CC BY
54
из АРХИВА русской МЫСЛИ
А. А. Ермичев
ОТЗЫВ А. И. ВВЕДЕНСКОГО НА МАГИСТЕРСКУЮ ДИССЕРТАЦИЮ Н. О. ЛОССКОГО
Петербургский профессор Александр Иванович Введенский известен как превосходный лектор и автор «русского доказательства» критицизма. Он жестко стоял на страже границ критической философии, отстаивая тезис, согласно которому метафизика как рациональное знание, как наука совершенно невозможна. К любым попыткам доказать метафизическую реальность он относился крайне враждебно, перенося такое отношение и на личность автора таких бесславных попыток. А человеком он был суровым, даже деспотичным, — «Введенский вообще большой деспот», — замечал его студент Александр Блок. Его ссора с бестужевками, со своим талантливым учеником А. П. Нечаевым, судебное разбирательство с харьковским доцентом И. С. Проданом время от времени занимали интеллигентных петербуржцев.
Очень непростые отношения сложились у А. И. Введенского с другим его студентом, а затем и с коллегой — Николаем Онуфриевичем Лосским. О них Лосский поведал в своих превосходных воспоминаниях «Жизнь и философский путь».
Предвестия этих непростых отношений наметились уже в студенческие годы Н. О. Лосского. Он был дружен с С. А. Алексеевым, сыном философа-персоналиста (метафизика тож!) А. А. Козлова и под влиянием бесед с последним глубоко проникся мыслью о всеобщей одушевленности бытия, то есть стал метафизиком-панпсихистом. Но обучался-то Лосский у А. И. Введенского, который «запрещал» метафизику. А что если — задался вопросом студент 24-х лет Николай Онуфриевич — соединить эти два начала — научность и метафизичность, то есть «развить теорию знания, которая объясняла бы, как возможно знание о вещах в себе и оправдала бы занятия метафизикой»1. Будущий конфликт с А. И. Введенским наметился. Резко он обозначился осенью 1903 года, 9 ноября, когда Н. О. Лосский защищал магистерскую диссертацию по книге «Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма». К этому времени Н. О. Лосский вполне осознал себя в качестве научного метафизика, но А. И. Введенского побаивался, а в книге тщательно «маскировал» свою ересь. Он старался не провоцировать сурового критициста и во время защиты, с трудом отбиваясь
1 Лосский Н. О. Воспоминания. Жизнь и философский путь. — М., 2008. — С. 81.
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2013. Том 14. Выпуск 4
305
от его нападок. Как он сражался — об этом любознательный читатель узнает из «Воспоминаний». Драматизм защиты отмечал безымянный репортер «Нового времени», который написал так: «Официальные оппоненты проф. А. И. Введенский и прив.-доц. И. И. Лапшин (Тогда оппонентами могли быть коллеги по кафедре — А. Е.), указав на целый ряд достоинств этой работы, являющейся большим вкладом в психологию, особенно, русскую, сделали много частных и общих возражений. А. И. Введенский указал, между прочим, что автор незаметным образом, может быть, даже для себя, в данном труде под прикрытием психологии проводит метафизику и ведет таким образом науку психологию назад к очень давним временам. Кроме того, все основные мысли диссертанта, если и не являются легко опровержимыми, то во всяком случае ни на чем не основанными. Были сделаны возражения и частными лицами. После почти пятичасовой упорной зашиты, приведшей Н. О. Лосского почти в изнеможение, он был признан достойным искомой степени»2.
Вопрос о допуске соискателя к защите решался тогда не на так называемой кафедральной предзащите, а по отзывам двух специалистов, которые автоматически переходили в разряд оппонентов. А. И. Введенский и был одним из них.
В Центральном Государственном Историческом архиве Санкт-Петербурга сохранился его письменный отзыв на книгу Н. О. Лосского «Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма». (Ф. 14, Оп. 27, Д. 629, Л. 211-212).
Значение защиты магистерской диссертации Н. О. Лосским должно быть оценено в контексте общего развития русской философии этого времени. Это событие означило, что среди русских метафизиков появилась особая разновидность — те, кто хотели построить учение о трансцендентном научно-гносеологически.
Наш петербургский кантианец этого никак не мог принять. По содержанию отзыва Введенского легко заключить, что «маскировка» Н. О. Лосского была сразу же разгадана. А. И. Введенский прямо указывает: «...Автор от сознания активности довольно смело заключает к активности сознания и таким путем своему психологическому исследованию придает исподтишка метафизическое значение». Теперь понятно, почему наш критицист в ответ на приглашение к столу после диспута, то есть защиты — принахмурился: «Подождите, может быть, мы расстанемся врагами», — заявил он соискателю. Но здесь-то, в отзыве заключительные выводы Александра Ивановича позитивны и даже почти восторженны; он считает, что с некоторыми небольшими изменениями книга могла бы иметь «немаловажное значение даже и в западной литературе».
