CC BY
103
122
НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА
Выпуск 1(5) 2015
ИСТОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ
УДК 1 (075.8)
ПАРАНАУКА В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРЫ И ФИЛОСОФСКОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ ИНТЕРПРЕТАЦИЙ
Г.Н. Калинина
Белгородский государственный институт искусств и культуры e-mail: [email protected]
Рассматривается проблема паранауки как подсистемы целостной системы культуры (то есть как субкультуры), осуществляется идентификация паранауки как «пограничного» и маргинального феномена культуры европейского рационализма, то есть науки. Выявляется специфика и основные характеристики паранаучного субкультурного комплекса.
Ключевые слова: культура, субкультура, наука, паранаука, интерпретация, культурноисторическая феноменология, маргинальность.
Деструктивные черты техногенной цивилизации, в которой наука играет роль инновационного социокода, служат достаточным основанием для эпистемологической программы выявления границ компетенции современного «ratio», анализа парадоксальных «достижений» научно-технического прогресса, вооружившего человечество арсеналом средств по самоуничтожению. Мы вынуждены констатировать: отставание процесса нравственного созревания
человечества как потребителя плодов познания от наращивания научных и инженерных технологий порождает вседозволенность «без берегов», отступление от принципа «не навреди» с вытекающими рискогенными катастрофами для человечества. Такая ситуация апеллирует к глубокому анализу широкого спектра субкультурных (в том числе деструктивных) формообразований и подсистем, функционирующих на границах научного дискурса. В их ряду - паранаучный «пограничный» феномен, активно демонстрирующий (особенно в условиях сегодняшнего «оккультного ренессанса») свою эпистемологическую нестандартность и гуманитарную нагруженность. Надо сказать, что в силу утвердившихся научных парадигм долгое время субкультуры и «субкультурность» рассматривались как некая социальная «патология», «девиация», «отклонение» от основного вектора ценностноиерархических взаимоотношений, принятых в обществе за эталон. Также далеко не всегда они воспринимались (и воспринимаются) как таковые в самосознании той или
НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА
Выпуск 1(5) 2015
123
иной культуры и эпохи, а тем более находят отражение в рационально-понятийной (философской, богословской или научно-теоретической) форме1.
Отчасти процессы современной регенерации субкультурных феноменов задаются и стимулируются когнитивной стратегией постмодернистской парадигмы, расширяющей поле мировидения и пространство познавательной деятельности. Неклассические тенденции и подходы в области рефлексии науки и «другого» знания связаны с отходом от жестких позитивистских критериев демаркации, с расшатыванием «перегородок» между наукой и ненаукой в направлении последующего слома этих барьеров. Симптоматично и то, что знание и познание понимаются как элементы более широкой области - мира человеческой деятельности и общения (в их идеальном аспекте). А различие между естественнонаучными и гуманитарными системами знания, рассматривающими разные аспекты реальности, не является более основанием для утверждения независимости разных типов знания от общества и культуры.
В современном многообразии субкультур, плюралистичности
мировоззренческих ориентаций паранаучный духовно-культурный феномен занимает социальную и эпистемологическую нишу в ряду других субкультурных форм, каждая из которых предстает специфической подсистемной социальной общностью. И поскольку контексты формообразования паранаучной субкультуры образуются всей совокупностью социокультурных факторов (включая в себя духовные, культурные, политические и иные контексты и смыслы), постольку теоретико-методологическое и философское понимание субкультурности паранауки актуализирует ее исследование как укорененной и реализованной в деятельностных, идеальных, коммуникативных, дискурсно-концептных и знаково-символических основаниях и метаморфозах1 2. То есть с позиции целостного рефлексивного анализа в диахронном и синхронном измерениях. Сегодняшние процессы регенерации парапрактик, многие из которых не лишены позитивного потенциала и «работают» на человека в целом ряде областей, служат дополнительным основанием для исследования паранаучного феномена как специфического формообразования в целостной системе культуры.
