CC BY
61
УДК 316-77
ПЕРЕХОД И ПЕРЕХОДНОСТЬ: ПСИХОАНАЛИЗ И ФИЛОСОФИЯ
© Андрей Владимирович МАЛЫШЕВ
Всероссийский государственный университет кинематографии им. С.А. Герасимова, г. Москва, Российская Федерация, кандидат экономических наук, доцент, e-mail: [email protected]
Рассмотрены особенности интерпретации философских категорий «переход» и «переходность» в классическом и современном психоанализе. Большое место уделено психоаналитическим концепциям культуры.
Ключевые слова: переход; переходность; психоанализ.
Современные исследователи процессов перехода и переходности во многом основываются на открытиях психоанализа. Психоанализ активно используется при управлении современным обществом и культурой, а также в целях прогнозирования будущих возможных социокультурных процессов и манипуляции ими. Рассмотрим некоторые из положений психоанализа на примерах исторического и культурологического их использования.
Известно, например, что А. Гитлер строил свою теорию управления миром и культу-
рой на описанном З. Фрейдом сексуальном образе: вождь-мужчина соблазняет толпу-женщину, которая жаждет испытать на себе грубую, властную и, одновременно, заботящуюся о ней силу. Основная техника его воздействий на социум и культуру строилась следующим образом: демонстрация с помощью слов, ритуалов, угроз неограниченной собственной власти, внушение того, что «я и есть та сила, которая поведет вас»; сопереживание проблемам толпы; выражение своего сочувствия и любви к ней одновременно с ее запугиванием; доведение до исступле-
ния, фанатизация толпы-женщины; использование в своих целях ее готовности делать все, что прикажет «вождь».
Рассматривая разрушительность для культуры манипулятивных технологий, которые использовал А. Гитлер, Э. Фромм отмечает «принудительные и вынужденные идеалы», стремление к которым оказывает пагубное воздействие на жизнь масс. Самоутверждение властителя всегда базируется на его идеализации, сам факт которой является посягательством на свободу каждого индивида. Рассматривая в этой связи жертвенность как проявление «государственного заказа», Э. Фромм пишет: «Самопожертвование всегда было огромной трагедией в жизни человека. Смерть не может приносить удовлетворение, она лишь может служить орудием для самоутверждения личности... Самопожертвование становится ярчайшим выражением уничтожения индивидуальной личности, ее полного подчинения высшей власти» [1, с. 330].
Уничтожая индивидуальное сознание рассуждениями о переходной эпохе, которая «спасет культуру», А. Гитлер хорошо усвоил и активно использовал в своей пропаганде понимание главного, согласно учению З. Фрейда, сексуального инстинкта. Следует отметить, что Эрос правильно понимать не как безусловный рефлекс, а как влечение. Вождь фашистов использовал в своей пропагандисткой практике и второй инстинкт - влечением к смерти. Если проанализировать символику и риторику фашизма, то можно обнаружить следующие примеры культивирования Танатоса: на массовых митингах-спектаклях, которые устраивали идеологии фашизма, происходили древние культовые ритуалы погребения, мифологические персонажи, «напоминающие» своими именами о смерти, цитировались в выступлениях А. Гитлера. Поэты фашизма создавали новый образ лирического героя - великого жениха смерти, одновременно с этим толпе предлагалось «преодолеть» смерть путем верного служения ей.
Смерть поглотила своего «жениха» А. Гитлера, что не помешало его идеям развиваться дальше. Ученик З. Фрейда Э. Дих-тер, который эмигрировал в США в конце 1930-х гг., аналогичные идеи начал воплощать в рекламе мыла, женского белья, авто-
мобилей. Э. Дихтер создал «Американский институт по изучению мотивации поведения», который имел колоссальный успех.
Э. Дихтер отказался от теории рационального внушения, он пришел к заключению, согласно которому главная ценность культуры для потенциального потребителя создаваемой ею продукции - не в функциональном назначении, а в удовлетворении спрятанных в глубинах подсознания желаний. Сам человек может не подозревать о существовании подобных желаний и влечений, более того, они могут быть неприемлемы для его осознания, но они известны тем, кто хочет подчинить себе его волю. По мнению Э. Дихтера, те, кто стоят у власти и строят мир и культуру, должны стать передовыми лабораториями манипуляции сознанием потребителей, а главная задача любой рекламы заключается в том, чтобы создать у человека потребность в товаре, который на самом деле ему совершенно не нужен [2].
Кампании по управлению культурой, проводимые под руководством «Американского института по изучению мотивации поведения» приносили огромный доход, что привлекло к учению Э. Дихтера интерес политиков. История повторилась: происходящие в культуре процессы были перенесены на политическую и идеологическую почву, что впоследствии привели мир к ряду катаклизмов, случившихся уже после смерти
Э. Дихтера.
С конца 1950-х гг. В. Пэккард активно использовал основные принципы психоанализа в социуме и культуре. Его книга «Тайные искусители», вышедшая в свет в 1957 г., считалась и считается классическим трудом по научению манипулятивным техникам. На русский язык эта работа не была переведена. Основные результаты экспериментов ученого приведены в работе О. Феофанова «США: реклама и общество». Вкладом в теорию использования психоаналитических техник в управлении социумом и культурой стали исследования В. Пэккарда, применяющие, наряду с психоанализом, методы герменевтики, семиотики, этнографии и культурологии [3].
