CC BY
8УДК 902 + 7.031 + 903.27
DOI: 10.31250/2658-3828-2022-1-76-85
И.В. ШМИДТ
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, пр. Мира, 55а, Омск, 644077, Россия E-mail: rebew@rambler.ru ORCID: 0000-0001-8608-5321
ПАЛЕОГРАФИЧЕСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА ЛОКАЛИЗАЦИИ КУЛЬТУРНОГО ЕДИНСТВА РАННЕГО ГОЛОЦЕНА НА ЮГО-ЗАПАДЕ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
АННОТАЦИЯ _ .
В работе изложены результаты палеографического анализа орнаментальных текстов, расположенных на поверхности двух кинжалов — из Черноозерья II (Саргатский р-н Омской обл.) и погребения Пеган (Макушинский р-н Курганской обл.). Пеганский сюжет, основой которого является цепочка ромбов, представлен инвариантом черноозерского прототипа. Выявленная комплексность аналогии, заключающаяся в знаковом синтаксисе орнаментального текста, форме и морфологии ключевого знака, порядке его графического построения, не может быть случайностью; она иллюстрирует близость двух орнаментальных традиций финала палеолита и мезолита, бытовавших на территориях между Средним Прииртышьем и Зауральем. Контакты между указанными регионами теперь
находят подтверждение не только в технико-типологических факторах каменных индустрий, но и в стилистике орнаментального оформления костяных изделий. Приведенные аргументы позволяют задуматься над возможностью локализации зоны устойчивого в своем орнаментальном исполнении мотива. Территориальная близость сравниваемых материалов вселяет уверенность в перспективность решения проблемы, но хронологический разрыв в их возрасте побуждает к поиску объяснений принципов трансляции орнаментальных практик и важности их «консервации». Выводы носят предварительный характер. Для уверенных заявлений необходимы дальнейшие исследования (продолжение археологических работ и изучение существующих музейных коллекций) юго-запада сибирского региона.
Ключевые слова: юго-запад Сибири, финал палеолита, ранний мезолит, стоянка Черноозерье II, погребение Пеган, костяной кинжал, орнаментальный сюжет, ромбовидные знаки.
Для цитирования: Шмидт И.В. Палеографические свидетельства локализации культурного единства раннего голоцена на юго-западе Западной Сибири // Camera praehistorica. 2022. № 1 (8). С. 76-85. DOI: 10.31250/2658-3828-2022-1-76-85.
Camera praehistorica
№ 1 (8) . 2022
I.V. SHMIDT
Omsk F.M. Dostoevsky State University, pr. Mira, 55a, Omsk , 644077, Russian Federation E-mail: rebew@rambler.ru ORCID: 0000-0001-8608-5321
PALEOGRAPHIC EVIDENCE OF LOCALIZATION OF THE EARLY HOLOCENE CULTURAL UNITY IN THE SOUTHWEST OF WESTERN SIBERIA
In the article the results of paleo-graphic analysis of two daggers from the Cherno-ozerye II site (Sargatsky district, Omsk region) and the Pegan burial (Makushinsky district, Kurgan region) are presented. The Pegan design as it concerns to the shape and morphology, which is based on the "rhombus chains", is an invariant of the Chernooz-erye prototype. The revealed complexity of the analogy, which includes the symbolic syntax of the ornamental text, the shape and morphology of the key symbol, the order of its graphic construction, cannot be accidental, but, obviously, indicates the "kinship" of the two existing ornamental traditions in the final Paleolithic and Mesolithic in the territory between the Middle Irtysh and the Trans-Urals. The evidence
of the cultural contacts between these areas can be supported not only by similarity of stone industries, but by the stylistics of ornamental compositions on bone items. The above arguments make it possible to put forward a hypothesis on the possibility of localizing the zone of the ornamentally stable motif. The territorial proximity of the analyzed items inspires confidence in the prospects for solving the problem, but the chronological gap in their dating requires explanations concerning principles of translation of ornamental traditions and reasons of their "conservation'. The conclusions made in the study are preliminary. To support them, further researches based on new data obtained as a result of archaeological excavations and analyses of museum collections are needed.
