Памятники книжности xvii века из Галичского уезда «Сказание о явлении образа Божьей Матери Казанской в волости Бушнево» Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Вестник ЇСТГУ

II: История. История Русской Православной Церкви

2007. Выт.З (24). С. 7-41

Памятники книжности XVII века из Галичского уезда «Сказание о явлении образа Божьей Матери Казанской в волости Бушнево»1

Авдеев А.Г.

к.и.н., старший преподаватель ПСТГУ

В статье речь идет о редком памятнике древнерусской книжности, созданном в 40-е гг. XVII в. Его автором является крестьянин Макарий — уроженец починка Филино, непосредственный свидетель и участник явления чудотворной иконы. В приложении к статьте публикуется текст памятника.

Сказание о явлении чудотворного образа Божией Матери Казанской в волости Бушнево Галичского уезда находится в составе рукописного сборника, хранящегося в РГАДА2. В сборник, состоящий из 287 листов in quarto, входят: апокрифическое сказание «Хожение святого Ивана Феолога», приписываемое ученику апостола Прохору (л. 1-111 об.); «Вопросившу некоему некоего о роде его и о отчестве и здравии отвеща. От главы 13 иже из Гранографа» (л. 112-117 об.); «Святого Геннадия, патриарха Констянтина града, о дузе не-бесней, яко подобие Божие суть» (л. 118-119 об.); «О ехиднех» (л. 119 об.); отрывок из Хронографа («Царство 3-е Тивириево...») (л. 127 об.); послание Илариона Великого «к некоему брату, просившу у него и наказание ко отрекшимся мира Христа ради» (л. 128-167 об.); слово св. Василия Великого о постничестве (л. 168-172); «Апреля в 6 день поучение к царем и ко князем и к епископом и к по-

1 Данная статья является продолжением публикаций памятников книжности, созданных в XVII в. в Галичском уезде. См.: Авдеев А.Г. Памятники книжности XVII века из Галичского уезда. 1. Сказание о явлении Словинской иконы Божьей Матери // Вестник архивиста. 2002. № 4-5 (70-71). C. 228-245; Авдеев А.Г. Еще раз об истории Троицкой Варнавиной пустыни. Приложение: Житие преподобного Варнавы Ветлужского (редакция 1639 г.) // Приглашение к истории: Сб. ст. M., 2003. C. 83-127.

2 РГАДА. Ф. 181 (Библиотека МГАМИД). Д. 605.

пом и ко всем християном еже не упиватися» (л. 172 об. -175 об.); послание царя Ивана Грозного в Кирилло-Белозерский монастырь (л. 176-231 об.)3; заголовок апокрифического послания Понтия Пилата к императору Тиберию (л. 232), после чего следует фраза «Алфавит»; «Сказание, како состави святый Кирил философ по языку словенскому книги, переведе от греческих на словенский язык» (л. 233-283); «Список з грамотки. Государю моему брату Сергею Василевичю Тренка Василев челом бьет» (л. 283 об. - 287 об.).

Рукопись в кожаном переплете с тиснением писана скорописью второй половины XVII в. Водяные знаки: голова шута, ворота4, пасхальный агнец в поле щита, увенчанного короной5, позволяют определить время переписки сборника в пределах конца 60-х — начала 70-х гг. XVII в.

Нижнюю дату составления сборника — не позднее лета 1646 г. -дает послание Тренки Васильева. Автор письма — приказный дьяк Семен (Третьяк) Васильев Башмак — человек, известный при дворе6. Занимавший в разные годы должности в важнейших приказах — Сибирском, Посольском, Казанского дворца и др., он был близок к двору Михаила Федоровича, пользовался благоволением царицы Евдокии Лукьяновны. Удачливая карьера дьяка закончилась со смертью Михаила Федоровича. В 1645-1646 гг. бояре Б.И. Морозов и И.Д. Милославский — ближайшие к новому царю Алексею Михайловичу люди — сменили большинство начальников приказов и назначили на их места своих людей. Сам Третьяк Васильев летом 1646 г. был послан младшим дьяком в Тобольск, что было значительным понижением по службе. По возвращении из Сибири Третьяк Васильев с июня 1650 г. по 1653/54 г. состоял дьяком Сибирского приказа. В 1654 г. принял монашество в Чудовом монастыре под именем Савватия. В ноябре 1659 г. за извет на справщиков Печатного двора в порче церковных книг он был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь. Находясь там, около 1661 г. он написал челобитную Алексею Михайловичу, в которой вновь обвинил справщиков Печатного двора в искажении богослужебных книг. В начале 70-х гг. XVII в. Савватий был

3 В публикации посланий Ивана Грозного этот список не отмечен (см.: Послания Ивана Грозного. М; Л., 1951. С. 562-564).

4 Гераклитов А.А. Филиграни XVII в. на бумаге рукописных и печатных документов русского происхождения. М., 1963.

5 Филиграни XVII в. по рукописным источникам ГИМ. Каталог. Сост. Т.В. Дианова, А.М. Костюхина. М., 1988.

6 О нем см.: Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М., 1975. С. 86-87; Зиборов В.К., Яковлев В.В. Савватий // СККДР. Вып. 3 (XVII в.). СПб., 1998. С. 325-327.

переведен в Московский Новоспасский монастырь и заточен в земляную тюрьму, где, видимо, и умер7.

Письмо Третьяка Васильева, сохранившееся в сборнике, не опубликовано. Оно датировано 16 ноября и может быть написано в

1637 г., так как в нем упоминается князь Андрей Андреевич Голицын, служивший в 1637/38 г. воеводой в Тобольске и умерший 22 сентября

1638 г.8 Верхней границей составления сборника является время написания Сказания о явлении Казанской иконы в с. Бушневе — не ранее 22 апреля 1642 г. (последнее явление Богоматери автору Сказания) и не позднее 6 мая 1643 г., когда к галичскому воеводе Василию Грязному была направлена не упомянутая в Сказании царская грамота с предписанием «новой пустыни Карпищева старца Матвея с братьею от всяких чинов людей оберегать»9. То, что Сказание было создано до раскола Русской Церкви подтверждается и тем, что имя Спасителя употребляется в нем в «дораскольной» форме Исус, а имя святителя Николая — как Никола.

Сказание повествует о начале монастыря Карпищева пустынь. Он возник на месте поселения Карпищева пустошь на землях, принадлежавших стольнику Ивану Фроловичу (Томиловичу) Луговско-му, сыну знаменитого дьяка Томилы (Флора) Июдича Луговского, который получил их в поместье. Это было очень крупное пожалование — дьяк получил черную волость10.

Томила Луговской — одна из ярких фигур эпохи русской Смуты и царствования Михаила Федоровича. Его деятельность С.М. Соловьев ставил в один ряд с подвигами К. Минина и Д. Пожарского, подготовившими «величие и единство русского народа»11. Его служба началась в 1606 г. Томила Луговской служил Василию Шуйскому, а по-

7 См.: Зибров В.К., Яковлев В.В. Савватий // СККДР. Вып. 3. XVII в. Ч. 3. П-С. СПб., 1998. С. 327-329; последнее издание челобитной: Гальченко М.Г. Челобитная инока Савватия Государю Алексею Михайловичу на книжных справщиков // Лингвистическое источниковедение и история русского языка <2004-2005>. М., 2006. С. 295-369.

8 См.: [Петров П.Н.] История родов русского дворянства. М., 1991. Кн. 1. С. 339.

9 Холмогоровы В.И., Г.И. Материалы для истории Костромской епархии. Отд. 1. Галичская десятина с пригороды Солигаличем, Судаем, Унжею, Парфе-ньевым и Чухломою жилых данных церквей 1628-1710 и 1722-1746 гг. Кострома, 1895. С. 314.

10 В качестве таковой Бушневская волость упоминается в декабре 1612 г. (Акты подмосковных ополчений и Земского собора 1611-1613 гг. // Смутное время Московского государства 1604-1613 гг. Вып. 5. М., 1911. С. 166.

11 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. 9 // Соч. В 18 кн. Кн. V. М., 1990. С. 345. О Томиле Луговском см.: РБС. Т. Лабзина-Ляшенко. СПб., 1914. С. 712-715; Веселовский С.Б. Дьяки... С. 301-302.

сле его низложения в 1610 г. присутствовал на Земском соборе, призвавшем на московский престол польского королевича Владислава, однако вершины славы и почета достиг в правление Михаила Федоровича, получив в 1636 г. чин думного дворянина — высшей ступени карьеры для людей его круга12. В торжественные дни Томило Луговской обедал у царя и патриарха, что было особой привилегией, доступной немногим. Неудивительно, что в его руках скопились огромные средства. В 1632 г., во время похода на Смоленск на снабжение русской армии Томила Луговской отправил из собственных средств 100 четвертей (600 пудов) зерна, а в 1621 г. пожаловал на помин души в Троице-Сергиев монастырь 100 рублей. В нем же он, очевидно, незадолго до смерти (не позднее 1636 г.) принял постриг и схиму под именем Филарета (об этом имеется запись во вкладном Евангелии 1643 г. в Казанскую церковь Карпищевой пустыни).

Его сын, пожалованный чином стольника (открывавшим путь к боярству) и отцовским поместьем, таким образом, стал одним из богатейших помещиков Галичского уезда — в 1627/28 г. за ним числились: 1 погост, 23 деревни (из них 2 пустые), 18 починков, 7 пустошей — всего 106 крестьянских дворов с 259 душами мужского пола и земли около 500 га. Центром вотчины был погост Никольский, где стояли две приходские церкви — Софии Премудрости Божией и Николая чудотворца. Здесь и развернулись события, описанные в Сказании.

Этот памятник не единственное произведение, рассказывающее о явлении чудотворной иконы Казанской Божьей Матери в Бушнев-ской волости. В конце XIX в. в приходе с. Бушнева «у одного благочестивого старца» хранилась старинная рукопись (очевидно, утерянная) с местным преданием об этом чуде. По содержанию оно не совпадает с публикуемым здесь Сказанием, но, что замечательно, содержит отсутствующие в нем подробности. О времени составления Предания можно лишь догадываться. Очевидно, оно относилось к более позднему, нежели Сказание, времени (за нижнюю его дату можно принять сообщение о смерти и погребении автора последнего в Карпищевой пустыни). Вместе с тем Предание не везде согласно со Сказанием. Так, духовным отцом Макария назван священник Петр Лав-

12 После падения Василия Шуйского Томила Луговской был назван в числе наиболее верных сподвижников низложенного царя. См.: Тюменцев И.О. Список сторонников царя Василия Шуйского (новая находка в Шведском государственном архиве) // АЕ за 1992 г. М., 1994. С. 318-319. См.: ИвановА.П. Алфавитный указатель фамилий и лиц, упоминаемых в боярских книгах, хранящихся в 1-м отделении Московского архива Министерства юстиции, с обозначением служебной деятельности каждого лица и годов состояния в занимаемых должностях. М., 1853. С. 241.