Своего переосмысления требует и корпоративно радикалистская система взаимоотношений в сфере «наука-паранаука» с учетом постнеклассических культурных и эпистемологических реалий (прежняя «классическая» модель уже «не работает»). На фоне кризиса универсальной методологической научной нормы, разрушения основ традиционной научной критики субкультурного паранаучного комплекса любые попытки решения проблемы «демаркационных линий» и границ, упирающиеся в гносеологический стандарт и формальные «критерии научности», по меньшей мере, наивны. Тем более что эти критерии имеют не столько демаркационный, сколько нормативно-ориентирующий характер и важны преимущественно для развития «хороших наук» в качестве позитивного идеала.
Рефлексия культурно-исторической феноменологии паранауки особо важна для понимания того факта, что нет мира «чистой» науки и «чистого» рационализма. «Мир науки» включает в себя в «снятом виде» все многообразие «других», в том числе и субкультурных, форм знания: от мифа и теологических представлений,
1 Римский В., Римская О. Феномен субкультурных религий. Саарбрюкен, Palmarium Academic Publishing, 2012. 129 с.
2 См: Белоусова М.М., Мельник Ю.М., Римская О.Н., Римский В.П. Методология исследования субкультур в социально-гуманитарных науках (на примере молодежной культуры) // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». № 8 (63). Вып. 8. Белгород, 2009. С. 32.
124
НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА
Выпуск 1(5) 2015
укорененных в предыстории человечества, до субкультурных нетрадиционных, экзотических структур жизни и форм мыследеятельности. Наконец-то приходит понимание того, что другие, «не чисто» рациональные формы знания и способы миропонимания, столь же активно чеканят и выстраивают мир.
Всеобщий кризис, охвативший постсоветское российское общество и наложившийся на общий кризис, переживаемый западной цивилизацией, привел к негативным явлениям в отечественном гуманитарном и философском знании, к искажению картины исторического процесса. Это нашло свое выражение в сдвиге общественного сознания в сторону оккультизма, в массовости фантомных концепций в исторической науке, формирующих параисторическую реальность на грани «науки» и «ненауки», в активизации разного рода «популяризаторов» истории, претендующих на владение абсолютной исторической истиной и вольно или невольно искажающих ее. Экспансия параисторического сообщества в традиционную сферу функционирования фундаментальной исторической науки, масштабность феномена параистории как «частного случая» паранауки рассматриваются нами в качестве тревожного симптома серьезной болезни, поразившей современное российское общество.
Характерные примеры паранауки, в ряду которых астрология, каббала, учения Сведенборга, Шри Ауробиндо Гхоша и др., указывают на то, что внешне эти учения часто построены как настоящая наука (идеальные объекты, рассуждения, апелляция к законам природы, духа и пр.), что существенно затрудняет проведение демаркации науки и ненауки. Многие, в том числе ученые, сползают в паранаучные дискурсы, которые выглядят привлекательными, решая те или иные экзистенциальные проблемы современного человека. Следует признать, что, с одной стороны, исследование специфики паранауки связано с существенными изменениями в области теории и истории вненаучных форм знания, с расширением познавательной сферы, в которую наряду с научной проблематикой включается весь комплекс вне- и ненаучного знания, ранее находившегося на периферии исследовательских интересов и научного анализа. С другой же стороны, в условиях сегодняшней активизации мистико-магических, деструктивно-религиозных форм мировоззрения,
популяризации (отчасти и пропаганды) паранаучных знаний и практик критическое философско-научное изучение «других» форм знания нередко носит поверхностный, тенденциозный, а нередко и спекулятивный характер.
В анализе данных процессов велика роль философско-культурологической рефлексии паранауки как субкультуры, а исследование ее культурно-исторической феноменологии имеет значимость и для самой науки, и для культуры.