ABSTRACT
Key words: Southwest Siberia, Late Paleolithic-Eearly Mesolithic, site Chernoozerye II, Pegan burial, bone dagger, sign-oriented record, rhombus signs.
For citation: Shmidt I.V. Paleographic evidence of localization of the early Holocene cultural unity in the southwest of Western Siberia. Camera praehistorica. 2022, no. 1 (8), pp. 76-85. DOI: 10.31250/2658-38282022-1-76-85 (in Russian).
ВВЕДЕНИЕ
Уже нет необходимости доказывать культурно-содержательную обусловленность любого знаково-символического текста, называемого орнаментом. Их исследование оформлено в отдельную отрасль — орнаментология, где в соответствии со спецификой предмета исследования и степенью когнитивной доступ-
ности выделяются более дробные области, к примеру, археологическая орнаментоло-гия [Рудковский 2010]. Внимание последней в большей мере сосредоточено на орнаментах, размещенных на поверхностях керамических изделий, но и остальные материалы не исключены из поля внимания. Орнаментика некоторых из них берет свое начало задолго до появления керамики. И если в специали-
Рис. 1. Территория юго-запада Западной Сибири с обозначением границ локальной зоны между Уралом и Омским Прииртышьем (вверху) и план расположения обсуждаемых памятников (внизу): 1 — стоянка Черноозерье II, 2 — погребение Пеган, 3 — пещера Шульган-Таш (Капова), 4 — Шигирский торфяник
Fig. 1. Map of the southwest of Western Siberia with the designation of the boundary between the Urals and the Omsk Irtysh region (above) and the location of the sites under discussion (below): 1 — Chernoozerye II site, 2 — Pegan burial (the position of the village-eponym is indicated), 3 — Shulgan-Tash caves (Kapova), 4 — Shigir (Shigirsky) peat bog
зацию орнаментологии включить хронологический фактор предмета исследования, то отдельной группой будут выделены палеоор-наменты. Их восприятие связано не только с методико-терминологическими трудностями (характерными для всей археологической орнаментологии), но и спецификой предмета исследования — неполнотой / нарушенно-стью композиций, их кажущейся простотой (сложные композиции — большая редкость), монотонностью знакового репертуара их построения, семантической неопределенностью простейших элементов. Все обозначенное — лишь часть предметного поля палеоорнамен-
тологии, глубина и специфика раскрытия которой в каждом артефакте индивидуальна.
В предлагаемом предварительном исследовании внимание сосредоточено на палеографических признаках орнаментов локальной территории, расположенной в зоне между Уралом и Омским Прииртышьем (53°-56° северной широты) (рис. 1). Схожесть принципов написания и построения орнаментальных текстов / палеосю-жетов положена в основу разработки гипотезы о существовании на юго-западе Западной Сибири в финале плейстоцена — раннем голоцене некоего культурного единства, оперирующего общими графическими принципами.
Camera praehistorica
№ 1 (8) . 2022
Рис. 2. Ключевой сюжет орнаментальной записи и его трассировка на предметах стоянки Черноозерье II (красная линия — инверсивные элементы): А — на кинжале; Б — на изделии неясного назначения. Фото Т.Е. Ростяженко, И.В. Шмидт
Fig. 2. Key plot record and its tracing on objects from the Chernoozerye II site (inversive elements are indicated in red): А — fragment of dagger hilt; Б — artifact fragment. Photo by T.E. Rostyazhenko, I.V. Shmidt
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Предметом исследования являются два костяных кинжала, полученные в ходе археологических раскопок на указанной выше территории, — черноозерский (ОМК 9675/702) [Генинг, Петрин 1985: 49-53; Петрин 1986: 60-63] и пе-
ганский (ЧОКМ ОФ-556/1) [Сальников 1952], а также некоторые материалы, сопровождающие рассуждения о генезисе их орнаментального оформления, в частности фрагмент изделия неясного назначения (ОМК 9675/713), кромка которого оформлена зигзагом, а звено подполнено инверсивным элементом (рис. 2: Б). Артефакты
известны научному сообществу и не нуждаются в тщательной презентации (в любом случае, это темы отдельных публикаций). Внимание сосредоточим на их оформлении, алгоритме его создания, что является предметной областью палеографического метода анализа*. Фиксация знаковых взаимоотношений и их особенностей произведена с опорой на метод литерации сем А.-Ж. Греймаса [Greimas 1966].
