CC BY
20
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2005. № 2
ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ВЕНИАМИНОВИЧА БИБИХИНА
12 декабря 2004 г. в Москве умер философ Владимир Вениаминович Бибихин (р. 1938). Его отпевали в храме Св. Николая Чудотворца в Хамовниках и похоронили на Николо-Архангельском кладбище под Москвой.
В.В. Бибихин был одним из немногих в нашей стране, кого по-настоящему захватытало дело философии, кого не случайно называли философом. Он в полной мере принадлежал к большой европейской традиции и вместе с тем оставался глубоко русским мыслителем, хорошо понимавшим, насколько странен в России статус философии как открытой и ничем не гарантированной мысли.
Меньше года назад ушел из жизни С. С. Аверинцев, всего два месяца назад — Жак Деррида. Бибихин быш близок к обоим, и его смерть — утрата того же порядка. Так уходит поколение и, даже больше, эпоха. Владимир Вениаминович написал на смерть Аверинцева: «Нам этот конец не нужен, для нас он беда, от какой трудно дышать. Какой-никакой, наш космос держался всегда немногими тайными хранителями; может быгть, самого надежного из них теперь не стало, раньше времени, без природной необходимости, в подтверждение нашего общего глубокого неблагополучия...» Он сам быш таким тайным хранителем.
Кажется, что последней опубликованной при жизни книгой "Лосев— Аверинцев" (2004) символически приготовлялось место для самого автора. Начиная с первой половины 60-х гг. Владимир Вениаминович быш другом и помощником Алексея Федоровича Лосева, с которым прошел большую философскую и филологическую школу. В 70-е и 80-е гг. он перевел на русский язык сочинения Николая Кузанского, прозу Петрарки, «Духовные слова» Макария Египетского и «Триады» Григория Паламы. Но особое место среди переведенный им авторов занял Мартин Хайдеггер. Бибихин подарил Хайдеггера русскому читателю. Все его переводы свидетельствуют о счастливом сочетании двух вещей: огромной работы понимания и мастерского владения русским языком.
С 1972 г. Владимир Вениаминович являлся сотрудником Института философии, а с 1989 г. начал читать лекции на философском факультете МГУ им. М.В. Ломоносова. Несмотря на то что в последние годы он преподавал в нескольких известный московских институтах, именно эти лекции в поточный аудиториях и на 11-м этаже 1-го гуманитарного корпуса стали его настоящим делом, которое влекло к себе десятки студентов — философов, филологов, историков, лингвистов, богословов — и простыи слушателей, ищущих живого вдумчивого слова. Свои лекции Владимир Вениаминович читал с написанного текста, наглядно расставляя акценты легким ритмичным движением руки. И тем не менее всех, кто его слушал, не покидало впечатление, что слова рождаются здесь и сейчас. Похожее впечатление производят поэты, читающие свои стихи.
С 1989 по 2002 г. В.В. Бибихин подготовил и прочел около 20 разный курсов. Своим числом и уровнем изложения материала они превосходят даже самые строгие требования, предъявляемые к профессорам западноевропейских и американских университетов. И этого не могли не заметить российские студенты и аспиранты, которые после стажировок в Париже,
Страсбурге, Тюбингене или Мичигане вновь приходили на лекции и семинары Бибихина. Небольшая книга «Мир» и философский бестселлер 90-х гг. — дважды издававшийся «Язык философии» (1993, 2002) — это переработанные курсы лекций. В этих и других книгах — «Узнай себя» (1998), «Новый ренессанс» (1998, премия «Малый Букер» 1999 за лучшую книгу эссе), «Слово и событие» (2001), «Другое начало» (2003) — Бибихин пишет о слове, языке, событии, детском отношении к миру, свободе, праве, правде и русской истории, внимательно разбирает древнеиндийские гимны, Данте, Пушкина, Толстого, Мандельштама, Лорку, Гераклита, Гегеля и Хайдеггера.
Накануне смерти Владимир Вениаминович с неимоверным трудом продолжал вносить правку в макет книги «Витгенштейн: смена аспекта», в основу которой лег курс лекций, читавшийся в 1994/95 и 2001/02 учебных годах. Во введении Бибихин пишет, отдавая дань месту: «Искания нестандартного ума ставят предприятие его изучения под вопрос. Мы не должны помогать адаптации мыслителя. Надо надеяться, что Московский университет имени Ломоносова благодаря гению страны остается местом, где удастся прислушаться к существенному и где через причастность к мировой истории сложилась достаточная традиция смирения и терпения, чтобы принять в случае неуспеха отрицательный результат» (с. 18).
На страницах книги, которая выйдет в свет в 2005 г., автором достигается удивительная ясность и прозрачность мысли (как ни странно, но именно их недостаток часто ставили ему в упрек). «С ощущения решающей важности мысли и слова начинается философская работа» (с. 13). О фигуре Витгенштейна, как-то особенно близкой и родной: «Не требуются особые объяснения, почему путь, пройденный решающими умами 20 столетия, оказался таким необычным. Теперь яснее его необходимость. Отрешенная чистота была нужна среди смуты для сохранения целости того, что не поддается представлению. Философ умеет своим словом хранить молчание, которое достойно питающей всех тайны» (с. 14). Всю книгу пронизывает главная тема его последних лет: «Слово есть мера мира... Со своей стороны, мир в обоих смыслах времени и бытия задает предельную меру слова» (с. 17—18). Подобно Витгенштейну, он был убежден в том, что «наш мир никогда не бывает лучше наших разговоров».
Несмотря на все изданные труды (включая множество переводов, статей и выступлений на конференциях), еще рано подводить итоги, говорить о вкладе В. В. Бибихина в науку и оценивать его значение для философии в России. Причина проста. Осталось наследие, и в нем не последнее место занимают все те же курсы лекций. Впереди большая работа.
Владимир Вениаминович не создал школу в расхожем понимании этого слова. Однако многие смогут называть себя его учениками, потому что, как говорил он сам, «школа должна прежде всего учить дисциплине мысли», должна требовать от нас «терпения, внимания, вглядывания», ухода от «бездарного битья мнениями друг друга». Лишь тогда — и в этом состояла его надежда — с нами что-то произойдет.
A.B. Михайловский
