CC BY
30
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 34 (249). История. Вып. 48. С. 106-110.
«...ПЕРЕСМОТРЕТЬ ПОДХОД СОВЕТСКОЙ РОССИИ К СИОНИЗМУ.»: ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЕВРЕЙСКОГО АГЕНТСТВА ДЛЯ ПАЛЕСТИНЫ ПО УСТАНОВЛЕНИЮ КОНТАКТОВ С СОВЕТСКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
С началом агрессии нацистской Германии против СССР политическое руководство «еврейского национального очага» в Палестине предприняло ряд шагов по налаживанию связей с советским правительством с целью заручиться его поддержкой в борьбе за создание на Ближнем Востоке еврейского государства. В статье рассматриваются основные направления и проблемы переговорного процесса, раскрываются позиции сторон.
Ключевые слова: Палестина, «еврейский национальный очаг», Еврейское агентство для Палестины, Еврейский антифашистский комитет в СССР.
В годы Второй мировой войны руководство созданного под эгидой Великобритании в начале 1920-х гг. «еврейского национального очага» в Палестине развернуло активную работу по налаживанию связей с правительствами стран антигитлеровской коалиции с целью привлечения их внимания к палестинскому вопросу. Лидеры еврейско-палестин-ской общины боролись за создание на «земле обетованной» суверенного еврейского государства. В то время как деятельность сионистов по установлению контактов с правительством США в годы войны уже всесторонне изучена1, их усилия по налаживанию связей с другой великой державой, сыгравшей важнейшую роль в создании Государства Израиль - Советским Союзом, предпринятые в тот же период, еще не стали предметом комплексного исследования. На рубеже XX-XXI вв. отечественными историками был поставлен вопрос о причинах «неожиданной» поддержки Советским Союзом сионистов в конце 1940-х гг. Отвечая на него, исследователи, как представляется, зачастую упрощали ситуацию, рассуждая, например, следующим образом: «Логика его [Сталина] действий была проста: арабский мир - домен пробри-танских и профранцузских реакционных режимов <...> Победа сионистов в Палестине означала бы поражение Великобритании и их марионеток. Значит, нужно было поддержать сионистов.»2. Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что возникновение у Кремля интереса к вопросу создания еврейского государства в Палестине относилось исследователями ко времени Ялтинской кон-
ференции 1945 г.3 В итоге складывалось впечатление, будто вся советская политика в отношении Палестины 1947-1949 гг. сводилась к попытке реализации вдруг увиденной возможности потеснить англичан на Ближнем Востоке, т. е. изначально была авантюрной и потому обреченной на провал.
Целью данной статьи является изучение деятельности сионистских лидеров по установлению контактов с советским правительством в годы Великой Отечественной войны. Если принять традиционное для израильской историографии обозначение «еврейского национального очага» как «еврейского государства в пути», то Еврейское агентство для Палестины (ЕА) можно назвать его «правительством». Учрежденное в соответствии с Мандатом Лиги Наций на управление Палестиной, ЕА являлось специальным отделом Исполкома Всемирной сионистской организации (ВСО) и одновременно официальным органом еврейско-палестинской общины, призванным «взаимодействовать с мандатной администрацией в решении таких экономических, общественных и других вопросов, которые могут затрагивать установление еврейского национального очага и интересы еврейского населения в Палестине»4. В свою очередь «министерством иностранных дел» «еврейского государства в пути» являлся Политический департамент Правления ЕА во главе с будущим первым руководителем внешнеполитического ведомства и вторым премьер-министром Израиля М. Шертоком.
Первые попытки установить контакт с советским правительством были предпри-
няты президентом ВСО Х. Вейцманом в начале 1941 г.5 Однако систематические переговоры между ВСО и Москвой открылись только после начала Великой Отечественной войны, которая, по словам члена Правления ЕА Э. Ноймана, вывела СССР из числа «фактических союзников [гитлеровского режима] и привела Советскую Россию на сторону демократии», создав тем самым «возможности для установления рабочих отношений между представителями еврейских организаций и советским правительством»6.
