66УДК 159.9.01 DOI 10.24412/2713-1831-2021-1-76-84
ПЕРЕСМОТР ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ОБ ИСКУССТВЕ И ПРИРОДЕ: НА ПУТИ К ГЛУБИННОЙ ПСИХОЛОГИИ ТВОРЕНИЯ
МАКНИФФ Шон
Университет Лесли (Кембридж, Массачусетс, США). Возглавляет художественные студии, читает лекции и преподает по всему миру и в настоящее время развивает сотрудничество между Востоком и Западом в качестве соредактора журнала «Creative Arts in Education and Therapy: Eastern and Western Perspectives» (https://caet.inspirees.com/).
Аннотация. Стимулом к написанию этого эссе было участие Шона МакНИффа в первой международной научно-практической конференции по экологической (природоцентрированной) арт-терапии в августе 2020 года. Она побудила его более подробно рассказать о том, как изобразительное искусство связано с природой. Основываясь на всеобъемлющей идее природы, представлениях глубинной психологии, в частности, на идеях Джеймса Хиллмана, а также на экологической философии Томаса Берри, автор эссе делится своим «экологическим» пониманием искусства, которое выступает одним из центральных проявлений человеческого духа, его творческих проявлений в союзе с природой. Эссе включает большое количество живописных работ автора.
Ключевые слова: искусство, арт-терапия, творчество, глубинная психология, природа
Введение
В ответ на мое вступительное слово на конференции по экологической арт-терапии в августе 2020 года [3], Александр Копытин попросил меня более подробно изложить мои взгляды, касающиеся связи природы и искусства и необходимости разработки экологической, глубинно-психологической концепции искусства и творческой деятельности, а также связи экологического искусства и терапии. Мне показалось важным отойти от традиционных представлений о природе как о чем-то отдельном от человека, занимающегося искусством. Александр также попросил меня ответить на такие вопросы, как приглашаю ли я людей из своих студийных групп рисовать с натуры, содействую ли я развитию их отношений с природной средой с помощью искусства. Поскольку я был одним из тех художников, которые представляли свои работы на специальной экспозиции, организованной в рамках упомянутой выше
онлайн-конференции, Александр попросил меня пояснить, как мое творчество художника может иллюстрировать и поддерживать человеческие связи с землей и миром природы (личная переписка с Александром Копыти-ным, 16 августа 2020 г.).
Все эти вопросы очень ценны для меня, и то, что я кратко изложил в своем приветственном слове на конференции, в этом эссе будет представлено более детально. Я предлагаю читателям продолжать возвращаться к размышлениям над этими вопросами, держать их открытыми и искать все новые варианты их интерпретации.
Всеохватывающая идея природы
Когда я говорю о природе, я имею в виду все живое. Это включает в себя то, что мы называем естественным царством, миром природы,
а таже человека. Есть второй аспект слова «природа», который касается неотъемлемых или существенных качеств любого объекта, его сущностных свойств или его внутренней природы. Этот аспект я также буду обсуждать.
Примечательно, что природа обычно определяется как физический мир, отличный от человека. Это обозначает разделение субъекта и объекта и, возможно, непреднамеренную антропоцентрическую перспективу восприятия мира, что порождает множество проблем. В соответствии с таким пониманием природы и человека обычно рассматриваются практики, связанные с творчеством на природе или изображением природы. Однако такое разделение противоречит экологическим принципам, касающимся взаимозависимости всех форм жизни в той реальности, в которой мы существуем, и которую мы не обязательно видим достаточно целостно. Если природа включает в себя всю целостность жизни, то из этого следует, что художественное выражение и то, что мы называем искусством, также является неотъемлемым проявлением природы и не отделено от нее. Я думаю, что необходимо начать именно с уточнения парадигмы, в соответствии с которой мы воспринимаем отношения человека с миром природы, и того языка, которым мы пользуемся для описания этих отношений, когда, например, обсуждаем отношения между искусством и природой, процесс рисования природы, творчества на природе или вместе с природой, или творчество как проявление самой природы. Это особенно важно, если мы рассматриваем связь между творческими проявлениями и психологическими процессами на основе экологических представлений.
