CC BY
16ОТЗЫВЫ, РЕЦЕНЗИИ Reviews, responces
УДК 316.6:316.48(075.8)
Н. А. Боброва
ОТЗЫВ ОФИЦИАЛЬНОГО ОППОНЕНТА НА ДОКТОРСКУЮ ДИССЕРТАЦИЮ И. А. ТРЕТЬЯК «КОНСТИТУЦИОННАЯ
КОНФЛИКТОЛОГИЯ»
Статья представляет собой сокращенный отзыв официального оппонента на диссертацию И. А. Третьяк, представленную на соискание ученой степени доктора юридических наук по специальности 5.1.2 — публично-правовые (государственно-правовые) науки, защищенную 23 июня 2022 г. в диссертационном совете Омского государственного университета. Цель публикации — показать основные достоинства и недостатки диссертации, отметить те ее положения, которые вызывают сомнения либо порождают размышления ввиду своей оригинальности и новизны. Основные методы: исторический, сравнительный, формально-юридический, социологический. Делается вывод о доказанности автором самостоятельного раздела науки конституционного права — института конституционной конфликтологии.
Ключевые слова: конституция; конституционный конфликт; конституционная конфликтология; конституционная диагностика.
Для цитирования: Боброва Н. А. Отзыв официального оппонента на докторскую диссертацию И. А. Третьяк «Конституционная конфликтология»// Теория и практика социогуманитарных наук. 2022. № 2 (18). С. 128-136.
N. А. Bobrova
REVIEW OF THE OFFICIAL OPPONENT FOR THE DOCTORAL DISSERTATION OF I. A. TRETYAK "CONSTITUTIONAL
CONFLICTOLOGY"
The article is an abbreviated response of the official opponent to the dissertation of I. A. Tretyak, submitted for the degree of Doctor of Law in the specialty 5.1.2 — public-law (state-legal) sciences, defended on June 23, 2022 in the Dissertation Council of Omsk State University. Purpose of publication — to show the main advantages
© Боброва Н. А., 2022 © Bobrova N. А., 2022
and disadvantages of the dissertation, to note those of its provisions that cause doubts or give rise to reflections due to their originality and novelty. Main methods: historical, comparative, formal-legal, sociological. It is concluded that the author has proved an independent section of the science of constitutional law — the institute of constitutional conflictology.
Keywords: constitution; constitutional conflict; constitutional conflictology; constitutional diagnostics.
For citation: Bobrova N. А. Review of the official opponent for the doctoral dissertation of I. A. Tretyak "Constitutional conflictology". Teoriya i praktika sociogu-manitarnyh nauk [Theory and practice of socio-humanitarian studies], 2022, no. 2 (18), p. 128-136.
Исследование Ирины Александровны Третьяк посвящено актуальной проблеме науки конституционного права, связанной с изучением различных конфликтных проявлений и способов их разрешения.
Данная диссертация является первым систематизированным научным исследованием конституционных конфликтов, осуществленным с помощью методологии интегративной юриспруденции и с применением научных достижений юридической конфликтологии, которое рассматривает не только конституционные конфликты, но также способы их разрешения и предупреждения.
В последние годы Российская Федерация и другие страны оказались в ситуации необходимости осуществления конституционных реформ.
Весь мир столкнулся с необходимостью массового ограничения прав граждан в связи с распространением новой коронавирусной инфекции. В русле конституционной реформы в Российской Федерации также в настоящее время осуществляется модернизация региональной и местной демократии, изменя-
ется регулирование федеративных отношений в стране.
Эти новые вызовы продемонстрировали, что для разрешения возникших правовых аномалий потребовались и стали актуальными конституционно -правовые знания о сущности конституции, способах обеспечения баланса конституционных ценностей, своевременном предупреждении и разрешении конституционных конфликтов.
Диссертация автора предлагает новый взгляд на конституционное право как на отрасль, не только регулирующую определенные общественные отношения, но и устанавливающую базовые принципы разрешения конституционных конфликтов в государстве, способы их предупреждения и разрешения.
Более того, автор предлагает выделить в сущности конституции конфликтологический аспект, с чем нельзя не согласиться, ведь сущность конституции состоит прежде всего в устройстве власти, которая и является предметом конституционно-правовых конфликтов.