рентьев, действительно упоминаемый в писцовой книге поместных земель Галичского уезда 1628-1631 гг., тогда как священнику Тимофею отводится незначительная роль. Сохранилось изложение этого Предания, опубликованное в конце XIX в. и воспроизведенное протоиереем В. Ратьковым в журнале Костромской епархии «Благовест»13.

Иван Луговской принял деятельное участие в организации монастыря и, скорее всего, стал его ктитором. Возможно, он отправился в Москву и устроил дело так, что решение об организации обители было принято в очень короткие сроки. Уже в мае 1643 г. царь Михаил Федорович подписал жалованную грамоту галичскому воеводе Василию Грязному об охране иноков новой пустыни.

Первым настоятелем (строителем) нового монастыря стал инок Матвей, упоминаемый в Сказании. В документах его имя встречается вплоть до 1662 г. В мае 1680 г., когда царь Федор Алексеевич в новой жалованной грамоте галичскому воеводе Василию Кондыреву подтвердил его обязанности по отношению к Карпищевой пустыни, строителем монастыря был иеромонах Макарий.

Почти все это время земли Бушневской волости находились у Лу-говских. В 70-е гг. XVII в. ими владел младший сын Ивана Фроловича Илья, получивший к тому времени чин стольника. В 1670 г. он продал часть владений — и в их числе деревню Степурину — Семену и Федору Колединским14. Позднее село Бушнево перешло к князю Степану Ивановичу Татеву, а после - к его вдове Марии, вероятно, дочери И.И. Луговского. В 1719 г. село с 20 деревнями принадлежало сенатору и тайному советнику графу Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину, который в 1730 г. построил каменную Никольскую церковь. В июне 1740 г. по делу о заговоре Волынского он был сослан в Сибирь, его имущество конфисковано. Бушнево стало дворцовой вотчиной15.

Первая церковь, выросшая на месте, указанном Богоматерью, согласно Преданию, была обыденной, то есть построенной за один день. Этот обычай был распространен в более раннее время в Пскове и Новгороде16, где обыденные церкви возводились по обету для из-

13 Бушнево и его церкви. М., 1892. Об этом издании мне известно со слов протоиерея Валентина Ратькова, который почти дословно воспризвел ее в статье «Былое» (Благовест. Издание Костромской епархии. 1995. Апрель-май. №1 (21). С. 9-10).

14 РГАДА. Ф. 281 (Грамоты Коллегии экономии). Галич. Д. 3548.

15 См.: Сапрыгина Е. Графы Мусины-Пушкины и Костромской край // Губернский дом. 1994. № 5. С. 59-60.

16 См.: Зеленин Д.К. Обыденные полотенца и обыденные храмы // Живая старина. 1911. Вып. 1. С. 18-19.

бавления города во время эпидемий и посвящались Спасителю, Богородице или святому, на день памяти которого падало строительство17. Сроки постройки позволяли возвести только деревянный храм (о чем сообщается как в Сказании, так и в Предании). В массовом сознании обыденные храмы связывались с особой святостью сооружения — за короткий срок от начала строительства до освящения церкви нечистая сила не могла заглянуть в него, тогда как храм, который строился обычными темпами, становился святым только после освящения, до этого оставаясь обычным зданием, где могли находить приют бесы.

В нашем случае мы сталкиваемся с явлением нетипичным. Богородица Сама указала Макарию на святость места, где Она желала бы видеть часовню, а обыденная церковь возводилась не для прекращения эпидемии, а для предотвращения грядущего бедствия, что обещала наслать Божья Матерь в случае неповиновения Ее «накозанию».

Обыденные храмы впоследствии заменялись более долговременными. Новая деревянная Казанская церковь в Карпищевой пустыни была сооружена спустя семь месяцев после явления иконы. 8 ноября 1643 г. в ней уже совершалось богослужение. В 1700 г. в обители была построена каменная церковь.

К этому времени Карпищева пустынь захирела. В 1701 г. в ней спасались «казначей старец Ияков, старец Кирил, старец Ульян»18. за обителью не числилось ни крестьянских, ни бобыльских дворов и имелось небольшое поле, которое монахи засевали рожью, овсом, ячменем, пшеницей, горохом и коноплей19. Уже в 1706 г. соборная церковь обители значилась как приходская. В нее были перенесены утварь и иконостас вместе с находившимся в нем чудотворным образом. В дальнейшем, по всей видимости, был упразднен и приход: в XIX в. чудотворный образ находился в иконостасе Никольской церкви с. Бушнева20.

Предание называет место жительства Макария — починок Филино. В начале второй четверти XVII в. здесь было четыре крестьянских двора и один бобыльский. Под пашней находился третник (около 0,2 га) средней земли, столько же было под паром; еще распахивалась половина гектара лесной территории и еще столько же занимал перелог. Покосы давали 2 копны (30 пудов) сена.

17 См.: УваровА.С. Обыденные, единодневные церкви // Древности. Труды MAO. Т. I. Вып. 2. M., 1867. C. 43, 46 (отд. пагинации).

18 РГАДА. Ф. 237 (Монастырский приказ). Оп. 1. Д. 23. Л. 980 об.

19 Там же. Л. 983 об.

20 См.: Беляев И. Статистическое описание соборов и церквей Костромской епархии, составленное на основании подлинных сведений, имеющихся по Духовному Ведомству. СПб., 1863. C. 206. № 719.

Об авторе Сказания, «многогрешном» (как он сам себя называет) Макарии, известно мало21. Предание называет имя его отца — Вукол, редкое для этих мест. По-видимому, ни Макарий, ни его отец не были уроженцами Бушневской волости, поскольку в переписной книге поместных земель Галичского уезда 1626/1627 г. их имен нет.

«Многогрешный» Макарий был человеком грамотным (что для допетровской Руси неудивительно). Рассказ об обретении чудотворного образа в Сказании ведется от первого лица, причем создается впечатление, что запись была сделана по свежим следам, когда точные даты явлений Богоматери еще не истерлись из памяти. Однако автор Сказания не профессиональный книжник. Литературный этикет ему не знаком — в большинстве сказаний о явлениях чудотворных икон автор, сообразно этикету, себя либо не обнаруживает, либо выступает в роли свидетеля свершившегося с кем-либо иным чуда22. Макарий же и свидетель чуда, и автор Сказания, и его главное действующее лицо. Но он осознает сложность своего положения — поэтому в кульминационном месте Сказания Макарий начинает говорить о себе в третьем лице.

В отличие от многих западноевропейских образцов подобного жанра, записанных и литературно обработанных приходскими священниками23, Сказание написано очевидцем. Подтверждается это богословской нерасцвеченностью текста, отсутствием в нем специфических терминов, связанных с пастырской практикой (что можно наблюдать в произведениях покаянной книжности). В Сказании нет прямых ссылок на Священное Писание, а те, что имеются, относятся к самым распространенным.

При всем при этом Макарий, зависимый едва ли не в первом поколении крестьянин, уже обладал устоявшейся психологией, характерной для этого сословия. Оказавшись свидетелем чуда и даже услышав «накозание» Богородицы поставить церковь в определенном месте, по совету приходского священника он пренебрег (!) Ее словами и взялся за возведение храма не на Карпищевой пустыни, но в центре поместья: автору Сказания не отказало чувство социальной субординации.

Сказание о явлении иконы Казанской Божьей Матери в Бушневской волости — типичное для XVII в. произведение местной агиогра-

21 См. также: Авдеев А.Г. Макарий Вуколов // СККДР. Вып. 3 (XVII в.). Ч. 4. Т-Я. Дополнения. СПб., 2004. С. 489-492.

22 См.: Власов А.Н. Сказания о чудотворных иконах Устюжского края XVI-XVII вв. // Книжные центры Древней Руси. XVII в.: разные аспекты исследования. СПб., 1994. С. 224.

23 См.: Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990. С. 166-168.

фии, когда широко распространились повести об обретении чудотворных икон. В литературном плане они довольно однотипны. Основной их фабулой является рассказ об обретении образа, завершающийся реальным актом — строительством на месте чуда часовни, церкви или монастыря. Сюжет строится на столкновении реального и чудесного — обычной жизненной ситуации и ее разрешении с помощью чуда24. В качестве ближайшей аналогии нашему памятнику можно назвать Сказание о явлении чудотворной иконы Божией Матери Тихвинской на Красной горе, написанное не только в одно время (1641 г.) с ним, но и имеющее текстуальные совпадения25.

Завершается Сказание упоминанием о чудесных исцелениях от образа и описанием нового чуда, свидетелем которому был также Макарий. В этом, пожалуй, и состоит отступление от канона — автор, стремясь выдержать хронологию явлений Божией Матери и чудес, проистекших от Ее образа, нарушает стройность и логичность повествования. К описанию чудес, которыми должны завершаться подобного рода сказания, Макарий присоединяет рассказ еще об одном явлении Богоматери и Ее последнем «наказании», данном ему и строителю новой пустыни — иеромонаху Матвею. Отметим и то, что фиксация чудес — главным образом, видимо, исцелений — дана в суммарном виде; описания каждого конкретного случая, как это делалось в иных обителях, нет.

Этот памятник, если можно так выразиться, «сиюминутен». И все же, как кажется, главной особенностью Сказания, отличающей его от аналогичных произведений древнерусской книжности, является то, что в откровении Божией Матери в наиболее концентрированном виде содержатся основные положения педагогики Древней Руси, последовательно данные во взаимосвязи друг с другом. Так что Сказание можно расценивать и как своего рода «педагогический манифест», призванный вернуть в повседневную жизнь уходящую духовность.

Автор Сказания не тонкий стилист. Оно достаточно тяжеловесно, язык лишен изящества. Чувствуется, что только экстраординарность ситуации побудила Макария взяться за перо: первое его литературное произведение оказалось и последним. Автор Сказания как человек Средневековья очень эмоционален. Когда он говорит о явлении Богоматери, чувства настолько переполняют его, что речь становится сбивчивой, произведение теряет стройность и расплывается в потоке эмоций. Но, в отличие от своего западноевропейского совре-

24 См.: Власов А.Н. Сказания... С. 215, 224.

25 См.: ЩаповА.П. Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия (православного и старообрядческого) // ЖМНП. 1863. Ч. СХУГГ. С. 39-40.

менника, Макарий не впадает в религиозную экзальтацию. Воспитанный в присущей Православию трезвенности души, он не поддается прелести мистического экстаза.

