П. М. БИЦИЛЛИ В ПИСЬМАХ К. В. ФЛОРОВСКОЙ: КОММЕНТАРИИ И РАЗМЫШЛЕНИЯ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

GENDER STUDIES

П. М. Бицилли в письмах К. В. Флоровской: комментарии и размышления1

Н.Х. Орлова

Статья посвящена двум блестящим представителям русской интеллигенции, вынужденным после революции 1917 года эмигрировать из России. Пётр Михайлович Бицилли (1879-1953) - замечательный русский и болгарский историк, литературовед и философ, выпускник Санкт-Петербургского университета, профессор Новороссийского и Софийского университетов. Клавдия Васильевна Флоровская (1883-1965) - выпускница Бестужевских курсов, историк и переводчица, доцент Новороссийского университета в Одессе. Непросто складывались их профессиональные маршруты в изгнании, но верность дружбе и профессии они сохранили на всю жизнь. В статье использованы отрывки из писем Клавдии Васильевны Флоровской к братьям Георгию (1893-1979) и Антонию (1884-1968) Флоровским (Славянская Библиотека в Праге, Архив Российской Академии наук). Показано, что фигура Петра Михайловича Бицилли одна из самых значимых в эмигрантской жизни Флоровской. Можно говорить о том, что многие годы они были не только близкими и верными друзьями, но также коллегами по профессиональному академическому цеху. Сквозь время проступают перед нами образы двух незаурядных представителей русского зарубежья.

Ключевые слова: Пётр Михайлович Бицилли, Клавдия Васильевна Флоровская, русское зарубежье, Софийский университет

1 Работа выполнена в рамках международного исследовательского гранта Народного Центра Науки Польши (Narodowe Centrum Nauki Polska) №UMO 2017/25/B/HS1/00530

Peter M. Bitsilli in the Letters of Claudia V. Florovsky: Comments and Reflections

Nadezda Kh. Orlova

The article is devoted to two brilliant representatives of Russian intelligentsia who had to leave Russia after the revolution of 1917. Peter M. Bitsilli (1879-1953) was an illustrious Russian and Bulgarian historian, literary critic and philosopher, who got his education at the University of Saint-Petersburg and later served as professor at Imperial Novorossiya University and Sofia University. Claudia V. Florovsky (1883-1965) graduated from the Bestuzhev courses at Saint-Petersburg. Historian and translator, she had worked as a lecturer at Imperial Novorossiya University. Their professional lives in exile were not easy, but they always remained faithful to their friendship and their profession. In this article are used the extracts of the letters of Claudia V. Florovsky to her brothers Georges (1893- 1979) and Anthony (1884 -1968) Florovsky (The Slavonic Library in Prague, The Archive of the Russian Academy of Sciences). It is shown that the person of Peter M. Bitsilli played one of the most important roles in the emigrant life of Florovsky. It can be said that over many years they were very close not only as faithful friends, but also as colleagues in the professional academic community. Through time, we discern the images of two extraordinary representatives of the Russian expatriate community.

Keywords: Peter M. Bitsilli, Claudia V. Florovskaya, Russian emigration, Sofia University

В своих письмах Клавдия Флоровская выступает замечательным летописцем. Недавно корпус её писем к братьям был подготовлен и издан в издательстве Зеле-ногурского университета [7]. Число упоминаемых ею

персон достигает нескольких сотен.2 В зарубежье они стремились продолжить то, что прервалось для них в послереволюционной России [9]. Но прежде надо было найти себя в чужих краях. Фигура Бицилли присутствует почти в каждом письме Флоровской. Можно условно выделить основные темы, которые определяли/обосновывали присутствие имени Петра Михайловича в переписке Клавдии Васильевны с братьями: адаптация к новым условиям жизни в эмиграции, профессиональная деятельность, сердечность отношений. Отмечу замечательную книгу болгарской коллеги Тани Галчевой, которая посвящена теме дружбы и взаимовыручки семей Флоровских и Бицилли [6]. Я же сосредоточусь на личной дружбе Клавдии Флоровской и Петра Бицилли.

Я жду с нетерпением его приезда

В первые годы эмиграции одной из важнейших тем, звучавших рефреном в переписке Флоровских (и не только), это конечно тема переездов и трудоустройства. Из писем видно, что в решении этих проблем в эмигрантской жизни Петра Михайловича Бицилли, Клавдия Флоровская принимала самое деятельное участие. Она с родителями осела в Софии; он с женой и двумя дочерями - в Сербии. Поначалу ими обоими это рассматривалось как временный вариант, за которым должно последовать устройство в Праге. Столица Чехии рассматривалась как наиболее удачное решение эмигрантской судьбы, позволяющее надеяться на продолжение научной и профессорской карьеры. И тема Праги звучит, как почти решёный вопрос. «Дорогой Егорчик, каким образом Бицилли попал в число кандидатов - ведь он не принадлежит к числу "не устроившихся по специальности"? Я получила от него письмо, в кот[ором] он сообщает, что получил письмо из

2 Считаю уместным и в данной статье привести краткие справки об упоминаемых в цитируемых письмах персонах.

