CC BY
6
ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ
УДК 008 DOI: 10.31249/rphil/2024.02.09
ГЛУХОВ СВ.* ПЕРЕЖИТОЧНЫЕ ФОРМЫ В «ИСТОРИИ ЕСТЕСТВЕННОЙ РЕЛИГИИ» Д. ЮМА
Аннотация. Статья предлагает рассмотреть «Историю естественной религии» на предмет выявления в ней новых семиотических форм, представленных Д. Юмом. Данная операция необходима для того, чтобы как содержательно, так и количественно расширить описанную ранее автором классификацию пережиточных форм.
Ключевые слова: культурные пережитки; пережиточные культурные формы; Э. Тайлор; Д. Юм; христианство; политеизм; история религий.
GLUKHOV S.V. Survivals in the "The natural history of religion" by D. Hume
Abstract. The article proposes to consider the "History of Natural Religion" by the English philosopher D. Hume in order to identify survival forms. This operation is necessary for expand the classification of survivals described earlier by the author.
Keywords: survivals; E. Tylor; D. Hume; Christianity; polytheism; history of religions.
Для цитирования: Глухов С.В. Пережиточные формы в «Истории естественной религии» Д. Юма // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3 : Философия. - 2024. -№ 2. - С. 118-124. - DOI: 10.31249/rphil/2024.02.09
* Глухов Сергей Викторович - младший научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам РАН; sglukhov@mail.ru
118
Введение
Пережиточные культурные формы (или просто «пережитки») - это особые феномены культуры, которые, согласно определению эволюциониста Э.Б. Тайлора, были перенесены из одной исторической эпохи в другую и «остаются живым свидетельством или памятником прошлого» [4, с. 50].
Как раз с именем последнего обычно ассоциируются пережиточные культурные формы. Английский эволюционист оставил множество описаний таких пережитков, однако так и не смог создать на этой базе полноценную теорию. В своей статье «Культурные пережитки Э. Б. Тайлора: попытка классификации» [2] мы выделили 20 типов пережиточных форм, пользуясь только этими описаниями. Тем не менее схожие исследования, без упоминания термина, уже проводились философами и историками Древней Греции и Древнего Рима (см.: [5, с. 487; 6, p. 44-45]). Что же касается термина «пережиток» (по-английски «survival»), его лексические варианты имеют вполне обыденный смысл в английском языке, обозначая процесс и результат «сохранения», «удерживания» или «консервации», в том числе в трудных для этого условиях. М. Ходжен отмечает наличие одной из таких лексем в сочинении английского антиквара и священника Джона Бранда (1744-1806) [7, p. 48-49]. Аналогами данного термина могут служить такие слова, используемые как правило в переносном значении, как «след» («vestige»), «остаток» («remain»), «реликт» («relic») и «реликвия» («relique»). В таком виде он уже присутствует у Фрэнсиса Бэкона, Томаса Гоббса, а также у английских историков и исследователей древностей Генри Борна (1694-1733) и Джона Обри (1626-1697) [ibid, p. 48].
Неявное определение Тайлора, а также широта приводимых им описаний не давали понимания, являются ли пережиточные формы культурно полезными в новой для себя среде или они выступают лишь в качестве бесполезных «рудиментов». В дальнейшем некоторые эволюционисты (У. Риверс, Р. Маретт, А. Хэддон, Э. Лэнг) и представители культурно-исторической школы (Фр. Боас, Р. Лоуи) уточнили понятие пережитка, отбросив все функциональные формы (т.е. «рецидивные» или «возрожденные»), о чем я пишу в вышеприведенной статье.
Ход развития науки о пережиточных формах казался вполне перспективным, однако он был остановлен в результате оглушительной критики со стороны школ диффузионизма и функционализма и уже упоминавшихся представителей культурно-исторической школы. Было выдвинуто три основных аргумента.
Первый их них можно условно назвать «культурно-биологическим». Этот аргумент предполагал, во-первых, полную биологическую тождественность всех существующих человеческих рас, а во-вторых, абсолютную корреляцию между природой человека и условиями, в которых он воспитывался. «Коллективная память» того или иного сообщества, таким образом, не могла переходить за рамки своего исторического существования, или, иными словами, всё, что человек усваивал в результате опыта, полностью определяло его поведение и его ценности. Те же культурные элементы, которые внешне напоминали «пережитки», объяснялись действием диффузии между разными сообществами или непосредственным развитием базовой культуры.
