CC BY
46
УДК 39
ОВИН И МЯКИННИЦА В КОМПЛЕКСЕ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ПОСТРОЕК ЧУВАШЕЙ БАШКОРТОСТАНА
© В. В. Медведев
Институт истории и филологии Магнитогорского государственного технического университета им. Г. И. Носова Россия, 455038 г. Магнитогорск, пр. Ленина, 114.
Тел./факс: + 7 (3519) 38 38 49.
E-mail: vlad.etno@mail.ru
Статья посвящена хозяйственным постройкам чувашей Республики Башкортостан, располагавшимся на гумне. Овин и мякинница были незаменимы во время осенней страды. Сушка снопов и их качественный обмолот содействовали хранению зерновыых культур зимой и удачному севу. Помимо особенностей строительного дела проанализированыi сакральныые представления чувашей, связанныые с постройками. Выгделеныг божества и духи, обитавшие в них. Для наиболее удачной реконструкции приводится сравнительный материал по народам Урало-Поволжья.
Ключевые слова: чуваши, традиционная териал, пространственныге представления.
Чуваши принадлежат к народам, исторически связанным с земледелием, как одним из ведущих направлений сельского хозяйства, параллельно сосуществовавшим с домашним животноводством, бортничеством, а затем и пчеловодством, сбором дикорастущих растений, плодов, а также промыслами. В цикле сельскохозяйственных работ (подготовка пашни, пахота, сев, забота о будущем урожае, уборка) важное место отводилось заключительному процессу - уборочной страде. По окончании полевых работ урожай отправляли в овин и мякинницу, занимавших важную роль в крестьянской жизнедеятельности и обязательно строившихся в хозяйствах.
Овин. Зерновые культуры чуваши свозили на гумно, где проводили их обмолот. Перед этим происходила сушка хлебных снопов, для чего служил аван «овин». В работе Г. И. Комиссарова сказано: «Уборка хлеба производится неспешно, но зато тщательно: даже колосья подбираются. О русской работе в данном случае чуваши невысокого мнения. Если кто жнет небрежно и оставляет на жнитве колосья, говорят: «Он жнет по-русски». Хлеб обычно жнут, а не косят. Молотят рожь, горох, чечевицу, иногда пшеницу цепами, а остальные хлеба - с помощью лошадей (мнут)» [1, с. 368]. При таком числе культур была необходима тщательная обработка, что было возможно благодаря сушке снопов до нужного состояния, молотьбе, просеиванию.
Овин встречается среди разных народов, проживающих в Урало-Поволжье: у чувашей, казанских татар, татар-кряшен, татар-мишарей, башкир, марийцев и мордвы. Д. К. Зеленин считал конусообразные овины-шишы простейшими типами, сохранившимися среди финно-угорских народов Поволжья [2, с. 74]. Например, такой вид бытовал у марийцев и назывался марла авун «марийский овин», срубный овин они именовали рушла авун «русский овин» и порт авун «овин в виде дома»
культура, овин, мякинница, строительныги ма-
[3, с. 98]. Подобные названия позволяют утверждать о заимствовании овинов второго типа от русского населения в процессе межэтнических диффузий.
Устройство постройки хорошо представлено работами разных исследователей. Описание овина чувашей совпадает с подобными строениями других народов. В XVIII веке И. И. Лепехин писал: «Выкапывают яму с продолговатым выходом, которую окружают кольями так, что верхний конец оных связывается вместе, от чего сии колья представляют коническую фигуру. Разстоянием от верху кольев на две трети внутри делают поперешник из жердей, на которыя кладут лубок. Около сего шиша ставят ярусами во круг свои снопы, даже до самого верху так, чтобы верхнего яруса снопы своими комлями покрывали колос нижнего яруса, и зерно бы всегда коптело и сушилось дымом. Обложивши таким образом свой шиш, в яме разкладывают огонь, котора-го дым проходя сквозь окладенные снопы сушит колосы. Но чтобы на верху пересохшия зерна не валились в огонь, на то сделан прежде упомянутый в средине лубок» [4, с. 146-147].
