется с сильными эмоциональными переживаниями, такими как злость, депрессия, тревожность, приводя к проблемам в семье и к появлению ощущения никчемности» [13]. При этом бесплодные женщины, которые стараются забеременеть, испытывают по силе такую же депрессию, как те, у которых выявлено сердечное заболевание или рак [13].
У 44 % бесплодных женщин выявлены психиатрические отклонения, что на 15,3 % выше, чем у здоровых женщин [23].
Психологические аспекты бесплодия и новые технологии лечения
В течение последних десятилетий наблюдается большой прогресс в области репродуктивной помощи. Новые технологии диагностики и лечения дают надежду на рождение ребенка многим парам с нарушением репродуктивного здоровья. При этом часто психологическим аспектом бесплодия пренебрегают, проблема рассматривается лишь с биологической и медицинской точек зрения [2].
Анализ результатов различных исследований подтверждает, что многие пары, обратившиеся за лечением по поводу бесплодия, имеют высокий уровень психологического стресса. Некоторые женщины, готовящиеся к проведению ЭКО, уже находятся в состоянии хронического стресса [3]. К тому же сам процесс лечения бесплодия связан для них с возрастающей тревожностью и депрессией. Есть немногочисленные исследования, в которых изучалось психологическое состояние пациентов с бесплодием на различных стадиях процесса лечения и анализировалось влияние безуспешных попыток ЭКО на состояние больно-
го. Сравнения между женщинами, проходящими повторные попытки ЭКО, и впервые обратившимися дают возможность предполагать, что длительно продолжающееся лечение часто ведет к увеличению депрессивных симптомов [5]. Стоит отметить, что, несмотря на то, что причиной отказа от лечения может быть оплата медицинских услуг, в большинстве случаев такой причиной является всё же психологический фактор.
Результат лечения бесплодия также связан с психологическими факторами. В ряде исследований стресс и психологическое состояние рассматривались как прогнозирующий неблагоприятный фактор результата лечения. Подтверждено, что стресс связан с низкой вероятностью беременности среди женщин, находящихся в процессе лечения от бесплодия [13].
На значимость психологической поддержки во время лечения бесплодия указывает также P.F. Pressman, полагая, что процесс лечения бесплодия может стать тяжелым грузом для пар, которые на время лечения, должны свыкнуться с сексуальной жизнью «по расписанию», соответствующему медицинскому протоколу. Это может заставлять мужчин чувствовать себя «донорами спермы», в то время как женщины часто теряют сексуальное желание в процессе лечения, и как следствие, теряют интерес к сексуальной близости в спонтанные моменты. Диагностический и лечебный процессы часто требуют больших усилий от женщины, так как она может испытывать физический дискомфорт и неблагоприятные последствия гормональных изменений.
Лечение бесплодия часто описывается как «эмоциональные американские горки» («emotional roller coaster») из-за внутренних эмоциональных «взлетов» и «падений», связанных с этим процессом. Пары должны быть одновременно оптимистичны по поводу результата лечения и также реалистичны по поводу возможного отсутствия желаемого результата. Каждый месяц без результата, не завершившийся беременностью, в лучшем случае принесет много часов ощущения безнадежности с последующим разочарованием, в худшем - отчаяние [25].
Исследования японских ученых подтверждают необходимость психологической поддержки в процессе лечения от бесплодия [21]. Н. Matsubayashi и соавт. полагают, что тревожность и депрессия - это психологические проблемы, которые изучаются чаще всего; тревожность изучается в связи со стрессогенно-стью лечебных процедур и опасениями, что лечение не увенчается успехом, а депрессия - в связи с неспособностью забеременеть [21]. Как показывают эти исследования, основная трудность, с которой сталкиваются пациенты в период бесплодия, это - тревожность, в то время как у пар, которые прошли лечение, но безрезультатно, высок риск возникновения депрессии [21]. Было также высказано предположение о том, что высокие уровни тревожности оказывают прямое влияние на снижение возможности зачать ребенка. Была выдвинута гипотеза о том, что существует взаимосвязь между повышением уровня гормона пролактина в крови, вызванным тревожностью, и неудачными попытками забеременеть [17]. Существует проблема психологической неготовности некоторых пациенток к процедурам ВРТ [1, 5-7].
