CC BY
29
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ, ПРОЦЕССЫ И ТЕХНОЛОГИИ
УДК 321 001: 10.24412/2071-6141-2021-4-3-13
ПАНСПЕКТРОН: ГОСУДАРСТВЕННЫЙ, МЕДИАКОРПОРАТИВНЫЙ, ОБЩЕСТВЕННЫЙ?
И.А. Бронников
Показано, что цифровые возможности, предоставляемые носителями инновационных информационно-коммуникационных технологий, активно задействуются многочисленными субъектами политики для реализации собственных интересов и задач. Доказано, что на смену паноптическому надзору приходит «панспектрон». Рассмотрены важные особенности панспектронного наблюдения в условиях ускоренной цифровизации. Отдельно проанализированы цифровые технологии контроля над гражданами в период пандемии СОУЮ-19. Определены основные цифровые инструменты ограничений прав и свобод граждан, введенных разными государствами.
Ключевые слова: политическая коммуникация, власть, общество контроля, панспектрон.
Исследование выполнено в рамках Программы развития междисциплинарной научно-образовательной школы Московского университета «Сохранение мирового культурно-исторического наследия».
Информационно-технологическая эпоха, широкомасштабно развернувшаяся за последние 20 лет, служит важным драйвером социально-политических процессов, раскрывая многочисленные проблемы как на глобальном, так и на региональном уровнях. Одной из отличительных черт сегодняшнего дня является молниеносное развитие характера сетевой политической коммуникации. В нынешнее время любой гражданин, у которого есть смартфон, является участником, и, что имеет более важное значение, одним из создателей и трансляторов колоссального информационно-коммуникационного потока. Помимо этого, немаловажное значение приобретает феномен «персональной онлайн-журналистики», когда автором, интерпретатором и/или комментатором может выступать любой интернет-пользователь. Всепроникающие информационно-коммуникационные процессы способствовали девальвации и снижению доверия к информации, переведя ее в плоскость банальности и тривиальности, а многочисленные технологии и приемы фейков, манипуляций, пропаганды только усилили данные пагубные явления. Количественные показатели медиапотребления наглядно демонстрируют масштаб существующих трансформаций (более 10 % потребления мировой электроэнергии приходится на долю интернета). К примеру, если первый миллиард интернет-пользователей был достигнут за 16 лет функционирования Сети, то сегодня интернет растет со скоро-
стью 1 млрд пользователей в 2,5-3 года, т. е. к 2025 г. проникновение интернета будет близко к стопроцентному показателю.
Более того, на основании данных международного агентства «We are social» [1] по состоянию на январь 2021 г. в мире насчитывается 4,66 млрд интернет-пользователей, которые проводят в онлайн около 7 ч. ежедневно (в России этот показатель равен 7 ч 52 мин). Можно сказать, что мы воочию наблюдаем формирование образа жизни современного гражданина по формуле «8-8-8» (8 ч сон, 8 ч работа, 8 ч онлайн-жизнь).
Все это приводит к тому, что возможности традиционных способов коммуникации исчерпаны и не отвечают новым инфотехнологическим вызовам. Глобальная цифровизация охватывает все сферы жизнедеятельности современного социума. Государствами, транснациональными корпорациями, новыми медиакорпорациями осознана необходимость ускорения процессов «цифровизации всего», что требует научно-методической и прикладной проработки подобных трансформаций. В связи с этим особую важность приобретает вопрос внедрения режимов наблюдения и контроля на новой государственно-медиакорпоративной основе.
Как мы видим, на сегодняшний момент сформулированы теоретические основания, включающие в себя анализ причин возникновения новых форм всепроникающего цифрового контроля и надзора за обществом. Однако существующие теории и концепции «Большого Брата», как правило, разрабатывались в доцифровой период, поэтому их прямое приложение к нынешним реалиям имеет ряд существенных ограничений.
