CC BY
72
Новый филологический вестник. 2016. №3(38).
---^тф^тз^-
Л.Б. Брусиловская (Москва)
ПАРТСЛЕДОВАТЕЛЬ С.В. БЕРЕЗНЕР:
из комментариев «Четвертой прозы»
Аннотация. В статье подробно рассматривается воссозданная на базе архивных источников биография С.В. Березнера - партийного следователя, которого в 1930 г. судьба свела с О.Э. Мандельштамом. Поводом для этой встречи стал конфликт поэта с его коллегами-переводчиками, который впоследствии послужил толчком для создания «Четвертой прозы». Жизнь Березнера увлекательна и сама по себе - она является своего рода отражением тех исторических и политических процессов, которые происходили в 1920 - 1950-х гг. в СССР. Однако в отличие от многих его коллег, начинавших партийную карьеру вместе с ним, он остался жив и даже не был в тюремном заключении, хотя во время Великой Отечественной войны оказался в плену и благополучно вернулся на родину.
Ключевые слова: партследователь Березнер; допрос поэта Мандельштама; «Четвертая проза»; партийные чистки; партийная карьера.
L. Brusilovskaya (Moscow)
Party Investigator Berezner from the Comments of "Fourth Prose"
Abstract. The article is devoted to biography of political investigator S.V. Berezner that was recreated on the basis of archival sources; he interrogated with the poet Mandelstam in 1930. The interrogation deals with the conflict ofthe poet with colleagues-translators, which served as a pretext for the creating "Fourth prose". Berezner's life was very interesting itself - it is a kind of reflection of the historical and political processes, that were occurred in 1920 - 1950s in USSR. However, unlike many of his colleagues who started their party career with him, he was still alive and was not even in prison, although during the Great War was captured, but returned home safely.
Key words: party investigator Berezner; interrogation of the poet Mandelshtam; the "Fourth prose"; "chistki"; party career.
В сентябре 1928 г. в издательстве ЗИФ вышел роман Шарля де Ко-стера «Тиль Уленшпигель», на титуле которого Осип Мандельштам был ошибочно указан как переводчик. Спустя два месяца, 28 ноября в ленинградской «Красной вечерней газете» было опубликовано «Письмо в редакцию» критика и переводчика А. Горнфельда, в котором он обвинял поэта в плагиате. Это письмо послужило началом истории, которая легла в основу одного из самых известных произведений Мандельштама - «Четвертой прозы».
«Дяденька Горнфельд! Зачем ты пошел жаловаться в "Биржевку" в двадцать девятом советском году! Ты бы лучше поплакал господину Проп-перу в чистый еврейский жилет. Ты бы лучше поведал свое горе банкиру с ишиасом, кугелем и талесом»1, - так начинает повествование Мандель-
штам.
Этот конфликт быстро набрал обороты и выплеснулся за пределы сугубо частной истории двух людей, приобретя форму скандала в профессиональном сообществе, который не только разбирался на заседании Исполкома ФОСПа, но и дошел до Центральной контрольной комиссии ВКП(б). «Нет, уж позвольте мне судиться! Уж разрешите мне занести в протокол. Дайте мне, так сказать, приобщить себя к делу! Не отнимайте у меня, убедительно вас прошу, моего процесса! Судопроизводство еще не кончилось и, смею вас заверить, никогда не кончится!»2 - иронизирует поэт, хотя ситуация сложилась вполне серьезная.
Но легкомысленный автор не желает видеть этой серьезности всего происходящего, предпочитая переплавлять грубую советскую реальность в воздушную ткань «Четвертой прозы»: «Когда приходит жестяная повестка или греческое в своей простоте напоминание от общественной организации, когда от меня требуют, чтобы я выдал сообщников, прекратил вороватую деятельность, указал, где беру фальшивые деньги, и дал расписку о невыезде из предначертанных мне границ, я моментально соглашаюсь, но тотчас как ни в чем не бывало снова начинаю изворачиваться - и так без конца»3.