П. П. Фокин выделил этапы дозревания зерна: на поле после сжатия, на гумне, в овинах-шишах (необмолоченные снопы), в овинах типа риги, в банях (обмолоченное зерно). Строительство овина начиналось с ямы, размеры которой в Чувашии составляли 2.5-3 м (круглые), 3.5-4 м на 2-2.5 м (прямоугольные), глубина - от 1.5-1.75 до 2.5-3 м. Разница в размерах зависела от типа топлива [5, с. 64-66]. Стены овина и печь выкладывали из дикого камня, плотно подгоняя его между собой. Печь ставили в середине ямы или копали в стене углубление-нишу, в которую входила её тыльная часть. Для топки использовали пни деревьев либо солому (в таком случае овин имел прямоугольную форму, а истопник постоянно находился в яме) [5, с. 66-68]. Каменный очаг называли овинной ямой [6, с. 46].
Верхнюю часть сооружали из жердей, на которые укладывали снопы. На шиш овина для стойкости надевали обруч (например, обод колеса), называемый аван кашалё [6, с. 46]. К готовой конструкции ставили снопы, опоясанные для надежности веревкой (аван пыдди). Её назначение заключалось в следующем: «Аван пы§§и называется веревка, которою привязываются к шишу снопы для того, чтобы они не упали. Привяжут к жерди длинную веревку, так чтобы получилось два конца, приставят жердь к снопам и двумя концами веревки обвяжут снопы кругом... Иногда "аван пы§§и" состоит из одной дугообразной палки, к концам которой привязаны веревки». Для крепления был и аван пудди, т.е. обруч из двух жердей, толстые концы которых связывали короткой, а тонкие длинной веревками [6, с. 47].
Среди нерусского населения Оренбургской губернии В. М. Черемшанский зафиксировал повсеместное использование овинов-шишей. «У инородцев (чувашей, татар, мордвы и др. - В. М.) и у многих русских крестьян делаются еще совсем особенного устройства овины, которые называются шишами или татарскими овинами; они состоят из круглой ямы, выложенной камнем или только обожженной. Около ямы вокруг устанавливаются колья сажени в 1.5 длиною и в вершине связываются, образуя род конуса. Этот конус обкладывается снопами, колосом внутрь; в яме разводится слабый огонь, и теплый дым, пробиваясь сквозь снопы, таким образом просушивает зерно» [7, с. 315]. Опираясь на иллюстрацию хозяйственной жизни губернии второй половины XIX века, можно с уверенностью говорить о распространении овинов-шишей, имеющих раннее происхождение и применяемых чувашами при подготовке к молотьбе.
Исследователь традиций народов Казанской губернии В. А. Сбоев писал об овинах на гумнах чувашей, совпадающих по устройству с таковыми у татар. В целях безопасности от пожаров овины «обставляются с той стороны, откуда дует ветер, широкими лубьями». В неразделенных семьях сооружали на гумне по два-три овина, а обмолот хлеба нередко завершали за день [8, с. 44-45]. Для такой работы созывали ниме «помочи» [9]. Во время обмолота детям запрещали шалить и прятаться в овине, за этим строго следили старики [10].
Чуваши не сушили в овинах семенной хлеб, несмотря на то что качество семян затем сохранялось. В дождливые годы зерно, прошедшее подобную обработку, морщилось и темнело. На рынке хлеб после овинной сушки ценился дешевле [5, с. 70]. Схожая ситуация наблюдалась и среди удмуртов. По их мнению, просушенное на огне зерно теряло всхожесть, не годилось на семена, мука приобретала неприятный привкус, солома пересыхала [11, с. 188189]. Тем не менее, термическая обработка была незаменима в осенние дожди.
Среди чувашей встречалась рига, т.е. сарай с овином для сушки снопов и молотьбы. В русской традиции под ригой подразумевали бревенчатое, каменное и саманное строение. Печь ставили на землю и устраивали жердевые колосники, на которые укладывали снопы. Риги, более безопасные от огня, заменили овины [12, с. 18]. Постройку в чувашском поселении Башкирской АССР запечатлел П. А. Петров-Туринге [13].
