CC BY
67
УДК 140 ББК 87
А.Н. Овшинов
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова
ПАРАДОКСЫ МОРАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ В МИРОВОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ (К ВОПРОСУ О «ДВОЙНЫХ СТАНДАРТАХ» В СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИКЕ)
Отправной точкой при рассмотрении соотношения политики и морали стало классическое выражение Овидия. В статье предпринята попытка рассмотреть деформации морали, выражающиеся в парадоксах морального сознания, поведения, в их оценке и «двойных стандартах» в современной политике США и ведущих западно-европейских государств.
Ключевые слова: благо, добро, зло, насилие, мораль, парадоксы.
A.N. Ovshinov
Kalmyk StateUniversity named after B.B. Gorodovikov
PARADOXES OF MORAL BEHAVIOR IN THE WORLD POLITICAL PROCESS (THE ISSUE OF «DOUBLE STANDARDS» IN CONTEMPORARY POLITICS)
The article attempts to show the deformations of morality, expressed in the paradoxesof moral consciousness, behavior,in their assessment and «double standards» in American policy and the policy of the leading Western states.Ovid's classic expression became the starting point in the analysis of the correlation between politics and morality.
Key words: grace, kindness, evil, violence, morality, paradoxes.
«Благо вижу, хвалю, но к дурному влекусь» (Овидий)
Классическое определение древнеримского поэта Овидия, данное им в труде «Метаморфозы» [12], является характеристикой парадокса морального поведения индивида. Благое в данном случае обозначает положительную ценность предметов и явлений. Эти ценности составляют положительное состояние добра как одной из фундаментальных этических категорий. Как моральная ценность добро существует для человека и создается им. Ценности, определяющие добро в содержательном плане, получили в этическом учении название «благо».
По мнению мыслителей из Древней Греции, понятие «добро» есть идея полезности вещи и ее функции.
В античной философии представлено разнообразие определений феномена «благо» (добро). У Диогена Лаэртского «блага - это добродетели: рассудительность, справедливость, мужество, здравомыслие и т.д.» [3, с. 424].
Философ неоплатонизма Прокл в трактате «Первоосновы теологии» пишет: «Первично [сущее] благо и то, что есть только благо, предшествует всему, что каким-то образом причастно благу» [3, с.555].
В теории этических учений следующие определения наиболее часто использовались моральной философией как «благо» (добро): добро как польза самому человеку,
так и всему обществу (Семь мудрецов, софисты, Сократ); добро как добродетель (этика античности); добро как счастье (этика античности, Возрождения, Просвещения); добро как справедливость (этика Античности, Нового времени); добро как совершенное внутреннее состояние человека (этика стоиков, Спинозы, Ницше); добро как блаженство (христианская нравственная философия, этика Нового времени); добро как всеобщее благосостояние (идеал европейской цивилизации); добро как добрая воля (этика Нового времени) [13, с.137-138].
Именно благо (добро) как определяющая ценность составляет основное содержание морального сознания и как следствие - морального поведения человека. Это то, к чему человеку свойственно стремиться. Парадоксальность овидиевой формулировки состоит в том, что человек не стремится к лучшему (добру), а, наоборот, вопреки логике, выбирает худшее, «дурное». И тем самым вредит самому себе. Вполне естественно напрашивается вопрос: как можно объяснить подобный выбор человека? Складывается необычная жизненная ситуация: человек осознанно при выборе между добром и злом отдает предпочтение последнему.
Мы считаем, что в данном случае у индивида произошло смешение понятий о добре и зле, отступление от «золотого правила нравственности» как общего этического постулата, т.е. от нравственно-правовых норм (общепризнанных стандартов деятельности и правил поведения), выполнение которых общество ожидает и требует от каждого его члена. Следует иметь в виду и то обстоятельство, что в многообразии мнений о добре просматривается и их противоречивость. Это свидетельствует о том, что именно добро способствует установлению между людьми разного рода отношений и тем самым способствует в известной мере установлению смысла жизни самого человека.
Продолжает оставаться актуальным вопрос о соотношении добра и зла и в наши дни. Смешение этих понятий - отличительная черта современной политики.
Банально звучит, но это действительно так: воля, честь, достоинство, совесть являются отражением моральной ценности личности. Эти основополагающие этические категории отражают специфику определенной эпохи, мировоззрение ее людей и систему ценностей.