Вместе с тем нельзя не признать за автором Сказания определенной начитанности. Отдельные его эпизоды показывают знакомство автора не только со Священным Писанием и житийной литературой, но и с такими произведениями древнерусской книжности, как Домострой и Стоглав, хотя, надо признать, с последним он был знаком опосредованно. Определенные параллели можно найти с Поучением отца духовного к детем духовным26 — памятником книжности, известном с XVII в. Но еще больше совпадений мы обнаружим с Повестью о табаке27. Это произведение Макарий, без сомнения, хорошо знал и использовал при литературной обработке своих видений.

Немаловажно отметить и параллели между Сказанием и народной духовной поэзией. В частности, по композиции и идеям оно чрезвычайно близко к стиху «Святая Пятница», записанному П.И. Якушкиным28:

Во пустыни святой труженик трудился,

Не владал он ни рукою, ни ногою.

Во сне ему Пятница являлась,

Крестом она его окрещала,

Свечой она его осветила,

Гласом она его оглашала:

«Ты встань, раби Божий, подымися,

Ты встань, раби, Богу помолися,

Поди раби, по всему свету,

Прославь, раби, всему миру,

Чтобы в неделе по три дня поминали,

А пятницу, среду почитали,

В воскресный день не работали,

Во пятницу пыли не пылили,

К обедне, к заутрене ходили,

Усердно бы Богу помолились,

По Божьему закону поживите:

Друг друга почтите,

Брат брата не браните,

26 См.: Смирнов С. Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины. М., [1912]. С. 235-240.

27 См.: Памятники старинной русской литературы, изд. гр. Г. Кушелевым-Безбородко под ред. Н. Костомарова. СПб., 1860. Вып. 2. С. 434.

28 Голубиная книга. Русские народные духовные стихи XI-XIX вв. М., 1991. С. 209.

По Божьему закону поживите:

Мать детей не проклинайте,

Мать детей жидами не называйте.

Несмотря на запись, произведенную Макарием, Сказание о явлении Казанского образа Божией Матери какое-то время продолжало бытовать изустно. Интерес к нему, видимо, подогревался благодаря обители, где хранилась святыня. Однако судьба Сказания в устной традиции оказалась не совсем счастливой: в XIX в. подробностей явления образа уже не помнили. И. Беляев отметил лишь, что Казанский образ в церкви с. Бушнева, почитается как чудотворный29. Эти же сведения повторил и Е. Поселянин30.

Возможно, забвение чуда было связано с двумя обстоятельствами: недолговечностью монастыря (он просуществовал менее полувека) и отсутствием службы чудотворному образу, которая бы постоянно воспроизводила обстоятельства его обретения. Еще одна причина «забвения» чуда, вероятно, заключается в том, что список Сказания со временем затерялся. Во всяком случае, жители Бушнева черпали сведения о чуде не из произведения Макария, а из составленного несколько позднее него Предания.

«Многогрешный» Макарий — сын своего времени. В его воззрениях отразилась та «наиболее глубокая черта русского народа», по определению Н.О. Лосского, как «религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра»31.

Идеал автора Сказания — Святая Русь, Русь поста и молитвы, незыблемых нравственных правил и воздержания. Но как непохожа действительность на желаемое! Как кажется, именно в XVII в. «падение нравов» в древнерусском обществе достигло той опасной черты, за которой начиналось крушение отеческих устоев. Это прямой результат Смуты, пережитой русским обществом в начале столетия. «Смута была не только политическим кризисом, не только социальной катастрофой, — писал протоиерей Г. Фроловский. — Это было еще и душевное потрясение, или нравственный перелом... Из Смуты народ выходит изменившимся, встревоженным и очень взволнованным, по-новому впечатлительным, очень недоверчивым, даже подозрительным. Это была недоверчивость от неуверенности. И эта душевная неуверенность или неустойчивость народа была много опас-

29 См.: Беляев И. Полное... С. 206. № 719.

30 См.: Богоматерь. Полное иллюстрированное описание Ее земной жизни и посвященных Ее имени чудотворных икон / Под ред. Е. Поселянина. М., 1909. С. 446.

31 Лосский Н.О. Характер русского народа. Кн. 1. ЕгапНшІ-а/Маіп, 1957. С. 5.

нее всех тех социальных и экономических трудностей, в которых сразу растерялось правительство первых Романовых»32.

И если правительство в 40-50-е гг. XVII в. пыталось найти выход в законодательном оформлении обязательности всеобщего поста и покаяния, грозя ослушникам «опалой без всякия пощады»33, то Божья Матерь подсказала Макарию иной, быть может, менее болезненный, но более трудный вариант возвращения к исконной святости. Ведь явление чудотворной иконы — еще одна попытка очистить души людей, преобразить их естество как раз накануне потрясений 40-х гг. XVII в., завершившихся церковным Расколом. По «накозанию» Божьей Матери каждый, обратившись к самому себе, должен перестроить собственную жизнь, исключив из нее латинскую ересь и неистовства плоти. Такой совет был понятен обществу, где монастырь считался идеалом человеческого общежития, но... невыполним на практике. Недаром сетованиями на скудость веры наполнены многие памятники древнерусской книжности. И даже в данном Сказании, если исходить из принципа доказательства от противного, поучения Богоматери направлены как раз именно против неверия многих современников Макария.

Как истинно православный человек, Макарий — человек, для которого «незначительного события достаточно, чтобы мысль... заработала сама собой и дошла до вещей самых значительных»34. Он ищет морально-мистическое объяснение фактам окружающей его действительности, стремится не столько преобразовать мир, сколько одухотворить его. Ведь в идеале мир — это Божественная Красота, но утраченная. Явленная же икона — образ красоты истинной и спасительной, раскрывающей для людей путь к Богу, к спасению. «Икона создает человека, напоминая ему об образе Божьем, в нем сокрытом», — отмечает И.М. Языкова35. Так что то, о чем пишет автор Сказания, он понимает как некое отпадение от идеала, наставления же Богородицы — как средство возвращения утерянного путем возвышения над пороками, то есть восстановления в себе красоты, но не внешней, тленной, а внутренней. Для Макария нет разной правды — боярской, дворянской, крестьянской, а есть одна истина, общая для всех — православная вера, она же идеал социальной справедливости. Как православный человек, он не знает компромисса — для него возможно лить моральное совершенство, до которого каждый может дойти сам, подавив собственные греховные инстинкты.

32 Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. С. 57.

33 Смирнов С. Древнерусский духовник. Исследование. М., 1913. С. 202203.

34 Леви В.Л. Я и мы. М., 1973. С. 68.

35 См.: Языкова И.М. Богословие иконы. М., 1995. С. 12-13.

Но вера и идеал Святой Руси для Макария неразделимы. «Святая Русь требует святого дела»36. Этим делом и является строительство обыденной церкви, откуда заветы Богородицы должны разойтись по всей стране.

В Сказании нет малозначащих деталей — все в нем подчинено главной цели. Значим даже день совершения чуда, который совпадает с одним из основных праздников годового цикла — Входом Господним в Иерусалим. Это не только начало Страстной седмицы, когда строжайшее воздержание и умножение молитв готовит души к вселенской радости Воскресения Спасителя, но и преддверие главного лишь в Православии праздника Светлого Воскресения — Пасхи.

И все же Святая Русь Макарию представляется не в обобщенном образе великой и бескрайней страны. Она для него — конкретное место, та самая Карпищева пустошь, о которой Сама Богородица свидетельствует, что подобного по чистоте места «во всей Руской земле» не найти. Но со строительством храма понятие «родной край» приобретает мистический смысл37 — отсюда на всю страну должна излиться Благодать Божией Матери. Мысль эта настолько поражает Макария, что он вначале не в силах в это поверить. Лишь чудо заставляет его воспринять эту истину. Уверившись, он готов идти «во всю Рускою землю и проповедати сия всем православным християном». Но это — уже показатель развитого национального самосознания Макария, а точнее, тех его черт, что родились в годы Смуты: чувства гражданского долга и осознания личной ответственности за судьбу Русской земли38. Гражданский долг для Макария имеет ярко выраженную религиозную окраску — как долг донести до всех православных наказания Богородицы. Говоря иначе, в силу особенностей русского национального сознания, он готов добровольно принять на себя подвиг странничества, но не искать правды а нести открывшуюся ему истину людям39. Извечная тяга русских «к землям на горизонте»40 у Макария не порождена социальным бесправием, нуждой и неустройством хозяйственного быта — скорее, это жажда спасения всего православного мира, находящегося в неведении относительно чуда, происшедшего в неведомой глуши, у села Бушнева.

36 Соловьев Вл.С. Русская идея // Соч. Т. 2. М., 1988. С. 309.

37 См.: Ничипоров Б.В. Введение в христианскую психологию. Размышления священника-психолога. М., 1994. С. 139-140.

38 См.: Лихачев Д.С. Национальное... С. 112.

39 Ср.: Бердяев Н.А. Русская идея // О России и русской философской культуре. М., 1990. С. 218.

40 Сабиров В.Ш. Русская идея спасения. Жизнь и смерть в русской философии. СПб., 1995. С. 93.

Эти представления у Макария находятся в полном соответствии со средневековой системой мышления, для которой «земля как географическое понятие одновременно воспринимается как место земной жизни... и... получает не свойственное современным географическим понятиям религиозно-моральное значение. Эти же представления переносятся на географические понятия вообще: те или иные земли воспринимаются как праведные или грешные»41. Но есть здесь и характерная черта русского традиционного миропонимания — соборность истины42. Чудо соборно, ибо истина для индивидуального сознания, как показал опыт автора Сказания, закрыта. Откровение Божьей Матери открывается не только и не столько Макарию, но и его односельчанам. Соборно и само местное самосознание, — людей связывает не внешняя его сторона, то есть факт рождения и проживания на данной территории, но внутренняя — соучастие в чуде.

Впрочем, и сами явления чудотворных икон — а в особенности богородичных — свидетельство неисчислимой Божией благодати, изливаемой на Русскую землю, — в целом также зиждется на понятии Святой Руси43.

Какие же наказания Богородицы, необходимые для возрождения идеала Святой Руси (которое, подчеркнем, должно начаться именно от Карпищевой пустыни), воспринял Макарий? При отсутствии в древнерусской книжности стилистической разницы между авторской и прямой речью мы не можем сказать, передал ли Макарий дословно обращенные к нему слова: Богородица как бы говорит языком автора Сказания, а тот, в свою очередь, излагает Ее слова в соответствии со своим уровнем понимания, внеся в текст известную долю крестьянского здравого смысла. Откровение становится «монологом в монологе», а автор — объектом воздействия чудесной силы. В этом отношении Сказание более близко книжности XVI в., хотя — и этим Сказание связано со своей эпохой — Макарий, его автор и действующее лицо одновременно, не теряет индивидуальности. Немаловажно отметить и то, что приводимый ниже «педагогический манифест» не имеет конкретного адресата — он обращен ко «всем православным християном, верующим в Господа нашего Исуса Христа и в Пречистую Его Матерь» без различия рода и звания.