В мировоззрении чувашей овину отводилась особая роль, он него зависело благополучие семьи и достаток. Если зерно проходило достаточную обработку, сушку, то молотили с легкостью, сказывалось это и на его хранении. Поэтому можно считать, что овин вызывал к себе положительное отношение, имел стационарное расположение на гумне, занимая в обрядовой жизни соответствующую нишу. Подтверждается это зафиксированными многочисленными отрывками текстов-молитв. Например, закончив уборочные работы, чуваши подвешивали на гумне или овине не обмолоченный ржаной сноп. При этом говорили: Аван хурсан -аван перекетлёхне патар, йётем хурсан - йётем перекетлёхне патар, кашал тусан - кашал перекетлёхне патар «Когда начнем работать на овине - овину бережливость дай, когда начнем работать на гумне - гумну бережливость дай, когда начнем собирать ворох - вороху бережливость дай» [10]. Сноп устанавливали для получения хорошего урожая в будущем году, «дабы гумно без хлеба не оставалось и хлеб не переводился» [14, с. 85].
Согласно верованиям чувашей, если не оставить на гумне сноп, то теряется бережливость, урожай будет невысоким, женщины не смогут рожать, а лошади — жеребиться. Если сноп установит мужчина, то родятся сыновья, если женщина - девочки. Находившийся всю зиму на овине сноп весной становился неактуальным.
Сноп (как правило, ржи) посвящали хранителю овина Аван кётнедди (Аван сыхчи) [15, с. 186]. Он пользовался наибольшим уважением из числа божеств хозяйства. Подобные представления встречаем у мордвы-эрзи, почитавшей Авын-азарава «божество овина» и среди удмуртов, веривших в Обинь мурта «хозяина овина» [16, с. 34; 17, с. 151]. У русских бытовали поверья в Овинника, Подовин-ника, Овинного батюшку. В праздничные дни запрещалось топить печь в овине и риге. Дни считали именинами Овинника (Воздвиженье, день Фёклы Заревницы и др.) [2, с. 76-77].
Протоирей Е. А. Малов писал о молении у чувашей по окончании молотьбы под названием аван патти «каша духу овина». Он же приводит содержание молитв: «Во имя Бога! Стерегущий овин помилуй! По выезду в поле, дай прибыль в поле; по входе на ток - на току прибыль. Сподоби наши хлебы благополучно снять с овина! Благополучно обсушив посредством огня, их сподоби взять!» [18, с. 48-49]. Место овина и общий цикл земле-
дельческих занятий представлены в обращении в чуклеме «обряде в честь завершения полевых работ и нового урожая»: «Собрали с поля (хлеб. - В. М.), помилуй, Тура, помилуй, свезем на гумно - на гумне бережливость дай, поднимем скирду - в скирде бережливость дай, разложим на овине - на овине бережливость дай. Благополучно перевести через огонь дай, сделаем ворох - вороху бережливость дай» [19, с. 86-87].
Моление аван патти проводили в вечернее время, резали петуха, а затем варили кашу [20, с. 125]. Жертву называли овинным петухом. «По окончанию молотьбы колют птицу, пекут блины, пироги (или хоплу, яичницу и пр.), собирают всех участвовавших в молотьбе, едят и пьют» [6, с. 45, 48]. Участники обряда шли на гумно, где разводили огонь и читали молитвы. В завершении делали поклон, в огонь для божества Аван кётнедди (Аван сыхчи) бросали кашу. После этого следовало обрядовое угощение [21, с. 147].
По словам информантов, в с. Новофедоровка Аургазинского района Республики Башкортостан завершение уборки урожая отмечается и сейчас. Перед употреблением свежего хлеба варят овинное пиво аван сари, для которого все блюда готовят из продуктов нового урожая. Завершается обряд приготовлением супа из петуха или курицы (аван яшки) [22]. В разных источниках упоминаются варианты — петушиное пиво, овинное пиво, овинный петух, овинный суп, овинная каша.