Всё же принципы есть принципы, а Введенский оставался Введенским. Он иногда больно задевал самолюбие нашего главного интуитивиста, находя его учение родом одержимости (сумасшествия? — А. Е.). В своем классическом труде «Логика как часть теории познания», выдержавшим четыре издания до 1922 года, он не меньше десяти раз больно «кусал» своего ученика, порою недопустимо больно. Один из «укусов» Лосский процитировал в своих «Воспоминаниях»: «О, как должна гордиться Россия появлением Н. О. Лосского. Что перед ним Архимед, Галилей, Лавуазье, Фарадей, Гаусс, Лобачевский, Кант, Конт, Менделеев и т. д. Говорят, что такие умы, как Аристотель, Декарт, Лейбниц, Кант родятся не каждое столетие, но такие, как Н. О. Лосский родятся даже не каждое тысячелетие». Да, так — черным по белому — и было в первом издании «Логики» 1909 года; справедливости ради напомним, что в последующих изданиях грубости были сняты. И все же, как вспоминал Н. О. Лосский — его учитель
2 Газета «Новое время», № 9945 от 10 (23) ноября 1903 г.
всегда говаривал: «Пока я жив, Лосский не будет занимать кафедры в Петербургском университете». Профессором Лосский стал только в 1916 году, когда А. И. Введенский покинул должность заведующего кафедрой. Даже свою докторскую диссертацию — абсолютно метафизическую! — «Обоснование интуитивизма» — он защищал не в кантианском Петербурге, а у метафизика Л. М. Лопатина в Москве. Быть может, примирение противников состоялось 15 ноября 1922 года. Вечером того дня Александр Иванович навсегда прощался со своими коллегами — Николаем Онуфриевичем Лосским, Иваном Ивановичем Лапшиным и Львом Платоновичем Карсавиным, высылаемыми из Советской России.
Здесь не место судить, кто был боле прав — интуитивист Лосский или критицист Введенский. Достаточно сказать, что Введенский метафизику не отрицал, но полагал ее продуктом нравственного чувства. Он соглашался, что с такой метафизикой жить как-то гуманнее и увереннее. Но его метафизика совершенно другая, чем онтологическая спиритуалистическая метафизика Лосского, якобы безупречная логически. Её хитрое устройство у Лосского покоится на гносеологической координации, согласно чему без познающего субъекта нет познаваемого объекта, то есть объекта, присутствующего непосредственно в опыте. Это, конечно, правильно. Только при этом Лосский совсем игнорирует вопрос о соответствии образа объекта самому объекту, что понуждает спросить: «А существовала ли Земля до появления на ней человека?» Н. О. Лосский отвечал бы: «Ваш грубый вопрос никакого отношения к беспредпосы-лочной гносеологии не имеет». Это сердило Введенского: Лосский «считает непозволительным, то есть предвзятой предпосылкой, рассуждать об явлениях и вещах в себе» и «приглашает, взамен того, заняться рассмотрением того, что прямо, непосредственно дано в опыте, независимо от всякого подведения этого данного под истинное или кажущееся бытие; а вместе с тем он же учит, что всякое бытие есть бытие в сознании (хотя и не в человеческом), а потому духовно, что материализм ошибочен, что человек состоит из комплекса духовных сущностей, которые прямо, непосредственно заглядывают одна внутрь другой и т. п.» 3.
Серьёзный старт движению Лосского к спиритуализму был дан в «Основных учениях психологии с точки зрения волюнтаризма».
Отзыв на книгу н. О. лосского «Основные ученья психологии с точки зрения волюнтаризма».
Под этим не вполне точным заглавием г. Лосский излагает анализ основных душевных явлений с точки зрения волюнтаризма, и задача всей книги состоит в том, чтобы показать подводимость всей психологии под эту точку зрения. С этой целью автор сперва разъясняет, что такое волюнтаризм. И так как при этом приходится тотчас столкнуться с понятием волевого акта, то первую главу он посвящает анализу воли и на основании полученных результатов строит в той же главе окончательные определения волюнтаризма, а в остальных восьми главах он показывает как следует рассматривать с точки зрения волюнтаризма, понимаемого сообразно с этим определением, сознание и знание, порядок смены душевных процессов, личность, интуиции, удовольствия и страдания, эмоции и характер.
3 А. И. Введенский. Логика как часть теории познания. Издание четвертое. — М., 2010. — С. 46.
Эта книга, конечно, не чужда недостатков и ошибок. Один из ее важнейших недочетов служит отсутствие или исторического очерка волюнтаризма, или же, взамен того, систематического отношения его видоизменений в связи с указанием специфических отличий того видоизменения, которое использовано самим автором. При этих условиях не только сделалась бы яснее проводимая автором точка зрения, но вместе с тем читатель чувствовал бы себя более гарантированным относительно подмены, конечно, неумышленной, одного вида волюнтаризма другим. Важнейшей же из ошибок служит то, что автор от сознания активности довольно смело заключает к активности сознания и таким путем своему психологическому исследованию придает исподтишка метафизическое значение. Сверх того, есть немало отдельных частных ошибок.
Тем не менее, эта книга должна быть признана не только вполне удовлетворительной как магистерская диссертация, но даже довольно ценным вкладом в научную литературу. Она богата поучительным тонким анализом различных душевных явлений и автор обнаруживает строгую критическую осмотрительность повсюду кроме только тех пунктов, в которых он надеется перескочить из феноменального мира в ноуменальный. Изложена она легким, ясным и точным языком. А самое главное она представляет собою изложение и освещение всех важнейших вопросов психологии с волюнтарной точки зрения. Такое изложение ценно не только для русской литературы, в которой волюнтарная психология почти неизвестна, но с некоторыми небольшими дополнениями оно имело бы немаловажное значение даже и в западной литературе.
А. Введенский
