CC BY
42
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Ковырзин Константин Владимирович,
канд. ист. наук, ст. науч. сотрудник
2020. Вып. 97. С. 120-136
Б01: 10.15382Миг11202097.120-136
Научно-исследовательского отдела
новейшей истории
Русской Православной Церкви ПСТГУ Российская Федерация, 127051, г. Москва, Лихов пер., 6/1
ОИСГО: 0000-0001-6468-7321
«Пагубная измена Церкви»:
ВОПРОС О «ЦЕРКОВНОМ БОЛЬШЕВИЗМЕ»
в деятельности Поместного Собора Российской Православной Церкви 1917—1918 гг.
Аннотация: Статья посвящена анализу феномена «церковного большевизма» — радикальной формы церковных нестроений, вызванных Февральской революцией 1917 г. Под «церковным большевизмом» понимаются факты неподчинения епископов, приходских клириков, монашествующих и мирян церковной власти и нарушения ими канонической церковной дисциплины. Характерной чертой этого явления церковной жизни стало использование участниками вну-трицерковных конфликтов вмешательства органов светской революционной власти. Автором отмечена источниковая ценность документальных материалов Совещания епископов и Судной комиссии Поместного Собора 1917—1918 гг. для изучения церковных конфликтов на епархиальном уровне. Исследуется деятельность учрежденной Собором комиссии о мероприятиях к прекращению нестроений в церковной жизни. Автор приходит к выводу, что феномен «церковного большевизма» был обусловлен комплексом причин, главными из которых были обмирщение части клира, монашества и утрата ими церковного канонического правосознания. Внешние революционные факторы стали катализатором проявления кризисных тенденций в церковной жизни. Поместный Собор смотрел на «церковный большевизм» как на угрозу церковному единству. Епископское совещание с самого начала своей работы рассматривало апелляции смещенных с кафедр в ходе епархиальной «церковной революции» высших церковных иерархов. Принципиальное осуждение «церковного большевизма» и меры противодействия ему были сформулированы в специальном соборном определении 6 (19) апреля 1918 г.
Ключевые слова: Российская Православная Церковь, Поместный Собор, революция 1917 г., «церковный большевизм», православные клирики, монашествующие, миряне.
После Февральской революции 1917 г. во многих епархиях Российской Православной Церкви происходил сложный и местами болезненный процесс трансформации сложившейся в синодальный период системы церковного управления
К. В. Ковырзин
и разрешения обострившихся в предреволюционные годы внутрицерковных социальных проблем. Уже современниками эти события были названы «церковной революцией». В дальнейшем этот термин закрепился в историографии1.
В марте 1917 г. в ряде епархий возникли общественные организации духовенства и мирян, стремившиеся поставить под свой контроль епархиальную администрацию. Прошедшие в марте — мае 1917 г. в большинстве епархий съезды духовенства и мирян вырабатывали свои проекты реорганизации епархиального управления, предполагавшие замену духовных консисторий выборными епархиальными советами. В деятельности съездов отчетливо прослеживается тенденция к ограничению епископской власти. В некоторых местах предпринимались попытки явочным путем реорганизовать органы церковного управления на демократических началах, не дожидаясь санкции высшей церковной власти2.
Святейший Синод стремился сохранить контроль за ситуацией в епархиях, придать законные рамки церковно-общественному движению и нормативно отрегулировать низовое правотворчество духовенства и мирян на местах. 1—5 мая было принято определение «О привлечении духовенства и паствы к более активному участию в церковном управлении». Оно легализовало выборное начало при замещении церковных должностей: прихожане получали право выбирать кандидатов на освободившиеся места членов причта с последующим утверждением архиереем, а благочинническим, уездным и епархиальным съездам было предоставлено право выбирать с последующим утверждением церковной властью благочинных, членов уездных отделений епархиальных училищных советов и других сотрудников епархиальных учреждений. Создаваемым на местах епархиальным советам разрешалось участвовать, посредством трех представителей с правом совещательного голоса, в заседаниях духовной консистории при решении дел, причем дело могло быть передано на решение совету; при благочинных учреждались благочиннические советы. Порядок формирования состава и работы епархиальных и благочиннических советов регулировался «Временными правилами»3. 16—18 мая епархиальным съездам духовенства и мирян было разрешено выбирать кандидатов в члены духовных консисторий с последующим утверждением Св. Синодом4. 5 июля Св. Синод принял определение «О порядке избрания епархиальных епископов»5.
В масштабах всей Российской Церкви проявления «церковной революции» отличались большими контрастами. Во многих регионах процесс выстраивания взаимоотношений между правящим архиереем, духовной консисторией и вновь возникавшими епархиальными или епископскими советами развивался конструктивно и без серьезных конфликтов (например, в Тульской, Волын-
1 См.: Завитновский И. В. Церковная революция и церковное украинство 1917 года // Вестник молодых ученых. Сер. «Исторические науки». 2001. № 2 (5). С. 15—31; Рогозный П. Г. Церковная революция 1917 года (Высшее духовенство Российской Православной Церкви в борьбе за власть в епархиях после Февральской революции). СПб., 2008.
2 См.: Леонтьев П. Я. Революция в Церкви: съезды духовенства и мирян в 1917 году // Церковь в истории России. М., 1998. Сб. 2. С. 214-248.
3 Церковные ведомости. 1917. № 18/19. С. 111-115.
4 Там же. № 22/23. С. 141.
5 Там же. № 29. С. 219-221.
ской, Новгородской епархиях). Однако в ряде епархий (например, в Тверской, Орловской, Екатеринославской) он принял радикальный характер, сопровождаясь нарушением церковной дисциплины, открытым противостоянием части духовенства и активных мирян с церковной иерархией, напряженной борьбой различных церковных групп. Иногда участники конфликта вовлекали в него органы светской революционной власти, пытаясь опереться на них в борьбе со своими оппонентами. По настоянию собраний и съездов духовенства и мирян в 1917 г. Св. Синодом были уволены на покой митрополит Московский Макарий (Невский), архиепископ Черниговский Василий (Богоявленский), архиепископ Владимирский Алексий (Дородницын), епископ Орловский Макарий (Гневу-шев), епископ Саратовский Палладий (Добронравов). Конфликты между правящим архиереем и частью духовенства имели место в Твери, Нижнем Новгороде, Красноярске, Томске, Киеве.
