CC BY
29
Фольклористика
УДК 821.352.3 - 394
ББК 82.3 (2=Ады)6
П 18
Паранук К.Н.
Доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и массовых коммуникаций Адыгейского государственного университета, e-mail: kutas01@mail.ru
Парадигма неомифологизма в современном адыгском романе
(Рецензирована)
Аннотация:
Рассматривается мифологизм романов адыгейских писателей Н.Куека, Ю.Чуяко, Х.Бештокова, Д.Кошубаева. Для определения характера мифотворчества в их романах исследуется влияние мифопоэтики на проблематику, сюжетику, образостроение и художественную структуру романов. Анализируются способы мифологизации, ключевые архетипы и мифологемы, имплицитно присутствующие в повествовательном нарративе. Для определения типов мифологизма в этих романах в контексте западноевропейской и мировой литературы используются сравнительно-типологический и структурно-семиотический методы анализа. В заключении делается вывод о том, что характер мифологизма в анализируемых романах сводится к неомифологизму, имеющему типологические связи с основными тенденциями мировой литературы. Результаты исследования, маркирующие парадигму неомифологизма в современном адыгском романе, могут быть полезны при изучении национальных литератур, в частности, вузовской программы курса северокавказских литератур.
Ключевые слова:
Неомифологизм, магический реализм, адыгский роман, фольклорно-мифологическое сознание, сюжетостроение, мифоструктуры,
Paranuk K.N.
Doctor of Philology, Professor of Department of Literature and Mass Communications, Adyghe State University, e-mail: kutas01@mail.ru
Neomythologism paradigm in the Adyghe contemporary novel
Abstract:
The paper discusses the mythologism of novels of the Adyghe writers N. Kuyek, Yu. Chuyako, Kh. Beshtokov, and D. Koshubaev. To define nature of myth creation in their novels the author of this paper investigates influence of myth poetics on problems, plots, an image formation and art structure of novels. An analysis is made of the ways of mythologization, key archetypes and mythemes which are implicitly present in a narrative. To determine types of mythologism in these novels in the context of the Western European and world literature comparative, typological, structural and semiotic methods of the analysis are used. In the conclusion it is inferred that the character of mythologism in the analyzed novels comes down to the neomythologism having typological relationships to the main tendencies of the world literature. The results of this research marking a neomythologism paradigm in the
Adyghe contemporary novel can be useful in studies of national literatures, in particular, of the higher school program of a course on the North Caucasian literatures. Keywords:
Neomythologism, magic realism, Adyghe novel, folklore mythological consciousness, plot structure, myth structures.
Неомифологизм стал характерным явлением для литературы XX века. Не стали исключением и адыгские литературы. Адыгский роман последних трех десятилетий претерпел определенную трансформацию в плане мифологизации семантического и структурного поля. Таковы романы «Вино мертвых» Н. Куека, «Сказание о Железном Волке» Ю. Чуяко, «Каменный век» X. Бештокова, «Абраг» Д. Кошубаева и др. В них отмечается широкое варьирование типов мифологизма, наличие древних архетипов и мифологем, использование самых разнообразных методов и приемов мифологизирования.
При исследовании проблемы мифотворчества мы разграничиваем два явления: в первом случае мифологизм представляет собой интерпретацию и трансформацию исходного мифосюжета в авторском тексте; во втором случае речь идет о создании в тексте собственного мифа или моделировании текста как миф.
Роман-миф Нальбия Куека «Вино мертвых» (2002г.) представляет собой синтез самых разнообразных методов и приемов мифологизирования, начиная от использования отдельных мифологем и завершая тотальной мифологизацией всего контекста. Автор в повествовательном нарративе широко использует образы и мотивы из мифоэпики, травестирует их, контаминирует с другими элементами. Но это чаще всего парафраз романтический, восторженный, отличающийся, к примеру, от иронического повествования западноевропейской постмодернистской поэтики. Герои Н. Куека ощущают «магию жизни» всем своим существом, метафизические герои совершают в душе своей трансцендентные полеты, ощущают бес-
предельность пространства и времени.