41 Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Избр. статьи. В 3 т. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн, 1992. С. 407.

42 См.: Сабиров В.Ш. Русская... С. 9.

43 См.: Снессорева С. Земная жизнь Пресвятой Богородицы и описание святых чудотворных Ее икон, чтимых Православною Церковью, на основании Священного Писания и церковных преданий. СПб., 1892. С. 153.

Структура этого «манифеста» четка и иерархична. Говоря иначе, она имеет несколько взаимосвязанных уровней, соответствующих различным «кирпичикам» средневекового общества. Нижний уровень составляют важнейшие обязанности всех христиан по отношению друг к другу. Второй уровень, связанный с отношениями внутри семьи, имеет две параллели, характеризующие обязанности детей по отношению к родителям и родителей по отношению к детям. Третий, более высокий уровень логически проистекает из второго. В нем опять-таки параллельно друг другу рассматриваются обязанности духовных отцов по отношению к духовным детям и духовных детей по отношению к духовным отцам. Эти наставления выводят читателя на новый уровень, связанный с важнейшими индивидуальными обязанностями христиан по отношению к церкви и к самим себе. Таким образом, круг поучений, совершивший движение от микро- к макросоциуму, замыкается. Однако это движение не может совершаться отдельным индивидуумом, но целым сообществом, то есть соборно. Все это находится в соответствии с идеалом древнерусского общества как одной большой семьи, где личность (а точнее отдельный индивидуум) подчинена коллективу. Да и слова Богоматери направлены не к одному человеку, а ко всему обществу в целом.

Такая структура не случайна. Если идеалом хозяйственной жизни России являлась автаркия — самодостаточность — отдельного домохозяйства (вне сословных рамок), низшей ячейки, из совокупности которых складывалась экономическая структура общества, то нравственное благополучие общества зависело от духовной автаркии тех же ячеек. Это нагляднее всего демонстрирует Домострой, где принципы экономического благосостояния отдельного домохозяйства неотделимы от духовного благополучия всех его составляющих. В Сказании же основной упор делается на различные уровни автаркии духовной, от которой зависит нравственное благополучие общества.

Пожалуй, наиболее интересным в этой ситуации будет то, что «программа» возрождения духовности, изложенная в Сказании, исходит не от представителя господствующей элиты, а от крестьянина. И здесь, как кажется, не находит подтверждения укоренившееся в эпоху исторического материализма представление о темноте, забитости и невежестве русского крестьянина, задавленного «тупостью и идиотизмом» деревенской жизни44. Напротив, мы видим крестьянина человеком грамотным и образованным, с богатым духовным миром, неравнодушным к судьбе родной земли.

44 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 71.

20

Предлагая рецепт переустройства российской действительности, Макарий знал наверняка, что его голос не будет услышан: с мнением простого крестьянина вряд ли бы посчитались. Вторая причина, по которой мнение автора Сказания, исходи оно лично от него, осталось бы без внимания, — это его «духовная младость»: «духовное совершеннолетие» было присуще только царю и патриарху. Остальное население рассматривалось как «худые людишки», «сироты», которых высшая светская и духовная власть обязана наставлять. Сознавал это и Макарий, называвший себя «многогрешным» и «малоумным». Но Макария услышали: со Сказанием ознакомился владелец Карпище-вой пустоши И.Ф. Луговской, а через него, видимо, царь; оно имело хождение (как показывает сохранившийся список) среди приказных дьяков.

Остается добавить, что все вопросы, поднятые в Сказании, были актуальны в то время. Со словами Богоматери почти дословно совпадает 10 статья XIV главы Соборного Уложения 1649 г.: «И того ради подобает отцем духовным детей своих духовных поучати и наказова-ти страху Божию, и чтобы промежю себя и в соседстве жили любовно, не крали и не разбивали, и не ябедничали, и на лжи не послуше-ствовали, и чюжаго не восхищали, и сами не обидили, и скверными речьми не укорялися, и накриве бы креста не целовали, и именем Бо-жиим во лжу не ротилися и не клялися...»45

Но все же образ крестьянина — посредника Богородицы, передающего Ее слова «всему миру», крестьянина — наставника православных христиан — не что иное, как естественный (правда, уже неосознаваемый) продукт Смуты, когда не только народ ощутил собственную политическую значимость, но и худородный холоп (и первый — галичанин Григорий Отрепьев) увидел себя помазанником Божьим, источником высшей власти в государстве46.

Как кажется, наиболее верно «механизм» возникновения подобных явлений в средневековом обществе определил А.Я. Гуревич. Не отрицая их реальности, исследователь отметил, что человек этой эпохи «видел в своих грезах и бреду то, что навязывали ему как фольклорная традиция, так и религиозная идеология, и в своем интимном мистическом опыте находил образы и ситуации, о которых ему толковали приходский священник и странствующий проповедник и которые он видел изображенными в церкви и соборе»47. Всем

45 Соборное Уложение 1649 г. // Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 3: Акты Земских Соборов. М., 1985. С. 161 (далее Соборное Уложение цитируется по этому изданию).

46 См.: Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 3. М., 1908. С. 82-84.

47 Гуревич А.Я. Средневековый мир. С. 163.

этим условиям отвечает и видение Макария. Подобно тому как французский крестьянин узнавал в явившейся ему Святой Деве статую Мадонны из собора, наш автор без труда определил в явившейся ему Богородице Казанский образ. Образ грозной Царицы Небесной находит отражение и в глубинах народной психологии: до сих пор верующие галичане преклонного возраста противопоставляют «сердитую» Казанскую Божью Матерь «доброй и милостивой» Владимирской. Отметим также, что в словах Макария о том, будто «сей список списан с подлиннаго наказания Пречистыя Богородицы Ко-занския и тридневнаго Воскресения Христова, и святаго архангела Михаила, и святаго чюдотворца Николы, и святыя великомученицы Поросковеи, нарицаемыя Пятницы», представлен не произвольный набор хотя бы и особо почитаемых святых. Здесь перечислены иконы из местного чина иконостаса Казанской церкви Карпищевой пустыни, отраженные в описи 1701 г.48 Но не только. Святитель Николай и мученица Параскева — наиболее почитаемые русским народом святые, его заступники от всевозможных бед и несчастий. Так что зримая и невещественная реальность в сознании Макария оказываются неразрывно слиты, однако неземные явления облекаются автором Сказания в привычные земные формы. Впрочем, и представление о Богородице как хранительнице устоев христианской педагогики и наставнице обучающих и обучаемых уходит корнями в глубины народной психологии. Недаром в Казанском соборе на Красной площади Москвы находился список с чудотворного образа Божьей Матери «Воспитание», перед которым родители молились за детей49.

Вопрос, почему Макарию был явлен именно образ «строгой» Божьей Матери Казанской, имеет корни и в событиях русской истории. Обретенный в 1579 г., образ с наиболее благодатной силой впервые проявил себя в годы Смуты. В 1612 г. икона стала Путеводительницей второго ополчения, двинувшегося из Нижнего Новгорода на освобождение Москвы. Чудотворная сила, исходившая от образа, умноженная всеобщим постом и покаянием, помогла одержать победу над засевшими в столице поляками. Так в истории почитания Казанского образа воедино сошлись две линии: народная и государственная. Первая проявилась сразу после освобождения Москвы в 1612 г., когда, в отсутствие царской власти, воины ополчения «уставиша праздник торжественный празновати о таковой дивной победе»50. Общего-

48 РГАДА. Ф. 237 (Монастырский приказ). Оп. 1. Д. 23. Л. 960-962.

49 См.: Богоматерь... С. 174.

50 Шаховской С.И. Летописная книга // ПЛДР. Конец XVI - начало XVII вв.

сударственной святыней, «палладиумом царского дома Романовых, защитницей столицы царства и охранительницей трона» икона сделалась к 1636 г., когда на Красной площади Москвы встал каменный Казанский собор, занявший второе после кремлевского Успенского собора место в иерархии столичных храмов51. Он был возведен на средства царской семьи, которая «начаша к тому образу веру держати велию и повелеша празновати дважды в год и ход уставиша со кресты»52. Так «почитание образа все более соединялось для царя Михаила Федоровича и его семьи с восприятием Казанской иконы как символа покровительства Богоматери не только Российскому государству, но и, особо, новой царской династии. Это личностное отношение, крепнущую веру и почитание Образа можно считать главными источниками создания все новых и новых храмов сначала в Москве, а затем и по всей России»53.

Макарий передает следующие «накозания» Божьей Матери:

«Чтобы любили друг друга и брат брата, сосед соседа, и ближняго своего, яко ж сам себе».

(Макарий по памяти воспроизводит слова из Евангелия от Марка54: «Возлюбиши ближняго своего яко сам себе». Это место, самоочевидное для всякого христианина, дано в Сказании в более расширенном понимании, нежели в Домострое. В последнем, хотя и подчеркивается, что необходимо возлюбить «всякого человека, по образу Божию созданнаго», все же делается немаловажная оговорка, ограничивающая действие этой заповеди: «рекше всякаго христианина»55. М.А. Ильин обратил внимание на то, что проповедь любви к ближнему не была на Руси абстрактной формулой: под нею понималось единство всех людей, населявших Российское государство56.

«А дети отцов своих и матерей почитайте честно во всем».

Макарий отталкивается от пятой заповеди Моисеевой, однако знаком он с ней по Евангелию от Марка57. Послушание детей роди-

М., 1988. С. 420. Об этом см.: БеляевЛ.А., ПавловичГ.А. Казанский собор на Красной площади. М., 1993. С. 9.

51 См.: Беляев Л.А., Павлович Г.А. Казанский... С. 21.

52 ПСРЛ. Т. 14. Первая половина. СПб., 1910. С. 133.

53 Павлович Г.А. Казанская икона Богородицы и Казанский собор на Красной площади в Москве // Культура средневековой Москвы XIV-XVII вв. М., 1995. С. 230.

54 Мк 12.31; ср.: Мф 22.39.

55 Домострой / Изд. подготовили В.В.Колесов, В.В. Рождественская. СПб., 1994. С. 10.

56 См.: Ильин М.А. Искусство Московской Руси эпохи Феофана Грека и Андрея Рублева. М., 1976. С. 11.

57 См.: Мк 7.10.

телям было основой воспитания в Древней Руси, и библейские тексты по этому вопросу являются наиболее цитируемыми в древнерусской книжности. Эта проблема кажется Макарию настолько очевидной, что он просто фиксирует ее как факт, тогда как, например, в Домострое она раскрывается более подробно.

«А родители чад своихъ не раздражайте, наказуйте ихъ».