Констатируя затруднения в области философско-методологического
понимания и трактовки паранаучной формы (по) знания мы отмечаем крен в сторону изучения лишь «отдельно взятых аспектов» паранауки вместо целостного и многоаспектного анализа этого сложного культурно-исторического феномена (В.А. Кувакин анализирует парафеномены как научный и морально-юридический императив; Н.П. Бехтерова и В.П. Казначеев рассматривают культурноидеологические аспекты паранормальности; значительная часть авторов
концентрируется на вопросах противодействия лженауке и «антинаучному мракобесию». По-видимому, тема «борьбы», других радикальных мер, предопредели политизированный и идеологизированный дискурс исследования паранауки (работы Е.Б. Александрова, В.Л. Гинзбурга, С.И. Дорошенко, К.П. Иванова, В.П. Казначеева, П.И. Катинина, Э.П. Круглякова, В.С. Логинова, В.М. Найдыша), занимающих позицию «разоблачения», «наказывания» «новоявленных пророков», «адептов
НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА
Выпуск 1(5) 2015
125
лженауки, паранормальности и всякого рода чудес». При анализе специфики и субкультурных параметров паранаучного комплекса, уточнении его основных характеристик интерес представляют концептуальные подходы, утверждающие эффективность и гуманность «других», нетрадиционных форм жизни и мыследеятельности (в частности, концепция нетрадиционной науки В.М. Розина, получившая развитие в целом ряде его трудов)3.
Разумеется, на этапе постмодерна исследование культурно-исторической феноменоменологии паранауки приобретает новые «неклассические» контексты и смыслы, касающиеся анализа взаимодействия различных форм познания, плюрализма и альтернативности современной культуры (О. А. Балла, М.М. Бахтина, С.С. Гусев, И.Т. Касавин, А.Н. Круглов, В.Н. Порус, В.М. Розин, М.А. Розов, Л.В. Стародубцева, Е.Л. Черткова и др.).
Сложности историографического анализа по исследованию культурноисторической феноменологии паранауки обусловлены (наряду с другими факторами) междисциплинарным и многоаспектным характером самой проблемы, объемлющей собой широкую область науки и «другого» знания. А также тем, что довольно длительное время субкультурная феноменология вообще находилась на периферии исследовательского интереса. В данной связи требуют своего исследования целые пласты паранаучного феномена. В том числе функции паранауки, отношение к паранауке в обществе и в научных кругах, критерии оценки паранаучных построений, выявление паранауки как субкультуыа и др. Похоже, что на сегодняшний день рассмотрены различные стороны и аспекты паранаучного феномена. Однако их так много и они выявлены в столь разных подходах и дисциплинах, что понять явление в его целостности не представляется возможным. Вероятно, нужно обобщение, упрощение и сборка целого.
При экспликации понятий «паранаука» и «паранаучная субкультура» мы исходим из системного характера культуры, ее понимания как целостной и органической системы, обладающей внутренней определенностью ценностноиерархических взаимоотношений и включающей в себя (помимо ценностной доминанты) множество подсистемных субкультурных образований. То есть как открытой и саморазвивающейся в пространстве и времени жизнедеятельности человечества, конкретных сообществ и живых людей, которые находит нужные жизненные ориентиры в субкультурных общностях, в недрах (и на почве) которых возникают и развиваются самые разные нетрадиционные (вплоть до экзотических) духовные формы. Такого рода культурные комплексы, выделяющиеся своей спецификой по ряду критериев, мы рассматриваем как субкультуры то есть -подсистемы целостной системы культуры. Причем совсем не обязательно субкультурное образование представляет из себя деструктивный феномен. Соответственно и паранаука предстает органично включенной в доминирующую культуру целостностью, «особого класса» явлением, - культурной подсистемой.
Иначе говоря, корректное методологическое использование понятий «субкультура», «паранаучная субкультура» предполагает, что любой системе
культуры присуща субсистемная стратификация, наличие субструктур и субэлементов, а, следовательно, и субкультур. По сути, саму доминирующую («базовую», «материнскую» и т.п.) культуру можно представить в виде системы
3См., например: Розин, В. М. Типы и дискурсы научного мышления / В. М. Розин. Москва, 2000; Розин, В. М. К проблеме демаркации естественных и гуманитарных наук, а так же куда мы должны отнести космологию? / В. М. Розин // Эпистемология и Философия науки. 2007. Т. Х1, № 1. С. 85-102.