Признавая, что на сегодняшний день преобладает такой взгляд, который основан на разделении человеческого опыта и природы, я, тем не менее, ориентирован на противоположную точку зрения, заключающуюся в том, что все связано со всем в целостной реальности бесконечных и постоянно меняющихся участников процесса совместного творчества в жизни и в искусстве. Не умаляя значимости нашего человеческого сообщества и его потребностей, важно осознавать, что мы являемся частью природы, зависимой от нее и формируемыми на основе связи с ней. К сожалению, существует много видов человеческой деятельности, которые противоречат интересам
мира природы и не поддерживают жизнь, что является еще одной важной темой, выходящей за рамки нашего обсуждения.
Необходимость глубинной психологии искусства и природы
Психология—это способ размышления об опыте. Глубинная психология отличается от большинства психологических концепций тем, что уделяет больше внимания художественным открытиям и тем психическим процессам, которые действуют за пределами сознания и связаны со снами, творческим воображением и художественной экспрессией. Я разделяю приверженность глубинной психологии изучению нелинейных психических процессов, хотя я никогда не принимал понятие бессознательного, поскольку оно оказывается включенным в бинарную модель психики и противопоставленным сознанию. По моему опыту, можно говорить, скорее, о существовании разных степеней осознанности психического опыта, а также различных видов мышления, которые включают логическое, вербальное мышление, с одной стороны, и разные виды мышления образами, с другой стороны.
Джеймс Хиллман (1926-2011) (https://www. opusarchives.org/james-hillman-collection/) значительно повлиял на глубинную психологию, поставив под сомнение ее ориентацию на структуру индивидуального «эго» как первичный локус осознанного опыта, что ограничивает, по его мнению, возможности использования ресурсов воображения. В процессе пересмотра представлений глубинной психологии он был особенно внимателен к тому, какую выгоду мы извлекаем из более тесной связи с миром природы, в частности, с животными. Имея возможность тесного общения с Джеймсом Хиллманом, я в течение многих лет таже общался с таким моим педагогом, как Томас Берри (1914-2009) (http://thomasberr y. org/http:// thomasberr y. org/). Интерес к его философии возник у меня в середине 1960-х, когда я посещал его курсы по восточным религиям. В то время он завершил работу над своей книгой о буддизме и готовил книгу «Религии Индии». На наших занятиях с ним мы также изучали шаманские
традиции с их вниманием к земле, душе и взаимосвязи всего живого. Я отчетливо помню посещавшее меня во время занятий с ним чувство изумления, уважения и трепета, которые он смог передать нам, исследуя сакральные и творческие аспекты этих космологий. Они контрастировали с западными философскими системами и помогли мне сформировать мою приверженность художественному выражению как средству психологического исследования и обусловили проявление моего интереса к работам Хиллмана.
Я снова обратился к Томасу Берри, когда я начал оформлять свои мысли о художественном методе как выражающему «силу природы». Я сожалел, что в то время не решился познакомить его с Джеймсом Хиллманом и не помог им установить диалог друг с другом и задокументировать их разговоры. Я рассказал Хиллману о классической книге Эдит Кобб «Экология воображения в детстве», опубликованной в 1977 году издательством Columbia University Press при поддержке Маргарет Мид. Он затем переиздал ее через Spring Publications в 1993 году. Полагаю, что общение Берри и Хиллмана могло бы принести важные плоды.
Описывая часто проблематичные отношения людей с Землей, Берри призвал к «глубокой культурной терапии», которая влечет за собой сомнения в наших фундаментальных предположениях о природе реальности, и построение новой космологии, рассматривающей «вселенную как совокупность субъектов, а не объектов» [2, Р. 17]. В этом видении реальности как процесса взаимодействия, включающего все элементы жизни, которое я считаю основой новой глубинной психологии искусства и природы, человек играет роль со-творца, неотделимого от целого. Берри указывает на потребность людей вносить свой вклад в исцеление земли, признавая, что «радикальное разделение между людьми и нечеловеческими формами жизни» нуждается в «излечении». Экопсихология и экотерапия основаны на понимании взаимозависимости между людьми и миром природы, посредством которой, заботясь о природе, мы возрождаем наши поддерживающие жизнь отношения с ней. «Нет внутренней жизни» — пишет Берри — «без внешнего опыта», который в эту эпоху исключительной сосредоточенности на культурных различиях можно признать «универсальным» [1, Р. 82].