Одессы от Вайнштейна,3 кот[орый], между прочим, зовёт его вернуться» [7, с.44].4 Или в письме от 1 февраля 1922 она беспокоится: «Что пишет Бицилли? Когда он будет в Праге? Как же он не колеблется переезжать, и даже с семьёй, ввиду необеспеченности положения в Праге?» [7, с.64].

Уточню, что себя Флоровская тоже рассматривает как кандидатку на возможные вакансии. В письме к Георгию она пишет: «Дорогой Егорчик, кстати, в присланном тобою списке больше 50 человек - профессоров 21 (с Новгородцевым,5 которого в списке нет), оставленных 17, мл[адших] препод[авателей] 14=52. Чрезвычайно мало филологов и интересно, что среди них 3 представителя русской истории. И ни одного (кроме Биц[илли]) по всеобщей. Ясно, что я там необходима. Я сегодня только послала письмо Бицилли, не зная ещё, что и он попадает в Прагу» [7, с.56].

Но видимо Пётр Михайлович не спешит перебираться в Прагу, он не уверен, что там сразу сможет обеспечить достойные условия своей семье. А для Би-цилли вопросы благополучия семьи, как показывает анализ его биографии, был приоритетными даже если надо было для этого отказываться от более перспективных в научном плане предложений. И как видно из мартовского письма, он скорее согласен на синицу в руках: таковой кажется возможность работы в Софий-

3 Вайнштейн Осип Львович (1894-1980) - ученик П.М. Бицилли, советский историк-медиевист и историограф. Доктор исторических наук (1940), профессор Ленинградского университета.

4 Здесь и далее письма из архива Славянской библиотеки в Праге (Slovanska knihovna, Praha) цитируются по [7].

5 Новгородцев Павел Иванович (1866-1924) - философ права, общественный деятель. В эмиграции с 1920 г. Весной 1922 основал и возглавил Русский юридический факультет при Пражском университете, стал инициатором создания при нем студенческого Религиозно-философского общества им. Вл. Соловьева.

ском университете. «Получила письмо от Бицилли со сведениями о магистерской] Программе Вайнштейна -значит, степени восстановлены? Бицилли спрашивает, нет ли здесь свободной кафедры всеобщей истории. Трубецкой6 говорит, что какая-то кафедра как будто есть; но можно ли сейчас что-нибудь предпринимать? Забастовка профессоров продолжается; Омарчевский7 уже представил целый список новых профессоров, которыми желает заменить теперешних; конечно, ни одного профессора, все больше учителя, говорят, есть несколько и русских имён» [7, с.70].

По тональности этого письма видно, что Флоров-ская не теряет надежды и самой получить место в университете, подчёркивая, что в списке - «все больше учителя», а следовательно, есть шанс и для неё. Замечу, что она редко пишет о своих амбициях, да и вообще жалуется редко. Скорее она может упоминать о тревогах за родителей, заботы о которых она считала своим долгом. Тем теплее для неё участие друга. «Вчера я получила письмо от Бицилли, которое меня удивило и тронуло. Я ничего ему не писала о своих затруднениях, но очевидно зная, что здесь русских теснят, он хлопотал через Доброкл[онского].8 И сообщает, что папа смог бы получить в Сербии место законоучителя в некоторых русских школах, и что и я могла бы рассчитывать там на

6 Князь Николай Сергеевич Трубецкой (1890—1938) — русский лингвист, философ, публицист, этнограф и историк. С 1920 г. в эмиграции. Преподавал в Софийском университете.

7 Стоян Омарчевский (1885-1941) - Министр народного просвещения Болгарии (1920-1923), реформатор системы образования.

8 Доброклонский Александр Павлович (1856-1937) - историк церкви, ректор Императорского Новороссийского университета (1917). В эмиграции с 1920 г. От предложения преподавать в Софийском университете отказался и переехал в Белград, где стал профессором церковной истории богословского факультета университета.

учительское место. Это очень трогательно с его стороны, но папе сейчас как будто ничто не угрожает (кроме всегда возможных неожиданностей); его «классировали», так же, как и просветителей, конечно I классом, с зачётом всей службы, так что он будет получать там немного больше, чем прежде. Конечно, угроза в виде перехода семинарии в ведение Мин[истерства]ва Просвещения и возможных отсюда последствий остаётся, но сейчас это ещё никак нельзя определенно предугадать» [7, с.75].

