CC BY
42
УДК 81'25 ББК 81.2-7
Елена Сергеевна Голимбиовская,
аспирант, Ульяновский государственный университет (Ульяновск, Россия), e-mail: etoile-du-soir@yandex.ru
О возможности сохранения анафонии при переводе франкоязычной поэзии на русский язык
В представленной статье рассматриваются анафонические феномены в оригинальном и переводном поэтических текстах (на материале французского и русского языков). Актуальность выбранной тематики определяется тем фактом, что, несмотря на повышенный интерес к звуковой организации поэзии, этот вопрос до сегодняшнего дня не поднимался. В работе также уточняются критерии присутствия анафонии в тексте. Для анафонии на уровне языковых единиц таковыми являются наличие опорного/ ключевого слова/ элемента и звуковых повторов к нему в пределах строки. Для анафонии на уровне текста - наличие ключевого слова/ элемента и превышение текстовой распространённости звуков этого слова/ элемента речевого фона. Автор подробно описывает алгоритм проверки наличия анафонии текстового характера и доказывает возможность сохранения обоих видов анафонии при переводе поэзии с французского языка на русский.
Ключевые слова: прагматический потенциал; перевод анафонических структур; ключевое слово/ элемент; речевой фон.
Elena Sergeyevna Golimbiovskaya,
Postgraduate Student, Ulyanovsk State University (Ulyanovsk, Russia), e-mail: etoile-du-soir@yandex.ru
About Conservation Capacity of Anaphony in Translation of French Poetry into Russian
The paper considers anaphony phenomena in original and translated poetic texts (on the material of the French and Russian languages). The significance of the chosen subject is defined by the fact that up to this day the question wasn't taken up, despite the intense interest to the phonic ordonnance of poetry. The paper also specifies criteria of anaphony existence in a text, such as existence of a prop / key word/ unit and sound repetitions for it within a line (for anaphony at the linguistic unit level); existence of key word / unit and transcendence of text abundance of word sounds / unit of speech context (for anaphony at the text level). The author describes in details the testing algorithm of text character anaphony existence and shows the conservation capacity of both types of anaphony in translation of poetry from French into Russian.
Keywords: pragmatic potential; translation of anaphony compositions; key word/ element; speech context.
Целью представленной статьи является рассмотрение возможности сохранения анафонических феноменов при переводе франкоязычной поэзии на русский язык.
Вопросам анаграмм и анафонии, впервые затронутым швейцарским учёным Фердинандом де Соссюром, в современной лингвистике уделяется большое внимание. Однако, проблема сохранения такого рода структур при переводе недостаточно освещена, что и определяет актуальность исследования.
Под анафонией мы понимаем «некано-низованную форму звуковой организации, при которой звуковой состав того или иного слова-темы воспроизводится в тексте не полностью» [5, с. 20].
Анафонические структуры представляют собой один из способов смысловыражения в поэтическом тексте и существенно влияют на его прагматический потенциал. Особую значимость вопросы анаграмм и анафонии приобретают в рамках изучения такой проблемы, как перевод, главным требованием к которому является коммуникативно-прагматическая эквивалентность [6, с. 145]. Иначе говоря, задача перевода заключается в том, чтобы произведение не утратило своего первоначального впечатления, которое оказывается оригиналом на адресата. Однако, разные реципиенты способны совершенно по-разному воспринимать один и тот же текст. Поэтому оригинальный текст и текст перевода должны обеспечить
108
© Е. С. Голимбиовская, 2012
одинаковый психологический и эстетический эффект лишь в принципе, «в отвлечении от индивидуальных ассоциаций» [4, с. 28], а «цель языкового посредничества есть создание возможности вызвать у адресата определённый коммуникативный эффект, но не сам вызов коммуникативного эффекта» [4, с. 28]. Достижение же полной эмоционально-экспрессивной эквивалентности не является обязательной целью любого перевода, а в некоторых случаях она принципиально недостижима, вследствие особенностей рецепторов перевода, невозможности определить реакцию рецепторов оригинала и ряда других причин.