На защиту представлены результаты исследования, опубликованные в веду-
щих рецензируемых журналах и монографиях.
Положения, выносимые на защиту, соответствуют требованиям достаточности и лаконичности, обоснованности и простоты. В целом диссертация выполнена на высоком научном уровне; ее структура логически выверена, поставленные задачи последовательно решены. Положения, выносимые на защиту, обладают несомненной научной новизной, являются обоснованными и получены автором самостоятельно.
В частности, необходимо положительно отметить следующие положения, выносимые на защиту.
Автор точно подмечает, что в ключевом источнике права — Конституции РФ— имеет место конфликтологический аспект. При этом выявление в Конституции РФ указанного конфликтологического аспекта свидетельствует, по мнению автора, о том, что конституционное право в своем развитии изначально основано на признании существования конфликта в конституционных правоотношениях и необходимости установления в нормах конституционного права различных способов его разрешения в целях поддержания гражданского мира и согласия в обществе. Исторический процесс принятия новых писаных конституций подтверждает данный тезис, однако в большинстве учебников по конституционному праву данный аспект не получил должного освещения. Автор совершенно верно начинает формулировать научную новизну своей работы именно с данного положения, дополняющего современные представления о сущности конституции.
В настоящей работе впервые разработана теоретическая концепция конституционной конфликтологии, и автор предлагает включить ее в систему науки конституционного права в качестве самостоятельного структурного элемента. Автору удалось создать теоретическую концепцию конституционной конфликтологии и ввести в научный оборот данное понятие, поскольку ранее оно встречалось лишь в отдельных работах, которые не ставили перед собой задачи формирования целостного системного научного знания в данной области — так, как поставил перед собой эту цель автор в рассматриваемой диссертации.
Автор предлагает рассматривать конституционный конфликт как противостояние (противодействие) субъектов конституционного права по поводу конституционных ценностей, реализуемое в форме правоотношения и разрешаемое специальными конституционно-
правовыми способами. В целях отграничения конституционного конфликта от смежных правовых категорий автор предлагает 7 признаков, которые позволяют отграничить конституционный конфликт от иных смежных категорий.
Интересно выносимое на защиту положение о конституционно-конфликтной диагностике как новом для конституционного права методе. Полагаем, что стремления автора расширить методологический арсенал науки конституционного права, а также определенная научная смелость предложить что-то новое в устоявшейся системе научных методов заслуживает положительной оценки.
Как и любая самостоятельная, творческая и авторская работа, с высокой сте-
пенью оригинальности текста, представленная диссертация не лишена спорных моментов, в отношении которых может сложиться определенная научная дискуссия, что, однако, не умаляет ценности и значимости для науки конституционного права данной работы.
Представляется, что к таким дискуссионным моментам может быть отнесено утверждение автора о невозможности соотнести конституционную конфликтологию с определенным институтом либо подотраслью конституционного права [3, с. 21]. В частности, автор не определяет конституционную конфликтологию как институт конституционного права, что затрудняет определение ее действительного местоположения в системе науки конституционного права.
Автором не в полном объеме проанализированы федеральные законы, направленные на развитие конституционной реформы 2020 г., с помощью, например, предложенной им же конституционно-конфликтной диагностики.
Диссертация носит теоретический характер и содержит незначительное число предложений практического характера, а в положениях, выносимых на защиту, не сформулированы предложения по совершенствованию законодательства либо правоприменительной практики. Но, с другой стороны, нет ничего более практичного, чем хорошая теория. А диссертант разработала именно хорошую теорию.
И. А. Третьяк рассматривает конфликтологию как новый раздел науки конституционного права, подчеркивая при этом, что «конституционную конфликтологию предлагается рассматри-
вать именно как раздел науки конституционного права, а не междисциплинарной науки конфликтологии» [3, с. 70]. Она выделяет общую и особенную часть конституционной конфликтологии, в которой рассматриваются отдельные виды конституционных конфликтов и способы их предупреждения и разрешения. В общую часть конституционной конфликтологии И. А. Третьяк включает четыре раздела [3, с. 92].
Общая цель конституционной конфликтологии формулируется как «оказание управленческого воздействия на конституционный конфликт. Управлять конфликтом — значит уметь влиять на конфликт в нужном направлении, добиваться коррекции поведения субъектов конфликтного противоборства, проводить организационные изменения» [3, с. 98].