Однако современное бытие показывает утрату нравственных ценностей, лежавших в основе европейской и американской цивилизаций. Достаточно часты стали случаи отказа от моральной оценки своих действий представителями западно-европейской политической элиты, носителями власти в США, в частности.
И.Кант, обсуждая в разных произведениях проблему лжи, в частности, в эссе «О личном праве лгать из человеколюбия» [8] разбирает пример человека, представившего убежище другу, которого преследуют злоумышленники. По Канту, нравственный долг повелевает сказать преследователям всю правду без утайки, которое гласит: «не делай другим того, что не пожелаешь себе».
Кантианский «категорический императив» помогает индивиду удостовериться в правильности выбора реальных мотивов его поведения по отношению к существующему нравственному закону, (что принято называть «золотым правилом нравственности»), которое гласит: «не делай другим того, что не пожелаешь себе» или поступай «так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, всякого другого так же, как к делу, и никогда не относился бы к нему как к средству» [7, с.270]. В этих нравственных постулатах четко отражен гуманистический смысл золотого правила.
Освобождение человека от ограничивающего его действия и поступки коллективного сознания стало возможным в связи с появлением «золотого правила нравственности»,
а как результат - «чистое» нравственное сознание, которое не зависит от индивидуальных пристрастий и предпочтений. У Канта первая формулировка категорического императива практически совпадает с «золотым правилом».
Учение о категорическом императиве составляет основу кантовской этики: «Поступай только согласно такой максиме1, руководствуясь которой и в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» [7, с.93]. Максима, по Канту, это субъективный, индивидуальный принцип воли.
Наиболее важные, устоявшиеся в практике человеческих отношений нравственные ценности, имеют свои явные императивные продолжения. Моральные ценности оказывают воздействие на всего человека. Французский философ Пьер Бейль, будучи убежден в своей правоте, писал: «...я считаю, что никто не станет оспаривать истинность следующего принципа: все совершаемое вопреки голосу совести есть грех, так как очевидно, что совесть - это свет, говорящий нам, что то-то хорошо или дурно, и нет вероятности, чтобы кто-нибудь усомнился в таком определении совести.» [3, с.488]. Безусловно, в принципе можно согласиться с предположенным Бейлем определением понятия «совесть». Общепринято считать, что «совесть» - это способность личности формулировать нравственные обязанности и осуществлять нравственный самоконтроль за своим поведением, действиями в обществе, производить самооценку совершаемых поступков.
Это утверждение Бейля было высказано в XVI веке. Сегодня XXI столетие, другая эпоха, иное понимание этой этической категории у отдельной части населения. За этот исторический период произошли значительные аномальные метаморфозы в моральном сознании и моральном поведении людей. Особенно это касается сферы политики в оценке соотношения определяющих этических категорий добра и зла. Моральное сознание (одна из форм общественного сознания) и моральное поведение, опирающееся на нравственное сознание личности, реализующее ее нравственное отношение, причудливым образом (особенно в современных политических условиях) сочетаются, в первую очередь, в нас самих, что зачастую приводит к драме бытия человека: перед ним возникает много вопросов, а адекватного ответа на них в силу сложившихся обстоятельств не всегда может найти. По этому поводу известны следующие слова американского мыслителя Т.Джефферсона: «Что же касается нравственности, то представления о ней существуют в сознании каждого человека» [3, с.314].
Вполне понятно и естественно, что люди всегда стремятся именно к добру. Эту ситуацию четко обрисовал Кант: «Человекзнает, что он должен делать». Это действительно так, если вопрос касается отдельного человека. Но вопрос заключается в том, какую цель ставит перед собой этот человек, находясь в подобной ситуации.
Международная практика показывает, что отдельные политические деятели пытаются решать политические вопросы безотносительно к морали как этической ценности. Это и есть тот самый парадокс морального поведения и их моральная оценка.
Групповая мораль и нравственные отношения в политической группе сложнее, чем мораль индивида. Не исключено, что и морально безупречный индивид может сознательно или бессознательно участвовать в неморальной политике группы: института, организации, партии, органа власти и т. д. Отсюда и коллизии двойной морали - групповой и индивидуальной, и столь частые кризисы - порой очень тяжелые - индивидуального и коллективного сознания, особенно в периоды политических кризисов. В данном случае представляются важными моральные измерения личности.
1 Максима - есть субъективный принцип [совершения] поступков. Содержит практическое правило, которое разум определяет сообразно с условиями субъекта., и, следовательно, есть основоположение, согласно которому субъект действует.» (Антология мировой философии. В 4-х т. М.: Мысль, 1971. Т.3. С.159).
