CC BY
45
Игорь Ильюшин
Переселенческо-депортационные акции 1944 - 1947 гг . на украинско-польском пограничье: дискуссионные вопросы в новейшей украинской историографии
Проблематику переселенческо-депор-тационных акций 1944-1947 годов на украинско-польском пограничье нельзя назвать малоисследованной в украинской историографии. Между тем, ввиду намеченных приоритетов в исследовании так называемых "сложных вопросов" украинско-польских отношений, которые содержатся в подписанном Президентами Украины и Польши в 1997 г. в Киеве совместном заявлении «К пониманию и единению», ее актуальность тяжело переоценить. Поэтому остановимся на анализе исследований, уже проведенных украинскими историками, а также обозначим основные проблемы, которые требуют дальнейшей научной разработки.
Исследования историков Украины, а также ученых украинского происхождения за рубежом, в которых освещаются различные аспекты указанной проблематики, можно разделить на несколько групп. К первой мы относим труды, авторы которых первыми ввели в научный оборот большой массив архивных документов по указанной теме с соответствующими основательными критическими научными комментариями к ним. Именно издание таких документов сделало возможным появление более-менее серьезных научных изысканий.
Первое место в создании работ, относящихся к этой группе, несомненно принадлежит Евгению Мисило. Еще в 1992 г. издательство «Штопис УПА» (УПА — Украинская повстанческая армия) в Торонто (Канада) выпустило первую книгу из серии «УПА в свiтлi польських докуменпв» под названием «Вшськовий суд Оперативно! групи "Вксла"»1, которая была упорядочена этим польским исследователем украинского происхождения. Опубликованные в 22-м томе «Штопису УПА» документы Военного суда Оперативной группы «Висла» за период с 22 апреля до 16 сентября 1947 г. находились в фондах Центрального военного архива (ЦВА) в Рембертове возле Варшавы, который на тот
момент оставался еще недоступным для историков.
Архивные документы, впервые опубликованные в этой книге, не являются объективным источником сведений о деятельности УПА в Польше в период проведения акции «Висла». Образ украинского подполья, который содержится в них, сознательно искажен и весьма негативен. Описание действий осужденных членов ОУН (Организация украинских националистов) и УПА опирается на показания, которые были получены в результате применения силы и жестоких пыток во время следствия, и соответствовало исключительно требованиям судей. Ведь речь | шла не о достижении правды и установлении | меры наказания в зависимости от совер- 1 шенного проступка, а только о физическом | уничтожении противника и запугивании той § части общества, которая с ним идентифици- о ровалась. Поэтому опубликованные доку- | менты, по мнению их составителя и коммен- | татора, должны были служить прежде всего = источником информации о сталинской сис- ¡^ теме репрессий и ее жертвах2. у
Согласно данным Генерального штаба 5 Войска польского, которые приводит Е. Ми- = сило, в качестве мести за убийство 28 марта 1947 г. украинскими боевиками вице-минис- | тра национальной обороны, генерала армии | Кароля Сверчевского, с территории Люб- & линского, Ряшевского (Жешовского) и Кра- | ковского воеводств на западные и северные | земли, отошедшие к Польше после войны, до | 31 июля 1947 г. были принудительно выселены 140 575 гражданских лиц, в результате депор- & тации погибли 1655, были пленены 1466 членов и сторонников ОУН и УПА. По данным | Министерства общественной безопасности, с ! момента начала акции «Висла» до 31 сентяб- ^ ря 1947 г. были арестованы 2274 украинца, которых обвинили в принадлежности к во- ^ оруженному подполью. Из этого числа в суд ^ были переданы дела на 851 лицо, 1648 человек ¡Ц освобождены, следствие продолжалось отно- Ь
сительно 115 арестованных. В концентрационном лагере в Явожно находились 3873 лица. В целом в 1947 г. на смертную казнь осудили 372 человека. Право помилования было применено только по отношению к 31 осужден-ному3.
В начале 1990-х годов в еженедельнике украинцев в Польше «Наше слово» Е. Мисило впервые опубликовал ряд статей, посвященных жертвам концлагеря в Явожно. В них он доказывал, что польская власть отправляла в концлагерь не только членов ОУН и УПА, захваченных военными во время операции «Висла». На первом этапе этой акции основанием для направления в Явожно было подозрение в содействии УПА. Этого было достаточно, чтобы за лагерной проволокой оказались священники, учителя, врачи, то есть представители сравнительно немногочисленной украинской интеллигенции, что осталась в Польше. Однако основную массу заключенных составили украинские крестьяне. В конце июля 1947 г. в лагерь начали привозить украинцев, захваченных органами | безопасности во время возвращения с запад-| ных и северных польских земель в родные I края, чтобы отыскать оставленное там иму-I щество. Именно крестьяне составляли боль-| шинство среди 378 мужчин и 160 женщин,
0 брошенных в концлагерь в период от августа | до декабря 1947 г. 4
= Предметную основу для анализа процессе сов, связанных с переселенческо-депортаци-£ онными акциями 1944-1947 гг. на украинско-у польском пограничье предоставили и другие 5 публикации документов из польских цент-g ральных и воеводских архивов5. Эти собра-äi ния архивных материалов с основательными
1 комментариями и обширными биографичес-| кими данными, составленными Е. Мисило, S. уже выдержали не одно издание.
