Парадокс начала: Огюст Конт как метафизик и революционер Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Парадокс начала: Огюст Конт как метафизик и революционер

Кравченко А.И.

Одна из нерешенных проблем связана с Опостом Контом и эпистемологией социального познания. Он начинал нашу науку, он и должен отвечать, какой она стала. Парадокс рождения социологии в том, что ее отец-основатель О. Конт, провозгласивший непримиримую войну метафизике, создав позитивизм и «положительный метод» науки, на деле оказался еще большим метафизиком, чем те, с кем он боролся. Такова основная идея статьи. Он стремился выстроить будущее здание социологии, которую мыслил как социальную физику, по образу и подобию естествознания. Но из него он взял самое простое, что только можно было позаимствовать, а именно методы сбора эмпирических данных. Неизмеримую сложность социологической методологии Конт свел к нескольким простейшим правилам типа надо быть объективным и во всем следовать за фактами. И вот такую упрощенную схему, выхолащивающую суть как физики -науки о бесконечно сложной природе окружающего нас мира, так и социологии - системе знаний о поведении самых непредсказуемых существ в этом мире, Конт хотел положить в основание новой общественной дисциплины. При этом в своей иерархии наук он поставил «королеву наук» на самую вершину, указав на исключительную сложность ее предмета изучения. Ну и как после этого развивать самую сложную науку при помощи самых упрощенных приемов? Сам Конт так на практике ни разу и не попробовал: он не организовал ни одного анкетного опроса, не провел ни одного наблюдения. Но зато много теоретизировал. Правда, его теоретические построения - о трех стадиях развития человеческого общества - годятся разве что для музея или архива. А почему? Потому что его теоретические построения - сплошная метафизика. То есть то, что, согласно его заявлениям, ни в коем случае делать нельзя. Но он делал. Делать самому то, что запрещаешь другим, это вполне в духе западных либералов, неважно какого столетия. Да и личностью он не особенно удался: как известно, О. Конт имел мрачный нрав, был эгоцентричен, его обвиняли в неблагодарности.

Ключевые слова: О.Конт, позитивизм, позитивная религия, метод, теория, социальные законы, вероятность

Kravchenko A.I.

Paradox of the beginning: Auguste Comte as a metaphysicist and revolutionary

One of the unsolved problems is related to Auguste Comte and the epistemology of social cognition. He started our science, and he should answer what it has become. He started our science, he should be responsible as it is. The paradox of the birth of sociology in the fact that her founder Comte, which declared irreconcilable war metaphysics, positivism and creating a «positive method» of science, in fact, was even more metaphysician than those with whom he fought. This is the main idea of the article. He sought to build the future of the sociology structure, which is thought as social physics, in the image and likeness of natural science. But from it he took the easiest one he could borrow, namely methods of collecting empirical data. The immeasurable complexity of sociological methodology Comte reduced to a few simple rules need to be objective and to follow the facts.

Key words:O. Comte, positivism, positive religion, method, theory, social laws, probability

Социология как метафизика

Парадокс рождения социологии в том, что ее отец-основатель О.Конт, провозгласивший непримиримую войну метафизике, создав позитивизм и «положительный метод» науки, на деле оказался еще большим метафизиком, чем те, с кем он боролся1. Он стремился выстроить будущее здание социологии, которую мыслил как социальную физику, по образу и подобию естествознания. Но из него он взял самое простое, что только можно было позаимствовать, а именно методы сбора эмпирических данных. Неизмеримую сложность социологической методологии Конт свел к нескольким простейшим правилам типа надо быть объективным и во всем следовать за фактами.

И вот такую упрощенную схему, выхолащивающую суть как физики - науки о бесконечно сложной природе окружающего нас мира, так и социологии - системе знаний о поведении самых непредсказуемых существ в этом мире, Конт хотел положить в основание новой общественной дисциплины. При этом в своей иерархии наук он поставил «королеву наук» на самую вершину, указав на исключительную сложность ее предмета изучения.

Ну и как после этого развивать самую сложную науку при помощи самых упрощенных приемов? Сам Конт так на практике ни разу и не попробовал: он не организовал ни одного анкетного опроса, не провел ни одного наблюдения. Но зато много теоретизировал. Правда, его теоретические построения - о трех стадиях развития человеческого общества - годятся разве что для музея или архива. А почему?

Потому что его теоретические построения - сплошная метафизика. То есть то, что, согласно его заявлениям, ни в коем случае делать нельзя. Но он делал. Делать самому то, что запрещаешь другим, это вполне в духе западных либералов, не важно какого столетия. Да и лич-

ностью он не особенно удался: как известно, О. Конт имел мрачный нрав, был эгоцентричен, его обвиняли в неблагодарности.

Его убеждение в том, социология как наука должна раз и навсегда отказаться от неразрешимых вопросов, вдохновляло не одно поколение мыслителей. В социологии приемлемы только такие утверждения - частно- и общетеоретического плана, которые можно подтвердить или проверить на практике. В общем и целом с этим никто спорить не будет. Подобные утверждения важны всем - психологам, экономистам, историкам. Каждый из них, доказывая истинность своих выводов, приводит неоспоримые факты. Особенно много их у историков. Но почему-то одни и те же факты историки, экономисты и социологии умудряются трактовать совершенно по-разному. Часто противоречащим друг другу образом. У одних во второй мировой войне победила Америка, у других - СССР. Выходит, что руководят умами ученых не факты, а ценностные ориентации, идеологические взгляды, верования, субъективные пристрастия, культурные стереотипы, шаблоны здравого смысла и многое другое, в чем еще предстоит разобраться психоаналитикам и психотерапевтам.

Но Конт свято верил в свою революционную миссию, ибо принес человечеству свет позитивной науки и позитивной религии. Именно так - не много и не мало. Термин «позитивный» он рассматривал в пяти значениях: реальный в противоположность химерическому, полезный - негодному, достоверный - сомнительному, точный - смутному, организующий - разрушающему. Задумаемся: хоть один из этих критериев, за которыми стоят теоретические утверждения и обоснования в социологии, можно проверить на фактах? Может быть их можно верифицировать или фальсифицировать непротиворечивым образом, до того подвергнув тщательной экспертизе через процедуру операци-онализации?

Над одним только понятием реального можно биться десятилетиями, так и не поняв его сути. Если наши глаза воспринимают лишь небольшой сегмент отражающего электромагнитные волны материального мира, если интерпретируются попавшие на чувствительную радужку глаза световые волны под строго определенным, не таким как у других животных, уг-

лом, коэффициентом или отражением, если осмысление дошедших до нашей нервной системы через бесконечные сети нейронных связей световых импульсов зависит от нашего воспитания, культуры и возраста, то о какой объективной реальности, существующей независимо от нас может идти речь? Но даже правильно интерпретированные образы предметов - стол как стол, а не как велосипед, - группируются каждым из нас своеобразно. А еще из них надо построить картину мира, которая у каждого совершенно своя, притом постоянно меняется. Тут в дело вступают категории более высокого порядка - культуры, идеологии, науки.

А что такое химерическое? Неосуществимое, несбыточное, нереальное? Третье является тривиальным: противопоставлять реальное тому, что не должно быть не реальным - в этом суть контовского критерия позитивного? Может быть, реальное следует противопоставить неосуществимому? Тогда не надо было придумывать утопии вроде позитивной религии, основанной на позитивной науке и призванной заменить старую религию, ни на какой науке не основанную. Где-нибудь контовская религия осуществилась, если не считать разбросанные по свету группки последователей Конта.

Начало европейской социологии вообще тесно связано с религией, так как провозгласивший непререкаемым для изучения общества научного метода, каким владело естествознание, О. Конт считал социологию новой формой религии на высшей, позитивной, стадии развития человеческой цивилизации. В последние годы своей жизни Конт основал позитивистскую церковь, которая должна была утверждать человеческие добродетели. Наука, по мнению Конта, призвана заменить религию не только с точки зрения формирования нового мировоззрения, но прежде всего в качестве связующей силы, призванной объединить людей и социальные институты, стать основой стабильного порядка. Установлению солидарности и согласия между людьми, считал Конт, призвана новая синтетическая наука - социология.

Что же получается. Вытолкнув метафизику за двери, Конт впустил ее в окно. Что такое религия или наука как религия - предмет поклонения и культа? Религия - прежде всего область, которая выпадает за рамки научного познания. Но все, что вне сферы научного позна-

ния, разве не есть метафизика? Или правильнее сказать - религия и метафизика как сферы вне эмпирического и верифицируемого знания разве не принадлежат той области, которая должна находиться за горизонтом научной социологии?

Противоречивый позитивизм

Позитивизм начинает играть у Конта, вопреки его собственным намерениям, двоякую роль: он выполняет роль новой философии сциентизма и одновременно - новой гуманистической религии. Первое - область точных фактов, вторая - оценочных суждений и ценностной отнесенности. Кто после этого будет противопоставлять Конта и Вебера?

По существу тем же путем пошел позже выдающийся философ и священник С.Н. Булгаков, который создает в начале ХХ века совершенно необыкновенное учение - христианскую социологию. Ценности - это весть из мира горнего о том, каким должно быть бытие человека и каким должен быть сам человек. Оценки и ценностные суждения - их интерпретация человеческим умом и сердцем. Первое - вечное и абсолютное, второе - субъективное и относительное.

Социология изучает второе, применяя опрос и интервью для выяснения общественного мнения, личного отношения человека к тем или иным событиям. Таков объект изучения социологии, а именно субъективные оценки людей, из которых в сумме складывается общественное мнение.