К слову сказать, Клавдия Васильевна стремится организовать и психологическую поддержку для своего друга Петра Михайловича Бицилли. В первую очередь через расширение его контактов с русской академической эмиграцией, представители которой в эти годы решали сходные задачи по адаптации к жизни в чужой стране, трудоустройства и обретения условий для продолжения научного творчества. В сентябре 1922 г. она пишет Антонию, стремясь наладить переписку между ними: «Ты, наверное, захочешь написать Бицилли - вот его адрес» [2, л.4]. В другом письме читаем: «Я посоветовала Александрову9 списаться с Биц[илли]; у него до сих пор никаких перспектив, живёт в общежитии русско-болгарского комитета и, кажется, ещё и болел» [2, л.19].

Флоровская старается связать старых друзей и коллег, использует доступные ей возможности для помощи и поддержки. А некоторый ресурс у неё, судя по письмам, был. Из письма к брату Георгию: «Я получила недавно отчаянное письмо от Бицилли с жалобой на сербов и с просьбой, нельзя ли ему как-нибудь попасть сюда. Я говорила с Златарским,10 который не считает

9 Александров Фёдор Георгиевич (1886- не ранее 1964/1981?) - языковед. В Новороссийском университете готовился к профессорскому званию и читал лекции по истории фонетики латыни на педагогических курсах в Одессе. В эмиграции с 1922 г. Преподавал латынь и русский язык в болгарских и русских гимназиях и школах.

10 Златарский Васил Николов (1866-1935) - крупнейший болгарский историк-медиевист и археолог. Окончил Санкт-

этого невозможным, т. к. с удалением Гримма11 (он выслан вместе с большевицкой миссией в Россию) должен быть поднят вопрос о профессоре по всеобщей истории, - своего у них нет никого, и он обещал найти в архиве все документы к избранию Бицилли в 1920 г. и все устроить, т. ч. его пригласят. Конечно, это пока журавль в небе и до начала учебного года ничего нельзя сделать, но все же Бицилька рад. И я буду очень рада, если он будет здесь, одним своим человеком больше» [7, с.154].

Уточним, что П. Бицилли ещё в 1920 г. подавал документы на занятие вакантной кафедры новой и новейшей истории Софийского университета. Поддержку ему тогда оказывал хорошо известный болгарским учёным византолог Никодим Кондаков.12 Но все же незнакомому Бицилли тогда предпочли фигуру бывшего ректора Императорского Санкт-Петербургского университета — профессора Эрвина Гримма. Как известно, в 1923 г. Гримм был экстрадирован из Болгарии, и у Бицилли появился шанс занять освободившееся место. В его служебном деле сохранились последующие десять трудовых контрактов — с 1 января 1924 г. по 1 июля 1948 г., по которым Бицилли преподавал в Софийском университете в течение 25 лет [10].

Но в октябре об этом ещё неизвестно, и Клавдия Флоровская продолжает хлопотать за друга. «На днях я

Петербургский университет. Ректор Софийского университета (1913-1914, 1924-1925).

11 Гримм Эрвин Давидович (1870-1940) - российский историк, доктор всеобщей истории, профессор Санкт-Петербургского университета, последний в истории Российской империи ректор университета (1911-1918).

12 Кондаков Никодим Павлович (1844-1925) - византинист, историк искусства, академик Петербургской Академии Наук. Преподавал в Новороссийском университете в Одессе. В эмиграции с 1920 г. Профессор Софийского университета и Карлова университета в Праге. Создатель Кондаковского института.

получила отчаянную открытку от Бицилли с вопросом, есть ли надежда ему попасть сюда в университет, т. к. он готов согласиться идти учителем в кадетский корпус в Сараево, откуда уже ему будет трудно выбраться. Я уже перед этим как раз виделась с Златарским, который только что приехал из Чехии (и жалеет, что не успел повидаться с тобой); он мне сказал, что как раз сегодня будет первое заседание факультета и он этот вопрос поднимет. Надежда есть, т. к. на объявленный конкурс явился только один кандидат, и тот совсем слабый, и срок конкурса уже окончился. Завтра, вероятно, я узнаю» [7, с.161].

И вот в ноябрьском письме к брату Антонию в 1923 г. Клавдия Флоровская напишет: «Биц[илли] факультетом выбран, вернее факультет подтвердил своё решение, сделанное 3 года назад, когда Биц[илли] был выбран 14 голосами против 2, и вдруг неожиданно вместо него очутился Гримм. Теперь дело за акад(емическим) советом, но по словам Златарского препятствий не будет. Я очень рада. Я держала все это в секрете, но сегодня уже напечатано в "Руси"» [2, л.33].