В связи с этими деструктивными явлениями церковной жизни в публичном дискурсе возникает термин «церковный большевизм». По мнению П. Г. Рогозного, впервые его использовал архиепископ Тверской Серафим (Чичагов) в апреле 1917 г. в переписке с синодальным обер-прокурором В. Н. Львовым для характеристики действий радикально настроенной части местного клира и мирян. Вместе с тем этот термин длительное время не имел четко определенного значения. Будучи по существу «ярлыком»-маркером, он применялся в публицистике представителями противостоящих церковных групп для отрицательной характеристики и шельмования своих оппонентов6. Любопытно заметить, что в кулуарах Поместного Собора епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), имевший в обществе репутацию «прогрессивного» церковного деятеля, вероятно, в шутку именовал себя «большевиком» среди архиереев7. Однако на рубеже 1917—1918 гг. под «церковным большевизмом» уже определенно понимались факты неподчинения епископов, приходских клириков, монашествующих и мирян церковной власти и нарушения ими канонической церковной дисциплины.
Изучение епархиальных конфликтов весны 1917 г. дает богатый фактический материал, иллюстрирующий феномен «церковного большевизма». Большую ис-точниковую ценность здесь имеют документальные материалы Совещания епископов и Судной комиссии Поместного Собора 1917—1918 гг., рассматривавших апелляции епархиальных архиереев, уволенных на покой в ходе «церковной революции», а также протоколы и итоговый доклад образованной Собором в апреле 1918 г. комиссии о мероприятиях к прекращению нестроений в церковной жизни.
Ярким примером «церковного большевизма» на епархиальном уровне является деятельность Временного исполнительного комитета объединенного духовенства и мирян г. Орла под председательством священника С. Аракина. Эта самочинно возникшая организация, заручившись поддержкой части духовенства, городского Комитета общественной безопасности и рабочих организа-
6 См.: Рогозный П. Г. Духовенство против Церкви в 1917—1918 гг. («Церковный большевизм» и церковные большевики) // Эпоха войн и революций: 1914—1922: Материалы Международного коллоквиума (Санкт-Петербург, 9-11 июня 2016 года). СПб., 2017. С. 378-380.
7 Арсений (Стадницкий), митр. Дневник: На Поместный Собор: 1917-1918. М., 2018. С. 81.
ций, вскоре потребовала все решения духовной консистории передавать на свое усмотрение. Аналогичное требование было предъявлено и епископу Макарию (Гневушеву)8. В дальнейшем комитет оказал большое влияние на прошедший 10-18 мая епархиальный съезд духовенства и мирян. Председатель комитета священник С. Аракин был избран на съезде членом консистории. Съезд принял решение просить Св. Синод об удалении епископа Макария9. Соответствующее заявление священник С. Аракин внес и в Городскую думу10.
В Саратовской епархии инициатором церковных нестроений был викарный епископ Леонтий (Вимпфен). Сразу после революции он повел устную и печатную агитацию против своего правящего архиерея — епископа Палладия (Добронравова), называя его «распутинцем» и «реакционером». В дальнейшем он отказался от совместного сослужения с епископом Палладием и прекратил его литургическое поминовение. Поощряемая примером викария, небольшая группа местного духовенства во главе с протоиереем Г. Махровским также занялась дискредитацией своего правящего архиерея. Состоявшийся 14-22 апреля съезд духовенства и мирян вынес решение об удалении обоих архиереев из епархии11. Несмотря на телеграмму обер-прокурора В. Н. Львова с просьбой не применять насилия и дождаться решения Св. Синода, представители местного духовенства обратились в Военный комитет с просьбой содействовать удалению своего епископа. Уже 23 апреля епископ Палладий был арестован и отправлен в Петроград в распоряжение обер-прокурора Св. Синода12. В. Н. Львов угрозами заставил написать преосвященного Палладия прошение об увольнении его на покой13. В сложившейся ситуации Св. Синод 5 мая вынужден был уволить обоих епископов, однако действия епископа Леонтия в этот период не получили надлежащей церковно-правовой оценки, что было, очевидно, ошибкой14.
Таким образом, уже в ходе внутрицерковных конфликтов весны 1917 г. мы видим две основные черты «церковного большевизма»: во-первых, открытое неподчинение канонической церковной власти и противодействие ей; во-вторых, использование светских органов революционной власти для разрешения внутри-церковных споров и конфликтов. После захвата власти большевиками к этому добавится готовность некоторых представителей церковного сообщества активно содействовать новой власти в осуществлении ее антицерковной политики.
На приходском уровне церковной организации основными проявлениями «церковной революции» стали многочисленные факты захвата крестьянами церковного имущества, а также отказов прихожан от уплаты взносов на епархиальные нужды и изгнания ими членов причта без следствия и суда. Ситуация усугублялась обострением противоречий между священниками и низшими клириками на почве давнего вопроса о разделе доходов. Диаконы и псаломщи-
8 Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 годов. М., 2015. Т. 4. С. 252.
9 Там же. С. 253, 256-257.
10 Рогозный П. Г. Церковная революция 1917 года... С. 119.
11 Документы Священного Собора. Т. 4. С. 115-116.
12 Рогозный П. Г. Церковная революция 1917 года. С. 89-92.
13 Документы Священного Собора. Т. 4. С. 116.
14 Церковные ведомости. 1917. № 20/21. С. 134.
ки продемонстрировали высокую степень самоорганизации в целях улучшения своего материального положения. Однако зачастую их действия вступали в явное противоречие с нормами христианской этики. Так, тверское епархиальное начальство констатировало: «При рассмотрении дел о вынужденном удалении из прихода того или иного члена клира невольно иногда бросается в глаза неблаговидная роль их сотоварищей по клиру. Не говоря уже об отсутствии товарищеской поддержки удаляемому, желания содействовать умиротворению прихода, нередко самое удаление бывает вызвано интригами своего же собрата. Из некоторых дел ясно видно, что руководящая роль в деле возбуждения прихода против неугодного ему лица принадлежит члену клира того же или соседнего прихода, которому хочется, удалив своего собрата, самому занять его место»15. Позднее члены Поместного Собора признавали, что «все насильно удаленные с приходов священники жаловались на происки, клеветы и предательство диаконов, обращавшихся с жалобами на священников своих в исполнительные комитеты и требовавшие от них защиты себе или возбуждавшие буйных прихожан против настоятелей храмов, иногда прослуживших достойно до 30 и более лет в приходе»16.