Женщины, обращающиеся к ВРТ, как правило, имеют опыт предыдущего длительного неуспешного лечения бесплодия. Это обстоятельство нередко ведет к возникновению неуверенности, тревог и стра-
хов, связанных с предыдущими неудачами, осложнению супружеских отношений, позиции «выученной беспомощности» (устойчивому представлению о своей неспособности достичь цели, ожиданию привычной неудачи). У женщин с бесплодием в анамнезе присутствуют определенные психологические проблемы, осложняющие формирование готовности к беременности и материнству (страхи, тревоги, связанные с семейной историей, личным опытом женщины, ее индивидуально-личностными свойствами или особенностями актуальной жизненной ситуации, отношения с партнером, альтернативные жизненные ценности, материальные проблемы и т. п.), что проявляется в неосознаваемом сопротивлении, реализующемся в соматической форме. При использовании ВРТ привычные защиты организма могут оказаться недостаточно эффективными, что в свою очередь ведет к усилению тревожности и создает порочный круг эскалации психической напряженности [5].
Основными психологическими проблемами в этих случаях могут стать переживание фрустрации при необходимости расстаться с многолетней привычной деятельностью лечения бесплодия, вокруг которой была организована вся жизнь семьи, или подмена цели (сдвиг основного мотива на промежуточную цель), когда в результате длительного неудачного лечения целью стало получение беременности, а не появление ребенка; переживание потери женщиной при наступлении беременности своей уникальной значимости как «несчастной бесплодной» для близких, самой себя и даже врачей, когда она перестает чувствовать себя центром внимания и объектом помощи и сочувствия. Это может вести к культивированию осложнений течения беременности или ее потери для восстановления равновесия семейной системы [5].
Таким образом, можно сделать вывод, что психологические проблемы, способные вызывать бесплодие, и психологические особенности переживания бесплодия влияют на репродуктивную функцию, на успешность лечения бесплодия и на способность устойчиво переносить процесс лечения.
Данные исследования подтверждают, что бесплодие является стрессовой ситуацией для женщин, с которой необходимо как-то справляться. Способы совладания с трудной жизненной ситуацией изучаются в психологии в рамках изучения копинг-стратегий.
Копинг-стратегии, используемые женщинами при переживании бесплодия.
Копинг (англ. coping - совладание) - феномен со-владающего поведения, который анализируется в литературе с точки зрения различных концептуальных подходов.
Сочетание позиций интегративного и современного отечественного субъектно-деятельностного подхода позволяет определить совладающее поведение как целенаправленное социальное поведение, позволяющее субъекту справиться со стрессом или трудной жизненной ситуацией адекватными личностным особенностям и ситуации способами. Выбор совладающего поведения активно действующим субъектом определяется личностными (структурными), динамическими (ситуативными) и регулятивными (социально-психологическими) факторами.
В теории копинг-поведения, основанной на работах когнитивных психологов Лазаруса и Фолькма-на, выделяются базисные копинг-стратегии: «разрешение проблем», «поиск социальной поддержки», «избегание» [19]. Копинг-стратегия отражает спо-
собность человека определять проблему и находить альтернативные решения, эффективно справляться со стрессовыми ситуациями, тем самым способствуя сохранению как психического, так и физического здоровья.
Однако, несмотря на достаточный широкий круг литературы по совладанию в других контекстах, исследования копинга в переживании бесплодия редки.
Так, результаты исследования D.C. Davis и C.N. Dearman, проведенного в США, показали, что женщины, страдающие бесплодием, в основном используют такие стратегии переживания, как избегание напоминаний о бесплодии, возобновление контроля над ситуацией, стремление быть лучшей, поиск скрытого смысла бесплодия, погружение в свои собственные переживания, стремление разделить груз этой проблемы [12].
В Пакистане, как отмечают L.I. Bhatti и соавт., некоторые женщины прибегают к усыновлению с целью разрешения проблемы бесплодия [8]. Однако с культурной и социальной точек зрения усыновление остается нежелательным действием в Индии [9].
