CC BY
144
Отечественная история
А.В. Мамаев
Переход московского городского самоуправления под контроль большевиков (конец 1917 - начало 1918 гг.)
В статье рассматривается вопрос о том, как большевики в конце 1917 - начале 1918 гг. смогли взять под контроль самоуправление Москвы, изучаются первые шаги новой власти в управлении муниципалитетом, исследуются их действия по трансформации системы управления городом. На основе архивных материалов, прессы, а также воспоминаний муниципальных деятелей-большевиков автор делает вывод, что радикальные социалисты отказались от думской модели самоуправления из-за обострения борьбы со своими оппонентами, неготовности идти на компромисс, необходимости централизации управления, общности компетенции органов самоуправления и Советов.
Ключевые слова: история Москвы, московское городское самоуправление в конце 1917 - начале 1918 гг., Советы, революция, большевики, московское городское хозяйство в конце 1917 - начале 1918 гг.
Московское городское самоуправление после прихода к власти большевиков оказалось в сложном положении. Активнейшее участие горду-мы в вооруженной борьбе со сторонниками радикальных социалистов в Москве сразу перевело вопрос о судьбе городского самоуправления в политическую плоскость.
5 ноября 1917 г. Военно-революционный комитет (ВРК) распустил преимущественно эсеровский состав Московской городской думы. Для управления «делами городского хозяйства и самоуправления» 4 ноября временно был создан совет комиссаров, в который вошли Б.С. Вейс-брод, М.Ф. Владимирский, А.Я. Никитин, В.А. Обух. В воззвании ВРК от 7 ноября сообщалось, что выборы в Мосгордуму пройдут 26 ноября [1, с. 17; 7, с. 446, 463-464]. Спустя день Московским советом рабочих депутатов был созван Совет районных дум, где был поставлен вопрос о выборе какого-либо временного органа самоуправления вместо распущенной городской думы. Было принято решение о том, что «думу заменяет Совет районных дум, управу - Бюро Совета районных дум» [2, с. 69].
Согласно утвержденной Московской городской думой 10 октября
1917 г. инструкции о районных думах функции Совета представителей
районных дум были весьма узкими: согласование деятельности районных управ, принятие постановлений, которые должны были утверждаться Мосгоруправой. Юридически Совет рабочих депутатов г. Москвы не имел права требовать созыва Совета районных дум, а последний не имел полномочий решать поставленную перед ним и противоречившую действовавшим тогда правовым установлениям задачу формирования органа, заменявшего Московскую городскую думу.
Распорядительный орган - Совет районных дум - был составлен из 39 гласных от 13 районных дум и управ г. Москвы, без представителей еще
4 районных дум [4, с. 83], центральной городской управы и 12 гласных Московской городской думы, как того требовала инструкция от 10 октября 1917 г.
После принятия Советом на себя заведывания всем городским хозяйством представители оппозиционных партий бойкотировали его, в результате чего в члены нового муниципального органа были избраны представители большевистских фракций районов. Товарищ городского головы И.Н. Коварский в заседании распущенной Московской городской думы 22 ноября 1917 г. заявил, что состав Совета районных дум был сформирован только 84 большевиками - членами районных дум из общего числа 750 районных гласных [21, л. 1-4].
Председателем самого Совета районных дум и сформированного им исполнительного органа - Бюро - был избран доктор М.Ф. Владимирский. Заведующим больничным отделом стал доктор Н.А. Семашко, отделом народного образования - бывший помощник члена городской Управы А.И. Пискунов, отделом городских предприятий - инженер П.Н. Мостовенко, отделом социального обеспечения - доктор В.А. Обух, отделами беженцев, городских земель и арендных статей - член районной Управы Н.К. Гончаров, заведующим делами бывшего 8 отделения, ведавшего пожарной командой, милицией, казармами, - председатель Пресненской районной Управы В.М. Лихачёв, заведующим финансовой частью - председатель Петровской районной Управы Е.Л. Афонин, отделом топлива - А.И. Вейсман.
