CC BY
150
ПАРАДИГМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ Б МЕТОДОЛОГИИ ПОСТМОДЕРНИСТСКОГО ДИСКУРСА
КОРОЛЕВ В.К.,
доктор философских наук, профессор, Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, e-mail: [email protected];
ПАЙДА Г.В.,
кандидат экономических наук, доцент, Российская таможенная академия, Ростовский филиал, г. Ростов-на-Дону, e-mail: [email protected]
Авторы высказывают сомнения в необходимости каких-то новых парадигм политической экономии для понимания проблем современного экономического кризиса, полагают, что доминирующая либерально-монетаристская парадигма своей абсолютизацией в мире современного капитализма вполне объясняет философскую природу его системного кризиса: дисбаланс реальной и виртуальной экономик вплоть до их разрыва.
Авторы также считают, что чисто экономический дискурс мирового экономического кризиса недостаточен для проработки стратегии развития «посткапиталистического» капитализма эпохи постмодерна и глобализации, предлагают в качестве теоретической основы такой стратегии, наряду с «нормальной» либерально-монетаристской парадигмой, плюрализм парадигм «спекулятивных», но «фундируемых» не только рыночным фундаментализмом, но и социкультурной «метапарадигмой», обосновывающей в духе постмодерна современные взаимоотношения между парадигмами экономической теории и их применение в политической экономии.
Ключевые слова: политическая экономия; экономика; кризис; капитализм; постмодернизм; парадигма.
POLITICAL ECONOMY'S PARADIGMS IN METHODOLOGY OF POSTMODERN DISCOURSE
KOROLEV V.K.,
Doctor of Science, Professor, Southern Federal University, Rostov-on-Don, e-mail: [email protected];
PAIDA G.V.,
PhD, Associate Professor, Russian Customs Academy, Rostov Branch, Rostov-on-Don, e-mail: [email protected]
Authors state doubts in need of any new paradigms of political economy for understanding of problems of a modern economic crisis, believe that the dominating liberal and monetaristicparadigm in the world of modern capitalism quite explains with the absolutization the philosophical nature of its system crisis: imbalance of real and virtual economy, up to their gap.
Authors also consider that purely economic discourse of a world economic crisis is insufficient for study of strategy of development of «post-capitalist» capitalism of an era of a postmodern and globalization, offer as a theoretical basis of such strategy, along with a «normal» liberal and monetaristic paradigm, pluralism of
© В.К. Королев, Г.В. Пайда, 2013
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
«speculative» paradigms, but «funded» not only by market fundamentalism, but also by the social-cultured «metaparadigm» proving in the spirit of a postmodern the modern relationship between paradigms of the economic theory and their application in political economy.
Keywords: political economy; economic; crisis; capitalism; postmodernism; paradigm.
JEL classification: A20, B52.
«...экономическийразлад есть только одно из проявлений гораздо более обширного культурного процесса» (Й. Хейзинга,
«В тени завтрашнего дня»)
Переживаемый миром и страной финансово-экономический кризис ставит перед специалистами вопросы объяснения его природы и путей преодоления. Понятно, что теоретические поиски выхода из такой ситуации не должны ущемлять экономические интересы правящих элит «золотого миллиарда». Хотя можно напомнить, что напуганные подъемом первой кризисной волны лидеры западных стран в 2008 г. заявляли, пусть весьма туманно и осторожно, о поистине фундаментальном вопросе - о необходимости качественного обновления капитализма, о его новых моделях (капитализм «сотрудничества», «моральный», «регулируемый» и др.); на Давосском форуме 2012 г. говорили о кризисе капитализма как системы: директор-распорядитель МВФ К. Логард договорилась до проблемы спасения (западного) мира, основатель этого форума К. Шваб - до объявления смерти капитализма, ибо его наличной западной модели осталось 3-4 года (Д. Рубинштейн). Но в связи с относительной стабилизацией экономики вторую волну кризиса мировая экономическая элита встретила уже спокойно, не требуя от экономистов «коперниканских» открытий. Но длительность и неопределенность перспектив выхода из качественно нового, системного и глобального кризиса побуждает вести речь не о частностях, а о вещах фундаментальных, касающихся самых общих оснований политической экономии. Очевидно, сейчас она озабочена своей способностью на основе имеющегося массива знаний и теорий объяснять новые (кризисные) экономические явления, разгадывать кризисные «головоломки» экономики, ее «аномальности», прогнозировать экономическое развитие, иначе говоря, необходимостью вернуть свое «нормальное» состояние. Так, понимаемая экономическая теория имеет свое обоснование в концепте научного познания, знания, жизни научного сообщества, предложенном Т. Куном - понятии «парадигма». Оно характеризует признанные всеми (учеными) научные достижения, убеждения, ценности, которые в течение длительного времени дают модель рассмотрения обычных и постановки новых проблем и гарантируют их решение научному сообществу (Кун, 1975. С. 11, 48, 48, 220). Основанная на этом - парадигмальная - теория и рассматривается как «нормальная». Но следует помнить, что американский мыслитель полагал, что не все теории являются парадигмальными, и в период кризисов ученые разрабатывают «спекулятивные и туманные» теории (Кун, 1975. С. 88).