Однако переводчик всегда стремится сохранить прагматический потенциал источника при переводе. К тому же, практика перевода показывает, что в одном языке почти всегда можно найти адекватные замены элементов другого языка, за неимением полного эквивалента. Так каким образом переводить анафо-нические структуры с одного языка на другой, и возможно ли это в принципе?
Согласно нашим наблюдениям, несмотря на то, что в оригинальном и переводном произведении фоносемантические акценты неизбежно различны, так как зависят прежде всего от структуры языков, на которых они написаны (в нашем случае, французского и русского), сохранение анафонии возможно как на уровне языковых единиц, так и на уровне текста.
Вопрос о сохранении анафонии контекстуального характера
В первую очередь, необходимо уточнить, какие существуют объективные критерии присутствия анафонии в тексте. Если мы говорим о самом распространённом виде анафонии - на уровне языковых единиц или, другими словами, анафонии контекстуального характера, то к таким критериям можно отнести наличие опорного/ ключевого слова/ элемента и звуковых повторов к нему в пределах стихотворной строки, т. е «привычного максимума в двенадцать слогов» [3, с. 272]. Пределы поиска фонетических пар и групп в таком случае немного шире - 20 слогов для дифонов и 40 слогов для полифонов.
Анализ исследуемого материала показал, что примеров сохранения анафониче-ских структур при переводе, согласно упомянутым выше критериям, достаточно много. Рассмотрим некоторые из них:
Повтор одного согласного: Bonhomme qui va mourir/ De mort naturelle (G. Brassens «Bonhomme») - Помирает мужичок/ Старческою смертью (Пер. А. Аванесова).
Тройное употребление согласного: ni de toi ni de moi dans ma maison (A. Frénaud «J’ai bâti l’idéale maison») - и без тебя, и без меня, мой дом (Пер. М. Кудинова); Vieux vagabond, je puis mourir sans vous - Старик бродяга и без вас умрёт (P-J. de Béranger «Le vieux vagabond»).
Повтор гласного звука: Nous l’avons courue (V. Segalen «Du bout du sabre») - Мы их прошли (Пер. В. Ковового).
Звукопись: Voyez comme ils font les gros dos,/ Ces beaux messieurs les escargots (P-J. de Béranger «Les escargots») - О, как чванливы, как жирны/ Вы, слизняки моей страны! (Пер. Вс. Рождественского); Race d’Abel, dors, bois et mange (Ch. Baudelaire «Abel et Caïn») - Сын Авеля, дремли, питайся (Пер. Н. Гумилева).
Дифон: Chapeau bas! chapeau bas!/ Gloi[wa]re au marquis de Carabas! (P-J. de Béranger «Le marquis de Carabas») - Встречай владыку, голытьба!/ Ура, маркиз де Кара-ба! (Пер. В. Левика); Eh ! Non, non, non,/ Vous n’êtes plus Lisette (P-J. de Béranger <^e n’est plus Lisette») - Нет, нет, нет!/ Нет, ты не Лизет-та (Пер. В Курочкина).
Внутренняя рифма: Et perds en route, grain à grain,/ Le noir chapelet du chagrin (P-J. de Béranger «Le chapelet du bonhomme») -А чётки чёрные скорбей/ Ты на пути оставь скорей (Пер. Л. Пеньковского); Oh la guitare oh la guitare elle fait nuit mieux que la nuit/Les larmes sont mon seul nectar tout le reste n’est que du bruit (L. Aragon «Oh la guitare») - О гитара гитара ночь делает лучшей чем ночь/ Кроме слез нет нектара отброшу все прочее прочь (Пер. Б. Слуцкого); Dans le noir, dans le soir sera sa mémoire (H. Michaux «Qu’il repose en révolte») - В беспросветном в ночном будет память о нём (Пер. Вадима Козового).