Одним из наиболее часто используемых способов справиться с переживаниями бесплодия является уход (избегание) и принятие на себя ответственности (вины) за бесплодие. Иследования, проведенные в Соединенных Штатах Америки и на Тайване [22, 26], подтверждают, что данная стратегия поведения демонстрирует высокий уровень стресса и положительно коррелирует с возникновением эмоциональных расстройств. Подтверждение этому мы также находим в других исследованиях[22].
В Соединенных Штатах многие женщины сообщали о том, что они испытывали сильное чувство грусти и раздражения в связи с невозможностью забеременеть [12]. Результаты этого исследования схожи с данными некоторых других авторов, которые также пришли к выводу, что женщины признают тот факт, что они думают о своей проблеме бесплодия. Однако некоторые женщины сообщали, что пытаются занять себя другими видами деятельности для того, чтобы не думать о своей проблеме, а некоторые уходили полностью в работу, чтобы отвлечь себя от переживаний. В этом результаты данного исследования схожи с результатами исследований L.I. Bhatti и D.C. Davis и C.N. Dearman [8, 12].
В исследовании, проведенном в США, было выявлено, что многие женщины предпочитали не обсуждать с кем-либо свою проблему, связанную с бесплодием, тем самым ограждая себя от этой ситуации, хотя ученые выявили, что с точки зрения этих же женщин подобное обсуждение было бы им полезно [12].
Эту же стратегию предпочитают женщины в Южной Африке, Гане: стараются скрыть свою ситуацию бесплодия и держат всю информацию о ней при себе [15]. В исследовании женщин в Гане на вопрос о том, как они справляются с проблемой бесплодия, были выделены следующие типы ответов: отрицание/принятие желаемого за действительное, общение с другими на тему бесплодия, сохранение контроля над ситуацией, желание быть «нормальной» («как все»), рок (судьба)/принятие/чувство вины [16].
Как видно из результатов исследования, многие женщины в Гане обращаются к Богу с молитвами о разрешении их проблемы, что также является одним из способов совладать со стрессом, связанным с бесплодием. Похожая ситуация была выявлена в Индии и в Южной Африке [27, 20].
Кроме этого, данные исследования в Гане о том, что женщины справляются с проблемой бесплодия посредством поддержки супругов, подтверждаются исследованиями в Южной Африке, Болгарии, на Тайване [15, 27, 20].
Анализ различных работ позволяет сделать вывод, что у женщин, которые пытаются получить социальную поддержку, обнаруживается более низкий уровень стресса[26].
Так, J. Boivin и соавт. в своем исследовании показали, что наиболее часто источниками поддержки женщин в ситуации переживания бесплодия являются супруг, семья и друзья, а также чтение литературы, описывающей эмоциональные аспекты бесплодия. Автор в этой работе указывает на то, что в то время как бесплодие может быть довольно стрессогенным для пациенток, внешняя поддержка от семьи и друзей, а также новые возможности в лечении бесплодия - в совокупности могут уменьшить эмоциональный стресс [il].
Социальная поддержка может определяться как играющая позитивную роль в переживании бесплодия. Социальная поддержка при наличии стресса имеет эффект буфера [2Í, 15, 28].
По данным результатов некоторых исследований, пациентки старшего возраста используют более эффективные копинг-стратегии: «разрешение проблем» и «поиск социальной поддержки» [21].
В российских исследованиях выявлены личностные особенности женщин с бесплодием. Отмечено, что для женщин, имеющих нарушения репродуктивной функции, в частности бесплодие, характерны следующие особенности: общая инфантильность, проявляющаяся в незрелости личностной сферы, искаженной или незрелой полоролевой идентификацией, неадекватные (инфантильные, дезадаптивные) формы реагирования на стрессовые ситуации, эмоциональная неустойчивость, повышенный уровень личностной и ситуативной тревожности, подавленная агрессия разной направленности, осложненные отношения с другими людьми, в первую очередь - близкими, деструктивный опыт отношений с собственной матерью. Это те качества, которые связаны с нарушением психологических механизмов адаптации и проявляются в форме инфантильных или искаженных способов реагирования в ситуациях адаптации [5].