| Особо хотелось бы обратить внимание на книгу под общим названием «Акция "Висла"», Ц опубликованную на украинском и польском 5 языках. Эта печально известная операция §■ стала завершающим этапом переселенчес-ко-депортационных акций 1940-х годов и | одновременно самым трагическим событи-§ ем в жизни многих украинцев, да и поляков. S Книга содержит 241 документ, большинство из которых принадлежит Оперативной груп-S пе «Висла», созданной с целью проведения i принудительного выселения гражданского i населения и уничтожения украинского под-!з полья. В книге также имеются протоколы
заседаний Политбюро ЦК Польской Рабочей партии (ППР), на которых были приняты все основные решения в деле акции «Висла», в частности, о сроках ее проведения, о составе командования Оперативной группы по осуществлению операции, о территории деятельности группы, о районах расселения переселенцев, о методах борьбы с членами украинского подполья и гражданскими лицами, заподозренными в содействии подполью (учреждение военно-полевых судов, открытие концлагерей) и т.д. Невозможно сегодня представить себе появление новых работ на эту тему, которые бы не учитывали проведенных Е. Мисило исследований.
К первой же группе исследований принадлежат и опубликованные собрания архивных документов, а также созданные на основе глубокого изучения источников научные работы других польских исследователей украинского происхождения, прежде всего Романа Дрозда6 и Игоря Галагиды7. По мнению Р. Дрозда, одним из наиболее дискуссионных остается вопрос о том, кто был настоящим инициатором депортации украинского населения на западные и северные земли Польши. Вопреки утверждениям наиболее осведомленных в проблематике польских историков (Ришарда Тожецкого, Гжегожа Мотыки и др.), которые считают, что ввиду огромной зависимости польских властей от советских едва ли польская сторона могла быть инициатором акции «Висла», Дрозд настаивает на признании такой инициативы именно за польской коммунистической властью. Он подчеркивает, что зависимость Варшавы от Москвы не исключала возможности проявления поляками собственной инициативы. Поэтому, по его мнению, пока не найдены советские документы, которые бы указывали на однозначную ответственность за такую инициативу Москвы, есть все основания утверждать, что инспиратором акции «Висла» была польская сторона. Конечно же, она пошла на это по согласованию с Москвой. Тем более, по мысли Р. Дрозда, необходимо помнить также о том, что на все послевоенные принудительные переселенческие акции, которые охватили не только украинцев и поляков, следует смотреть как на характерный для сталинского режима способ решения национальных проблем8.
Взгляды Р. Дрозда относительно различной степени вовлеченности советских и польских властей в процессы переселения гражданс-
кого населения в 1944-1946 гг. (инициатива Кремля) и 1947 г. (инициатива польского правительства) другие польские исследователи украинского происхождения, с одной стороны, разделяют (например, Е. Мисило)9, с другой — стараются осторожнее высказываться по этому поводу. Так, скажем, поступает И. Галагида. Он отмечает, что когда в Польше готовили акцию <^8сЬ6(!» («Восток», первоначальное название операции «Висла»), в Западной Украине органы советской власти проводили депортацию местных украинцев под криптонимом «Запад». На его взгляд, это может свидетельствовать о том, что замысел осуществления обеих акций родился в одном штабе. Однако одновременно И. Галагида утверждает, что есть документы, которые указывают на подготовку польских властей к операции «Висла» уже с конца 1946 г. 10.
Если относительно только что упомянутого вопроса среди польских исследователей украинского происхождения существует несколько точек зрения, то в определении целей депортации 1947 г. все едины. По их мнению, польская коммунистическая власть преследовала две основные цели: уничтожить отряды украинского подполья и их тыл, а также нанести урон украинцам в западных и северных землях Польши с тем, чтобы ликвидировать существующую в обществе и государстве «украинскую проблему» как таковую. Р. Дрозд пишет об этом следующим образом: «путем изоляции интеллигенции (также духовенства), рассредоточения украинцев в западных и северных польских землях, запугивания и уничтожения всех проявлений их национальной жизни власть хотела достичь своей главной цели — денационализации украинцев... наказать их за то, что они были и хотели оставаться украинцами»11. Этой же точки зрения придерживаются и другие польские исследователи украинского происхождения: Владимир Мокрый12, Степан Заброварный13, Николай Сивицкий14, Богдан Гук15.
Вне дискуссии для названых выше исследователей находится также вопрос о причинах проведения акции «Висла». Как известно, во времена Польской Народной Республики (ПНР) депортацию 1947 г. оправдывали необходимостью уничтожения УПА, которая якобы угрожала государственной целостности Польши, а главным поводом для депортации стало убийство генерала К. Сверчевско-го. Такая оценка была неизменной до 1989 г. Однако на основании опубликованных до-
кументов и материалов Р. Дрозд, например, констатирует, что УПА в 1947 г. не представляла реальной угрозы для Польши. В начале года она насчитывала не более 1,5 тыс. повстанцев.