Факты неповиновения церковному начальству фиксировались в монастырях. После захвата власти большевиками насельники некоторых монастырей, недовольные своими настоятелями, стали обращаться за содействием к революционной власти. Так, согласно сообщению епископа Алексия (Симан-ского), в январе 1918 г. в Сыркове женском монастыре Новгородской епархии часть монахинь под руководством послушницы М. Глебовой «восстала против игуменьи, привлекла на помощь себе местный крестьянский комитет, избрала самочинно какой-то хозяйственный комитет, и теперь она распоряжается всем в монастыре»17. Благочинный церквей г. Темникова 18 (31) марта 1918 г. доносил о беспорядках в Санаксарском монастыре Тамбовской епархии: «Игумен Александр не приветствовал большевиков. Такое отношение его не понравилось большевистской власти. Этим и воспользовалась недовольная часть монашествующих, чтобы освободиться от о. Александра, заручившись от большевиков согласием на избрание нового игумена»18. Настоятель монастыря был отстранен от управления обителью и арестован, а на его место братией был выбран казначей иеромонах Венедикт. Прибывший в монастырь благочинный объявил насельникам распоряжение епархиальной власти об устранении монастырского казначея Венедикта от должности и о запрещении его в священнослужении. Следовало впредь до суда восстановить в должности прежнего настоятеля игумена Александра и предоставить исполнение казначейских обязанностей новому лицу вместо Венедикта. Однако братия монастыря отказалась подчиниться, при этом один из насельников назвал распоряжения епархиальной власти не-
15 От Тверского Епархиального Епископского Совета. К сведению духовенства и мирян Тверской епархии // Тверские епархиальные ведомости. 1917. № 24/25. Офиц. часть. С. 5.
16 ГА РФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 573. Л. 1 об.
17 Письма патриарха Алексия своему духовнику. М., 2000. С. 118.
18 «Приспело время подвига...»: Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. о начале гонений на Церковь. М., 2012. С. 277.
правильными, а другой заявил, что «ныне не такое время, чтобы против воли монастыря могла идти епархиальная власть»19.
Рассмотренные примеры свидетельствуют о «церковном большевизме» как о радикальной форме «церковной революции». Очевидно, что этот феномен был основан на комплексе причин и предпосылок. В качестве исследовательской гипотезы выделим основные из них.
Во-первых, поведение части клира показывает, что духовенство оказалось весьма подвержено массовым настроениям ниспровержения «старого строя», охватившим все слои российского общества в первые месяцы революции. При этом протестные настроения и практики были усвоены некоторыми священнослужителями и псаломщиками еще в период обучения в духовных учебных заведениях, в которых в 1900-х гг. получили распространение революционные идеи20. Вместе с тем исследователям феномена «церковного большевизма» стоит обратить внимание на четко обозначившуюся в предреволюционные годы проблему проникновения в клир и церковный актив случайных людей, воспринимавших церковный организм как отжившее государственное ведомство и потому готовых использовать внутри Церкви революционные методы улицы. В качестве иллюстрации этого тезиса приведем наблюдения публициста Д. Болдырева, присутствовавшего на одном из епархиальных съездов. Он указывал, что «за последнее время создался новый, ранее не виданный, тип псаломщиков», состоявших из «юнцов вида "сознательного рабочего"». Отмечая их активную роль на съезде, Д. Болдырев указал, что «этот новый тип псаломщиков-товарищей образовался во время войны и обнимает собой тех молодых людей, которым нигде в другом месте не удалось укрыться от воинской службы»21. Согласно выводам П. Г. Рогозного, в провинциальных епархиях антиепископский протест звучал сильнее именно со стороны низших клириков22.
Во-вторых, антииерархическому протесту наиболее неустойчивой в своих воззрениях части клириков и мирян отчасти способствовали резкие и порой бестактные заявления революционного обер-прокурора В. Н. Львова по адресу архиереев, а также публикации издававшейся с 7 апреля 1917 г. под редакцией Б. В. Титлинова газеты «Всероссийский церковно-общественный вестник»23.
В-третьих, благоприятным фоном для церковных нестроений были и экономические трудности военного времени, усилившие и без того острые социальные противоречия внутри духовного сословия.
Однако генезис «церковного большевизма» нельзя основывать лишь на общих политических и социально-экономических предпосылках. В его основе, в
19 «Приспело время подвига.»... С. 277.
20 См.: Павленко Т. А. Протестное движение учащихся православных семинарий в период Первой российской революции: 1905-1907 гг.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2009.
21 Большевизм в церкви // Прибавления к Церковным ведомостям. 1918. № 3/4. С. 153.
22 Рогозный П. Г. Церковная революция 1917 года. С. 110.
23 По мнению митрополита Арсения (Стадницкого), обер-прокурор через свой печатный «лейб-орган» «достиг главной цели разрушения Церкви — розни между архиереями и духовенством», вследствие чего «пожар анархии в церковном управлении и жизни принимает столь грозные размеры, что не погасить будет и самому Собору церковному» (ГА РФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 442. Л. 3).