Упомянутые тексты не похожи, но близки друг другу, что, разумеется, не может быть принято знаком генетической родственности групп-авторов. П.М. Кожин указывает на распространенность и консервативность формы морфологически простого знака и одновременно на динамику его семантического характера (быстро и легко меняется содержательно). Это в определенной мере исключает форму знака из рассуждений об общности групп [Кожин 1991: 132-133]. Американский исследователь Я. Ход-дер повторяет ту же мысль, но в отношении структуры орнаментальных сюжетов [Hodder 1991: 52]. К этим замечаниям, безусловно, необходимо прислушаться. Ни знак, ни морфология / структура записи сами по себе не могут являться аргументами в решении вопроса о связях авторов. Но, если исследование обращается к анализу совокупности параметров актуальных для данных групп узоров, игнорировать преемственность / связь между сопоставляемыми материалами становится сложно [Newell et al. 1990; Кузьмина 1983; Ковтун 2005]. Что подразумевается под «достаточной» совокупностью? Помимо формы знаков, их синтаксиса в композиции, для данного исследования принципиально важны наблюдения за морфологическими
* Палеографический метод анализа разработан и применяется для исследования древних письменных систем. Палеоорнамент не может быть отнесен к таковым безоговорочно. Коммуникативность его бесспорна, но код остается для нас закрытым / не известным. И все же невозможность его прочтения не исключает интерес к внешним характеристикам знаков (и тому, что имеет к данному факту отношение) в качестве устойчивых единиц культурной презентации.
особенностями знака, порядком его моделирования / построения. К примеру, фигуру ромба можно получить несколькими начертательными способами (как минимум тремя), и именно способ ее получения (порядок переплетения линий), а не форма знака (ромб), особенность его соединения с другим знаком могут быть приняты репрезентантом культурной традиции. Значимость данных наблюдений подтверждена в ходе трасологических исследований и экспериментальных реконструкций.
Важная роль в исследовании отведена качественным снимкам и последующей трассировке отдельных сюжетов орнаментальной записи. Фотофиксация осуществлялась зеркальной фотокамерой Canon EOS 850D (размеры матрицы 22,3 х 14,9 мм, разрешение 24,2 млн пикс.) и макрообъективом Canon EF-S 100 mm f/2.8 Macro USM. Обработка снимков проведена с опорой на метод стекинга (в программе Helicon Focus).
Итак, единство трех аргументов — форма знака, его морфология и графический генезис, особенности синтаксиса знаков в сюжетах и композиции — принято базовыми маркерами сравниваемых орнаментальных текстов. Совпадения обозначенного комплекса признаков различных текстов станут основанием для рассуждений о наличии некоторой связи между их коллективами-авторами. Выявление характера предполагаемых связей не является задачей данного исследования. Но отметим: учитывая хронологическую дистанцию и территориальную близость артефактов, его можно определить культурной преемственностью.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ
Начало развитию гипотезы было положено исследованиями иконографии орнаментальных текстов стоянки Черноозерье II, расположенной в Саргатском районе Омской области. Кинжал найден в 1970 г., в первом из четырех культурных горизонтов, рядом с кострищем / очагом. Этот слой остается без датировки. Нижележащие слои II и III, сливающиеся друг с другом,
Сашега ргаеЫ81опса № 1 (8) . 2022
обладают современными датами в диапазоне 11 000 — 10 500 л. до н. э., полученными по костным остаткам лошади (Equus £егш) — 10526±44 (МЛМ8-27135) (10 659 — 10 288 кал. л. до н. э.) и зайца-беляка (Ьерш йш1ёш) — 10975±40 (МЛМ8-41253) (11 021 — 10 775 кал. л. до н. э.). От вышележащего первого слоя они отделены стерильной прослойкой в 20 см. Учитывая эоловый режим формирования прослойки, артефакты, залегающие в культурном слое I, могут быть отнесены к эпипалеолиту (переходному периоду от палеолита к мезолиту) возрастом в 10 0009000 л. до н. э.