В состав Бюро вошли председатель Сущевско-Марьинской районной управы присяжный поверенный М.В. Камаринец и председатель Калужской районной управы помощник присяжного поверенного И.Б. Фрадкин (Б. Волин), на которых было возложено выполнение специальных поручений и заведование отделом районных управ. Также в Бюро были включены представители Центрального Союза городских рабочих и служащих: В.И. Самарин, Г.А. Пискарёв, А.А. Андрюшин, А.Н. Телешов, А.А. Левит, Н.А. Луданов, Д.Ф. Томкевич. Позднее в
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Отечественная история
состав бюро вошёл Г.А. Шкловский в качестве помощника заведующего отделом предприятий. Должность секретаря Бюро сохранил бывший секретарь городской управы А.Я. Никитин [2, с. 69; 4, с. 83-84; 20, л. 5-5 об.].
Первоначально структура бывшей Московской городской управы была сохранена. Бюро Совета районных дум провозгласило «широкое проведение демократического принципа - привлечение к самодеятельности муниципальных работников, не ограничивая участия их в городских делах только функциями исполнительными [10, 1917. 8 декабря].
Позднее, в начале марта 1918 г., было решено осуществить децентрализацию управления городскими предприятиями: П.Н. Мостовенко, Г.А. Шкловский, Н.А. Луданов, В.И. Самарин и А.Н. Телешов разделили между собой функции по заведыванию отдельными предприятиями. Наряду с обязанностями секретаря А.Я. Никитину было поручено заведовать отделами смет и расходов, бухгалтерии, личного состава. Вместо выбора одного заместителя председателя Бюро Совета районных дум была установлена очередь дежурств членов Бюро, каждый из которых в течение определенного промежутка времени при необходимости должен был замещать председателя. А 26 марта 1918 г. в целях улучшения организации деятельности на заседании Бюро Совета районных дум было решено сформировать Президиум Бюро, куда были избраны М.Ф. Владимирский, В.А. Обух, А.Я. Никитин, В.М. Лихачёв, Н.К. Гончаров. Президиум и Бюро Совета районных дум должны были собираться по 3 раза в неделю [8, л. 28 об., 30-30 об., 63].
Состав Совета районных дум как органа городского самоуправления и круг его полномочий были сформированы с нарушением существовавших в то время законов и принципов демократизма - чрезвычайным революционным путем, из представителей одной - большевистской - партии, при этом Совет унаследовал от старой управы прежние механизмы управления хозяйством, структуру отделов, их административно-технический персонал. Основной причиной подмены Московской городской думы и управы Советом районных дум были острые политические разногласия между большевиками и более умеренными политическими партиями и общественными силами по вопросу о путях дальнейшего развития страны. Иной вариант - сохранение старого кадето-эсеро-меньшевистского состава органов самоуправления, активно боровшихся с захватом большевиками государственной власти, - создавал для победивших сил постоянную угрозу потери контроля над крупнейшим центром - Москвой.
Чрезвычайный характер и недемократичный принцип формирования Совета районных дум г. Москвы в условиях слабости позиций больше-
виков и сохранения идеи демократизма как значимой ценности в глазах большой части населения диктовали необходимость скорейшего создания полноценного муниципального органа. Одновременно стояла задача обеспечить лояльность вновь избранных гласных новой большевистской власти.
По постановлению Совета районных дум от 15 ноября 1917 г. была образована городская избирательная комиссия в составе 9 членов: по 3 представителя от Совета районных дум, Совета рабочих и Совета солдатских депутатов. Однако в связи с противодействием со стороны городских служащих - членов избирательного отдела и инструкторов, отсутствием средств на выплату им жалованья - работа по подготовке к выборам продвигалась медленно [11, л. 43, 45-45 об.]. 21 ноября 1917 г. Совет районных дум решил перенести выборы в центральную городскую Думу на 6 декабря [9, л. 2 об.]. На заседании 24 ноября коллегия инструкторов признала проведение выборов невозможным и свое участие в них недопустимым, т.к. «в течение оставшегося до дня выборов срока технически совершенно невозможно, без нарушения самых элементарных прав избирателей, выполнить все необходимые работы по подготовке выборов» [19, 1917. 26 ноября].
По воспоминаниям Б. Волина, члена сформированной большевиками комиссии по выборам, все партии бойкотировали назначенные выборы. Кроме большевиков, список кандидатов в гласные предъявили только «какие-то два общества домовладельцев» [5, с. 106]. В начале декабря
1917 г. Совет районных дум признал новые выборы гласных излишними, заявив, что население считает вполне достаточными сформированные большевиками органы по управлению городскими делами [19, 1917.