первую очередь, лежало обмирщение, моральное разложение и духовное оскудение части клира, монашествующих и мирян и утрата ими церковного канонического правосознания. На это обстоятельство обращали внимание уже современники событий. Вдумчивый церковный публицист писал: «Нельзя не сказать, что мы-то, православные, потеряли чувство меры, разрушаем границы всякого церковного приличия. Собственными руками мы нередко рвем не только прежние путы, но и православную одежду. Уважение к сану епископа заметно теряется, достоинство священника забывается. Вместо того, чтобы спокойно творить новую жизнь на началах широкого церковного самоуправления, в наших закоулках идет грызня, отчаянное кипенье страстей, оскорбительная для духовного сана борьба за власть и, — что всего хуже, — стремление совершенно расшатать старое до основания. В конце всего часто видишь, что под флагом революции нередко сводятся личные счеты»24. Признавая, что конфликты внутри духовного сословия пагубно сказывались на авторитете клира в глазах прихожан, он заключал: «Что же, после всего этого, говорить о народе, с его требованием об отделении церковного от государственного, если мы сами преступно, греховно, бессердечно шатаем устои своего пастырского общения!? Ведь мы забыли, что наша церковь — церковь Бога Живаго, столп и утверждение истины! Мы превратились в самых обыкновенных людей момента, которые по какой-то странной случайности оказались в рясах, с волосами назореев»25. Таким образом, можно заключить, что внешние революционные факторы стали катализатором проявления кризисных тенденций в церковной жизни.
В августе 1917 г. в Москве начал свою деятельность Поместный Собор. Главной его задачей была разработка и осуществление комплексной церковной реформы. Однако одновременно с этой основной работой Собор вынужден был заниматься ревизией результатов предшествовавшей ему «церковной революции». Общее настроение церковного общества к этому времени претерпело существенные изменения. Радикализм реформаторских требований первых месяцев революции постепенно сменялся осознанием того, что «устроение Святой Церкви Христовой на началах соборности есть тонкая художественная работа резца скульптора, и нельзя эту работу производить сокрушительным молотом демократизации»26. Такой взгляд разделяли многие члены Собора. Характеризуя соборян, Б. В. Титлинов отмечал, что «общее соборное настроение было умеренным и с явным уклоном вправо», а соборный центр, который возглавляли церковные интеллигенты вроде Е. Н. Трубецкого и С. Н. Булгакова, проявлял готовность «поддержать епископский авторитет» и сократить «церковно-реформаторский замах, проявившийся в предсоборный период»27. С первых дней работы Собора выявилось отрицательное отношение многих его участников к бывшему обер-прокурору В. Н. Львову и к тому курсу церковной полити-
24 П. Поучительные контрасты // Руководство для сельских пастырей. 1917. № 12. С. 391.
25 Там же. С. 392.
26 Беляев А., свящ. Церковная соборность и государственная демократичность // Калужский церковно-общественный вестник. 1917. № 20. С. 2.
27 Титлинов Б. В. Церковь во время революции // Дело великого строительства церковного: Воспоминания членов Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 годов. М., 2009. С. 335.
ки, который связывался с его именем. Однако публичное обсуждение этой темы сначала проходило только в рамках Совещания епископов. Так, 25 августа оно изучало, в связи с обращениями многих архиереев, вопрос об образовании следственной комиссии при Соборе, «для рассмотрения деятельности прежнего и нынешнего Синода, обер-прокурора и жалоб Преосвященных, уволенных без суда и следствия»28. В дальнейшем критика деятельности В. Н. Львова и летней сессии Св. Синода стала одной из основных тем заседаний Совещания епископов. Это вынудило протопресвитера Н. А. Любимова от имени членов Св. Синода выступить 7 октября в пленарном заседании Собора с апологетической речью, в которой среди прочего отрицались обвинения в адрес синодалов в «раболепстве» перед обер-прокурором29.
Совещание епископов и созданная его решением 27 сентября Судная комиссия приняли на рассмотрение апелляционные жалобы нескольких высших иерархов, уволенных Св. Синодом на покой в ходе «церковной революции» без суда и следствия и настаивавших на пересмотре их дел. Результатом работы комиссии стала фактическая реабилитация, с некоторыми оговорками, всех обратившихся с требованием пересмотра их дел архиереев. Среди прочих были расследованы обстоятельства удаления орловского и саратовского архиереев. 12 ноября Совещание епископов признало епископа Макария (Гневушева) безвинно изгнанным из Орловской кафедры. Один из лидеров епархиального церковного движения, находившегося в оппозиции епископу, священник С. Ара-кин, согласно решению Совещания епископов, должен был быть уволен с должности члена духовной консистории и лишен права избрания на епархиальные должности, а возглавляемый им «беззаконно составленный и беззаконно действовавший» Временный исполнительный комитет объединенного духовенства и мирян г. Орла было решено немедленно упразднить30. Аналогичное решение 22 июля (4 августа) 1918 г. было вынесено Совещанием епископов в отношении епископа Палладия (Добронравова). Его увольнение на покой было признано вынужденным угрозами и насилием над ним со стороны обер-прокурора В. Н. Львова, в связи с чем ему выразили «братское соболезнование епископов по поводу перенесенных им тяжких нравственных испытаний»31. В отношении активных деятелей саратовской смуты — епископа Леонтия (Вимпфена) и протоиерея Г. Махровского — инициировали расследование. Хотя епископам Мака-рию (Гневушеву) и Палладию (Добронравову) было отказано в их ходатайствах о восстановлении на прежних кафедрах, сам факт их реабилитации был важен для восстановления справедливости и церковного правопорядка.
Осенью 1917 г. на заседаниях Совещания епископов неоднократно ставился вопрос об упразднении легализованных распоряжениями летней сессии Св. Синода церковно-епархиальных советов. Так, 8 октября с заявлением о необходимости обсудить и дать каноническую оценку временных мероприятий, введенных в епархиальную жизнь распоряжениями летней сессии Св. Синода, и отменить их
28 Арсений (Стадницкий), митр. Дневник. С. 66.
29 См.: Документы Священного Собора. М., 2015. Т. 5. С. 393-403.
30 Там же. Т. 4. С. 60.
31 Там же. С. 118.