Широкое варьирование приемов мифологизма, органичное сочетание и взаимопроникновение реалистического, мифологического, фантастического начал в романах Н. Куека позволяет видеть сходство с типом мифологизма Г. Маркеса. Исследователями верно подмечено, что «одной из существеннейших черт мифологической картины мира Г.Маркеса является ее фантастичность» [1: 328]. При этом писатель категорически отрицает фантазию, понимаемую как чистый вымысел, не основанный на реальности, он постулирует «реализм ирреальности» как свойство воображения, позволяющее художнику создавать новую «чудесную реальность». Известно, что творчество Г. Маркеса протекает в русле «магического реализма», ставшего значимым явлением как для латиноамериканской, так и для мировой литературы [2]. Как справедливо отмечает Е.Мелетинский, характер мифологизма латиноамериканских писателей «разительно отличается от западного модернизма», не опирающегося на фольклорные традиции и сочетающего в себе романтическое воспевание национальной самобытности с модернистскими поисками повторяющихся архетипов» [3: 365].
Романы Г. Маркеса «Сто лет одиночества» и Н. Куека «Вино мертвых» обнаруживают определенные типологические схождения, несмотря на очевидное художественное своеобразие и творческую индивидуальность этих авторов. В.М. Жирмунский указывал, что, «как ни разнообразны пути и темпы развития отдельных литератур, все они перемещаются от эпохи к эпохе в одном направлении, проходят одни стадии» [4: 137-138]. О воз-
можности и причинах типологических схождений между адыгским и латиноамериканским романами уже говорилось в ряде работ и адыгских литературоведов [5: 187]. Проведем краткий сравнительно-сопоставительный анализ этих романов в плане выявления характера мифологизма, способов и приемов мифологизирования.
И Г. Маркес, и Н. Куек, воспроизводя реалистически историю своего народа, широко опираются на народное мироощущение, родной фольклор и мифологию. Рассказ об истории семьи Буэндиа в романе «Сто лет одиночества» и истории рода Хаткоесов в романе «Вино мертвых» выливается в грандиозное повествование об истории своего народа. Г. Маркес в эпопее «Сто лет одиночества» воссоздает историю Колумбии на протяжении ста лет (с сороковых годов XIX в. до тридцатых XX в.), отразив историю шести поколений рода Буэндиа. Н. Куек в романе «Вино мертвых» реализует тот же замысел, и также мифологизируется история рода Хаткоесов, прослеживаемая с древнейших времен и до современности.
Г. Маркес, описывая историю маленького городка Макондо, создает весьма четкую модель мира, которая является одновременно и колумбийской, и латиноамериканской, и отчасти общечеловеческой. Создаваемый Н. Куеком пространственно-временной континуум романа отражает не только национальную картину мира, но и плавно перетекает в модель общечеловеческого бытия.
И Г. Маркес, и Н. Куек создают всеобъемлющие, тотальные синтетические по жанру романы, в которых переплетаются реалистическое и мифологическое начала, успешно синтезируют различные виды мифологизма, от внешних приемов до имплицитных, от использования исходных мифосюжетов, до авторского мифотворчества. Оба писателя создают причудливые многомерные хронотопы, виртуозно оперируют различными темпоральными планами и часто пользуются мифологизирую-
щей поэтикой повторов и замещений.
Принцип зеркальности, отражения, дублирования сущностей является характерной чертой мифологизирования и Г.Маркеса (патриарх Хосе Аркадно Буэндиа - Хосе Аркадио Первый - Хосе Аркадио Второй, Аурелиано - Ау-релиано II - Аурелиано Бабилонья, Урсула - Урсула Амаранта) и Н. Куека (повторяющиеся имена Хаткоесов: Дэдэ-ра, Гощанды, Темзага, Табарака; имена-перевертыши :Дэдэр-Редед, Шабатнуко-Кунтабеш, Фэнэс-Сэнэф) [6: 316-317].