Сегодня данный постулат не выглядит столь уж очевидным, как это еще было в начале и середине ХХ в. Теоретические успехи эволюционной психологии (социобиологии), эволюционной эпистемологии, генетики поведения и нейропсихологии заставляют иначе взглянуть на него. Наследственные факторы поведения действительно существуют, и сознание человека при рождении нельзя рассматривать как «чистый лист» (правильнее всего говорить о комбинации личного опыта и наследственности). Кроме того, внимательное вглядывание в описания пережиточных форм, которые были даны Тайлором, помогает полностью обойти эту проблему. Тип пережиточных форм, которые я предложил назвать «сениль-ным» (медицинский термин; т.е. «старческий, относящийся к старости»), «указывает на действие привычки и отторжение новых технологий, которые свойственны пожилым людям» [2, с. 13-14]. Через последних некий культурный элемент теоретически может передаваться бесконечно, размыкая исторические границы между культурами.
Второй аргумент против пережиточных форм - «диффузио-нистский». Элементы, внешне напоминающие некий архаичный срез древности, являются лишь заново усвоенными через культур-
ный контакт (трансфер), совершающийся в настоящем времени или незадолго до этого, но в рамках данной исторической культуры.
Представим третий аргумент, который мы выделили как «функционалистский». Любой так называемый «пережиток» должен отвечать требованиям культуры, в которой он функционирует, и, если он даже бесполезен, он утоляет потребность того или иного человека (группы людей) в ностальгии и «жажде возвращения в прошлое».
На оба этих аргумента можно ответить следующим образом. Так как нормативное поведение человека в культуре определяется исключением «других вариантов поведения» [3, с. 63], очевидно, что формы, внешне напоминающие архаику, предпочитаются другим - полезным и более отвечающим культурной обстановке. Следовательно, не имеет значения, был тот или иной архаичный элемент получен в результате «припоминания» или в процессе диффузии, важно лишь то, что он оказался усвоен. Не имеет значения и его современная функция, поскольку он в любом случае остается осколком прошлого и дисфункциональной составляющей данной культуры на фоне более адекватных времени норм поведения, мышления и материального производства.
Постановка проблемы
Классификация пережиточных культурных форм, о которой говорилось выше, была составлена мною исключительно на основе текстов Тайлора и по этой причине не является полной. Она может быть расширена и содержательно, и путем описания новых типов. Для решения данной задачи необходимо обратиться к другим историко-культурологическим исследованиям - например, к «Истории естественной религии» английского философа XVШ в. Дэвида Юма, которая и будет рассмотрена далее.
Решение проблемы
Дэвид Юм был ученым широкого профиля и, помимо чисто философских проблем, также интересовался вопросами религиоведения, политологии, истории, экономики, эстетики и других наук. «История естественной религии» как раз принадлежит к числу нефилософских произведений этого автора.
121
Сразу следует пояснить, что Юм подразумевает под «естественной религией». Это не какая-то исторически существующая или существовавшая ранее религия (духовная традиция). Данный термин скорее указывает на определенный подход к религиоведению в новоевропейской философии. Философы понимали «естественную религию» как коренящуюся в природе человека и постигнутую путем разума, а не откровения.
Юм представил в этой работе традиционную прогрессист-скую схему исторического развития религии (при этом его точка зрения относительно религий и их различий скорее скептична): человеческий интеллект постепенно совершенствуется, переходя от политеизма и натурализма к подлинному теизму, прежде всего христианскому.