как вызывающих нестроения и анархию в епархиальной жизни обратился епископ Якутский Евфимий (Лапин)32. 11 октября митрополит Киевский Владимир (Богоявленский), архиепископ Тверской Серафим (Чичагов), архиепископ Владивостокский Евсевий (Никольский), епископ Забайкальский Мелетий (Забо-ровский) и некоторые другие иерархи вновь поставили вопрос о восстановлении действия в полном объеме Устава духовных консисторий и об отмене всех синодальных постановлений революционного времени «как противных канонам и духу церковного законодательства», причем в первую очередь предлагалось упразднить церковно-епархиальные советы, которые «в одних епархиях не признаются и самим духовенством, а в других в состав их вошли люди неблагонадежные, неграмотные, антицерковные и даже женщины, от которых ожидать помощи епархиальному архиерею в деле управления невозможно»33. Разрешение этого вопроса решили отложить ввиду ожидавшегося в скором времени принятия Собором нового устава епархиального управления. Митрополит Арсений (Стадницкий) отметил, что большинство епископов не поддержало предложения собратий, опасаясь, что «синодальное аннулирование без санкции Соборной повело бы к большим осложнениям и обострениям»34. Вместе с тем Совещание епископов приняло принципиальное решение удовлетворить ходатайства архиереев властью Св. Синода в том случае, если Собор по каким-либо причинам не рассмотрит или не утвердит соответствующий доклад35. В дальнейшем члены Совещания епископов обсуждали вопрос об упразднении епархиальных советов дважды — 18 октября 1917 г. и 31 января 1918 г. Однако распускать существовавшие на местах епархиальные советы так и не стали, поскольку их вскоре должны были сменить новые органы управления, созданные на основе постановлений Собора. Кроме того, в обстановке набиравших силу антицерковных гонений досрочный роспуск советов грозил новыми конфликтами на епархиальном уровне, что явно не способствовало бы консолидации церковного сообщества.
Вместе с тем до апреля 1918 г. Собор не выразил своего принципиального общего взгляда на «церковную революцию» и «церковный большевизм». Обсуждение этого вопроса было инициировано 12 (25) марта 1918 г. заявлением 79 членов Собора (первая подпись — архимандрита Матфея (Померанцева))36. В числе подписавших заявление были известные и авторитетные члены Собора — митрополиты Агафангел (Преображенский) и Платон (Рождественский), архиепископы Кирилл (Смирнов) и Серафим (Чичагов), епископ Андроник (Никольский), архимандрит Иларион (Троицкий). В документе генезис «церковного большевизма» связывался с Февральской революцией. Подписавшие заявление члены Собора с глубокой скорбью констатировали, что многие антицерковные действия не могли бы быть совершены мирянами, если бы «в Церкви среди пастырей и священнослужителей не произошло раскола, не проявилась бы пагубная измена ради личных выгод и материального интереса». В заявлении
32 Документы Священного Собора. Т. 4. С. 46-47.
33 Там же. С. 50.
34 Арсений (Стадницкий), митр. Дневник. С. 100.
35 Документы Священного Собора. Т. 4. С. 50.
36 ГА РФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 573. Л. 1-2 об.
говорилось, что «измена Матери Церкви, ее священным канонам и заветам началась с первых дней революции теми, которые, утратив понятие о вечном строе Православной Церкви, независимом от строя государственного, поспешили создать в нескольких епархиях и даже по благочиниям духовно-революционные исполнительные комитеты, не признававшие законной церковной власти»37. Односторонне негативная оценка была дана и епархиальным советам. По мнению соборян-заявителей, некоторые советы за год своей революционной деятельности «повергли епархии в церковную анархию и являются теперь самыми усердными помощниками социалистов-большевиков, разрушителей основ Церкви»38. Касаясь темы удаления епископов из епархий, авторы заявления упомянули о неблаговидной роли священнослужителей и низших клириков, обращавшихся за содействием к органам революционной власти. Негативно в документе была обрисована деятельность обер-прокурора В. Н. Львова. Далее в заявлении приводились современные примеры «церковного большевизма»: участие клириков в захватах духовных консисторий по поручению комиссаров, свержение насельниками монастырей настоятелей, помощь красноармейцам и комиссарам в захвате монастырских запасов продовольствия и т. п. По мнению подписавших заявление, Собор должен был «высказаться по поводу существующего большевизма в Церкви и обратиться с осуждением и увещанием к изменникам, с преподанием архипастырям и пастырям точных указаний, как надлежит поступать с виновниками этого раскола в Церкви», а также сделать распоряжение «о немедленном роспуске временных епархиальных советов, избранных апрельскими съездами в епархиях, и об управлении консисториями, которые должны подготовить сдачу дел до новых выборов членов епархиальных советов согласно Соборного постановления об епархиальном управлении». Авторы заявления подчеркивали, что «церковный большевизм» представляет собой явление, угрожающее церковному единству и ставящее под угрозу реализацию постановлений и указаний Святейшего Патриарха и Поместного Собора на местах. В заключительной части документа говорилось: «Если Священный Собор, который должен был начать с этого, не выскажется по всей справедливости и строгости о церковном большевизме и не поддержит своим постановлением архипастырей, власть которых подорвана революцией, лишившей их на местах и самоотверженных помощников, то все указания о действиях против мирян, насильников и разрушителей Церкви, останутся без применения и церковная анархия укрепится в епархиях»39.
Соборный Совет, рассмотрев это заявление на заседании 16 (29) марта 1918 г., посчитал, что его необходимо передать непосредственно в распоряжение высшего церковного управления40. Однако в ходе обсуждения этого вопроса в пленарных заседаниях Собора 20 марта (2 апреля) и 21 марта (3 апреля) 1918 г. позиция подписантов заявления была поддержана большинством соборян. Архиепископ Тверской Серафим (Чичагов) признал, что «епископская власть в епархии
37 ГА РФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 573. Л. 1.
38 Там же.
39 Там же. Л. 2.
40 Документы Священного Собора. М., 2013. Т. 2. С. 374.