Один из месяцев в году получил название аван уйахё «месяц овина». Его синонимом является йётем уйахё «месяц тока» [15, с. 585]. Месяц аон ойхъ (авын ойхе), соответствующий октябрю, упоминается в переписке А. А. Фукс [23, с. 101, 165]. По поводу совпадения месяцев существуют разные точки зрения. В словаре Н. И. Ашмарина сентябрь отмечен как йётем уйахё, а ноябрь - аван уйахё. Общая терминология употреблялась и чувашами Башкортостана (например, с. Нижние Карамалы Белебеевского уезда) [24, с. 185]. По словам Дюлы Месароша, «мерилом чувашских месяцев и их продолжительности в настоящее время (первое десятилетие XX века. - В. М.) является уже не луна, а обработка земли и отдельные фазы полевых работ». Число месяцев зависело от территории и различалось (13, 15), но со временем составило 12. Месяц аван уйахё соотносился с сентябрем [20, с. 59-60].
Овин является одной из построек, широко распространенных у народов, проживающих в Поволжье и на Урале. В среде земледельцев он был незаменим, тесно связан с гумном, где строился, столбом для обмолота (при использовании конной молотьбы), мякинницей (место нахождения мякины, соломы, хозяйственных предметов). Его наличие у чувашей, марийцев, удмуртов, татар и др. говорит о тесных межэтнических контактах и взаимосвязях. На территории одного региона Волго-Уральской историко-этнографической области на-
роды, ведущие схожие типы хозяйственной деятельности и находящиеся в единых природно-географических условиях с рядом локальных особенностей, всегда влияли друг на друга. Это прослеживается не только в границах смешанных сёл, но и на более широком пространстве. Имея собственные названия и особенности строительства, овин копировал конструкцию и повторялся в хозяйстве народов.
Мякинница. На гумне чуваши сооружали мя-кинницы - арпалах (арпа ладди, арпалах ладди, арпа лупасси, арпукли, арпукли, арпупли, арпакли, арпа укли, арпа упли). Своё название мякинница получила от слова мякина (арпа), т.е. обмолоченного цепом хлебного колоса, от которого отвеяно зерно, идущего затем в корм домашним животным или для перекрытия кровли построек. Мякина состоит из отходов колосьев и стеблей. Русское население севера и средней полосы укладывали мякину в пе-леды и припеледки, представлявшие собой пристрой к овинам. В южных губерниях её хранили в клунях, рыгах или стодолях. В большинстве случаев крестьяне старались поставить строение из некачественного материала, в которое сносили мякину. Располагали её, как правило, на гумне, называли мякинница, мякинник, мякильница, мекильня, половник, половень, половня, пелевня, пуня, гуменник [25, с. 314-315].
Помимо вышеприведенных названий, употребляемых в чувашском языке, для обозначения мякин-ницы использовали сочетание анкарти лупасси -навес, сарай, имеющий ворота, служивший для сбора мякины и размещения предметов хозяйственной деятельности (сани, соха, орудия молотьбы) [6, с. 68]. «Мякинница делается из плетня, а крышу её кроют так же, как крышу сарая, - соломою. Посередине мякинницы ставится суковатый столб, который поддерживает крышу здания; на его сучья вешают цепь и грабли. По четырём углам мякинницы ставятся четыре столба, которые скрепляют её плетневые стены. Крыша здания продолжается в виде навеса, под который ставят сани, сохи и т.п. вещи. В мякин-ницу складывают сор, оставшийся после молотьбы; там лежат мякина и (остатки) колосьев», - так характеризуют устройство и назначение постройки. Из описания видно, что конструкция мякинницы у чувашей, как, например, и русского населения, имела простое устройство. Для строительства использовали столбы, определявшие размеры и форму постройки, для стен - плетень, покрывали её соломой. Навес над дверью (арпалах умё) служил для хранения инвентаря» [6, с. 68].