Конфликт в конституционном праве рассматривается автором в широком и узком смысле. В первом случае под конфликтом понимается любое противоречие, коллизия правовых явлений (норм, концепций, установок, поведения индивидов и т. п.); а в узком смысле это не конфликт «на бумаге», «в законе», «во взглядах», это конфликт в реальных действиях индивидов, которые вступили в правоотношение [3, с. 72].
И. А. Третьяк приводит примеры конкурирующих конституционных ценностей, в том числе из судебной практики [3, с. 77-81].
Достоинством исследования
И. А. Третьяк является цитирование и анализ преамбул конституций Португалии, Польши, Словении, Хорватии [3, с. 36]. Каждая из этих конституций констатирует в своих преамбулах заверше-
ние определенного этапа политической борьбы, в том числе вооруженной. Ясно, что сама конфликтная ситуация не исчезает с победой одной политической силы, и постконфликтная ситуация должна учитываться победителем, предусматривать инструменты разрешения конфликтов. Иными словами, победитель не только диктует выгодные ему правила игры, но и работает на перспективу, закладывает гарантии стабильности установленного им механизма власти.
Цитируем автора: «В дальнейшем принятые советские конституции только поддерживали конфликтологическую парадигму первой Конституции при одновременном отрицании конфликтности советского общества. Так, Конституция РСФСР по-прежнему оставалась классовым документом, однако формулировки о насилии были исключены» [3, с. 43].
Некоторые авторы, как и И. А. Третьяк, полагают, что если в конституциях не упоминаются классы, как, например, в буржуазных конституциях с их «общечеловеческими ценностями», то они не являются классовыми. Между тем, для закрепления буржуазной сущности конституции вовсе не нужно говорить о классах — достаточно закрепить частную собственность. Причем в Конституции РФ 1993 г. частная собственность не просто закреплена, а поставлена на первое место: «В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности» (ч. 2 ст. 8 Конституции РФ); «Земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности» (ч. 2
ст. 9). Оба названных положения не обсуждались на Конституционном совещании, их включили в проект конституции в последний момент без какого бы то ни было обсуждения, вероятно, именно потому, что их классовая и даже антинародная сущность самоочевидна. А понятие общенародной собственности, которое было в Конституции СССР 1977 г. и Конституции РСФСР 1978 г., исчезло.
На наш взгляд, «академическое», «дистиллированное» освещение процесса смены якобы «отсталой», «недемократической», «устаревшей» российской конституции на новую, «прогрессивную» и «демократическую» ельцинскую конституцию не дает реального представления о подлинной сущности этого политического и конституционного процесса. Конечно, И. А. Третьяк может парировать эти замечания тем, что ее исследование носит правовой, а не социологический характер. Но без социологического метода предмет конституционного права исследовать невозможно (и такой метод также входит в арсенал авторской методологии). И. А. Третьяк правильно подчеркивает, что «родовым для юридического конфликта является категория социального конфликта» и что «становление учения о социальных конфликтах происходило одновременно в нескольких крупных областях гуманитарного знания: философии, политологии и социологии» [3, с. 57]. Она цитирует Д. А. Керимова, писавшего о том, что «наибольшего успеха достигают ученые, которые не пытаются с упорством узкого фанатизма сохранить превратно понятую "чистоту" своей дисциплины, ограждая ее от всяческого вторжения извне, но настойчиво и
последовательно расширяют диапазон исследований путем широкомасштабного и интенсивного привлечения инструментов и методов анализа, знаний и результатов, накопленных в других научных областях» [2, с. 19].
Она правильно пишет, что «отсутствие в тексте Конституции РФ конфликтологических категорий вовсе не исключает наличие конституционных конфликтов». Не упоминается в Конституции РФ «и категория баланса, что, однако, не препятствует Конституционному Суду РФ осуществлять активный поиск конституционного баланса частных и публичных интересов на протяжении всей своей деятельности» [3, с. 49].