126
НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА
Выпуск 1(5) 2015
субкультур. В таком ракурсе понятие «субкультуры» усиливает свой эвристический потенциал, что важно для уяснения специфики любых исторических типов культуры вообще и для исследования субкультурной феноменологии паранауки, в особенности. В данной связи «напрашивается» критика ограниченных методологических и концептуально-теоретических подходов к исследованию разных форм субкоторая, как уже оговаривалось ранее, обосновывает системное самоопределение субкультуры. А тем самым и подсистемную обособленность, субкультурность, самополагание и формальную характеристику всего спектра субкультурных формообразований, среди которых заметная роль принадлежит паранауке. Нельзя отрицать, что в широких историко-временных границах некоторые субкультурные комплексы, включаясь в систему доминирующих ценностно-иерархических взаимоотношений, расширяют «собой» общий контекст культуры, подчеркивая ее целостное многообразие, а иногда превращаясь в ядро будущих культурных систем. Интегрируясь в доминирующую культуру, трансформируя ее, они тем самым служат мощным катализатором культурно-исторической процесса, выполняя определенную позитивную миссию.
Указывая на определенные трудности в области анализа дефиниции «паранаука», мы заостряем внимание на том, что паранаучное знание (оно же, согласно принятой терминологии, форма вненаучного знания) трактуется весьма широко и одновременно достаточно тенденциозно. Скажем, и как «несовместимое с гносеологическим стандартом, включающее в себя учения о феноменах, объяснение которых не является убедительным с точки зрения критериев научности»; и как проведение сомнительных или заведомо ложных исследований, наблюдений; и как «наукообразное по форме, но ненаучное по сути». Сюда же подпадают «ложные религиозные направления» (оккультизм, эзотеризм и пр. нетрадиционные, эпатажные знания и практики). В основном паранаука рассматривается как сомнительное, околонаучное, знание, как антипод «истинного знания», как маргинальная девиация в целостной системе знания; как «отраженный свет» науки; как знание, несовместимое с имеющимся гносеологическим стандартом, выходящее за рамки общепринятой когнитивной парадигмы, которому в последнее время придается флер научного знания, то есть как «вторичный», «периферийный» феномен. В энциклопедической и справочной литературе под понятие «паранаука» «пара» - от (греч: около, при) подпадает широкий спектр околонаучных концепций (учений, течений, представлений), связанных с наукой общностью проблематики и методологии, при отсутствии конституирующей метапарадигмы в своей основе.
В общем массиве философско-культурологических интерпретаций
паранаучного феномена (также «собирательнго образа» параученого-индивидуала) внимания заслуживают определения, выполненные с научно-философских позиций, рассматривающие паранауку как своего рода модернизированную мифологию. То есть как иллюзорные формы человеческого сознания, обслуживающие, тем не менее, некие реалии и потребности личности и социума. В самом общем виде генеалогия паранауки включает в себя широко известные в истории культуры духовнопрактические проекты (первобытная мифология, мантика, медицинский оккультизм, алхимия, астрология, спиритизм, теософия, религиозные секты с претензией на теоретическое обоснование своих доктрин и пр.) 4.
4 См: Щавелев, С. П. Этика и психология науки. Дополнительные главы курса истории и философии науки / С. П. Щавелев. Курск : Изд-во Курск. мед. ун-та, 2010. С. 164-165.
НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА
Выпуск 1(5) 2015
127
Типическими характеристиками современного паранаучного дискурса, представленного «околонаучным» консорциумом (маргинальные формы знания и практики), обнаруживающим себя на границах науки (знания), выступают: размывчатость рациональной составляющей; допущение в своих построениях вне- и иррарациональных копмонентов, выходящих за рамки рефлективного анализа; неприятие конструктивной научной критики и экспериментальной проверки; апелляция к факту условности и плюрализма научных норм (особенно в связи с кризисными процессами в классической методологии и перехода к дескриптивному ее типу); претензии на научный статус и узурпация традиционного (но не эпистемологического) авторитета науки с целью решения актуальных социальногуманитарных проблем и реализации нетрадиционных социокультурных технологий; эпатажность манифестирования парарподукции, рассчитанной на массового потребителя. Сюда же примыкают: игнорирование результатов независимой
экспериментальной проверки; аллергия на критику; мечта о невозможном; агрессивная реклама реалистичности и эффективности; беззастенчивая конкуренция с легитимными способами познания и практики; тотальность претензий на истину, пользу; сенсационность заявок на «открытия» и «изобретения» и пр. признаки. Оправдывая прочно закрепившимся за ней статус «девиантного» феномена паранаука продолжает и сегодня сохранять свою «субкультурную» востребованность.