Почему в «секрете», из суеверия или опасаясь неожиданной конкуренции, как при первом избрании, из переписки неясно. Но видимо то, что переписка с Бицилли скрывалась даже от родственника Попруженко,13 можно предположить, что опасались именно интриг с его стороны [см.: 10]. «Т. к. избрание Бицилли уже утверждено советом министров и ему,

13 Попруженко Михаил Георгиевич (псевд. В.М, М, М.Р., Н.Е. Розов, М. Самборский, С.Р.Г., Старый профессор) (1866-1944) - историк и филолог-славист, родственник Флоровских. Эмигрировал в 1919 г. в Болгарию. В 1920-1941 гг. профессор истории русской литературы, с 1939 г. почётный доктор Софийского университета. Член-корреспондент (с 1923) и академик (с 1941) Болгарской Академии наук. Действительный член Болгарского археологического института (с 1928) и Македонского научного института в Праге (с 1934).

вероятно, послано надлежащее официальное сообщение, то он может начинать свои хлопоты и, надеюсь, скоро приедет сюда; тогда, м[ожет] б[ыть], из твоего гонорара и отдать ему твой долг по курсу, если гонорара на это хватит? Я жду с нетерпением его приезда, хотя и предвижу трудности на первое время -квартирные и т. п. Миша [Попруженко] не говорит мне ни слова о его избрании; впрочем, он и не знает о моем участии в этом и вообще о нашей переписке» [7, с.162-163]. В письме Антонию от 17 января 1924 г. она напишет: «Начинаю поджидать Бицилли, кот[орый] должен приехать сюда в феврале» [2, л.42].

Флоровская в курсе всех проблем и забот, которые предстоит решать другу для переезда в Софию. И когда «Бицилька где-то затерялся», она беспокоит всех, кто может разделить с ней и Бицилли эти тревоги. «Недели 2 назад я получила от него письмо, где он просил меня справиться, заплатят ли ему за февраль, если он, из-за паспортных затруднений, приедет числа 8-9 февр[аля]. ... Числа 30 янв[аря] он собирался ехать в Белград за визой. Я сейчас же навела справку у Злат[арского]. И узнала, что плата ему будет со дня подписания контракта и что с визой ему не будет никаких хлопот, т. к. все уже устроено, послано распоряжение и т. д. . Но вот его до сих пор нет и ничего не пишет, т. ч. я решительно не знаю, что думать» [7, с. 174].

Подчеркну, что Клавдия Флоровская принимала участие в продвижении кандидатуры Бицилли неформально, не будучи наделённой какими-либо статусными или административными полномочиями. Но, как видно из её писем, она имела весьма добрые отношения с весьма авторитетным Златарским, у которого такой ресурс был. К нему она обращалась за уточнениями, и, как следует из писем, именно он доставлял ей самую актуальную информацию о ходе дела с приглашением Бицилли в Софию.

Бициллиразвивает деятельность...

Флоровские и Бицилли относились к той части русской эмиграции, которой важно было не только выжить, но иметь возможность мыслить и творить. Это о них Иван Бунин сказал, как о миссионерах [5], а много десятилетий спустя профессор Н.В. Лосский14 скажет, что среди них были те, кто считал, что «не без воли Божьей они оказались здесь» [8, с.123]. Следующая важная тема их переписки связана непосредственно с профессиональными и научными интересами. Из писем видно, что не только братья рассчитывали на научную помощь своей сестры, но и Бицилли к ней обращался за такого рода услугами. «От Бицилли получила несколько писем и открыток с просьбами навести разные справки в Согр[иБ] Inscr[iptionum] Lat[inarum]15 - он усиленно занимается Скопльскими надписями, которых там немало; но все они по справкам оказываются изданными. А у него там СогриБ^ и вообще старых, основных изданий нет» [7, с.90-91]. Вероятно, речь идёт о Русских списках «Толкового Апостола, которые объединены со Скопльским апракосом общей "связкой" чтений ино-земьць - словенинъ и общей лакуной в этой "связке" на месте слова необрЪзание. Скопльский Апостол составляет одну из ветвей списков с того же дефектного (с лаку-

14 Лосский Николай Владимирович (1929-2017) - внук философа Н.О. Лосского и сын богослова В.Н. Лосского, филолог-англист, богослов, активный деятель международного православного движения. Заслуженный профессор университета Париж X - Нантер (Франция). Профессор Свято-Сергиевского богословского института в Париже.

15 Corpus Inscriptionum Latinarum (общепринятое сокращение CIL), «Свод латинских надписей» - собрание латинских надписей эпохи античности. CIL является одним из наиболее полных и часто цитируемых изданий такого рода, важным источником по античной эпиграфике, общественной и частной жизни Древнего Рима.