Но сама социология как наука не такова. М. Вебер завещал ей ориентироваться не на субъективные оценки (партийные пристрастия или обыденные мнения), а на ценности, т.е. исторический интерес эпохи. Ориентация на вечное служит верным компасом для социолога, ибо этот компас определяет сущность теории и методологии этой науки. Только с перспективой на вечное социолог способен создавать объективные суждения. Как видим, вечное лежит у корней дерева, хотя листья его - это субъективные мнения респондентов. Классики мировой социологии уделяли самое пристальное внимание сакральности религиозного фактора и собственно религиозному мировоззрению.

Для О. Конта и С. Булгакова делание социологии - это продолжение служения Богу. Но и

для М. Вебера социологии - это теоретическая интерпретация эмпирических данных и реальных фактов с точки зрения вечных ценностей, исторического интереса эпохи. Парадокса здесь нет, поскольку так считали и раннее поколение американских социологов.

Начало современной социологии очень тесно связано с христианством. В первом поколении европейских и американских социологов многие были священниками. Сен-Симон, Конт, Анфантэн, Базар, мечтавшие в конце XIX в. о новой религии и научном познании общества, были не только социологами, но и священниками. Многие пионеры американской социологии были священниками либо сыновьями священников. Первые президенты Американского социологического общества Ф. Гиддингс, У. Томас, Дж. Винсент родились в семье священников, а У. Самнер, А. Смолл, Хейс, Ч. Уитерли, Лихтен-бергер, Дж. Гиллин и Ч. Хендерсон начинали свою карьеру в качестве священников, а затем уже стали социологами. Е. Фарис даже служил миссионером. Анализ биографий, проведенный в 1927 г. Л. Бернгардом и П. Бэкером, показал, что из 260 обследованных социологов более 70 ранее являлись священниками либо закончили религиозную школу2. А. Гоулднер с коллегами, опросив 6,5 тыс. членов Американской социологической ассоциации, выяснили, что 27,6% респондентов в то или иное время желали стать священниками3.

Крайне абстрактны и четыре оставшихся критерия позитивности: полезный, достоверный, точный, организующий. Определение через противопоставление - это от слабости мыслителя или невозможности конкретно решить то, что конкретным по природе не является.

Определение через ближайший род и видовое отличие позволяет выделить происхождение объекта, его структуру, состав, свойства и поведение. Это прямой путь к операционализа-ции понятия. Но соотносительное определение, или определение через противопоставление, таким качеством не обладает. Оно применяется только к универсальным понятиям, тем, от которых Конт, по сути своей, призывал избавляться. В самом деле, определяемое «полезный» не известно. Его еще предстоит раскрыть через процедуру определения. Но определяющее «негодный» также неизвестно. Негодным может

быть все что угодно, если вы не уточняете. Функцию определяющего выполняют те признаки, которые составляют содержание определяемого. А их нет.

Во второй половине 1840-х годов Конт обращается к проповеднической и практической организационной деятельности, проповедуя позитивизм как политическое, религиозное и моральное учение. Так, в 1847 г. он провозглашает Религию Человечества, а в 1848 - создает Позитивистское общество. Тогда как же быть с принципом свободы от ценностей, понимаемой как воздержание от оценочных политико-религиозных суждений и поступков, на котором строится здание академической науки? Или им можно поступиться, выполнив все другие постулаты научной объективности? Как можно противопоставлять полезное - негодному, достоверное - сомнительному, точное - смутному, организующее - разрушающему, если ты сторонник одних религиозных либо политических взглядов и противник других? Ценностный нейтралитет ученого - не театральный реквизит, выставляемый для публики. Это стержень твоих убеждений. Он либо есть, либо его нет.

Если его внутри тебя нет, а ты по каким-либо причинам вынужден его провозглашать, то это уже не наука, а метафизика - спекулятивные рассуждения о неразрешимых вопросах и абстрактных ценностях. Конт провозглашал одно, но делал другое.

В системе «позитивной философии» Конта любые положения, которые не поддаются точному сопоставлению с фактами, должны быть отброшены. В таком случае надо выбросить как метафизические его утверждения о структуре и развитии общества. Социологии в них 0, спекуляций (в его, контовском, понимании) - 100%.

Позитивизм как метафизика

Призывая повсюду заменять абсолютное относительным, опираясь на здравый смысл, Конт одновременно утверждал, что общество развивается по каким-то универсальным, раз навсегда данным законам. По Конту, социология - единственная наука, которая призвана открывать универсальные законы развития и функционирования общества, неотделимые от законов природы. В природе существуют неизменные законы типа всемирного тяготения. Но кто сказал, что они есть в обществе? Это надо

еще доказать, а не просто постулировать. Доказывает наука, постулируют философия и метафизика.

Метафизика - система предельных понятий, при помощи которых философы пытаются осмыслить то, что не поддается, и никогда не будет подлежать прямому эмпирическому наблюдению; категории чистого разума, не имеющие основы в перцептивном опыте; умозаключения о мире непознаваемых вещей. У Конта метафизика - вместилище сверхъестественных сущностей и абстрактных сил.

Но Конт был настойчив: если в природе есть неизменные и абсолютные законы, то и в обществе они должны быть, поскольку социология развивается по образцу естествознания - того самого, которое приобрело свой авторитет благодаря постижению объективных законов природы. Больших успехов добилась биология. Почему бы у нее не позаимствовать ряд понятий? Наподобие живых организмов социологи могли бы изучать «социальные органы», сосредоточив внимание на «органической целостности» и саморегуляции общества, на взаимосвязи частей.

Давайте без пристрастий, свойственных профессиональному сообществу, разберемся в том, чем различаются социальные и физические законы. Законы тяготения или закон постоянства скорости света говорят о том, что видимая и осознаваемая нами Вселенная, куда входит земля и построенное ее обитателями общество, основаны на них и только на них. Стоит изменить второй закон и разрушится общая теория относительности, а вслед за тем придется пересматривать наши представления о единстве пространственно-временного континуума. Возможно, что в каких экстремальных точках вселенной, в частности в черных дырах или в момент Большого взрыва, существовали совсем другие физические законы, о чем постоянно дискутируют современные космологи. Оснований считать так множество, в том числе вытекающих из математических расчетов. Но в регулярной, так сказать повседневной ойкумене действуют уже открытые физические законы, в том числе законы Фарадея, Бернулли, Кулона и Ома, опровергнуть которые еще никто не смог. Они действуют в нашей галактике, в соседней и в двухстах миллиардах других галактик Вселенной.

Они воздействуют и на поведение людей, определяя массу наших тел, величину артериального давления, скорость реакций, наше восприятие окружающего мира, движение мыслей и даже глубину наших чувств, хотя мы об этом и не задумываемся. Следовательно, косвенным образом физические законы определяют социальные законы. Изменятся первые, изменятся и вторые. Но не наоборот. Социальная реальность никак не влияет на физическую. Физические законы первичны и финальны, выше и сильнее их, фундаментальнее нет ничего.

В таком случае термин «законы» как упорядочивающие структуру мира закономерности, существующие и действующие независимо от нас, людей, применим только и только по отношению к физической реальности. Приписывать его социальному миру некорректно, ибо это будут уже закономерности второго порядка, т.е. нечто не совсем регулярное и фундаментальное.

В физике не существует универсальных и абсолютных законов, каждый закон имеет границы применимости. Закон Ома действителен только при постоянной температуре. При разных температурах отношение напряжения к силе тока будет разным. Сопротивление не является константой проводника, а является функцией температуры. За пределами тех условий, в которых был установлен закон Ома, он не действует. Если какой-то наблюдатель вышел за них, получил другие показатели, нежели те, что предсказаны этим законом, он не станет утверждать, что закон Ома не истинный. Он эффективен, но в своих границах.

Точно также для любого физического закона и любой физической теории существуют свои пределы допустимого. Скажем шире: для любого научного закона и любой научной теории. В том числе и социологической. Если вы установили определенную зависимость между инвестиционным поведением населения и возрастом, скажем 30-летними, то вы не имеете права распространять действие установленной тенденции, закономерности или закона за границами данного возраста и утверждать, что инвестиционное поведение 30-летних и 60-летних одинаковое. Закономерность понимается как мера вероятности наступления какого-то события или явления либо их взаимосвязи. Слабым видом закономерности выступает тенденция,

показывающая основное направление развития событий, приближение реального процесс к объективной закономерности. При многократном наложении различных тенденций обнаруживается устойчивая связь, которая и формулируется как закон. Законы выражают то, что существует объективно, т.е. независимо от сознания людей, их статистических расчетов и выкладок.

Границы применимости в социологии положены выборкой исследования. Если она касается 30-летних мужчин-горожан с определенным материальным достатком и неженатых, то с огромной осторожностью следует судить о других категориях населения, которые не попали в вашу выборку и на кого могут не распространяться обнаруженные вами закономерности.

Современная социология стремится избегать терминов типа «социальные законы». И правильно. Но О. Конт этого не делал. Он старался поднять придуманную им дисциплину до уровня серьезных наук, а потому социальные законы для него были так же важны, как законы физические. Приблизить создаваемую науку об обществе к существовавшей в Х1Х веке физике, по существу еще только делавшей свои первые шаги, было делом несложным. И приближал он две сущности чисто формально - просто декларировал сходство в методах и объективных законах. Такой подход не назовешь истинно философским, требующим глубочайшей рефлексии и взвешенности. Скорее он напоминает метафизическое упражнение. Слово «метафизическое» я употребляю в его наихудшем значении - как спекулятивное.