5 декабря]. В середине января 1918 г. было заявлено, что выборы в городскую думу на основании всеобщего избирательного права могут быть проведены только тогда, когда закончится борьба социалистов с буржуазией [там же, 1918. 23 января], т.е. формирование полноценных органов городского самоуправления в думской форме и роспуск временного переходного органа - Совета районных дум - откладывались на неопределенный срок. Совместить идеи демократизма и лояльность новой власти не удалось.
Главная задача, стоявшая перед Советом районных дум в первые месяцы его функционирования, - укрепление власти, установление фактического контроля над аппаратом городского самоуправления. После жестоких октябрьских боев в Москве рабочие и низшие служащие городских предприятий и учреждений заявили об отказе признавать существование Московской городской думы и исполнять ее указания [18, 1917.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Отечественная история
15 ноября]. Попытки распущенной думы сохранить контроль за финансами города также не увенчались успехом. С начала восстания большевиков поступление платежей в управу прекратилось, возобновившиеся после победы большевиков доходы, например, трамвайная выручка, начали передаваться трамвайными служащими не в управу, а в местные комитеты рабочих и служащих. Все счета муниципалитета были арестованы, оставшиеся в кассе деньги были выплачены рабочим в качестве зарплаты за первую половину октября.
Отсутствие средств, наряду с силовым давлением новой власти и отказом городских рабочих сотрудничать с прежней властью, привело к постепенной потере думой старого состава фактического контроля над всеми предприятиями, муниципальными учреждениями, отделами управы. По данным газеты «Русские ведомости» от 28 декабря 1917 г., под контролем старой управы оставался только врачебный отдел, но и на него большевиками оказывалось сильное воздействие: например, Совет районных Дум требовал, чтобы все ведомости на получение продовольствия для больниц были скреплены подписью комиссара Семашко, что означало бы фактически признание врачами власти Советов [19, 1917.
28 декабря].
Однако значительная часть служащих не приняла власть Совета районных дум и объявила забастовку. Городской голова В.В. Руднев в середине ноября 1917 г. заявил, что всем служащим за время, в течение которого они не работали, будет в полном объеме выплачено жалованье, а отправленные ВРК в отставку будут возвращены на свои места [там же.
16 ноября]. Как вспоминал заведующий финансовым отделом, в результате забастовки в канцеляриях городских отделов они «.. .остались одни при двух вновь приглашенных артельщиках. и при трех-четырех конторщиках» [2, с. 70].
Однако Совет районных дум отказался поддаваться давлению забастовщиков. На них было оказано силовое воздействие (аресты, обыски, суд революционного трибунала, выселение из служебных квартир, лишение наградных, права ездить на передней площадке трамвая [9, л. 3 об.]), а также материальное давление: за выход из забастовки служащим обещались различные льготы, увеличение жалованья. Оставшиеся без средств к существованию бастовавшие служащие попытались организовать бюро труда и стали обращаться к общественным учреждениям и частным лицам с просьбой предоставить им работу на период забастовки, просили вносить пожертвования в их поддержку.
В начале 1918 г. власть большевиков в городе укрепилась: роспуск Учредительного собрания прошел без значительных протестов со сторо-
ны населения, старая городская дума и управа окончательно отказались от К а
сопротивления и перестали собираться. Стало очевидно, что дальнейшее нит вхоо
ненасильственное противодействие новой власти со стороны муниципаль- щ | ных служащих и остатков городской думы и управы бессмысленно. 3
В начале февраля 1918 г. собрание городских служащих решило отка- |
заться от политических лозунгов и начать переговоры с большевиками ГГМ
о возобновлении службы [19, 1918. 14 февраля]. Однако теперь Совет районных дум был готов говорить с «саботажниками» только с позиции силы. К началу марта 1918 г. на их месте уже работали поставленные большевиками люди. 11 марта 1918 г. на собрании служащих стачка была объявлена ликвидированной без всяких условий [там же.
12 марта]. Достичь своих целей служащим не удалось, более того, просидев несколько месяцев без жалованья, многие из них в итоге оказались уволенными с городской службы.
В конце 1917 - начале 1918 гг. сформированному изначально на непродолжительный срок Московскому совету районных дум удалось организационно оформиться, укрепить власть в борьбе с городскими служащими и старым составом городской думы и управы, установить контроль над городским хозяйством.