Между тем, такие исследователи как М. Фуко («дисциплинарное общество»), Ж. Делез («общество контроля»), М. Постер («суперпанопти-кон»), Дж. Ланье («виртуальная реальность»), Г. Мейер и С. Жижек («пустыня реальности»), М. Хардт и А. Негри («всеобщая поднадзорность»), Т. Матисен («сипонтикон») заложили концептуальные основы трансформации режимов наблюдения, а также места и роли информационных и коммуникационных потоков в политическом процессе.
В частности, «паноптический» контроль представляет собой идеальную модель власти-знания в обществе дисциплины. М. Фуко, описывая власть как совокупность социальных отношений, раскрывает ее всеобъем-лемость, которая заключается в возможности тотального принуждения вкупе со способностью повсеместного влияния без централизованной субъектности. Таким образом, власть исходит откуда угодно и не привязана к действиям какой-либо личности и/или института. В таком обществе власть выступает как определенная предписывающая поведение граждан матрица и осознается не как централизованное правление, а, скорее, как господство правил, кодифицированных норм, неформальных институтов и практик, традиций, моральных принципов. Поэтому методы символического принуждения, стереотипы, влияние общественного мнения, привычки и т. д. приобретают такое важное значение. В качестве метафоры по-
добного общества Фуко использует бентамовское понятие «паноптикум», где люди стараются вести себя правильно и соблюдать все нормы и законы, подозревая, что за ними в любой момент может кто-то наблюдать. Подобная самонормализация показывает, как работает «четвертое лицо» власти, не связанное с конкретным человеком или институтом, но порождаемое существующей социальной структурой.
Из сферы футурологических предупреждений, впрочем, в реальную жизнь идея тотального контроля на основе новых технологий пришла с новой силой уже в начале XXI в. Еще с 2014 г. Китай реализует программу «Система социального кредита» (SCS), главная цель которой - отслеживание и оценивание каждого гражданина в режиме реального времени. Некоторые исследователи считают, что такая система хорошо встраивается в китайскую парадигму управления, основанную на конфуцианстве и даосизме с понятной задачей формирования поведения граждан, основанного на ритуалах и выполнении ежедневных «правильных» поступков [2]. Китайский кейс является ярким примером совокупного отслеживания цифровых следов вкупе с системой городского видеонаблюдения. Интересно отметить, что в 2016 г. британская телекоммуникационная компания Cifas провела эксперимент, который помог наглядно показать сколько личной информации о каждом гражданине есть в открытом доступе. Эксперимент заключался в следующем: за проставленный лайк странички кофейни в Fa-cebook посетители получали бесплатный кофе. За время подготовки напитка группа специалистов собирала всю информацию о человеке по поставленному лайку. В результате человек получал свой стаканчик кофе с кратким личным досье [3].
Большинство технологических новаций переплетаются с надзорной интервенцией в общественно-политическую жизнь. Соглашаясь с Ф. Гват-тари, заметим, что, к примеру, электронная карта любого гражданина может быть заблокирована в любой день и час по любым, нередко не зависящим от действий индивида, основаниям. Ю.Д. Артамонова приводит еще более точную метафору: «Животное в заповеднике, которое может делать все, однако в определенных забором пределах, но почему именно здесь пролегает граница - животному неведомо» [4].
Иначе говоря, при всей своей важности, образ паноптикума ограниченно может быть адаптирован к новой цифровой реальности. К примеру, классический паноптикум не предполагает соучастия граждан в наблюдении друг за другом. Писатель У. Гибсон справедливо замечает: «Паноптикум не подходит для описания таких вещей, как Google. Бентамовское всевидящее око смотрит вниз из центральной точки, это взгляд викторианского надзирателя. В Google мы одновременно оказываемся и наблюдателями, и клетками сетчатки наблюдающего глаза» [5]. А сетевой «кочевник» У. Митчелл отмечал важность осознания ограниченного существования в узких пределах онлайн-мира: «Я - часть сетей, а сети - часть меня.
Меня можно обнаружить в результатах поиска. Меня видит Google. Я на связи - значит я существую» [6].