В коллекции изображений, собранных Н. В. Никольским, находятся фотографии и аннотации к ним. На одном из снимков представлено гумно крестьянина с мякинницей (№40). Более подробное описание приведено о зажиточном хозяйстве: «На правой стороне (гумна. - В. М.) стоит мякинница, покрытая соломой. У богатых вообще мякинницы
строятся из досок и находятся в ней все орудия, необходимые для работы в гумне» (№46) [26, с. 54, 59, 304; 27]. Разный достаток, естественно, находил отражение в хозяйственных постройках и строительных материалах. Например, в бедных дворах мякинницы были «сложены кое-как из соломы и в мякиннице у такого человека (бедняка. - В. М.) хаос» [28].
В Башкортостане чуваши также строили мя-кинницы на гумне. Материалы, применявшиеся при этом, были различными. В южных районах стены возводили из плетня либо соломенных матов, в зоне лесов употребляли жерди, складывая их в конусообразный шалаш. Некрупные бревна врубали в пазы опорных столбов и поднимали более крепкие постройки [29, с. 128].
Об обмолоте зерновых культур на току и назначении мякинницы П. И. Рычков писал так: «Мо-лоченье же бывает таким порядком, что по всему разстилают высушенные снопы в два ряда; а кладут их колосьями с обеих сторон вместе, комлями же наружу, которая настилка у крестьян называется посад; потом бьют их цепами. сгребая солому, выносят за гумна, а мякину, т.е. разбитый и пустой колос кладут в особые клетушки, кою употребляют для мелкой скотины» [30, с. 148-149]. Снопы, колосья и солому, не входившие в мякинницу, оставляли под небом на участке, называемом гумнищем [31].
Помещения на гумне, предназначенные для хранения отходов от молотьбы и орудий труда, встречались среди соседних народов, проживающих рядом с чувашами. В Башкортостане восточные марийцы строили арва гудо, выполнявшие роль мякинника [32, с. 131]. Напротив, башкиры, относительно поздно занявшиеся земледелием, устраивали на гумне только овин (эуен) для просушки снопов. Хранению отходов и соломы не придавалось особого значения, поскольку последнюю не использовали в строительной практике.
При обращении к высшим силам молили и о наполнении мякинницы. В тексте говорится: Арпалах тулли арпине пар «Дай полну мякинницу мякины» [6, с. 67]. Как хозяйственная постройка мякинница нашла своё выражение и в фольклоре чувашей [33, с. 203]:
Сулла выдлах, хёлле тутлах «Летом голод, зимой сытость»
Хёлле тута, дулла выда «Зимой сытый, летом голодный»
Хёлле мантарланать, дулла начарланать «Зимой полнеет, летом худеет»
Таким образом, мякинница имела повсеместное распространение среди чувашей, отвечала хозяйственным нуждам и была необходима для хранения инвентаря, соломы и отходов после молотьбы, шедших в корм животным. В дождливое время её также могли использовать как место для обмолота зерна. Мякинница относится к постройкам, ос-
тавшимся в прошлом, связано это с изменением видов деятельности, совмещение функций с другими строениями (например, солому и сено складируют на сеновалы, а инструменты хранят в сараях). Механизация хозяйства в советские годы привела к тому, что такие постройки, как овин и мякинница стали ненужными и вышли из употребления. С отдалением населения от традиционной культуры исчезает память и знания о строениях, входивших когда-то в единый хозяйственный комплекс.
ЛИТЕРАТУРА
1. Комиссаров Г. И. Чуваши Казанского Заволжья // Известия общества археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском университете. Т.ХХУ11, вып.5. Казань: Изд-во Имп. ун-та, 1911. С. 311-432.
2. Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991. 511 с.
3. Попов Н. С. Марийцы. Историко-этнографические очерки. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 2005. 336 с.
4. Лепехин И. И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 году. Т. 1. СПб.: Имп. АН, 1771. 538 с.
5. Фокин П. П. Овинная сушка хлебов у чувашей в конце XIX- начале XX вв. // Традиционное хозяйство и культура чувашей. Чебоксары: ЧНИИ ЯЛИЭ, 1988. С. 64-71.