Современную паранаучную субкультуру можно представить в виде подсистемы ментально-идеальных формообразований рационально-иррационального типа, социокультурная природа которых обнаруживает себя в самом широком диапазоне образов, воплощений и контекстов (от чисто внешних эмпирических данностей, до сложных теоретических построений и моделей). В известной мере коллективным (институализированным) и индивидуальным ментальным механизмом воспроизводства паранаучной субкультуры выступает современная (социальная) мифология.
Представленные выше философско-методологическое понимание культуры и субкультуры в сочетании с избранной методологией в исследования субкультур служат основанием для итоговой категоризации паранауки и подводят к выработке собственного философско-культурологического определения паранауки именно в данном методологическом ключе.
Наше определение паранауки вытекает из анализа ее специфики и характеристик паранаучной субкультуры в рамках системного самоопределения и позволяет рассматривать паранауку в качестве «вторичного», «периферийного», «маргинального» (а на стадии антисистемности - деструктивного) субкультурного комплекса, занимающего «пограничную» нишу в ряду многообразия системных формообразований современной культуры - базовых, креативных, маргинальных, деструкутивных, антисистемных (контркультурных) и т.д., и практически всегда находящегося на «особом субкультурном положении». В контексте культуры и философско-культурологических интерпретаций паранаучный феномен предстает подсистемным, целостным и относительно обособленным формообразованием на границах науки, генезис которого укоренен в «предыстории» ранних форм духовнопрактического опыта человечества. Сопровождая всю историю европейского рационализма паранаука выступает «неизменной спутницей науки. С этих позиций паранаучные субкультурные формообразования в своем трансформированном виде являют собой сложный и разный образ знания и тем самым науки, отражая способы ее саморазвития в сложных культурно-исторических контекстах.
128
НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА
Выпуск 1(5) 2015
За паранаучным феноменом, изначально выделяющимся своей
«субкультурностью», в сравнении с «материнской» культурой, центрирующей всю иерархию господствующих ценностных ориентаций, прочно закрепился статус «вторичного» периферийного и маргинального феномена. При том, однако, что роль подобных подсистемных субкультурных формообразований отнюдь не однозначна. В известной мере они (наряду с деструктивным влиянием на индивидуальное и коллективное сознание) помогают человеку обрести личную идентичность, открыть жизненные перспективы (пусть даже иллюзорные) в нашем непростом мире. Такая позитивная миссия субкультурных феноменов, спроецированных на конкретного «живого индивида» продолжает сохранять свою привлекательность. (Пример тому -достаточно высокая популярность и востребованность паранауки в разных культурноисторических системах знания).
Несмотря на внешнюю консолидацию паранаучного движения, его формы, представленные классификацией паразнания, крайне разнообразны. Структуры и солидарности современных паранаучных коммуникаций отражают мозаичность форм паранаучной субкультуры (от лже, квази до антинауки), ее внутреннюю неоднородность, миксовую природу, противоречивость и текучесть границ. Во многом это объясняется спецификой современных субкультур (постсубкультур) по сравнению с «классическими» образцами даже прошлого века.
