CC BY
89
УДК 94 (47)
Т.В. Мжельская, А.А. Воронина НГПУ, Новосибирск
ПЕРЕХОД КОЧЕВЫХ ИНОРОДЦЕВ К ЗЕМЛЕДЕЛИЮ И ОСЕДЛОСТИ КАК РЕЗУЛЬТАТ ВЫНУЖДЕННОЙ АДАПТАЦИИ В ПРОЦЕССЕ РЕАЛИЗАЦИИ ЗЕМЕЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В СИБИРИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.
В статье рассмотрен процесс перехода к земледелию кочевых народов Сибири в XIX - н. XX вв. Он сопутствовал и был обусловлен колонизационной и переселенческой политикой царского правительства в Сибири.
Т. V. Mzhelskaya, A.A. Voronina
Novosibirsk state pedagogical university (NGPY)
Leningradskya 314-3, 630063, Novosibirsk, the Russian Federation
THE TRANSITION OF NOMADIC FOREIGNERS TO AGRICULTURE AND SETTLED WAY OF LIFE AS RESULT OF THE COMPELLED ADAPTATION DURING PROCESS OF REALIZATION OF AGRICULTURE POLICY OF THE RUSSIAN EMPIRE IN SIBERIA IN THE END THE XIX-BEGINNING OF XX CENTURIES
Features of transition of nomadic people of Siberia to agriculture are studied in this article. This process is considered as accompanying of colonization and emigrant policy, which imperial government realized in Siberia in XIX - н. XX centuries.
В историографии, посвященной проблемам инородческой политики Российской империи в XIX - начале XX вв., достаточно много внимания уделено проблемам ясачной подати, методам управления туземцами, формированию правительственного курса в отношении народов Сибири и др. . Однако, слабо разработанным является вопрос о путях реализации и последствиях проводимой Российской империей земельной политики, в результате которой инородцы лишались необходимых для ведения кочевого скотоводства пастбищ и были вынуждены адаптироваться к новым изменившимся условиям обитания. Этой проблеме и посвящена данная статья.
Активные действия Российской империи в аборигенной политике начинаются во второй половине XIX в. и характеризуется направленностью на ликвидацию особого правового положения сибирских «инородцев»: унификацию их хозяйственного строя2. Это проявилось, в проведении земельной политики в отношении кочевых народов, и одной из главных причин этих процессов была переселенческая политика правительства. Шли процессы закрепления земельных участков за владельцами и пользователями. Изъятие «излишков» земли у скотоводов-кочевников вынуждало их переходить к земледелию и оседлому образу жизни. Земельные отношения в
1 Коваляшкина, Е. П. «Инородческий вопрос» в Сибири. Концепции государственной политики и областническая мысль. - Томск, 2005. - С. 11-42.
2 Там же. - С. 72.
указанный период регулировались Уставом об управлении инородцев 1822 г. По нему земли кочевых племен должны были быть неприкосновенными, однако, как отмечал Томский губернатор А. Супруненко, «неприкосновенность инородческих земель, оговоренная еще в Уставе..., практически уже в начале XIX в. была нарушена»3. В 1892 г. издается «Положение об инородцах» в основном повторяющее позиции Устава 1822 г. По нему «... кочевые инородцы для каждого поколения имеют назначенные во владения земли, подробное разделение участков сих земель зависит от самих кочующих по жребию или по другим их обыкновениям; строго запрещается русским самовольно селиться на землях, во владение инородцам отведенных; русские могут брать у инородцев места в оброчное содержание, но всегда по условиям с обществами»4. Изданные в конце 90-х гг. XIX в. «Положения о поземельном устройстве в Алтайском округе» распространялось и на его кочевое население. Однако закон разрешал приостанавливать землеустройство коренных жителей. На этом основании 12 мая 1904 г. были приняты «Правила устройства кочевых инородцев Бийского уезда Томской губернии», согласно которым землеустройство кочевого населения откладывалось на будущее время5. Тем не менее, землеустройство коснулось инородцев. Землеустройсто в Забайкалье не мыслилось без «нормирования инородческого населения» и «возможного уравнения его с этой стороны с русским населением». При обсуждении законопроекта собрание Государственного Совета 22 мая 1900 г. высказалось за полное устранение от окончательного землеустройства «тех инородцев, которые, числясь в разряде кочевых, и ни чем не отличаются от бродячих»6.
Кочевое население практически официально не было наделено землей7, хотя у многих имелись документы, подтверждающие права на участки. Такими документами, определявшими границы временного пользования отдельных селений, являлись планы и акты межеваний (на Алтае 1820-1837
х о
гг.), которые и до 1861 г. не совпадали с фактическим землепользованием . Например, территория в Горном Алтае, определилась еще в 1831 г. Была составлена карта «для приведения в известность лежащих за Бийской линией мест, удобных к заселению, без стеснения ясачных народов». Постепенно территории начали заселяться переселенцами, и как следствие возникли земельные споры. Но так как карта сгорела при пожаре, а на местности «черты кочевий» никакими знаками не были обозначены, то упоминание о
Кадыева В.Я. Аграрная политика Кабинета на Алтае и законодательные акты Российской империи в пореформенное время // Региональные особенности управления государственным хозяйством России XVIII - начала XX вв.: Материалы Всероссийской научной конференции (Томск, 22 мая 2007 г.). - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2007. - С. 52.