Анафоническая рифма:
Je vous ai apporté des bonbons Parce que les fleurs c’est périssable Puis les bonbons c’est tellement bon
(J. Brel «Les bonbons»)
Вот я принёс вам коробку конфет Правда, ведь это хороший подарок?
Чаще, конечно же, дарят букет
(Пер. Е. Витковского); N’aye pas peur qu’on glose.
Le lezard fait le guet Couche sur une rose,
Cache dans le muguet. »
(Ch. Cros «Roses et Muguets»),
От глаз чужих в ложбине Веселый рой стрекоз Нас стережёт в жасмине И в ветках диких роз».
(Пер. И. Кузнецовой)
Иногда повтор дифона в оригинале трансформируется переводчиком в повтор полифона, например:
Puis deux, puis trois; chacun repousse Jeanne, qui n’a pas un denier.
Dieu, veillez sur Jeanne la Rousse:
On a surpris le braconnier.
(P-J. de Béranger «Jeanne la Rousse»),
Двое других её звали желанной, -Но ведь у ней ни гроша за душой...
Господи, сжалься над рыжею Жанной:
Пойман её браконьер удалой!
(Пер. Л. Мея)
À quarante sous la paire Et part, le coeur plein d’espoir Il n’a pas l’air, à le voir,
D’un propriétaire.
(Ch. Cros «Le propriétaire»)
купил себе сабо мечтатель -тут вспыхнул дух его огнём, и стал стал внутри расти тайком Приобретатель.
(Пер. В. Кормана)
Рассмотрим ещё один отрывок:
Bon pour le vent bon pour la nuit bon pour le froid Bon pour la marche et pour la boue et pour les balles Bon pour la légende et pour le chemin de croix Bon pour l’absence et les longs soirs drôle de bal (Louis Aragon «La valse des vingt ans»)
Годен для ветра, для грязи, для тьмы.
Годен под пули. Годен для марша.
Годен легендой бродить меж людьми.
Без вести годен пропасть.
(Пер. П. Антокольского)
В оригинале стихотворения Луи Арагона степень «озвученности» ключевого слова bon ‘хороший’ небольшая. Лишь в четвёртой строке воспроизводятся оба звука этого слова. В переводе анафония тоже достаточно «сдержанна». Причём, также, как во французском варианте, некоторые употребления ключевого слова не имеют звукового «подкрепления», и только в одной строке воспроизводятся почти все звуки (четыре из пяти) ключевого слова годен - «Годен легендой бродить...». Это наглядно демонстрирует, как грамотно переводчик может передать «звуковую атмосферу», свойственную оригиналу.
Довольно часто встречаются случаи, когда в переводе звукопись выражена намного ярче, чем в оригинале. Например:
Un vigneron chantait courbé dans sa vigne Un vigneron sans bouche au fond de l’horizon Un vigneron qui était lui-même la bouteille vivante Un vigneron qui sait ce qu’est la guerre Un vigneron champenois qui est un artilleur
(Guillaume Apollinaire «Le vigneron champenois»)
Виноградарь в своем винограднике пел
склонясь над лозой Виноградарь без рта в глубине горизонта Виноградарь который был сам бутылкой живой Виноградарь который доподлинно знает
что такое война
Виноградарь житель Шампани
а ныне артиллерист
(Пер. М. Ваксмахера)
В первой строке приведённого отрывка стихотворения Гийома Аполлинера встречается фономорфологический повтор (однокоренные слова vigneron-vigne) и повтор согласного. В переводе мы видим фономорфологический повтор, повтор дифона и тройное употребление согласного. В других строках поэт использует звукопись, однако, текст перевода намного более насыщен звуковыми повторами по сравнению с источником, звукопись в нём более концентрированная.