обессилена, на местах мы не можем бороться с большевистскими захватами»41. В своем выступлении он иллюстрировал это утверждение конкретными фактами из жизни своей епархии. «В одном из моих монастырей, — сообщил он собравшимся, — поселился иеромонах, явившийся из флота. Он сделался там совершенным матросом в смысле воспринятых идей большевизма. Он вошел в дружбу с местною большевистскою властью. Начал преследовать монастырское начальство, доносить на монахов и настаивает на необходимости реквизиции монастырского имущества. Епископский совет расследовал это дело, и мятежный иеромонах был запрещен мною в священнослужении. Чтобы вернуть право священнослужения, он стал всячески преследовать монастырскую братию. Настоятеля монастыря и братию он довел до того, что настоятель стал горячо просить меня, чтобы хотя бы ради наступающих дней Великого Поста, вернуть ему права священнослужения. Я не сразу сделал это. Но настоятелю сказано было, что он будет заключен в тюрьму, если не умолит меня снять запрещение. И вот старец-настоятель на коленях умолял меня, и я согласился. Таким образом, первая мера пресечения, принятая мною, должна была быть прекращена»42. Архиепископ рассказал также и другой случай: «Два диакона, преданные большевикам, потащили священника в судебный трибунал по поводу раздела церковных доходов, и никто не в состоянии принять меры к защите священника, доколе среди служителей Церкви будут большевики»43. Архиепископ Серафим привел и другие факты неисполнения распоряжений епархиальной и высшей церковной власти, что ставило под угрозу реализацию на местах принятых Собором решений. Резким было выступление архимандрита Матфея (Померанцева), осудившего «молчание» высшей церковной власти во время «церковной революции». «Епархиальная жизнь была деморализована, изгнание священников, иерархов, насилия над ними — все это было известно высшей церковной власти, и никаких мер против этого не было принято», — возмущался архимандрит. «И здесь, на Соборе потерпевшие изгнанные епископы не получили удовлетворения и не услышали соборного голоса. Собор должен сказать решительное слово», — заключил он44. В своей речи архимандрит Матфей конкретизировал намеченный ранее в заявлении 79 членов Собора план соборных мероприятий. Собору предлагалось, во-первых, решительно осудить нарушителей церковной дисциплины и канонического порядка; во-вторых, предложить Священному Синоду и епархиальным архиереям подвергнуть каноническому наказанию виновных лиц; в-третьих, распорядиться о немедленном роспуске временных епархиальных советов, противоборствующих епископам, и других самочинных организаций клириков, не разрешенных церковной властью; в-четвертых, лишить права избрания епископов те епархии, где будет допущено насильственное изгнание епископов без канонического суда над ними или в случае насильственной смерти епископа45.
41 Документы Священного Собора. М., 2018. Т. 8. С. 181.
42 Там же. С. 182.
43 Там же. С. 181-182.
44 Там же. С. 186.
45 Там же. С. 187.
Для обсуждения этих предложений Собором была образована комиссия о большевизме в Церкви46. В ее состав вошли по избранию 12 членов Собора: митрополиты Платон (Рождественский) и Кирилл (Смирнов), епископ Ни-кандр (Феноменов), архимандрит Матфей (Померанцев), протоиереи П. Н. Ла-хостский и П. А. Миртов, миряне П. И. Астров, И. М. Громогласов, С. П. Руднев, Л. К. Артамонов, В. Г. Рубцов и С. Н. Булгаков. Комиссия работала под председательством митрополита Платона (Рождественского) в период с 23 марта (5 апреля) по 2 (15) апреля47.
В ходе обсуждения в комиссии первоначальный план соборных мероприятий, намеченный архимандритом Матфеем (Померанцевым), был скорректирован и дополнен. Было решено включить в него вопрос о «церковном большевизме» мирян, которые занимались грабежом церковного имущества. Предполагалось дать таким фактам церковно-каноническую оценку и применить к виновным строгие меры наказания вплоть до «закрытия храмов и прекращения богослужения в очагах большевизма»48. В комиссии были высказаны суждения, что «случаи прошлого уже церковного большевизма, изглаженные, так сказать, покаянием виновных, следовало бы покрыть снисхождением и милостью», чтобы соборное определение «не имело обратного действия и карало только тех церковных большевиков, которые будут оставаться таковыми и после ведомого им постановления Собора, хотя в тех случаях, когда и прошлое уже большеви-ствование (например, некоторых епископов) оставило глубокие и больные следы на теле Православной Церкви, виновные не должны оставаться совершенно амнистированными»49. По мнению комиссии, не следовало поднимать вопрос об упразднении епархиальных советов ввиду ожидавшегося в скором времени введения в действие соборного определения о епархиальном управлении. Наконец, было принято решение избегать использования терминов «большевик» и «большевизм» в актах, исходящих от Собора, заменяя их соответствующим описанием, «дабы не рекламировать и не популяризировать среди народа гнусного лжеучения»50.
По поручению комиссии архимандрит Матфей (Померанцев) подготовил доклад, содержавший перечень неотложных мероприятий Собора против «церковного большевизма», обосновав их ссылками на канонические правила. Несколько заседаний комиссия посвятила его обсуждению и редактированию.
5 (18) апреля доклад комиссии был прочитан в пленарном заседании Собора. Предварила его речь докладчика архимандрита Матфея, в которой он вновь представил обобщающую картину церковных нестроений и заявил, что «теперь Священному Собору надлежит поставить диагноз этой страшной болезни и освободиться от врагов Церкви, вышедших из нас, будут ли то епископы, кли-
46 Впоследствии в протоколах заседаний она именовалась комиссией о так называемом «большевизме» в Церкви.
47 См.: Протоколы № 1-6 заседаний комиссии и материалы к ним (ГА РФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 574. Л. 5-34).
48 Там же. Л. 5.
49 Там же. Л. 5-5 об.
50 Там же. Л. 5 об.
рики или миряне»51. В тот же день все пункты доклада в ходе голосования были одобрены Собором, а 6 (19) апреля они были окончательно приняты им в изложении Редакционного отдела52.
Соборное определение «О мероприятиях к прекращению нестроений в церковной жизни»53 осуждало как «богопротивников» епископов, клириков, монашествующих и мирян, «не покоряющихся и противящихся церковной власти и обращающихся в делах церковных к враждебному Церкви гражданскому начальству». В определении содержался подробный перечень соответствующих церковных наказаний. Так, «епископ, противящийся церковной власти и обращающийся при сем за содействием к власти гражданской, запрещается в свя-щеннослужении, с преданием церковному суду; и если, засим, по троекратном приглашении, не явится лично на сей суд, то извергается из сана» (п. 1). Священнослужители, противостоящие своему епархиальному епископу, находящемуся в каноническом единении с высшей церковной властью, и обращающиеся при этом к суду или содействию гражданской власти, подлежали запрещению в свя-щеннослужении и церковному суду, и в случае нераскаяния должны были быть извергнутыми из сана (п. 2). Такому же наказанию подлежали клирики, состоявшие на службе в противоцерковных учреждениях, а также содействовавшие проведению в жизнь «враждебных Церкви положений декрета о свободе совести и подобных ему актов» (п. 3). Виновные в аналогичных проступках миряне должны были быть отлучены от Церкви и лишены права занимать любые церковные должности (п. 8).