Выявленные в этих исследованиях особенности свидетельствуют о том, то женщины, во-первых, имеют выраженный внутренний конфликт в материнской сфере, во-вторых, у них присутствуют нарушения психологической адаптации и инфантильный способ разрешения конфликтной ситуации по типу соматиза-ции, в-третьих, имеют различия по форме конфликта в материнской сфере, адаптационным механизмам и формам соматизации конфликтной ситуации [7].
Выделено три основных варианта проявления психологических проблем у женщин с нарушением репродуктивной функции [6]:
- Стремление к независимости, самореализации, достижению и сохранению связанных с этим завоеваний. В этом случае ребенок является средством для реализации этих целей, что может проявляться с целью: сохранить партнера, достичь желаемого социального, семейного, личностного, поло-ролевого статуса; получить ребенка - так это единственное, чего у меня еще нет, без этого я и моя жизнь «не полноценные». При этом мотивация выражается в
категориях «что я получу себе, когда у меня будет ребенок». В этом случае конфликт возникает вследствие того, что на неосознаваемом и частично осознаваемом уровнях (часто с формированием защитных механизмов) ребенок расценивается как ограничивающий возможность реализации индивидных целей (то есть тех самых, которые женщина пытается реализовать за счет ребенка).
- Стремление к сохранению ресурсов и удовлетворению потребностей зависимости. В этом случае ребенок является средством обеспечения заботы о себе со стороны тех, кто занимает позицию объекта привязанности по отношению к женщине (полностью или частично выполняет эти функции). Это также может быть способом сохранения, а нередко и достижения, симбиотической зависимости от матери.
- Искажение поло-ролевых и возрастных позиций, сопровождающееся неосознаваемым запретом на рождение своих детей. Основной смысл этой стратегии состоит в том, что невозможно перейти на реальную материнскую позицию, так как она либо занята другим персонажем, либо уже реализована, но по отношению не к своему ребенку, а к другим объектам, занимающим это место в диаде.
Все описанные варианты можно рассматривать как достаточно успешное совладание с угрожающей своему благополучию ситуацией (которой и является в данном случае материнство, хотя, разумеется, женщины это не осознают и глубоко страдают от невозможности реализовать осознаваемый запрос на появление ребенка в семье). Результатом является сохранение себя (как физической и психической целостности). Поэтому данную стратегию следует рассматривать как копинг-поведение, причем успешное, а не как дезадаптивную защитную стратегию, однако решается при этом совсем другая проблема [6].
Таким образом, существуют различные подходы к изучению переживания женщинами бесплодия. В одних случаях рассматриваются сами формы и способы переживаний женщин, в других выявляются их личностные особенности и психологические причины, ведущие к соматизации в форме бесплодия. Большинство исследований выявляют отдельные феномены в данной области, и на данном этапе не существует единого описания и выделения форм и типов этого переживания, что затрудняет оказание этим женщинам эффективной психологической помощи.
Зарубежные и российские исследования подтверждают таким образом, что тема переживания бесплодия является очень актуальной сегодня и требует дальнейшего изучения. Недостаток сведений по проблеме переживания женщиной бесплодия затрудняет разработку методов и оказание эффективной психологической помощи.
Литература
1. Блох, М.Е. Перинатальная психология и психология родительства / М.Е. Блох, Е.Ю. Печнико-ва, Г.Г. Филиппова // Тезисы докладов VII Международной конференции РАРЧ. - Казань, 2007. - С. 11-19.
2. Василюк, Ф.Е. Психология переживания. Анализ преодоления критических ситуаций / Ф.Е. Василюк. - М. : Изд-во Московского университета, 1984. - 200 с.
3. Гарданова, Ж.Р Пограничные психические расстройства у женщин с бесплодием в программе экстракорпорального оплодотворения и их психотерапевтическая коррекция : дис. ... д-ра мед. наук / Гарданова Ж.Р - Московский государственный медико-стоматологический университет, 2008. - 275 с.
4. Кулаков, В.И. Лечение женского и мужского бесплодия. Вспомогательные репродуктивные технологии в лечении женского и мужского бесплодия / В.И. Кулаков. - М. : Медицинское информационное агентство, 2005. - 592 с.