Вопрос о сохранении анафонии текстового характера
На уровне текста критериями объективности анафонии являются наличие ключевого слова/ элемента и превышение текстовой распространённости звуков этого слова/ элемента речевого фона. Под ключевым словом мы, вслед за А. В. Пузырёвым, понимаем «слово, которое аккумулирует основной смысл текста, является его семантическим и композиционным центром и подвергается вследствие этого различным семантико-стилистическим трансформациям» [5, с. 24]. Следовательно, переводчику необходимо, в ходе своей работы, во-первых, сохранить ключевой элемент текста, поскольку он представляет собой семантико-композиционный стержень произведения. При его несохранении текст утрачивает семантический и прагматический потенциал, в результате чего, авторский замысел не раскрывается полностью, и в таком случае, перевод не может считаться адекватным. По мнению А. Э. Бабайловой, «умение обозревать всё «поле» внутритекстовой наглядности, всю систему авторских «ключей» в тексте, а затем передать это в тексте перевода, несомненно, должно входить в понятие «переводческая компетенция» [1, с. 60].
Во-вторых, при переводе должна сохраняться «звуковая перекличка» ключевого элемента со всем стихотворением. Поэтому, в тексте перевода, так же, как и в оригинале, необходимо наличие анафонии текстового уровня.
Рассмотрим на примере стихотворения Эмиля Верхарна «Les Horloges» - «Часы»:
Les Horloges
La nuit, dans le silence en noir de nos demeures,
Béquilles et bâtons qui se cognent, là-bas Montant et dévalant les escaliers des heures,
Les horloges, avec leurs pas ;
Émaux naïfs derrière un verre, emblèmes Et fleurs d’antan, chiffres maigres et vieux ;
Lunes des corridors vides et blêmes,
Les horloges, avec leurs yeux ;
Sons morts, notes de plomb, marteaux et limes,
Boutique en bois de mots sournois,
Et le babil des secondes minimes,
Les horloges, avec leurs voix ;
Gaines de chêne et bornes d’ombre,
Cercueils scellés dans le mur froid,
Vieux os du temps que grignote le nombre,
Les horloges et leur effroi ;
Les horloges
Volontaires et vigilantes,
Pareilles aux vieilles servantes
Tapant de leurs sabots ou glissant sur leurs bas,
Les horloges que j’interroge Serrent ma peur en leur compas.
В тексте перевода сохраняется ключевой элемент, выраженный строкой: Les horloges, avec leurs pas - Часы, это их шаги!, Les horloges, avec leurs yeux - Часы и их взгляд!, Les horloges, avec leurs voix - Часы и их зов!, Les horloges et leur effroi - Часы и весь ужас их! Это стихотворение написано в свойственной Верхарну манере «законченного пессимизма». В нём отражено восприятие поэтом действительности, его болезненное отношение к жизни. Реальность для Верхарна кошмарна, во всём он видит знаки смерти, даже в обычных часах, которые в его понимании, являются символом неизбежной кончины. Они для него - убийца, безжалостный палач, который отнимает человеческие жизни минута за минутой. От строфы к строфе читатель открывает для себя сначала волнение, тревогу, затем -испуг, страх и, наконец, ужас, который этот «зловещий» предмет вызывает у автора.
В первой строфе стук часов у Верхарна ассоциируется со «стуком костыля» в тишине «пустых коридоров», но затем шум нарастает, и мы уже слышим «взвизги напилка», «стук молотков», стук костей, башмаков. Создаётся впечатление, что вместе с этим стуком учащённо бьётся и сердце автора, причём так сильно, что вот-вот вырвется из груди. Сквозь такой шум совсем не слышно «голос смущённый» самого Верхарна, который молит о пощаде, но часы «сдавили ... страх циркулем ... безжалостных стрелок».
Часы
Ночью, в молчании черном, где тени бесшумные бродят, Стук костыля, деревянной ноги.
