CC BY
16
П.И. НОВГОРОДЦЕВ: УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ ИЛИ СЛАВЯНОФИЛЬСТВО, НЕОКАНТИАНСТВО ИЛИ ЧТО-ТО ДРУГОЕ?
Е.А. Счастливцева, д-р филос. наук, профессор М.А. Бархоленко, аспирант Вятский государственный университет (Россия, г. Киров)
DOI: 10.24411/2500-1000-2020-11383
Аннотация. В статье ставится проблема принадлежности русского философа права П.И. Новгородцева тому или иному философскому направлению, в частности, Баденской школе неокантианства. Авторы приходят к выводу о правомерности постановки такой проблемы, а также проблемы ценностей в его философии, которая проходит несколько этапов развития в творчестве философа. Эта проблема представляется актуальной и требует дальнейшего исследования, которое выходит за рамки данной статьи.
Ключевые слова: П.И. Новгородцев, славянофильство, неокантианство, Баденская школа, этический императив, нравственный долг, совесть.
В своей речи о Вл. Соловьеве выдающийся русский философ права Павел Иванович Новгородцев обозначил основные контуры философского учения о нравственности. В самом начале П.И. Новгородцеву была близка идея об абсолютных ценностях, которую философ связывал с нравственным идеализмом и либеральным государственным устройством как следствием идеи «возрождения естественного права» [2, с. 200]. Государственный абсолютизм для русского народа является одним из заблуждений, наряду с эсхатологизмом и анархизмом, считает отечественный правовед [2, с. 201]. Нравственный идеал П.И. Новгородцева коренится в этическом учении Канта, которое было переосмыслено Гегелем в сторону слияния нравственности с общественным идеалом. Новейшие кантианцы, как называет философ неокантианцев, были исследователями, переосмыслившими учение Гегеля и вернувшимися «назад, к Канту». Со времен Гегеля велась трудная работа соединения нравственных начал Кантовой философии с общественным идеалом Гегеля - конституционной монархией. В этом деле преуспели наш Вл. Соловьев и неокантианцы, стремившиеся восполнить кантовское учение о морали [4]. Соловьев соединяет нравственную силу добра с практической жизнью («Три разговора о войне»), он прямо противопоставляет
свою позицию Кантовой. Для Гегеля основная задача состояла в том, чтобы показать, как этот закон осуществляется в жизни, «при помощи каких средств и сил» [4]. В своем основном труде [3]. П.И. Новгородцев анализирует творческую позицию Гегеля в отношении Канта: «...Я поставил своей целью проследить, в каком отношении его построение находится к учению Канта» [3, с. 244]. Философ приходит к выводу, что в учении Гегеля таится опасность «подчинения личного момента общественному» и забвение «той грани, которая должна лежать между идеей общественной организации нравственности и принципом нравственной автономии» [3, с. 245]. Принцип нравственной автономии - это и есть этическая идея Канта о категорическом императиве, подразумевающем «нравственную автономию». Она заключается в отвлеченном нравственном законе человеческой жизни, исходящем от разума. Кант не связывает способность следовать нравственному долгу с историческим или общественным развитием, что и попытался совершить Гегель, и попытка эта увенчалась успехом. Новгородцев в деталях рассматривает механизм, приведший Гегеля к объединению субъективного и объективного моментов в его нравственной философии. Следуя за движением мысли Павла Ивановича, можно сказать, что Гегель обратил главное
внимание на объективную сторону нравственности, тогда как у Канта прослеживается только одна ее субъективная сторона -это совесть и долг. (Следует сказать, что философско-мировоззренческая проблема соотношения субъективного и объективного момента решалась одним из основоположников Баденской школы неокантианства Г. Риккертом [5]). Совесть у него является тем элементом, тем неразложимым, неисчезающим остовом, который остается у человека в момент совершения им поступка. Совесть человека - от чистоты, априорности нашего разума, который и наделяет субъекта нравственностью. Причем человек совершает моральный выбор между добром и злом. «Объективная реальность морального закона не может быть доказана никакой редукцией, - говорит Новгородцев, - и никакими усилиями теоретического разума, ни умозрительного, ни эмпирически-обоснованного. Она представляет собой нечто непосредственно данное для разума» [3, с. 84]. Разум «оценивает действительность согласно со своими принципами». «Мысль Канта состоит в том, чтобы возвысить нравственное сознание над цепью причин и следствий, над течением времени, над миром опытных явлений». «Ничто не может заглушить голос совести», - говорит Кант устами Новгородцева, ибо совесть есть разум и свобода [3, с. 5].