ной) протографа, к которому восходят и русские списки» [4].

Пётр Михайлович обсуждает с Клавдией Васильевной свои планы защитить диссертацию, и она, как видим из её писем с братом, деятельно включается в этот сюжет: «От Бицилли я недавно получила письмо, в котором он, между прочим, интересуется, как ты размножал своего Герцена. Я, к сожалению, не могла ему дать вполне точных сведений, так как сама не знаю точно» [7, с.106]. Или: «Когда - точно - твой диспут? Желаю от всей души полного триумфа и очень жалею, что не могу присутствовать. Напиши о нём сейчас же подробно. Бицилли очевидно думает защищать свою диссертацию тоже в Праге? Но сюда он тоже должен прислать экземпляр» [7, с.138]. Она в курсе и всех технических деталей, и настроений друга. «От Бицилли я получила письмо ... Корректирует свою перемашиненную диссертацию и хандрит» [7, с.121].

Очевидно, что переписка Клавдии Флоровской и Петра Бицилли, это общение друзей-коллег, доверяющих друг другу и свои сомнения, и свои тревоги. Для неё - это ещё и возможность доверительного разговора по душам. «Беда моя ещё в том, что я ведь ни с кем вообще не вижусь и не могу поговорить более или менее по душам, т. е. не могу себя проверить другими людьми и их жизнью. Дома об этом говорить нельзя, мама и так волнуется, и страдает за меня, т[ак] ч[то] мне уж приходится делать вид, что я нахожусь в состоянии полного душевного равновесия. А я ведь 3% года в таком состоянии бездействия и вне общения с людьми и чувствую, что это очень тяжело. Последнее время - летом - мне как-то больше пришлось быть на людях, кое с кем встречаться, иной раз поговорить, даже и не с близкими, и не особенно интимно, и я уже вижу, как это благотворно на меня действует. В этом отношении я рада, что мы будем жить в городе - всё-таки можно будет поддерживать отношения с людьми - и очень буду рада, если удастся сюда устроить Бицилли» [7, л.158-159].

С братьями Флоровская тоже может обсуждать профессиональные темы, как с коллегами по научному цеху. Но, на мой взгляд, тональность их коллегиальности различается. В переписке с братьями она больше сестра. Хотя и здесь есть различия. Антоний практически ровесник, всего год разницы в возрасте. И они соратники по специальности. В то время, как Георгий заметно младший брат, он в начале пути, ему она буквально подставляет своё плечо, вникает во все его темы, занятости, проекты, черновики и поиски. Кажется, что Бицилли присутствует в её письмах к братьям как, своего рода, продолжение того типа общения между ними всеми, когда они служили в Новороссийском университете в Одессе. Это та связь, предельно важная для неё, пока ещё мечтающей о возможности вернуться в науку, в академию, которая показывает, что она в курсе того, чем занят её друг и коллега. Да, именно коллега. Тональность коллегиальности и значимости того, что Бицилли именно соратник, коему она равна по специальности, по профессиональному опыту, по способности участвовать в обсуждении самых разных тем и задач.

Бицилли с Клавдией Флоровской и в переписке, и после обоснования в Софии, обсуждают издательские новинки, делятся книгами, переправляют друг другу тексты и потом сверяют свои впечатления о них. Обмен активный и двусторонний. Очевидно, что все они друг для друга были важными оппонентами и критиками. «... "Евразийский временник", которого я до сих пор не видела. Бицилли отзывается о нём очень строго и лестно для тебя, - что все участники подражают тебе усердно, но неудачно. А как твои отношения с евразийцами и Евразией?» [7, с.167] А в другом письме в продолжение темы: «Я "Евраз[ийский] Врем[енник]" прочитала бегло и нашла, что он вовсе не так бесцветен, как я предполагала по отзыву Биц[илли]» [7, с.174]. Или: «Я переслала Бицилли присланное тобою воззвание и уже получила его отзыв: оно не произвело на него никакого

впечатления, кроме того, что - боятся поляки и католики за Польшу и, кроме того, католики хотят показать, что domini canes16 ещё не разучились лаять, -одним словом - реклама. Он не пишет вам очевидно потому, что готовится к переезду: по моим соображениям и по полученному от него сегодня письму он через несколько дней м[ожет] б[ыть] тут. Ему отсюда предупредительно послана виза и сделаны все облегчения» [7, с.169].

Со второй половины февраля 1924 года они становятся близки и географически. И могут много и активно общаться, обмениваться новостями в научном мире, дискутировать. «Биц[илли] отдал мне книжку Арсеньева,17 находя её в общем неинтересной. Я сказала ему, чтобы он сам написал тебе об этом. Я дала ему теперь d'Herbigny.18 На меня эта книжка произвела впечатление макулатуры, - до того наивны, аляповаты и примитивно--наглы его приёмы. Довольно тех глупостей и пошлостей, которые он говорит о Достоевском. Но - у

16 domini canes (лат.) - псы господа, также метафорическое название доминиканцев.