6. Ашмарин Н. И. Словарь чувашского языка. Т. 1-2. Чебоксары: Руссика, 1994. 584 с.
7. Черемшанский В. М. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа: Типография Оренбургского Губернского Правления, 1859. 472 с.
8. Сбоев В. А. Исследования об инородцах Казанской губернии. Казань: Издание книгопродавца Дубровина, 1856. 188 с.
9. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 158. Л. 163.
10. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 177. Л. 649.
11. Волкова Л. А. Земледельческая культура удмуртов (вторая половина XIX - начало XX века). Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2003. 388 с.
12. Беловинский Л. В. История русской материальной культуры. М.: Вузовская книга, 2003. 424 с.
13. НА ЧГИГН. Отд. VIII. Ед. хр. 210. №1599.
14. Михайлов С. М. Труды по этнографии и истории русского, чувашского и марийского народов. Чебоксары: ЧНИИ ЯЛИЭ, 1972. 385 с.
15. Салмин А. К. Система религии чувашей. СПб.: Наука, 2007. 654 с.
16. Мельников-Печерский П. И. Очерки Мордвы. М.: Книга по Требованию, 2012. 92 с.
17. Козлова К. И. Этнография народов Поволжья. М.: Изд-во Московского ун-та, 1964. 175 с.
18. Малов Е. А. О чувашах // Православный собеседник. Т. I. Казань, 1882. С. 40-73.
19. Салмин А. К. Вербальный религиозно-обрядовый текст // Этнология религии чувашей. Вып. I. Чебоксары: ЧГИГН, 2003. С. 85-112.
20. Месарош Д. Памятники старой чувашской веры. Чебоксары: ЧГИГН, 2000. 360 с.
21. Денисов П. В. Религиозные верования чуваш: Историко-этнографические очерки. Чебоксары: Чуваш. гос. изд-во, 1959. 408 с.
22. ПМА - 2013 (Башкортостан, Аургазинский район, с. Тол-базы).
23. Фукс А. А. Записки о чувашах и черемисах Казанской губернии. Казань: Имп. ун-т, 1840. 329 с.
24. Ашмарин Н. И. Словарь чувашского языка Т. 2. Чебоксары: Руссика, 1994. 368 с.
25. Бломквист Е. Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов (поселения, жилища и хозяйственные строения) // Восточнославянский этнографический сборник: Очерки народной материальной культуры русских,
украинцев и белорусов в XIX - начале XX в. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 3-458.
26. Никольский Н. В. Собрание сочинений. Т. IV: Этнографические альбомы. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2009. 318 с.
27. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 174. Л. 28-29.
28. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 174. Л. 30.
29. Матвеев Г. Б. Жилище и хозяйственные постройки чувашей Приуралья // Материалы по этнографии и антропологии чувашей. Чебоксары: ЧГИГН, 1997. С. 118-130.
30. Рычков П. И. Ответы на экономические вопросы, касающиеся до земледелия, по разности провинции, кратко и возможности изъясненные в рассуждении Оренбургской губернии // Труды ВЭО. Т. 2. № 8. Ч. VII. СПб., 1767.
С. 111-212.
31. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 219. Л. 68-68 об.
32. Сепеев Г.А. Восточные марийцы. Историко-этнографическое исследование материальной культуры (середина XIX - начало XX вв.). Йошкар-Ола: Марийское кн. изд-во, 1975. 247 с.
33. Романов Н. Р. Чувашские пословицы, поговорки и загадки. Чебоксары: Чуваш. гос. изд-во, 1960. 359 с.
Список сокращений НА ЧГИГН - Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук. ПМА - Полевые материалы автора.
Поступила в редакцию 14.03.2014 г.
ISSN 1998-4812
BecTHHK BamKHpcKoro yHHBepcHTeTa. 2014. T. 19. №2
755
OVIN AND MYAKINNITSA IN COMPLEX OF HOUSEHOLD BUILDINGS OF
BASHKORTOSTAN CHUVASH
© V. V. Medvedev
Institute of History and Philology, Nosov Magnitogorsk State Technical University, 114 Lenin ave., 455038 Magnitogorsk, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (3519) 38 38 49.