Продолжил исследовать использование психоанализа в культуре и социуме Л. Чес-кин, создавший на основании своих экспериментов «Американский институт по исследованию цвета». Им были проведены ис-
следования по воздействию на подсознание цвета. Однако Л. Ческин не учитывал последующий разрушающий эффект подобного воздействия на психику человека, хотя им были получены следующие интересные с точки зрения психологии восприятия результаты: зависимость восприятия цветовой гаммы от уровня жизни человека и уровня культуры и др. Так, например, на жителей бедных кварталов желтый цвет оказывает подавляющее воздействие в отличие от радостного его восприятия обеспеченными американскими гражданами; уровень образования и внутренней культуры также оказывает влияние на восприятие цвета; национальные и культурные традиции являются дополнительными факторами, определяющими восприятие цвета.
Исследование культуры и происходящих в ней процессов при помощи воздействия на подсознание слова были исследованы Д. Вай-кери. Им был исследован подсознательный фактор воздействия семантики слова на подсознание. Согласно полученным им результатам, слово «жизнь» оказывает возбуждающее воздействие на подсознание, равнозначное приставке «био». Последняя ассоциируется с научной достоверностью и у большинства людей вызывает доверие. Продолжительные психоаналитические исследования привели Д. Вайкери к созданию теории «суб-лиминальной» культуры. За основу были взяты нелинейные процессы восприятия, которые имеют четко выраженные пороги: человек воспринимает те сигналы, которые по силе воздействия превышают определенный порог, отсеивая более слабые или кратковременные сигналы. Так, например, сознание способно зафиксировать сигналы, которые длятся не менее 0,5 секунды, сигналы меньшей продолжительностью «отпечатываются» на уровне подсознания.
Последствия экспериментов имели разрушительный эффект не только для подсознания людей, но и для культуры в целом, возможно, спровоцировав некоторые произошедшие в ней в скором времени катаклизмы. Самым безобидным применением этих экспериментов стал т. н. 25-й кадр: в кинотеатре Нью-Джерси был проведен эксперимент, между кадрами демонстрируемого кинофильма на 0,3 секунды проецировались на экран слова «Пейте кока-колу», «Ешьте
поп-корн». После просмотра таких фильмов продажа кока-колы и поп-корна увеличивалась в несколько раз. Впоследствии полученные открытия активно использовались в политике, однако мы воздержимся от приведения конкретных примеров.
В нашей стране не ведутся исследования, открывающие тайны того, что происходит в психике человека спустя годы после «обучающего управлению миром и культурой тренинга». Существуют лишь предположения: «За небольшую плату в память будут вбиты 2000 слов, которые застрянут там навсегда, даже если язык не используется. Иными словами, человек будет искалечен, ибо память может работать, только непрерывно очищаясь оттого, что пока не используется. Потому что без забывания нет активной памяти» [4].
Интересно, что сам первооткрыватель использования техник психоанализа в управлении процессами культуры и общества, первым же и начал искать способы защиты от разрушительного его использования. Понятие «психологической защиты от разрушения культуры» было определено З. Фрейдом. Сама постановка этой проблемы изначально возникла в связи с необходимостью расширить личностные границы пациентов, которые сопротивлялись психотерапевтическому воздействию. Точно так же, как нейролингвистическое программирование (НЛП),
«психологическая защита от разрушения культуры» первоначально была наполнена гуманистическим смыслом: помочь людям, которые в этой помощи нуждаются, чаще всего социально и культурно не адаптированным, и которые поэтому в силу психических особенностей либо психологических состояний, сопротивляются ее оказанию. Впоследствии и НЛП, и «психологическая защита» стали использоваться как очередные, довольно эффективные средства управления сознанием людей.
Главные аспекты использования «психологической защиты от разрушения культуры» следующие:
1) определение структур психики, которые находятся под усиленным «надзором» сознания большинства людей: самооценка, внутренний образ собственного «я»;
2) определение основных «полей» личности, которые более уязвимы и ущербны:
желание соответствовать той или иной социальной группе, страх выглядеть не таким, как все, страх несоответствия своему полу, желание выглядеть престижно;
3) определение признаков «запуска» механизма «психологической защиты»;
4) определение культурных механизмов, способствующих запусканию разрушительных для психики конкретного человека тенденций.
Таким образом, психика человека превратилась в своего рода арену, на которой происходит постоянная борьба не только между различными составляющими «я», но и противоречивыми процессами и явлениями культуры и общества. Различные образы, как внутренние, так и внешние, сталкиваются друг с другом, то побеждая, то проигрывая. Именно столкновение различных составляющих «я» и культуры, психическая нестабильность личности позволяют программировать ее поведение: точно определить способы провокаций для данного типа, разрушить нежелательные защитные социальные и культурные сознательные механизмы. Индустрия «пробуждения» низменных потребностей и желаний человека, «помощи» ему в освобождении от чувства вины, ответственности - старт для всяческого рода использования бессознательного в тех или иных целях. Достаточно обратить внимание на столь распространенное сегодня в культуре обыгрывание понятия «эгоист»: декларируемая, престижная свобода «важного» в собственных глазах человека, который имеет право жить в свое удовольствие, - начало подготовки «плацдарма» для будущих разрушительных для культуры тенденций, порождения внутреннего и внешнего хаоса.