По мере укрепления позиций организованных большевиками органов управления городом на первый план выходили финансовые проблемы. По воспоминаниям Афонина, «мы очутились буквально у разбитого корыта» [2]. В первые месяцы существования Совета районных дум дефицит средств был особенно острым и покрывался за счет экспроприаций из московского отделения Государственного банка и займов у государства. «...Почти каждый день, с различными вариациями, производились выемки по 2-3 миллиона рублей. На одиннадцатом миллионе, кажется, товарищ Пятаков из Петрограда санкционировал нам заем в 20 миллионов рублей, на каковую сумму и выдано нами было векселей с договорным обязательством о процентах и сроке уплаты» [там же], - вспоминал Афонин. Заем из расчета 8% годовых Совет районных дум был обязан вернуть в двухмесячный срок. 22 декабря при помощи Московского губернского комиссара П.К. Штернберга Совету районных дум города Москвы удалось получить из губернского казначейства в счет открытого кредита старой Московской городской думы 1 млн. руб. (500 тыс. рублей были возвращены 3 апреля 1918 г. [8, л. 76 об.]). В конце декабря 1917 г. эти средства закончились, и Совет районных дум вновь прибег к выемкам из Госбанка. Как сообщал Афонин, «все наши выемки из банка и казначейства к 1 января выразились в сумме 38 миллионов рублей» [2, с. 72]. Экспроприации из Госбанка носили вынужденный характер, «.если
Отечественная история
бы какому-нибудь трезвому политику пришло на ум предложить другой метод финансирования в тот период времени, то вряд ли нам удалось бы переплыть бурные волны октября. другого выхода не было и его никто не осмелился предлагать» [там же, с. 75], - считал Афонин.
Наиболее актуальным в конце 1917 г. был не только вопрос о том, какие налоги следует ввести для сбалансирования доходов и расходов, но и проблема, как собрать с населения суммы по уже действовавшим налогам. Повышенный 21 ноября 1917 г. с 10 до 20% доходности или с 1 до 2% стоимости, городской оценочный сбор [9, л. 2] первоначально не принес существенных средств, т.к. домовладельцы, лишившиеся по решению советской власти квартирной платы, просто не имели возможности его выплатить. В конечном итоге, сохранив оценочный сбор для оставшихся в частной собственности домовладений, в муниципализированных домах Совет перешел к обложению налогом на недвижимость - жилищным сбором - домовых комитетов, которые стали получать квартплату непосредственно от жильцов, минуя домовладельцев. Жилищный сбор представлял собой определенное процентное отчисление с дохода муниципализированных владений, доходность которых превышала 750 руб. в месяц. Таких владений в Москве насчитывалось около 3 500. Процентное отчисление с таких домов в пользу города зависело от престижности района, в котором оно находилось, от наличия канализации, централизованного отопления, времени года [6, л. 152].
26 января 1918 г. для покрытия расходов Совета районных дум и других советских отделов Московский совет рабочих и солдатских депутатов установил единовременный подоходный налог в размере полного оклада государственного подоходного налога за 1916 г., половину которого необходимо было уплатить в срок до 1 марта, а остаток - до 1 мая [19, 1918. 31 января]. Этот налог ложился тяжким бременем на тех домовладельцев и фабрикантов, которые до Февральской революции имели в связи с войной и жилищным дефицитом большой доход, но к началу
1918 г. его лишились.
В связи с репрессиями постепенно возобновили арендные платежи в городскую кассу различные предприятия и торговые заведения, муниципализированные владения стали платить наемную плату городу. В марте
1918 г. плата за газ была повышена с 10 до 18 руб. за 100 кубических футов, плата за воду - до 6,5 руб. за 1000 ведер [8, л. 36 об., 39], сбор с трактирного промысла, взимаемый с ресторанов, буфетов, гастрономов и меблированных комнат, был увеличен в 5 раз [там же, л. 51 об.].
Для взыскания недоимок по городским сборам в апреле 1918 г. было решено предпринять жесткие меры: при отделе сборов временно созда-
валась особая комиссия, которая должна была выбрать из каждой категории сборов 5-10 наиболее состоятельных недоимщиков, после утверждения комиссией списка к должникам применялись такие меры, как закрытие их заведений, предприятий, конфискация имущества, которое передавалось районным управам или Комитету общественного питания [8, л. 91].