Соотнесение этих положений с наличным состоянием экономической науки и практики свидетельствуют об актуальности рассмотрения проблематики экономических парадигм. (В этом плане примечательно проведение еще в сентябре 2011 г. на базе экономического факультета ЮФУ международного форума «Современные экономические парадигмы и развитие экономической теории», где отмечались кризис неоклассического мейнстрима и важность поисков новых, альтернативных парадигм (Г. Клейнер, К. Хубиев и др.).
В этой связи возникают вопросы: может ли доминирующая либерально-монетаристская парадигма «переварить» новые экономические реалии? Если нет, то какие парадигмы могут рассматриваться в качестве альтернативных? Нужно ли искать среди них новый «mainstream»? Или следует вообще отказаться от парадигмальной экономической теории и ограничиться набором «спекулятивных», основанных на «неклассических» парадигмах? Если так, то что может (должно) их соотносить, связывать, быть «общим знаменателем»?
В методологии рассмотрения этой проблематики, во-первых, с позиции «нормальности» теории необходимо прояснить статус доминирующей парадигмы (Мизес, 2007). Не входя, естественно, в ее рассмотрение, нужно отметить, что она является эффективным способом объяснения рыночной экономики (наряду с такими, как «классическая», «неоклассическая», марксистская, историческая, институционалистская, маржиналистская, и др.).|При всех расхождениях и даже противоречиях между этими парадигмами, их объединяет то, что они, рефлексируя капиталистический способ хозяйствования, исходят из понимания экономического развития как естественно-исторического процесса; именно в этом смысле можно позитивно говорить о «рыночном фундаментализме». Полагаем, что вопреки мнению его критиков, не он «виновен» в нынешнем кризисе: дело в иерархии его парадигм, характеризующих различные трактовки рыночной экономики, в догматизации либерально-монетаристской парадигмы «свободного» рынка свободных (от опеки государства) экономических субъектов, придании ей «конструктивистского» характера.
В основе «философии» этой парадигмы лежит экономический либерализм - свобода экономической деятельности в трех своих ипостасях - свободы покупателя (потребителя), свободы продавца (производителя) и свободы их взаимоотношений как наиболее эффективной формы организации экономики. С этим нельзя не согласиться, как и с тем, что рынок в общем и целом - эффективнее «нерынка», что эффективность - главный показатель экономики (Мамедов, 2013. С. 8). Но жизнь показывает - рынки бывают разные, либеральный «фундамент» допускает различную эффективность построенных на нем экономик.
Говоря о судьбе либерально-монетаристской парадигмы, целесообразно опираться на так называемый эволюционный подход: если (нео)классическая теория рассматривает экономические процессы и явления с точки зрения устойчивости, порядка, однородности, равновесия, то теория эволюционной экономики акцентирует внимание на ситуациях неустойчивости, разнообразия, неравновесия. (Ананьев, 2000). Важно отметить, что «парадигмальная» эволюция всегда предполагает не только становление нового, но и определенные процессы наследования и преемственности. Поэтому целесообразно не «отменять» либерально-монетаристскую парадигму, а «раздогматизировать» ее, поставить на место, адекватное своей функции и изменившимся экономическим реалиям.
Во-вторых, с позиции возможности «непарадигмальной» экономической теории необходимо методологическое осмысление поисков новых, ситуативных парадигм «спекулятивных», «ненормальных» теорий для объяснения природы текущего кризиса. Здесь интересны два сюжета. Первый - «феноменологический». В ХХ в. развитие экономической мысли при всех своих изменениях не принесло качественно новых трактовок («парадигм») экономической реальности. Наибольший след в истории экономической мысли прошлого века оставили научные школы, возникшие на стыке классической и «субъективистской» традиций. Это имеет свое философское обоснование в трактовке дихотомии «объективное-субъективное». Дело в том, что к началу XX в. в научном сообществе европейской цивилизации доминировал менталитет сциентистского толка, в котором критерием знания выступала парадигма объективной научности, во главу угла ставилась идея априорной объективации, рациональной упорядоченности (природы) и ее преобразования. Эта идеология в начале ХХ в. вошла в кризис, реакцией на который стала феноменология Э. Гуссерля (Гуссерль, 1992). По ней наука являлась не просто способом поиска и «присвоения» объективных знаний; ее творческое начало оказывалось представленным либо в обнаружении субъектом еще не зафиксированных «объективностей», либо в реализации личностных «интенций» ученых.