Переговоры лидеров ВСО и «еврейского национального очага» с советским правительством осуществлялись под прикрытием сотрудничества «дружественных СССР еврейских организаций» с «советской еврейской общественностью», с начала 1942 г. - в лице Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). В беседе с Вейцманом в сентябре 1941 г. посол СССР в Лондоне И. М. Майский рекомендовал президенту ВСО «посодействовать тому, чтобы отклики на обращение [митинга советских евреев] были не только от сионистов, но также и от других еврейских организаций»7. Москва старалась не афишировать свои связи с международным еврейством8, тем более с ВСО. Так, при публикации в печатном органе ЕАК «Эйни-кайт» заявления о целях учрежденной в Палестине левосионистскими деятелями Лиги в защиту Советской России (Лига «V», от английского Victory), был опущен параграф о приверженности Лиги делу сионизма9.
17 июля 1941 г. посол СССР в США К. А. Уманский принял заведующего Отделом международных отношений Всемирного еврейского конгресса (ВЕК) М. Перлцвейга и члена Правления ЕА Ноймана. Особое место этой встречи в ряду других заключается в том, что именно на ней стороны сформулировали принципы новых отношений между ними. Во-первых, была определена общая позиция сторон - борьба против фашизма. Во-вторых, по предложению Уманского, участники переговоров отказались от обсуждения проблем, связанных с их прошлыми претензиями друг к другу. «Единственный путь продолжить наши отношения, - заявил Уманский, - это подвести черту под прошлым и думать о будущем. Если мы продолжим дискуссии о прошлом, то мы ни к чему не придем». В частности, как следует из отчета Ноймана, Москва закрывала глаза на до-
военные нападки «еврейской печати в США на советское правительство», а сионисты обещали «не поднимать вопрос о советской позиции относительно сионизма и сионистов». Наконец, Уманский поддержал возможность провозглашения еврейского государства в Палестине, хотя и поставил ее в зависимость от решений «предстоящей мирной конференции». Таким образом, посол СССР фактически признал правомочность целей и задач сионизма. При этом Уманский подчеркнул, что «Советская Россия будет присутствовать на ней [мирной конференции] и иметь право голоса»10.
В начале сентября 1941 г. в беседе с Майским Вейцман дал понять, что «американское еврейство, если оно будет надлежащим образом стимулировано», сможет эффективно воздействовать на общественное мнение в США в духе установления советско-американского сотрудничества. Слова Вейцмана в тот же день были переданы в Москву с пометкой «Совершенно секретно. Немедленно»11. Одновременно с этим Лондонское бюро ЕА выдвинуло свои требования советскому правительству, известные по имени их автора как «меморандума Линтона»: «Во-первых, освобождение арестованных или сосланных российских сионистов; во-вторых, общее разрешение [для советских граждан] на эмиграцию в Палестину; в-третьих, учреждение [в СССР] представительства ЕА; в-четвертых, разрешение на проведение [в СССР] сионистских культурных мероприятий; в-пятых, разрешение на изучение и преподавание иврита [в СССР]»12.
Освобождение арестованных или сосланных российских сионистов и возрождение сионистской деятельности в Советском Союзе должно было обеспечить «исход» (в сионистской терминологии) советских евреев. Линтон полагал, что в сложившихся условиях «вероятно, можно будет добиться разрешения на выезд из России для евреев, желающих иммигрировать в Палестину, [если] это <...> не будет сопровождаться какой-либо пропагандой». Использовать новую ситуацию для усиления давления на советское правительство с целью «освобождения всех сионистских узников и ссыльных» и получения разрешения «всем желающим иммигрировать в Палестину» призывали ЕА сионистские общественные группы13.