Результаты работы финансово-податного отдела были противоречивыми: расходы Совета районных дум с 12 ноября 1917 по 30 июня 1918 гг. превысили собранные доходы более чем в 2 раза. В процессе обсуждения доклада Афонина о положении финансово-податного отдела бывшего Совета районных дум на заседании исполкома Московского Совета рабочих депутатов 13 июля 1918 г. член исполкома Смирнов заявил, что работа финансово-податного отдела кажется ему неудовлетворительной: «Например, из предполагаемого налога в 150 миллионов рублей в кассу поступило только 40 миллионов. Надеяться на безнедоимочный взнос налогов можно, только имея силу в руках. Такой силы у финансовоподатного отдела нет» [17, л. 38].
Афонин заметил, что часть расходов муниципалитета была произведена на общегосударственные нужды и поэтому «можно потребовать от центральной власти возмещения расходов» [там же, л. 39], бывший председатель Совета районных дум член президиума Моссовета Владимирский поддержал Афонина, указав, что «ни один город, ни один Совет не существует на свои средства, за исключением Моссовета. Нигде налоговая система не развита так, как в Москве. что касается дефицита, то все города еще до революции работали с дефицитом» [там же, л. 40-41].
Несмотря на плачевное положение, финансовому отделу Совета районных дум сравнительно быстро удалось возобновить взимание налогов. После Октябрьской революции появилось гораздо больше возможностей для расширения налоговой базы, в т.ч. на основе решений местных советов. В телеграмме СНК о субсидировании местных советов отмечалось, что, т.к. советы в качестве власти на местах обладают и налоговыми правами, они должны финансироваться путем введения местных налогов [3, 1917, № 1. 27 декабря. С. 9].
Например, не предусматривавшийся в законодательстве дооктябрьского периода единовременный городской подоходный налог должен был дать Москве существенную сумму: около 150 млн. руб., т.е. больше, чем вся сумма доходов, которую в начале 1917 г. Московская городская дума предполагала получить в свое распоряжение за год, однако показатели собираемости налогов, несмотря на предпринятые жёсткие меры, были низкими. В то же время усилилась финансовая поддержка Москвы со сто-
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Отечественная история
роны центральной власти, не заинтересованной в финансовом коллапсе московского городского управления.
После укрепления позиций Совета районных дум в борьбе с бастовавшими служащими и появления финансовых средств постепенно стало налаживаться функционирование городского хозяйства. Одним из наиболее важных отделов, начавших свою деятельность в ноябре - декабре 1917 г., был отдел городских предприятий. Большевик Мостовенко, который получил в заведование этот отдел, отмечал «громадное переполнение предприятий служащими и рабочими. В некоторых службах управские доклады констатировали переполнение в 2,5 раза против самых либеральных норм.» [7, л. 158], «пестроту в области зарплаты и других профессиональных условий труда» [там же, л. 160].
Основными направлениями работы отдела стала «ликвидация переполнения штатов» [8, л. 22], введение «в определенные рамки всех необычных. прибавок к заработной плате» [там же] и установление «более или менее стройной шкалы расценок отдельных видов и категорий труда» [там же]. Под руководством Мостовенко в отделе был введен более гибкий финансовый аппарат. Сборы и доходы стали поступать в кассу отдельного предприятия, из которой предприятие покрывало свои расходы в рамках сметы.
До середины 1918 г. существенных изменений в положении городских предприятий добиться не удалось. При некотором увеличении выручки трамвая за счет повышения тарифа число вагонов, выходивших на линии, упало с 600 до 500. Запасы топлива не превышали 4-5 дней. Водопровод наладил работу, начали проводиться мероприятия по прокладке новой ветки, строительство железнодорожной линии к водонасосной станции для того, чтобы перевести ее на дрова, хотя топливом водопровод был обеспечен на полгода. Продолжали функционировать канализация и газовый завод [там же, л. 164-166].
В ноябре 1917 г. совместно с Моссоветом Совет районных дум стал проводить активную жилищную политику, взяв на себя руководство организацией домовых комитетов, которые должны были организовываться в каждом домовладении, регулировать взаимоотношения между собственниками домов и квартирными, комнатными жильцами, прислугой, содействовать муниципалитету в деле осуществления его задач [13, л. 16].