Некоторые выводы И. А. Третьяк достигают поистине афористичного звучания. Например: «чем выше градус вла-стеотношений, тем выше риск возникновения в них конфликтов» [3, с. 57]; «сложно представить более властные отношения, чем конституционно-правовые» [3, с. 58]; «конфликт функционален, содержит конструктивную и деструктивную составляющие» [3, с. 61]; «ни один другой вид юридического конфликта (...), в отличие от конституционного, (...) не способен затронуть основы конституционного строя страны» [3, с. 65].
В качестве примера конституционных норм конфликтологического типа И. А. Третьяк называет ст. 10 Конституции РФ, закрепляющей принцип разделения властей, и пишет по этому поводу: «Конфликтологический тип данной нормы проявляется в том, что она изначально предполагает разделение и противопоставление, а не разделение и рациональное взаимодействие разных ветвей госу-
дарственной власти» [3, с. 89]. Однако одно не противоречит другому, и в сочетании с другими нормами Конституции РФ принцип разделения властей реализуется прежде всего как рациональное взаимодействие, а не как противопоставление. Иначе трудно было бы объяснить и «порученческое право» Президента РФ по отношению к законодательной власти, и опережающее правовое регулирование указами Президента тех отношений, которые требуют законодательного регулирования (да и сама характеристика указов как подзаконных актов в действующей Конституции, по сравнению с прежней, отсутствует), и назначение буквально всех судей федеральных судов общей и арбитражной юрисдикции указами Президента РФ, — все это свидетельствует как раз о рациональном взаимодействии между ветвями власти.
Цитируем автора: «В то же время вторая часть указанной нормы содержит правило разрешения конфликтов, при которых одна ветвь власти будет пытаться присвоить себе полномочия другой» [2, с. 89]. На наш взгляд, самостоятельность органов законодательной, исполнительной и судебной власти означает не только недопустимость присвоении одним органом власти полномочий другого, но и, прежде всего, невмешательство ветвей власти в полномочия друг друга. А присвоение полномочий и невмешательство в полномочия — это не одно и то же.
Раскрывая вопрос о сдержках и противовесах между ветвями власти, автор пишет, что назначение председателя, заместителей председателя и судей Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ Советом Федерации по предло-
жению Президента РФ определяет сдержки и противовесы между исполнительной и законодательной ветвями власти в вопросе формирования третьей — судебной власти» [3, с. 89]. Таким образом, И.А. Третьяк целиком относит Президента РФ к исполнительной власти, в то время как, на наш взгляд, Президент РФ стоит над всеми ветвями власти, образуя, образно говоря, некий ствол власти и поистине самостоятельную — президентскую власть. При этом Президент осуществляет общее руководство Правительством РФ, исполнительной властью, не сливаясь с ней всецело.
Автор абсолютно права в том, что каждое государство настраивает механизм сдержек и противовесов «под свои нужды» [3, с. 282].
Автор утверждает, что «концепция конституционной идентичности в России возникла из конституционного конфликта, связанного с реализацией конституционных прав граждан, осужденных к лишению свободы» [3, с. 97], и ссылается на постановление ЕСПЧ от 2013 г. и постановление Конституционного Суда РФ от 19.04.2016. Выходит, потребности в доктрине конституционной идентичности до этого судебного процесса в России не было? И публикаций, посвященных российской конституционной идентичности, тоже не было? И. А. Третьяк считает, что «необходимость разрешения конкретного конституционного конфликта стала причиной, во-первых, формулирования права на возражение Европейскому Суду по правам человека; во-вторых, формирования в целом доктрины конституционной идентичности в России; в-третьих, внесения отдельных конституционных попра-
вок в ходе реформы 2020 года в России» [3, с. 98].
Некоторые утверждения и размышления автора также наводят на размышления. По мнению И. А. Третьяк, «более оправданно говорить о правонарушении как о форме юридического конфликта только в том случае, когда государством в лице его органов инициирован юрис-дикционный процесс по привлечению правонарушителя к ответственности и (или) когда установлен конкретный потерпевший от правонарушения» [3, с. 147]. А если наоборот? Если государство освобождает от ответственности нарушителя конституционно-правовых норм, то не порождает ли это конфликт между государством и народом? Ведь в данном случае нарушается принцип справедливости, принцип конституционной законности и принцип неотвратимости ответственности за правонарушение. Это вопрос, который требует ответа.