Неправомерна, по его мнению, также точка зрения, что действующие в Польше сотни УПА пришли из Западной Украины, а депортация украинцев стала местью за убийства поляков в 1943-1944 гг. на Волыни и в Восточной Галиции. Таким образом, считает Р. Дрозд, и сегодня польскому обществу навязывается взгляд о вине самих украинцев и этим морально оправдывается депортация гражданского населения, проведенная с применением принципа коллективной ответственности, который противоречит международному праву. Вслед за некоторыми польскими историками (Тадеушем Ольшанским, Гжегожем Мотыкой) Дрозд утверждает, что конфликт в Западной Украине имел место между украинцами и поляками, которые там проживали, между тамошними формированиями УПА и Армии Крайовой (АК). Поэтому польские украинцы, которые | не принимали участия в этих трагических | событиях, не должны отвечать за них; нельзя I осуждать и наказывать весь народ. Польские | коммунисты в данном случае руководствова- § лись не местью за Волынь, хотя их пропаган- о дистская машина и стремилась это доказать. | Последние, не имея надежной опоры в об- | ществе, хотели подыграть и тем самым пон- = равиться полякам, которые в большинстве ¡^ своем враждебно относились к украинцам и у высказывались за их выселение16. 3
ап
Относительно же утверждения Р. Дроз- = да о том, что польские коммунисты в своих действиях не руководствовались местью за | Волынь, необходимо отметить следующее. | Е. Мисило в уже упомянутом сборнике доку- & ментов «Акция "Висла"» подчеркивает, что, | на его взгляд, античеловеческий характер | переселений украинцев в 1945-1947 гг., не- | сомненно, был следствием привлечения к ак- 5 ции дивизий, сформированных из поляков, & которые ранее бежали с Западной Украины. В подтверждение своей мысли он, например, | цитирует рапорт комиссии Генштаба Войска ! польского от 30 января 1946 г. в деле злоупот- ^ реблений, допущенных 3-й Поморской дивизией пехоты: «Отдельно надо вспомнить об ^ актах вандализма относительно украинцев. ^ Те, кто их осуществляет, руководствуются ¡Ц чувством мести»17. Ь
В 1997 г. под редакцией В. Мокрого увидел свет коллективный труд известных польских исследователей, среди которых были и исследователи украинского происхождения. В нем была сделана попытка проанализировать последствия акции «Висла» для украинского населения Польши в частности и всего польского общества в целом. Одним из наиболее неприглядных результатов этой акции, который и сегодня обостряет отношения между двумя славянскими народами, является наличие в сознании определенной части польской общественности сформированного после войны негативного образа западного украинца — «бандита-бандеровца». По мнению В. Мокрого, украинско-польский диалог станет конструктивнее только тогда, когда стороны-дискутанты размежуют обиды, которые были нанесены украинцам в ходе акции «Висла», и трагедию, которую из-за действий украинцев поляки пережили в Западной Украине18.
Ко второй группе исследований принадлежат работы историков Украины. Речь | идет об исследованиях переселенческо-де-| портационных акций 1944-1947 гг. на укра-1 инско-польском пограничье за последние I десять-пятнадцать лет, когда, кажется, нич-| то не мешало быть объективными. Прежде о всего отмечу, что автору этих строк самому | пришлось принимать участие в подготовке = одного из томов совместного украинско-= польского издания «Польща та Украша у 30£ 40-х роках XX столитя. Невiдомi документи у з архiвiв спещальних служб», который был 5 посвящен переселениям поляков и украинцев Л в 1944-1946 гг.19 Причем сначала замысел был таков, чтобы этот том вместил в себя также | документы, посвященные депортационной | акции «Висла» 1947 г. Однако в ходе работы 5. над книгой польская сторона настояла на | том, чтобы не включать проблематику акции | в этот том, а исследовать ее в одном из сле-| дующих изданий. Объяснялся этот отход от 5 раннее запланированного тем, что у польсь-§■ кого исследователя Р. Тожецкого якобы были документы, которые однозначно указывали | на «московские корни» этой операции20. § К сожалению, до настоящего времени ^ никто из польских исследователей так и не опубликовал документального подтвержде-5 ния этой версии. Нам представляется, что ^ его просто не существует, во всяком случае в £ Госархиве Службы безопасности Украины в !3 Киеве на этот счет ничего нет. Сложно себе
представить, чтобы после публикации даже таких непростых для официальной Москвы материалов, как документы «по Катыни», российское руководство, ввиду каких-либо политических причин, боялось бы или не желало ознакомить с соответствующей документацией относительно акции «Висла» отечественную и зарубежную общественность, если бы такая действительно существовала.