Эффективность управления процессами, которые происходят в культуре с помощью «механизма психологической защиты», целиком и полностью зависит от умения отключить сознание, переключить его восприятие на моменты, «нужные» тем, кто культурой управляет, освободить личность от рациональных элементов восприятия. На вооружение был взят не только психоанализ, но и учение К. Юнга о коллективном бессознательном, в частности, идея о том, что символы и архетипы способствуют выработке личностных защитных механизмов от хаоса, ко-
торый грозит произойти в обществе или культуре.
Рассматривая опыт средневековой Европы, К. Юнг обнаружил, что священные, мифологические образы всегда защищали сознание людей. С наступлением эпохи протестантизма произошел мифологический штурм, который оказал многовековое разрушительное воздействие на многие поколения, более того, этот штурм стал одним из последующих фундаментов управления сознанием.
К. Юнг писал о том, что бессознательные формы всегда получали выражение в своеобразных защитных и целительных образах, с помощью чего бессознательное «выносилось» в лежащее за пределами души космическое пространство. Впоследствии предпринятый Реформацией штурм символических, архетипических образов практически полностью разрушил защитную стену священных символов.
Перефразируя К. Юнга и перенося его открытия на язык современной культуры и интересующие нас процессы перехода и переходности, можно сказать, что главным для «творцов» культуры стали следующие принципы: принцип разрушения священных образов либо подмена их ложными понятиями и потребностями; навязывание социальных и культурных представлений: «образной социальной престижности», ложной ориентации на коллективность; формирование искусственных, ложных потребностей и культурных ценностей; иллюзия слияния с культурой своей индивидуальности, прямым результатом которой неизбежно станет разрушение психики человека.
Теоретические предпосылки управления процессами перехода и переходности мы можем обнаружить также в трудах постструктуралистов, которые не разрабатывали специальных теорий управления культурой и воздействия на нее, однако их эстетические положения были направлены как раз против управления сознанием и культурой, которые превращают то и другое в хаос. В этом смысле можно сказать, что работы большинства представителей постмодернизма - попытка освободить ум и сознание от клише, стереотипов, разного рода «прокрустовых лож» идеологий и институтов. Однако пристальный интерес к областям бессознатель-
ного и подробное их исследование, на наш взгляд, и стали той самой почвой, на которой впоследствии «выросли» некоторые разрушительные для психики и культуры тенденции.
Ни в коем случае не обвиняя их в намеренной деформации культуры, рассмотрим некоторые теоретические положения постструктуралистов, подробно исследовавших те бессознательные стороны человеческой психики, которые несут в себе потенциальные возможности управления сознанием и культурой.
Так, С. Махлина определяет постструктурализм как «обобщающее название ряда философско-методологических подходов к осмыслению культурной деятельности и интерпретации текстов культуры, сложившихся в 70-90-х ХХ в. на основе преодоления и отрицания структуралистского подхода». В числе представителей постструктурализма С. Махлина называет Ж. Деррида, К. Касто-риадиса, Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, Р. Барта, т. е. людей, многие из которых рассматриваются как «классики» постмодерна. Махлина отмечает заимствование некоторых положений понимания культуры из структурализма: представлений о языковой и текстуальной деятельности, стремление соотнести текст с сознанием автора. Отмечая в работах постструктуралистов общие с герменевтикой положения -
«подход к пониманию как интерпретации, детерминация понимания текста культурным опытом интерпретатора», С. Махлина подчеркивает его близость с постмодерном: «Развести эти два явления сложно; постструктурализм в определенной степени является результатом реализации постмодернистских интенций в отношении к тексту, языку, знаковой деятельности человека» [5].
Собственно, данные исследования и являют собой наиболее интересные, позволяющие нам раскрыть обозначенную в названии тему, безусловно, они должны быть ежегодно дополняемы современными данными в области психоанализа.
1. Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. М., 2000.
2. Кара-Мурза С. Манипуляция сознанием. М., 2004.
3. Феофанов О.А. США: реклама и общество. М., 1974.
4. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000.
5. Махлина С. Т. Семиотика культуры и искусства. Опыт Энциклопедического словаря. СПб., 2000.
Поступила в редакцию iQ^^Q^ г.
UDC 008
TRANSITION AND TRANSITIVITY OF PSYCHOANALYSIS, OF PHILOSOPHY
Andrey Vladimirovich MALYSHEV, All-Russian State University of Cinematography named after S.A. Gerasimov, Moscow, Russian Federation, Candidate of Economics, Associate Professor, e-mail: [email protected]
The interpretation features of philosophical categories “transition” and “transitivity” in classical and modern psychoanalysis are considered. A special attention is paid to psychoanalytical conceptions of culture.
Key words: transition; transitivity; psychoanalysis.