Для образной системы обоих романов характерно присутствие представителей инфернального мира, смело перешагивающих за черту жизни и смерти: Мелькиадес (у Г.Маркеса), три-бабушки, Ляшин (у Н. Куека). Общей для обоих романов является и концептуальная мифологема одиночества и откровенно эсхато-логичный конец: город Макондо сметается с лица земли ураганом [7:410], а род Хаткоесов постепенно угасает.
Таким образом, можно заключить, что характер и типы мифологизирования в романах Г. Маркеса «Сто лет одиночества» и Н. Куека «Вино мертвых» обнаруживают немало сходств, позволяющих отнести их к смешанному, «синтетическому» мифологизму.
Для мифотворчества X. Бештокова и Д. Кошубаева характерна, прежде всего, ориентация на мифосюжет и создание собственного авторского мифа. В их романах «Каменный век» и «Абраг», написанных с постмодернистских позиций, также господствует миф авторский, порой переходящий в пародию, травестию, а то и анти-миф.
Роман-миф в стихах «Каменный век» Хабаса Бештокова, написанный в 1985 году, стал одним из первых опытов яркого и талантливого мифотворчества в адыгских литературах. X. Бешто-ков возвращается к далекой эпохе каменного века и предпринимает попытку художественного воспроизведения облика
человека на ранней ступени развития общества. Через образ главного героя Ану X. Бештоков живо и выразительно передает мироощущение и мировосприятие древнего человека, только начинающего пытливо всматриваться в окружающий мир и познавать его. Созданный в романе пространственно-временной континуум насквозь космизирован, все здесь оживотворено, пространство живет и дышит, олицетворяя единый космический организм. Вместе с тем, отдельные локу-сы пространства неоднородны, к примеру пространства тотемных животных - Черного быка и детей племени Орла - описаны в позитивных тонах, они нормированы и гармоничны. И, наоборот, пространство воинствующих племен дореев и эми-неев представляет собой хаотичное, ненормированное, нестабильное пространство. Категория времени не только мифологизируется в романе: автор создает ми-фообраз самого времени. В повествовательном нарративе реализованы такие категории времени, как «обратимое время», «необратимое время», «запретное время», «время абстрактное».
В модели мира, изображенной в романе, «просматривается» архетипиче-ская структура мифоэпической модели мира: градация ее представлена в виде мира людей, живущих на земле, души умирающих уходят в «далекую мифическую страну». Мир высших существ в романе представлен тотемными животными (Черный бык, Орел), которым поклонялись древние люди в эпоху каменного века. Поэтика мифологизирования X. Бештокова во многом перекликается с постмодернистской. В частности, это проявляется в трагически-ироничном парафразе некоторых традиционных архетипов и мотивов, в парадоксальным построением фраз и создании причудливых образов и ситуаций: Река течет в небо. / Деревья купаются, стоя по колено в воде. / Рыбы сидят на ветках,/ Беседуя, загорая на солнце [8: 84].
Таким образом, X. Бештоков в «Каменном веке», опираясь на особенности мифологического мышления древних людей, их анимистические, тотемистические, фетишистские представления, творит свой, авторский миф, в котором литературное сознание причудливо взаимодействует с мифоэпическим.
В романе молодого писателя Джамбу-лата Кошубаева «Абраг» (1999 г.) действие происходит в «прекрасном изумрудно-золотистом городе» Абраге, в котором «всего было вдосталь», но который не выдержал Божественного испытания любовью и был потоплен. Для него также характерен сложный многомерный мифопоэтический хронотоп со смещением и чередованием темпоральных планов и отдельных локусов пространства. Использование и интерпретация Д.Кошубаевым мифо-фольклорного материала в разных частях романа широко варьируется от традиционных приемов до постмодернистских и разительно отличается от всех предшествующих реминисценций подобного рода в адыгских литературах. Первые две части романа представляют ретроспективный экскурс в «золотой век», мифоэпическое прошлое адыгов в поисках идеальных героев. Художественная ретроспекция нартского эпоса, составляющая семантическое и структурное ядро романа, осуществляется в романе, по выражению самого автора, «с понимающей улыбкой». Молодого автора интересуют не столько подвиги прославленных эпических героев Сосруко, Бадыноко, Батраза, Аше-меза и других, сколько мотивы их деяний. В изображении автора нарты представлены завистливыми, хитрыми, корыстными в абсолютном большинстве.
