CC BY
147
УДК 947.084.5+64
П.Н. МИЛЮКОВ В 20-е ГОДЫ: ТЕОРИЯ РЕВОЛЮЦИИ И ОЦЕНКА ПОСЛЕДСТВИЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1917 ГОДА
© 2012 г К.Г. Малыхин
Малыхин Константин Германович —
доктор исторических наук, профессор,
кафедра исторической политологии,
исторический факультет,
Южный федеральный университет,
ул. Б. Садовая, 105/42, г. Ростов-на-Дону, 344006.
E-mail: Malikhini@rambler. ru.
Malykhin Konstantin Germanovich —
Doctor of Historical Science, Professor,
Department of Historical Political Science,
Faculty of History,
Southern Federal University,
B. Sadovaya St., 105/42, Rostov-on-Don, 344006.
E-mail: Malikhini@rambler.ru.
Анализируются эволюция воззрений лидера леволиберальных течений русского зарубежья 20-х гг. ХХ в. П.Н. Милюкова по проблематике теории революции и оценка последствий революции 1917 г. для России. П.Н. Милюков рассмотрел позитивные последствия революции и опыт большевистской системы власти как одного из последствий революции, предвидев события, которые произошли почти через 70 лет, т.е. - провал социально-экономического и политического «научного» опыта большевиков.
Ключевые слова: общецивилизационный процесс, революция, эволюция, Белое движение, нэповская Россия, Россия советская, зарубежная Россия, большевизм, либерализм, общественный переход, правящая элита, научный опыт, большевистский эксперимент.
The author analyzes evolution of left-liberal views of the leader of the Russian Diaspora of 20s of the twentieth century P.N. Milyukov on the problems of the theory of the revolution of 1917 consequence for Russia. P.N. Miliukov considered positive effects of the revolution and the experience of the Bolshevik power system as a consequence of the revolution, foreseeing the events which would take place 70 years later, - the failure of social-political and «scientific» experience of Bolsheviks.
Keywords:. General civilization process, revolution, evolution and White Movement, NEP Russia, Soviet Russia, immigrant Russia, Bolshevism, liberalism, public transit, ruling elite, scientific experience, Bolshevik experiment
П.Н. Милюков был тем политическим деятелем русской диаспоры 20-х гг. ХХ в., чей авторитет признавали все без исключения направления русского зарубежья.
Для того чтобы понять размышления П.Н. Милюкова об итогах революционной эпохи начала ХХ в. для России, для того нового государственного образования, возникшего на ее территории под именем
«СССР», необходимо выяснить его воззрения на место России в общецивилизационном процессе, его отношение к революционному процессу вообще и к Русской революции в частности; к большевистскому режиму в части способности решения этим режимом национальных задач России.
Главным детищем П.Н. Милюкова в эмиграции можно по праву называть газету «Последние ново-
сти». Это было самое популярное и уникальное издание русской эмиграции. Газета регулярно выходила с 1920 по 1940 г. Практически каждый раз она открывалась редакционной статьей, подготовленной самим П.Н. Милюковым. Именно этот факт позволяет проследить эволюцию воззрений крупнейшего русского историка и политика буквально по дням. П.Н. Милюков как главный редактор тщательно отбирал материалы, готовящиеся к публикации в «Последних новостях». Достаточно часто его точка зрения не совпадала с позициями других авторов. П.Н. Милюков регулярно публиковал рецензии на заинтересовавшие его работы. В целом необходимо заметить, что, хотя «лицо» газеты определяла титаническая работа самого П.Н. Милюкова, она отличалась в лучшую сторону от других изданий русской эмиграции широтой поднимаемых тем, глубиной охвата тех или иных проблем, полнотой их исследования.
На страницах «Последних новостей» велись регулярные дискуссии, в ходе которых представители здравомыслящей русской интеллигенции осмысливали пройденное и вырабатывали свою позицию по вопросам русского прошлого, настоящего и будущего. В первую очередь существо дискуссий касалось оценок произошедших в России событий, причин поражения Белого движения, нэповской России, взаимоотношений России Советской и Зарубежной.
Постоянно дискутировался вопрос о возможностях большевизма решать национально значимые проблемы России.
П.Н. Милюков был признанным представителем «левого» либерализма. Он был уверен, что Россия развивается по магистральному направлению, проложенному Западной Европой.