На данный момент известно шесть фрагмен-тированных костяных изделий черноозерской стоянки, орнаментальное оформление которых находит параллели как в восточном [Генинг, Петрин 1985: 56-57; Шмидт 2017], так и в западном направлениях [Шмидт 2021а: 133; 2021Ь: 26]. Особенность композиции черноозерского кинжала в характерном сюжете — цепочка трех последовательно соединенных ромбов в центре прямого пропила. Фигуру ромба можно получить несколькими графическими способами, черноозерский мастер выбрал следующий алгоритм: прямой пропил* преобразуется в колено зигзага, после чего данный участок дополняется метрически идентичным, инверсивным, плотно прилегающим к колену звеном. Результат — ромбовидные фигуры, включенные в линейный пропил (рис. 2). Если данный синтаксис выразить буквенной нотацией, то получим следующую запись: прямая (П)—колено зигзага (КЗ)+инверсивное колено зигзага (иКЗ)—короткая прямая (КП)—КЗ+иКЗ—КП— КЗ+иКЗ—П. Всю линейную структуру покрывают ритмично расположенные по каналам пропила и прорезям лунки округлой (местами линзовидной и месяцевидной) конфигурации,
* Если терминологию рассуждений привести в соответствие с реальностью, то в черноозерском тексте мастер обращался к резьбе, местами углубленной пропилом; в пеганском — к гравировке, едва заметной на поверхности кости.
превращая ее в жемчужную нить с ячеистым плетением в месте расположения ромбов.
Сюжет редкий, и точного совпадения, вероятно, никогда не найти. Но нечто очень близкое именно в графическом алгоритме его получения мы видим в коллекции артефактов из пеганско-го погребения. Кинжал из Пегана обнаружен в 1949 г. Б.А. Трубчаниновым в урочище Притык, недалеко от с. Пеган Лопаткинского района юго-востока Курганской области (рис. 3)**. Данному открытию посвящена отдельная публикация сотрудника Челябинского областного краеведческого музея К.В. Сальникова [Сальников 1952]. На момент первой публикации погребальный комплекс у с. Пеган и предметы, связанные с ним, были датированы эпохой неолита [Сальников 1952: 18, 23]. Несколько позже предполагался их позднемезолитический и мезолитический возраст [Косарев 2000: 44; Ковалева, Цапко 1998: 16], что снимает остроту хронологической диахронии между пеганским и черноозерским образцами.
Если проводить сопоставление, то, на первый взгляд, между черноозерским и пеганским вариантами записей мало общего. Но обратим внимание на аргументы преемственности самого знака — его форма, синтаксис в мотиве, графический алгоритм построения. Базовой формой орнаментальной записи в пеганском тексте является небольших размеров ромбовидный знак. Его метрические параметры нестабильны, но чаще всего — 4 х 2 мм по внутренним диагоналям. Знак подлинзовидного контура, напоминающий ромб, — производный от него. Его морфология передана соединением колена зигзага и дуги. В цепочках присутствуют и лин-зовидные знаки, образованные соединением дугообразных элементов, что, вне сомнений, является следствием скорописной деформации ромбовидного знака.
Каждый из знаков (будь то ромб, полуромб или линза) соединен с другим короткой
** С 2004 г. — д. Пеган Макушинского р-на Курганской области.
1 см
_1
1 см
0
Рис. 3. Кинжал из погребения Пеган. Вверху — общий вид; внизу — увеличенные участки А и Б, содержащие отчетливые цепочки ромбов, и их трассировка: черным — основная линия, красным — инверсивные элементы, зеленым — комплементарные. Фото И.В. Шмидт
Fig. 3. Dagger from the Pegan burial. A and B are sections containing distinct plots of "rhombus chains" and their tracing: the main line is indicated in black, the inverse elements are indicated in red, and complementary elements are indicated in green. Photo by I.V. Shmidt
Сашега pгaehistoгica
№ 1 (8) . 2022
прямой прорезью (рис. 3: А, Б). Если данный синтаксис (см. один из трассированных сюжетов на рис. 3Б) выразить предложенным выше образом, то получим следующую запись (сверху вниз): дуга (Д)+инверсивная дуга (иД)—КП—КЗ+иКЗ—КП—КЗ+иКЗ—КП— комплементарная дуга (КД)—КЗ+иКЗ—КП...