На самом деле у метафизики есть «наилучшее», или исходное значение - обозначать все, что находится по ту сторону физики как науки о природе вещей, видимых глазу. По ту сторону одновременно и «стоящее над», «находящееся выше». Возможно, того не подозревая, но на более высокое место, которое вроде бы должно принадлежать метафизике, учению о сущности вещей, т.е. того, что не видимо глазу, Конт поместил социологию. Иными словами, общество как система сложных связей возвышается над природой как субстанцией простых вещей. Отсюда вытекает, что методологически (пока еще методологически) Конт уравнял социологию и метафизику. И в том нет больших противоречий, поскольку метафизика - более уни-

версальная дисциплина мысли, чем физика. В этот универсум входит логика - наука о законах правильного мышления, и социология -наука о законах правильного общества. Именно правильного, т.е. такого, которое строится на принципах Позитивной религии Конта. Ему и наука-то нужна была только для того, чтобы указывать человечеству путь к светлому будущему - тому, которое он, Конт, предначертал.

Логика - между метафизикой и позитивизмом

Логика здесь появилась не случайно. Законы мышления - это нормативные долженствования, равно как и юридические законы. Это правила приличествующего - с точки зрения логики или права - поведения людей (неважно, в мышлении или на улице). Никакой объективной силы они не имеют и никакую существующую независимо от нашего сознания вида реальности они не отражают.

Правила дедуктивного вывода в логике, на которых построена вся наука, предполагают, что из истинной общей посылки «Все люди смертны» и конкретного утверждения, свидетельствующего лишь о том, что данный объект классифицируется как принадлежащий к людям, обладающим всеобщим и истинным свойством быть смертными, «Сократ - человек» всегда следует истинный вывод «Сократ смертен».

Проблему логического выведения пока оставим в стороне. Посмотрим на ехр!апапз (объясняющее» - «Все люди смертны». Только первое суждение выступает в роли объясняющего, обладающего функцией истинного закона: действительно, не найдено ни одного исключения из этого правила, а именно ни один человек не прожил вечно. Однако утверждение «Все люди смертны» с квантором всеобщности стало теоретически всеобщим утверждением после многочисленных наблюдений первобытных людей за окружающей действительностью, философского, пусть и на уровне наивного разума, обобщения, дальнейшего включения данного вывода в культурную практику человечества, превращении наблюдения в распространенный социальный стереотип и, наконец, в безусловную веру всех людей в то, что все они когда-нибудь умрут.

Однако существует множество культур, где суждение «Все люди смертны» вовсе не куль-

турная или философская аксиома. У тех народов, которые, в силу своих религиозных убеждений, верят в бессмертие души, в бесконечное перерождение человека, в возможность появления духа человека при камлании или верчении тарелочки, наконец, в существование загробного мира, где все умершие приходят на суд Божий и часть из них проходит чистилище, такое суждение имеет статус проблематичного или условного. Всегда приходится оговаривать, в каком смысле человек смертен - в физическом или духовном? Некоторые народы полагают, что после прекращения дыхания человек не умер, а продолжает жить, но в другом обличье, среди живых. С ним можно общаться, как с соседом, но только через особого посредника. Для таких народов, а их по историческим меркам может оказаться большинство, «все люди бессмертны». При этом физическое существование не доминирует над духовным, но оба выступают в качестве осязаемой реальности. Даже в западноевропейской культуре, произраставшей на почве философского силлогизма «все люди смертны, Сократ - человек, следовательно он смертен», бессмертие и смерть - в культурологическом смысле - избирательны: герои бессмертны, злодеи смертны и преходящи.

Таким образом, утверждение «все люди смертны» надо считать биологическим и демографическим фактом, но никак не культурным или философским. Если логика нейтральна к смысловому модусу утверждения, к тому, какую реальность оно описывает, то данный силлогизм логически законен. Но только логически. Строить на нем философское, культурологическое или социологическое знание уже проблематично. Силлогизм легитимен лишь как форма мышления, но нелегитимен в отношении содержания мышления, если под содержанием подразумевать то наполнение формы, которое проистекает из особенностей корпуса знаний в данной науке.

Логические и юридические законы придумали люди под свои нужды и интересы. Своим мышлением, соблюдая принципы непротиворечивости, или своим поведением, не нарушая законы страны, мы можем управлять. Но законы природы вне нашей власти.

Остается спросить: а где место так называемым социальным законам? Если они суть закономерности поведения людей как представите-

лей больших социальных групп, выявленные эмпирическим путем (скажем, в опросе) и доказанные средствами математической статистики, то они относятся к вероятностным событиям. Статистика, а не логика или физика, определяют природы и суть социальных законов как тенденций или закономерностей наступления того или иного события.

Статистические исследования социальной сферы общества - это и есть эмпирическая социология в ее привычном, исходном и самом массовом виде. А. Кетле и политические арифметики Х1Х века являлись эффективными социологами до и помимо деяний О.Конта, который не провел ни одного исследования, но очень много поучал других, как их надо проводить.

Что он дал науке? Название и теорию трех стадий? Три стадии к социологии не имеют вообще никакого отношения, ибо они - образец философских мудрствований. Название - да, оно прижилось. Стремление привнести в новую науку естественные методы исследования делались и до Конта. Он лишь узаконил эту возможность, превратив ее в необходимость. Вернее, необходимость использования математики в социологии сделал добродетелью.

Может быть, социальные законы находятся ровно посередине между объективными законами физики и субъективными законами права (статус законов логики в этом свете требует особого разговора)? Иными словами, в них ровно столько же объективного, сколько и субъективного? Тогда какие это законы? Это законо-установления.

С вероятностью знакома не только социология и статистика. Она находится в самой сердцевине современной физики - в квантовой механике. Это они, современные физики, используя самые точные и сверхмощные приборы не в состоянии определить местоположение элементарной частицы и ее энергию (импульс). То есть они могут сказать, где находится человек, но как он выглядит, какого он роста и веса, они не знают. Знать оба параметра точно запрещает фундаментальный физический закон -принцип соотношения неопределенностей Гей-зенберга.

А социологам мешает получать точную информацию о людях? Другой какой-нибудь принцип неопределенностей? Сколько опросных фирм изучает установки избирателей, столько

разных данных получается. При этом все они доказывают, что выборку построили об искомом объекте правильно, а статистическая погрешность находится в пределах допустимого.

Приборы для исследования у нас с физиками разные - ну, очень разные. А неопределенность выводов почти одинаковая. Загляните в специальную литературу и посмотрите, какое количество теорий строения вселенной создано современными космологами. Видимо-невидимо. На любой вкус - стационарной вселенной, струнной, мембранной, пузырьковой, п-мерной и т.д. Теория голограммной вселенной предполагает, что где-то на другом конце существующие наши образы проецируются на двухмерный горизонт событий. Мир - это и есть трехмерная голограммы, спроецированная на двухмерный мир.

Творчество и фантазия буйствуют здесь похлеще, чем в живописи и музыке. Мы, социологи, в одном ряду с ними. Сколько у нас теорий общества и сколько социологических парадигм? И что, все теории, что у физиков, что у социологов, основаны на законах? Тогда скажите мне, что есть закон? Может быть, сами законы должны отойти в предание, т.е. в область метафизики - систему предельных понятий?

Социальный утилитаризм и идеалы прогресса

Трехстадийная концепция О. Конта - воплощение всемирно-исторических законов развития человеческого общества. Так, во всяком случае, думал ее создатель. В европейском обществе в это время происходили потрясающе интересные события. Капитализм, благодаря индустриальной революции, разворачивался во всю свою мощь. Буквально штаны трещали на теле старого общества - рост промышленных городов-спрутов, обезземеливание крестьян, концентрация преступности и проституции, торговля детьми, пауперизация и обнищание широких масс. И все это на фоне невиданного расширения политических прав прежде всего для средних слоев, а не только аристократии как прежде, появление железных дорог, газовых фонарей, синематографа, пароходов и других невиданных ранее чудес «века железа», как его окрестили позже историки.

Окончание войны против всех, провозглашенное Гоббсом, так и не наступило. Напротив,

Францию сотрясли экономические кризисы, классовые схватки, политические перевороты. Директория, Консульство, Империя, Реставрация, революция 1830 г., Июльская монархия, революция 1848 г., Вторая республика, Вторая империя - вот политические вехи творческого развития Конта. О. Конт волею судьбы был поставлен в необычные исторические условия: на коротком промежутке времени разыгрывались глобальные общественные процессы. Такому можно только позавидовать. Но сотрясаемое раздорами общество требовало не только бесстрастного диагноста, но и удачливого лекаря. Такую функцию была призвана выполнить социология.

Французское общество в контовские времена остро чувствовало потребность в ней. Уже в конце XVIII в. в научный обиход входит понятие «класс», заменившее собой расплывчатое «сословие». Французские историки вводят в употребление понятие классовой борьбы, которое описывает новую социальную структуру. Сен-Симон и Шарль Фурье первыми поставили проблему человеческого фактора в производстве. Не отрицая необходимости и пользы разделения труда в обществе, они, как и Руссо, предлагали задуматься о той гуманистической цене, которую приходится платить за технический прогресс.

Социологическая мысль явилась ответом на кризис динамично развивающегося европейского общества. Цель нового мышления - развить интеллектуальные инструменты, которые сделали социальные отношения в обществе более прозрачными. Социология родилась и выросла в быстро изменяющемся мире. Борьба за независимость в Европе и Америке, возрождение и падение Наполеона, расцвет Британской империи.

Именно в Х1Х в. мы видим широкое движение интеллигенции, причем во всех европейских странах включая и Россию, в помощь социальным аутсайдерам. Врачи проводят инспекции на предприятиях и описывают условия труда, филантропы жертвуют деньги на помощь беднякам и сиротам, учителя дают бесплатные уроки и выявляют одаренных детишек. Множащийся числом средний класс горел желанием улучшить положение дел в обществе. Социология рождалась как наука об обществе и его трансформации. Если европейские пионеры социо-

логии были философами, то американские -проповедниками и священниками. Это свидетельствует не только о романтическом ореоле зарождения социологии, но и о том утопическом проекте, который был выбран в качестве некой теоретической платформы. Х1Х в., судя также и по русской литературе (вспомнить хотя бы Базарова) был весьма деятельным. Все что-то улучшали, изменяли, преобразовывали. О. Конт, создавая новую науку, мечтал ее сделать разновидностью научной религией, поверив в которую правители смогут править в соответствии с объективными и надежными законами. Алгеброй они поверят общественную гармонию.