Новая глубинная психология не антропоцен-трична; она включает в себя признание взаимосвязи всех вещей, включая преобразующие процессы природы, предполагающие как разрушение, так и создание нового. Это весьма похоже на описание реальности как процесса Альфредом Нортом Уайтхедом и то, как она понимается в классической восточноазиат-ской философской традиции [8].
Моя опыт художественной практики убеждает меня в том, что точная концептуализация творческого акта требует признания такой полной взаимозависимости. Мы всегда творим вместе с «другими», даже когда эти «другие» — художественные материалы, окружающая среда, воспоминания, цвета, формы и т. д. То, что я называю сообществом творцов, может включать совместную работу с другими людьми, которые представляют собой своеобразные экосистемы, обладающие способностью к творчеству. Искусство, на мой взгляд, включает в себя всевозможные формы творческого выражения, обеспечивая, тем самым, необходимую взаимосвязь сенсорных модальностей, которые всегда работают вместе. Творческий процесс генерирует энергию, улучшающую жизнь, позволяет преодолевать невзгоды и проблемы и двигаться в сторону утверждения жизни. Все это напоминает то, что происходит в природной среде.
Тенденция к отделению субъекта творчества от природы более отчетливо проявляется в изобразительном искусстве, возможно, из-за давней традиции изображения предметов как внешних объектов по отношению к художнику, которые затем превращаются в изображения. Это контрастирует с представлением об искусстве в более широком смысле, особенно в искусстве перформанса и в поэтическом реагировании на среду.
Живопись как природа
Помогая другим выразить себя, я сталкиваюсь с запретами и неуверенностью, а потому подчеркиваю необходимость сделать процесс творчества наиболее простым и доступным. Я пытаюсь подойти к художественному творчеству как можно более органично. Более 50 лет я был вовлечен в основном в незапланированные «художественные эксперименты»,
реагируя на то, как люди сопротивляются приглашению участвовать в художественном творчестве даже в самой безопасной, благоприятной и непредвзятой среде. Например, в отношении живописи я часто говорю клиентам: «Если вы можете двигаться, то вы можете и рисовать». Движения часто являются основой творческого самовыражения в изобразительном искусстве.
Я предлагаю посетителям своей студии представить «искусство как силу природы», такую же как ветер, ритм волн, столь же основополагающее начало, как дыхание [7]. Тем самым я стремлюсь побудить людей ослабить контроль мысли и просто начать движение и позволить жестам создавать искусство.
Я вижу, что, когда люди начинают двигаться естественно, их художественная экспрессия становится непосредственной и уникальной. Как правило, моя задача состоит в том, чтобы поддерживать естественные жесты. Я вижу, как люди начинают творить достаточно свободно, но затем напрягаются, когда начинают сосредотачиваться на чем-то в своем сознании. Они начинают контролировать свою художественную экспрессию, не позволяя движениям тела, самой природе руководить своими действиями. Все это описано в моей книге «Доверяйте процессу: руководство для художника по отпусканию контроля» [6]. Если довериться природе и действовать спонтанно, то она как правило помогает решить любую творческую задачу. Мы являемся частью чего-то гораздо большего, чем мы сами.
Удивительно, как люди повсеместно создают яркое и уникальное искусство, когда они позволяют себе естественно двигаться в процессе взаимодействия с художественными материалами, пока творческий процесс ни завершается естественным образом. Я восхищаюсь заявлением Торо о том, что «Бесполезно представлять себе дикую природу как нечто отдельное от нас» (Journal IX, 1856): «В дикой природе заключен секрет сохранение мира» (https://www.walden.org/quotation-category/nature-the-environment/wildness/ page/2/). Я не предлагаю участникам занятий каких-либо конкретных движений, поскольку это могло бы сформировать определенные ожидания и предвзятость. В этом нет необходимости. Движения и художественная экспрессия проявляются естественным образом, стоит только довериться процессу.
При этом часто начинают просматриваться универсальные, архетипические образы [9], что выходит за рамки данного эссе. Хотя это действительно может относиться ко второму значению слова «природа», обозначающему внутренние глубинные качества любого существа. На своих занятиях я вижу наиболее общие человеческие проявления, сочетающиеся с уникальными чертами каждого индивида — то, что буддисты могли бы описать как его внутреннюю и неповторимую природу.