Представленный сюжет чрезвычайно близок в морфологическом и синтаксическом отношении черноозерскому (что заметно и в результатах литерации и фиксируется визуально). Особенностью являются его продолжительность и активность неизвестных черноозерской практике дугообразных элементов, природа которых, впрочем, уже объяснена — они результат небрежного выполнения КЗ в условиях быстрого темпа нанесения записи. Элемент, обозначенный как «комплементарная дуга», порой это «комплементарное звено зигзага», размещен в зоне КП или на стыке двух знаков (в редких случаях КП отсутствует). Его включение и расположение производят эффект удвоения цепи или сращения двух цепочек. Он важен для понимания генезиса и организации основного сюжета, в Пегане им является КП—КЗ+иКЗ—КП; КД инвертирована позже, в уже существующую запись. Другие варианты невозможны.
Таким образом, основой / доминантой записи на кинжале из Пегана необходимо признать цепочку ромбовидных знаков, аналогичную черноозерскому сюжету. Отличительной особенностью пеганской записи являются исполь-
зование при ее создании вариативных знаков («синонимов-деградантов») и подключение к ней комплементарного звена зигзага. Но основа записи в обоих вариантах следующая: КП— КЗ+иКЗ—КП.
ВЫВОДЫ
Между памятниками Черноозерье II и Пеган около 500 км расстояния и неизвестное количество времени — ни один из предметов не обладает точной датировкой. По типологическим признакам орнамент Черноозерья более архаичен, чем пеганский вариант. Но верхним порогом для обоих, очевидно, является мезолитическая эпоха. Палеография отдельных сюжетов на артефактах черноозерской коллекции (рис. 2: Б) обладает признаками «письма», известного по оформлению Шигирского идола [Савченко, Жилин и др. 2018]. Пока не исключена палеографическая связь описанных цепочек ромбов и орнаментальных сюжетов на костях из пещеры Шульган-Таш [Житенев 2014; 2016]. Связи между текстами кинжалов и отдельными сюжетами известных материалов, безусловно, есть. Подтверждающие и уточняющие данный тезис факты необходимо выявить (преимущественно в запасниках музеев) и, тщательнее изучив, опубликовать. Пока же бытование некоторой историко-культурной общности в зоне между Иртышом и Уралом (формирование которой берет начало еще в палеолите) — скорее, предчувствие ее открытия.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Генинг, Петрин 1985. Генинг В.Ф., Петрин В.Т. Позд-непалеолитическая эпоха на юге Западной Сибири. — Новосибирск: Наука, 1985. — 88 с.
Житенев 2014. Житенев В.С. Первая находка фрагментов орнаментированных костей верхнепалеолитического возраста из Каповой пещеры // Вестник НГУ Серия: История, филология. — 2014. — Т. 13, вып. 7: Археология и этнография. — С. 45-51.
Житенев 2016. Житенев В.С. Костяная индустрия Каповой пещеры и пещерных памятников верхнего палеолита с настенными изображениями Франко-Кантабрии // Вестник археологии, антропологии и этнографии. — 2016. — № 2 (33). — С. 5-15.
Ковалева, Цапко 1998. Ковалева В.Л., Цапко Ю.Г. Проблема эволюции художественного стиля и культуры населения лесной зоны Урала в каменном веке // Вопросы археологии Урала. — 1998. — Вып. 23. — С. 4-28.
Ковтун 2005. Ковтун И.В. Инвариантный анализ изобразительных стилей // АЭАЕ. — 2005. — № 1 (21). — С. 40-49.
Кожин 1991. Кожин П.М. О древних орнаментальных системах Евразии // Этнознаковые функции культуры. — М.: Наука, 1991. — С. 129-151.
Косарев 2000. Косарев М.Ф. Приобщение к внеземным сферам в сибирском язычестве (по жертвенным ритуалам и погребальным обрядам) // Жертвоприношение: ритуал в культуре и искусстве от древности до наших дней. — М.: Языки русской культуры, 2000. — С. 42-53. (Язык. Семиотика. Культура).
Кузьмина 1983. Кузьмина Е.Е. О «прочтении текста» изобразительных памятников искусства евразийских степей скифского времени // ВДИ. — 1983. — № 1 (163). — С. 95-106.