Именно тогда только и могла появиться социология. Она возникла как идеология среднего класса, изменив традиционные ценности и привнеся в европейскую культуру нечто новое -социальный утилитаризм. В этом учении интересы общества уже доминировали над индивидуальной выгодой. Целью социального утилитаризма у Сен-Симона и Конта явилась общественная солидарность (консенсус). Конт призывал к созданию нового типа социализма, где сплоченность общества достигалась на всеобщем стремлении всех людей к идеалам науки, на превращении научного знания в новую разновидность религии. Жрецами современного общества должны были выступить ученые. Ученые, вооруженные позитивным знанием об устройстве общества (позитивное у Конта служило синонимом опытного, научного знания). Еще раньше древнегреческий философ Платон призывал установить над обществом власть просвещенных философов, которые также были вооружены всеми необходимыми знаниями, но вдобавок к тому еще и определенным образом воспитанные.

Несомненно, О. Конт в своём творчестве руководствовался идеалами прогресса, политической и экономической свободы, надеждой на то, что с помощью науки и просвещения можно решить все социальные проблемы. На вопрос о том, как вылечить больное общество, Конт отвечал просто: надо создать такую же точную и объективную науку об обществе, каким является естествознание. Новая наука называется "социология". Открытые наукой законы общества надо преподавать в школах и университетах, дабы просветить людей, научить людей тому, как следует правильно и разумно строить свои

взаимоотношения. В этом отношении он был близок к взглядам просветителей.

Социальная статика и общественный порядок

Создавая новую науку, О. Конт рассуждал примерно так: для того чтобы познать общество во всем многообразии его проявлений, философии уже недостаточно. Нужна специальная наука, которая занималась бы обществом не наряду с другими вопросами, а специально, посвятив все внимание только им. Для того, что бы состоялась новая наука об обществе, как самостоятельное знание, ей нужно отказаться от философского метода познания и придумать свой собственный. Но в начале, пока своих методов нет, социология должна взять из естествознания такие методы как наблюдение, эксперимент и сравнительный анализ.

В созданной им классификации наук социология считалась самым сложным, труднопостигаемым видом знания. Как фундаментальная наука о законах общества, которое есть высшая реальность, подчиняющаяся только естественным законам. Историю творят не великие личности, а объективные законы. Индивид - скорее абстракция. Общество - это все человечество или какая-то его часть, связанная консенсусом (всеобщим согласием). Историки находят у Кон-та зачатки того, что впоследствии стали называть системным подходом.

Конт преклонялся не только перед социологией, но и перед человеческим обществом, которое она призвана описывать. Для него отдельный индивид - почти ничто. Общество состоит не из отдельных индивидов, а из социальных систем. Под ним подразумевалось все человечество или какая-то его часть, связанная консенсусом (всеобщим согласием). Посредствующим звеном между индивидом и обществом выступает семья, и семейная связь совсем иной природы, нежели социальная. Учение Конта состояло из двух частей - социальной статики, описывающей законы существования, и социальной динамики, описывающей законы и этапы изменения общества.

Обществоу Конта - органическое единство бесчисленного количества атомов-индивидов, связанных между собой всеобщим согласием (консенсусом). Такая связь носит внешний, принудительный характер. Напротив, в семью лю-

дей объединяет внутренняя, кровнородственная связь. В обществе люди объединяются сначала в семьи - первичные ячейки, а те - в социальные системы, вторичные ячейки. Общество состоит не из отдельных индивидов, а из социальных систем. Посредствующим звеном между индивидом и обществом выступает семья. Ход социальной истории по Конту таков: семья превращается в племя, а из племен со временем формируется нация.

Онтологически общество важнее, чем индивид. Ведь общество может прожить без каждого из нас, а каждый из нас без общества - нет. И еще: обществом управляют объективные законы, а индивидом - субъективные интересы. Вот почему для Конта отдельный индивид не являлся объектом социологического исследования. Конт решительно подчеркивает примат общества над индивидом, а слова «личность» и «личный» использует с уничижительным оттенком.

Говоря о социальной статике, Конт отвергал рыночную конкуренцию, полагая, что она развивает в человеке самые худшие, эгоистические черты. Он считал разделение труда внутренней пружиной прогресса, но отрицательно относился к социальным последствиям. Одно из них - специализация труда, превращающая человека в однобокого уродца. Разделение труда и конкуренция как бы выворачивают социальные отношения наизнанку: они развивают только чувство профессиональной солидарности. Оно объединяет лиц одной профессии, но заставляет с враждебностью относиться к лицам другой. Возникают замкнутые корпорации типа мафиозных организаций (клан или каста). Концепция перерастания профессиональной солидарности в солидарность корпоративную актуальна и сегодня. Она хорошо описывает феномен круговой поруки и организованную преступность.

Разрушение общественного порядка может приостановить государство. Только оно может использовать всю мощь политической власти для того, чтобы восстановить социальную солидарность и политическое единство общества. Воистину, государство - блюститель социального порядка. Ему надо разрешить вмешиваться в экономическую и социальную сферу общества, но не в моральную. Конт исповедовал принцип разделения моральной и политической власти. Он высоко ценил средневековье именно за

то, что там четко соблюдалось разделение власти между церковью (мораль) и государством (политика). Оно - единственное средство удержать общество от интеллектуального и морального террора, в который неизбежно впадает всякое правительство, когда развитие мысли ставится в зависимость от политической выгоды. Индивид должен почитать общество как высшее существо, которому он всем обязан. Подчинение ему - священный долг каждого гражданина. Это не подчинение Богу или государству, это подчинение одного всем. Основной этический принцип общественной жизни -«жизнь для других». Таков принцип единства альтруизма и консенсуса. На его основе Конт мыслил, как и Платон в свое время, перестроить человеческое общество. Совокупность утопических рекомендаций он назвал программой создания «позитивной религии».

Общество трех стадий

В области социальной динамики О. Конт сформулировал основной закон общественного прогресса - закон трёх стадий, по которому стадии развития общества соответствуют стадиям развития человеческого ума.

Первую теологическую, или фиктивную стадию, охватывающую древность и раннее средневековье (до 1300 г.), Конт делил на три периода: фетишизм, политеизм и монотеизм. При фетишизме люди приписывали жизнь окружающим предметам и видели в них богов. При политеизме (Древняя Греция и Рим) обожествлялись природные явления. Эпоха монотеизма - эпоха христианства.

Метафизическую стадию (с 1300 по 1800 г.) Конт рассматривал как переходную, для которой характерно разрушение старых верований - фундамента общественного порядка. Важнейшие события этой эпохи - Реформация, Французская революция. Им сопутствовало распространение критической философии, приведшей к упадку авторитетов. Общество, погружённое в анархию, нуждается в новой идеологии, выполняющей интегрирующую роль.

Такова, по Конту, философия позитивизма, знаменующая наступление третьей стадии - позитивной. Свидетельством вступления в последнюю, позитивную эру является распространение наук, рост их общественного значения, развитие промышленности, гармоничное развитие

всех элементов социальной жизни. Если для общества, находящегося на метафизической стадии, наиболее важной является фигура юриста, то в индустриальном, на первый план выдвигаются ученые и промышленники4. Контовская теория трех стадий развития общества осталась разве что музейным экспонатом, с которым вынуждены знакомиться студенты, посещающие раздел «История социологии». Это вам не Маркс, общественные идеи которого всколыхнули полмира и столкнули в классовой битве десятки миллионов людей.

Когда зарубежные историографы пытаются обнаружить теоретические источники современной концепции «индустриального общества», то наряду с О. Контом они называют имена двух других французских мыслителей - Клода Анри де Сен-Симона (1760-1825) и Эмиля Дюркгей-ма (1858-1917). Основополагающей идеей во французской школе социологии труда была концепция общественного разделения и кооперации труда как определяющего всю жизнедеятельность людей экономического и социального института. Излишнее разделение труда, по мнению Конта, ведет к разрушению самого ценного в обществе - согласия, или солидарности людей. Его отрицательные последствия - это разложение общества па отдельные корпорации, порождение конкуренции и узкой специализации работников, однобокое профессиональное развитие личности.

Обратим внимание: закон трех стадий у Конта описывал три явления: а) развитие всего общества, или человечества5, б) становление философской мысли и науки, в) индивидуальное развитие отдельной личности с детства до старости: человек бывает теологом в детстве, метафизиком - в юности и позитивистом - в старости. Как тут не вспомнить мысль К. Маркса о том, что история общества в свернутом виде напоминает эволюцию человека, начиная с зародыша.

Надо сказать, что Конт вовсе не был оригинален: до него аналогичную теорию прогресса развивали Вико, Лессинг, Тюрго, Гердер, Кон-дорсе. По существу, эти идеи Конт воспринял у Сен-Симона, у которого семь лет работал секретарем. Если первый развивал идеи «социальной физики», то второй - «социальной физиологии», построенной на принципе историзма. Подчеркивая значение общеполезной трудовой

деятельности как наиглавнейшего фактора, создающего взаимную связь людей, Сен-Симон придавал исключительную роль в историческом движении общества промышленности. Смена общественных систем у него происходила под влиянием господствующих форм собственности и производства, и критерием их прогресса выступало удовлетворение важнейших жизненных потребностей людей. Будущее общество представало как огромная добровольная ассоциация людей, основанная на плановой организации производства и обязательном производительном труде всех ее членов.