В 1923 г. «Последние новости» определяли общеисторическую тенденцию развития России следующим образом: «Даже небольшая экскурсия в историю социально-экономического развития последних пяти-шести десятков лет в России ярко показывает, что русский народ при всех особенностях своей хозяйственной структуры стремится развивать свои производительные силы в том же направлении, что и другие народы, стремится к той же организации, которая дала бы возможность собственными силами удовлетворять свои потребности.
Отсюда переход от исключительно сельскохозяйственного производства к индустриальному, с положенной в основу идеи творческого развития этих двух ветвей народного хозяйства. А это и есть тот единственный путь, который может привести к народному материальному благополучию и тесно связанному с ним культурному росту, т.е. к общему благу как воплощению национальной идеи.
Этот процесс европеизации или американизации, если так можно выразиться, социально-экономической структуры России неизбежно требует принятия и создания соответствующих ему условий в виде утвердившихся у других народов демократических форм общественного уклада и правового социально-политического строя» [1].
Уже в 1932 г., выступая на заседании Экономического кабинета профессора С.Н. Прокоповича в Праге, П.Н. Милюков прочитал лекцию на тему: «Социологические основы русского исторического процесса». В ней он отмечал, что его воззрения отличаются от воззрений «евразийцев».
Последние подчеркивали азиатские корни российского исторического социально-экономического и политического процесса. П.Н. Милюков, наоборот, определял европейские корни. По его мнению, эволюция населения России повторяла те же ступени, через которые прошли и другие культурные народы Европы. Этот процесс оказался в России более замедленным и высшие ступени были достигнуты позднее, чем в Европе.
«Запоздалая колонизация объясняет медленное экономическое развитие России. Даровитые силы природы задержали потребность прилагать интенсивные формы народного труда.
Так был задержан до конца XIX века процесс индустриализации России, пошедший потом быстрыми темпами, задолго до искусственной сверхиндустриализации» [2].
В начале 20-х гг. российские левые либералы пытались понять, что составляло проблематику национальных интересов России, осознают ли большевики национальные интересы России и способны ли они решать общерусские национальные задачи.
В первой трети 20-х гг. «Последние новости» по этому вопросу спорили со «сменовеховцами», превозносившими большевиков за уничтожение всяких остатков демократии, за возврат к деспотической форме существования России. По мнению теоретиков российского эмигрантского либерализма, «сменовеховцы» - почти все выходцы из кадетской партии, занимавшие в ней видные посты, сознательно предали либеральную идею, испугавшись необузданности народной стихии.
«Среди массы эмигрантов есть и былые монархисты, ныне примкнувшие к большевизму только потому, что он растоптал свободы и либерализм, в котором видели гибель России. Один из бывших белых, ныне "сменивший вехи", присоединившийся к большевизму, укоряет французов за формулировку - свобода, равенство, братство, а другие его единомышленники приветствуют в Ленине (и его друзьях) наследников-продолжателей Ивана Грозного. "Скиф-ство" - это ненависть к западной цивилизации, культивирующую подобную ненависть, обосновывающее счастье в инстинкте, вере, а не в разуме» [3].
Утверждения его бывших коллег из кадетского лагеря, отказывавшие России в праве быть причисленной к европейской цивилизации, вызвали у П.Н. Милюкова идейное неприятие.
По сути дела он был сторонником модели запоздалого, однако европейского развития России, что никогда не вызывало у него сомнений. Богатства России, возможность безграничной колонизации ее просторов задержали процесс перехода к интенсивным формам экономической жизни российского общества, но раз-
витие страны по направлению к ее интенсификации для П.Н. Милюкова было бесспорным. В плане об-щецивилизационном Россия, по его мнению, являлась государством европейским.
Необходимо обратить внимание, что П.Н. Милюков предоставлял страницы «Последних новостей» представителям различных течений общественно-политической мысли русского зарубежья, однако он обязательно выступал со своими комментариями, если точка зрения автора того или иного выступления не совпадала с точкой зрения редакции. Если же последняя не высказывала сомнения по поводу той или иной публикации, по сути это означало согласие с точкой зрения автора. В этом смысле П.Н. Милюков полностью признавал правоту своих корреспондентов в вопросе о направлении движения России. Тем более что фрагменты из работы А. Оларя П.Н. Милюков лично отобрал для публикации в своей газете.