Вычленяя причинно-следственные факторы регенерации паразнания и парапрактик на стадии сегодняшнего так называемого «оккультного ренессанса», следует отметить их комплексный, системный и взаимообусловленный характер. Одновременно надо уточнить: многие проблемы, нежелательные побочные эффекты, усиливающие напряженность в области «наука-паранаука» объясняются
когнитивными трансформациями в самой науке, куда вовлечен весь горизонт социальных и культурных факторов. А также гетерогенностью ее природы; запаздыванием интегративных процессов дифференцирующегося научного знания, которые усугубляют расчлененность науки на отдельные, слабо стыкующиеся между собой области. Отдельным вопросом здесь стоит кризисная «российская почва», особо благоприятная для расцвета паранауки (разрушение целого ряда прежних структур научной и учебной деятельности; потеря возможности социальной и культурной мотивации научно-исследовательской деятельности, специфический и отчасти агрессивный характер культурной реакции общества на науку, падение ее престижа и другие трансформации). В результате серьезных девальваций в сфере методологии (отсутствие единой методологической нормы, утрата наукой единых методологических ориентиров, дефекты методологического сознания ученых, разрушение основ традиционной научной критики паразнания) наука попадает в особую «зону риска», смещаясь на периферию культуры.
Особое внимание мы обращаем на связь данных процессов со спецификой современной культуры, расширяющей плюральное поле мировидения и пространство познавательной деятельности, в том числе для нетрадиционных и экзотических дискурсов. Под непосредственным влиянием культуры постмодернизма создаются и стимулируются предпосылки для «распредмечивания» научной области:
открывшиеся возможности для деконструкции текстов множат скептицизм относительно возможности получения объективного знания, подменяя его «искусством многоязычия». На этом фоне вопрос демаркационных линий и границ в системе знания (и в культуре вообще) становится анахронизмом. В существе своем, в когнитивной стратегии постмодернистской парадигмы не находится достаточных оснований для «эпистемологической оправданности» и целесообразности такого рода
НАУКА. ИСКУССТВО. КУЛЬТУРА
Выпуск 1(5) 2015
129
демаркации. В условиях современного мировоззренческого плюрализма в ряду множества подсистемных субкультурных образований, входящих в культуру, паранаучный феномен занимает особое место, заметно активизировавшись на выходе к горизонтам неклассической науки, продолжая сохранять свою субкультурную популярность.
В целом исследование паранауки в контексте культуры и философскокультурологических интерпретаций актуально с позиции философской рефлексии современного «рацио», необходимости выработки механизмов ограничения его компетенции. Данная задача связывается нами с поиском кардинально иных регулятивов культуры и ориентиров научного знания в горизонтах этической рациональности. Возможно, это тот «ограничительный механизм», который может встать на пути упреждения деструктивных, антигуманных и некорректных научнопознавательных стратегий ХХ1 века во благо сохранения статуса «кво» человека. В этом состоит важнейшая интенция статьи и ее актуальность.
Список литературы
1 Белоусова М.М., Мельник Ю.М., Римская О.Н., Римский В.П. Методология исследования субкультур в социально-гуманитарных науках (на примере молодежной культуры) // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». № 8 (63). Вып. 8. - Белгород, 2009.
2 Калинина Г. Н. Границы науки и превращенные формы знания. - Белгород: Иридис, 2012. -292 с.
3 Римский В., Римская О. Феномен субкультурных религий. - Саарбрюкен, Palmarium Academic Publishing, 2012. - 129 с.
4 Розин В. М. К проблеме демаркации естественных и гуманитарных наук, а так же куда мы должны отнести космологию? / В. М. Розин // Эпистемология и Философия науки. - 2007. Т. Х1, № 1. - С. 85102.
5 Щавелев С. П. Этика и психология науки. Дополнительные главы курса истории и философии науки. - Курск: Изд-во Курск. мед. ун-та, 2010. - 312 с.
paranauka in the context of culture and philosopical-cultural interpretation
G.N. Kalinina
Belgorod state institute of arts and culture e-mail: [email protected]
Address the problem paranauki as the sub-systems complete system of culture (as a subculture), the identification of the paranauki as «the edge» and marginal cultural phenomenon of the European rationalist, that is science. Identifies the specificity and main characteristics of the paranaucnogo subculture.
Keywords: culture, subculture, paranauka, interpretation, science, cultural-historical phenomenology, marginality.