Необходимость существования государства как такового обусловлена объединением частных сил для общей цели: правительство поддерживает общественную солидарность, препятствуя частным интересам разорвать единое целое. Покоится коллективная солидарность на двух столпах - как человек устойчив на двух ногах - светской и духовной ветви власти.

Основной своей задачей Конт считал необходимость переустройства общества на основе позитивизма, замену «ретроградной аристократии» и «анархической демократии» социок-ратией. Идеологией социократии выступает у Конта позитивизм - ни наука, ни религия, скорее их некий синтез.

Признавая наличие двух противоположных классов - предпринимателей и рабочих, Конт призывает к их солидарности, утверждая, что каждый выполняет важную для общества функцию. В социократии нет средних классов6, так как между противоположностями «позитивного» общества - промышленниками (банкирами, купцами, предпринимателями, землевладельцами, менеджерами) и рабочими - царят классовый мир, взаимопонимание и солидарность. Политическая власть в социократии принадлежит банкирам, которые пользуются советами ученых-консультантов. Духовную власть в социократии осуществляют жрецы Позитивистской церкви - философы-позитивисты и учёные, которые воспитывают оба класса в духе социальной солидарности.

Собственность находится в руках фабрикантов, земледельцев, банкиров и купцов. Владение собственностью является не только правом или привилегией, но прежде всего долгом. Формируется то, что сегодня называют социальной ответственностью менеджмента и бизнеса. На

них ложится «необходимая социальная функция» по созданию и управлению капиталами, а также предупреждению забастовок, обучению кадров, формированию рабочих мест и развитию социальной политики.

Одновременно с этим Конт выдвигает идею о моральном превосходстве пролетариев над другими слоями общества. Моральное превосходство рабочих основано на том, что: 1) они живут и трудятся в плохих условиях, а это вызывает в других слоях общество сочувствие и переживание (т.е. «социальные чувства»); и 2) это труд в пользу других членов общества, на который мы должны смотреть как на благо само по себе. «В этом отношении они обыкновенно стоят даже выше истинных философов», - утверждает Конт7.

В социальной структуре общества у О. Конта, как и у К. Маркса, не нашлось места среднему классу. Его прообраз - мелких собственников - он называет «паразитным растением». «Лучшие» из них должны влиться в класс капиталистов, а остальные - увеличить численность класса пролетариев. К «лучшим» Конт относил тех, кто уцелел в ожесточенной рыночной борьбе и проявил предпринимательскую сметку. В результате «общество будет состоять только из богатых и бедных, и на обязанности богачей будет лежать обеспечение возможно лучшей участи для бедных»8.

Закон трех стадий, того не желая и не обозначая автора, подробно развивал М. Вебер. Каким образом?

Во-первых, называя общие понятия типа государства и класса бесплотными духами, абстракциями, Вебер по существу говорил о метафизическом этосе (а не только этапе, как у Конта) науки. За общими понятиями ничего не стоит. Что такое государство? Разве оно существует в реальности? Нет. Существуют только конкретные люди, осуществляющие государственные функции.

Во-вторых, он продолжил разговор о метафизике в теории бюрократии, которая правит от имени абстрактных методик документов, норм, которая руководствуется в своей повседневной деятельности безжизненными формальными правилами, стиль речи и документации безжизненный, абстрактный, метафизический. Правда, Вебер различал плохую (метафизическую) и хорошую (прагматическую) бюрократию,

которая благодаря общим правилам и четким нормам наводит порядок в организации, избавляясь от хаоса и дублирования функций.

В-третьих, первую теологическую стадию Конта Вебер анализировал в специальной работе, посвященной социологии религии. Кроме того, книга «Протестантская этика» это работа о прогрессивной роли религиозных установок в развитии трудовой деятельности и формировании современного капитализма. Он показал, что нехватка именно протестантского духа в древнем Китае и средневековой Европе не позволили возникнуть рациональному рыночному обществу, хотя другие его предпосылки там были.

Если конечный выбор научных симпатий Конта был в сторону количественной методологии, то у Вебера он был сложнее - как синтез понимающего метода (качественной методологии) и статистики, т.е. в сторону триангуляции.

Конт совершил поистине революционный переворот в социологии как науке об обществе, определил ее предмет и методы. По его мнению, наука должна раз и навсегда отказаться от философских спекуляций и заняться реальным делом. Мы не можем выдумывать, предписывать или устанавливать законы природе, утверждает Конт. Все, на что способен настоящий ученый, изучающий общество (и потому именуемый социологов), это - наблюдать, регистрировать и систематизировать факты и на этой основе выявлять определенные закономерности. Правда, на практике Конт не провел ни одного социологического опроса, никогда не занимался научным наблюдением и не проводил контент-анализ. Он был философом, разочаровавшимся в философии, потому что она не способна объяснить общество, в котором Кон-ту пришлось жить и пропагандировать свои идеи. Он не очень тщательно собирал исторические факты и больше грезил о будущем состоянии общества, стремясь сделать из социологии его главную религию.

Секулярно-религиозный позитивизм Конта

Секулярно-религиозный позитивизм Конта - противоречие в определении. Позитивизм несовместим с религией, как несовместима с ней наука, по убеждению позитивистов. Каждая уступка религии - это шаг в сторону от истинно-

го позитивизма - веры во всемогущество науки. Конт сделал не просто шаг, он подчинил своей религии позитивизм: его религия была целью, позитивизм - средством ее осуществления.

Секулярно-религиозным позитивизм Конта является еще и потому, что религиозным он был лишь по форме, а секулярным по содержанию. В религии Конта не было Бога, хотя были священники-ученые. От религии сохранилась только внешняя, культово-обрядовая, оболочка. Впрочем, таким же отчасти является сам католицизм, в котором вырос Конт. Если он как-то и симпатизировал протестантизму, то только потому, что хотел отвергнуть христианство как таковое, заменив его новой, подлинной религией. Собственно говоря, протестантизм проделал с католицизмом тоже самое.

У Конта религия без Бога, вместо него природа, но природу он не приравнивает Богу. У Спинозы пантеизм, где Бог равен Природе. У Гегеля вместо всего Абсолют, он равен природе + богу + духу. У Канта нет ничего вне субъективного Я. Это как у туристов, созерцающих чужую страну из окон автобуса и домысливающих ее по собственным соображениям и отрывочным впечатлениям из окна.

Теория трех стадий Конта касается не только общества, но и разума, ибо это три этапа эволюции человеческого Духа, как у Гегеля - с большой буквы. Правда, не ясно, как соотносятся в динамике три ступени-стадии-состояния (именно так, через три слова, можно перевести с французского соответствующее существительное; к ним еще примешивается четвертое - государство). По законам диалектики? Например, следующая ступень полностью отрицает предыдущую, ничего не сохраняя? Вряд ли Конт додумался или подразумевал тотальный нигилизм. В таком случае следующая ступень сохраняет что-то от предыдущей. Но как много - четверть, треть, половину, две трети? Если следующая ступень, скажем, метафизическая, получила такое название, значит, что новые элементы более чем наполовину победили старые.

Но как тогда понимать, что мифологичность и метафизичность, которые, по Конту, якобы, преодолены, сохраняется сегодня? И не просто сохраняются, но и расширяют сферу своего приложения, например, религиозных сект и секто-

чек сегодня стало больше, чем когда-либо, мифология - как форма искаженного сознания -сегодня процветает и здравствует как в политике, так и в обыденной жизни. Разве служи и сплетни не есть формы искажённого, мифологического сознания? А всевозможные фейки в интернете? Если это так, то о какой победе научного сознания говорил Конт? О мифической победе?

У многих народов существует запрет на упоминание имени умершего человека из опасения вызвать его дух или призрак. Многие камба (Кения) до сих пор верят в духов и, если что-то нехорошее случается, то считают, что это произошло по вине покойных врагов рода. Например, если кто-то заболел, то старший в роду садится на трехногий табурет посреди хижины, окруженный семьей и перечисляет всех покойных предков по старшинству. Если же происходит что-то, что угрожает всей деревне, то за дело берется шаман, который может впадать в состояние транса и вступать в прямое общение с душами умерших. На острове Танна тихоокеанского государства Вануату распространён религиозный культ, в котором почитается супруг английской королевы Филипп, герцог Эдинбургский. Маконде (Танзания) не боятся смерти, так как верят, что полученная ими при рождении духовная сила лишь переходит в другое состояние. Связи с умершими следует всячески укреплять, ибо, если они ослабеют, добрые духи могут превратиться в злых. Апатани (Гималаи) верят, что души умерших естественной смертью (яло) уходят в подземный мир, похожий на долину. Жизнь в этой долине (Нели) похожа на надземную: люди работают, выращивают уро-жай9, пасут скот. Умершие там могут пожениться и даже иметь детей. Все на свете, считают байнинги, землю, реки, горы, людей, леса создал Ригенмуха. Никто не знает, как он выглядит и где живет. Самого Ригенмуху никто не создавал; он существовал всегда. Он невидим, но он присутствует везде. Имя его нельзя произносить вслух. Он правит жизнью и смертью; человек всегда может обратиться к нему10. Согласно преданиям мексиканского племени уичо-ли (НиюИо!), мир имеет священное измерение, обладающее великой силой, и жрецы способны в него проникать для установления связи между миром людей и миром богов. Люди из племени Дан (Кот-д'Ивуар) только во второй половине

XX века стали принимать христианство и ислам, поэтому большая их часть по-прежнему верят в магию, поклоняются духам предков. В их среде распространены анимизм, фетишизм, сатанинские культы. С конца 19 века среди аборигенов островов Меланезии стал распространяться культ карго - вера, что западные товары посланы им духами предков, а белые люди незаконно владеют ими.