Это по лестнице времени всходят и сходят Часы, это их шаги!_______________________
Вокруг устарелых эмблем и наивных узоров
Цифр под стеклом утомительный ряд. О луны угрюмых,
пустых коридоров:
Часы и их взгляд!_____________________
Деревянный киоск роковых откровений,
Взвизги напилка, и стук молотков,
И младенческий лепет мгновений,
Часы и их зов!____________
Гроба, что повешены всюду на стены,
Склепы цепей и скелетов стальных,
Где кости стучат, возвещая нам числа и смены...
Часы и весь ужас их!________
Часы!______________
Неутомимы, бессонны,
Вы стучите ногами служанок в больших башмаках,
Вы скользите шагами больничных сиделок.
Напрасно вас молит мой голос смущённый.
Вы сдавили мой страх
Циркулем ваших безжалостных стрелок.
Перевод В. Брюсова
Таким образом, к концу текста ключевой элемент приобретает индивидуальный авторский смысл, и мы видим не только его отношение к определённому предмету (в данном случае, часам), но и ко всей окружающей действительности.
Ключевой элемент, его семантикостилистическая и формально-языковая вариативность прекрасно переданы в тексте перевода.
Остаётся рассмотреть вопрос о превышении частотностью звуков ключевого элемента речевого фона. Для этого нам требуется подсчитать общее количество звуков стихотворения и количество звуков, входящих в состав ключевого элемента. А затем вычислить их текстовую распространённость и сравнить её с речевым фоном. Данные о средней частотности звуков во франкоязычной поэзии были выявлены нами ранее [1, с. 53-55]. Таблица частотности звуков в русском языке представлена в монографии А. В. Пузырёва «Анаграммы как явление языка: Опыт системного осмысления» [5, с. 188]. Необходимо отметить, что незначительное превышение частотности звуков не всегда говорит о наличии анафонических структур, поэтому мы будем учитывать только превышение речевого фона в 1,5 и более раза.
Обратим внимание, что при проверке наличия анафонии текстового характера анализируются все звуки ключевого слова или
ключевого элемента небольшого объёма, такого как, например, часть строки; в случае, когда речь идёт о ключевом элементе, содержащем большое число звуков, сначала необходимо выделить наиболее информативные из них - самые распространённые в данном ключевом элементе, или звуки, находящиеся в сильной позиции (анафоры, рифмы и др.).
Звуки КЭ в стихотворении
В рассматриваемом стихотворении проверялись частотности всех звуков инвариантной части КЭ-строки. Согласно нашим расчётам, текстовая распространнённость трёх из них существенно превышает норму. Следовательно, есть все основания утверждать, что в данном произведении присутствует анафо-ния на уровне текста.
Таблица 1
. Verhaeren «Les Horloges»
№ строки Звуков всего l z r 3 v k £ 3 a œ
1 28 3 2 2 1
2 24 1 1 3 1 1
3 26 3 2 1 1 1 3 2 1
4 17 3 1 2 1 1 1 2 2 1 1
5 22 1 3 1 3 1
6 24 1 1 3 1 1 1
7 23 2 1 2 1 1 2 2
8 18 3 2 2 1 1 1 2 2 1 1
9 24 2 1 2 2 1
10 19 1 1 1
11 21 2 1 1
12 18 3 1 2 1 2 1 2 2 2 1
13 19 2 2 1
14 21 2 3 1 1 1
15 25 1 1 2 1 1 2
16 19 3 1 3 1 1 2 1
17 8 2 1 1 1 1 2
18 17 2 1 1 1 2 1 1
19 19 1 2 2 3 1
20 27 3 3 2 2
21 18 2 1 2 2 1 1 3
22 17 1 3 1 1 1 2
Итого: 454 40 16 42 8 13 13 27 22 17 12
Xn - средняя частотность; Xt - текстовая распространнённость
1_ п= 7,095 %
1_ П= 40100:454= 8,81 %
1_ , : 1_ = 8,81:7,095= 1,24
t П ’ ’ ’
Текстовая распространённость звука [I] превышает норму в 1,24 раза.