Петрин 1986. Петрин В.Т. Палеолитические памятники Западно-Сибирской равнины. — Новосибирск: Наука, 1986. — 143 с.
Рудковский 2010. Рудковский И.В. Термины в археологической орнаментологии // Вестник ТГПУ — 2010. — Вып. 9 (99). — С. 132-137.
Савченко, Жилин и др. 2018. Савченко С.Н., Жилин М.Г., Тербергер Т., Хойснер К.-У Большой Шигир-ский идол в контексте раннего мезолита Зауралья // УИВ. — 2018. — № 1 (58). — С. 8-19.
Сальников 1952. Сальников К.В. К вопросу о неолите степного Зауралья // КСИИМК. — 1952. — Вып. Х1УП. — С. 15-23.
REFERENCES
Gening, V.F., Petrin, V.T., Pozdnepaleoliticheskaia epokha na iuge Zapadnoi Sibiri [Late Upper Paleolithic Period of South West Siberia], Novosibirsk: Nauka Publ., 1985, 88 p., (in Russian).
Greimas, A.-J., Sémantique structurale: recherche de method, Paris: Librairie Larousse, 1966, 262 p.
Hodder, J., Reading the Past. Current Approaches Interpretation in Archaeology, Cambridge: Cambridge university Press, 1991, 235 p.
Kosarev, M.F., Priobshchenie k vnezemnym sferam v sibirskom iazychestve (po zhertvennym ritualam i pogrebal'nym obriadam) [Introduction to Extraterrestrial Spheres in Siberian Paganism (on Sacrificial Rituals and Funeral Rites)], in: Zhertvoprinoshenie: ritual v kul'ture i iskusstve ot drevnosti do nashikh dnei,
Шмидт 2017. Шмидт И.В. Черноозерский орнаментальный мотив: реконструкция эволюции // Программа международной научно-практической конференции «Большой Шигирский идол в контексте искусства каменного века Северной Евразии». Екатеринбург, 12-16 июня 2017 г. — Екатеринбург: СОКМ, 2017. — С. 12-13.
Шмидт 2021а. Шмидт И.В. Информационный потенциал орнаментированных фрагментов костяных изделий из черноозерской коллекции // УИВ. — 2021. — № 1 (70). — С. 129-136.
Шмидт 2021b. Шмидт И.В. Крестообразный знак в орнаментальном оформлении костяных изделий со стоянки Черноозерье II (Среднее Прииртышье) // АЭАЕ. — 2021. — T. 49. — № 1. — С. 21-29.
Greimas 1966. Greimas A.-J. Sémantique structurale: recherche de methode. — Paris: Librairie Larousse, 1966. — 262 p.
Hodder 1991. Hodder J. Reading the Past. Current approaches interpretation in archaeology. — Cambridge: Cambridge university Press, 1991. — 221 р.
Newell et al 1990. Newell R.R., Kielman D., Constandse-Westermann T.S., van der Sanden W.A.B., van Gijn A. An Inquiry into the Ethnic Resolution of Mesolithic Regional Groups. The Study of Their Decorative Ornaments in Time and Space. — Leiden: Brill, 1990. — 488 p.
Moscow: Iazyki russkoi kul'tury Publ., 2000, pp. 4257, (in Russian).
Kovaleva, V.L., Tsapko, Yu.G., Problema evoliutsii khu-dozhestvennogo stilia i kul'tury naseleniia lesnoi zony Urala v kamennom veke [Problem of the Evolution of Art Style and Culture of the Population of the Ural Zone in the Stone Age], Voprosy arheologii Urala, 1998, vol. 23, pp. 4-28, (in Russian).
Kovtun, I.V., Invariantnyi analiz izobrazitel'nykh stilei [Invariant Analysis of Visual Styles], Arkheologiia, etnografiia i antropologiia Evrazii, 2005, no. 1 (21), pp. 40-49, (in Russian).
Kozhin, P.M., O drevnikh ornamental'nykh sistemakh Evrazii [About Ancient Ornamental Systems of Eura-
Camera praehistorica
№ 1 (8) . 2022
sia], in: Etnoznakovye funktsii kul'tury, Moskov: Nauka Publ., 1991, pp. 129-151, (in Russian).