Характеристика морального измерения личности может быть представлена в следующей форме аристотелевского сорита1.
(A) Моральное измерение человека связано с его разумностью,
(Б) Его разумность связана с ориентацией на высшее благо,
(B) Ориентация на высшее благо связано с доброй волей,
(Г) Моральное измерение человека связано с доброй волей.
В итоге мы пришли к выводу, что человек разумен в той мере, в какой он морален, то есть разум выступает основой морали.
В «Основах метафизики нравственности» у Канта есть следующее высказывание: «Все нравственные понятия имеют свое место и возникают совершенно a priori в разуме, и притом в самом обыденном человеческом разуме так же, как и в исключительно спекулятивном [...]; чистота их происхождения делает их достойными служить нам внешними практическими принципами» [9, с.157].
Интересна и следующая мысль Н.Г.Чернышевского из «Антропологического принципа в философии» о том, что «дурной поступок или хороший поступок был произведен непременно каким-нибудь нравственным или материальным фактом и сочетанием фактов.» [3, с.232].
Нравственные ценности в общественной жизни подобны индивидуальным моральным ценностям. Нравственность объективна, погружена в сущее, отражает суть должного и предполагает подчиненность индивида обществу.
Практический смысл сводится к дискуссии о нравственности и безнравственности политики к определению соотношения целей, средств и результатов политической деятельности. В вопросе соотношения морали и политики существует несколько теоретических подходов.
Идея о нерасторжимости связи политики и морали принадлежит Аристотелю. Это первый подход, рассматриваемый в этических учениях.
Определение добродетели, по Аристотелю, состоит в том, что она есть «способность поступать наилучшим образом [во всем], что касается удовольствий и страданий, а порочность - это ее противоположность [4, с.82].
Этот подход известен как морализаторский и выражается в форме морального абсолютизма. Он не утратил своего влияния и по сегодняшний день.
Морализаторский подход к политике предполагает высоконравственные цели (общее благо, справедливость и т.п.). Определяющим является твердая приверженность нравственным принципам и нормам (благожелательность к людям, правдивость, искренность), обязательное использование в политике только нравственно допустимых средств.
Этим принципам и требованиям в известной мере соответствует идеология христианско-демократической моральной философии. Однако по субъективно-объективным причинам этот подход в реальности показал несостоятельность и неэффективность.
Следующий концептуальный подход рассмотрения проблемы соотношения политики и морали связан с идеей мыслителя Нового времени Н.Макиавелли. Он считал, что в каждом из этих феноменов есть и функционируют собственные законы, имеющие свою специфику, особенности. Отсюда и возникла у него идея отграничения политики от морали. Это значит: люди сами добровольно соблюдают выработанные в обществе определенные этико-правовые правила, нормы поведения. Поэтому Н. Макиавелли считал, что именно мораль регулирует индивидуальные отношения людей.
1 Аристотелевский сорит - (греч. Sorit - куча) - вид сложного силлогизма, в котором опускаются меньшие посылки силлогизма.
По мнению Макиавелли, в политике определяющим является принцип политической целесообразности. Под этим понятием подразумевается самостоятельная регулятивная система, которая способствует приобретению, осуществлению, укреплению или расширению власти.
Макиавелли утверждал: чтобы сохранить престиж власти, следует любые действия прикрывать нравственными добродетелями. В качестве примера в труде «Государь» он называет политического деятеля эпохи Возрождения Чезаре Борджиа, прославившегося аморальностью и политическими предательствами, умением управлять самыми беззастенчивыми методами, соединяя в себе «силу льва и хитрость лисы» [10, с.20,41].
Политика, по мнению Макиавелли, должна учитывать конкретное состояние общественных нравов, в том числе «нравственную испорченность людей». Согласно концепции Макиавелли, политика и мораль автономны, существуют изолированно друг от друга и не должны вмешиваться в компетенции друг друга. По мнению приверженцев этого подхода в вопросе соотношения политики и морали, мораль - это компетенция гражданского общества, личной ответственности, регулятор частной жизни политиков. Политика - поле противоборства и противостояния групповых интересов, свободное от нравственности. Эта оценка существующих различий политики и морали является гипертрофированной. Политика становится аморальной, если пренебрегать нравственными ценностями. Процесс разрушения моральных ценностей в обществе происходит в результате противопоставления групповых интересов и ценностей общечеловеческой нравственности.