Сюжет второй - «постмодернистский» (Джеймисон, 2007). Традиционно искомая «нормальность» экономической теории фундирована отмеченной объективистской ментальностью модерна с его сциентизмом «законодательного разума». Во второй половине ХХ в. ситуация начинает кардинально меняться - наступает эпоха постмодерна, в которой место законодательного разума занимает разум интерпретивный, что меняет роль парадигмы в экономической теории, да и сам ее характер. (Именно это, полагаем, имели в виду критики Т. Куна, упрекая его в отходе от классического, сциентистского объективизма.) В контексте постмодерна экономическая теория может успешно рассматриваться как разновидность «риторики», рассчитанной не столько на поиск истины, сколько на убеждение просвещенной публики (что, собственно, сейчас и происходит). Нужно подчеркнуть, - парадигма, по Т. Куну, - концепт научного познания (экономических) процессов, но не идеология их реализации, проектирования. Мы исходим из того, что развитие экономики имеет объективный характер, является процессом естественно-историческим (Мамедов, 2013. С. 7).
Очевидно, в понимании экономики постмодерна можно говорить о некой иной трактовке понятия «парадигма», выходящей за рамки куновских рассуждений (это - тема отдельного серьезного исследования в области методологии научного познания). Примечательно, попытки просто приложить к развитию экономики идеи Т. Куна сразу же натолкнулись на серьезные трудности: история экономической мысли никак не желала укладываться в схему последовательности сменяющихся парадигм. В обстоятельствах постмодерна экономисты методологически отдали предпочтение концепции И. Лакатоса, которая допускала длительное параллельное сосуществование нескольких «исследовательских программ» (понятие, заменившее в этой концепции «парадигму») и делала упор на соотносительную оценку этих программ по критерию их научной продуктивности. (Лакатос, 1978). Тем самым в экономической теории усиливается субъективистский аспект концепта парадигмы, вольно или невольно заложенный в это понятие Т. Куном: она приобретает интенции модели, на которую надо ориентироваться в условиях неопределенности экономического развития, невозможности понять его актуальные закономерности (даже если есть сомнения в их наличии). Экономика постмодерна не имеет законов в их классической, «модерновой» трактовке, поэтому для ее понимания подходят любые умозрительные схемы, позволяющие хоть как-то оперировать экономическим материалом, интерпретировать его в практических целях. А это девальвирует само классическое понятие «парадигма». В условиях постмодерна целесообразны ситуативные, функциональные частные экономические теории, строящиеся не на парадигмальном принципе - «новое основывается на старом», а на постмодернистском «равноправии» всего со всем, существующие как бы параллельно.
Не меняет ситуацию и глобализация, ибо экономика постмодерна все более наполняет именно глобализационные процессы (Клейн, 1998). Теоретически идеология унификации экономических процессов и их продуктов сочетается с духом принципиальной децентрализации по причине нигилистического содержания постмодерна: декларируемое равноправие идей (экономических теорий, парадигм) приводит к релятивизму - признанию их относительности: если ничто не является истиной, то любые различия между ее вариантами равноценны. Поэтому в принципе нет необходимости поиска и, тем более, догматизации какой-либо парадигмы в качестве доминирующей для желанной «нормальной» экономической теории, адекватной экономике (постмодерна).
В этой ситуации политическая экономия может и должна давать (дает?) частные парадигмы-модели для разных ситуаций (например, антикризисная, модернизационная, посткризисная и т. п.); ибо «строить», генерализировать экономику в условиях постмодерна уже вряд ли получится. Такие парадигмы могут рассматриваться как альтернативные, но это не влияет на возможности (не)возврата к «нормально-парадигмальной» теории. Выбор между конкурирующими парадигмами нельзя разрешить с помощью «нормальной» науки, и постмодернистская «ненормальность» делает методологию плюрализма наиболее (если не сказать единственно) приемлемой. Соответствующие
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
интерпретации экономической реальности в этом смысле вполне могут стать своего рода «парадигмами», вокруг которых формируется круг научного понимания экономических проблем, утверждаются язык профессионального общения и стандарты научности политической экономии. Однако это неизбежно принижает ее теоретический уровень, ибо без смыслового единства таких парадигм невозможно продуктивно осмысливать возникающие экономические проблемы, тем более - в условиях генерализующей глобализации.