В последнее время колдуны, шаманы, потомственные целители, предсказатели, врачеватели всех мастей заполонили своей рекламой российское пространство СМИ. Массовые сеансы целительства собирают огромные залы, как во времена Чумака. На смену старым кумирам пришли новые. Например, Рушель Блаво обещает исцелить любого желающего с помощью своей магической музыки. Не только у нас в стране книжные прилавки наводнила литература по астрологии, хиромантии и оккультизму, а газеты полны объявлений бесчисленных колдунов и знахарей. То же можно наблюдать и в западных странах. Так, в США насчитывается около 10 млн астрологов; в Англии 35% населения регулярно читают гороскопы в популярной прессе, а 45% - нерегулярно; в одном только Париже действуют 3000 астрологов, хиромантов, ясновидящих, ежедневно издается 2-3 книги по магии и оккультизму11 .

Закон трех стадий - это закон развития человечества, его можно разделить на три вида: 1) стадии социального прогресса, 2) стадии развития науки, 3) стадии фило- и онтогенеза индивидуального мышления человека. Именно этот момент триединства Конт подчеркивает в своих произведениях.

Теологическая, метафизическая и научная стадии могут еще быть названы так: теологическая (религиозная), телеологическая (метафизическая) и сциентистская (научная)?

На первой религиозной стадии человек объясняет непонятное и пугающее его в обыденной жизни сверхприродными силами. Но почему? Потому что он не понимает причинно-следственных связей, например, между молнией и вспыхнувшим деревом, природными циклами и засухой. Они эти связи станут известны позже, уже на третьей, научной стадии. Но пока что требовалась замена. Если не работает логически-аналитическое мышление, для которого нет ни подходящего эмпирического материала,

ни накопленного опыта наблюдений за природой, ни навыков анализа, то вход идет образное мышление и воображение. Таким образом, первая стадия - яркое проявление подключения к примитивному познанию природы метафор - одно обозначается и понимается через другое, боле привычное и понятное. Весь ряд духовных сил - это строй метафор. Фетиши, боги, духи рода, духи умерших и т.д. - это все метафоры. Они сопровождают всю историю человечества, а сегодня не забыты как инструменты познания, а используются даже шире, чем прежде.

Метафизическая, или философская стадия знаменует собой замену зримых метафор, основанных на вполне конкретных вещах и явлениях, например умерших, абстрактными сущностями. Всеобщее, бытие, качество, становление, материя, логос и т.д. - это вновь метафоры, но уже другого калибра и другой природы. Конкретное и зримое заменено абстрактным и невидимым. Духи тоже невидимы и не осязаемы, хотя вполне наглядны и антропоморфны, как греческие боги на олимпе.

Третья, научная стадия заменила сверхприродных богов и античные философские сущности математическим языком, суть которого в установлении логических отношений между нашими понятиями по кратким символическим формулам. Он еще менее нагляден и понятен простым людям, но зато очень удобен для специалистов, ибо сокращает путь познания, сокращает словесные описания краткими выражениями. Но метафоры в двух своих прежних ипостасях - мифов и категорий - сохранились и никуда не делись. Они вновь верные помощники человека в познании неизвестного. А сегодня в ХХ1 веке человечество вовсю говорит об ограниченности голого позитивизма и математиз-ма, который стал править наукой и подчинил себе реальный мир - квантофрения.

Итак, у Конта закон трех стадий, напрямую связанный с его иерархией наук, говорит о смене трех форм человеческого сознания, а не Духа или Общества. Почему он приравнивает их к стадиям общества? видимо потому, что в данную эпоху теологическое или научное сознание получает от общества институциональную и властную поддержку, благодаря становится материальной движущей силой развития общества. Но такие форму поддержки возникают только

тогда, когда они являются выгодными для элиты, которая их и институализирует, принуждая простой народ подчиняться племенному мифу, церкви или научной индустрии. Но эти три стадии не есть стадии зрелости общественного сознания. После крещения Руси в 988 г. российская глубинка еще в ХУ111 веке поклонялась языческим символам. Новое сознание долго вызревает в недрах старого, хотя социальные институты, поддерживаемые властью, вовсю спешат вперед. Постсоветская Россия институционально уже перешла к рыночному обществу, а общественное сознание во многом оставалось и остается до сих пор - если принимать во внимание не заявления, а поведенческие инстинкты - коллективистским или, лучше сказать, нерыночным. Называть его дорыночным не сосем правильно, ибо Россия несколько раз переходила к рынку, но возвращалась вспять. И неспроста - народу новый миф не понравился. Ведь когда агитируют за новое, то всегда картину нового приукрашивают его защитники, т.е. творят миф. Но и ушедший СССР сегодня тоже приукрашивается, как недавно демонизировал-ся. То и другое - мифология. Коммунизм в свое время называли заменителем религии, а ведь эта идеология-религия господствовала в ХХ веке на половине земного шара, если считать Китай.

По всей видимости, в рамках схоластической научной картины мира природа и общество трактуются как некий шифр, нуждающийся в прочтении и расшифровке с помощью специальных кодов, роль которых играют мифы, коллективные архетипы и человеческое бессознательное.

Утописты и пророки

Не только учение О. Конта, но и французская социология в целом была тесно связана с пророчеством. Об этом документально засвидетельствовал Ф. Мануэль в книге «Пророки Парижа»12. Наука о «социальном человеке» родилась в узком кругу французских интеллектуалов-утопистов (Тюрго, Кондорсе, Сен-Симон, Фурье, Конт), которые, подобно античным философам-перипатетикам, создавали новые идеи в неформальном общении и дружеских беседах - в небольших кафе, домашних гостиных, на улице. Происходило это в конце XVIII - начале XIX вв. Восхищенные техническими достижениями научного прогресса, они верили в то, что

история складывается из человеческих поступков и движется энергией разума. Они верили, что социальный порядок можно изменить при помощи тех методов, какие они использовали при свершении революции в физических науках. Люди все больше тянутся к знаниям, и это превращается в мощное социальное движение. Человечество движется от теологической фазы к позитивной через метафизическую. Социология становится царицей социальных наук.

По данным Ф. Мануэля, французские утописты разработали практическую программу позитивной научной религии. Роль первосвященника отводилась Конту, которому подчинялась разветвленная региональная сеть пророков-социологов, ответственных за реализацию гуманистических идеалов в каждой европейской стране. В своих сочинениях Конт настойчиво проводит мысль о социологе как священнике. Но своей жизнью, практическими шагами он демонстрирует иной образ: социолога как пророка13 .

Не только Конт, но и другие утописты рассуждали в подобном тоне. Каждый из них видел в себе мессию, который прибыл на землю, чтобы спасти людей. Сен-Симон воображал себя не кем иным, как перевоплотившимся Сократом, О. Конт предпочитал связывать свой образ с именем святого Павла14. В отличие от немецких социологов, французские мыслители, пророчествовавшие по поводу социальной науки, не были академическими философами. Для них любое действие было связано не с практикой, а с теорией. Они были глубоко верующими людьми: знали, каким хотят видеть будущее устройство мира, и свои знания часто выражали в социальных манифестах. Подобно израильским мудрецам, они не были пророками в своем отечестве. Конта при жизни на родине не читали. Позитивизм получил признание и опору в Англии благодаря проявленному к нему интересу со стороны Джона Стюарта Милля и Герберта Спенсера. Конта читали в конце XIX в. многие интеллектуалы в России. Позитивизм оказал особое влияние на М. Ковалевского. Небольшими кружками интеллигентов позитивизм поддерживался в Голландии, Италии, Швеции и сШа. Зато очень ограниченное влияние он оказал на Дюркгейма. Конта почитали в Латинской Америке. В Бразилии его считали официальным философом, а на национальном флаге в

качестве герба красовался девиз Позитивистской Церкви Конта - «Порядок и Прогресс». «Еще в 1920-1930-х гг., пытаясь снизить накал социальных конфликтов в обществе (религиозных, этнических, расовых, культурных и др.), Бразилия приняла в качестве национальной идеологии социологию Огюста Конта. В результате примерно три десятилетия страна демонстрировала миру «бразильское чудо». Ежегодный прирост ВНП поднимался до 20% и продолжался до тех пор, пока не был прерван военной интервенцией США»15.

Подчеркивая роль конкретных методов в познании, О. Конт тем не менее оставался представителем прошлого - поколения социальных философов, создающих всеобщие законы человечества. Только через 50 лет, а именно в конце Х1Х в., появилось первое поколение социологов, лидерами которого стали всемирно известные ученые Э. Дюркгейм и М. Вебер, к идеям которых мы еще не раз будем возвращаться. Поколению Вебера и Дюркгейма пришлось сделать шаг вперед и доказать, что историю творят не великие личности, абсолютные идеи или безличные законы, а рядовые люди, обладающие мотивацией, интересами, потребностями и ценностными ориентациями, что история и биография приобретают значение, только пропущенными через призму общественных отношений.

Оставаясь главным героем, индивид тем не менее растворился в социальном типе - в «капиталисте», «пролетарии» и «буржуа» К. Маркса, «протестанте», «бюрократе» и «политическом лидере» М. Вебера. Уникальная личность, герой исторических биографий и мемуаров уступил свое место идеальному типу. Типичный индивид стал прекрасным инструментом сравнительно-исторических и кросс-культурных исследований. Отдаленные тысячелетиями Александр Македонский и Наполеон превратились в действующих лиц одной драмы под названием «цезаризм». Оба они являли идеальный тип це-зарита. Если историк чтит неприкосновенность хронологического устройства вселенной, размещая уникальные личности и события по своим гнездам-эпохам, то для социолога все эти македонские, цезари и гитлеры, в какое время они ни жили, выступают иллюстрациями понятий «политический лидер», «авторитарное правление», «цезаризм». Дюркгейм и Вебер широко

оперировали эмпирическими данными, изучая один проблему самоубийства, а другой - профессиональной мобильности.