Я полностью поддерживаю и восхищаюсь растущим вниманием арт-терапии к занятию искусством на открытом воздухе, в природной среде, с использованием органических и найденных материалов, что позволяет переживать связь с жизненными процессами вокруг нас, почтение и трепет, возникающие в момент соприкосновения с красотой и жизненной силой природного мира. В то же время, я вполне допускаю менее буквальное понимание того, как природа может участвовать в арт-терапевтическом процессе.
Рисование с натуры и пространство вокруг нас
В моих студийных группах я не предлагаю обычно рисовать с натуры Мне ближе позиция Джексона Поллока, который во время беседы с Хансом Хоффманом, в ответ на его вопрос, рисует ли он с натуры. сказал: «Я сам природа». Как я описал выше, я обычно поощряю рисовать естественным образом, с помощью самых простых и доступных движений, мазков и жестов, как это было показано в недавнем фильме, снятом Лондонским центром арт-терапии (https://arttherapycentre. com/galleries/video-how-art-heals-integrating-practice-and-research-prof-shaun-mcniff/). Проводя свои занятия, я обнаружил, что начиная с элементарных движений можно развить навыки свободной и спонтанной живописи. По мере продолжения процесса людям предлагается работать на основе своего собственного стиля и предпочтений относительно того, как и что они буду рисовать, но я всегда призываю к естественности и уникальности экспрессивной манеры.
Я могу представить себе ситуации, в которых я мог бы приглашать людей «реагировать»
на непосредственное окружение свободными жестами и движениями в пространстве. Это может быть важной особенностью опыта арт-терапии с отдельным человеком, хотя я делаю это, занимаясь собственным творчеством — живописью и рисунком. Было бы полезно сосредоточиться на спонтанных жестах. Это могло бы служить важным вкладом в развитие естественного и спонтанного самовыражения во взаимодействии с окружающей средой.
Конечно, люди часто рисуют «с натуры» или в ответ на посещение какого-либо места на природе. Идея Томаса Берри о реальности как о «общности субъектов» прекрасно подходит для такой ситуации. Как художник я обычно ощущаю, что природа, которую я рисую, также становится частью меня. И человека, и окружающую среду, можно рассматривать как взаимозависимую экосистему совместного творчества. Дерево, камень или место, на которое я отвечаю, создавая свою картину, являются соучастниками творческого процесса, а не объектами, которые я изображаю. Вместе с ними я создаю что-то новое, что рождается из наших отношений или того, что Берри мог бы назвать общением.
Как обычно говорят художники, каждая картина или рисунок, которые являются реакцией на природу, включает в себя процесс абстрагирования, посредством которого мы создаем композиции, позволяющие передать сущность того, что мы видим и переживаем. Это свойственно даже самым подробным и буквальным изображениям. Я предпочитаю искусство, которое определенным образом преобразует предмет изображения, сохраняя при этом творческое напряжение между тем, что изображено, и выразительными жестами или абстракциями, которые передают энергию художника.
Точно так же классическая китайская живопись фокусируется на экспрессии художников, их чувствах и способах интерпретации объекта, в отличие от буквального изображения. На мой взгляд, именно такая изобразительная манера является фактором целебного воздействия занятий изобразительным искусством для большинства из нас, в отличие от попыток добиваться точности в передаче видимого. Однако я научился избегать категоричных заявлений. Думаю, что кто-то может предпочесть задачу точного изображения натуры,
чувствуя затем удовлетворение от созданной картины. Я понимаю, что мотивы могут меняться, как и все в жизни. Но по моему опыту, более спонтанный, основанный на движении способ рисования более доступен для большинства людей и для меня является более интересным и терапевтически оправданным. В своем творчестве я стремлюсь избегать тесных рамок, и подхожу к натуре как к своему проводнику или союзнику, помогающему мне найти более естественный и спонтанный, часто даже более дикий способ двигательной экспрессии в процессе рисования.
Что касается вопроса о том, как моя живопись соотносится с природой, то в течение многих лет в своем творчестве я концентрировался на реагировании на мое ближайшее окружение, постоянно обращаясь к художественному выражению как ответу на жизненные ситуации. На протяжении 1980-х и 1990-х годов я много занимался с людьми в художественных студиях, расположенных в разных странах. Различная среда, как естественная, так и созданная руками человека, так или иначе влияла на студийную динамику и отражалась на моих работах. Многие из них отражают взаимодействие животных и человека в определенном ландшафте.