Проблемы ответственности Москвы за акцию «Висла» касается во вступлении к сборнику опубликованных документов Центрального архива Министерства внутренних дел и администрации Республики Польша (ЦА МВДиА РП), посвященных деятельности ОУН и УПА на польской территории в 1944-1947 гг., киевский историк Юрий Шапо-вал21. Публикация этого сборника была осуществлена в соответствии с планом другой рабочей группы во главе с заместителем директора Института истории Украины НАН Украины Станиславом Кульчицким, которая функционировала в рамках Правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН и УПА. Ю. Шаповал вслед за польским историком Р. Тожецким допускает возможность того, что решение о проведении операции «Висла» было принято в Москве в феврале 1947 г., а ее план подготовил по поручению Л. Берии и Г. Маленкова нарком внутренних дел УССР С. Савченко. Уже после этого, в марте 1947 г, соответствующее решение приняло Политбюро ЦК ППР, а позже, 12 апреля, — Комитет общественной безопасности Польской Республики. Киевский историк отмечает, что если принять эту версию, то она внесет существенные коррективы в прежние представления о непосредственных причинах антиукраинской активности польской власти. Например, это будет означать, что убийство боевиками УПА 28 марта 1947 г. генерала К. Сверчевского совсем не имело такого фатального значения для развертывания операции «Висла»22.
Важные размышления, а также документы из различных украинских архивных учреждений, которые освещают позицию советского руководства по вопросу переселенческо-де-портационных акций 1944-1947 гг. на украинско-польском пограничье, были опубликованы киевскими исследователями Иваном Биласом (активно работал с соответствующими материалами также в российских архивах)23 и Владимиром Сергийчуком24. Последний, например, отмечает, что руководство Советской
Украины отмахнулось от проблем украинцев Польши, а украинскую проблему в УССР считало решенной. В подтверждение этой мысли В. Сергийчук опубликовал письмо министра иностранных дел УССР Д. Мануильского секретарю ЦК КП(б)У Л. Кагановичу за 1947 г. с предложением отказаться от переселения в Украину из Польши 15-20 тыс. украинцев, которые изъявили на это желание25.
Важным документом, который ставит под сомнение версию о «московских или киевских корнях» трагедии украинцев Польши в 1947 г., являются также опубликованное этим исследователем сопроводительное письмо заместителя министра иностранных дел УССР С. Слипченка секретарю ЦК КПУ М. Подгорному и справка о положении украинского меньшинства в Польше от 26 ноября 1958 г.26 В справке эта трагедия расценивается следующим образом: «Хоть эта акция (акция "Висла". — И.И.) была оправданною мерою, однако в ходе ее реализации были допущены ошибки: вместе с виновными было переселено много невиновных. Всего на западные земли Польши было переселено свыше 150 тыс. украинцев. Там на них смотрели как на врагов, не допускали до участия в общественной жизни, не предоставляли необходимой помощи. Дошло до того, что в 1950-1951 гг. при проведении паспортизации в анкетах и паспортах не было графы "национальность" и стояла только графа "гражданство". Так польские власти искусственно стремились к тому, чтобы все граждане страны были исключительно поляками»27.
Значительный вклад в разработку проблематики переселенческо-депортационных акций 1944-1947 гг. на украинско-польском пограничье внесли львовские ученые. Прежде всего следует вспомнить об изданной Институтом украинознавства им. И. Крипъ-якевича НАН Украины серии документов, материалов и воспоминаний, которая состоит из трех томов28. В первом томе содержатся документы о репрессивно-депортационных процессах времен Второй мировой войны, во втором — аналогичные материалы периода 1946 — начача 1950-х гг., в третьем опубликованы воспоминания украинцев Закерзонья (земель, что лежали западнее так называемой линии Керзона), участников и свидетелей переселенческой трагедии.
Некоторые львовские исследователи абсолютно правильно ставят вопрос о том, почему Соглашение об эвакуации украинского
населения с территории Польши и польских граждан с территории УССР от 9 сентября 1944 г. было подписано между Польским комитетом национального освобождения (ПКНО) и правительством Советской Украины, а не руководством СССР. По мнению Юрия Сливки, это крайне удивительно, «поскольку в других подобных случаях Советский Союз не позволял Украине подписывать аналогичные договора, в частности договор 1945 г. относительно Закарпатской Украины, который был заключен между советским правительством и руководством Чехословакии. Собственно, здесь и была заложена мина замедленного действия, которая опасна и сегодня. Этим соглашением имитировалось установление границы между двумя народами — украинским и польским; при этом Москва якобы оставалась в стороне. Кроме того, Советский Союз оставлял за собой возможность маневра: если бы страны антигитлеровской коалиции заняли принципиальную позицию в этом вопросе, то он имел бы возможность заявить, что это не московское руководство подписало договор, а Украина. | Вместе с тем Кремль фактически инспириро- | вал обострение украинско-польских отноше- 1 ний и юридически не нес ответственности за | разжигание новой гражданской войны»29. § Относительно операции «Висла» Ю. Слив- о ка считает, что она была совместным скоорди- | нированным польско-советским мероприяти- | ем. В подтверждение этого тезиса он приводит = следующие факты. Во-первых, обоюдная ин- ¡^ формированность о начале акции; во-вторых, у координация военных действий польской, 5 советской и чехословацкой армий против от- = рядов УПА, а также совместное блокирование польско-советско-чехословацкой границы; в- | третьих, решительное выступление советско- | го правительства против переезда украинцев & Закерзонья на территорию Советской Украи- | ны в ходе операции «Висла»30. |
Ю. Сливка доказывает, что советское ру- | ководство проявляло большую заинтересо- 5 ванность в том, чтобы добиться окончатель- & ного выселения украинцев из Закерзонья, тем самым полностью лишив УПА социальной | и национальной базы и ускорив процесс ее ! разгрома. Кроме того, Москва хотела отнять ^ у выселенных раннее из Польши в УССР украинцев какую-либо надежду на возможное ^ возвращение в родные края, а значит, и поло- ^ жить конец их побегам. Только таким обра- ¡Ц зом советское руководство могло обеспечить Ь
покой как в тыловых областях, так и в приграничной зоне УССР31.