29 ноября 1917 г. Президиум Московского совета рабочих и солдатских депутатов издал обязательное постановление о муниципализации недвижимых имуществ, согласно которому управление недвижимостью передавалось в руки домовых комитетов. Наемную плату, раньше отдававшуюся домовладельцам, жильцы должны были вносить в домовые
комитеты, которые получали право оставлять до половины собранной суммы «на покрытие расходов по содержанию недвижимостей» [9, л. 7], а оставшуюся часть - отдавать в кассу Совета районных дум. Таким образом, домовладельцы лишались доходов и отстранялись от управления своими домами. В декабре 1917 г. в целях координации и управления деятельностью домкомов началась организация жилищной комиссии при Совете районных дум, в каждой районной думе формировались районные жилищные советы.
Однако полностью поставить под контроль домовые комитеты не удалось. Одной из наиболее острых проблем того времени была преступность, в связи с чем некоторые домовые комитеты вооружались, организовывали охранные дружины. Это встретило противодействие Моссовета и Совета районных дум, принявших постановления о разоружении домовых организаций и обязательном утверждении районными Советами принятых домкомами и Центродомом решений [там же, л. 10 об.].
В связи с тем, что Совет районных дум был сформирован по инициативе Московского совета, включал в себя видных большевиков, активно действовавших в городском и районных Советах в 1917 г., между новым муниципальным органом и Моссоветом установились особые отношения.
Муниципалитет активно взаимодействовал с Московским советом, совещался с ним по наиболее важным вопросам, боролся с бастовавшими городскими служащими, со спекуляцией товарами, совместно издавались административные постановления, решались финансовые вопросы [там же, л. 3 об., 6 об., 10 об.; 15, л. 38].
Однако в тех случаях, когда Моссовет вмешивался в муниципальную сферу компетенции, Совет районных дум считал важным напомнить о разграничении полномочий между местным самоуправлением и государственной властью, просил Моссовет решать все муниципальные вопросы совместно [9, л. 4, 9 об., 16; 15, л. 41; 17, л. 5].
С середины января 1918 г. центральная власть начинает проводить политику, направленную на слияние муниципалитетов с советами. В то время в правящих кругах сложились две точки зрения на то, как должна измениться модель местного самоуправления. Выразителем мнения левых эсеров и части большевиков был народный комиссар по самоуправлению В.Е. Трутовский, который считал, что в результате вхождения муниципальных органов в состав Советов существо ведения муниципального дела не должно было меняться, должен был поменяться только «тот “законодательный” орган, перед которым ответственен орган исполнительный и весь связанный с ним механизм» [3, 1918. 1 марта. С. 7-8]. Ликвидация Комиссариата самоуправления 20 марта 1918 г. означала
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Отечественная история
победу в руководстве большевиков второй точки зрения: линии на уничтожение института городского самоуправления в думской форме и растворение муниципального управления в Советах.
Весной 1918 г. происходил процесс слияния Совета и Бюро Совета районных дум и Московского Совета рабочих и солдатских депутатов. На заседании Совета районных дум 18 марта 1918 г. был принят предварительный вариант объединения. Согласно ему после роспуска Совета районных дум для заведывания городским хозяйством должен был быть создан отдел городского хозяйства при Моссовете. Для руководства отделом формировался Совет городского хозяйства из представителей центрального и районных советов, исполнительным органом становилась городская советская управа, члены которой избирались Советом городского хозяйства и включались в состав исполкома Моссовета. Председатель управы входил в президиум Моссовета. На заседании была сформирована комиссия для детальной разработки вопроса о слиянии [8, л. 43].
Переработанный проект кардинально изменился. Если первоначальный вариант в соответствии с идеями, поддержанными Трутовским, сохранял обособленность, автономию муниципального отдела под общим руководством Моссовета, то новый проект предусматривал создание «одной революционной базы местного управления - Совета рабочих, солдатских, крестьянских депутатов». Устанавливалось разделение Совета на
17 отделов, причем в их числе не было отдела городского хозяйства. Органы по управлению хозяйством и отдельные муниципальные учреждения должны были быть рассредоточены между советскими отделами местных предприятий, финансово-податным, экономическим, имущества, культурно-просветительским, благоустройства.
29 марта 1918 г. второй вариант проекта на совместном заседании Совета районных дум и представителей районных советов Москвы был принят незначительным перевесом голосов: 14 против 8 [9, л. 44; 15, л. 66-66 об.]. Принятие проекта означало ликвидацию в Москве дореволюционной модели городского самоуправления. Муниципальное хозяйство поглощалось Советом, лишалось былой обособленности.