4Свод законов Российской империи. - СПб., 1892. - Т. 2. - С. 1-115.
5 Островский И.В. Аграрная политика царизма в Сибири периода империализма. -Новосибирск, 1991. - С. 51.
6 Там же. - С. 52.
у
Карих Е.В. Межэтнические отношения в Западной Сибири в процессе ее хозяйственного освоения в XIX - начале XX вв. / Автореф. ...канд. ист. наук. - Томск, 2002. - С. 20.
о
Островский И.В. Аграрная политика. - С. 42-43.
существовании границ «калмыцких стойбищ» были единственным аргументом, с помощью которого алтайцы могли бы оспаривать у Кабинета право на занимаемую территорию9. Так, жители поселения Улалы неоднократно жаловались на посягательства на их земли русского пришлого населения. Жалобы были рассмотрены, и в результате Общее Присутствие Томского Губернского Управление признало их «не заслуживающими уважения, так как просители не приводят каких-либо законных оснований, а потому оставляет таковую без последствий»10.
Закрепления участков в собственность или пользование происходили на местном уровне. Так в феврале 1871 г. Совет главного управления Западной Сибири рассматривал 143 документа, имевшихся у киргизов на поземельные и другие участки. В итоге, семерым владельцам было предоставлено право полной собственности. Далее указывается 21 фамилия тех, кому участки были предоставлены только в пользование. Интересно замечание о том, что Совет стремится к максимальной законности принятых решений. Вероятно, данная проблема поднималась достаточно часто и была актуальной. Так киргизы, кочующие по правой стороне р. Иртыш «крайне стеснены, не говоря в зимних, но и летних кочевках, что побудило их к постоянному выселению как на казачьи земли, где они несут убытки, платя ремонтную пошлину, откуда настоятельно Горное Начальство требует их выселения»11.
О том, что между киргизами и казаками были постоянные споры о праве владения или пользования землей мы видим из другого заседания Совета в 1867 г., где рассматривался вопрос о происшествиях в пределах 10-ти верстного пространства киргизской степи, отданного в арендное содержание казачьему войску. Киргизы, испытывая указанные выше стеснения, вынуждены пасти скот на указанной территории. Рассматривая такой случай, хозяйственное правление казачьего войска потребовало взыскать трехкратную ремонтную пошлину за пастьбу на землях казаков. Совет принял решение в пользу киргизов12.
На рукописной сборной карте земель 3-го и 4-го полковых округов казачьего войска за 1851 г. показана упоминаемая выше 10-ти верстная полоса. Видно, что в нее вошли все типы земель: юртовые наделы, офицерские участки и свободные войсковые участки, последние занимают меньшую площадь13. Интересно, что в пределах 10-верстной полосы землю могли выделять киргизам за заслуги. В 1869 г. Мир-Курбань Ясупов «издавна доказавший свою преданность России» был награжден «участком земли в размере 1 000 десятин14.
В связи с переселенческой политикой правительства в Сибири необходимы были точные сведения о колонизационной емкости данных
9 Кадыева В. Я. Указ. соч. - С. 54.
10 ГАРА (Государственный архив Республики Алтай). Ф. Д-5: Пятая
землеустроительная партия Бийского уезда Алтайского округа Томской губернии. Оп. 1. Д. 2. Л. 457.
11 ГАОО. Ф. 3: Главное Управление Западной Сибири. Оп. 7. Д. 10545. Л. 23-30.
12 Там же. Оп. 6. Д. 7898. Л. 460-480
1 о
ГАОО. Ф. 198: Картографический фонд. Оп. 1. Д. 461.
14 ГАОО. Ф. 3. Оп. 6. Д. 7976. Л. 24-31.
территорий и определение четких границ владений старожилов и инородцев. В результате работ землемерных партий были составлены карты и планы земель, находившиеся в пользовании кочующих народов. Так на карте 1891 г. Акмолинской области Акмолинского уезда обозначены зимовья-стойбища киргизов15. Рукописный план казенной земли, состоящей в пользовании кочующих киргизов Акмолинской области Омского уезда Акмолинской волости датируется 1895-1896 гг.16 На нем обозначены зимники с указанием имен и фамилий киргизов, в чьем пользовании находятся эти территории. В 1899 г. была создана карта киргизского землепользования и пастбищных районов Усть-Каменогорского уезда17.
Изъятие «земельных излишков» у кочевых инородцев было следствием исчерпания свободных территорий и необходимостью предоставления участков для нескончаемого потока переселенцев. Требования предоставить переселенцам земли в Сибири, Казахстане и других местах, «без соображений общего гуманитарного свойства», не считаясь с «вредными традициями кочевого населения», соответствовали цели создания однородного культурного пространства на территории страны18. Тот же Томский губернатор А. Супруненко говорил, что «закон о неприкосновенности земель «кочевых инородцев» способствует сохранению их в диком состоянии, тогда как следовало бы желать перехода их от кочевой жизни к оседлой и развития у них культуры вместе с распространением христианства»19.