5. Филлипова, Г.Г. Психологические проблемы при нарушениях репродуктивной функции у женщин / Г.Г. Филлипова // Психология и семья : материалы интернет-конференции. - Бел. гос. пед. ун-т, 2005.
6. Филиппова, Г.Г. Лечение бесплодия: нерешенные проблемы / Г.Г. Филиппова. - Саратов, 2001. - 170 с.
7. Филиппова, Г.Г. Нарушения репродуктивной функции и их связь с нарушениями в формировании материнской сферы / Г.Г. Филиппова // Журнал практического психолога. - М., 2003. -С. 83-109.
8. Bhatti, L.I. The quest of infertile women in squatter settlements of Karachi, Pakistan: A qualitative study / L.I. Bhatti, F.F. Fikree, A. Khan // Social Science & Medicine. - 1999. - Vol. 49. - P 637649.
9. Bharadwaj, A. Why adoption is not an option in India: The visibility of infertility, the secrecy of donor insemination, and other cultural complexities /
A. Bharadwaj // Social Science & Medicine. -2003. - Vol. 56. - P 1867-1880.
10. Boivin, J. A review of psychosocial interventions in infertility / J. Boivin // Soc. Sci. Med. - 2003. -Vol. 57. - P 2325-2341.
11. Boivin, J. Why are infertile patients not using psychosocial counseling? / J. Boivin, L.C. Scanlan, S.M. Walker // Human Reproduction. - 1999. -Vol. 14, № 5. - P 1384-1391.
12. Davis, D.C. Coping strategies of infertile women / D.C. Davis, C.N. Dearman // J. of Obstetrics, Gynecological and Neonatal Nursing. - 1991. -Vol. 20, № 3. - P 221-228.
13. Deka, PK. Psychological aspects of infertility / PK. Deka, S. Sarma // British Journal of Medical Practitioners. - 2010. - Vol. 3, № 3. - P 336.
14. Domar, A.D. Psychological improvement in infertile women after behavioral treatment: a replication / A.D. Domar, PC. Zuttermeister, M. Seibel [et al.] // Fertil Steril. - 1992. - Vol. 58. - P 144147.
15. Dyer, S.J. «Men leave me as I cannot have children»: Women’s experiences with involuntary childlessness / S.J. Dyer, N. Abrahams, M. Hoffman [et al.] // Human Reproduction. - 2002. -Vol. 17, № 6. - P 1663-1668.
16. Donkor, S. Coping Strategies of Women Seeking Infertility Treatment in Southern Ghana / S. Donkor, J. Sandall // African Journal of Reproductive Health. - 2009. - Vol. 13, № 4. -P 83.
17. Edelman, R.J. Psychological aspects of infertility / R.J. Edelman, K. Conolly // British Journal of Medical Psychology. - 1986.- Vol. 59. - P 209219.
18. Hirsch, A.M. The long-term psychosocial effects of infertility / A.M. Hirsch, S.M. Hirsch // Journal of Obstetrics, Gynecological and Neonatal Nursing. - 1995. - Vol. 24, № 5. - P. 517-522.
19. Lazarus, R.S. Stress, appraisal, and coping / R.S. Lazarus, S. Folkman. - New York, USA : Springer Publishing Company, 1984.
20. Lee, T.Y. Development of the Coping Scale for Infertile Couples / T.Y. Lee, G.Y. Sun [et al.] // Archives of Andrology. - 2000. - Vol. 45. - P. 149-154.
21. Matsubayashi, H. Emotional Distress of Infertile Women in Japan / H. Matsubayashi, H. Takashi,
S. Izumi [et al.] // Human Reproduction. - 2001. -Vol. 16, № 5. - P. 966-969.
22. Morrow, K.A. Predictors of psychological distress among infertility clinic patients / K.A. Morrow, R.W. Thoreson, L.L. Penney // Journal of Consulting and Clinical Psychology. - 1995. - Vol. 63, № 1. -P 163-167.
23. Noorbala, A. Study of psychiatric disorders among fertile and infertile women and some predisposing factors / A. Noorbala, F Ramezanzadeh, N. Abed-
inia [et al.] // Journal of Family and Reproductive Health. - 2007. - Vol. 1, № 1. - P 6-11.