Жесткая борьба большевиков с политическими оппонентами, неготовность их идти на компромисс в идейном плане с представителями других партий обусловили невозможность сохранения сложившейся в предшествующий период российской государственности думской модели самоуправления, основанной на принципах автономии от государственной власти, всеобщего избирательного права, бесклассовости, многопартийности. Совет районных дум, который удалось сформировать в Москве, был временным искусственным образованием, которое, в силу случай-
ности состава, не могло стать моделью формирования муниципальных органов в дальнейшем.
Большевики в 1918 г. видели путь к сохранению своей власти и реализации на практике мессианской идеологии через максимальную централизацию и пресечение инакомыслия. Компетенция местных советов, созданных по классовому принципу и ставших опорой новой власти, неизбежно пересекалась с полномочиями городских дум, что предопределило ликвидацию муниципалитетов, сосредоточение функций самоуправления и растворение аппарата управления в Советах.
Библиографический список
1. Алещенко Н. М. Московский Совет в 1917-1941 годах. М., 1976.
2. Афонин Е.Л. В 1917 году // Октябрьское восстание в Москве: сборник документов, статей и воспоминаний. М., 1922.
3. Вестник отдела местного управления Комиссариата внутренних дел. 1917. № 1. 27 декабря. 1918. № 2-29. 8 января - 27 декабря.
4. Владимирский М.Ф. Московские районные думы и Совет районных дум в 1917-1918 гг. // Пролетарская революция. 1923. № 8 (20). С. 79-122.
5. Волин Б. Вокруг Московской Думы // Пролетарская революция. 1922. № 6. С. 98-106.
6. Доклад о реорганизации отдела жилищного сбора, июнь 1918 г. // ЦГАМ. Ф. 179 (Московские городские дума и управа). Оп. 3. Д. 1425.
7. Доклад П.Н. Мостовенко об организации отдела советских предприятий. Август 1918 г. // ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 12. Д. 444.
8. Журналы заседаний Бюро Совета районных дум 22 февраля, 4, 5, 7, 8, 11,
14, 18, 21, 26, 29 марта, 16 апреля 1918 г., Журнал заседания Президиума Бюро Совета районных дум 3 апреля 1918 г. // ЦГАМ. Ф. 1364. Оп. 1. Д. 14.
9. Журналы заседаний Совета районных дум Москвы от 21, 26 ноября, 1, 11,
15, 29 декабря 1917 г., 7 января, 18 марта 1918 г.; Отношение Бюро Совета районных дум в Моссовет 15 января 1918 г. // ЦГАМ. Ф. 1364. Оп. 1. Д. 8.
10. Известия Московского совета рабочих депутатов. 1917. № 1-241 (март-декабрь); 1918. № 1-124 (январь-июнь).
11. Отношения Совета районных дум в Моссовет 16 ноября и 5 декабря 1917 г. // ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 3. Д. 719.
12. Подготовка и победа Октябрьской революции в Москве: документы и материалы. М., 1957.
13. Положение о домовых организациях Москвы (октябрь 1917 г., Московское городское самоуправление) // ЦГАМ. Ф. 1364 (Московское бюро совета районных дум). Оп. 1. Д. 5.
14. Постановление президиума Моссовета 28 ноября 1917 г. // ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 12. Д. 214.
15. Постановление президиума Моссовета 29 ноября 1917 г. // ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 12. Д. 216.
16. Постановления президиума Московского совета рабочих и солдатских депутатов от 6 января 1918 г. // ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 2. Д. 51.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Отечественная история
17. Протокол заседания Исполкома Московского Совета от 13 июля 1918 г. // ЦГАМО. Ф. 66 (Московский совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов). Оп. 2. Д. 9.
18. Рабочая жизнь. Орган Центрального Союза местных комитетов служащих и рабочих всех учреждений и предприятий Московского городского общественного управления. 1917. № 2-18 (август-декабрь). 1918. № 1-31 (январь-декабрь).
19. Русские ведомости. 1917. № 1-278 (январь-декабрь). 1918. № 1-46 (январь-март).
20. Справка губкомиссару по управлению Московской губернией «Состав Бюро Совета районных дум» // ЦГАМ. Ф. 179. Оп. 3. Д. 2185.
21. Стенографический отчет заседания Московской городской думы 22 ноября 1917 г. // ЦГАМ. Ф. 179. Оп. 60. Д. 115.