Перифраз изречения из Послания апостола Павла к Ефесянам58: «И отцы, не раздражайте чад, но воспитовайте их в наказании и учении Господни», заключающего квинтэссенцию древнерусской педагогики. Воспитание детей в страхе Господнем (ибо он есть начало премудрости)59 не мыслилось без телесных наказаний. Однако в отличие от Домостроя, признающего безусловность телесных наказаний, Макарий считает более важным соблюдение меры. Впрочем, в Древней Руси термин «наказание» не всегда понимался в прямом смысле как непосредственное физическое воздействие на воспитуе-мого. Это могли быть и различные наставления. Так, Домострой вменяет в обязанности главы семьи наказание домочадцев «не нужею, ни ранами, ни работою тяшкою, имеюще яко дети во всяком покое... и во всяком устрое»60.

«И не велите [детям] лаятися по жидовски и матерны! не броните-

ся».

Сквернословие считается одним из смертных грехов, за который человек «не имеет наследия в Царстве Христа и Бога»61. На Руси, несмотря на явное противопоставление «лаяния (то есть произнесения хулы) по-жидовски» и матерной брани, два этих выражения были практически синонимичны друг другу. Еще митрополит Фо-тий (умер в 1427 г.) требовал от священнослужителей: «Учите своих детей духовных, чтобы престали от скверных слов неподобных, что лаются отцевым и матерным»62. Осудил мат и Стоглав63. В XVII же столетии брань сделалась обычной. Адам Олеарий отметил, что на Руси и духовные лица, и женщины, и даже дети не стыдятся осыпать друг друга бранными словами64. Но и подход к брани еще более уже-

58 См.: Еф 6.4.

59 См.: Иов 28. 28; Пс 110.10; Притч 1.7; Сирах 1.15.

60 Домострой... С. 9.

61 Еф 5. 4-5.

62 Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1 // РИБ. 1908. Т. VI. С. 282.

63 См.: Стоглав // Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. С. 274.

64 См.: Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1905. С. 186-187, 233, 345-346.

сточился. Так, Повесть о табаке уже считает, что «егда человек ма-терно избранитца, то гибель его крововито, небо и земля потрясет-ца, а Богородице укоризну приносят»65. Как видим, проблема выводилась как в плоскость нравственную — оскорбление Матери-Земли, — так и в религиозную — матерная брань признавалась не только несовместимой с христианской верой, но и прямым оскорблением Богородицы как «Всепетой Матери», под Чьим благодатным покровительством находится все сущее. Особенно ярко это видно в духовной поэзии. У каждого человека — утверждается в них — имеется три матери - Богородица, «сыра земля» и та, что «скорбь приняла»66:

А потому матерная брань — непростительный грех:

Мы за матерное слово все пропали,

Мать Пресвятую Богородицу оскорбили,

Мать мы сыру землю осквернили67.

Так что связь запрета на произнесение бранных слов с воспитанием в страхе Господнем прямая и очевидная. В отличие от памятников более раннего времени, возлагавших ответственность за отучение от брани на священнослужителей, Макарий считает это прямой задачей родителей. А это снова заставляет вспомнить слова Олеария. Дети в русских семьях — отмечал он, — узнавали бранные слова раньше, чем имя Бога: «...подобные гнусные речи... говорят... родители детям, а дети родителям»68. Прекратить эту порочную практику могли как нормальные отношения в семье, так и увещевания священнослужителей.

В XVII в. одна из разновидностей брани называлась «жидовским словом»69. Опираясь на текст «Просветителя» преп. Иосифа Волоцко-го, мы можем трактовать ее в расширительном значении произнесения «хулы на Господа нашего Иисуса Христа, на Пречистую Богородицу, на великого Иоанна Предтечу и на всех святых апостолов, мучеников, преподобных и праведных», поругание церквей, креста и икон70. Говоря иначе, запрет на «лаяние по-жидовски» в противопоставлении брани матерной — это прежде всего запрет на богохульство.

«...Ни кленитеся именем Божиим».

65 Памятники... С. 434.

66 Голубиная книга... С. 220.

67 Там же. С. 200.

68 Олеарий А. Описание... С. 186-187.

69 Смирнов С. Древнерусский... С. 156.

70 См.: Иосиф Волоцкой, преп. Просветитель. М., 1993. С. 350.

Данное место восходит к тексту Нагорной проповеди71. Запрет клясться именем Божиим встречается в произведениях древнерусской книжности со времен Киевской Руси. На этом вполне очевидном факте Макарий не заостряет особого внимания.

«...И проклятого табаку не пейте отнюд».

Курение («питье») табака, сделавшееся в XVII в. повсеместным на Руси, было одной из наиболее болезненных язв той эпохи, считавшихся моральной проблемой. Один из первых указов против курения был издан царем Михаилом Федоровичем в 1634 г.72 В глазах русских — в том числе и Макария — связь курения табака с латинской верой — католичеством — была несомненной, так как зелье попадало на Русь главным образом через «литовских людей» (поляков) и «иноземцев, которые... Государю служат»73. Курящему человеку, формально считавшемуся если не вероотступником, то иноверцем, запрещалось входить в церковь, прикладываться к Евангелию и иконам, принимать причастие (ибо, как подчеркивалось еще в Домострое, «мерзско Гос-подеви наш смрад и обоняние»)74; с курящими запрещалось есть за одним столом и даже мыться в одной бане75. Формально Макарий идет дальше этих запретов, объявляя иноверцами не только любителей табачного зелья, но и тех, кто ел и пил с ними за одним столом76.

«А отцы1 духовные детей своих учили страху Божию и заповеди Бо-жия творити, и к церкви Божии приходити по вся дни».

Это место имеет параллели в Стоглаве: «И того ради вам священником подобает своих духовных детей поучати и наказывати прилежно, чтобы все православные крестьяне к церквам Божиим ходили и к вам на покаяние приходили с женами своими и с детьми и жили бы потому же в чистоте и в покаянии и в прочих добродетелех, якоже подобает православным крестьяном»77. Впрочем, в обществе, где обязанности пастырей по отношению к пастве строго соответствовали идеалу, трудно ожидать подобных предписаний. В XVII в. многие ми-

71 См.: Мф 5. 33-37; ср.: Иак 5. 12.

72 См.: Соборное Уложение... С. 254-255.

73 Там же. С. 254.

74 Домострой... С. 10.

75 См.: Костомаров Н.И. Очерк... С. 239.

76 В Древней Руси католиков не считали христианами. Этот факт был отмечен еще С. Герберштейном (Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 103). Трифон Коробейников, в конце XVI в. побывавший в Иерусалиме, отрицал связь «латынской веры» с христианством, под которым он понимал только Православие (см.: Хожение купца Трифона Коробейникова по Святым местам Востока // Записки русских путешественников XVI-XVII вв. М., 1988. С. 38, 39, 41).

77 Стоглав... С. 298, 300.

ряне предъявляли духовным отцам вполне обоснованные претензии. «...И соблазнились о нас, учителех, — жалуется приходский священник, — не умеем вас учити и наказати, толко свое чрево насыщаем от вас, да честни и славни творим ся, а о ваших душах не печемся»78. Тем не менее, Макарий тонко подметил одну важнейшую черту древнерусской педагогики. При общности целей (воспитание в страхе Божьем) обязанности родителей и духовного отца по отношению к ребенку были различны. Если в обязанности семьи входило воспитание, то есть научение детей душевному, мирскому и домовому строению (такая программа в наиболее полном и систематизированном виде представлена в Домострое), то духовный отец, исповедовавший всю семью, по выражению В.О. Ключевского, «мог проверять и исправлять результаты воспитания»79. С общей же целью родителей и духовного отца — воспитанием в страхе Божьем — согласуется необходимость соблюдения заповедей Божьих и ежедневное посещение храма. Одним словом, — воспитание в страхе Божьем предусматривало создание в человеке того постоянного душевного настроя, когда он боялся совершить греховный проступок, а не слепого повиновения установленному порядку жизни.

«А дети бы1 духовные отцов покорялися бы1 учению их».

Вопрос о взаимоотношении паствы и пастырей в XVII в. (да и в другие эпохи) был на Руси весьма болезненным: в глазах мирян духовные отцы не всегда соответствовали идеалу, равно как и паства не всегда следовала наставлениям духовных отцов. Не случайно в уже цитированном Поучении отца духовного пастырь в ответ на упреки прихожан ставит им в укор: «и вы... нас не слушаете, а все телу своему угодне творити, а своеи душе ни малыя части не уделяете»80. По Домострою, безусловность подчинения духовному отцу — один из устоев семьи81. Сам Макарий следовал этому идеалу — в Сказании его духовный отец, приходский священник с. Бушнева Тимофей, играет вторую после автора роль. Ему последний открывает смысл свершившегося с ним чуда, с ним едет на указанную Богородицей Карпищеву пустошь. А о большом авторитете о. Тимофея среди прихожан и его праведной жизни свидетельствуют слова Богородицы, именно ему поручающей сохранение Своего образа.

78 Поучение отца духовного детем духовным // Смирнов С. Материалы... С. 235.

79 Ключевский В.О. Два воспитания // Соч. В 9-ти тт. Т. IX. М., 1990. С. 13-14.

80 Поучение отца духовного детем духовным // Смирнов С. Материалы... С. 235.

81 См.: Домострой... С. 12.

Ниже идет конкретизация того, что должны внушить пастыри своим духовным детям, а те, в свою очередь, принять это к безусловному выполнению:

«...дабы веровали в Господа нашего Исуса Христа;

а среду и пяток почитали;

и к церкви Божии приходили с верою».

Эти наставления настолько самоочевидны для верующего человека, что Макарий даже не считает нужным подробнее останавливаться на них.

«И празники честно имели Христовы1, и Богородичны, и Архангело-вы, и Предотечевы, и всех святых. И в те бы дни святыя в чистоте пребывали, и упражнялися бы на молитву, и к церкви Божии приходили с верою».

Это требование можно рассматривать двояко. С одной стороны, строгие многодневные посты, неуклонно соблюдавшиеся на Руси всеми, по окончании — особенно на Святой Неделе — превращались, по словам изумленных иностранцев, «в страшный разгул»82, когда о чистоте и молитве забывали. Разумеется, такое поведение вызывало осуждение у многих русских. «А пиров против празников не чините, — читаем в Поучении отца духовного, — не пеите до великого пьянства, чтоб заутренняя не проспати, а празников за все пытаите у церкви, как бы вашим неведанием в кои празник на коеи неделе в грех не впасти»83. С другой стороны, ключ к разгадке этого места Сказания дает Стоглав. Именно здесь обличается «еллинское беснование», творившееся во многие праздники христианского календаря, особо выделенные Макарием: на Троицу, Рождество и Крещение Христовы, Рождество Иоанна Предтечи, в Великий Четверг, в первый понедельник Петрова поста и в иные святые дни, которые некогда совпадали с языческими праздниками84. «Вместо же сего беснования, — предписывает Стоглав, — отныне и впредь подобает крестианом на таковая святыя и честныя праздники и посты к церквам Божиим на молитву упражнятися и песньми Божественными слаждатися, и святаго почитания Божественнаго со вниманием слу-шати, и на Божественых Литоргиях со страхом стояти и потом браш-ном и питием вкупе, о Бозе ликовствующе со священническим чином и со други своими и маломощных питающе, и веселящеся во славу Божию, а не пьянством, якоже и в прочия Господьские празд-

82 Бывшего полкового священника магистра Генриха Седерберга заметки о религии и нравах русского народа, во время пребывания его в России с 1709 по 1718 г. // ЧОИДР. 1873. Кн. 2. С. 23.