В современной реальной жизни безнравственность политики, политики «двойных стандартов» - широко распространенное явление. Попытки освободить политику от нравственных оценок означают стремление политиков, государства оправдать свои антигуманные действия против человечества.
В истории этических учений известны попытки сблизить эти два подхода. Это третий, т.н. компромиссный, концептуальный подход к проблеме соотношения политики и морали. Эта идея принадлежит американскому государственному и общественно-политическому деятелю, автору «Декларации независимости СЩА» Т.Джефферсону. Он подчеркивал, что нравственность коренится не в личных интересах человека, а является врожденным моральным чувством. Она «первичный, врожденный элемент его устройства и не требует эгоистического оправдания». «Сознание того, что хорошо и что дурно так же присуще природе человека, как чувство слуха, зрения, осязания. Она истинная основа нравственности», - писал Джефферсон П.Карру [2, с.79].
М. Вебер, один из авторов компромиссного подхода, считал, что не следует полностью разделять мораль и политику, а надо учитывать особенности политики как цивилизованной формы общности, служащей достижению «общего блага».
Главной особенностью политики является применение насилия. В подавляющем большинстве философских и моральных учений насилие считается злом. Вместе с тем общественное сознание, в том числе и мораль, допускает ситуации нравственно оправданного насилия. Понимая эту особенность, Вебер писал: «Именно специфическое средство легитимного насилия [.] в руках человеческих союзов и обусловливает особенность всех этических проблем политики» [6, с.701].
Такое понимание взаимоотношений политики и морали позволяет избежать крайностей: морализирования и аморализма, то есть это оценка тех или иных общественных явлений, основанных на абстрактных идеалах и пожеланиях. Причем анализ объективных закономерностей развития действительности исключается. Для того, чтобы очертить границу влияния нравственности на политику, Вебер разделяет мораль на этику убеждения и этику нравственности.
«Этика убеждений» означает моральную оценку поведения человека соизмеримо с общечеловеческой шкалой нравственных ценностей. Моральные убеждения -это рациональная основа нравственной деятельности личности, позволяющая ей совершать тот или иной поступок сознательно, с разумным пониманием необходимости и целесообразности определенного поведения. Человек считает для себя обязательным неукоснительно следовать усвоенным им моральным представлениям (нормы, принципы, идеалы и т.д.).
Второе понятие «этика отвественности» предполагает учет конкретной обстановки, ориентацию политики на последствия ее действий с учетом обстоятельства места и времени. Моральная ответственность характеризует личность с точки зрения выполнения ею нравственных требований и выражает степень участия личности и социальных групп не только в собственном нравственном совершенствовании, но и в совершенствовании общественных отношений.
По Веберу, соотношение убеждений и этики ответственности - это прерогатива самого политика.
Идеи о соотношении морали и политики при своем достаточно широком распространении имеют ряд слабостей. По сути дела, веберовская трактовка этой проблемы предоставляет политикам возможность не придерживаться конкретных институциональных норм нравственной ответственности. Тем самым способствует формированию «двойных стандартов» в их деятельности, разрешающих аморальные действия, направленные против сущности человека и попирающие принцип гуманизма и социальной справедливости.
Отличительной особенностью XXI столетия является то, что США и западно-европейские государства проводят открытую политику лжи1, направленную на эрозию политического сознания граждан, подмену узаконенных в цивилизованном обществе представлений о морально-этических нормах. Искусственно создаваемые ими политические метаморфозы провоцируют возникновение парадоксов моральной оценки происходящего в мире, что, в свою очередь, связано с вопросом о том, кому дано право вершить моральный суд и кто имеет право выносить моральные оценки. При помощи осознанно создаваемого управляемого хаоса в политике политическая элита США и западно-европейских стран сами себе определили такое право вседозволенности, попрания и нарушения существующего международного права.
Подобные их действия свидетельствуют о завышенной самооценке роли своих государств в мировом политическом процессе, неоправданных амбициях и высоком самомнении, представляющих себя вершителями человеческих судеб в мировой политике. Это показатель оторванности таких политических деятелей от современных политических реалий, неадекватной оценке ими расстановки и соотношения политических сил в мировом пространстве и в конечном итоге об их ничем неоправданной амбициозности.