Рис. 1. «Нью Мексико», 1992, 20x26", бумага, темпера, акварель
Рис. 2. «Швейцарец в апреле» 1991 г., 30х34", бумага, темпера, масляная пастель, карандаш
Мои книги «Глубинная психология искусства» [4] и «Искусство как лечебное средство» [5] предвосхитили то, что мы теперь называем исследованиями, основанными на искусстве. Прежде чем заниматься терапевтическим творчеством в студийных группах, я в 1960-е годы практиковал абстрактную экспрессионистскую живопись, проживая в Нью-Йорке. Я также вместе с пациентами занимался в студии арт-терапии на базе крупной государственной психиатрической больницы в 1970-е годы. Сотрудничество с пациентами научило меня в своем творчестве непосредственно реагировать на жизнь с помощью самых естественных и простых экспрессивных жестов. Я рассматриваю подобное творчество как выражение природной динамики, частью которой я являюсь. Я назвал такой художественный метод реализмом воображения. И хотя он развивался в процессе арт-терапии с другими людьми, он постоянно поддерживался и развивался также благодаря моим индивидуальным занятиям в своей студии.
В течение последних тридцати лет я пытался работать поближе к дому, исследуя бесконечные возможности творческого взаимодействия со средой вокруг того места, где я живу. Я отношусь к студийным
художникам, и никогда активно не рисовал с натуры, находясь на пленэре. В то же время, я часто ищу подходящие объекты и ландшафты с помощью камеры. Она помогает мне изучать различные физические условия и природные формы. Я также делаю наброски на открытом воздухе, часто во время путешествий, и они нередко используются мной в моих картинах. Эскизы сами по себе являются выразительными интерпретациями и никогда не являются точными попытками буквально воспроизвести натуру. Они являются моими ответами на реальный природный ландшафт, а также на новый материал, проявляющийся в процессе создания изображения. Я двигаюсь максимально свободно, обычно пользуясь смелыми и свободными жестами.
Рис. 3. «Стена пастбища», 2019, 9x12", бумага, карандаш
Такой процесс погружает меня в жизненную среду и помогает лучше почувствовать и понять природные формы. Спонтанные композиционные структуры создаваемых мной набросков затем часто переносятся на холст. Когда я просматриваю свои работы, созданные на протяжении многих лет, я не вижу
Рис. 4. «Пастбище 3», 2019, 33х40", холст, масло
иерархии в отношениях между рисунками и живописными картинами. Я воспринимаю первые как иногда наиболее аутентичное и естественное выражение моих реакций на среду.
Хотя фотографии и рисунки играют важную роль в развитии моих взаимоотношений с возможными ландшафтами и предметами,
я обнаружил, что обычно «отпускаю» их, как только начальная композиция картины обретет форму. Нередко я вообще не смотрю на ландшафт вокруг, когда начинаю работать, стараясь больше настроиться на общее ощущение от среды и свои внутренние импульсы, определяющие мои жесты. Как только картина начинает оформляться, даже если она может
Рис. 5. «Пастбище 2», 2019, 29х35", холст, масло Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика. 2021, Том 2, №1. ISSN 2713-1831
казаться непосредственно изображающей место или предмет, я чувствую, что она должна принять форму, исходя из своей внутренней сущности и моих реакций на то, что проявляется на холсте. Все дело в красках и жестах, а также моих реакциях на среду, а не в конкретике вещей или ландшафтов.
Картина или рисунок — это не я и не объект созерцания, а новая и автономная жизнь, которая обретает форму в пространстве между нами — медиальном «царстве» образного художественного выражения с его бесчисленными дополнительными влияниями, сообществом участников, которое я описал выше. Это моя реакция на то, что я вижу, или на ситуацию, в которой я живу (ЬИрз:// www.youtube.com/watch?v=feGmBrLI5J4). Вот две недавние картины, появившиеся в результате описанного мной процесса.
В дополнение к такой работе, которая связана с моим взаимодействием с реальными пейзажами, я также создаю работы, передающие мое взаимодействие с воображаемыми ландшафтами. Я занимаюсь этим начиная с 1980-х годов, когда я начал совмещать реакции на реальные пейзажи с фигурами, рождаемыми в воображении.
