CC BY
80
УДК 34.01
Ишанова Марина Валентиновна
кандидат юридических наук,
заведующий кафедрой теории и
истории государства и права
Елецкого государственного
университета им. И. А. Бунина
marina.ishanova@gmail .com
Форостецкий Михаил Сергеевич
аспирант кафедры теории и истории
государства и права Белгородского
университета кооперации, экономики и права
belimperial-fm@yandex.ru
Marina V. Ishanova
candidate of legal sciences
head of the Department of theory and history
of state and law
«Yelets State University named after I. A. Bunin»
marina.ishanova@gmail .com
Mikhail S. Forostetskiy
PhD student of the Department of Theory and
History of State and Law Belgorod University
of Cooperation, Economics and Law
belimperial-fm@yandex.ru
П.А. СТОЛЫПИН О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ ВЕРХОВНОЙ,
ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ И ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ
P. A. STOLYPIN ABOUT THE INTERACTION OF THE SUPREME, LEGISLATIVE AND EXECUTIVE POWER
Аннотация. Статья посвящена анализу представлений Петра Аркадьевича Столыпина об основах взаимодействия монарха, Государственной думы и Совета министров. На основе предпринятого исследования авторы приходят к выводу, что, являясь сторонником принципа разделения властей, П.А. Столыпин допускал его нарушение в чрезвычайных обстоятельствах, требующих защиты интересов государства.
Ключевые слова: П.А. Столыпин, верховная власть, Государственная дума, Совет министров, разделение властей, конституционализм
Annotation. The article is devoted to analysis of Pyotr Stolypin ideas about interaction between the monarch, the State Duma and the Council of Ministers. On the basis of the undertaken research, the authors come to the conclusion that
maintaining the principle of separation ofpowers, P. A. Stolypin made its violation in extraordinary circumstances requiring the protection of state interests.
Keywords: P. A. Stolypin, supreme power, the State Duma, the Council of Ministers, separation of powers, constitutionalism
Интерес исследователей к фигуре Петра Аркадьевича Столыпина, его жизни и деятельности не ослабевает. Большая часть имеющейся литературы посвящена изучению аграрной реформы и подготовлена историками. В последнее время появился ряд научных статей, авторы которых увлечены задачей «популяризации личности» российского премьер-министра. Представители юридической науки обращаются к анализу взглядов П.А. Столыпина крайне редко. Вне исследовательского поля оказались его идеи о реализации в России принципа разделения властей, взаимодействии верховной, законодательной и исполнительной власти.
П.А. Столыпин разграничивал понятия «парламентаризм» и «конституционализм», был противником заимствования моделей управления, сложившихся в Великобритании и других странах Западной Европы. По его мнению, парламентаризм не мог существовать в России, т.к. предполагал отказ от традиционных политических институтов, в том числе самодержавия [10, с. 417].
Дореволюционной наукой не было выработано единой позиции по вопросу о взаимодействии парламента, монарха и правительства. Ряд ученых ограничивался теоретическим построениями, исследованием зарубежного законодательства, обходя молчанием ситуацию в России. Другие ставили во главу угла государственный интерес и подводили теоретическую базу под любые действия власти. Третьи выступали с острой критикой в адрес правительства, находили ситуацию с функционированием парламента крайне неудовлетворительной. П.А. Столыпин уделял внимание изучению новейшей литературы по государственному праву. Признавая идею разделения властей как принцип организации государственной власти, он, безусловно, не был сторонником теории обособления властей. Ее представители обосновывали необходимость отделения правительства и суда от законодательной власти не для того, чтобы поставить их рядом с ней, а для того, чтобы подчинить ей [1, с. 115].
Определяя государственный строй как конституционный, а не парламентарный [7, с. 479], П.А. Столыпин выступал за реализацию принципа разделения властей, исключавшего приоритет какой-либо ветви. Он не раз подчеркивал, что представительный строй был октроирован монархом, а предназначение парламента состоит в том, чтобы «придать новую силу и новый блеск Царской Верховной власти» [12, с. 137]. Цель совместной работы законодательных и исполнительных учреждений П.А. Столыпин видел в принятии тех актов, которые будут способствовать укреплению «правового уклада». Указывая место Совета министров в государственном механизме, П.А. Столыпин заявлял: правительство - это «аппарат власти, опирающейся на законы» [6, с. 261], «выразитель и исполнитель предначертаний Верховной
воли» [12, с. 276]. Свою роль он видел в том, чтобы «справедливо и твердо охранять порядок», отвергал обвинения в стремлении захватить законодательную власть [6, с. 263].
Премьер-министр связывал «успокоение и возрождение» России с необходимостью обдуманного и твердого проведения в жизнь высшими законодательными учреждениями новых начал государственного строя [12, с. 85]. Миссия правительства виделась ему в том, чтобы оказывать парламенту необходимую помощь и содействие. Он заявлял о стремлении к согласованной плодотворной работе, залог успеха преобразований видел во взаимном детальном и практическом обсуждении предположений Правительства и Думы [12, с. 89-90].