В 1998 г. коллектив Института украи-нознавства им. И. Крипъякевича НАН Украины издал сборник материалов международной научной конференции «Депортаци украшщв та поляюв: кшець 1939 — початок 50-х роюв (до 50^ччя операцй "Висла")», которая прошла 14-17 мая 1997 г. во Льво-ве32. Обращает на себя внимание полемика, которая розвернулась между учасниками конференции, в частности, между И. Била-сом и Ярославом Дашкевичем. Первый исследователь не соглашался со взглядом второго относительно того, что акция «Висла» была исключительно решением польского правительства. По мнению И. Биласа, польское руководство даже в 1947 г. «не имело ни материально-физического, ни юридического права самостоятельно предпринимать какие-либо шаги. Заранее давались указания и заблаговременно все регламентировалось тем, кто с барского плеча отдал украинские территории (имеется ввиду Сталин, который | согласился на возвращение Польше украинс-| ких этнических земель Холмщины, Полесья, I Надсянья и Лемковщины. — И.И.). Тем бо-I лее, вооруженные силы тогдашней Польши | только формировались и были подконтроль-
0 ны исключительно вооруженным силам Со-
1 ветского Союза»33.
а
= Я. Дашкевич касается, в частности, таких
= вопросов, как этнические чистки XX века и
£ место в их ряду операции «Висла», военные
у аспекты ее проведения, проблема коллек-
5 тивной ответственности и мести, реакция на Л эту акцию польского общества. Львовский
историк отмечает, что «депортации на этни-
| ческой основе (а именно такой была, по его
| мнению, операция «Висла». — И.И.) были и
6 остаются возможны только в государствах с | диктаторским тоталитарным режимом, ко-| торый осуществляет свое правление в пользу Ц определенной нации террористическими ме-5 тодами»34.
I Сравнивая военные мероприятия польского правительства по борьбе против УПА
| с аналогичной методикой временного отсе-
§ ления людей из районов боевых действий,
^ примененной в ходе борьбы с партизанским движением в других местах — Индокитае,
5 Южном Вьетнаме, некоторых регионах Аф-
^ рики, Я. Дашкевич указывает на принципи-
£ альное их отличие. Он приходит к выводу,
!3 что «когда выселение было продиктовано
военной стратегией и тактикой, после ликвидации партизанского движения временно выселенное население должно вернуться в родные места. Если этого не произошло, то цель депортации была исключительно политической, а не военной, а именно: насильственным способом решить украинский национальный вопрос, одновременно ликвидировав многовековую украинскую этническую территорию на восточных окраинах коммунистической Польши»35.
Касательно проблемы применения польской властью принципа коллективной ответственности к украинскому населению, а также мести за прежние преступления, совершенные бандеровцами по отношению к полякам в Западной Украине, Я. Дашкевич придерживается следующего мнения: «Следует откровенно сказать, что это был акт (акция «Висла». — И.И.) мести за великую волынско-галицкую проигранную войну. Акт мести, который проявился в применении принципа коллективной ответственности не к непосредственным виновникам трагедии, а к гражданскому населению только потому, что оно было украинским ». И далее: «Правда, здесь необходимо внести определенную поправку на ментальность. Месть не только за Волынь и Галицию, но и за то, что украинский народ был подлым и неблагодарным. Хотя неизвестно, за что он должен был быть благодарен»36.
Я. Дашкевич указывает также на такую особенность при проведении акции «Висла», как «отсутствие какого-либо протеста или даже сочувствия со стороны польской общественности. Не было их и со стороны католической церкви, которая имела и определенную силу, и смелость даже при тоталитарном режиме»37. Более того, в опубликованных Е. Мисило документах, в частности, в отчете Краковского воеводского комитета ППР за июль 1947 г. отмечалось, что «общественность выступала за выселение всех лемков, акция ей понравилась, а действия правительства получили всеобщую поддержку»38.
Среди других львовских исследователей разных аспектов этой проблемы следует назвать Галину Щербу39 и Юрия Киричука40. В опубликованной еще в 1993 г. в журнале «Украшська дiаспора» статье Г. Щерба рассказывала о том, что при Львовской региональной историко-просветительской организации «Мемориал» работала комиссия по изучению обстоятельств украинско-поль-
ских переселений в послеокупационный период. Ее заданием было проведение среди участников тех событий социологического опроса. Людям предлагалось ответить на такие, например, вопросы: как воспринимали они факт переселения, имели ли соответствующие жизненные условия на новом месте, подвергались ли преследованиям в местах поселения, хотели бы вернуться назад домой, если бы была предоставлена такая возможность, и др.