Сложные отношения между язычеством и христианством в рамках культуры последнего, следствием которых было появление множества пережиточных форм, уже рассматривались Тайлором. Однако Юм приводит пример языческого пережитка (без использования этого термина или его синонимов), неизвестного Тайлору. «Если вы спросите простолюдина, почему он верит во всемогущего творца вселенной, он никогда не упомянет о красоте целевых причин, не выставит своей руки и не попросит вас рассмотреть гибкость и разнообразие суставов в его пальцах и отметить тот факт, что все они сгибаются в одну сторону, что противовесом к ним является большой палец, что внутренняя сторона руки мягка и снабжена мясистыми тканями, а также что имеются и иные условия, которые делают это орган приспособленным к той цели, для который он был предназначен» [6, с. 397]. Простолюдин расскажет вам о «внезапной, неожиданной смерти такого-то лица, о падении и телесных повреждений другого, о чрезмерном зное одного времени года, о холоде и дождях другого - всё это он приписывает непосредственному воздействию провидения» [там же]. Однако утонченные христиане, по мнению Юма, отрицают существование провидения в частных вопросах и утверждают его в том, что «верховный дух, установив общие законы, управляющие природой, делает их осуществление свободным и непрерывным» [там же], тем самым не нарушая каждый раз установленного порядка событий особыми велениями. Можно согласиться с Юмом, так как политеистические верования, носителями которых в его время были,
например, крестьяне (наравне с христианством), вообще не предполагают существования единого (единственного) бога-творца, который был бы ответственен за красоту и гармонию всего космоса. Этот пережиток можно отнести к одному из уже описанных мною типов - «двоеверческим» пережиточным формам.
Как допускаемое в христианстве двоеверие, не приводящее к серьезным конфликтам, также описывается культ святых. Об этом можно прочитать у Тайлора. Юм добавляет к этому сведения (краткие) о почитании в средневековую эпоху Девы Марии. Последняя, «будучи сперва только добропорядочной женщиной, узурпировала многие атрибуты Всемогущего» [6, с. 400]. После критики Реформации, которая официально провозглашала возвращение к чистому Евангелию, культ Девы Марии постепенно угас. В подтверждение того, что подобная культовая практика была нелегитимна в рамках христианства, можно привести несколько цитат из Нового Завета (Евангелия): «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино» [1, с. 183]; «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, Сына и Святого Духа» [1, с. 37]. Из этих цитат видно, что божественными признаются лишь три фигуры, вечно пребывающие в небесной сфере и способные своей силой и своим могуществом крестить людей (наделять их святостью).
Легенды, сопровождавшие культы святых (а также Девы Марии и римских пап), были запутанны и многочисленны. Тот факт, что древние религии были основаны не на каноне (Евангелие), а на предании, делало их склонными к мифотворчеству. «Почти каждый верил в некоторую часть этих рассказов, никто не мог верить в их совокупность и не мог даже знать ее» [6, с. 423], - пишет Юм. Такого рода мифотворчество, но уже в рамках христианства, является пережитком религии предания. Эти пережиточные формы я бы отнес, как и предыдущие, к двоеверческому типу или к типу, который не был ранее мною описан, - «нарративному». Напомню, что одна и та же форма, согласно моей классификации, может принадлежать нескольким типам.
Таким образом, «История естественной религии» Дэвида Юма содержит в себе данные, которые позволяют расширить содержание одного из типов моей классификации («двоеверческо-го») и открыть новый тип «нарративных» пережитков.
Заключение
Отдельным вопросом, которые не рассматривался выше, является методология поиска и выявления пережиточных форм1. Сейчас же эта методология была опробована мною на другом материале. Я исключил все описания с недостоверными историческими фактами, чисто диффузные (т.е. перенятые от других культур) и видоизменные элементы, которые, хоть и относятся к архаике, но не вступают в противоречие с современными им формами, а также те описания, которые требуют дополнительных сведений.
Список литературы
1. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. - Москва : Российское библейское общество, 2002. - 923 + 292 с.
2. Глухов С.В. Культурные пережитки Э.Б. Тайлора: попытка классификации // Вестник культурологии. - 2022. - № 4 (103). - С. 10-25.
3. Пивоев В.М. Философия культуры. - Москва : Академический проект, 2020. -426 с.
4. Тэйлор Э. Первобытная культура : в 2 кн. Кн. 1. - Москва : ТЕРРА-Книжный клуб, 2009. - 464 с.
5. Философская энциклопедия. - Москва : Советская энциклопедия, 1983. - 840 с.
6. Юм Д. Сочинения : в двух томах. Том 2. - Москва : Мысль, 1965. - 928 с.
7. Hodgen M.T. The doctrine of survivals. - London : Allenson, 1936. - 198 p.
1 Подробнее см.: Глухов С.В. Культурные пережитки Э.Б. Тайлора: попытка классификации // Вестник культурологии. - 2022. - № 4 (103). - С. 10-25.