В этой связи, значимые аспекты новых видов наблюдения раскрывают исследователи цифровых платформ. К примеру, Ш. Зубофф [7] говорит о «следящем» капитализме, главная цель которого - скрытый сбор пользовательских данных с помощью цифровых шпионских инструментов. Н. Срничек в своей книге «Капитализм платформ» приводит показательное высказывание: «С точки зрения производства данных, действия -все равно что земли, ждущие своего открытия. Кто придет первым и займет их, тот и получит все ресурсы - в нашем случае их залежи данных. Для многих платформ качество данных - вопрос вторичный, по сравнению с их количеством и разнообразием. Каждое действие, совершенное пользователем, самое ничтожное, оказывается полезным для совершенствования алгоритмов и оптимизации процессов» [8]. Г. Ловинк считает, что даже создание аккаунта в социальной сети позволяет приобрести субъ-ектность в онлайн-мире [9]. Интересный взгляд высказывает Дж. Ланье. По его мнению, цифровые корпорации являются «серверами сирен», убеждая граждан делиться ценной информацией о себе в обмен на онлайн-услуги, в результате получая огромные объемы пользовательских данных совершенно бесплатно, что приводит к повышенной концентрации пользовательских данных в руках немногих, кто контролирует центры обработки и переключения информации. О своих амбициях не так давно говорил М. Цукерберг: «На платформе (Facebook) есть сообщество людей и есть потребность, так же, как и в государстве, организовать жизнь людей в цифровом пространстве, а значит - определить правила поведения и границы дозволенного» [10]. Более того, к 2026 г. Facebook намерен построить «ме-тавселенную» [11], в которой люди могут работать, общаться, играть в он-лайн-пространстве с использованием технологий виртуальной реальности и дополненной реальности.
Все это значит, что на смену паноптикуму приходит «панспектрон» (термин предложен М. Деланда) [12, 4]. Панспектрон способствует трансформации всей системы слежения и мониторинга на новой инфосетевой основе. Только в данном случае размещение людей вокруг центральной точки наблюдателя (классический паноптикум) замещается множеством камер, датчиков, сенсоров, детекторов, GPS-трекеров, кабелей, размещенных повсюду, фиксирующих все поступающие данные и аккумулирующих их, а затем из обработанной информации выбираются сведения, релевантные задачам наблюдения [13]. Близкие мысли высказывает В.И. Дудина замечая, что панспектрон «не отбирает отдельных граждан для наблюдения, а данные накапливаются и структурируются уже постфактум, в соответствии с конкретными задачами, что очень похоже на технологии Big Data» [14]. Важная особенность панспектронного наблюдения заключается в мониторинге и предугадывании поведения на основании оставляемых в
социальных медиа пользовательских данных, цифровых следов и актов коммуникации.
Более того, показательным примером трансформации техники властного наблюдения является интеграция систем видеонаблюдения в современных городах. Текущее положение дел по внедрению камер наблюдений и систем распознавания лиц впечатляет. В частности в Пекине работает 1,15 млн камер видеонаблюдения, в Шанхае - 1 млн, в Лондоне - более 600 тыс., в Дели - 430 тыс., в Шэньчжэне - 400 тыс., в Москве - 193 тыс., в Нью-Йорке - 31 тыс., в Париже - 27 тыс. [15]. Государственные контракты на системы распознавания лиц в современных мегаполисах (особенно в Азии) стали заключаться на регулярной основе.
Вместе с тем, пандемия COVID-19 и многолетняя привычка повсеместного наблюдения «многих за многими» в пространстве социальных медиа привели к краеугольным трансформациям механизмов и технологий панспектронного контроля. К.О. Телин не случайно обращает внимание на то, что сегодня безопасность вдруг стала «эпидемиологической», дисциплина - «гигиенической», перевооружившаяся демократия - «санитарной», а под аккомпанемент заботы о коллективном здоровье новый импульс получают знакомые технологии контроля и наблюдения, сбора данных и фиксации поведения [16]. Этот феномен, в частности, подмечает Верховный комиссар ООН по правам человека М. Бачелет: «Я глубоко обеспокоена наделением правительств ряда стран чрезвычайными полномочиями на неопределенный срок и без возможности пересмотра. В некоторых случаях эпидемия используется для оправдания репрессивных изменений в действующем законодательстве, которые после окончания чрезвычайной ситуации сохранятся надолго» [17].