Всего у нерусского населения степных областей за 1893-1905 гг. в переселенческий фонд отобрали более 3 миллионов десятин «излишних» земель и, кроме того, 17 миллионов десятин для казачьих поселков20. Сокращение земельных наделов кочевого населения стало причиной перехода к другим видам хозяйства. Фиксированные нормы надела подрывали основы традиционного экономического существования «инородцев»21. Возникает вопрос привело ли это к улучшению благосостояния кочевого населения или нет. Так П. Головачев считал, что сокращение пастбищных мест и уменьшение количества скота приводило к обеднению киргизов. К земледелию переходили очень медленно и мало, притом преимущественно совершенно обедневшие, «джатаки»22. По мнению П. Хворостанского, чистых кочевников практически не существовало. Они в той или иной форме занимаются земледелием. Степень приближения к кочевому или оседлому быту можно распознать по обеспечению зимним жилищем, по заготовке сена, занятию земледелием. Сами киргизы считают себя природными скотоводами. Переходу к земледелию способствуют:
15 ГАОО. Ф. 198. Оп. 1. Д. 120-1,2.
16 ГАОО. Ф. 198. Оп. 1. Д. 17З.
17 ГАОО. Ф. З. Оп. 1. Д. 234.
18 Коваляшкина Е. П. Указ. соч. - С. 7З-74.
19 Кадыева В. Я. Указ. соч. - С. 52.
20
20 Скляров Л. Ф. Переселение и землеустройство в Сибири в годы столыпинской аграрной реформы. - Л., 19б2. - С. 27б.
21 Коваляшкина Е. П. Указ. соч. - С. 7б-78.
22 Головачев П. Сибирь. Природа. Люди. Жизнь. - М., 1905. - С. 181-211.
сокращение кормов в результате природных бедствий, пример русских переселенцев и близость пунктов сбыта, недостаточное обеспечение тех или иных родовых групп пастбищами. Важным является замечание о том, что племенные группы, ранее других осевшие зимовками, стоят на более высокой ступени земледелия, чем другие, более поздние пришельцы из разных
23
кочевых районов . Возможно наличие на описанных нами выше картах зимников, а не просто территорий, принадлежавших конкретным владельцам или пользователям, является показателем постепенного оседания кочевников. П. Хворостанский также считал, что «с уменьшением киргизского земледелия в пользу переселенцев, благосостояние киргизов повсеместно
24
увеличивается»24.
Проведенный нами анализ позволяет сделать следующие выводы. Веками проживавшее в степях юго-западной Сибири и северного Казахстана население вело кочевое хозяйство, которое требовало больших площадей под пастбища. В результате реализации земельной политики Российской империи в конце XIX - н. XX вв. оно постепенно лишается необходимых участков для ведения такого хозяйства и поэтому вынуждено приспосабливаться к новым условиям. Основным направлением адаптации было, чаще всего, оседание и переход к земледельческому хозяйству. Судя по всему, переход к земледелию осуществляли сначала самые бедные слои населения, и, вероятно, их благосостояние в этом случае росло. Кроме того, такой переход мог произойти в случае неблагоприятной природной обстановки, что также можно расценивать как адаптацию к изменившимся условиям. Издревле среди кочевников показателем высокого социального статуса было большое количество скота и, следовательно, земель, где можно было этот скот пасти. Не зря в качестве поощрения киргизам (казахам) за добросовестную службу выделялись значительные участки. Потеря скота, сокращение пастбищных земель по разным причинам, переход к земледелию расценивалось как упадок. В этом случае бывшие кочевники стремились вернуться к прежнему образу жизни. Казахи брались за плуг лишь в том случае, когда хозяйство лишалось скота, затем урожай выменивался на скот, а земледелие забрасывалось25. Потеряв землю, инородцы Российской империи уже не могли вернуться к кочевому скотоводству и вынуждены были радикально менять хозяйственный уклад. О сложности перехода к новому типу хозяйства свидетельствует пример киргизов, которые предпочитали кочевать и, сохраняя старый уклад, вынуждены были пасти скот на непринадлежавших им землях, в частности казачьих. Точка зрения П. Хворостанского о подъеме благосостояния киргизов после перехода к земледелию - это точка зрения носителя оседлой культуры, ценностные ориентиры которой отличны от кочевнической культуры. И в публикации не обозначены критерии, по которым он определял этот подъем.
Таким образом, переход кочующих инородцев к земледелию и оседлости в результате сокращения пастбищных угодий в процессе проводимой
23 Хворостанский П. Эволюция киргизского хозяйства в Тургайской области // Вопросы колонизации. - Пгр., 1915. - № 18. - С. 164-258.
24 Там же. - С. 205.
25 Марков Г.Е. Кочевники Азии. - М., 1976. - С. 139-140.
Российской империей в конце XIX - начале XX вв. земельной политики можно расценивать как вынужденную адаптацию к изменившимся условиям - сокращению пастбищных наделов.
© Т.В. Мжельская, А.А. Воронина, 2010