В начале 1930 г., в самый разгар этой истории, Осип Мандельштам пишет жене: «Теперь о "деле Дрейфуса". Сразу по приезде - вызов на пленум комиссии. 4-х часовой допрос, вернее, моя непрерывная речь... Дальше -дело разбито на сектора. Каждый следователь работает со мной отдельно. (У Березнера на комиссии прорвалось: "Имейте в виду, что фельетон был заказан"). Третьего следователя отослали обратно: "очередь" - "вы -нарасхват", - говорит Березнер»4 (письмо от 24 февраля 1930 г.).
Здесь поэт упоминает партийного следователя С.В. Березнера, активно участвовавшего тогда в партийных чистках в Москве, имя которого сегодня забыто, но его собственная судьба представляется весьма интересной и поучительной.
Итак, Сергей Васильевич Березнер родился в 1900 г. на Ленских приисках, в семье рабочего политкаторжанина (анархиста-коммуниста). До 1914 г. учился, а летом нанимался чернорабочим. В 1915-16 гг. по поручению отца выполнял отдельные технические задания Бодайбинской группы анархо-коммунистов, сочувствуя ей.
В мае 1917 г. он вступил в ряды РСДРП(б) и был избран в члены примирительной камеры и в члены Бодайбинского Совета Рабочих Депутатов. После октябрьского переворота (как пишет сам Березнер в автобиографии - «у нас в декабре 1917 г.»5) был выдвинут на должность помощника редактора органа большевистской фракции и ЦИК Советов Ленского Края «Лесная Тайга».
По поручению редакции в июне 1918 г. он выехал в Иркутск, но выполнение редакционного задания было прервано чехословацким наступлением, и после сдачи города чехам Березнер был оставлен там для подпольной работы. 24 сентября 1918 г. был арестован по обвинению в организации восстания и до 21 октября 1919 г. сидел в Иркутской, Красноярской, Ачин-
Новый филологический вестник. 2016. №3(38).
---^тф^тз^-
ской и Александровской тюрьмах, а также Центральной каторжной тюрь-
По выходе из тюрьмы получил, как он сообщает в той же автобиографии, «от организации в Красноярске» паспорт и выехал под именем Абрама Давыдовича Фридмана в Иркутск, где связался уже, надо полагать, с местной «организацией» и был уполномочен по скупке оружия у белых.
В декабре 1919 - начале 1920-го гг. Березнер участвовал в боях с колчаковцами, а после свержения Колчака и ликвидации эсеровского «Политического центра» был назначен Губревкомом политическим комиссаром почт и телеграфа, но, вследствие наступления генерала Каппеля, был вынужден оставить эту работу и вступил в партизанский отряд, где принимал участие в боях под станциями Глазково и Слюдянка.
После разгрома Каппеля он был откомандирован в Омск на открывшиеся полуторамесячные областные Сибирские юридические курсы. Благополучно окончив их, в мае 1920 г. вернулся в Иркутск, где был назначен народным судьей Балаганского уезда, причем работа дважды прерывалась крупными кулацкими восстаниями, в подавлении которых Березнер активно участвовал и даже был два раза ранен.
С 1920 по 1921 г. он работал заместителем начальника в особом отделении ВЧК при 40-й дивизии 5-й армии, затем в 51-й перекопской дивизии служил начальником военно-политических курсов.
Сам Березнер описывает эти события своей биографии следующим образом: «С 1920 г. по 1921 г. работал в органах ВЧК. В декабре 1921 г., в связи с циркулярным обращением ЦК КПБУ к членам партии, добровольно пошел в Красную Армию в 51 Перекопскую дивизию, где в течение года последовательно работал в качестве рядового, политрука роты, военкома 457 полка и начальника военно-политических курсов»6.
Наконец, в 1922 г. он был демобилизован в Москве и принят в Московскую Губпрокуратуру на должность ответственного секретаря, где проработал до марта 1923 г. Тогда же, в марте он был послан на Высшие юридические курсы, где пробыл вплоть до сентября 1924 г.
Именно с этим периодом жизни Березнера связаны события, которые он не упоминает в автобиографии, но которые нашли свое отражение в регистрационном бланке члена ВКП(б) - участие в троцкистской оппозиции. Сам он сообщает об этом очень скупо: «состоял в троцкистской организации в 1923-24 гг. (с начала внутрипартийной дискуссии в декабре 1923 г. и до смерти Ленина)»7.