Позиция П.А. Столыпина определялась его стремлением работать на пользу государства, сотрудничество с Думой было необходимым условием для реализации намеченных планов преобразования страны. При этом обновление существующего строя не предполагало ревизии основ российской государственности. Сохранение монархии, интересы верховной власти, а значит, государства в целом были для него важнее кабинетных доктрин и демократических лозунгов.
П.А. Столыпин столкнулся с теми трудностями, которые неизбежно возникают на этапе становления парламентских учреждений. Первая Государственная дума и Дума второго созыва по своему составу, господствовавшим среди депутатов настроениям не были готовы к продуктивной работе, взаимодействию с правительством. Премьер-министр, тем не менее, стремился найти компромисс, избежать роспуска и кардинальных изменений избирательного закона. Он был убежден, что при всех несовершенствах действующей системы выборов ее изменение не могло бы немедленных дать результатов. Длительное время высказывался за сохранение установленного порядка, отмечал необходимость применения «самым решительным образом» общих мер «непосредственного воздействия на ход выборов и согласование их с правильным развитием государственной жизни» [11, с. 87].
В своих выступлениях в Государственной думе П.А. Столыпин не раз заявлял о полном уважением к правам депутатов в сфере законодательства, бюджета и запросов, делал акцент на том, что «лишь строгим выполнением и подчинением законам, как правительство, так и Дума могут сохранить Монаршее доверие» [12, с. 90].
Представители оппозиционной общественно-политической мысли отказывались верить благим намерениям П.А. Столыпина. Его правительство характеризовали как «министерство конституционных фраз и антиконституционных действий» [4, с. 37]. В словах и поступках находили лишь отрицательный смысл, угрозу существования Государственной думы, ограничение ее прав. Отказываясь замечать какие-либо признаки упрочения «принципа народного представительства», публицисты характеризовали парламент как «музыкантов, которые не играли и не знают, что они будут играть и на каком инструменте», в укреплении конституционного строя видели
лишь «самую модную салонную тему» [8]. Ряд ученых-правоведов усматривал главный тормоз серьезной и плодотворной деятельности Государственной думы именно в отношении правительства к народному представительству [4, с. 33]. Так, А.С. Изгоев называл теорию, развитую П.А. Столыпиным, «теорией просвещенного абсолютизма, соглашающегося терпеть около себя представительные учреждения, если они согласны одобрять правительственные мероприятия» [3, с. 136].
Одним из краеугольных камней был вопрос о выражении Думой недоверия Совету министров. В «гордом заявлении» П.А. Столыпина о том, что волей монарха Государственной думе не дано право выражать правительству неодобрение, порицание и недоверие усматривали непонимание им существа конституционализма [4, с. 43]. Оппозиционно настроенная печать предупреждала об угрозе сведения на нет самого значения законодательных учреждений, перспективах превращения парламента в орган, который лишь формально санкционирует внесенные правительством проекты, при этом лишен инициативы и возможности критики.
В своих действиях П.А. Столыпин руководствовался высочайшей волей и интересами государства. Он излагал свое понимание правительственной политики, выступал то в роли буфера между верховной властью и народным представительством, то орудия самодержавия [5, с. 163]. Необходимо учитывать, что страна находилась на историческом переломе, в это «исключительное время» П.А. Столыпин допускал использование «исключительных средств». Он не только отстаивал право государства, находящегося в опасности, принимать самые строгие законы, чтобы оградить себя от распада [12, с. 97], но и мотивировал вмешательство в нормальных ход законотворческой деятельности.
Депутаты неоднократно поднимали вопрос о неправомерности применения ст. 87 Основных государственных законов [9], допускавшей принятие монархом указов без участия Государственной думы. П.А. Столыпин прибегал к расширительному толкованию указанной нормы и отвергал любые сомнения в законности правотворчества, осуществляемого в чрезвычайных обстоятельствах. Интересы поддержания прочных государственных устоев были для премьер-министра важнее буквы закона. «Конечно, статья 87 -говорил он, - средство крайнее, средство совершенно исключительное. Но, господа, она дает по закону возможность монарху создать выход из безвыходного положения» [12, с. 280].
П.А. Столыпин уточнял, что законодательная власть вправе лишь обсудить принятые без ее участия временные законы, но не может предварительно контролировать формальную закономерность правительственного акта. Субъективная оценка и момента чрезвычайности, и момента целесообразности не принадлежит парламенту, он не может быть цензором формальной правильности акта Верховной власти, это юридический нонсенс [12, с. 268].