Rn= 8,78 %
^= 42100:454= 9,25 % а : R = 9,25:8,78= 1,05
t П ’ ’ ’
Текстовая распространённость звука [г] незначительно превышает норму.
V = 2,155 %
п ’
V = 13100:454= 2,86 %
V t : V = 2,86:2,155= 1,3
t П ’ ’ ’
Текстовая распространённость звука [V] превышает норму в 1,3 раза.
гп= 5,925 %
г = 27100:454= 5,947 % г. : г = 5,947:5,925= 1,004
t П ’ ’ ’
Текстовая распространённость звука [г] почти соответствует норме.
Ап= 5,635 %
А= 17100:454= 3,74 %
А. : А = 3,74:5,635= 0,66
. П ’ ’ ’
Текстовая распространённость звука [а] ниже нормы.
Z = 1,465 %
Z = 16100:454= 3,52 %
Z . : Z = 3,52:1,465= 2,4
. п
Текстовая распространённость звука И превышает норму в 2,4 раза.
3 п= 1,51 %
3 = 8100:454= 1,762 %
3 . : 3 п = 1,762:1,51= 1,17 Текстовая распространённость звука [3] незначительно выше нормы.
Кп= 3,545 %
К= 13100:454= 2,86 %
К : Кп= 2,86:3,545= 0,8 Текстовая распространённость звука [к] ниже нормы.
оп= 2,015 % о = 22100:454= 4,85 %
Звуки КЭ в
о. : оп = 4,85:2,015= 2,4 Текстовая распространённость звука [о] превышает норму в 2,4 раза.
№п= 0,975 %
ге = 12100:454= 2,643 %
: геп = 2,643:0,975= 2,7 Текстовая распространённость звука [ге] превышает норму в 2,7 раза.
Частотность звуков [г], э, [ге] существенно превышает норму.
Проведём подобный анализ текста перевода.
Таблица 2
Э. Верхарна «Часы»
№ строки Звуков всего ч с х ы и
1 43 3 1 1
2 25 2 1 1
3 33 3 2 1
4 13 1 1 1 1 2
5 35 1 2 2 2
6 28 1 1 2
7 27 1 2 3
8 13 1 1 1 1 2
9 31 1 1 1
10 27 1 3
11 27 1 1 1
12 10 1 1 1 1 2
13 28 2 2
14 27 3 1 2 1
15 37 2 4 1 2
16 14 1 3 1 1 2
17 4 1 1 1
18 17 2 2 1
19 38 1 2 2 1 2
20 32 1 2 1 2 2
21 33 4 1
22 17 2 1 1 1
23 31 2 2 1 1
Всего: Всего: Всего: Всего: Всего: Всего:
590 13 42 18 27 28
Ч п= 1,179 %
Ч = 13100:590= 2,2 %
Ч . : Ч п= 2,2:1,179= 1,87 Текстовая распространённость звука [ч] превышает норму в 1,87 раза.
Xп= 1,008 %
X = 18100:590= 3,05 %
X . : X п= 3,05:0,968= 3,03 Текстовая распространённость звука [х] превышает норму в 3,03 раза.
И п= 1,880 %
И = 28100:590= 4,746 %
И . : И п= 4,746:1,880= 2,52 Текстовая распространённость звука [и] превышает норму в 2,52 раза.
С п= 5,221 %
С = 42100:590= 7,12 %
С . : С п= 7,12:3,658= 1,36 Текстовая распространённость звука [с] превышает норму в 1,36 раза.
Ы = 1,128 %
Ы = 27100:590= 4,58 %
Ы . : Ы = 4,58:1,128= 4,06
. п
Текстовая распространённость звука [ы] превышает норму в 4,06 раза.