Тем не менее, тогда этот факт не особенно повлиял на его партийную и служебную карьеру - в сентябре 1924 г. Березнер был назначен помощником Московского Губпрокурора, в этом качестве он проработал до октября 1925 г., был переброшен на эту же должность в Ярославль, а затем в Омск. Там он даже успел какое-то время (с октября 1926 по май 1927 гг.) поработать Заместителем прокурора Омского округа.
В июне 1927 г. он возвращается в органы ОГПУ, а в октябре 1928 г. -обратно в Москву, где его утверждают в должности старшего следователя Мосгубпрокуратуры.
В 1929 г., в начале партчистки Березнер переведен на работу в Замоскворецкую Контрольную Комиссию, где был кооптирован в Президиум в качестве старшего партследователя и, проводя чистку Замоскворецкой парторганизации, сам руководил группой партследователей. Именно тогда и произошел тот самый инцидент с О.Э. Мандельштамом, упоминаемый поэтом в письме.
На основе сохранившихся документов можно утверждать, что деятельность С.В. Березнера в качестве руководителя группы партследователей во время партийных чисток в Москве конца 1929 - начала 1930 гг. была своеобразной вершиной его партийной и служебной карьеры.
Но дальше что-то пошло не так в деятельности партследователя Березнера, и в марте 1930 г. его снимают с этой должности, о чем свидетельствует документ, найденный в РГАСПИ: «23.03.30 г. Партколлегией ЦКК ВКП (б) в связи с делом Гурова было указано т. Березнеру С.В. (следователю Замоскворецкой РКК ВКП (б)) на неправильный поступок в отношении члена партии Занегина и признало нецелесообразным оставление т. Березнера на работе следователем Замоскворецкой РКК»8.
Его направляют в апреле 1930 г. инструктором на работу в Колхоз-центр, затем в 1932 г. мобилизуют на оперативную работу по ликвидации кулачества как класса сперва в Уральской, а затем в Московской областях, после чего постановлением Секретариата ЦК назначают Зампредом Об-лколхозсоюза Удмуртской области.
Там он, как следует из автобиографии, «столкнулся с значительной засоренностью колхозной системы кулацким элементом, в частности, самого Правления ОКС (два члена правления, зам. пред. и др.). При поддержке партийной организации провел чистку колхозов и работу по организационно-хозяйственному укреплению их, после чего по болезни был отпущен на постоянное лечение в Москву»9.
С января 1933 г. Березнер работает в Дзержинском райкоме ВКП(б) заведующим сектора печати, но уже в мае МГК командирует его на учебу в Институт Красной Профессуры со следующей характеристикой: «Идеологически выдержан. Теоретически развит. Дисциплинирован. Поручаемые работы выполняет добросовестно. Претензий не имеет»10. Одновременно с учебой он читает лекции по истории ВКП(б) в Филиале Московского Института Повышения Квалификации Работников Искусств. Об этом эпизоде его трудовой биографии свидетельствует документ, предоставленный им в учебную часть ИКП литературы: «Характеристика: т. Березнер С.В. читает в Университете курс лекций по истории ВКП(б). В работе проявляет знание предмета и ведет ее на высоком идейном уровне, удовлетворяя требованиям слушателей. К своим обязанностям относится вполне добро-совестно»11.
Однако, проучившись в ИКП всего год, бывший грозный партследо-ватель был отправлен в Дальневосточный крайком в Зейскую область ответственным редактором газеты «Зейская звезда», о чем сохранилась соответствующая просьба местных властей:
«Всесоюзная Компартия(б) ЦК. Строго секретно. №0511/209 ГС. 20.3.1934 г.
Т. Стецкому, Волину, Булатову, Далькрайкому.
Выписка из протокола № 2 заседания Оргбюро ЦК от 20.8.1934 г.
Просьба Дальневосточного крайкома командировать руководящего газетного работника в Зейскую область.
Командировать т. Березнер С.В., освободив его от учебы в ИКП Литературы.
Секретарь ЦК Жданов
7/9 -34 г.
Приказ № 101 (Копия)
По ИКП Литературы Красной Профессуры от 10/9 - 34 г.
Отчислить с 1/10 - 1934 г. из основного Института и перевести на заочное отделение слушателя 2 курса т. Березнер С.В., как командированного на работу в Дальневосточный край.