Политики, руководители государств, берущие на себя роль учителя, ментора и международного судьи в вопросах морали, обнаруживают такие качества, как политическое самодовольство, вседозволенность, которые органически чужды морали. В подобных случаях такие действия политической элиты следует рассматривать как преступление, так как своими действиями они приносят человечеству зло (страдания,
Америка стала настоящей страной лжи: ложь президента Джонсона о вьетнамской войне, Уотергейтский скандал, Рейган и дело Иран-контрас, так и не выясненная история о таинственной роли сенатора Эдварда Кеннеди в смерти его подруги в Чапаквиддике, плагиат сенатора Байдена и ложь бывшего сенатора Гэри Харта во время компании по выборам президента в 1984 году, касавшаяся его тайного романа.» [15. С.321].
человеческие жертвы, моральное унижение), что является нарушением, в первую очередь, нравственного закона, к которому человек приобщен внутренне, установившегося международного права.
Современное международное право представляет собой систему исторически изменяющихся межгосударственных юридических принципов и норм, которая на разных этапах своего развития принимала различные формы (теологическую, метафизическую, антропологическую, имперскую).
Международное право в форме имперского права существовало в XVIII и XIX вв. К ней обращаются всякий раз те западные и американская сверхдержавы, когда они желают единолично управлять миром, устанавливать свои, выгодные только им нормы поведения в международных отношениях. Сегодня, как показывает международная практика, на такую роль претендуют США. США навязывают мировой общественности дискуссии о «новом мировом порядке», тем самым претендуют на лидерство и главную роль в реальном осуществлении концепции «порядка», автором которой они являются. По их мнению, основу международных отношений составляет борьба государств за максимализацию своего влияния на другие государства. В таком контексте моральные принципы в политике уходят на второй план.
По концепции Моргентау, моральные принципы не всегда могут быть соблюдены. «Политический реализм признает значимость политических идеалов и моральных принципов, но он требует четкого разграничения между желанным и возможным: желаемым везде и во все времена и возможным в данных конкретных условных места и времени» [11, с.437].
Таково соотношение политики и морали в «новом мировом порядке» по-американски.
В последние десятилетия в мире произошел передел сфер геополитического влияния. Установился однополярный мир. Единственной сверхдержавой остались США. Они упрочили роль лидера западного мира. Воспользовавшись сложившейся ситуацией, продолжая декларировать приверженность к коллективным усилиям для установления стабильного мира, США жестко диктуют свои условия другим государствам, пытаясь добиться выгодного для себя принятия решений, безапелляционно заявляют о своих национальных интересах в различных регионах мира. Отсюда происходят серьезные изменения и в сфере международной безопасности.
Те участники международных отношений, которые по-своему трактуют исторически установившиеся общепринятые моральные нормы и международное право, тем самым отказываются от сотрудничества и усугубляют отношения между народами и государствами. Подобные деструктивные действия на мировой арене мы стали очень часто видеть со стороны США и некоторых западноевропейских государств.
Свою неприспособленность к новым реалиям, а самое главное - нежелание обнаружили фактически все институты международной безопасности - ООН, ОБСЕ, НАТО. Основные вызовы безопасности связаны с глобальным кризисом систем общественной и политической организации и идеологических устоев мироустройства. Глобальные вызовы связаны и с определенной некомпетентностью и неэффективностью дипломатических действий некоторых государств во взаимодействии с новыми государствами-участниками. В основном это заранее запрограммированное действие, рассчитанное на дестабилизацию в мировых отношениях.
Вызовы международной безопасности связаны также с нарастанием экономического разрыва и социальной разобщенности между США и западно-европейскими государствами, а также являются следствием конкуренции на международном рынке. К числу вызовов безопасности относится и дефицит ресурсов. Это одна из определяющих причин.
Одним из серьезных вызовов безопасности является международный терроризм. Терроризм - один из вариантов тактики политической борьбы с применением идеологически мотивированного насилия. И в этом вся трагедия складывающейся ситуации. События последних лет - ее подтверждение. Вместо коллективной работы в международных отношениях главенствуют «двойные стандарты» в моральном поведении руководителей политических элит отдельных западно-европейских государств, конгресса и администрации США. При этом они не гнушаются никакими средствами: открытая ложь, угрозы, санкции, пренебрежительное высокомерное отношение к другим государствам и даже к своим партнерам по блокам и союзам (например, США по отношению к странам ЕС).