Необходимо признать, что серьезным моментом, повлиявшим на эволюцию воззрений П.Н. Милюкова, послужило покушение на него в Берлине в 1922 г. Это событие не оказало большого влияния на личностные установки П.Н. Милюкова, однако заставило его задуматься о мотивах действий людей, питавших к нему глубокую ненависть как к человеку, в котором они видели причину крушения своих ценностей, который якобы разрушил Россию.
«Последние новости» прокомментировали дело о покушении на П.Н. Милюкова следующим образом: «3 июля в Моабите началось слушание дела об убийстве Набокова и покушении на Милюкова. Шабель-ский- Борк и Таборицкий задумали убить Милюкова в связи с тем, что он как лидер кадетов в ноябре 1916 года в заседании Государственной думы произнес речь, в которой нанес оскорбление русской царице, бросив упрек в государственной измене. После революции 1917 года Шабельский обратился к Милюкову с письмом, в котором потребовал, чтобы тот обнародовал эти документы. Так как требование осталось без ответа, Милюкова решили убить» [4].
Павел Николаевич не мог не отреагировать на политические доводы террористов. В ответ на их обвинения в разрушении России и развертывании революции в результате его политической деятельности П.Н. Милюков обратился к теории революции с целью доказать, что именно политика правящих кругов императорской России привела к столь страшным последствиям в виде большевистской диктатуры.
В июле 1922 г., еще раз возвращаясь к причинам покушения на него и обвинениям правых, П.Н. Милюков заявил, что необходимо прежде всего серьезно пересмотреть понятийный аппарат моделей общественной эволюции.
Он сделал вывод, что в широком смысле под революцией можно понимать глубокий общественный переход от одной стадии социально-экономического и политического развития к другой, более сложной и прогрессивной. По его мнению, и переход России от дворянской империи Екатерины II к светской европейской империи Александра I был революционным.
И эпоха Великих реформ середины XIX в., осуществлявшихся правительством Александра II, также являлся революционной. И эпоха начала ХХ в. принесла с собой революцию. Другое дело, писал П.Н. Милюков, форма революции. Если господствующая элита государства находила пути разрешения общественных противоречий, то в этом случае революция осуществлялась в мирных формах. Однако если правящая элита не хотела видеть общественных противоречий или же не могла найти выход из сложившейся ситуации, общество само разрешало возникшие проблемы, причем в этом случае форма реализации противоречий эпохи могла быть самой разной, включая и насильственные, и даже самые дикие, типа пугачевщины, методы. В этом плане, писал П.Н. Милюков, эпоха начала ХХ в. явилась началом новой русской революции. Правящие круги России не захотели поделиться властными полномочиями с окрепшим российским либеральным обществом и провести назревшие социально-экономические реформы прежде всего в аграрной области. Важнейшим позитивным следствием революции П.Н. Милюков считал уничтожение помещичьего землевладения, иных полуфеодальных пережитков, тормозивших развитие России. Он напомнил, что именно кадетская партия в Думе в годы первой русской революции настойчиво пыталась добиться принятия аграрной реформы, именно правящие круги старой России, т.е. «твердолобые» монархисты, не захотевшие отказаться от своих привилегий, несли ответственность за все эксцессы революционной эпохи. Назревшие проблемы России не решались. В силу этого форма революционного процесса стала самой бескомпромиссной, что привело к катастрофе 1917 г., уничтожившей старую Россию.
«Под "революцией"» можно разуметь определенное политическое и социальное содержание, с ней связанное, но можно разуметь и форму насильственного переворота.
Содержание революционного процесса можно представить и отдельно от насильственной формы: Ход исторической жизни, в которой это содержание выявляется, может быть не только насильственным, но и мирным.
Процесс этот неизбежен и необходим для всякого народа, способного прогрессировать. Отрицать этот ход могут лишь те, кто ищет законов общественного развития русской исторической жизни не в Европе, а в Азии» [5].
Признавая страшные последствия революции, весь ужас народной анархии и большевистской диктатуры, П.Н. Милюков тем не менее выступал категорически против террористических или иных насильственных форм борьбы с ней. Изживание большевизма, по его мнению, должно было стать внутренним делом России. Это не отрицало идейной борьбы с советской властью.
«Мы боремся против советской власти; мы признаем себя в состоянии войны с ней.
Но отсюда еще далеко до признания всех методов борьбы, - и в особенности, целей борьбы, с которыми выступает так называемое "Белое движение".
Нас обвиняют в том, что, отделяя себя от этого движения, мы как бы признаем обе борющиеся стороны морально равными в борьбе.