Еще дальше пошел Р. Парк, создатель Чикагской школы. Будучи журналистом, он обыскивал трущобы и описывал особенности поведения их обитателей. Посторонние принимали чикагских социологов за какое-то гостиничное сообщество, которое интересуется ночной жизнью граждан. Он изучал социальные типы там, где обитают их живые воплощения: преступников - в подвалах, китайских крестьян - в деревенских лачугах, соплеменников отважного Робин Гуда - в непроходимых лесах, ковбоев - на Диком Западе, последователей Аль Капоне и Анастази - на улицах больших городов.

Поколение Конта и Спенсера постепенно уступило место поколению эмпириков, изучавших все более узкие проблемы: преступные группировки, малые группы, городские агломерации, расовые отношения и т.д. Активно использовалась статистика и собственные методы, изобретенные для целей эмпирического исследования. Европейская интеллигенция искренне интересовалась положением малоимущих слоев населения, поэтому активно проводились регулярные обследования фабрик и заводов, детских приютов и городских кварталов, переписи населения. Зарождается социальная статистика как неотъемлемая черта европейской культуры. Под нее требуются тысячи анкетных опросов. Стало быть, развиваются методика, техника и методология эмпирического исследования.

Какого Конта знает история

Оценивая вклад О. Конта, можно, конечно, согласиться с утверждением К. Поппера о том, науку характеризуют методы, а не результаты. Поэтому история науки - не столько история открытий, сколько история развития научного метода. Но можно присоединиться и к мнению Э. Гидденса, назвавшего социологию «самой опасной, дерзкой и провокационной из общественных наук», добавив, что она «спорна по природе своей»16.

Конт - то и другое: дисциплина духа, последовательность и методичность в проведении своих взглядов, а вместе с тем фантазия, буйство, противоречивость, чудаковатость. Конт -гений и пророк или ограниченный и полоум-

ный фанатик, как его характеризовал тогдашний министр народного просвещения Гизо? По мнению Вл. Соловьёва, личность Конта вызывает скорее сострадание, чем благоговение17. А что вызывает наука, основанная Контом? Какую социологию и какой позитивизм предлагал Конт? Объективная социология пытается объяснить мир, а критическая социология пытается ее изменить. Конт замахнулся на их объединение. Получилось у него?

С одной стороны, Конт предлагал объективную социологию, ибо настаивал на объективном - независимом от религии и метафизики - наблюдении фактов человеческого поведения. В этом посыле выражается первый смысл позитивизма - объективизм. С другой стороны, Конт считал научное исследование не самоцелью, а средством для прогрессивного преобразования общественных отношений, уничтожения войн и конфликтов, классовой и расовой вражды. В этом посыле выражается второй смысл позитивизма - прогрессивный. С третьей стороны, Конт постоянно критиковал существующее общество, обличал его социальные язвы, отвергал христианство, высмеивал нравственные основы западного общества. В этом выражен третий посыл позитивизма - критический. Вывод: позитивизм Конта - в отличие от современного, узкоутилитарного, позитивизма - имеет широкую интегративную природу, соединяя все три функции социологии: быть академической, критической, прикладной и общественной дисциплиной. Все как у М. Бураво-го в ХХ1 веке.

Из всего контовского позитивизма логический позитивизм и прочие современные разновидности позитивизма выбросили все, кроме узкого сегмента, на котором они и специализировались. Не удивительно, что подобная узость не нравится подавляющему большинству современных мыслителей, как в науке, так и в философии.

В заключение спросим себя: какую физику предлагал взять в качестве эталона для социологии О. Конт? Когда Конт создавал проект социологии по модели естествознания, физика переживала классический, т.е. ньютоновский, период своего становления. Современная социология не только далеко ушла от классических идеалов, а во многом прямо противоположна им. В частности, это касается понимания таких

фундаментальных категорий, как пространство, время, материя и причинность. Однако современная физика, созданная Контом по классическим канонам научного знания, никак не учитывает современный уровень естествознания. Она в этом смысле находится в прошлом.

В прошлом в таком случае находится и социальная практика, к которой апеллирует социология, а именно государственные органы власти и менеджмент коммерческих компаний, практические рекомендации для которых готовят социологи. И управленцы, и социологи мыслят в парадигме ньютоновского мышления, но никак не современного квантово-механическо-го.

Для ньютоновского мышления характерны такие черты, как детерминизм и предсказуемость поведения, линейное течение времени, механическая каузальность и представление о целом как простой сумме частей. Без предсказуемости поведения людей невозможно строить стратегию управления персоналом. Не имея однозначной связи между причиной и следствием невозможно предсказывать коэффициент прибыльности бизнеса и рост производительности труда сотрудников в ответ на внедряемые в фирме социальные пакеты и реформы. На причинно-следственных связях построены все структуры современных организаций - от линейно-штабных до матричных и сетевых.

Социологи-исполнители и администраторы-заказчики живут в одном измерении, а потому говорят на одном языке и мыслят в одной парадигме. Хотя договориться по конкретным вопросам внедрения социологических вопросов им не всегда удается. Но это уже, как говорится, вопрос техники.

Не только частный бизнес - главная сфера приложения труда социологов-прикладников, но и общество в целом, а также все социальные институты сконструированы в формате ньютоновской парадигмы. Функция социального контроля, законодательная деятельности, предупреждение и наказание преступлений, инвестиции в демографическую и семейную политику невозможны в иной парадигме. Если государство вводит политику материнского капитала и затрачивает на ее финансирование миллиарды рублей, то правительство и его эксперты должны просчитать отдачу: как улучшится демографическая политика, возрастет ли детность в

стране, меньше ли станет детей-сирот? Социальные и экономические расчеты возможны только и только при соблюдении принципов каузальности - жесткой связи между причиной и следствием. Иными словами, при соблюдении лапласовского детерминизма, но никак не квантового индетерминизма, согласно которому у одной причины может быть несколько следствий, одно следствие может происходить в силу разных причин, наконец, причина может происходить раньше следствия.

Между тем в последние несколько десятилетий, полагает Жиль Паке18, темп социальных и экономических изменений заметно ускорился, а проблемы, стоящие перед социологией и административной практикой стали гораздо более сложными. Частные, государственные и общественные организации все чаще сталкиваются с непредсказуемыми (wicked) проблемами, причем и в морально-нравственном плане тоже19. В этом квантовом мире не существует никакой объективной реальности, принцип неопределенности не выглядит уже таким неаутентичным, как прежде. События в лучшем случае носят вероятностный характер и представляют собой сеть непрерывно происходящих и не детерминируемых извне взаимодействий и взаимовлияний, целостность которых не сводится к сумме частей20. Социологам и управленцам как минимум необходим переход на новый формат мышления.

В квантовом мире никто ни за что не отвечает в конечном счете21. Диверсификация собственности, рассредоточенная ответственность, неопределенность в постановке целей, софт-контроль, мультипликация центров контроля и множественность групп влияния в современной корпорации вынудили трансформироваться систему управления в сторону большей гибкости и эластичности действий. Управляющим компаниями требуется штат специалистов, которые разговаривают с учеными нового поколения на одном языке, умеют внедрять стохастические модели управления и участвовать в создании новых научных продуктов.

К управленческой ситуации в целом, характеризующей переход от одной парадигмы мышления к другой, вполне применимы слова Ф. Фукуямы22 о том, что государственное управление походит на черную дыру, создающую множество возмущенных реакцией. Правда, об-

раз черной дыры, поглощающей ресурсы и информацию и ничего не выпускающей наружу, подходит больше для бюрократической структуры.

Переход от детерминистско-ньютоновской парадигмы исследования и управления к инде-терминистски-квантовой парадигме означает многие изменения и в организации общества, и в организации системы управления. Прежде всего это переход от вертикально устроенного или вертикально ориентированного общества к горизонтальному, сетевому. В практике менеджмента также происходит переход от вертикально-интегрированных бюрократическим структур к горизонтальным - проективным, матричным, сетевым и виртуальным системам. Старый мир - это мир крупных вертикальных структур (world of top-down big G-Government), новый мир и новая реальность - мир малых горизонтально распыленных систем (world of small g-network-governance), мир экспериментирования и моделирования23 . Их отличительная характеристика - постоянное изменение и постоянное обучение всех граждан и всех организаций -частных и общественных. Обучение новым целям и новым средствам их достижения - управление через обучение (governing by learning)24.

Так кем был Конт - метафизиком, а значит консерватором, или революционером-позитивистом? Считается, что он совершил первую научную революцию в социологии. Возможно, ее совершил не О. Конт, как мы думаем, а те, кто первым предложил применять статистические методы не к вещам, а к людям, не к орудиям трудам, домам и овцам, а к мнениям и взглядам людей. Видимо, это произошло до Конта в период ранних социальных исследований в Англии и Франции. Идея перехода от вещей к мнениям сама по себе революционная, поскольку до того ее никто не использовал и так не поступали. Переписи населения проходили по «головам», а не по «мозгам». Учитывать мысли как объективные факты, высчитывать среднее квадратичное или медиану среди самого субъективного на свете - человеческих чувств и мыслей, методологически и методически пионерам эмпирической социологии было не просто. Для этого надо было самый сыпучий материал упаковать в твердую коробку формализованных анкетных вопросов, на которые нужно и можно было отвечать только так, как предписывала

инструкция. Стандартизировать субъективные предпочтения - это кардинальный сдвиг в познании. Это была революция. Ну а Конт совершил вторую научную революцию, приравняв методологию социологии к методологии естествознания.