Было получено 785 анкет, а также огромное количество писем-воспоминаний. Вывод, который делает Г. Щерба на основе опроса «Переселения глазами переселенцев — с дистанции в 45 лет», таков: «Операция "Висла" была антигуманной, противоречила нормам международного права, была направлена на ликвидацию давней этнической культуры украинского народа и предусматривала ускоренную ассимиляцию выселенных»41.
Необходимо также согласиться со следующими замечаниями Ю. Киричука: «Чрезвычайно тяжело оценить, в какой степени украинско-польская борьба периода войны повлияла на рост крайних украинофобских взглядов в польском обществе и полоно-фобских идей среди украинской общественности, послужила своеобразною моральною индульгенциею для тех политиков, которые проводили переселенческую кампанию украинцев из Закерзонского края. Однако следует согласиться с тем, что Москва и Варшава могли аргументировать перед Западом акцию депортации как проявление гуманизма и желания положить конец украинско-польским междоусобицам. Хотя, безусловно, причины переселения значительно глубже. Переселение из Польши украинцев ликвидировало для Москвы опасность появления за пределами СССР нового украинского "Пьемонта". В свою очередь выселение украинцев означало для польских коммунистов возможность найти мостик единения между ними и неблагосклонно настроенными по отношению к ним широкими кругами польской обще-ственности»42.
Проблему переселенческо-депортацион-ных акций 1944-1947 гг. на украинско-польском пограничье исследуют в Черновецком и Прикарпатском (Ивано-Франковск) национальных университетах. Следует прежде всего вспомнить труды таких историков этих двух учебных заведений, как Юрий Макар43, Виталий Макар44, Игорь Цепенда45. Ю. Макар,
проживая в 1940-е годы на Холмщине и будучи непосредственным свидетелем украинско-польского межнационального конфликта, больше внимания уделяет политическим, экономическим и национально-демографическим последствиям этих акций, а также положению украинцев в послевоенной Польше. К его заслугам можно отнести и обстоятельный научный анализ работ, посвященных этой проблематике, которые вышли из-под пера историков Украины, а также на Западе в украинской диаспоре46. Так, например, рецензируя работу М. Трухана «Украшщ в Польщi тсля Друго1 свиово! вшни», которая была опубликована в 1990 г. в Нью-Йорке, Ю. Макар отмечает, что до ее появления все публикации на Западе на эту тему носили фрагментарный, случайный характер, не охватывая всей совокупности проблем.
Анализируя состояние исследования этой проблемы в Польше, он утверждает, что только с основанием Украинского общественно-культурного товарищества (УСКТ) в 1956 г., а также изданием газеты «Наше слово» и альманаха «Украинский календарь» к читателю | начала поступать хоть какая-то информация | на эту тему, да и то преимущественно этно- 1 культурного характера. Ситуация начала | меняться в лучшую сторону только с падени- § ем коммунистической системы. По мнению о Ю. Макара, с одной стороны, книга Трухана | наиболее полно и объективно освещает по- | ложение украинцев в послевоенной Польше, = с другой — она не насыщена антипольскими ¡^ мотивами, хотя в ней и дается однозначно у критическая оценка автором политики Вар- 5 шавы относительно украинцев47. =
В. Макар сосредотачивает свое внимание на вопросе завершения повстанческой де- | ятельности УПА на Закерзонье и выезда ее | участников на Запад. На его взгляд, «трудно & сказать, сколько украинцев из Закерзонья, | военных и гражданских, преследовавшихся | польскими властями и советскими энкаведис- | тами, перебралось на Запад. Те, кому это уда- 5 лось, влились в многотысячный поток других & украинцев, которые с 1944 г., вследствие наступления советских войск и возобновления | репрессий в Украине, покинули ее или не вер- ! нулись с принудительных работ (также воен- ^ нопленные) на родину. Все они, включая тех, кто бежал из Закерзонья, длительное время ^ находились в лагерях для перемещенных лиц ^ в Германии и Австрии. Достоверно известно, ¡Ц что со временем, например, США приняли, Ь
по разным подсчетам, до 100 тыс. украинских беженцев, Канада — до 40 тыс., часть из них осталась в Западной Европе. Среди них были и те, кому удалось вырваться из Закер-зонья»48.
Историк из Ивана-Франковска И. Це-пенда анализирует проблему переселенчес-ко-депортационных акций 1944-1947 гг. на украинско-польском пограничье в своей совсем недавно изданной монографии, посвященной украинско-польским отношениям 1940-1950-х г.49 Он акцентирует внимание на чрезвычайной актуальности этой темы, объясняя это тем, что она имеет политическую и экономическую подоплеку, поскольку остается неразрешенным вопрос о возмещении моральных и материальных убытков, которые были нанесены депортированному населению. Ивано-Франковский исследователь показывает также, насколько глубоко эта проблематика изучается польскими коллегами, и подчеркивает, что в ближайшие годы она будет оставаться в центре внимания как польской, так и украинской историографии50. И с этим трудно не согласиться.