83 Смирнов С. Материалы... С. 238.

84 См.: Стоглав... С. 310.

ники»85. Предписание Макария почти дословно совпадает с этим постановлением, обличая праздничное неистовство плоти.

«Некакова бы помысла и гнева не ймели на друга своего, а во гневе бы не простяся, в церковь Божию не входили. А священники бы их такожде во гневе не простяся друг со другомъ в церковь их не пущали и приношения бы от гневливых в церковь не приимали».

Первоисточник этого наставления - Евангелие от Матфея86. Подобные советы следует признать одним из общих мест русской книжности XVII в. Сходные мысли можно найти в Поучении отца духовного: «О горе тому иже на кого кто гнев держит, или бився, или сварився с кем, или кому что зло сотворил, на кого зло на сердцы имея, а не протився идет в церковь, или просвиры и свещу принесет, тот принос его недостоин, а сам винен есть муце вечныи»87. Правда, Макарий настроен более радикально, требуя от священнослужителей, чтобы те не только не принимали никаких приношений от гневливых, но и даже не пускали бы их в храм. Действенным средством прекращения подобного рода практики он считал обращение мирян к заповедям Спасителя, но с обязательной поддержкой священнослужителей, причем в довольно жестких формах.

«А каноны молебныя сотворяли от меду пресного, а не хмелныя».

Канон (канун) — ритуальное блюдо, специально готовившееся для поминовения во здравие или за упокой, входит в состав даров, рекомендованных Домостроем для приношения в храм88. Для приготовления данного блюда использовались разные продукты — вареный рис, сыченный медом, кисель с медовой сытой, пиво или брага. В Костромской губернии, как отметил В.И. Даль, кануном называлось пиво, смешанное с медом, которое ставилось после всенощной к иконе Николая Чудотворца89. Возможно, это и имел в виду Макарий, запрещая смешивать его с хмельным (заквашенным) медом. Если это так, то здесь мы имеем одну из немногих местных реалий. Впрочем, запрет на изготовление хмельных ритуальных блюд соответствует Стоглаву, где предписывалось «в олтарь и жертвенник по священным правилом пива и меду и квасу и браги и хлеба и колачей и всякого брашна ни людских сокровищ не вносити»90.

85 См.: Стоглав. С. 367-368.

86 См.: Мф 5. 22-24.

87 Смирнов С. Материалы... С. 238.

88 См.: Домострой... С. 18.

89 См.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. II. СПб.; М., 1882. С. 85.

90 Стоглав... С. 283.

«А свещу и просвиру такожде коиждо по силе своей к церкви Божии приносили».

Свеча и просфора также рекомендованы Домостроем для приношения в церковь91. Немаловажно, что этот памятник книжности, в полном согласии с которым находится Макарий, подчеркивает, что эти дары не могут быть приняты, если человек, их принесший, находится с кем-либо в ссоре: «и шед преж смирися з братом своим, тогда принеси дар твои к Богу от праведнаго имения твоего, а от неправды неприятна милостыня»92. Единственное, в чем автор Сказания расходится с Домостроем, — в том, что если последний — в согласии с Евангелием — требует «смиритися» с ближним, то первый настаивает на испрашивании у обиженного прощения.

«А молебная бы пения безпрестанно возсылали к Богу».

О долге христианина постоянно воссылать молитвы к Богу говорит и Домострой: «...Достоит всякому християнину... молитва Иисусова во устех непрестанно имети, и в церкви, и в дому, и в торгу, ходя и стоя, и седя, и на всяком месте»93. Так что здесь Макарий не расходится с общепринятой практикой.

«А обеты своя из абещания на добрая дела с душа сводили».

Соотношение обетов с добрыми делами — одна из глубинных черт русской народной психологии. И наиболее яркие параллели этому мы найдем не в Стоглаве и даже не в Домострое, а в былинах. Таково благословение Ивана Тимофеевича своему сыну — Илье Муромцу, отъезжающему на службу к киевскому князю Владимиру.

«А в Воскресение Христово никакова дела не делати, ни рабом своим, ни детем не велите работати. А в среду и пяток да обеда не тру-жайтеся, и в те дни упражняйтеся, намолитеся на молитву и в чистоте пребывайте день и нощ».

В этом вопросе Макарий более близок к народной религиозности. Как свидетельствуют духовные стихи, пятничный пост, связанный с именем святой мученицы Параскевы, особо почитаемой как хранительницы домашнего уклада, отождествлялся с телесной и бытовой чистотой. Всякая работа, связанная с грязью, в этот день была предосудительной. Позднее этот запрет распространился на среду. К середине XVI в. вопрос о допустимости труда в среду и пятницу сделался столь актуальным, что обсуждался на Стоглавом соборе, где было отмечено, что «лживые пророки-мужики и жонки, и девки, и старыя бабы», что ходят «по погостом и по селом и по волостем... наги и босы,

91 См.: Домострой... С. 18.

92 Там же.

93 Там же. С. 20.

и волосы отрастив и распустя, трясутся и убиваются», вводят мирян в соблазн. Сообщая, будто им являлись святые Параскева Пятница и Анастасия, они «учат и заповедывают в среду и пятницу ручнаго дела не делати и женам не ткати, ни прясти и платья не мыти, и каменья не разжигати». В этой связи данные наставления были признаны прелестью, и Стоглав предписал «всем православным хрестьяном чрез весь год в среду и в пяток не токмо поститися, но и тружатися во всяких подвизех и делати своима руками... И того бы ради православные хре-стьяне таковых прелестников однолично не слушали, а в среду бы и пяток не токмо постилися и чисто жили, но и всякими делы тружали-ся в славу Божию по своей силе»94. Таким образом, Стоглав признал, что работа в среду и пятницу, являясь трудом во славу Божию, так же обязательна для мирян, как и пост. То, что Макарий вновь поднимает этот вопрос, избирая для его решения компромиссную форму (в среду и пятницу запрещается труд до обеда), видимо, объясняется тем, что апостольские и святоотеческие правила, на которые ссылались составители Стоглава, все же сохраняли определенную неясность. Так, правило 16 св. Петра, архиепископа Александрийского, предписывало лишь обязательность поста в среду и пятницу, оставляя вопрос о предосудительности или желательности труда в эти дни недели без ответа95. Но показателен другой аспект этой проблемы — по мнению Макария, хороший домохозяин должен запретить работу в эти дни не только собственным детям, но и слугам. И здесь мы снова сталкиваемся с одним из принципов древнерусской педагогики. На главу семьи — домохозяина — падала моральная ответственность за всех, кто находился в его доме, будь то родное чадо или домочадец, ибо, как подчеркивают и Домострой, и автор Поучения отца духовного, ответ за них ему придется держать перед Богом в день Страшного Суда96.

К этим наставлениям вплотную примыкают слова Богородицы из последнего видения, где Она требует, чтобы супруги воздерживались от «брачного совокупления... чрез весь год по три дни в недели, понедельник, среду и пяток». К этим запретным дням автор Поучения отца духовного добавляет также и субботу, разъясняя: «во фторник и в четверг совокупляитеся з женами своими... В субботу на вечерни велено от всякого дела упразнятися, в мовницах не велено мытися, по-неж убо в суботу вечер наречется неделный день»97. Однако Макарий оказывается ближе к каноническим правилам: в субботние дни, за ис-

94 Стоглав... С. 308-309.

95 См.: Книга правил Святых Апостол, Святых Соборов вселенских и поместных и Святых Отец. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1992. С. 188.

96 Домострой... С. 9, 39; Смирнов С. Материалы... С. 239.

97 Смирнов С. Материалы... С. 238.

ключением Великой субботы, Апостольские правила строгий пост воспрещали98.

Почти все слова Богородицы, поведанные Макарием, мы встретим в уже упоминавшемся Сказании о явлении чудотворной иконы Божьей Матери Тихвинской на Красной горе. Явившись неведомой крестьянке, она наставляет через нее всех православных христиан: «...А табак бы отнюдь не пили и... не бранилися и хмельные бы люди в церковь не ходили... а во церкви бы стояли со страхом и трепетом на молитве беспрестани и молились бы со слезами и друг на друга сердца бы не имели со гневом и жили бы по святых отец правилу... И не христианом бы в праздники Господские никакой работы не работати и трав не косили бы, и хлеба не жали, а молились бы всемилостивому Спасу на Красной горе и Пречистой Богородице, и росписи росписы-вали и розсылали по всем городам и погостам и по волостям, чтобы весно было про все наказанье и христиане бы обратились бы ко Господу Богу и грехов своих покаялись бы».

За соблюдение подобных наставлений Богородица обещает в Сказании всевозможные блага. В передаче Макария эти слова выглядят словно сошедшими со страниц Домостроя. Сказание о явлении иконы Божьей Матери Тихвинской на Красной горе оказывается более кратким в плане обещаемых благ: «А Господь даст всякого изобилия многое множество более и прежнего»99. А.П. Щапов по этому поводу отметил: «Одно явление иконы Богородицы, по народному ве-рованью, было причиною обильного урожая хлеба и всякого овоща, хорошего лета, ведряной погоды, плодовитости скота, здоровья народного». Но — подчеркивал исследователь — на эти явления, равно как и на святых, «при своем практическом характере» русский народ смотрел с «натурально-практической точки зрения. Он представлял, что святые назначены ему быть помощниками в борьбе с стихиями природы, поддерживать его физическое, материальное благосостояние и ждал от их чудес существенной, материальной, житейской пользы»100.

Бедствия, обещаемые Богородицей за ослушание Ее велений, — одно из общих мест древнерусской книжности, ибо русский народ полагал, что в природе действуют не физические силы, а силы святых101. В сказаниях Божья Матерь, как правило, обещает ниспослать с небес огненную молнию и горящие камни, «мороз лютый» в

98 См.: Книга правил... С. 23.

99 ЩаповА.Ї.Исторические... С. 39.

100 Там же. С. 37-38, 40.

101 См.: Щапов А.П. Исторические... С. 49.