В тоже время лидеры ВСО оценивали возможности возрождения сионистской деятель-
ности в Советском Союзе довольно скептически. Вейцман вообще считал советских евреев потерянными для сионистов. «Если в вашей стране сохранится нынешний режим, - говорил он в феврале 1941 г. Майскому, -то советские евреи ассимилируются <.> они войдут как неотъемлемая составная часть в общее русло русской жизни. Мне это может не нравиться, но я готов с эти мириться»14. Политический департамент ЕА рассчитывал только на «жест доброй воли» советского правительства в виде «освобождения для переезда в Палестину хотя бы трех тысяч евреев, двух тысяч, даже одной тысячи»15.
В годы Великой Отечественной войны с призывом к советскому правительству «разрешить [советским] евреям, не занятым военно-трудовым напряжением, выехать в Палестину», с тем чтобы «работая здесь <...> они принесли значительную пользу нашему общему делу», неоднократно обращались трудящиеся «еврейского национального оча-га»16. Многие из них искренне полагали, говоря словами секретаря исполкома Всеобщей федерации еврейских трудящихся Палестины (Гистадрута) и члена президиума Лиги «V» А. Цизлинга, что «тяжелые испытания войны ликвидируют накопившиеся в результате прошлого периода печальные недоразумения, разрушат ряд средостений, сблизят государства и народы и объединят рассеянные и изолированные части многострадального еврейского народа»17.
Наиболее адекватную, на наш взгляд, оценку советской политики в отношении сионизма дал глава Ближневосточного отдела Политического департамента ЕА Э. Эпштейн: «.несмотря на новые внешнеполитические подходы советского правительства, не произошло никаких изменений во внутренней политике СССР. В то время как расширяется военно-политическое сотрудничество с демократическими государствами, Сталин усиливает контроль над умонастроениями внутри СССР, чтобы избежать отклонений от генеральной линии и "непонимания" подлинного смысла этого сотрудничества с режимами, остающимися в глазах коммунистов столь же "неприемлемыми", как они были до нападения немцев на Россию. Планируя те или иные операции по отношению к Советской России, мы не должны тешить себя иллюзиями. Мне представляется ошибочным мнение, будто ситуация изменилась и мы имеем какие-то
новые возможности в плане разрешения сионистской деятельности в СССР»18.
Действительно, еще в августе 1941 г. первым секретарем посольства СССР в Великобритании К. В. Новиковом было совершенно четко заявлено: «Советский Союз не может допустить существование на своей территории каких-либо политических движений»19. Любые попытки представителей ВСО поставить вопрос об освобождении арестованных до сентября 1939 г. в СССР сионистов сразу же блокировались советскими дипломатами. Послы СССР, в частности И. М. Майский (Лондон), К. А. Уманский (Вашингтон) и С. А. Виноградов (Анкара) неоднократно заявляли представителям ВСО летом-зимой 1941/1942 гг., что «в СССР никогда не арестовывали сионистов за их национальные убеждения и стремление репатриироваться в Палестину: арестам подвергались только те люди, которые находились в связи с иностранными политическими организациями, нарушая тем самым советское законодательство, запрещающее установление таких связей без ведома и санкции официальных вла-
стей»20.
Общение представителей Политического департамента ЕА с советскими дипломатами нередко оставляла у сионистских деятелей неприятный осадок из-за того, что предмет их гордости - трудовые завоевания евреев Палестины, их вклад в борьбу против фашизма - были совершенно неизвестны их собеседникам или даже ставились ими под сомнение. В своем отчете о беседе с послом СССР в Турции Виноградовым, состоявшейся в Анкаре 6 декабря 1941 г., Э. Эпштейн сообщал: «Посол попросил меня рассказать о социальном составе еврейского населения страны. Я был крайне изумлен и оскорблен, когда Виноградов с наивно-удивленной интонацией спросил: "А что, евреи в Палестине действительно работают?" Тут только я в полной мере осознал, какую промывку мозгов устроила враждебная коммунистическая пропаганда, представлявшая народам СССР еврейское население Палестины как чисто империалистическое и эксплуататорское движение. Общее впечатление от беседы с послом и его секретарем можно суммировать одной фразой: полная неинформированность и большое желание узнать»20.