Отдельный пункт определения касался проступков прихожан — осквернения храмов, кощунственных действий, грубого насилия по отношению к членам приходского клира, захватов церковной земли и разграбления церковного имущества. В таких случаях приходские храмы в этих населенных пунктах закрывались, а клирики отзывались впредь до раскаяния всех виновных и возвращения похищенного (п. 9). Следует отметить, что подобные меры уже применялись в некоторых епархиях. Так, после совершенного прихожанами села Заветлужья Костромской губернии самосуда над местным священником А. Добровольским окружной съезд духовенства постановил просить правящего архиерея не назначать в приход нового священника в течение полугода или, по крайней мере, до раскаяния виновных, возложив требоисправление на соседних священников только в их храмах. 4 января 1918 г. епископ Костромской Евгений (Бережков) утвердил соответствующее решение духовной консистории, с тем ограничением, чтобы крещение младенцев, соборование и причащение больных совершалось на дому54. Однако при обсуждении вопроса о закрытии приходских храмов на Соборе В. Г. Рубцов поставил под сомнение практическое значение этой меры, указав, что для настроенных враждебно к Церкви членов приходов такое наказание не будет иметь никакого воспитательного значения, при этом оно будет
51 Документы Священного Собора. Т. 8. С. 762.
52 Там же. С. 802-804.
53 См.: Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание определений и постановлений. М., 1918. Вып. 3. С. 58-60.
54 Костромской церковно-общественный вестник. 1918. № 4/5. С. 49.
несправедливым по отношению к невиновным прихожанам, лишив их возможности удовлетворить свои религиозные потребности55. В связи с этим по предложению А. Д. Самарина Собор дополнил пункт определения о закрытии приходских храмов примечанием, согласно которому такая крайняя мера должна была применяться в том случае, если дознанием на месте будет установлено, что антицерковные действия стали «результатом решения приходского собрания, приходского совета или вообще значительной части прихожан, которой при том со стороны остальной части прихода не оказано никакого противодействия не только фактического, но и нравственного»56.
Важное значение имел 10-й пункт определения, согласно которому епархия, где происходило насилие по отношению к епископу, лишалась права его избрания. В примечании, со ссылкой на 36-е Апостольское правило, было сказано, что епископ должен оставаться на кафедре, если канонический суд не усмотрит в его деяниях вины.
Принятый Собором документ оказался особо актуальным и своевременным в связи с тем, что на рубеже 1917-1918 гг. к многочисленным фактам «церковного большевизма» приходских клириков, монахов и мирян добавляются прецеденты неповиновения высшей церковной власти представителей епископата — архиепископа Алексия (Дородницына) и архиепископа Владимира (Путяты).
С архиепископом Алексием (Дородницыным) в 1917-1918 гг. произошла необычная метаморфоза — из жертвы «церковной революции» он превратился в одного из ее деятельных участников. После своего увольнения на покой из Владимирской епархии по требованию съезда духовенства и мирян он с августа 1917 г. проживал в Киеве, где осенью примкнул к движению украинских автоке-фалистов, возглавив в качестве почетного председателя Всеукраинскую церковную раду. В связи с этим Совещание епископов 19 ноября 1917 г. постановило вызвать его в Москву для личных объяснений57. 21 марта (3 апреля) 1918 г. его дело вновь обсуждалось в Совещании епископов. Установив, что архиепископ Алексий принимал активное участие в работе Всеукраинской церковной рады, которая ограничивала деятельность митрополита Киевского Владимира (Богоявленского), за что был запрещен в священнослужении, ему предписали незамедлительно приехать в Москву на суд епископов58. Под различными предлогами преосвященный Алексий откладывал свой приезд, а его деятельность вновь обсуждалась на Соборе 8 (21) июля. К этому времени были получены сведения о том, что архиепископ Алексий письменно вел агитацию на Украине против Патриарха Тихона, убеждая украинское духовенство не поминать его имя за богослужением. Совещание епископов в последний раз предписало ему приехать в Москву59. 30 августа (12) сентября архиепископ Алексий все-таки явился на суд Собора епископов, представил свои объяснения, принеся покаяние. Свое
55 Документы Священного Собора. Т. 8. С. 764.
56 Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание определений и постановлений. М., 1918. Вып. 3. С. 60.
57 Документы Священного Собора. Т. 4. С. 61-62.
58 Там же. С. 97.
59 Там же. С. 113-114.
участие в украинском церковном движении он оправдывал стремлением не допустить его уклонения в унию, считая своей задачей «воцерковить это движение, довести его до Собора Украинской Церкви, отдать Собору и встать самому в стороне»60. 2 (15) сентября Совещание епископов вынесло судебное решение, согласно которому архиепископ Алексий подлежал извержению из сана, однако во внимание к его покаянию и данному письменному обязательству быть в послушании канонической церковной власти посчитало возможным освободить его от наказания61.
Архиепископ Пензенский Владимир (Путята) оскандалился безнравственными поступками, несовместимыми с монашеством и епископским саном, в связи с чем в августе 1917 г. был уволен Св. Синодом от управления епархией, а в сентябре запрещен в священнослужении. Однако выдвинутые против него обвинения не были доказаны, и 25 октября Совещание епископов по докладу Судной комиссии сняло с него запрещение в священнослужении62. Св. Синод предписал архиепископу Владимиру отправиться на покаяние во Флорищеву пустынь Владимирской епархии. Не подчинившись решению высшей церковной власти, он организовал из своих сторонников альтернативное канонической Церкви религиозное движение, участники которого пытались опереться на местную советскую власть63. 5 (18) — 6 (19) апреля 1918 г. в рамках деятельности Собора состоялось судебное заседание Собора епископов, решением которого архиепископ Владимир был лишен архиерейского сана. Стоит отметить, что в тексте соборного решения есть приведенная «на справку» ссылка на определение Собора от 6 (19) апреля64.