Сегодня уже существует много проектов по отслеживанию и фиксации нарушений прав и свобод человека в панспектронных реалиях мониторинга общества. Наиболее интересный проект - Pandemic Big Brother [18], который является трансграничным общественным начинанием с целью отслеживания ограничения гражданских прав с помощью цифровых технологий во время пандемии новой коронавирусной инфекции в разных странах.
Нами был проведен анализ данных цифрового надзора над населением. В качестве рабочей модели сопоставления разных ограничений в странах с разными режимами был выбран подход британской компании Economist Intelligence Unit (EIU) [19]. Для сравнительного анализа было отобрано по 5 стран каждого типа режимов по классификации EIU за 2020 г. (полноценная демократия (full democracy), несовершенная демократия (flawed democracy), гибридные режимы (hybrid regime), авторитарные режимы (authoritarian)).
Ограничения прав граждан с использованием цифровых технологий в связи с пандемией СОУЮ-19
№ Страна Индекс де- Ограничения гражданских прав, реали-
п/п мократии (Democracy Index 2020) зуемые с помощью цифровых технологий
полноценная демократия (full democracy)
1 Норвегия 9,81 слежка через государственные сервисы
2 Швейцария 8,83 слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны
3 Германия 8,67 паспорта вакцинации, контроль с использованием дронов, административное и уголовное преследование, слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны
4 Великобритания 8,54 паспорта вакцинации, контроль с использованием дронов, административное и уголовное преследование, ограничения свободы слова онлайн, слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны, видеонаблюдение и распознавание лиц
5 Республика Корея 8,01 слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны
несовершенная демократия (flawed democracy)
6 Франция 7,99 паспорта вакцинации, контроль с использованием дронов, слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны, видеонаблюдение и распознавание лиц
7 США 7,92 контроль с использованием дронов, ограничение доступа к официальной информации, административное и уголовное преследование, ограничения свободы слова онлайн, слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны, видеонаблюдение и распознавание лиц
8 Израиль 7,84 паспорта вакцинации, слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны
Продолжение табл.
9 Бразилия 6,92 слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны, ограничение доступа к официальной информации
10 Индия 6,61 паспорта вакцинации, контроль с использованием дронов, административное и уголовное преследование, ограничения свободы слова онлайн, слежка через государственные сервисы, видеонаблюдение и распознавание лиц, отключение интернета
гибридные режимы (hybrid regime)
11 Украина 5,81 ограничения свободы слова онлайн, слежка через государственные сервисы, видеонаблюдение и распознавание лиц
12 Армения 5,35 паспорта вакцинации, ограничения свободы слова онлайн, слежка через государственные сервисы, видеонаблюдение и распознавание лиц
13 Грузия 5,31 паспорта вакцинации, слежка через государственные сервисы
14 Турция 4,48 административное и уголовное преследование, ограничения свободы слова онлайн, слежка через государственные сервисы
15 Пакистан 4,31 слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны, ограничения свободы слова онлайн
авторитарные режимы (authoritarian)
16 Россия 3,31 паспорта вакцинации, контроль с использованием дронов, ограничение доступа к официальной информации, административное и уголовное преследование, ограничения свободы слова онлайн, слежка через государственные сервисы, слежка через мобильные телефоны, видеонаблюдение и распознавание лиц
17 Казахстан 3,14 паспорта вакцинации, контроль с использованием дронов, ограничение доступа к официальной информации, административное и уголовное преследование, слежка через государственные сервисы, видеонаблюдение и распознавание лиц
Окончание табл.