Возможности, предусмотренные ст. 87, П.А. Столыпин использовал довольно активно. В литературе сложившуюся практику характеризовали как
«невиданный еще пример двойного законодательства, действующего одновременно: одно через народное представительство, другое помимо него» [2, с. 160]. Законы, принятые в исключительном порядке, квалифицировали как «отрицание законности и права» [4, с. 33].
Как известно, Государственная дума дважды подвергалась роспуску, поиск общего языка не давал результатов. О господстве законодательной власти над другими ветвями, о подчиненности ей правительства не было и речи. Возможности Думы были ограничены, исполнительная власть в лице правительства использовала возможность различного истолкования правовой нормы в зависимости от политической ситуации, соображения целесообразности играли определяющую роль.
Поиск путей модернизации страны, предпринятый П.А. Столыпиным, был основан на глубоком изучении сложившейся ситуации, исторического наследия, западноевропейского опыта. Он внимательно изучал предложенные его предшественниками проекты, осознавал серьезность той задачи, которая поставлена перед ним. Видел ту грань, которая отделяла успешную реализацию реформ от разрушения и гибели существовавшей веками системы. Его выступления в Государственной думе были проникнуты убежденностью в своей правоте и осознанием ответственности за принимаемые решения. Как премьер-министр страны, оказавшейся в кризисной ситуации, он был нацелен на выполнение практических задач.
Усилия П.А. Столыпина были направлены на создание устойчивого механизма взаимодействия верховной, законодательной и исполнительной власти. Определенные изменения в политической сфере, организации и функционировании государственного аппарата произошли, однако оснований для утверждений о последовательном разделении властей и построении правового государства, конечно же, нет.
Литература
1. Гессен В.М. Теория правового государства // Вестник права. 1905. № 1. Январь. Книга 1. С. 98-115.
2. Изгоев А. «Разбитое корыто» // Русская мысль. 1907. № 7. С. 159171.
3. Изгоев А. П.А. Столыпин //Русская мысль 1907. № 12. С. 129-152.
4. Каминка А.И., Набоков В.Д. Вторая Государственная дума. СПб.,
1907.
5. Корелин П.А. Столыпинские реформы: исторический опыт и уроки // Отечественная история. 2007. № 3. С. 158-172.
6. Ответ П.А. Столыпина, как министра внутренних дел, на запрос Государственной думы о Щербаке, данный 8 июня 1906 года / Рыбас С.Ю. Столыпин. 2 -е изд. - М., 2004. С. 255-263.
7. П.А.Столыпин. Грани таланта политика. М.: РОССПЭН, 2006.
623 с.
8. Петрищев А. Хроника внутренней жизни // Русское богатство.
1908. № 2. Отдел II. С. 97; Русское богатство. 1908. № 6. Отд. II. С. 120.
9. Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1906. 24 апреля. Отд. I. Ст. 603.
10. Соловьев К.А. Парламентаризм / Петр Аркадьевич Столыпин: Энциклопедия / Отв. ред. В.В. Шелохаев. М.: РОССПЭН, 2011. С. 417-418.
11. Столыпин П.А. Избранное. Речи. Записки. Письма / сост., автор коммент. С.В. Шелохаев. М.: РОССПЭН, 2010. 528 с.
12. Столыпин Петр Аркадьевич. Нам нужна великая Россия. Самые знаменитые речи и письма. М.: АСТ, 2013.
Literature
1. Hessen V.M. The legal Theory of the state. Law Bulletin. 1905. № 1. P. 98-115.
2. Izgoev A. «The Broken trough». Russian thought. 1907. № 7. P. 159171.
3. Izgoev A. P.A. Stolypin. Russian thought. 1907. № 12. P. 129-152.
4. Kaminka, A.I., Nabokov V.D. The Second State Duma. SPb., 1907. 5. Korelin P.A. Stolypin's reforms: historical experience and lessons. Russian history. 2007. № 3. C. 158-172.
6. The response of P.A. Stolypin, as Minister of the interior, at the request of the State Duma on Shcherbak, June 8, 1906 / Rybas S.Y. Stolypin. M., 2004. P. 255-263.
7. P. A. Stolypin. The edges of political talent. M.: ROSSPEN, 2006. 623 p.
8. Petrishchev A. Chronicle of the inner life // Russian wealth. 1908. №. 2. Unit II. P. 97; Russian wealth. 1908. № 6. Unit II. P. 120.
9. The collection of statutes and orders of the government. 1906. April 24. Unit I. Article 603.
10. Soloviev K.A. Parliamentarism / P.A. Stolypin: The Encyclopedia. M.: ROSSPEN, 2011. P. 417-418.
11. Stolypin P.A. Favorite. Speeches. Notes. Letters. Moscow, 2010. 528p.
12. Stolypin Pyotr Arkadievich. We need a great Russia. The most famous speech and letters. M.: AST, 2013.