Политические действия нынешних правителей в странах Запада и США происходят в политическом пространстве «мораль-власть» с использованием насилия «принуждения». Проводники такой политики утверждают, что в политике нет морали, а есть только целесообразность. Этот принцип эти политики возводят в своеобразную политическую панацею. Такими своими действиями в политике современные ее игроки, руководители США, стран Запада проповедуют макиавеллистский тезис о неприменимости морально-этических ценностей к политической деятельности, которую нужно оценивать, по их мнению, только с точки зрения эффективности способов и средств достижения поставленных целей. Выбор цели зависит от обстоятельств, а не от морали. Поэтому цель следует сообразовывать со средствами, а средства -с обстоятельствами и результатами. Что и демонстрирует всему миру политика «двойных стандартов» США и их союзников - государств-сателлитов, построенная на откровенной лжи.
«Двойные стандарты», т. е. конъюнктурная политика, стали уже обычной практикой в их внутригосударственной политике: в деятельности средств массовой информации и в практике национальных, международных неправительственных организаций, и в межгосударственных отношениях. Ежедневная «обработка» своего населения, подача заведомо ложной, необъективной информации о мнимой угрозе со стороны России.
Спецслужбы этих государств фабрикуют различного рода провокации против России (например, «Дело Скрипалей» [14] и др.) с целью дискредитации ее внутренней и внешней политики. Россия открыто выступает против однополярного мира за установление добрососедских, дружественных отношений в многополярной политике.
Сегодня международное сообщество в целом сталкивается с нарастающими угрозами терроризма и экстремизма. Мы знаем, что терроризм - тяжелое преступление, когда одиночки или организованная группа людей стремятся достичь своей цели при помощи насилия. Часто жертвами терроризма становятся невинные люди, среди которых есть и дети. Терроризм - это одна из форм экстремизма, который, в свою очередь, означает приверженность крайним взглядам, методам действия (обычно в политике). США и ведущие западно-европейские государства пытаются получить различного рода дивиденды (например, финансовое спонсирование Великобританией неправительственной организации «Белые каски» в Сирии), которые известны своими провокационными постановками с целью дискредитации политики законного правительства Сирии и России.
Известно много фактов сознательной поддержки отдельными государствами конкретных террористических и экстремистских группировок в интересах дестабилизации и даже смещения «неугодных» режимов, что также приводит к усугублению террористической опасности.
Происходит в международных отношениях откровенно грубое, системное, целенаправленное нарушение (попрание) прав человека, наций, народов, прямое вмешательство в дела, входящие во внутреннюю компетенцию другого государства, даже вопреки решениям ООН.
Одна из драматических коллизий подстерегает нравственное сознание, когда в государственной политике используют человека как расходный материал. Во имя достижения своих целей во внутригосударственной и международной политике современная администрация и конгресс США, а также ведущие западно-европейские государства стали «присваивать» себе право на ложь, не считаясь с общечеловеческими принципами морали. Это парадоксально, но факт. Ложь в арсенале их противоправных средств они поставили на службу собственных интересов или интересов какой-либо партии, государства. Тем самым они сознательно оказались в бесправовом поле, что позволяет им руководствоваться в своей деятельности известным принципом: «цель оправдывает средства». Такие политики пытаются тем самым уйти от ответственности, откровенно и цинично демонстрируя, так называемое, свое право как мощного государства на ложь в политике и в своих действиях.
Отсюда информационные войны, которые являются одной из составляющих гибридных войн в современном мире. Арсенал способов ведения информационных войн разнообразен. Все они направлены на поражение информационных технических систем, и на манипуляцию сознанием масс, и на дезинформацию противника. Средства информационных войн стали часто использовать в технологиях «цветных революций».
Проблема права на вмешательство в последние годы обрела контуры концепции гуманитарного вмешательства. Эта проблема приобретает качественно новые измерения.
Многочисленные американские неправительственные организации и фонды являются определяющим информационным проводником и пропагандистским механизмом, действующим на территории других государств. В реальности эти неправительственные организации, фонды стремятся решать в основном сугубо прагматические задачи:
- вмешиваться в политическую, социальную и культурную жизнь того государства, на территории которого они функционируют;
- установление прямых контактов с новым поколением политических элит, активно вмешиваясь в политическую жизнь данного государства с целью дестабилизации политической обстановки;
- установление контроля над политическими силами (особое внимание студенческой молодежи, которая зачастую критически относится к существующему в стране политическому режиму) и т.д.
В последние годы США и западно-европейские государства начали активно использовать новые информационные технологии в ряде международных конфликтов (например, в операции «Буря в пустыне», югославский кризис, на Украине и т.д.).