1 Лйопис Укра!нсько! Повстансько! Арми. Торонто, 1992. Т. 22. УПА в CBirai польських документа. Кн. 1: Вiйськовий суд Оперативно! групи «Вюла» / Опрацю-вав i впорядкував 6. Мiсило.
2 Там же. С. 28.
3 Там же. С. 22.
4 См.: Мкило 6. Явожно // Наше слово. 1990. № 4. С. 5; Мкило 6. Жертви Явожно // Наше слово. 1990. № 12.
С. 3.
5 Akcja "Wisla". Dokumenty / Opracowal E. Misilo. Warsza-wa, 1993; Акщя «Вюла». Документа / Впорядкування i редакщя 6. Мюила. Львiв-Нью-Йорк, 1997; Repatria-cja czy deportacja. Przesiedlenie Ukraincow z Polski do USSR 1944—1946 / Pod red. E. Misily. T. 1: Dokumenty 1944-1945. Warszawa, 1996; T 2: Dokumenty 1946. War-szawa, 1999.
6 Drozd R., Halagida I. Ukraincy w Polsce 1944-1989. W walce o tozsamosc (Dokumeny i materialy). Warszawa, 1999; Drozd R. Ukrainska Powstancza Armia Doku-menty-Struktury. Warszawa, 1998; Drozd R. Ukraincy w Polsce w okresie przelomow politycznych 1944-1981 // Mniejszosci narodowe w Polsce / Pod red. P. Madajczyka. Warszawa, 1998. S. 180-244; Drozd R. Droga na zachod. Osadnictwo ludnosci ukrainskiej na ziemiach zachodnich i polnocnych Polski w ramach akcji "Wisla". Warszawa, 1997; Drozd R. Polityka wladz wobec ludnosci ukrainskiej w Polsce w latach 1944-1989. Warszawa, 2001.
7 Halagida I. Uwagi na temat materialow z konferencji o akcji "Wisla" // Komunikaty Mazursko-Warminskie-1997. № 4. S. 607-612; Halagida I. Praca doktorska "Ukraincy na zachodnich i polnocnych ziemiach Polski 1947—1957" obroniona na Uniwersytecie Gdanskim 9 listopada 2000 r.
8 См. также: Дрозд P. Навколо причин акци «Вюла» // Укра!нський альманах. Варшава, 2002. С. 66-70.
9 Misilo E. Kwestia ukrainska w polityce polskiego rz^du i podziemia w latach 1939-1944. Dokumenty // Zustriczi. 1990. № 3-4. S. 141-172. Е. Мисило считает, что польские коммунисты в 1944-1947 гг. воплотили в жизнь эндецкую (т.е. националистической партии) концепцию построения однонационального государства.
10 См.: Przeszlosc nalezy do historykow. Rozmowa o stosun-kach polsko-ukrainskich w PRL z Igorem Halagida // Biu-letyn Instytutu Pami^ci Narodowej. 2001. № 8. S. 4-16.
11 Дрозд P. Навколо причин акци «Вюла». С. 70.
12 Mokry W. Nie wojskowy lecz polityczny cel wysiedlen-czej akcji "Wisla" w 1947 // Problemy Ukraincow w Polsce po wysiedlenczej akcji "Wisla" / Pod red. W. Mokrego. Krakow, 1997. S. 13-22.
13 Zabrowarny S. Akcja "Wisla" na Pomorzu Zachodnim // Akcja "Wisla" na tle stosunkowpolsko-ukrainskich w XX w. / Pod. red. J. Farysia i J. Jekiela. Szczecin, 1994.
14 Siwicki M. Dzieje konfliktow polsko-ukrainskich. Warszawa, 1994. Т. 3.
15 Закерзоння. Спогади вояюв Украшсько! повстансько! арм!!. Т. 2-4. Упорядник Б. Гук. Варшава, 1994-1998; Пропам'ятна книга «1947» / Упорядник Б. Гук. Варшава, 1997; Чужинче, !ди скажи Укра!ш. Ув!чнення трагед!! Закерзоння в 1944-1947 роках / Фотоальбом за редакщею Б. Гука. Перемишль, 2001. Материалы первых двух зданий содержат воспоминания переселенцев, а также членов УПА и отображают состояние национальной памяти украинцев о событиях 1947 г. через полстолетия после акции «Висла». Последнее издание освещает усилия украинской диаспоры в Польше, направленные на сбережение памяти о национальной трагедии украинцев Закерзонья в 1944-1947 годах.
16 Drozd R. Polityka wladz. S. 66.
17 Akcja "Wisla". Dokumenty. S. 15.
18 Mokry W. Wst^p // Problemy ukraincow w Polsce. S. 5.
19 Переселення поляюв та укра!нщв 1944-1946 рр. // Польща та Укра!на у тридцятих-сорокових роках XX столптя. Неввдом! документи з арх!в!в спещальних служб. Варшава-Ки!в, 2000. Т. 2.