Kuzmina, E.E., O "prochtenii teksta" izobrazitel'nykh pamiatnikov iskusstva evraziiskikh stepei skifskogo vremeni [About the "Reading of the Text" of Fine Art Monuments of the Eurasian Steppes of Scythian Time], Vestnik drevnei istorii, 1983, no. 1 (163), pp. 95-97, (in Russian).
Newell, R.R., Kielman, D., Constandse-Westermann, T.S., van der Sanden, W.A.B., van Gijn, A., An Inquiry into the Ethnic Resolution of Mesolithic Regional Groups. The Study of Their Decorative Ornaments in Time and Space, Leiden: Brill, 1990, 488 p.
Petrin, V.T., Paleoliticheskie pamiatniki Zapadno-Sibirskoi ravniny [Paleolithic Sites of the West Siberian Plain], Novosibirsk: Nauka Publ., 1986, 143 p., (in Russian).
Rudkovskii, I.V., Terminy v arkheologicheskoi ornamen-tologii [The Terms of Archaeological Ornamentology], Vestnik tomskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta, 2010, no. 9 (99), pp. 132-137, (in Russian).
Salnikov, K.V., K voprosu o neolite stepnogo Zaural'ia [On the Question of the Neolithic of the Steppe Trans-Urals], Kratkie soobshcheniya instituta istorii material'noi kul'tury, 1952, vol. 48, pp. 15-23, (in Russian).
Savchenko, S.N., Zhilin, M.G., Terberger, T., Heussner, K.-U., Bol'shoi Shigirskii idol v kontekste rannego me-zolita Zaural'ia [Idol in the Context of the Early Mesolithic in the Trans-Ural], Ural'skii istoricheskii vestnik, 2018, no. 1 (58), pp. 8-19, (in Russian).
Shmidt, I.V., Chernoozerskii ornamental'nyi motiv: rekon-struktsiia evoliutsii [The Chernoozersky Ornamental
Pattern: Reconstruction of Evolution], in: Programma mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii "Bol'shoi shigirskii idol v kontekste iskusstva kamen-nogo veka Severnoi Evrazii'. Ekaterinburg, 12-16 iiunia 2017 g., Ekaterinburg: SOKM Publ., 2017, pp.12-13, (in Russian).
Shmidt, I.V., Informatsionnyi potentsial ornamentirovan-nykh fragmentov kostianykh izdelii iz chernoozerskoi kollektsii [Information Potential of Bone Artifacts' Ornamented Fragments from the Chernoozerye Collection], Ural'skii istoricheskii vestnik, 2021, no. 1 (70), pp. 129-136, (in Russian).
Shmidt, I.V., Krestoobraznyi znak v ornamental'nom oformlenii kostianykh izdelii so stoianki Chernoozer'e II (Srednee Priirtysh'e) [Cruciform Signs Decorating Paleolithic Bone Artifacts from Cherno-Ozerye II, the Middle Irtysh Area], Arkheologiia, etnografiia i antropologiia Evrazii, 2021, vol. 49, no. 1, pp. 21-29, (in Russian).
Zhitenev, V.S., Pervaia nakhodka fragmentov ornamenti-rovannykh kostei verkhnepaleoliticheskogo vozrasta iz Kapovoi peshchery [The First Discovery of the Fragments of Upper Paleolithic Ornamented Bones from the Kapova Cave], Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia: Istoriia, filologiia, 2014, vol. 13, no. 7, pp. 45-51, (in Russian).
Zhitenev, V.S., Kostianaia industriia Kapovoi pesh-chery i peshchernykh pamiatnikov verkhnego pale-olita s nastennymi izobrazheniiami Franko-Kantabrii [Bone Industry from the Kapova Cave and Franco-Cantabrian Cave Sites with Upper Paleolithic Wall Paintings], Vestnik arheologii, antropologii i etnografii, 2016, no. 2 (33), pp. 5-15, (in Russian).
Статья поступила в редакцию: 4.04.2022 Рекомендована в печать: 28.04.2022 Опубликована: 24.06.2022
Article
Submitted: 4.04.2022 Accepted: 28.04.2022 is published: 24.06.2022