Суть мировой социологии - отстраненное от суеты и будней повседневности объективное изучение окружающего мира. Академическому идеалу, к которому, вне всякого сомнения, стремится наука социология, отвечает холодный разум, неучастие в социальных событиях, беспристрастность выводов, опирающихся на безупречную математическую логику.

В наибольшей мере академическую нейтральность социологии выразил позитивизм, пропагандирующий нейтралитет, невмешательство, объективность и точность науки. Созданная им философская база призвана была убедить социологов удержаться от участия в общественной жизни. Кажется, позитивизм сделал все возможное, чтобы удержать ученого-социолога на холодных вершинах разума.

Тем не менее, именно создатель философии позитивизма О. Конт первым предал академические идеалы, спустившись с небес на землю. Его философия - первый в новейшей истории утопический проект того, как на основе социальной науки переделать все общество. Именно у него этика и религия, прорвав научные заслоны, широким потоком вторглись в пределы холодных формул и точных расчетов.

С тех пор раздвоение социологии только продолжалось. В каждом поколении социологов находилось несколько выдающихся, а то и великих, фигур, которые демонстрировали миру не только научные достижения, но и общественное призвание социологии. Одни служили священниками и социальными работниками, другие выходили на баррикады, воевали на стороне экстремистских группировок. Их кабинетные размышления никак не сочетались с политическим активизмом, их чувства находились в противоречии с их разумом.

Конт призывал к созданию нового типа социализма, при котором сплоченность общества достигалась всеобщим стремлением всех людей к идеалам науки, превращением научного знания в новую разновидность религии. Жрецами современного общества должны были выступить ученые, вооруженные позитивным зна-

i

icd

нием об устройстве общества (позитивное у Конта служило синонимом опытного, научного знания). Еще раньше древнегреческий философ Платон призывал установить над обществом власть просвещенных философов, которые также были бы вооружены всеми необходимыми знаниями, но вдобавок и определенным образом воспитанные.

Создатель социальной теории конфликта К. Маркс перешел от слов к делу. Не воспринимая утопического проекта переустройства общества, созданного О. Контом (к которому, надо сказать, он испытывал большую неприязнь), Маркс разработал практическую технологию свержения власти, разрушения буржуазного общества и возведения на этом фундаменте всемирного социалистического общества - интернационала. В истории новоевропейской социально-экономической мысли эта школа представляет явление экстраординарное. Опираясь на лучшие достижения классической социально-философской мысли - французскую просветительскую философию, французский и английский утопический социализм, немецкую классическую философию и английскую политэкономию, - марксизм в то же время резко отвергал все интеллектуальные традиции, предлагая свой, лево-радикальный, проект переустройства общества.

По мнению А. Гоулднера, после смерти Сен-Симона социологи, точнее, социальные мыслители, разделились на два лагеря: О. Конт создал программу академической социологии, выражавшей ценности среднего класса, а его противник К. Маркс -партийнойсоциологии, выражавшей чаяния рабочего класса и призывавшей к свержению существующего строя. Академическая социология в ХХ в. стала популярной в широких слоях западной интеллигенции, была официально признана в качестве университетской науки в Европе и Америке, а затем и во всех других странах мира. Партийная же социология, именовавшаяся то научным коммунизмом, то историческим социализмом, практиковалась узкой кучкой интеллектуалов преимущественно в странах Восточной Европы, где она получила официальное признание и преподавалась в университетах, либо радикальной молодежью в бедных латиноамериканских странах.

Академическая социология во все времена прочно базировалась на сборе и анализе объек-

тивной эмпирической информации, опросах общественного мнения. Напротив, марксистская социология, ставшая основой официально признанной основой советской идеологии, переселившись из рабочих трущоб и душных мастерских, вольготно расположилась в просторных кабинетах партийных функционеров. Отражая теперь уже их интересы, а не чаяния народных масс. Такая социология, оторванная от жизни, превратилась в абстрактную догму, с этого момента, переместившись с баррикад в кабинеты, марксизм не критиковал, а защищал существующий строй - со всеми его недостатками и ошибками. Напротив, академическая социология, верная своим идеалам объективного отражения действительности, такой, какая она есть, призывала к ее реформированию и улучшению. Видимо, поэтому в первых рядах демократической интеллигенции, призывавшей в конце 1980-х и начале 1990-х гг. к радикальному изменению советского строя находились также и социологи.

В это время на западе происходило все наоборот: марксизм скорее отражал радикальные устремления социальных низов, а академизм -реформистские, полуконсервативные ориентации благополучного среднего класса, а отчасти и элиты американского общества. И вот сегодня в рядах антиглобалистов, выступающих против «акул капитализма», пожирающих Третий мир, можно встретить немало марксистски ориентированной молодежи. А в это время академических социологов американские компании нанимают в качестве своих ведущих консультантов.

Контовский вариант социологии называют еще позитивистской социологией за ее склонность не разрушать, а созидать общество, опираясь на точные факты и научные прогнозы; марксистский вариант социологии - критической социологией за ее склонность подвергать все сомнению и пересматривать самые основы общества, полагаясь на умозрительные конструкции. Однако их нельзя противопоставлять друг другу как «хорошую» и «плохую» социологию. Научно-эмпирическая функция социологии имеет такое же значение, как и социально-критическая. Никто другой, кроме Маркса, не дал западным социологам столько интересных и плодотворных идей для критического анализа современного общества.

Марксизм породил плеяду выдающихся со-

циологов и социальных мыслителей мирового уровня: Ф. Энгельс, Н. Бухарин, Л. Троцкий, В. -Ленин, Г. Лукач, А. Грамши, Г. Маркузе, Т. Адор-но, М. Хорхаймер, Э. Фромм, Ю. Хабермас и др., - которые считаются продолжателями дела К. Маркса. Контовская же социология превратилась в современную академическую социологию благодаря усилиям нескольких поколений выдающихся социологов в разных странах мира. Их нельзя считать последователями Конта, который заложил только формальные основания науки. Содержательный потенциал учения Маркса оказался столь значительным, что, по существу, сравнялся с коллективным потенциалом всех немарксистских социологов. С Марксом продолжают полемизировать все социологи мира (ныне они появились и в России), а Конта вспоминают разве что историки науки.

Историки науки различают два периода творчества Огюста Конта, равно как и двух Кон-тов - ранний рационализм и поздний мистицизм. Первым высказал подобную мысль его ученик Дж. Милль, который отделял «хорошего Конта» (ученого) от «плохого Конта» (мистика).

Ссылки:

1 История социологии. В 2 т. Т. 1 : учебник и практикум для академического бакалавриата / А. И. Кравченко. - М.: Изд-во Юрайт, 2014. с. 129-157.

2 Coser L. American trends //A history of sociological analysis. L., 1979. Р. 287

3 Gouldner A. The coming crisis of Western Sociology. N.Y., 1970. P. 24.

4 Интересно, на какой стадии тогда находилась Россия в 1990-е годы, когда конкурс в юридические вузы превышал все мыслимые и немыслимые пороги?

5 Конт не разграничивает эти два понятия. Общество рассматривается как человечество в миниатюре, а человечество - как расширенное до предела общество.

6 К мелкой буржуазии Конт относился резко отрицательно и желал ее исчезновения. А интеллигенция как класс еще не появилась.

7 Конт О. Общий обзор позитивизма // Родоначальники позитивизма. Вып. 5. - СПб, 1913. С 87.

8 Милль Дж.Ст. О. Конт и позитивизм. СПб., 1906. С. 140.

9 В долине Зиро (Индия) племя Апатани

ведёт совмещённое рисорыбное хозяйство -разводит рыбу на рисовых полях.

10 Клеменсен А. В горах, где живут байнин-ги // Вокруг света. №11 (2578). Ноябрь 1973

11 Ходорыч А., Голубцов С., Антонова А. Шабашники высшего разряда // Коммерсант деньги №44(297), 8 ноября 2000, с.19-24.

12 Manuel F.E. The Prophets of Paris. Harvard, 1962.

13 Friedrichs R.E. A Sociology of Sociology. N.Y., 1970.р.70.

14 Friedrichs R.E. A Sociology of Sociology. N.Y., 1970.р.71.

15 Култыгин В.П. Теоретическая социология за рубежом накануне конгресса // Социологические исследования. 2005. № 9. С. 11.

16 Гидденс Э. Устроение общества. - М., 2003, с.5.

17 Соловьёв Вл. Конт Огюст // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.

18 Paquet G. Quantophrenia // Optimum: The Journal of Public Sector Management, 2009, 39(1) pp. 14-27.

19 Paquet G. Governance though Social Lwearning, Ottawa: The University of Ottawa Press, 1999; Paquet G. The New Geo-governance: A Baroque Approach, Ottawa: The University of Ottawa Press, 2005; Paquet G. Gouvernance: mode d'emploi, Montmal: Liber, 2008; Paquet G. Crippling Epistemologies and Governance Failures. Ottawa: The University of Ottawa Press, 2009; Paquet G. Scheming Virtuously: The Road to Collaborative Governance. Ottawa: Invenire Books, 2009.

20 Becker T.L. Quantum Politics. New York: Praeger, 1991.

21 Cleveland H. Nobody in Charge. San Francisco: Jossey-Bass, 2002.

22 Fukuyama F. State-Building: Governance and World Order in the 21st Century. Itahca: Cornell University Press, 2004.

23 Bradwell P., Reeves R. Network Citizens. London: Demos, 2008; McCarthy H., Miller P., Skidmore P. (eds) Network Logic. London: Demos, 2004; Parker S., Gallagher N. (eds). The Collaborative State. London: Demos, 2007; Sullivan H., Skelcher C. Working Across Boundaries. New York: Palgrave Macmillan, 2002.

24 Michael D.N. Governing by Learning: Boundaries, Myths and Metaphors // Futures, 25(1), 1993, 81-89.

fjrf