Приведенные соображения имеют непосредственное отношение к рассматриваемой проблематике: можно ли совместить «модернизационно-нормальный» и «инновационно-спекулятивный» подходы в отношении ситуации с парадигмами современной политической экономии? Можно, но только если имеется некая общая парадигмальная основа их плюрализма. В ее поиске представляется перспективным ход мысли, подсказанный... математической логикой. Если рассматривать парадигмы политической экономии как элементы формализованной аксиоматической системы (что, на мой взгляд, вполне состоятельно, тем более что Т. Кун широко использовал математический материал в своем обосновании концепта «парадигма»), то представляют интерес теоремы К. Геделя «О неполноте». Первая гласит, что если система непротиворечива, то она является неполной. Полагаем, что наличную противоречивость политэкономических парадигм можно трактовать как естественное стремление к более полному освоению нового экономического материала, в том числе, и даваемого кризисом (а не как кризис доминирующей парадигмы). Согласно второй теореме, непротиворечивость системы не может быть доказана средствами этой же системы. (Другой видный «матлогик», А. Тарский, говорил о необходимости метаязыка для описания аналогичных ситуаций). Отсюда следует важнейший методологический вывод: необходим выход на более глубокий уровень в рассмотрении взаимоотношений между экономическими парадигмами. Поэтому целесообразно подумать о необходимости метапарадигмы, дающей возможность (интегральной) картины экономической реальности как единой общей базы для диалога между представителями частных парадигм, допускающей различия в оценке ситуации на их основе. Такой подход позволяет «совместить» поиски парадигмы для «нормальной» экономической теории (хоть новой, хоть модернизированной либеральной) с отказом от теорий «нормальной» парадигмальности в пользу парадигм для «туманно-спекулятивных» (но ситуативно работающих) теорий, ибо метапарадигма призвана фундировать эти парадигмы, «связывать», объяснять многомерный мир экономики.
Здесь могут быть плодотворны идеи Д. Лукача. Базовым положением у него выступает разграничение предметных условий деятельности и самой деятельности. Фиксация этого позволяет понять (и преодолеть) ограниченность некоторых стереотипов, в частности, утверждения, что в центре внимания политической экономии находится не деятельность, а производственные отношения. (Лукач, 1991). На наш взгляд, нужно рассматривать именно метапара-дигмальный характер деятельности, ибо субъектом производственных отношений является человек, реализующийся во всем богатстве своих проявлений (Гелбрейт, 1976).
Говоря о его роли в экономике, нужно не только выявлять альтернативы возможных действий человека, но и понять, как им осуществляется выбор в «поле» парадигмальных альтернатив. А это - уже мир должного, мир ценностей, мир смыслов, т. е. - мир Культуры. Именно в ее контексте можно попробовать создать категориальную основу для формирования интегрально-плюралистической (а не доминантно-иерархической) картины экономической реальности, обосновать связь объясняющих ее парадигм. Иначе говоря, основой многообразия экономических «парадигм» может быть социокультурная метапарадигма, «фундирующая» экономическую теорию в ее понимании как мира экономики в целом, так и мира национальных экономик.
При этом возникает еще один важный сюжет конкретизации данного тезиса. У современной экономической теории, по сути, уже есть своя, выполняющая эту функцию «метапарадигма» - это упомянутый ранее «рыночный фундаментализм». Но она является чисто экономической, а вот органически присущая ей Свобода - феномен не экономический, а социогуманитарный, философско-культурологический. Поэтому в анализе перспектив выхода из текущего кризиса важно не замыкаться в чисто экономических рамках, а искать более глубокую, мировоззренческую основу осмысления ситуации, учитывающую и «свое-иное» Свободы - Ответственность. (Примечательно, что директор Института экономики РАН Р. Гринберг на московском экономическом форуме 2013 года будировал мысли о недостаточности философии чисто рыночного либерализма с его идеологией «свободного рынка», вторич-ности интересов общества, о важности возрождении либерализма социально-экономического.)