18 Белоруссия 2,59 ограничение доступа к официальной информации, административное и уголовное преследование, ограничения свободы слова онлайн
19 Китай 2,27 паспорта вакцинации, контроль с использованием дронов, административное и уголовное преследование, ограничения свободы слова онлайн, слежка через государственные сервисы, видеонаблюдение и распознавание лиц
20 Саудовская Аравия 2,08 административное и уголовное преследование, слежка через государственные сервисы
Приведенные данные доказывают, насколько широки новые технологические возможности государств. Современные формы панспектронно-го контроля за гражданином и обществом одинаково эффективно используются как в либеральных демократиях, так и в классических автократиях. Мы становимся свидетелями эпохи, словами З. Баумана, «текучего наблюдения».
Современный политический процесс трансформируется под влиянием цифровизации. Соглашаясь с С.Н. Федорченко, отметим нарастающую угрозу стирания грани между автократиями и демократиями благодаря цифровым технологиям, пандемии новой коронавирусной инфекции и эффекта храповика. Суть последнего заключается в том, что политические элиты всех типов режимов не торопятся снимать введенные ограничения в виде цифрового контроля над гражданами [20]. Особое опасение вызывает повсеместность внедренных цифровых ограничений вне зависимости от региона и типа политического режима.
Все сказанное позволяет сделать несколько выводов:
1. Утопический интернет начала XXI в. завершается. Свободные технологии Web 2.0 и Web 3.0, которые позволяли создавать уникальные совместные проекты (Mozilla, Linux, Wikipedia и пр.) трансформируются в регулируемые национальные и/или корпоративные онлайн-пространства.
2. Глобальные изменения последних лет способствовали началу принципиального явления демонополизации коммуникационных процессов, трансформируя устоявшийся социально-политический ландшафт.
3. На смену дисциплинарному обществу приходит панспектронный контроль, который состоит в повсеместном и постоянном сборе данных, пользовательской информации, на основании которых осуществляется мо-
ниторинг, предугадывание всяческих паттернов поведения, принуждение к регламентированным способам поведения, и, что имеет особо важное значение, граждане одновременно становятся и наблюдаемыми и наблюдателями. В панспектроне граница между наблюдателем и наблюдаемым размыта (самая мягкая форма - отслеживание активности друзей в социальных сетях).
4. В период пандемии резко возрос риск в сфере цифровых прав граждан: угрозы приватности, проблемы хранения и обеспечения конфиденциальности личной информации, незаконные действия государств и медиакорпораций в отношении персональных данных, регулярная слежка через мобильные телефоны и государственные сервисы, системы видеонаблюдения и распознавания лиц и пр. Данные угрозы и вызовы наблюдаются как в автократических, так и в демократических политических режимах.
5. В условиях становления режимов панспектронного наблюдения эффективное использование научно-технологических возможностей, предоставляемых цифровыми ресурсами, реализуемо в случае пересмотра исследовательской оптики.
6. Дискуссионным вопросом является проблема цифровых форм контроля с сочетаниями социокультурных, цивилизационных особенностей разных обществ.
Список литературы
1. Digital in 2021 // We Are Social. January, 2021 // [Электронный ресурс]. URL: https://wearesocial.com/uk/blog/2021/07/digital-audiences-swell-but-there-may-be-trouble-ahead/ (дата обращения 22.10.2021).
2. Julia Р. Bayer, Valeria A. Vasilyeva, Inna A. Vetrenko. The Social Cred-it System of the People's Republic of China through the Eyes of Foreign Researchers // Управленческое консультирование. 2020. № 7. С. 20-31.
3. How private is your personal information? [Электронный ресурс]. URL: https : //www. independent.co. uk/news/uk/home-news/facebook-fraud-risk-personal-information-page-data-go-short-film-a7120061 .html (дата обращения 22.10.2021).