Основание: Заявление т. Березнер
Зам. Директор - Еголин»12.
Но и там, по-видимому, жизнь у нашего героя не заладилась, т.к. уже 5 июля 1935 г. он получает выговор «за перехлестывание в самокритике и политически небрежные формулировки в газете»13. Более того, именно в этот период всплывает его недолгое участие в троцкистской оппозиции, и Зейский обком ВКП(б) исключает Березнера из партии как «неразоружившегося троцкиста»14. Еще совсем недавно он был непримиримым судьей, представителем высших партийных инстанций, а теперь сам оказался на месте подсудимого.
Впрочем, КПК отменила затем как необоснованное это постановление Зейского обкома и в 1936 г. его восстановили в партии, но партийная и юридическая карьера Березнера завершилась на этом окончательно.
Он возвращается в Москву и с сентября 1935 г. вплоть до начала войны работает сначала фрезеровщиком, а затем начальником отдела технического обучения на Станкозаводе им. Орджоникидзе. Вполне вероятно, что такое понижение общественного статуса помогает Березнеру избежать репрессий конца 1930-х гг. - на большом заводе, в «пролетарском котле» бывшему «троцкисту», едва не лишившемуся партбилета, сыну анархиста-коммуниста удалось удачно «затеряться».
Далее - его жизнь делает еще ряд немыслимых кульбитов. В самом начале Великой Отечественной войны, 25 июля 1941 г. Березнер попадает в плен к немцам в Могилеве. Там он остается до апреля 1942 г., затем немцы перевозят его, еврея и коммуниста, в Вильно, где он находится до августа 1943 г. После этого Березнер оказывается в плену уже на территории западной Германии, где до июня 1944 г. пребывает в 326 лагере военнопленных, а с июня 1944 г. по апрель 1945 г. - в туберкулезном лагере военнопленных.
О пребывании его в этом лагере сохранились воспоминания Станислава Кшановского, врача, лечившего Березнера от туберкулеза и ставшего потом его лучшим другом до конца жизни. Автор воспоминаний, кроме жизни в плену, сообщает еще ряд любопытных сведений из жизни Берез-
нера, которые он сам не упоминает в автобиографии:
«Во времена царизма его родители жили в Англии и по возвращению в Россию попали на жительство в Сибирь, где Сережа провел детство. Подростком участвовал в гражданской войне, да и потом жизнь его не баловала. Сергей Васильевич обладал высокими качествами организатора, отлично знал историю, философию, классическую литературу, был прекрасным и высоко эрудированным собеседником, обладал незаурядными способностями музыканта. Кажется, не было такого музыкального инструмента, на котором он не мог бы играть, но одним из любимых инструментов была балалайка, игра на которой вызывала восхищение слушателей. Его игра на ней вызывала гипнотическое воздействие даже на гитлеровцев, в какой-то мере смягчая обращение с пленными.
Прошло много лет после освобождения из плена и окончания войны. Сергей Березнер остался жив и часто приезжал с семьей ко мне на отдых в село Мали-евцы Дунаевецкого района Хмельницкой области, где я стал работать главным врачом областного детского противотуберкулезного санатория. Мы часто вспоминали трудные годы фашистской неволи, которые для него были особенно тягостными, ибо он не верил не только в свое выздоровление в условиях неволи, но и в то, что вообще останется жив. Судьба оказалась к нему благосклонной - семья радовалась возвращению мужа и отца с войны.. ,»15.
Дальше, как следует из его анкеты, до ноября 1945 г. он продолжает оставаться в Германии на излечении.
В ноябре 1945 г. Березнер возвращается в Москву, до 1947 г. «не работает по болезни»16, как сам о себе сообщает. Затем короткое время является старшим консультантом Центрального Кабинета культпросветработы, а в 1948 г. уезжает в г. Старый Крым на должность директора Дома культуры, но в 1949 г. вновь возвращается в Москву, где до 1951 г. опять не работает.