20 См.: Torzecki R. "Wisla" zacz^la si£ w Moskwie // Gazeta Wyborcza. 20 maja 1997. S. 23.
21 Шаповал Ю. ОУН i УПА на терен! Польщ! (19441947). Документи i матерiали. Ки!в, 2000.
22 Там же. С. 18-19.
23 Бшас I. Репресивно-каральна система в Укра!ш. 1917-1953. Сусшльно-жштичний та юторико-право-вий аналiз. У двох книгах. Ки!в, 1994. Кн. 1. Несмотря
на публикацию большого корпуса документов из российских архивов (РЦСИДНИ, ГАРФ, РГВА), И. Билас в своей работе не использует материалов, которые касались бы акции «Висла», что лишний раз свидетельствует об их отсутствии в московских архивохранилищах, а значит о непричастности, по крайней мере непосредственно, Москвы к этой акции.
24 Сергшчук В. Трагедiя украшщв Польщг. Терношль,
1997.
25 Там же. С. 404, 405.
26 Там же. С. 415-421.
27 Там же. С. 417.
28 Депортаци. Захщш землi Укра!ни кшця 30-х — початку 50-х роюв. Документи, матерiали, спогади. У 3-х томах / Ввдп. ред. Ю. Сливка. Т. 1. -1939-1945 рр. Львiв, 1996; Т. 2. 1946-1947 рр. Львiв, 1998.
29 Там же. Т. 2. С. 11.
30 Депортаци. Захщш землi Украши кшця 30-х — початку 50-х роюв. Т. 1. С. 24.
31 Там же.
32 Депортащ! украшщв та поляюв: кшець 1939 — початок 50-х роюв. (До 50-ргччя операцп «Вюла»). Львiв,
1998.
33 Там же. С. 34-35.
34 Там же. С. 26.
35 Там же. С. 27.
36 Там же. С. 28.
37 Там же. С. 26.
38 Akcja "Wisla". Dokumenty. S. 20.
39 Щерба Г. Проблеми укра!нсько-польських пересе-лень у 1944-1948 рр. у свiтлi сощолопчних дослiджень // Укра!нська дiаспора. 1993. Ч. 3. С. 63-74; Щерба П., Яремкевич Л. Депортащя украшщв з Перемишль-щини в 1944-1947рр. // Перемишль i перемишльська земля протягом рокiв / Упор. С. Заброварний. Львiв, 1996.
40 Киричук Ю. Нариси з юторп укра!нського нащо-нально-визвольного руху 40-50-х роюв XX столгт-тя. Львiв, 2000; Киричук Ю. Вiйськово-полiтична дiяльнiсть пiдпiлля ОУН-УПА в Закерзоннi (19451947 рр.) // Галичина. 2000. № 4.
41 Щерба Г. Указ. соч. С. 74.
42 Киричук Ю. Нариси з юторп. С. 210.
43 Макар Ю. Пол^ика ПОРП i органiв влади щодо нащональних меншин Польщi пiсля Друго! свгто-во! вiйни на прикладi украшщв // Питання ново! та новгтньо! юторп кра!н бвропи i Швшчно! Америки. Чернiвцi, 1993. Вип. 2. Ч. II; Макар Ю. Акщя «Вiсла»: характер та наслвдки для украшщв Польщi // Укра!нська дiаспора. 1997. Ч. 10. С. 8-21; Makar J. Polityczne, ekonomiczne i narodowosciowo-demogra-ficzne nast^pstwa operacji "Wisla" // Polska-Ukraina: trudne pytania. Warszawa, 2001. Т. 8. S. 205-220.
44 Макар В. Депортащя украшщв з Закерзоння на захвд Польщi в рамках акщ! «Вксла» // Ukraincy w najnow-
szych dziejach Polski (1918-1989) / Podred. R.Drozda. Slupsk-Warszawa, 2000. - Т. 1. S. 141-149. Цепенда I. Операщя «Biсла» в польськiй юторюгра-фп // Укра!нський iсторичний журнал. 2002. № 2. С. 27-36.
Макар Ю. Рецензiя на книгу М. Трухана «Украшщ в Польщг пюля друго! свгтово! вшни. 1944-1984». Нью-Йорк, 1990 // Укра!нська дiаспора. 1993. Ч. З. С. 111117; Макар Ю. Становище украшщв Польщг у дослщ-женнях юториюв Укра!ни // Ukraincy w najnowszych dziejach Polski. S. 220-229.
Макар Ю. Рецензiя на книгу М. Трухана. С. 117. Макар В. Указ. соч С. 148—149. См. также: Макар В., Яценюк Т. ПолГти^ властей щодо украшщв Польщг (1944-1989) // Укра!нський альманах. Варшава, 2002. С. 386-388.
Цепенда I. Украшсько-польсью ввдносини 40-50-х роюв XX стсшття: етнополiтичний аналiз. Ки!в, 2009.
Цепенда I. Операцiя «Вюла» в польськш юторюгра-фп. С. 34.