17 Арсеньев Николай Сергеевич (1888-1977) - историк русского культурного развития, религиозный мыслитель, писатель, поэт. Сочувствовал некоторым философско-культурным идеям евразийцев. В эмиграции с 1920 г. (до 1944 г. в Кёнигсберге). Также был профессором Православного богословского факультета Польского государственного университета в Варшаве (1926-1938). Возможно, речь идёт о книге: [1].

18 Мишель-Жозеф Бургиньон д'Эрбиньи (фр. MichelJoseph Bourguignon d'Herbigny; 1880-1957) - католический епископ, руководитель и участник Русского апостолата в Зарубежье, церковный дипломат. С 1920 г. в Риме; автор проектов папских энциклик, посвящённых положению в Советской России. С 1922 г. ректор Восточного института, с 1923 г. отвечал за пастырскую миссию среди русских эмигрантов. Несколько раз посещал СССР, где встречался с православными и обновленческими деятелями. Вероятно, К. Флоровская читала книгу: [14].

него репутация знатока русских дел, языком он владеет, много знает, - для людей невежественных его аргументация д[олжно] б[ыть] убедительна. И, конечно, с такими оппонентами нечего церемониться. Биц[илли] дал мне книгу Спекторского,19 так что ты можешь её мне не присылать. А книгу Биц[илли]20 прислать тебе?» [7, с.201-203].

Живя рядом, Флоровская и Бицилли больше могут помогать друг другу. У них разные преподавательские аудитории: она - учительница гимназий, он -практически, сразу видный профессор университета. Но из писем видно, что для Флоровской дружба с Бицилли, это возможность не быть категорически отрезанной от научных штудий, быть в курсе университетской жизни. Очевидно, что и для Бицилли она не только надёжный друг, сохранивший верность дружбе в тяжелейших условиях эмиграции, но она именно коллега, соратник, вдумчивый оппонент. Из писем к братьям видно, что Пётр Михайлович прикладывает усилия и интерес к расширению статусных возможностей Клавдии Васильевны. Очевидно, что, как и в те времена, когда он рекомендовал её на позицию доцента в Новороссийской университете, он верит в неё и готов помогать. Правда, сама Флоровская относится к идее своего продвижения, скорее, скептически, и видимо, чаще всего обращается к нему за помощью именно для братьев. «Поручение твоё относительно "Христ[ианского] Чт[ения]" выполн[ено] с возможною скоростью - Бицилли обещал взять для меня домой "Хр[истианского] Чт[ения]", которого взять не могу, и вообще предложил мне свои

19 Спекторский Евгений Васильевич (1875-1951) - философ, юрист. В эмиграции с 1920 г. Профессор Белградского университета (с 1920). Профессор и декан Русского юридического факультета в Праге (1924-1927). Имеется в виду книга [12].

20 Вероятно, речь идёт о книге [3].

услуги для доставления книг. Он уговаривает меня "хабилитироваться"21 здесь, но думаю, что это неосуществимо, да и - нема сметка22 в материальном отношении. Он собирается вам писать, когда немного опомнится и наладит хотя бы квартирный вопрос. Первые дни он был совершенно ошалевши и только сегодня опомнился, открыв, что в университет[ской] библиотеке есть много хороших и нужных ему и просто интересных книг» [7, с.176].

Конечно, Клавдия Васильевна одержима сверхзадачей помочь своим братьям, к чему подключает и Петра Михайловича. По крайней мере, в письмах к братьям это вполне прочитывается. «Бицилли после первых дней метаний и отчаяния немножко успокоился . и начал заниматься. Я при его любезном содействии навела справки по твоим поручениям в Унив[ерситетской] библ[иотеке], но увы! В "Христ[ианском] Чт[ении]" 1901 и 1902 г. нужных тебе писем о. Е. Попова23 не оказалось, а дальнейших годов нет. Renouvier24 по каталогу значатся только 1 и 2 тома, но и те каким-то профессором взяты. Биц[илли] обещал, спустя немного, опять навести об этом справку и, если можно, потребовать ... Я рассчитываю через Биц[илли] ими воспользоваться. Он ещё не совсем опомнился, все

21 Хабилитация (англ. habilitation) - защита докторской степени.

22 няма сметка (блг.) = no account (ang.) = нет оснований (буквально: нет счета).

23 Евгений Иванович Попов (1813—1875) — протоиерей, магистр Санкт-Петербургской духовной академии; был священником русской церкви за границей в продолжение 37 лет. Судя по всему, речь идёт о публикации [11].