Как мы видим, и после войны ему удается счастливым образом избежать ареста, не разделив судьбу многочисленных военнопленных, попавших из немецких концлагерей прямиком в советские лагеря. Что послужило причиной этого - очень слабое здоровье, на что он постоянно указывает во всех своих анкетах, или же замечательная способность жить так, чтобы не привлекать к себе повышенного внимания, сознательно умерив прошлые амбиции? Бывший партследователь не оставил после себя никаких воспоминаний, и мы можем строить на этот счет лишь собственные предположения.
Впрочем, у С. Березнера перед глазами всегда был удачный пример -его собственный тесть, один из организаторов октябрьского переворота 1917 г., знаменитый революционер и автор брошюры «1917 год», вышедшей лишь в период хрущевской «оттепели» - Н.И. Подвойский. Вот как вспоминает своего деда в интервью газете «Известия» дочь Березнера, Оксана Сергеевна: «Ленин и Троцкий много внимания уделяли теоретическим вопросам революции, Подвойский же - чистый практик, - открытый, веселый и, как бы сейчас сказали, харизматичный, к нему тянулись и за ним шли. В одной из анкет в графе "профессия" написал: "Солдат революции". С этим чувством дед прожил до самого конца»17.
Как известно, другой такой же «чистый практик» революции, с которым Н. Подвойский в составе «оперативной тройки» осуществлял захват Зимнего дворца - В. Антонов-Овсеенко был расстрелян в 1938 г.
Последнее официальное место работы С.В. Березнера - мастер артели «Музрадио» (1951-55 гг.). Последняя запись в регистрационном листке члена КПСС: февраль 1955 г. - не работает.
Сведения о его дальнейшей жизни и точной дате смерти неизвестны, можно лишь на основе вышеизложенного сделать вывод, что умер он хоть и в забвении, но все же в «своей постели», что для человека его поколения и его биографии можно считать несомненной удачей.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Мандельштам О. Собрание сочинений: в 4 т. / сост. П. Нерлер, А. Никитаев. Т. 3. Стихи и проза.1930-1937. М., 1997. С. 174.
2 Мандельштам О. Собрание сочинений: в 4 т. / сост. П. Нерлер, А. Никитаев. Т. 3. Стихи и проза.1930-1937. М., 1997. С. 175.
3 Мандельштам О. Собрание сочинений: в 4 т. / сост. П. Нерлер, А. Никитаев. Т. 3. Стихи и проза.1930-1937. М., 1997. С. 177.
4 Мандельштам О. Собрание сочинений: в 4 т. / сост. П. Нерлер, А. Никитаев. Т. 4. Письма. М., 1997. С. 134.
5 ГАРФ. Ф. Р5146. Оп. 2. Ед. хр. 139.
6 ГАРФ. Ф. Р5146. Оп. 2. Ед. хр. 139.
7 РГАСПИ. Ф.17. Оп. 99, учетно-партийные документы.
8 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 92-94. Л. 49.
9 ГАРФ. Ф. Р5146. Оп. 2. Ед. хр. 139.
10 ГАРФ. Ф. Р5146. Оп. 2. Ед. хр. 139.
11 ГАРФ. Ф. Р5146. Оп. 2. Ед. хр. 139.
12 ГАРФ. Ф. Р5146. Оп. 2. Ед. хр. 139.
13 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99, учетно-партийные документы.
14 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99, учетно-партийные документы.
15 Кшановский С.А. Рядом со смертью (воспоминания военного врача). Изд. 2-е. Хмельницкий, 2013. С. 55-56.
16 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99, учетно-партийные документы.
17 Внучата Ильичей // Известия. 2008. 7 ноября. С. 13.
Лилия Борисовна Брусиловская - кандидат культурологии, младший научный сотрудник лаборатории мандельштамоведения Института филологии и истории Российского государственного гуманитарного университета.
Автор монографии «Культура повседневности в эпоху "Оттепели": метаморфозы стиля» и многочисленных статей об отечественной культуре второй половины ХХ в.
E-mail: ikond@mail.ru
Liliya Brusilovskaya - Candidate of Culturology, scientific worker of Laboratory of Mandelshtam's studies, Institute for Philology and History, Russian State University for the Humanities.
The author of monograph "The everyday's culture of epoch "Ottepel": metamorphosis of style" and a lot of articles about Russian culture of the second half of the 20th century.
E-mail: ikond@mail.ru