Это не совсем так» [6].
П.Н. Милюков настойчиво подчеркивал позитивное значение русской революции, несмотря на ее противоречивые последствия.
«Придется принять ее как некий процесс, не только как разрушительный, но и творческий, происходивший в среде масс и производившийся руками самого населения» [7].
Революционный процесс разрушил отжившие элементы России. Но революция породила большевизм. П.Н. Милюков пытался понять, чем явился последний для России, что он ей принес, в какой степени отражал национальные устремления русской революции. В этой связи интересными оказались публикации Е.Д. Кусковой в «Последних новостях» и комментарии П.Н. Милюкова.
Е.Д. Кускова напомнила, что исторически в России сложилось так, что интеллигенция встретила большевизм враждебно, однако победа большевиков в ходе гражданской войны явилась историческим фактом, их власть незыблема, а ослабление России было бы на руку многим державам, в первую очередь соседям (в качестве примера она приводила Турцию). Далее, по ее мнению, нэповская реальность изменила ситуацию принципиально, страна начала двигаться вперед, и большевики не могли игнорировать требования жизни, необходимость экономического возрождения страны, ее модернизации. Рассматривая проблему под этим углом зрения, Е.Д. Кускова фактически повторила тезис «сменовеховцев» об определенном положительном значении большевистской диктатуры.
«Возвратиться к старому невозможно, можно и должно смотреть только вперед, а не назад. А у этого "вперед" есть задачи, которые могут выполнить только большевики с их диктаторскими приемами. Нужно покончить с революцией и революционной психологией. Нужно отучить людей от привольного безделья. Нужно научить их платить налоги. Нужно дисциплинировать армию и рабочих. Нужно ввести в русло разгулявшихся чекистов, нужно научить подчинению закону, нужно, наконец, заставить анархическое население огромной России признать единую власть.
Одним словом, нужна хорошая метла, которая вымела бы засоренные революцией Российские хоромы, и сделали бы их годными для создания новой жизни...
Всего этого легкими средствами, писаными конституциями, сделать нельзя. Нужен нажим и нужна сила. А этого у большевиков достаточно.
.Кроме того, Россию обкорнали, от нее отодрали, отняли куски тела. Их надо вернуть.
Только большевики с их принципом "сарынь на кичку" могут довершить эту историческую задачу» [8].
Е.Д. Кускова пришла к выводу, что с момента введения нэпа начался процесс эволюции, страна начала превращаться в нормальное государство, однако этот процесс был половинчат и ограничен.
«Уступки в экономике носят половинчатый характер. Общеполитическая линия по-прежнему далека от пути здорового восстановления России» [9].
Е.Д. Кускова призвала «засыпать рвы» между советской и зарубежной Россией, способствовать признанию Европой и Америкой новой России, поддерживать процесс термидорианского перерождения правящей партии.
«Для успеха эволюции необходима твердая правовая почва и признание России Европой и Америкой. Нужна термидорианская политика, являющаяся одновременно и революцией и эволюцией, поскольку в новой стадии развития примут участие силы, проделавшие Октябрьскую революцию» [9].
По сути дела Е.Д. Кускова признала, что только большевики смогут защитить национальные интересы России на внешней арене, обуздать революционную вольницу внутри страны, что большевистская диктатура необходима для решения специфических задач обуздания послевоенной анархии и укрепления внешнеполитического положения России, решения проблемы ее «собирания». Однако она была уверена, что подлинное экономическое возрождение России, при диктатуре попросту неосуществимо, тем более при идеологизированной диктатуре.
П.Н. Милюков в своей рецензии на эти статьи согласился с тезисом Е.Д. Кусковой, что только диктатура была способна приучить население послереволюционной, анархической России к дисциплине. В этом смысле большевистская диктатура решала великую национальную задачу ликвидации последствий революции.
«Это построение отрицает интервенцию силами военно-дворянской эмиграции, не пожелавшей соединиться с народом» [10].
В качестве положительных последствий русской революции П.Н. Милюков назвал также ликвидацию помещичьего землевладения, важнейшего препятствия на пути поступательного движения России к европейским ценностям. Более того, был уверен, что новая постбольшевистская Россия будет в этом вопросе опираться на завоевание русской революции.
«Мы согласны с тем, что революция покончила с дворянским землевладением, и что аграрная политика Новой России ничего общего с восстановлением этого землевладения иметь не может» [11].