Целенаправленная дезинформация (это еще один из очередных вышеперечисленных парадоксов морального сознания и как следствие - парадоксов морального поведения политических деятелей) показывает всю остроту идеологического противостояния в сфере международных отношений.
В последнее десятилетие США и ведущие западно-европейские государства стали использовать в своей внешней политике санкции. США стали вводить эти санкции не только против России, Китая, но и против государств-партнеров по Европейскому Содружеству.
В менталитете части интеллектуальной, журналистской и политической элиты евроатлантического сообщества утвердился комплекс «победителей», то есть только США и Запад одни способны и должны решать все мировые проблемы как «миротворцы».
Возможна ли нравственная политика или она безнравственна? Этот вопрос о соотношении политики и морали актуален и на сегодняшний день. Дискуссии на эту тему ведутся давно. Жизнь требует ответа на вопросы:
• в чем суть парадоксов морального сознания?
• в чем суть парадоксов морального поведения?
• возможно ли оправдать насилие?
• возможно ли оправдать ложь?
Считается, что эти вопросы являются вечными и, соответственно, ответы на них неоднозначны. Наша жизнь наполнена противоречивыми, неоднозначными с позиции морали событиями. Особенно драматично складывается ситуация с нравственным сознанием, когда в тех или иных случаях возникшие обстоятельства принуждают его нарушить одну из важнейших моральных ценностей.
Мораль способствует утверждению самоценности человека. Это определяет ряд ее особенностей как действенного фактора жизнедеятельности человека и общества. Мораль есть идеальное и вместе с тем реальное начало сознательной жизни человека.
Мораль - это предельное основание человеческого бытия и существует как вектор сознательной жизни. Она охватывает все многообразие человеческого бытия. Моральное требование только фиксирует несовершенство человека, его удаленность от цели. Мораль - это логически противоречивый феномен. Ее моральные требования не могут быть абсолютными. Она является точкой отсчета ценностного мира (норм, оценок, ценностных представлений), и называют ее общей посылкой «силлогизма» человеческой деятельности.
Морали как явлению присуща исторически конкретная, качественно своеобразная форма, и она зависит от понимания высшего блага.
Функционирование морали и утверждение ею самоценности личности в общественной жизни выявляет ряд специфических трудностей, которые находят свое выражение в деформации морали (парадоксе моральной оценки, парадоксе морального сознания, парадоксе морального поведения).
Существует ложное допущение, из которого следует, будто одним индивидам присуща мораль, а у других она отсутствует. Это свидетельство деформации морали, что является следствием парадокса моральной оценки. Вышеуказанные деформации морали образуют парадоксальные ситуации с нравственным сознанием, что приводит к парадоксам морального поведения, который связан с разведением понятий «добро» (это предмет и наше отношение к нему) и «зло» (разрушение, уничтожение, отрицание положительного опыта). Радикальное различие зла и добра состоит в том, что оно не является необходимым условием бытия личности.
В трактовке соотношения морали и политики в философско-этической литературе выделяют несколько концептуальных подходов. Сторонники первого подхода - мора-лизаторского (основы заложил Аристотель) - подчеркивают нерасторжимую связь политики и морали.
Морализаторский подход в политике господствовал в общественной мысли вплоть до Нового времени. Он не утратил своего значения в XXI веке. Освобожденный от крайностей - это направление представляло, в частности, в идеологии христианско-демократического движения - одного из самых влиятельных политических движений
современного мира. Такой подход, понимаемый как нравственный ориентир субъектов политики, их стремления сделать ее нравственной, учитывая при этом социальные реальности, способствуют гуманизации политики.
Второй концептуальный подход к проблеме соотношения политики и морали связан с именем Макиавелли. Это идея отграничения политики от морали.
Представители этого направления в этической философии исходят из положений, определяющих мораль как сферу вечного, которая регулирует индивидуальные отношения людей на основе их представлений о добре и зле, нравственных ценностей, идеалов и необходимости соблюдения ими соответствующих в обществе определенных нравственных правил. Они выступают за использование в политике принципа политической целесообразности и считают оправданным применение в случае необходимости насилия для достижения, по их мнению, благородных целей.