E-mail: vlad.etno@mail.ru
The article is devoted household buildings of Chuvash of Republic of Bashkortostan, located on the threshing floor. In the cycle of agricultural work (preparation of arable land, plowing, sowing, care of the future harvest, cleaning) a special attention is paid the final process - the harvest season. At the end of the harvest field work was sent to the ovin and myakinnitsa that are important role in peasant life. Buildings have been indispensable during autumn work. Drying of sheaves and their quality threshing contributed keeping cereals in the winter and successful sowing in spring. Allocate various stages of ripening grain: the field after harvest, on the threshing floor in the ovin-shishah (unthreshed sheaves) and in the ovin type of "riga", on the baths (the threshed grain). Drying in the ovin was the most developed. Ovin is one of the buildings, which are widespread among the ethnos of the Ural-Volga region. Its existence about different ethnos testifies to close interethnic contacts. With their own names and features of construction, construction's ovin repeated copying on their farms. Myakinnitsa was universal building among the Chuvash, and responded the household's needs and was necessary for inventory storage, straw and waste after threshing, which used in the animal feed. Myakinnitsa received own name from the word chaff, i.e. threshed by flail ears of grain, which separated against the grain, then going to feed domestic animals and for overlapping roofs of buildings. Building is a privilege of wealthy peasants. During the rainy season it may also have used as a place for threshing grain. Mechanization of farming during the Soviet years resulted to the fact, that such buildings as ovin and myakinnitsa became out of use. In the article besides features of the buildings, Chuvash's sacred beliefs analyzed, which associated with these buildings. The deities and the spirits that inhabit them were allocated. For the most successful reconstruction a comparative material of the ethnos of Ural-Volga was provided.
Keywords: Chuvash, traditional culture, ovin, myakinnitsa, building material, spatial representations.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Komissarov G. I. Izvestiya obshchestva arkheologii, istorii i etnografii pri Imperatorskom Kazanskom universitete. T.XXVII, vyp.5. Kazan': Izd-vo Imp. un-ta, 1911. Pp. 311-432.
2. Zelenin D. K. Vostochnoslavyanskaya etnografiya [East Slavonic Ethnography]. Moscow: Nauka, 1991.
3. Popov N. S. Mariitsy. Istoriko-etnograficheskie ocherki [The Maris. Historical-Ethnographic Essays]. Ioshkar-Ola: MarNIIYaLI, 2005.
4. Lepekhin I. I. Dnevnye zapiski puteshestviya po raznym provintsiyam Rossiiskogo gosudarstva v 1768 i 1769 godu [Travel Notes on Different Provinces of Russian State in 1768 and 1769]. Vol. 1. Saint Petersburg: Imp. AN, 1771.
5. Fokin P. P. Traditsionnoe khozyaistvo i kul'tura chuvashei. Cheboksary: ChNII YaLIE, 1988. Pp. 64-71.
6. Ashmarin N. I. Slovar' chuvashskogo yazyka [Dictionary of the Chuvash Language]. Vol. 1-2. Cheboksary: Russika, 1994.
7. Cheremshanskii V. M. Opisanie Orenburgskoi gubernii v khozyaistvenno-statisticheskom, etnograficheskom i promyshlennom otnosheniyakh [Description of Orenburg Province in Economic-Statistical, Ethnographic and Industrial Relations]. Ufa: Tipografiya Orenburgskogo Gubernskogo Pravleniya, 1859.
8. Sboev V. A. Issledovaniya ob inorodtsakh Kazanskoi gubernii [Study of non-Natives of Kazan Province]. Kazan': Izdanie knigoprodavtsa Dubrovina, 1856.
9. NA ChGIGN. Otd. I. Ed. khr. 158. L. 163.
10. NA ChGIGN. Otd. I. Ed. khr. 177. L. 649.
11. Volkova L. A. Zemledel'cheskaya kul'tura udmurtov (vtoraya polovina XIX - nachalo XX veka) [Agrarian Culture of Udmurts (Second Half of XIXth - Beginning of XXth Century)]. Izhevsk: UIIYaL UrO RAN, 2003.