П.Н. Милюков ясно видел проблему, обозначенную в статьях Е.Д.Кусковой: «Она ставит вопрос ребром: "Способна ли сама советская власть к эволюции, есть ли в ней элементы, могущие до конца двигаться за жизнью, или же они один из этапов революции, которую надо изжить?" Альтернатива ставится по отношению к самой советской власти: способна ли она эволюционировать или закостенеет в поддержке привилегий правящего рабочего класса и подготовки мировой революции.» [10]. В отличие от Е.Д. Кусковой П.Н. Милюков отказался верить в способность большевиков к реальной политической эволюции. По его мнению, в 20-е гг. эволюционировала страна, но отнюдь не правящая партия. «Эволюция -единственный путь, но советская власть эволюциони-
зирует с трудом. Эволюция возможна еще как революция в большевизме. Мы должны поддерживать русскую эволюцию, процесс НЭПа» [10].
Большевизм, по мнению П.Н. Милюкова, оказался системой мировоззрений, ограниченной строго очерченными идеологическими рамками. Большевизм не захотел и не смог понять утопичность той идеологии, опираясь на которую большевики захватили власть в России. Изменение в системе политической диктатуры, если бы они были произведены правящим режимом, или серьезные подвижки в социально-экономических установках правящего режима неизбежно привели бы к гибели этой диктатуры. П.Н. Милюков сделал вывод, что большевизм как система эволюции не подлежит.
«Ответ неблагоприятен для "эволюционистов". Такой "эволюции", по словам Кусковой, в России боятся: она может вызвать взрыв и низложение большевистской власти.
Мы не верим в этот путь "эволюции", потому, что считаем для большевиков невозможным отречься от третьего интернационала» [10].
П.Н.Милюков как последовательный демократ именно по этой причине отрицал возможность компромисса с большевиками и их режимом.
Однако в своих работах, опубликованных в «изгнании», неоднократно писал, что интервенция -вещь совершенно невозможная и опыт гражданской войны это ясно показал, и что «спасение России зависит не от эмиграции, а от самой России» [12].
В итоге П.Н. Милюков сделал вывод, что большевики не были способны к эволюции и с большим трудом половинчато и противоречиво выражали национальные интересы России. П.Н. Милюков был последовательным демократом. Для него большевизм являлся системой отрицания всякой демократии, воли народа. П.Н. Милюков активно боролся против авторитаризма в царской России и не менее последовательно боролся против диктатуры большевистской.
«...Во имя демократии нельзя признавать Советы как антитезу всякой демократии» [13].
П.Н. Милюков ярко выступал против признания большевистской России со стороны европейских держав. Оно, по его мнению, должно было бы способствовать укреплению диктатуры. Причем в качестве главного аргумента в этом вопросе им предлагалась оценка большевистской России как антидемократического государства.
В итоге анализа большевизма как последствия Русской революции П.Н. Милюков заявил, что тот являлся антитезой всякого демократического развития. Компромисс с большевизмом невозможен. Национальные задачи России последний выражал противоречиво и половинчато, ставя на первое место свои эгоистические устремления.
Проведенный П.Н. Милюковым анализ убедил его, что большевизм не вписывается в магистральную схему развития западной цивилизации, по которой развивалась Россия, так как отрицал важнейшее завоевание западного общества - политическую демократию.
Большое внимание П.Н. Милюков уделил выяснению особенностей большевистской модели обществен-
ной жизни. Возникшая в России система власти рассматривалась им не как обычное государство, появившееся как большинство европейских государств естественным путем из национальных основ, а как нечто новое, не имевшее аналогов в истории. Прежде всего большевистскую Россию П.Н. Милюков считал одним из последствий русской революции. Корни такого государства он видел в интернациональных устремлениях большевизма. В этом плане рассматривал большевистскую теорию и практику как своеобразный общественный эксперимент, «научный» опыт, поставленный над целой страной и сделавший попытку перенести эксперимент во внешний мир. Эта попытка провалилась, остальной мир продолжал развиваться проторенной дорогой западноевропейской цивилизации. Россия оказалась полигоном общественных экспериментов.
«Так как советская республика не только государство, но и опыт, то мы найдем в советской конституции следы неудержимого стремления производить опыты, и притом, как всегда бывает с коммунистами, неудачные.
Советское государство возникло не из национального корня, как все современные государства, а из стремления к интернациональному объединению всех трудящихся.
.СССР не есть государство в собственном смысле этого слова.