Согласно нашим подсчётам, средняя частотность четырёх звуков ([ч], [х], [ы], [и]) КЭ переводного варианта превышает среднюю частотность звуков в русской стихотворной речи, что подтверждает наличие анафонии текстового характера в русскоязычном варианте, а, следовательно, и возможность её сохранения при переводе с французского языка на русский.
Таким образом, мы доказали, что ана-фонические структуры могут присутствовать как в оригинальном произведении, так и в его переводе. Это говорит о том, что сохранение анафонии как на уровне языковых единиц, так и на уровне текста, при переводе с французского языка на русский, вполне, возможно.
Остаётся нерешённым вопрос, стоит ли переводчику подбирать звуковые повторы осознанно, следуя тем самым за источником и стараясь подражать его автору, или же не
Список
думать о сохранении такого рода структур? В связи с тем, что данная проблема до сих пор не изучена, мы можем лишь предположить, что переводчику предпочтительнее подбирать звуковой состав стиха интуитивно, так как именно неосознанные звуковые повторы обладают большим прагматическим потенциалом [5, с. 77-89]. Однако, следует учитывать и общую авторскую тенденцию к использованию анафонических структур: если в оригинале ключевые по смыслу слова «малоозвучены» или не «озвучиваются» вовсе, использование ярко выраженной звукописи в тексте перевода будет неуместно, так как в таком случае, переводчику не удастся передать единство содержания и формы исходного произведения и его прагматические свойства.
Дальнейшее изучение рассматриваемого вопроса предполагает статистический анализ сохранения анафонии при передаче поэтических текстов с французского языка на русский и определение более точных норм и критериев подбора звуковых повторов переводчиком.
1. Бабайлова А. Э. Роль «ключей» в авторском тексте для адекватного понимания и перевода // Перевод как моделирование и моделирование перевода. Тверь, 1991. С. 58-64.
2. Голимбиовская Е. С. Ключевой элемент как условие существования анафонии на уровне текста // Язык. Культура. Коммуникация : материалы V Всероссийской заочной научно-практической конференции. Ульяновск : Ульяновский гос. университет, 2011. С. 50-57.
3. Жирмунский В. М. Теория стиха. Л. : Сов. писатель, 1975. 664 с.
4. Латышев Л. К. Перевод: проблемы теории, практики и методики преподавания. М. : Просвещение, 1988. 160 с.
5. Пузырёв А. В. Анаграммы как явление языка: Опыт системного осмысления. М. ; Пенза : Институт языкознания РАН, ПГПУ им. В. Г. Белинского, 1995. 378 с.
6. Швейцер А. Д. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты. М. : Наука, 1988. 215 с.
Spisok literatury
1. Babajlova A.Je. Rol' «kljuchej» v avtorskom tekste dlja adekvatnogo ponimanija i perevoda // Perevod kak modelirovanie i modelirovanie perevoda. Tver', 1991. S. 58-64.
2. Golimbiovskaja E. S. Kljuchevoj jelement kak uslovie suwestvovanija anafonii na urovne teksta // Jazyk. Kul'tura. Kommunikacija : materialy V Vserossijskoj zaochnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Ul'janovsk : Ul'janovskij gos. universitet, 2011. S. 50-57.
3. Zhirmunskij V. M. Teorija stiha. L. : Sov. pisatel', 1975. 664 s.
4. Latyshev L. K. Perevod: problemy teorii, praktiki i metodiki prepodavanija. M. : Prosvewenie, 1988. 160 s.
5. Puzyrjov A. V. Anagrammy kak javlenie jazyka: Opyt sistemnogo osmyslenija.
M. ; Penza : Institut jazykoznanija RAN, PGPU im. V. G. Belinskogo, 1995. 378 s.
6. Shvejcer A. D. Teorija perevoda: Status, problemy, aspekty. M. : Nauka, 1988. 215 s.
Статья поступила в редакцию 13 февраля 2012 г.