страдную пору, падеж скота и другие несчастья102, так или иначе связанные со своенравием русской природы103. Но это одновременно и общая черта мировоззрения Средневековья, ибо, по оценке Ж. ле Гоффа, «именно в природных бедствиях средневековый человек находил образы для выражения и оценки духовных реальнос-

тей»104.

Насколько мировоззрение Макария глубоко традиционно, настолько в его рассуждениях мало местной специфики105. Галичанин в нем проявляется, скорее, в территориальном смысле. Во-первых, — и это, пожалуй, самое главное — он точно знает, «с чего начинается Родина», точнее, Святая Русь — с его села, избранного и отмеченного Самой Богородицей. Причем, подчеркнем особо, святость родного места является исходным пунктом формирования местного самосознания. «Возникновение культа святых икон, — отмечает А.Н. Власов, — в Устюжском крае было тесно связано с процессом становления местного (областного) самосознания, с зарождением у устюжан чувства родины по отношению к освоенным ими пустынным землям Севера»106. Отчасти это мнение верно, если связать местное самосознание с общим идеалом Святой Руси. Осознание богопосещенности родных мест как составной части этого идеала — и есть главная черта местного самосознания.

И вместе с тем местный патриотизм, то есть осознание общности с людьми, связанными единым местом проживания, при отсутствии в Древней Руси представлений о личном достоинстве человека, отражал потребность в самоуважении. Степень последнего у Макария очень высока. Несмотря на то что он порой считает себя «многогрешным» и «малоумным», автор Сказания ни разу не сообщает своего имени, как это было общепринято в те времена, в уничижительной форме. Для читателя он — не Макарка, Макарейка и т. п., но Макарий, то есть че-

102 См.: Церковно-народный месяцеслов И.П. Калинского. М., 1990. С. 29.

103 Интересно, что в Сказании о явлении иконы Казанской Божьей Матери в Тобольске Богородица, наказывая о строительстве новой церкви во имя Ее чудотворного образа, предупреждает: «Если послушаются, то милость Божья будет на граде вашем и его окрестностях; если же не послушают, то тяжко будет городу вашему: скот ваш изомрет, от дождей вода разнесет дома ваши, и все вы исчезнете, как черви...» (Богоматерь... С. 433). В грядущих бедствиях также легко угадываются конкретные черты сибирской природы.

104 Ле Гофф ^.Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. С. 302.

105 О расплывчатости понятия «региональная агиография» см.: Семяч-ко С.А. Проблемы изучения региональных агиографических традиций (На примере вологодской агиографии) // Русская агиография. Исследования. Публикации. Полемика. СПб., 2005. С. 122-125.

106 Власов А.Н. Сказания... С. 215.

ловек, вполне осознающий собственную самоценность, ибо именно его удостоила Богоматерь Своим явлением. Один раз автор Сказания

прибавляет к своему имени суффикс -ищ-----Макарища, но и это не

содержит уничижения, — скорее, бранный, ругательный оттенок с упором на преобладание в характере грубой физической силы.

Хочется отметить также и то, что чудо созвучно и соразмерно неброской северной природе: «Все отличается мягкостью, неуловимостью очертаний, нечувствительностью переходов, скромностью, даже робостью тонов и красок, все оставляет неопределенное, спокойнонеясное впечатление»107. Нет в видении ни буйства красок, ни неистовства характеров — все происходит обыденно, буднично. Даже — хотя дело происходит на Страстной неделе — в Сказании нет ощущения приближения праздника: в Вербное воскресенье Макарий с крестьянами трудится в поте лица — возит лес и ставит сруб под новую церковь. Конечно, и эта спешка, и масса народа, участвующая в стройке, объясняются тем, что по обету Макарий должен был возвести обыденную церковь, то есть в один день срубить лес, поставить сруб и подвести его под крышу.

И все же Христос, явившийся в облаке, и сонм ангелов и святых, сопровождающий телегу с больным Макарием, словно вросли в повседневную крестьянскую жизнь, не нарушая привычного ее распорядка и не вызывая всеобщего удивления.

Цветовая гамма чуда, без сомнения, имеет прямую связь не только с окружающей обстановкой. На нее влияет и степень соприкосновения с грехом. Так, исцеление Саввы Грудцына, совершенное от престольного Казанского образа в Москве в присутствии царя и Патриарха, имеет торжественную, праздничную расцветку. Но это — лить внешний декор. В первый раз одержимый бесом видит в образе «жену святолепну, светлостию сияющу и ризу багряну носяIIIV» — преобладание пурпурных красок предвещает здесь пробуждение от греховного сна108. Вторично Савва Грудцын наблюдает «жену в белых ризах одеянну, всякими лепотами сияющу» — пронизанная небесным светом, Она озаряет тленный мир, наполняя окружающих лучами Своей славы. Чудо в Бушневе случилось в ином контексте — Макарий оказался один на один с Богородицей. Идеи личного согрешения, как в случае в Саввой Грудцыным, здесь нет, как нет и осознания греховности всей Русской земли. А потому и расцветка чуда только угадывается.

107 Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. I. М., 1908. С. 76.

108 См.: Трубецкой Е.Н. Два мира в древнерусской иконописи // Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология. М., 1993. С. 231.

Все, что поведала Макарию Богородица, было направлено против типичных язв российской действительности. При этом наиболее злостные из них подвергаются более тщательному рассмотрению, нежели факты самоочевидные. И, осуществляя запись такого откровения, автор Сказания прежде всего ощущал себя православным, а в последнюю очередь — жителем починка Филинова Бушневской волости Галичского уезда. Конечно, многие записанные им требования более жестки и бескомпромиссны, чем суждения современников, ставивших перед собой аналогичные цели. Но это уже — свойства характера Макария, человека простого, но фанатичного. Вполне закономерным кажется его дальнейший шаг, отраженный в Предании: вскоре после явления иконы автор Сказания принял постриг в ново-построенной обители.

Так или иначе, явление чудотворного образа в Бушневской волости совпало с популярной в 40-50-е гг. XVII в. идеей оцерковле-ния частной жизни, повседневного быта и самого человека — идеей, присущей не только «верхам» русского общества, но и народным «низам»109. Эта идея на фоне обмирщения традиционной культуры обладала огромной взрывчатой силой, с середины XVII столетия раскалывавшей русское общество на неистовых ревнителей «древ-лего благочестия», столь же бескомпромиссных «боголюбцев» — сторонников реформ патриарха Никона — и рядовых «богобоязни-ков», которые восприняли исправление книг и обрядов как нечто само собой разумеющееся, не подлежащее сомнению. И эта готовность к духовному расколу ощущается во многих строках разбираемого Сказания — от запрета вкушения пищи и питья с любителями табачного зелья (ибо, по сути дела, они иноверцы) до обещания немыслимых кар тем, кто не подчинится строгим велениям Божией Матери.

Приложение 1

Сказание о явлении иконы Божией Матери Казанской в селе Бушневе

Явление иконы Пресвятыя Богородица Козанския в Галическом уезде в волости Бушневе

Лета 7150-го году месяца февраля въ 27 день явление чюдот-ворныя иконы Козанския некоему человеку именем Мокарию.

109 См.: Панченко А.М. Русская культура в канун Петровских реформ. Л., 1984. С. 107-109.

Явися Спас Исус Христос во облаце и пред Ним свеща горяше, и Пресвятая Богородица Козанская, и глаголя Макарию: «Еще тебе будет от Мене накозания о Благовещеньеве дни Пресвятыя Богородица в Бушневе у великого святителя Николы Чюдотворца, пред священным собором и пред многим народом. И ныне глаголю ти: воздвигни церковь Мою во имя Пресвятыя Богородица, честнаго Ея Знамения Козанския на пустом месте, зовомом на Карпищи, близ прудца, а по левую1 страну большия2 дороги».

И я, многогрешныи Макарища, не3 доложа у свещенников и у мирских людей и своим малоумием заповед Божию и наказание Пресвятыя Богородица преступих, и нача заводити храм Пречистыя Богородицы на погосте у великого святителя Николы Чюдотворца месяца апреля в 3 день. И струбы на трапезу купил, и мирския люди привезоша на конех на Цветной неделе. В понедельник на утрие рано и под остолныи лес поехаша, на то свое жилище, починок Филатов4, многогрешныи аз Макарища, и учела пречюдная та икона Пречистая Богородица, наказание мне, грешному творити, глаголя ко мне: «Что ты, окоянне заповед Мою преступил, и наказания Моего не слушаеш? Уже тебе было Мое накозание, и ты не послушах того». Но еще в той час возвысив его вверх и удари его на землю, он же лежаше без душа на долг час. Людие же видевше то чюдо и ужасоша-ся зело и, скоро текше, возвеститтта иерею, зовомому Тимофею. Он же, лежаше, очюнувся аки ото сна и бысть розслаблен. Левую же руку его заворотило на левое плечо, а правою же удари его в перси, и прилепши рука его десная к персем. Главу же его заворотило на правою страну назад.

И нача ему претить Пресвятая Богородица: «Доколе ты не нака-жешися и не внемлиши накозания Моего благаго? И даколе не возвестишь иереови и народу? И пойди со священником Тимофеем к великому чюдотворцу Николе» — и повеле ему молебны пети со звоном.

Он же лежаше на земли и, прозрев очима, убудився аки ото сна, не могуще ни руками, ни ногами двигнути. Людием же, зрящим на него и чюдящимся, повеле же он призвати иерея Тимофея. Народи же призвавше иерея того и поведаша ему бывшая о нем чюдеса. Болныи ж нача5 поведати иерею о собе. Иерей же скоро повезоша его к Николе Чюдотворцу.