Да, нет альтернативы либеральной рыночной экономике, но необходима альтернатива догматизации ее монетаристской парадигмы. Современная посткризисная экономика должна быть не просто прибыльной; ее эффективность все более определяется гуманистическим вектором, когда человек является не средством получения прибыли, не потребителем, а целью экономической деятельности: экономика - для Человека, а не человек для Экономики. Искомая метапарадигма призвана трансформировать рыночный фундаментализм ориентацией экономики не только на Эффективность, а и на Служение (что частично реализуется в идеологии социальной ответственности бизнеса); эта метапарадигма может быть социокультурной по природе и гуманитарной по ориентации. Иными словами, можно полагать, что искомая метапарадигма призвана выражать идею экономики, субъектом которой является духовно ориентированное Человечество, целью - материальное обеспечение его личностного развития, а средством - адекватная либерализму экономическая эффективность. В принципе это может совместить такую эффективность с единственно конкурирующей с ней по значимости и неустранимости в жизни общества идеей социальной справедливости, обеспечение которой имеет экономическую основу.
Итак, в условиях глобализации постмодернистский плюрализм экономики требует некой более широкой и глубокой основы соотнесения ее парадигм (что и выражает приставка «мета»). Метапарадигма может обеспечивать
единство в плюрализме «парадигм» для ситуативных экономических теорий, соотнесения любых экономических теорий с особенностями той или иной экономики, т. е. играть роль социокультурного контекста, в свете которого могут восприниматься те или иные экономические идеи. Тогда методологией преодоления кризиса становится не отказ от либерально-монетаристской парадигмы (она, повторяем, вполне «излечима» антидогматизмом), а развитие «непарадигмальной» политической экономии на основе совокупности различных ситуативных, интерпретивных «парадигм», адекватных осмыслению состояния и перспектив экономики страны, и имеющих адекватную ей социокультурную «метапарадигмальную» основу.
ЛИТЕРАТУРА
Ананьев О.И. (2000). Институциональные структуры и институциональная динамика в экономической теории. М.: Академлит.
Гэлбрейт Д.К. Экономические теории и цели общества. Доступно на: http://magistr-yuga.narod.ru/index_lit_ar-chiv_econom_ek_3.htm.
Гуссерль Э. (1992). Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология // Вопросы философии. № 7. С. 136-176.
Джеймисон Ф. (2007). Постмодернизм или культурная логика позднего капитализма // Философия эпохи постмодерна. Сб. переводов и рефератов. Мн: Красико-принт. С. 117-137.
Клейн Л.Р. (1998). Глобализация: вызов национальным экономикам // Проблемы теории и практики управления. № 6. С. 44-49. Доступно на: http://www.ptpu.ru/issues/6_98/7_6_98 htm.
Кун Т. (1975). Структура научных революций. М.: Прогресс.
Лакатос И. (1978). История науки и ее рациональная реконструкция. М.: Прогресс.
Лукач Д. (1991). К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М.: Прогресс.
Мамедов О.Ю. (2013). Европейский либерализм и российская экономика: драма неразделенной любви? // TERRA ECONOMICUS. Т. 11. № 4. C. 6-11.
МизесЛ. (2007). Либерализм. Челябинск: Социум.
Хайек Ф. (1992).Дорога к рабству. М.: Экономика.
What is Liberalism.com. Economic Liberalism. What is Liberalism.com. Available at: http// whatisliberalism. com/?pageId=79119.
REFERENCES
Ananyev O.I. (2000).Institutionals structures and institutional dynamic of economical theory. M.: Academlit. (In Russian.)
Galbraith J.K. (1976).Economics and the Public Purpose. M.: Progress. (In Russian.)
HayekF. (1992).The Road to serfdom. M.: Economy. (In Russian.)
Husserl E. (1992). The Crisis of European sciences and transzedentale Phanomenologie. Voprosy philosophii, vol. 7, pp. 136-176. (In Russian.)
Jameson F. (1992). Postmodernism or Cultural Logic of Late Capitalism. Durham, NC: Duke University Press. (In Russian.)
KleinL.R. Globalization: challenge to national economics. Available at: http://www.ptpu.ru/issues/6_98/7_6_98htm. (In Russian.)
Kuhn T.S. (1975).The structure of scientific revolutions. M.: Progress. (In Russian.)
Lakatos I. (1978).The history of science and it rational reconstruction. M.: Progress. (In Russian.)
Lukacs D. (1991). To the ontology of social existence. Prolegomens. M.: Progress. (In Russian.)
Mamedov O.Yu. (2013). European liberalism and Russian Economy-drama of unrequited love? TERRA ECONOMICUS, vol. 11, no. 4, pp. 6-11. (In Russian.)
Mises L. von (2007). Liberalism. Chelyabinsk. Sotsium. (In Russia.)
What is Liberalism.com. Economic Liberalism. What is Liberalism.com. Available at: http// whatisliberalism. com/?pageId=79119.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 4 Часть 3