12. Belovinskii L. V. Istoriya russkoi material'noi kul'tury [History of Russian Material Culture]. Moscow: Vuzovskaya kniga, 2003.
13. NA ChGIGN. Otd. VIII. Ed. khr. 210. No. 1599.
14. Mikhailov S. M. Trudy po etnografii i istorii russkogo, chuvashskogo i mariiskogo narodov [Works on Ethnography and History of Russian, Chuvash and Mari Peoples]. Cheboksary: ChNII YaLIE, 1972.
15. Salmin A. K. Sistema religii chuvashei [The System of Chuvash Religion]. Saint Petersburg: Nauka, 2007.
16. Mel'nikov-Pecherskii P. I. Ocherki Mordvy [Essays on Mordvins]. Moscow: Kniga po Trebovaniyu, 2012.
17. Kozlova K. I. Etnografiya narodov Povolzh'ya [Ethnography of the Volga Region Peoples]. Moscow: Izd-vo Moskovskogo un-ta, 1964.
18. Malov E. A. O chuvashakh Pravoslavnyi sobesednik. T. I. Kazan', 1882. Pp. 40-73.
19. Salmin A. K. Etnologiya religii chuvashei. Vyp. I. Cheboksary: ChGIGN, 2003. Pp. 85-112.
20. Mesarosh D. Pamyatniki staroi chuvashskoi very [Monuments of Old Chuvash Faith]. Cheboksary: ChGIGN, 2000.
21. Denisov P. V. Religioznye verovaniya chuvash: Istoriko-etnograficheskie ocherki [The Religious Beliefs of the Chuvash: Historical and Ethnographic Essays]. Cheboksary: Chuvash. gos. izd-vo, 1959.
22. PMA - 2013 (Bashkortostan, Aurgazinskii raion, s. Tolbazy).
23. Fuks A. A. Zapiski o chuvashakh i cheremisakh Kazanskoi gubernii [Notes on the Chuvash and the Cheremiss People of Kazan Province]. Kazan': Imp. un-t, 1840.
24. Ashmarin N. I. Slovar' chuvashskogo yazyka [Dictionary of the Chuvash language]. T. 2. Cheboksary: Russika, 1994.
25. Blomkvist E. E. Vostochnoslavyanskii etnograficheskii sbornik: Ocherki narodnoi material'noi kul'tury russkikh, ukraintsev i belorusov v XIX - nachale XX v. Moscow: Izd-vo AN SSSPp. 1956. Pp. 3-458.
26. Nikol'skii N. V. Sobranie sochinenii. T. IV: Etnograficheskie al'bomy [Collected Works. Vol. IV: Ethnographic Albums]. Cheboksary: Chuvash. kn. izd-vo, 2009.
27. NA ChGIGN. Otd. I. Ed. khr. 174. L. 28-29.
28. NA ChGIGN. Otd. I. Ed. khr. 174. L. 30.
29. Matveev G B. Materialy po etnografii i antropologii chuvashei. Cheboksary: ChGIGN, 1997. Pp. 118-130.
30. Rychkov P. I. Trudy VEO. Vol. 2. No. 8. Ch. VII. Saint Petersburg, 1767. Pp. 111-212.
31. NA ChGIGN. Otd. I. Ed. khr. 219. L. 68-68 ob.
32. Sepeev GA. Vostochnye mariitsy. Istoriko-etnograficheskoe issledovanie material'noi kul'tury (seredina XIX - nachalo XX vv.) [The Eastern Mari. Historical-Ethnographic Study of Material Culture (Middle of XIXth - Beginning of XXth Centuries)]. Ioshkar-Ola: Mariiskoe kn. izd-vo, 1975.
33. Romanov N. R. Chuvashskie poslovitsy, pogovorki i zagadki [Chuvash Proverbs, Sayings and Riddles]. Cheboksary: Chuvash. gos. izd-vo, 1960.
Received 14.03.2014.