Творчество в условиях пандемии
В заключение, я хочу рассмотреть, как в нынешних сложных обстоятельствах, с учетом пандемии 2019-2021 годов, творчество во взаимодействии с нашим непосредственным окружением может помогать психологически справиться с ситуацией. Наше сотворчество с жизненной средой помогает сделать жизнь более наполненной и почувствовать красоту. Хотя при этом я принимаю и считаю неизбежным хаос и возникающие угрожающие ситуации, переживаемые нами самими и жизненной средой как нашим партнером в творческом процессе в периоды потерь и трудностей.
Я считаю, что темные и тревожные грани действительности и опасные для жизни силы являются неотъемлемой частью природы. Они вносят свой вклад в наше понимание творческого процесса. Как писал Теодор Рёт-ке: «В темное время суток глаз начинает видеть многое более обостренно». Художественное творчество обладает жизнеутверждающей способностью, даже когда индивид сталкивается с утратой и разрушением. Новая жизнь
рождается из горнила творческого процесса. Кризис и хаос нередко поддерживают преобразующую художественную экспрессию, которую я неоднократно переживал и рассматриваю как художественную алхимию. Путь вперед может быть далеко не простым и, скорее всего, будет «творческим поиском», как признался в переписке со мной Рудольф Арнхейм, когда мы обсуждали с ним преобразующую роль хаоса и возникновение «нового, более сложного чувства порядка» (Р. Арнхейм, личная переписка, 11 сентября 1994 г.).
Я, конечно, не призываю к тому, чтобы приглашать хаос и испытания в свою жизнь, но признаю то, что негативные вещи также естественны, и они являются частью природных процессов. Самые сложные аспекты жизни могут стать веским аргументом в пользу развития экологического, природосообразно-го подхода к искусству и целительству. Природа может научить нас тому, как действовать в ситуации кризиса и испытаний.
Литература
1. Berry T. The great work: our way into the future. — New York: Three Rivers Press, 1999.
2. Berry T. Evening thoughts: reflecting on earth as sacred community (M. E. Tucker, ed.). — San Francisco: Sierra Club Books, 2006.
3. Kopytin, A. Conference review: "Ecological/Earth-based arts therapies: International and multicultural perspectives" // Ecopoiesis: Eco-Human Theory and Practice. — 2020. — Vol.1, №2. [open access internet journal]. — URL: http:// en.ecopoiesis.ru. Accessed January 2, 2021.
4. McNiff S. Depth psychology of art. — Springfield, IL: Charles C Thomas, 1989.
5. McNiff S. Art as medicine: Creating a therapy of the imagination. — Boston, MA: Shambhala Publications, 1992.
6. McNiff S. Trust the process: An artist's guide to letting go. — Boston: Shambhala Publications, 1998.
7. McNiff S. Imagination in action: Secrets for unleashing creative expression. — Boston: Shambhala Publications, 2015.
8. McNiffS. Ch'i and artistic expression: an East Asian worldview that fits the creative process everywhere [A Forum article with responses] // Creative Arts Education and Therapy: Eastern and Western Perspectives. — 2016. — Vol.2, №2. — P. 12-20. http:// caet.inspirees.com/chi-and-artistic-expression-an-east-asian-worldview-that-fits-the-creative-process-everywhere-2/
9. McNiff S. Reflections on what 'art' does in art therapy practice and research // Art Therapy: Journal of the American Art Therapy Association. — 2019. — Vol.36, №3. — P.162-165, doi: 10.1080/07421656.2019.1649547.
Ссылка для цитирования
МакНифф Ш. Пересмотр представлений об искусстве и природе: на пути к глубинной психологии творения // Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика. — 2021. — T. 2, № 1. [Электронный ресурс]. — URL: http://ecopoiesis. ru (дата обращения: чч.мм.гггг).
Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 «Библиографическая ссылка» (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] — дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.
McNiff, S. (2021). Revisioning art and nature: Toward a depth psychology of creation // Ecopoiesis: Eco-Human Theory and Practice. - 2021. — Vol.2, №1. [open access internet journal]. — URL: http://ecopoiesis.ru (d/m/y)