Практика применения норм соборного определения на епархиальном уровне является темой отдельного специального исследования, которое выходит за рамки настоящей статьи.
Подведем итоги. Принятое Собором определение «О мероприятиях к прекращению нестроений в церковной жизни» заняло значимое место в ряду нормативно-правовых актов, направленных на нормализацию церковной жизни в условиях разворачивающихся антицерковных гонений. Оно должно было стать церковно-правовым основанием для противодействия нарушителям церковной дисциплины, тем самым способствуя преодолению деструктивных явлений церковной жизни, вызванных революцией. Важным было и моральное значение этого акта, осуждавшего раскольнические действия «церковных революционеров».
60 Документы Священного Собора. Т. 4. С. 145-146.
61 Там же. С. 150.
62 Там же. С. 54-55.
63 См. об этом: Крапивин М. Ю. Всеволод Путята в контексте религиозной политики органов ВЧК (1918-1919 гг.) // Вестник церковной истории. 2013. № 1/2. С. 247-311.
64 Документы Священного Собора. Т. 4. С. 176.
Список литературы
Завитновский И. В. Церковная революция и церковное украинство 1917 года // Вестник молодых ученых. Сер. «Исторические науки». 2001. № 2 (5). С. 15-31.
Крапивин М. Ю. Всеволод Путята в контексте религиозной политики органов ВЧК (1918-1919 гг.) // Вестник церковной истории. 2013. № 1/2. С. 247-311.
Леонтьев П. Я. Революция в Церкви: съезды духовенства и мирян в 1917 году // Церковь в истории России. М., 1998. Сб. 2. С. 214-248.
Рогозный П. Г. Духовенство против Церкви в 1917-1918 гг. («Церковный большевизм» и церковные большевики) // Эпоха войн и революций: 1914-1922: Материалы Международного коллоквиума (Санкт-Петербург, 9-11 июня 2016 года). СПб., 2017. С. 375390.
Рогозный П. Г. Церковная революция 1917 года (Высшее духовенство Российской Православной Церкви в борьбе за власть в епархиях после Февральской революции). СПб., 2008.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2020. Vol. 97. P. 120-136 DOI: 10.15382/sturII202097.120-136
Konstantin Kovyrzin, Candidate of Sciences in History, Senior Researcher, Research Department of History of Russian Orthodox Church, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities 6/4 Likhov pereulok, Moscow, 127051, Russian Federation [email protected] ORCID: 0000-0001-6468-7321
"Fatal Betrayal"of the Church: The Question of "Ecclesiastical Bolshevism" at the Local Council of the Russian Orthodox Church (1917-1918)
K. Kovyrzin
Abstract: The paper examines the phenomenon of "ecclesiastical Bolshevism", i.e. a radical disruption of church order caused by the February Revolution of 1917. The term "ecclesiastical Bolshevism" refers to acts of insubordination of bishops, parish clergymen, monks and lay members of the Church to ecclesiastical authorities and their violating of canonical church discipline. The feature of the phenomenon was that the participants of inner church conflicts sought assistance from secular revolutionary authorities. The author points out the importance of documents from the Conference of Bishops and Judicial Commission of the Local Council of 1917-1918 for studying church conflicts on a diocesan scale. He analyses the activities of the special conciliar Commission designed to stop the disruptions of church order. The author concludes that the phenomenon of "ecclesiastical Bolshevism" was due to a number of reasons, the most important being the partial secularization of clergy and monastics and their
loss of canon-law awareness. The external revolutionary factors became the catalyst for the critical tendencies already present in church life. The Local Council regarded "ecclesiastical Bolshevism" as a threat to the unity of the Church. The Episcopal Conference was considering the appeals of bishops deposed in the course of the "church revolution" from the very beginning of its work. The principal condemnation of "ecclesiastical Bolshevism" and the arrangements for countering it were defined in a special conciliar decree from April 6 (19), 1918.
Keywords: Russian Orthodox Church, Local Council, revolution of 1917, "ecclesiastical Bolshevism", orthodox clergy, monks, laity.
References
Krapivin M. (2013) "Vsevolod Putyata v kontekste religioznoj politiki organov VChK (1918— 1919 gg.)" ["Vsevolod Putyata in the context of the religious policy of the VChK, 1918-1919"]. Vestnik tserkovnoi istorii, 1/2, p. 247-311 (in Russian).
Leont'ev P. (1998) "Revolyuciya v Cerkvi: s"ezdy' dukhovenstva i miryan v 1917 godu" [Revolution in the Church: congresses of clergy and laity in 1917]. In Cerkov' v istorii Rossii, 2, p. 214-248 (in Russian).
Rogoznyi P. (2008) Tserkovnaya revolyuciya 1917 goda (Vy'sshee dukhovenstvo Rossjskoj Pravoslavnoj Cerkvi v borbe za vlast' v eparkhiyakh posle FevraVskoj revolyucii) [Church Revolution of 1917 (higher clergy of the Russian Church in struggle for power in dioceses after the February Revolution)]. St Petersburg (in Russian).
Rogoznyi P. (2017) "Duhovenstvo protiv Cerkvi v 1917-1918 gg. ("Cerkovnyj bol'shevizm" i cerkovnye bol'sheviki)" [Clergy against the Church in 1917-1918 ("Ecclesiastical Bolshevism" and the Church by the Bolsheviks)], in Epoha vojn i revolyucj: 1914—1922: Materialy Mezhdunarodnogo kollokviuma (Sankt-Peterburg, 9—11 iyunya 2016 goda) [The epoch of wars and revolutions, 1914-1922: Proceedings of St Petersburg International Colloquium (June 9-11, 2016)]. St Petersburg, pp. 375-390 (in Russian).
Zavitnovskij I. (2001) "Cerkovnaya revolyuciya i cerkovnoe ukrainstvo 1917 goda" [Church Revolution and the Church Ukrainstvo of 1917 year]. Vestnik molodykh uchenykh. Seriya: Istoricheskie nauki, 2001, vol. 2 (5), pp. 15-31 (in Russian).