ЕА регулярно передавало в Москву и в советские посольства и торгпредства информа-
ционные материалы о Палестине с тем, чтобы там могли узнать о трудовых достижениях «еврейского национального очага», оценить перспективы его развития, познакомиться с вкладом палестинских евреев в борьбу с нацизмом. Однако, представители СССР не всегда могли ознакомиться с материалами ЕА, так как большинство последних было на английском языке. «... я предложил передать ему [торгпреду СССР в Турции А. Потапову] в письменном виде более подробную информацию о нашей экономике и ее отраслях, - сообщал Эпштейн. - Для этого я воспользовался несколькими выпусками "Палестайн энд Мидл Ист" <...> но поскольку в посольстве не оказалось ни одного человека, который бы владел английским, мне пришлось перевести соответствующие статьи на русский»21.
В беседах с представителями СССР сионисты стремились представить сионизм как национально-освободительное движение еврейского народа22, подчеркнуть родство социально-экономических основ «еврейского национального очага» с советским строем. Наиболее полно данный подход проявился в «Памятной записке об отношениях между сионистским движением и Советской Россией», подготовленной в мае 1943 г. представителем ЕА в США Н. Гольдманом. В документе указывалось две причины, являвшиеся «основанием для враждебности России к сионизму в прошлом»:
1. «Отчасти это являлось отголоском внутренней идеологической борьбы за доминирующее влияние на жизнь евреев в царской России между сионистами, которые видели окончательное решение еврейской проблемы в создании еврейской Палестины, и еврейскими коммунистами, которые утверждали, что единственным решением является мировая революция»;
2. «Отчасти это было отражением натянутых отношений, которые в течение многих лет складывались между Великобританией и Россией <...> Советская Россия считала сионизм проводником британских интересов на Ближнем Востоке и, выражаясь языком коммунистов, представителем британского империализма в этом регионе».
Обе причины, по мнению Гольдмана, уже отошли в прошлое. Внутренняя борьба между российскими сионистами и российскими коммунистами-евреями давно завершилась - «новое поколение евреев в России не пом-
нит о ней». Враждебность между СССР и Великобританией сменилась их тесным сотрудничеством в борьбе против гитлеризма - «Советская Россия и Великобритания являются уже не врагами, а союзниками как во время войны, так и в последующий период». «Ситуация изменилась коренным образом <.> настало время пересмотреть подход Советской России к сионизму и установить отношения взаимопонимания», - делал вывод Гольдман. По его мнению, «естественные симпатии в Советском Союзе» должны были вызвать «общинные поселения и другие формы сельскохозяйственной и промышленной организации труда в Палестине, основанные на принципах кооперации и национальной собственности на землю»23.
Развернувшееся в еврейской Палестине в годы Великой Отечественной войны широкое движение в поддержку Советского Союза наглядно продемонстрировало высокий уровень симпатий к СССР среди строителей еврейского государства. В диалоге с Москвой это обстоятельство преподносилось ЕА как существенный довод в пользу пересмотра советским правительством его отношения к сионизму. Однако на протяжении всей войны советское правительство последовательно отвергало возможность идеологического примирения с сионизмом. В отношениях с Москвой руководству «еврейского национального очага» не удалось достичь ни одной из поставленных им на этом направлении задач: СССР не разрешил представителям ЕА вести какую-либо деятельность на своей территории; не допустил распространение информации ЕА о еврейской Палестине среди советских евреев; категорически отказался обсуждать вопрос о возможности выезда советских евреев в «землю обетованную». Тем не менее, в годы войны благодаря регулярным контактам с деятелями ЕА сталинское руководство смогло составить более адекватное представление о положении в «еврейском национальном очаге» и вокруг него, что привело в конечном итоге к включению еврейской Палестины в расчеты советской послевоенной ближневосточной политики как важного фактора развития ситуации в регионе.