В «Абраге» широко представлен пантеон адыгских богов: верховный всемогущий Тха (он же Уашхо), Тлепш - бог кузнечного ремесла, Тхаголедж - бог земледелия, Псатха - бог души, Созереш -бог благоденствия, Мазитха - бог лесов, Амыш - бог скотоводства. Но их изображение приобретает чаще всего юмористи-
ческую окраску, соответствующую общей тональности всего романа. Так повествование о «золотом веке» нартов с постмо-денистиских позиций выливается в романе в некий анти-миф.
Вторая половина романа (3 и 4 части) посвященная жизни современного адыгского города Абраг, явно контрастирует с первыми частями. Канул в лету век героев, сильных, отважных, великих во всех своих проявлениях, на их место пришли «маленькие люди», погрязшие в грехах и обмане: композитор Джегуаков, художники Суретов и Персиков, светило медицины психиатор Псатхов, исследователь «адыгэ хабзэ» (адыгского этикета) Хабзиков и другие, вообразившие себя непревзойденными гениями и праведниками Абрага. Их многозначительные имена символизируют горькую усмешку автора по поводу того, что все так же живучи человеческие пороки - зависть, гордыня, нетерпимость к чужому превосходству и т.д. Появление в городе загадочной троицы: Прозектора, Экзекутора и Апологу-са, «командированной согласно Божьему промыслу и провидению, ... для решения поставленной содомо-гоморровской задачи» - решает судьбу Абрага [9: 80]. Поиски истинных праведников оказываются тщетными, и город потопляется, а на его месте появляется изумрудное озеро.
Мифопоэтика этих частей проявляется в построении образов, находящихся на грани реального и ирреального миров и смело перешагивающих границы мира живых или мира теней. Таковы бабушка Барымбух с «перепончатыми крыльями»; Прозектор, Экзекутор и Апологус - очевидцы Содома и Гоморры, Ахумида -«женщина на все времена», которую Кры-мов встречал и в храме Амона Ра в одной из прошлых жизней. Дым, туман, сновидения, узнавания сквозь пелену времен одних и тех же лиц в разных обликах - это те художественные приемы, которые создают мифопоэтический контекст романа.
Мифологизирован и конец романа, описывающий потопление Абрага и восходящий к эсхатологическому мифу. Вполне очевидны и интертекстуальные связи романа, выразившиеся в авторских реминисценциях из мировой мифологии (голова Бога Тота, Амон Ра), библейских историй (гибель Абрага сравнивается с гибелью Содома), цитаций библейских историй, булгаковских фраз («рукописи не горят» в авторском парафразе звучит: «рукописи не тонут»), философии: Ортега-и-Гассет и т.д.
Итак, характер мифотворчества Д.Кошубаева в «Абраге» определяется присутствием двух типов мифологизирования: если в первых частях, посвященных Наргиаде, имеет место реализация значительно трансформированного и осовремененного мифоэпического материала, кон-таминированного с универсальными мотивами других мифологических традиций, то весь роман смоделирован по законам мифа. Мифотворчество Д. Кошубае-ва по типу и способам мифологизирования соотносится, прежде всего, с западноевропейским романом и эстетикой постмодернизма (Дж. Джойса «Улисс», «Поминки по Финнегану» или американского автора Дж. Апдайка «Кентавр»), Аналогия с романом «Кентавр» может быть проведена в плане решения авторами темы смысла бытия и путей реализации личности, в особенностях фабулы, суть которой - бегство героя как форма выхода и обретения свободы.