И. А. Третьяк пишет: «Как злоупотребление правом можно квалифицировать длительное бездействие Федерального Собрания РФ по вопросу принятия Федерального конституционного закона о Конституционном Собрании при наличии фактов внесения неоднократных и существенных поправок к Конституции РФ. Данный перечень, к сожалению, можно продолжить» [3, с. 157]. А вот хотелось бы, чтобы автор продолжил этот перечень, но перечень так и остался из одного пункта. Кроме того, бездействие Федерального Собрания РФ усугубляется еще и тем, что в Государственную Думу вносились законопроекты о Конституционном Собрании. Но они не были приняты Госдумой.
Автор сожалеет о том, что «законодатель даже непосредственно в нормах Конституции РФ не разрешает вопроса о наличии какой бы то ни было формы вины при совершении конституционных правонарушений» [3, с. 161]. Между тем, вина в конституционном праве специфическая — виновный просто не справился со своими должностными функциями, не оправдал доверия и т. п. Наконец, во властных отношениях лицо, замещающее государственную должность Российской Федерации, и лицо, замещающее государственную должность субъекта РФ, отвечает не только за свои деяния, но и за действия (бездействие) своих подчиненных.
Автор считает, что сдержек и противовесов в классическом понимании мы не найдем в административном, уголовном, муниципальном праве, поскольку данные отрасли не регулируют правоотношения, объектом которых служит разделение властей [3, с. 282]. Что касается первых двух отраслей, то это, несомненно, так, а вот что касается муниципального права, то С. А. Авакьян в статье, опубликованной в 2018 г., предвосхитил процесс включения органов муниципальной власти в единую систему органов публичной власти, отметив общие закономерности разделения исполнительной и представительной властей [1].
И. А. Третьяк перечисляет принципы, лежащие в основе алгоритма разрешения конституционно-правового конфликта [3, с. 236-237]. Их пять. Однако среди них не хватает, на наш взгляд, принципа приоритета национальной безопасности, а также санитарно-эпидемиологического благополучия населения. Ведь диссер-
тант правильно пишет, что «вопрос правомерного ограничения конституционных прав граждан неоднократно становился предметом диссертационных и монографических исследований» [3, с. 249250]. И как раз именно этот принцип помог бы правильно расставить приоритеты, ибо он никак не противоречит законным интересам личности, а является их дополнительной гарантией.
Строгий научный язык диссертанта не лишен образности и даже метафоричности. Так, автор пишет о «спящем» механизме разрешения конфликтов [3, с. 89]. Или еще: «В качестве метафоры можно отметить, что правовой спор — это вершина айсберга, видимая арбитру, в то время как сам айсберг — это юридический конфликт» [3, с. 139]; «с учетом специфики конституционных правоотношений первостепенное в плане юридических конфликтов значение имеет вопрос "Что делать?", а не "Кто виноват?"» [3, с. 180].
Отмечая очевидные диспропорции в развитии регионов, автор приходит к выводу, согласно которому «идеология сильной централизованной федерации себя во многом исчерпала и привела к негативным последствиям, связанным с обеднением региональных бюджетов и миграцией населения в сторону крупнейших агломераций России — сосредоточения денежных ресурсов и возможности найти достойную работу» [3, с. 309].
Изложенные замечания носят частный характер, не затрагивают существа рассмотренных в диссертации вопросов и ни в коей мере не умаляют достоинств представленной к защите диссертации.
Литература
1. Авакьян, С. А. Разделение властей: до каких уровней применять? // Вестник Саратовской государственной юридической академии. — 2018. — № 4. — С. 15-26.
2. Керимов, Д. А. Методология права: предмет, функции, проблемы методологии права: монография. — 5-е изд. — Москва, 2009. — 520 с.
3. Третьяк, И. А. Конституционная конфликтология: диссертация ... д-ра юрид. наук. — Омск: Омский гос. ун-т. 2022. — 391 с.
Сведения об авторе
Наталья Алексеевна Боброва: Тольяттинский государственный университет (г. Тольятти, Российская Федерация), профессор кафедры конституционного и административного права, доктор юридических наук, профессор. E-mail: bobrovana@mail.ru
Information about the author
Natalia A. Bobrova: Togliatti State University (Togliatti, Russia), professor of the Chair of Constitutional and Administrative Law, doctor of law, professor. E-mail: bobrovana@mail.ru