И аще ж им6 в оное7 доехавшим, нача то болный Макарей глаго-лати ко иерею: «Повели, господине отче, священником всем молебны петь со звоном, молити Бога и Пречистую Его Матерь, что мне дала знамение. Пречистая и Пренепорочная Пресвятая Богородица наказала мне, грешному и недостойному рабу Своему Макарьищу, и пове-

ле мне известити сия вся содеяная. И я ныне изнемогаю от многаго труда того. Да и ныне Госпоже Ана велит мне поведати тебе, господине отче, понеже Богородица идет близ нас по правою руку, и Архангел Христов Михаил идет напреди со освещенным собором, чтобы попы и дияконы, облачася во освещенныя одежда со свещами и с кандилы перенесли бы Мой образ на пустынное место, зовомое Карпищево, со всею казною, и во все волости и во всю Рускою землю весть посылати, и поставить им ныне Мой образ Богородицы Козанския в чесовне, и потом храм ваздвигнуть во имя Пресвятыя Богородицы Козанския. А Я де, хождах во всей Руской земле, нигде ж подобнаго места себе не обретаю, токмо на сем пустынном месте, рекомом Карпищево, изволих Себе жить, и то Мне место чисто и угодно. И повелим призирати чюдотворную Мою икону Николскому священнику Тимофею. Да и всем православным християном вытттте-писанного сего Моего накозания и нынешняго слушати во всемъ и веровать в него. Чтобы любили друг друга и брат брата, сосед соседа, и ближняго своего, яко ж сам себе. А дети отцов своих и матерей почитайте честно во всем. А родители чад своих не раздражайте, наказуйте их и не велите им лаятися по жидовски и матерны не броните-ся. Ни кленитеся именем Божиим. И проклятого тобаку не пейте от-нюд. А хто учнет тобак пити, и с теми людми не повелеваю никому ни ясти, ни пити, потому что ани Бога забыли и латынскую веру сотворяют. А хто с ними учнет ясти или пити, а наказания Моего не послушает, и той человек тому ж достоин. А отцы духовныя детей своих духовных учили страху Божию и заповеди Божия творити, и к церкви Божии приходити по вся дни. А дети бы духовныя отцов своих духовных во всем слушали и покорялися бы учению их, дабы веровали в Господа нашего Исуса Христа, а среду и пяток почитали, и празники честно имели Христовы, и Богородичны, и Архангеловы, и Предоте-чевы, и всех святых. И в те бы дни святыя в чистоте пребывали, и упражнялися бы на молитву, и к церкви Божии приходили с верою. Некакова бы помысла и гнева не ймели на друга своего, а во гневе бы не простяся, в церковь Божию не входили. А священники8 бы их такожде во гневе и не простяся друг со другомъ в церковь их не пущали и приношения бы от гневливых в церковь не приимали. А каноны9 молебныя сотворяли бы от меду пресного, а не хмелныя. А свещу и просвиру такожде коиждо по силе своей к церкви Божии приносили. А молебная бы пения безпрестани10 возсылали к Богу. А обеты своя из абещания11 на добрая дела с душа сводили. А в Воскресение Христово никакова дела не делайте12, ни рабом своим, ни детем13 не велите работати. А в среду и в пяток да обеда не тружайтеся, и в те дни

упражняйтеся, намолитеся на молитву и в чистоте пребывайте день и нощ. И сего Моего учения слушайте и списки списывайте и посылайте по градом и по волостям и по приходом от храма до храма и во вся страны Руския земля. И будет на вас милость Божия и Пречистыя Богородиця Знамение Козанския, и на чадех ваших, и домы их будут полны всякого блага, и всякого обилия доволно».

И повеле мне, многогрешному Макарищу, Пречистая Госпоже и Пренепорочная Владычице Богородице ходити во всю Рускою землю и проповедать сия всем православным християном, верующим в Господа нашего Исуса Христа и в Пречистую Его Матере, Пресвятую Богородицу и Приснодеву Марию: «Аще ль кто не послушает накозания Моего и нерадети начнет о сем и уклонится на пустошная дела бесовская, и не учнет14 созидати и строити дому Моего молитвеннаго во имя Пречистыя Богородицы Козанския на том пустынном месте, зо-вомом Карпищево, и сие Мое явление станет в лож почитати, и Я пущу на вас глад и мраз. Аще ли не покаетеся, и потом наведу на вас ту-чю огненую и камения горящая и языки иноверныя и звери дивии и сотворю землю вашу пусту. И учнут те леса ваша пси и зверие пояда-ти и птицы разхищати, а оставшейшеся друг от друга неведе разы-дутся».

А сей список списан с подлинного накозания Пречистыя Богородицы Козанския и тридневнаго Воскресения Христова, и святаго Архангела Михаила, и светаго великого чюдотворца Николы, и святыя великомученицы Поросковеи, нарицаемыя Пятницы.

А принесение бысть чюдотворныя Ея иконы, образ Пречистыя Богородица Козанския, на том возлюбленном месте, на пустоши, зо-вомое Карпищево, месяца апреля в 3 день. И бысть от образа того исцеление велие недужным, больным здравие и хромым течение, слепым прозрение, глухим прослышание, немым глаголание. И вси приходящии с верою здрави бывают, всякою болезнию обдержими бяху. И простила Богородица месяца апреля с 10-го по 20 день святой три человека.

И того же месяца апреля въ 22 день явилася Госпоже Богородице таму ж Макарию и Матфею. «Скажи ты, Матфей-инок, иереом, чтобы все православныя християне, мужи и жены, приходили и прикла-дывалися ко образу Моему, чюдотворной иконе, с верою и чистым сердцем, а до приложения бы пост имели 6 недель, и от брачного15 совокупления соблюдалися. И по приложении ко образу Моему такожде бы постилися 6 недель, и чрез вес год по три дни в недели, понедельник и среду и пяток, соблюдалися от блуда. Аще послушаете учения Моего и заповеди Божии соблюдете и Пречистыя Богородицы

Козанския явления и наказания, будет на вас милость Божия и Пречистыя Богородицы отныне и до века».

РГАДА. Ф. 181 (Библиотека МГАМИД). Д. 605. Л. 120—127.

П р и м е ч а н и я: 1-2В ркп. на полях. 3Доб. по смыслу, в ркп. нет. 4Ркп. Филагов. 5Испр. из ната. 6-7Испр. из в одное. 8В ркп. утр. предпоследняя буква. 9Ркп. кано. 10Испр. из везпрестаны. 11Ркп. авеща-ния. 12-13Др. почерком по стертому тексту. 14Испр из уснет. 15Ркп. баннаго.

Приложение 2

Предание о явлении чудотворного образа Божией Матери Казанской в Бушневской волости Галичского уезда

В первой половине XVII в. в Галичском уезде, в имении стольника Ивана Луговского Бушневской волости деревне Филине жил некто крестьянин по имени Макарий Вуколов, муж препрост, незлобив и праведен. Он был болен глазной болезнью. Месяца декабря в 12 день (года в рукописи разобрать невозможно), когда Макарий находился один в своей келье, ему было видение. В келье внезапно воссиял необыкновенный свет, и в этом сиянии явилась икона Божией Матери, наподобие Казанской, никем не поддерживаемая, на расстоянии по-лусажени от пола. Восхищенный этим видением Макарий слышит от иконы голос, повелевающий ему сходить или послать в Нижний и там выменять Казанскую икону Божией Матери и украсить ее мирским подаянием. Макарий немедленно исполнил это. С одним знакомым крестьянином он послал в Нижний деньги и там выменял Казанскую икону Божией Матери. Согласно завещанию, бывшему в видении, Макарий с новоприобретенной святыней отправился по окрестным селениям сбирать подаяние с тою целью, чтобы приличным образом украсить икону. Во время сбора, 27 числа февраля, когда Макарий ночевал в деревне Зубареве, у одного тоже благочестивого крестьянина, а святую икону поставил на приличном месте, он, Макарий, во время тонкого сна, услышал исходящий от святой иконы голос, повелевающий ему на собранные мирские подаяния построить храм на пустоши Карпищевой недалече по левую сторону большие дороги Парфеньевския — во имя Воскресения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, да во имя Пречистыя Богородицы Казанския и св.Михаила Архангела и св. Николая Чудотворца и св. мученицы Параскевы, нареченныя Пятницы. Переночевав в Зубареве, Макарий

тотчас же отправился во свояси и объявил о бывшем ему видении отцу своему духовному иерею Петру Лаврентьеву. Священник Петр Лаврентьев, посоветовавшись с братиею и мирскими людьми, решил строить храм на погосте у Николы Чудотворца. Начали строить церковь на погосте у Чудотворца; Макарий сам рубил лес, возил срубы. Когда он приехал в последний раз за остатками срубов, его ударило в обморок. В это время Макарий опять слышит голос, который упрекает его, зачем он ставит церковь у Николы на погосте, а не на пустоши Карпищевой, как завещала ему прежде Богородица. Пришедши в себя, Макарий послал за священником для напутствования себя Святыми Тайнами. Священнику он рассказал свое видение. Тут они поняли, что Богоматери угодно есть место Карпищево, и порешили строить храм на угодном Ей месте. Сначала построили часовню. Казанскую икону Богоматери с подобающей честию, со звоном, крестным ходом все священно-церковнослужители и мирские люди перенесли от Николы-на-погосте в новоустроенную часовню, в расстоянии 10 верст от погоста. Священнику погоста Николы Чудотворца Тимофею поручено было неотлучно находиться при часовне и отправлять в ней службу. К новопрославленной иконе с разных мест начали стекаться богомольцы и были от нее многие исцеления и чудеса. Сам старец Макарий от некоего инока Ионы принял пострижение в монашество и жил до своей смерти при новоустроенной часовне.

Казанская икона Божьей Матери была перенесена на пустошь Карпищево 3 апреля 1642 г., в день Входа Господня в Иерусалим, и поставлена в новоустроенную часовню. Спустя после того семь месяцев, именно 8 ноября 1643 г., деревянный храм был уже готов, и началось отправление церковного Богослужения... В «Предании» и «Сказании» говорится, что у старца Макария были сделаны необходимые приготовления к постройке церкви; была собрана уже некоторая сумма на первоначальные расходы по устроению церкви, куплены срубы на трапезу. Все приготовленное находилось на погосте у Николы, но вслед за иконой, понятно, перешло на Карпищево.

Изложение: Благовест. 1995. Апрель-май. № 1(21). С. 910.

Список сокращений АЕ — Археографический ежегодник

ВрМОИДР — Временник Императорского Московского Общества истории и древностей Российских

ГИМ — Государственный исторический музей

ЖМНП — Журнал Министерства Народного Просвещения

МАО — Московское Императорское Археологическое общество МГАМИД — Московский государственный архив Министерства Иностранных дел

МДА — Московская Духовная академия

ОР РГБ — Отдел рукописей Российской государственной библиотеки

ПЛДР — Памятники литературы Древней Руси

ПСРЛ — Полное собрание русских летописей

РА — Российская археология

РБС — Русский биографический словарь

РГАДА — Российский государственный архив древних актов

РИБ — Российская историческая библиотека

СА — Советская археология

СККДР - Словарь книжников и книжности Древней Руси ТОДРЛ — Труды Отдела древнерусской литературы УЗ МГПИ им. В.П.Потемкина — Ученые записки Московского государственного педагогического института им. В.П.Потемкина ЧОИДР — Чтения в Обществе истории и древностей Российских при Московском Университете

Literary monuments of the seventeenth century

FROM THE COUNTY OF GALITCH «A STORY OF THE APPEARANCE OF THE HOLY IMAGE OF KAZAN MOTHER

of God in Bushnevo»

A.Avdeev

The article narrates about a rare literary monument created in the 1640s. Its author is Makariy, a peasant, from Filino, who was the first-hand witness and participator of the appearance of the miracle-working icon. The supplement to the article contains the text of this literary monument.