24. Olivius, C. Why do couples discontinue in vitro fertilization treatment? A cohort study / C. Olivius,
B. Friden, G. Borg [et al.] // Fertil Steril. - 2004. -Vol. 81. - P 258-261.
25. Pressman, PF Psychological aspects of infertility. http://www. bjmp.org/content/psychological-as-pects-infertility.
26. Stanton, A.L. Coping and adjustment to infertility / A.L. Stanton, H. Tennen, G. Affleck [et al.] // Journal of Social and Clinical Psychology. - 1992. -Vol. 11, № 1. - P 1-13.
27. Todorova, I.L.G. Social discourses, women’s resistive voices: Facing involuntary childlessness in Bulgaria / I.L.G. Todorova, T. Kotzeva // Women’s Studies International forum. - 2003. - Vol. 26, № 2.-P 139-151.
28. Unisa, S. Childlessness in Andhra Pradesh, India: Treatment-seeking and consequences / S. Uni-sa // Reproductive Health Matters. - 1999. -Vol. 7, № 1. - P. 54-64.
оллектив авторов, 2012 УДК 616.438-006:618.19-089.87
РЕКОНСТРУКТИВНО-ПЛАСТИЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ ПОСЛЕ РАДИКАЛЬНОГО ЛЕЧЕНИЯ РАКА МОЛОЧНЫХ ЖЕЛЕЗ
И. В. Суздальцев2, С. Н. Блохин1, К. В. Надеин2
1 Первый Московский государственный медицинский университет им. И. М. Сеченова
2Ставропольская государственная медицинская академия
Рак молочной железы (РМЖ) является ведущей онкологической патологией у женского населения. В 2008 году его доля в России составила 20 % от всех злокачественных заболеваний. Для сравнения: новообразования кожи -15,5 %, рак тела матки - 7,2 %, ободочной кишки - 7,2 %, желудка - 6,8 %. С 1998 по 2008 год прирост стандартизованных показателей заболеваемости составил 15,02 %. В 2007 году в России на 100 тыс. населения насчитывалось 318,9 больных РМЖ [9].
Несмотря на диспансерные, профилактические осмотры (показатель выявляемости РМЖ при их прове-
Суздальцев Игорь Владимирович, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой факультетской хирургии
Ставропольской государственной медицинской академии; тел.: (8652)561700; e-mail: suzdalsev@yandex.ru.
Блохин Сергей Николаевич, доктор медицинских наук, профессор кафедры общей хирургии лечебного факультета 1-го Московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова, тел.: (925)5857052; e-mail: sergey-blokhin@yandex.ru.
Надеин Кирилл Викторович, заочный аспирант кафедры факультетской хирургии
Ставропольской государственной медицинской академии; тел.: 89097733792; e-mail: kvnadein@mail.ru.
дении увеличился с 15,3 % в 1997 г до 22,9 % в 2007 г) и широкую просветительскую медицинскую деятельность по раннему выявлению рака молочной железы, предпринимаемые меры неадекватны вследствие быстрого роста заболеваемости. В России рак молочной железы ежедневно диагностируется у 143 женщин, всего на учете в онкологических учреждениях в 2008 году состояло 52469 впервые выявленных больных РМЖ [9].
Современные методы лечения рака молочной железы позволяют осуществить дифференцированный подход к разным группам пациенток и добиться если не удовлетворительных, то по крайней мере приемлемых результатов. За последние десятилетия достигнута положительная динамика в показателях выживаемости при данном заболевании.
К сожалению, ни современные усовершенствованные методы диагностики рака молочной железы, ни онкологическая настороженность врачей не дают серьезных, значимых результатов в улучшении ранней диагностики. Показатель «запущенности» (выяв-ляемость Ш-М стадий) при РМЖ в 2007 году составил 36,8 %. В целом в 2007 году среди впервые выявленных больных РМЖ 1-11 стадии имел место в 62,3 %, III стадии - в 26,3 %, IV стадии - в 10,5 %. Летальность в течение первого года после диагностированного заболевания составила 5,2 % [9].
До настоящего времени хирургический метод является основным в лечении больных раком молочной