.Он не представляет из себя прочно установленного государственного порядка. Он может в любой момент исчезнуть.» [14].
Размышления над большевистским экспериментом заставил обратиться его к той форме организации государства, которая сложилась на территории бывшей Российской империи как Советский Союз. П.Н. Милюков подчеркивал, что возникшее государственное образование не имело под собой прочных исторических национальных корней. Оно явилось одним из последствий русской революции, но как любой эксперимент мог быть удачным или же неудачным, так и большевистский эксперимент мог окончиться неудачей.
Большевистский государственный эксперимент базировался на безграничном расширении своих границ. Любое национально-государственное образование независимо от месторасположения на планете могло в принципе войти в состав СССР. Единственным условием являлось признание советского строя и осуществление мероприятий в направлении коммунистической трансформации общества. П.Н. Милюков с определенной долей иронии замечает, что претендентами на вступление в СССР могут стать такие государства, как остров Борнео, или же даже Зулуланд. Он явно намекает, что большевики приняли в состав СССР государства, находившиеся по своему уровню общественного развития на уровне вышеназванных стран. Далее, отбросив иронию, П.Н. Милюков заметил, что действительными членами СССР могли бы стать Бавария, Венгрия или даже вся Германия целиком.
«Более того, раз советское государство не имеет национального стержня, то пределы его безграничны, оно стремится впитать в себя все народы мира» [14].
Перспективы СССР - расширение до пределов планеты, так планировался большевистский эксперимент его авторами в 20-е гг.
В качестве наглядного пособия для успеха эксперимента была предложена форма советской федерации, т.е. тех стран, которые фактически оказались в составе нового государственного образования. П.Н. Милюков был уверен, что назвать СССР федерацией или конфедерацией невозможно.
«Конституция 7-го июля 1923 называет придуманное ею государственное устройство союзных государств - федерацией. Но на самом деле СССР не федерация. Этот союз даже не конфедерация» [14].
П.Н. Милюков увидел очень серьезное методологическое несоответствие, заложенное в основу СССР как государственного образования нового типа, своеобразную мину замедленного действия. СССР возник как союз, для успеха дела расширения его пределов конституция гарантировала право свободного выхода входящих в него государств. Если когда-либо, по какой-либо причине, государства, входящие в состав СССР, заявят о разрыве своих прежних отношений и о выходе из Союза, это великое государственное образование перестанет существовать. Это будет означать конец большевистского эксперимента. Одновременно обязательства СССР перед третьими странами станут не более чем фикцией, «клочком бумаги».
«В любой момент каждое из государств, входящих в союз, может заявить о своем выходе из союза, и в один прекрасный день, в том случае, если все государства, входящие в союз, пожелают, пользуясь постановлением 4 статьи Конституции, покинуть гостеприимный кров СССР, это государство-эксперимент
Поступила в редакцию
перестанет существовать, и все обязательства, им на себя принятые, останутся без исполнителя» [14].
Выводы П.Н. Милюкова поражают своей прозорливостью. В первой половине 20-х гг. он сумел предвидеть события, которые произошли почти через 70 лет. Гибель Советского Союза оказалась концом большевистского эксперимента, социально-экономи-ческого и политического «научного» опыта.
Литература
1. Вжесинский П.В. Национализм и демократия // Последние новости. Париж, 1923. 6 июля.
2. Милюков П.Н. Социологические основы русского исторического процесса // Там же. 1932. 29 янв.
3. Оларь А. О русской демократии (фрагменты из работы А. Оларя выбраны лично П.Н. Милюковым) // Там же. 1923. 6 сент.
4. Покушение на П.Н. Милюкова и убийство В.Д. Набокова // Там же. 1922. 4 июля.
5. Кто виновен в революции? // Там же.
6. После оправдания Конради // Там же. 1923. 28 июля.
7. «Завоевания» или «последствия» революции // Там же. 4 дек.
8. Кускова Е. «Или - или» // Там же. 25 сент.
9. Кускова Е. «Или - или» // Там же. 13 окт.
10. По поводу статьи «Или - или» // Там же.
11. О демократической аграрной программе // Там же. 17 авг.
12. Милюков П.Н. Политическая деятельность «Последних новостей»: юб. сб. Париж, 1930. С. 19.
13. За и против признания // Последние новости. 1922. 14 нояб.
14. Юридическая природа СССР // Там же. 1924. 16 апр.
11 мая 2012 г.