24 Ренувье (Renouvier) Шарль (1815-1903) - основатель французского неокритицизма. Г. Флоровский напишет о нём, что << среди книг Ренувье самой замечательной нужно признать не его "Опыты всеобщей критики", и не его старческий "Персонализм", но его "Опыт классификации философских систем"]». [См.: 13, с. 113].

боится, что ему не хватит денег ... Вообще, по-видимому, Скопле порядочная дыра, по сравнению с которой София настоящая столица» [7, с.178-179].

Письма Клавдии Флоровской насыщены самыми разнообразными деталями из повседневной жизни. В них описываются научные и общественные события, в которых она часто рядом с Петром Михайловичем. «На днях мы с Биц[илли] ходили в Бояну, смотреть церковь, набрали там массу фиалок. Он усиленно занимается, читал на днях в здешнем историч[еском] обществе (есть такое под председ[ательством] Златарского) доклад "О христианстве и гнозисе" - прочёл только первую часть, сильно всех заинтриговавшую» [7, с.182]. Брату Антонию она также напишет об этом: «Биц[илли] развивает деятельность - читал в Универс[итетском] историч[еском] общ[естве] доклад о "Христианстве и гнозисе", заинтересовавший публику. Он вообще несравненно больше доволен болгарами, чем сербами» [2, л.44]. Очевидно, что Пётр Михайлович в эту пору активен, энергичен, чувствует себя уверенно в своём статусе и положении в местной академической среде, что хорошо иллюстрируют письма Клавдии Флоровской. Из письма к Антонию: «Бицилли занимается, ругает своих студентов и коллег, но живёт удовлетворительно» [2, л.53].

Обосновавшись в Софии, Пётр Бицилли активно включается и в редакторскую деятельность. И Клавдия Флоровская рядом с ним в одной упряжке. Правда на ней, как уже сложилось, в большей степени (о другом она по крайней мере не пишет) забота о статьях своих братьев. Цитирую письма обоим братьям по поводу их участия в сборнике посвящённого Златарскому. В мае 1925 года: «Дорогой Егорчик, ... посылаю тебе рукопись твоей статьи для Златарского, с просьбой как можно скорее сделать в ней возможные и нужные сокращения и прислать обратно . На всякий случай я сделала себе копию. Пожалуйста, сделай все как можно скорее и пришли её обратно - мне или Биц[илли], как хочешь [7,

с.207]. Позже стало понятно, что требование сократить статью Георгия Флоровского отменили, о чем она ему немедленно сообщает. И со статьёй брата Антония были хлопоты. Он успевал её доработать в назначенный срок, но видимо она нуждалась в значительной корректуре. И об этом в письме к брату она напишет: «Сборник Златарскому уже допечатывается (Бицилли держал корректуру твоей статьи и ругал тебя) и вероятно скоро выйдет; празднования же торжественного не будет по желанию самого юбиляра» [2, л.78]. Как это бывает в такого рода сборниках, «отстающих» авторов было изрядно, печать его затянулась до конца 1925 года, статьи обоих братьев в него вошли. А вот у Клавдии Васильевны времени на свою статью не осталось.

Родственники процветают, Бицилли тоже

Ну и ещё один вектор, это родственность. Не будучи кровной родней, Флоровские и Бицилли стали ею по свойству. И конечно, это в предельной степени проявилось в жизни софийских обитателей, особенно в трудные моменты жизни. Когда зимой 1929 года Клавдия Васильевна сломала ногу, именно семья Бицилли её опекала. Из письма к Антонию читаем: «Все Бицилли очень милы, постоянно меня навещают, и он же мне достал и костыли»; «Бицилли все время очень любезны, П[етр] М[ихайлович] мне доставляет книг из университетской библиотеки. Аня ходит менять книги для лёгкого чтения в библиотеку, часто кто-нибудь навещает» [2, л.149, 152].

Родственность настолько близкая, что в разрушенной послевоенной Софии проблема бездомности Флоровской решена была именно с помощью семейства Бицилли. «Дорогой Антоша, . я, если бы не удалось мне устроиться у Бицилли (и тоже тесновато), была бы в большом затруднении. Тут же мне живётся очень хорошо, комната у меня чудесная южная, вся необходимая обстановка есть (у меня из

моей обстановки сохранился один складной табурет и скамеечка под ноги) и отношения прекрасные» [7, с. 248]. Она проживёт у них «очень хорошо, как у родных» до июня 1946. И многие годы в большинстве писем к своим братьям Клавдия Васильевна приписывала о Петре Михайловиче, по-родственному, что-то вроде: «Бицилли постарел, но продолжает работать» [7, с.251]; «дядюшка здравствует по-прежнему, Бицилли тоже» [2, л.182] или «дядюшка с семейством процветает и не меняется, Бицилли кланяется» [2, л.108] ...