4. Артамонова Ю.Д. Политическая коммуникация в современном мире: базовые модели. М.: Изд-во Московского университета, 2020. 352 с. (Библиотека факультета политологии МГУ).
5. Gibson W. Google's Earth. New York Times. August, 31 [Электронный ресурс]. URL: https://www.nytimes.com/2010/09/01/opinion/01 gibson.ht ml (дата обращения 22.10.2021).
6. Митчелл У. Я плюс плюс. М.: Strelka Press, 2012. 327 с.
7. Zuboff S. The age of surveillance capitalism: The fight for a human future at the new frontier of power: New York: PublicAffairs, 2019. 691 p.
8. Srnicek N. Platform capitalism. John Wiley & Sons, 2017.
9. Ловинк Г. Критическая теория интернета. М.: Ад Маргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж», 2019. 304 с.
10. Черкашин П. Как Facebook меняет свою политику и можно ли это назвать цензурой. [Электронный ресурс]. URL: https: //www. forbes. ru/tehnol ogii/413423-kak-facebook-menyaet-svoyu-politiku-i-mozhno-li-eto-nazvat-cenzuroy (дата обращения 22.10.2021).
11. Zuckerberg wants Facebook to become online 'metaverse'. [Электронный ресурс]. URL: https://www.bbc.com/news/technology-57942909 (дата обращения 22.10.2021).
12. Деланда М. Новая философия общества. Теория ассамбляжей и социальная сложность / Пер. с англ. К.С. Майоровой. Пермь: Гиле Пресс, 2018. 170 с.
13. Деланда М. Война в эпоху разумных машин. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2014. 337 с.
14. Дудина В.И. От паноптикона к панспектрону: цифровые данные и трансформация режимов наблюдения // Социологические исследования. - 2018. №. 11. С. 24.
15. Surveillance cities. [Электронный ресурс]. URL: https://surfshark.com/surveillance-cities (дата обращения 22.10.2021).
16. Телин К. Настала эпоха санитарной демократии. [Электронный ресурс]. URL: https://m.vz.ru/opinions/2021/10/18/1124518.html?fbclid=IwAR2r-V7b94Ux8s-JgjyEIRnLjn6WVgQEZaluX0R5lfXaf8-Rz8ZKULRQb3E (дата обращения 22.10.2021).
17. Заявление Верховного комиссара ООН по правам человека Мишель Бачелет. 9 апреля 2020 г. [Электронный ресурс]. URL: https://www.ohchr.org/RU/HRBodies/HRC/Pages/NewsDetail.aspx?NewsID=2 5785&LangID=R (дата обращения 22.10.2021).
18. Пандемия создает новые возможности для Большого Брата [Электронный ресурс]. URL: https://pandemicbigbrother.online/ru/ (дата обращения 22.10.2021).
19. The Economist Intelligence Unit's Democracy Index [Электронный ресурс]. URL: https://www.eiu.eom/n/campaigns/democracy-index-2020/ (дата обращения 22.10.2021).
20. Федорченко С.Н. Автократия в цифровой вселенной: перспективы и угрозы политической легитимации // Журнал политических исследований. 2020. Т. 4. №. 4. С. 21.
Бронников Иван Алексеевич, канд. полит. наук, доц., ivbronn@gmail.com, Россия, Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова
PANSPECTRON: STATE, MEDIA CORPORATE, PUBLIC?
I. A. Bronnikov
It is shown that digital opportunities provided by carriers of advanced information and communication technologies are actively used by numerous policy actors to realize their own interests and tasks. It has been proven that the Panoptic Surveillance is being replaced by the Panspectron. The important features of panspectronic observation in the conditions of accelerated digitalization are considered. The digital technologies of control over citizens during the COVID-19 pandemic were analyzed separately. The main digital tools for restricting the rights and freedoms of citizens introduced by different states have been identified.
Key words: political communication, power, control society, panspectron.
Bronnikov Ivan Alekseevich, candidate of political science, associate professor, ivbronn@gmail.com, Russia, Moscow, LomonosovMoscow State University