Таким образом, рассмотренный материал позволяет заключить, что в современном адыгском романе отчетливо маркируется парадигма неомифологизма, существенно повлиявшая на его семантику и художественную структуру. В романах Н. Куека, Ю. Чуяко, X. Бештокова, Д. Кошубаева присутствуют различные типы мифологизма, имеющие место в современной западноевропейской и мировой литературе, что способствует углублению их проблематики и обогащению жанрово-стилевых форм.
Примечания:
1. Можаева А.Б. Миф в литературе XX века: структура и смыслы // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 305-331.
2. См. об этом: Кофман А.Ф. Проблема «магического реализма» в латиноамериканском романе // Современный роман. Опыт исследования. М., 1990. С. 183-201; Борев Ю., Овчаренко О. Магический реализм // Теория литературы. Т. IV. Литературный процесс. М.: ИМЛИ РАН: Наследие, 2001. С. 421-441; Kofinan A. Los estereotipos artísticos у la autoformacion de la literatura latinoamericana // Cuadernos americanos. 2001. Vol. 6, № 90, noviembre-deciemre. P. 56-59.
3. Мелетинский E.M. Поэтика мифа. M.: Восточ. лит., 2000. 407 с.
4. Жирмунский В.М. Литературные течения как явление международное // Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад: избр. тр. / АН СССР, Отделение литературы и языка. Л.: Наука, 1979. С. 137-157.
5. Паранук К.Н. Особенности мифологизма в романах Г. Маркеса «Сто лет одиночества» и Н. Куека «Вино мертвых» // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Майкоп, 2013. Вып. 2. С. 175-182; Тхагазитов Ю.М. Эволюция художественного сознания адыгов: опыт теоретической истории: эпос, литература, роман. Нальчик, 1996. 214 с.
6. Куек Н.Ю. Вино мертвых. Майкоп, 2002. 296 с.
7. Маркес Г. Сто лет одиночества. М.: Худож. лит., 1989. 430 с.
8. Бештоков Х.К. Каменный век: роман-миф // Литературная Кабардино-Балкария. 2005. №5. С. 58-116.
9. Кошубаев Д.П. Абраг. Нальчик: Эльбрус, 2004. 192 с.
References:
1. Mozhaeva А.В. Myth in the literature of the 20th century: structure and meanings // Art guidelines of the foreign literature of the 20th century. M.: IMLI RAS, 2002. P. 305-331.
2. See on it: Kofinan A.F. The problem of «magical realism» in the Latin American novel // Modern novel. Experience of research. M., 1990. P. 183-201; Borev Yu., Ovcharenko O. Magical Realism // Theory of Literature. Vol. IV. Literary process. M.: IMLI RAS: Nasledie, 2001. P. 421-441; Kofinan A. Los estereotipos etos y la autoformacion de la literatura latinoamericana // Cuadernos americanos. 2001. Vol. 6, No. 90, noviembre-deciemre. R. 56-59.
3. Meletinsky E.M. Poetics of myth. M.: Vostoch. lit., 2000. 407 pp.
4. Zhirmunsky V.M. Literary trends as an international phenomenon // Zhirmunsky V.M. Comparative literary studies. East and West: selected works / SSSR AS, Department of Literature and Language. L.: Nauka, 1979. P. 137-157.
5. Paranuk K.N. Features of mythology in novels of G. Márquez "One Hundred Years of Solitude" and N. Kuyok "Wine of the Dead" // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. Maikop, 2013. Iss. 2. P. 175-182; Tkhagazitov Yu.M. Evolution of artistic consciousness of the Adyghes: the experience of theoretical history: epic, literature, novel. Nalchik, 1996. 214 pp.
6. Kuyok N.Yu. Wine of the dead. Maikop, 2002. 296 pp.
7. Márquez G. One Hundred Years of Solitude. M.: Vostoch. lit., 1989. 430 pp.
8. Beshtokov Kh.K. Stone Age: a novel-myth // Literary Kabardino-Balkaria. 2005. No. 5. P. 58-116.
9. Koshubaev D.P. Abrag. Nalchik: Elbrus, 2004. 192 pp.