В сентябре 1953 года Клавдия Васильевна напишет в письме к Антонию: «П. М. Бицилли умер 25. VIII. Ему было 74 года. Конечно, он мог бы жить и дольше, тем более что сохранил полностью свои умственные силы. Сейчас его зять25 старается собрать и выяснить его литературное наследство, - он ведь много писал, даже и в самое последнее время. К сожалению, многих изданий, где он печатался, сейчас невозможно найти» [7, с.254]. Как известно, первая специализированная библиография трудов П.М. Бицилли была подготовлена (в машинописи) А.П. Мещерским через год с лишним после кончины учёного. Всего существовало пять экземпляров библиографии. Сегодня второй машинописный экземпляр хранится в Пушкинском Доме, куда он был передан самим составителем.

Клавдия Васильевна Флоровская в 1955 году, наконец, получает разрешение вернуться в Советской Союз. С оставшимся в Софии семейством Бицилли -уже следующего поколения - у Клавдии Васильевны сохраняется сердечная переписка. С зарубежьем её связывают отныне брат Антоний, который, как она пишет, «самый аккуратный» корреспондент, да ещё семейство

25 Князь Андрей Павлович Мещерский (1915-1992), библиограф по профессии, был женат на Марии Петровне Бицилли (1917-1996).

дорого друга: «о том, что делается в Софии, извещает нас Машенька Бицилли — она пишет не часто, но хорошие, интересные письма [7, с.270].

В 1963 году Клавдия Васильевна Флоровская ушла из жизни. Оставив богатейшее эпистолярное наследие, в котором, сама того не замышляя, она описывала из письма в письмо, из страницы в страницу красивую дружбу двух красивых людей. Верность этой дружбе они пронесли через всю жизнь, меняясь сами, но не изменяя друг другу.

Литература

1. Арсеньев Н.С. Жажда Подлинного Бытия. Пессимизм и мистика. Берлин: Изд-во С. Эфрон, 1922.

2. Архив Российской Академии наук. Ф.1609. Оп.2. Д.458. Письма Флоровской Клавдии Васильевны (сестра) А.В. Фло-ровскому. (ч. 1).

3. Бицилли П.М. Очерки теории исторической науки. Прага: Пламя, 1925.

4. Бобрик М.А. К проблеме происхождения славянского толкового апостола: Екиб^д - словЪнинь в Кол. 3:11 // Труды Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН. Выпуск 5. Лингвистическое источниковедение и история русского языка (2014-2015). М.: ИРЯ РАН, 2015. С. 69-87.

5. Бунин И. Миссия русской эмиграции. Речь, произнесённая в Париже 16 февраля 1924 г. // Русская идея: В кругу писателей и мыслителей Русского Зарубежья. В 2 т. Т. 1. М., 1994. С. 202-210.

6. Гальчева Т.Н, Голубович И.В Понемногу приспособляюсь к "независящим обстоятельствам": П.М. Бицилли и семья Флоровских в первые годы эмиграции. София: Солнце, 2015.

7. Клавдия Флоровская: Письма к братьям Георгию и Антонию Флоровским / редакция и подготовка Лилианна Ки-ейзик, Надежда Орлова. Зелена Гура, 2019.

8. «Конечно, мыслить - это риск...» Беседа Н.Х. Орловой с Н.В. Лосским // Вопросы философии. 2018. № 9. С. 122-129.

9. Орлова Н.Х. «Революция разверзла перед нами новые пути.» // Наследие веков. 2017. № 2 (10). С. 28-35. URL: http://heri.tage-magazine.com/?page_id=12826 (дата обращения 10.10.2020).

10. Петкова Галина. Русский учёный-эмигрант и «ординарный профессор-иностранец по контракту» в Софийском университете (Бицилли vs Попруженко). URL: http://new.z-pdf.ru /33istoriya /426955-1 -ordinarniy-professor-inostranec-kontraktu-sofiyskom-universitete-bicilli-popruzhenko 1 -professora-istoriko-filolo.php (дата обращения 10.10.2020)

11. Попов Е.И., прот. Письма протоиерея Е. И. Попова о религиозных движениях в Англии: II. Письма к обер-прокурору Св. Синода гр. А. П. Толстому // Христианское чтение. 1905. № 7. С. 112-132.

12. Спекторский Е.В. Христианство и культура. Прага: Пламя, 1925.

13. Флоровский Г. Прот. Шарль Ренувье. Журнал «Путь» №14. С. 111-116.

14. Herbigny Michele, D' S.J. L'aiuto pontificio ai bambini affamati della Russia. Roma: ed. Pontificio Istituto Orientale, 1925.