Примечания
1 Ближневосточная политика великих держав и арабо-израильский конфликт : в 2 т. / под
ред. О. А. Колобова Т. 1. Закономерности и особенности. Н. Новгород, 2008; Berman, А. Nazism, the Jews, and American Zionism, 19331948. Detroit, 1990; Brown, М. The Israeli-American connection : its roots in the Yishuv, 1914-1945. Detroit, 1996; Medoff, R. Zionism and the Arabs : an American Jewish dilemma, 1898-1948. Praeger, 1997 и др.
2 Васильев, А. С. Россия на Ближнем и Среднем Востоке : от мессианства к прагматизму. М., 1993. С. 315.
3 См.: Сидоров, М. Первые годы. Отношения между СССР и Израилем в конце 40-х-нача-ле 50-х годов // Нева. 1991. № 10. С. 156-165; Носенко, В. И. Характер и этапы советско-израильских отношений (1948-1990) // СССР и третий мир : новый взгляд на внешнеполитические проблемы. М., 1991. С. 65-104; Стри-жов, Ю. И. СССР и создание Государства Израиль // Междунар. жизнь. 1995. № 11/12. С. 94-97 и др.
4 The Palestine mandate. Geneva : League of Nations, 1930.
5 См.: Майский, И. М. Дневник дипломата. Лондон. 1934-1943 : в 2 кн. Кн. 2, ч. 1. 4 сентября 1939-21 июня 1941 года. М., 2009. С. 327-329.
6 Запись беседы члена Правления ЕА Э. Ной-мана и заведующего Отделом международных отношений ВЕК М. Перлцвейга с послом СССР в США К. А. Уманским. 17 июля 1941 г. // Советско-израильские отношения : сб. док. Т. I. 1941-1953 : в 2 кн. Кн. 1. 1941-май 1949. М., 2000. С. 18.
7 Телеграмма посла СССР в Великобритании И. М. Майского в НКИД СССР. 2 сентября 1941 г. // Советско-израильские отношения... С. 21.
8 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 106. Л. 13.
9 Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941-1948 : (Документированная история). М., 1996. С. 235.
10 Запись беседы члена Правления ЕА Э. Ной-мана... С. 18-19.
11 Телеграмма посла СССР в Великобритании И. М. Майского. С. 21.
12 Телеграмма сотрудника Лондонского бюро ЕА Дж. И. Линтона директору Политического департамента правления ЕА М. Шертоку. 2 августа 1941 г. // Советско-израильские отношения. С. 20.
13 Письмо организации «Маген» директору Политического департамента Правления ЕА М. Шертоку. 18 июня 1942 г. // Советско-израильские отношения. С. 45.
14 Запись беседы полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского с президентом ВСО Х. Вейцманом. 3 февраля 1941 г. // Советско-израильские отношения... С. 16.
15 Сообщение директора Политического департамента Правления ЕА М. Шертока о беседе с послом СССР в Великобритании И. М. Майским на заседании исполкома Ги-стадрута. 29 апреля 1943 г. // Советско-израильские отношения. С. 72.
16 АВП РФ. Ф. 118. Оп. 1. П. 1. Д. 10. Л. 46.
17 Там же. Л. 8.
18 Отчет сотрудника Политического департамента ЕА Э. Эпштейна о беседах с послом СССР в Турции С. А. Виноградовым. 25 января 1942 г. // Советско-израильские отношения... С. 38.
19 Телеграмма сотрудника Лондонского бюро ЕА Дж. И. Линтона. С. 20.
20 Отчет сотрудника Политического департамента ЕА Э. Эпштейна... С. 31.
21 Там же. С. 37.
22 АВП РФ. Ф. 118. Оп. 1. П. 1. Д. 10. Л. 1.
23 Письмо представителя ЕА в Вашингтоне Н. Гольдмана президенту Чехословакии Э. Бенешу. Приложение. 27 мая 1943 г. // Советско-израильские отношения. С. 76-80.