В отличие от Канта, по мысли Новго-родцева, Гегель стремится к осуществлению нравственного идеала, причем он рассматривает этот идеал как реальную силу, направляющую «отдельных лиц путем приобщения их к общей нравственной жизни» [3, с. 161]. Мораль кантовского категорического императива провозглашала автономию воли и требовала безусловного уважения личности, ее достоинства; она подчеркивала достижения Французской революции. Так, Гегель в письме к Шеллингу от 16 апреля 1795 года писал: «От Кантовой системы и его высшего завершения я ожидаю в Германии революции; принципы для нее уже даны; их надо только обработать и распространить на все до сих пор существовавшее знание». «Нет лучшего признака времени, как тот, что
человечество представляется достойным уважения само по себе; это доказывает, что ореол, окружавший притеснителей и земных богов, исчезает. Философы доказывают это достоинство, а затем и народы научатся его чувствовать и не только требовать, но и присваивать себе свои попранные права» [3, с. 164-165]. Эта связь человека и общества, а в целом и государства, образует основу нравственной философии Гегеля. Народ у него выступает главным связующим звеном между Абсолютной идеей и историческим развитием государства. Личная нравственность приводится в единство с нравственностью общественной. Это и есть новый монистический взгляд Гегеля. «Теперь Гегель еще больше утвердился на той мысли, что моральное развитие лиц обусловливается с необходимостью общим строем и духом народной жизни, которая в свою очередь отражает в себе некоторую высшую необходимость абсолютного начала» [3, с. 191192]. И, тем не менее, Новгородцев упрекает Гегеля, вслед за Чичериным, в том, что общественный авторитет является для немецкого классика основанием морали, поскольку содержание ее черпается, в том числе из общественной среды. П.И. Новгородцев полагает, вслед за Кантом, что единственным источником нравственности является совесть, проистекающая из автономии разума. Между тем у Гегеля «твердые основы общественной организации ставятся выше личного сознания» [3, с. 222-223]. Таким образом, лозунг «Назад к Канту!» является оправданным у неокантианцев, тем более, исторически достоверно, что философское мировоззрение и ценностная теория Риккерта испытывают сильное влияние философии Канта [5]. Сам П.И. Новгородцев находится под влиянием В. Виндельбанда, его философии о Канте [1].
В конечном итоге, концепция универсальных ценностей претерпевает в мировоззрении русского философа и правоведа идейное крушение. Общезначимыми для него становятся взгляды славянофилов, в отношении которых он первоначально поддерживал острополемическую позицию Вл. Соловьева. Под влиянием русской
революции философ пересматривает свое именно в их трудах - это религиозное и отношение к наследию славянофилов и национальное сознание народа, его вер-Достоевского: он говорит, что подлинные ность «вековым традициям и святы-основы культуры и права были даны ням» [4].
Библиографический список
1. Виндельбанд В. История Новой философии. Т. 2. От Канта до Ницше. - М., 2007. -511 с.
2. Данильян О.Г, Байрачная Л.Д., Максимов С.И. и др. Философия права. - М., 2004. -416 с.
3. Новгородцев П. И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. Два типических построения в области философии права. - М., 1901. - 245 с.
4. Новгородцев П. И. Идея права в философии Вл. Соловьева. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: Ы^: az.lib.ru/n/nowgorodcew_p_i/text_1901_soloviev.shtml
5. Основные положения теории ценностей Г. Риккерта. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://bstudy.net/600990/filosofiya/osnovnye_polozheniya_teorii_tsennostey_rikkerta
P.I. NOVGORODTSEV: UNIVERSAL VALUES OR SLAVOPHILISM, NEO-KANTIANISM OR SOMETHING ELSE?
E.A. Schastlivtseva, Doctor of Philosophy Sciences, Professor M.A. Barkholenko, Postgraduate Vyatka State University (Russia, Kirov)
Abstract. The article raises the problem of the belonging of the Russian philosopher of law P.I. Novgorodtsev to one or another philosophical trend, in particular, to the Baden school of neo-Kantianism. The authors come to the conclusion about the legitimacy of posing such a problem, as well as the problem of values in his philosophy, which goes through several stages of development in the work of the philosopher. This problem seems relevant and requires further research, which is beyond the scope of this article.
Keywords: P.I. Novgorodtsev, Slavophilism, neo-Kantianism, Baden school, ethical imperative, moral duty, conscience.