Третий концептуальный подход к проблеме соотношения политики и морали -это компромиссный, стремился примирить отмеченные крайности в интерпретации этой проблемы, предлагал следовать принципу «меньшего зла» при достижении политических целей и использовать при этом шкалу наиболее значимых и менее важных ценностей. Сторонники такого «политического реализма» в решении вопроса о соотношении политики и морали, а также целей и средств в политической деятельности с учетом сложившихся обстоятельств, право выбора оставляли за политиком. Компромиссный подход к соотношению политики и морали преобладает среди большинства учений и нравственных политиков. Он исходит из признания на необходимости учета нравственных норм в политике, учитывая специфику последней.
Выводы:
1. При переходе от общей концептуальной проблемы - политика и мораль -к ее воплощению в концепции «нового мирового порядка» возникает много вопросов, касающихся сущности международных отношений.
Возможно ли сконструировать новый мировой порядок таким, чтобы он воплощал общечеловеческие и моральные ценности? Мы попытались рассмотреть этот вопрос на примере США, которые являются создателями самого понятия «новый мировой порядок». Многочисленные факты из международной практики свидетельствуют об аморальности предлагаемого миропорядка по-американски, идущего вразрез с нравственными принципами международного права.
В устанавливаемом США новом мировом порядке очевиден разрыв между политикой и моралью; углубилась пропасть между словом и делом, обещаниями и выполнением принятых международных обязательств; заметно усилилась агрессивность и амбициозность в решении внешних политических проблем; используются более разнообразные и ухищренные средства, построенные на откровенной лжи и пренебрежении к общественному мнению в международной политике; стала практически обычной практика «двойных стандартов», в которой мораль и политика исключают друг друга.
Внешняя политика США и их партнеров своими действиями пытается вывести проблему «мораль и политика» за скобки тех задач, которые они ставят перед собой, будучи убежденными в том, что «моральные принципы никогда не могут быть полностью соблюдены...»[11, с.76-78, 82].
На взаимосвязь политики и морали решающее влияние оказывают характер общества, переживаемая историческая эпоха, господствующая социокультурная среда. Следует особо подчеркнуть, что главные общественные функции морали и
политики совпадают. Политика, как и мораль, имеет основание претендовать на защиту общего блага и социальной справедливости, хотя очень часто она далека от выполнения этих гуманных задач.
Политическая практика современного мира, к сожалению, изобилует многими политическими действиями политиков США и западно-европейских государств, которые можно характеризовать как результаты эрозии нравственного сознания и соответственно деформации морального поведения. Это можно рассматривать как целенаправленную политику со стороны этих государств, попирающую международное право и препятствующую установлению в мировой политике нравственно-политических ценностей.
Список литературы
1. Адорно Т.В. Проблемы философии морали / Т.В.Адорно. - М.: Республика, 2000. -239 с.
2. Американские просветители. Избр. произв. В 2-х т. М.: «Мысль». Т.2.
3. Антология мировой философии. В 4-х т. - М., 1997. - 832 с.
4. Аристотель. Никомахова этика // Аристотель. Сочинения. В 4-х т. - М.: «Мысль» 1983. - 830 с.
5. Бердяев Н.А. Опыт парадоксальной этики/Н.А.Бердяев. - М.: АСТ; [Харьков]: Фолио, 2003. - 701 с.
6. Вебер М. Избранные произведения / Пер.с нем. М., 1990. - 808 с.
7. Кант И. Критика практического разума. - СПб.: Наука: Санкт-Петербург. Изд фирма, 1995. - 528 с.
8. Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия // Трактаты и письма / Ред. А.В.Гулыга. - М.: Наука, 1980. - 712 с.
9. Кант И. Основы метафизики нравственности // Антология мировой философии. В Т.4. т.3. - М.: «Мысль», 1971. - 760 с.
10. Макиавелли. Государь. - М.: «Планета», 1990. - 79 с.
11. Моргентау Г. Политические отношения между нациями: борьба за власть и мир. Политология. Хрестоматия/Сост. Б.А.Исаев, А.С.Тургаев, А.Е.Хренов. - СПб.: Питер, 2005. - 464 с.
12. Публий Овидий Назон. Метаморфозы. Кн.1. - М.: Худож.лит-ра, 1977.
13. Скворцов А. А. Этика: учебник для бакалавров / А.А.Скворцов. - 2-е изд. испр. и доп. - М.: Из-во «Юрайт», 2015. - 310 с.
14. Уткин А. «Дело Скрипалей»: международно-правовой аспект// Международная жизнь. 2018 (апрель).
15. Экман П. Психология лжи. Обмани меня, если сможешь. - СПб.: Питер, 2015. - 384 с.
