CC BY
1152. Ревина В.П. Уголовное право России. Общая часть: Учебник: 2-е издание, исправленное и дополненное. Москва: «Юстицинформ», 2009.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 29.07.2017 № 248-ФЗ, 249-ФЗ, 250-ФЗ (ред. от 26.03.2017 № 194-ФЗ, 203-ФЗ) // КонсультантПлюс, 2018.
4. Петерс Д.О. «Лишение свободы, как вид наказания». Отечественная юриспруденция. № 5 (19). Т.1. Май, 2017.
5. Петерс Д.О. «Эффективность лишения свободы, как вида наказания». Отечественная юриспруденция. № 9 (23), 2017.
6. Петерс Д.О. «Международная практика пенитенциарных систем». Отечественная юриспруденция. № 1 (26), 2018.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕСООБЩЕНИЕ О ПРЕСТУПЛЕНИИ
В РФ Старков С.В.
Старков Сергей Витальевич - студент, юридический факультет, Санкт- Петербургский государственный университет, г. Санкт- Петербург
Аннотация: в данной статье рассматривается целесообразность внесения в Уголовный кодекс ответственности за несообщение о преступлении. В статье раскрываются проблемы соотнесения нормы ст. 205.6 УК РФ с положениями общей части кодекса, а также проблемы формулирования диспозиции статьи и смысловое содержание нормы.
Ключевые слова: терроризм, недоносительство, несообщение, поправки в Уголовный кодекс, укрывательство.
Ни одно государство не может существовать сегодня вне условий безопасности: внутренней и внешней. В свою очередь, важнейшим условием внутренней безопасности является безопасность общественная. Государства различным образом определяют виды угроз внутренней стабильности. Однако есть угроза, которая признается в любом государстве - это терроризм. Терроризм, к сожалению, в настоящее время стал реальностью бытия. Из маргинальных ситуационных явлений, терроризм превратился в политическое средство, и его уровень развития стал настолько глобальным, что ставит под угрозу не просто жизнь человека, но и существование человечества в целом. Несмотря на международно-правовое сотрудничество в сфере борьбы с терроризмом, любому правовому государству необходимо должным образом бороться с этим опасным явлением на национальном уровне.
В Российской Федерации большое внимание уделяется законодательному регулированию борьбы с терроризмом. Особое место в регулировании занимает Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ). Глава 24 УК РФ, регламентирующая данный вопрос, в течение нескольких лет претерпела значительные изменения и дополнения. Развитие регулирования не остановилось и сегодня. Так, Федеральным законом от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности» УК РФ был дополнен ст. 205.6 «Несообщение о преступлении». Данной статьей предусмотрена уголовная ответственность за несообщение в органы власти, уполномоченные рассматривать сообщения о преступлении, о лице (лицах), которое, по достоверно
известным сведениям, готовит, совершает или совершило хотя бы одно из преступлений, предусмотренных ст. ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ.
Несмотря на новизну статьи 205.6, проблема недоносительства вовсе не чужда советскому праву и доктрине. Об ответственности за укрывательство преступлений упоминалось еще в постановлении Совета рабочей и крестьянской обороны от 3 июня 1919 г. «О мерах к искоренению дезертирства» и в декрете ВЦИК от 8 апреля 1920 г. «О комиссиях по борьбе с дезертирством».
В УК РСФСР ст. 190 была предусмотрена ответственность за недонесение о преступлениях. В советском уголовном кодексе норма о недонесении выглядела достаточно гармонично и включала в себя многие составы преступлений. Как форма прикосновенности, недонесение сосуществовало вместе с другой формой -укрывательством. Однако вступивший в силу в 1997 г. действующий УК РФ отменил уголовную ответственность за недонесение о преступлении, сохранив ее только за заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений (ст. 316 УК РФ). При этом, как известно, отказ от уголовной ответственности за недонесение было взвешенным решением законодателя. Таким образом, в уголовный закон возвращается норма о недонесении о преступлении, невключение которой в УК 1996 года было принципиальным решением его разработчиков. Остаётся загадкой, почему через 20 лет решили вернуться к прежнему регулированию.
Перечень составов, перечисленных в статье 205.6, также должен быть подвергнут критическому анализу. В частности, в перечень включена статья 360 - нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой. Возникает закономерный вопрос, почему в перечень не включили нормы о геноциде и экоциде? Или даже вопрос более общего характера - как сказать обществу, что если вы видите классическое убийство, то обязанности рассказать об этом нет, однако если вы видите, как человек целится в государственного и общественного деятеля (при этом в юридической общественности до конца неизвестно, кого считать государственным и общественным деятелем), то необходимо срочно об этом сообщить. Возникает большая угроза «двойных стандартов» к преступлениям. Здесь необходимо руководствоваться принципом: либо все, либо ничего, а промежуточный вариант в виде статьи 205.6, представляется, не сможет быть эффективным механизмом в борьбе с преступлениями.
Вызывает определенные вопросы санкция статьи. Согласно ч. 2 ст. 43 УК РФ наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений. Сложно представить, как наказание в виде штрафа восстановит социальную справедливость и исправит осужденного. Такое решение законодателя понятно -преступление небольшой степени тяжести, а штраф является наименее строгим видом наказания. Однако такое наказание никак не соответствует его целям. Это говорит о том, что в таком виде статья не соответствует целям и задачам уголовного права, и следует рассмотреть вопрос о помещении данной нормы в кодекс об административных правонарушениях.
В настоящий момент уголовно наказуемо несообщение только о конкретном лице, но не о факте преступления. Представляется, что даже при достоверном знании о готовящемся или совершенном преступлении гражданин не обязан сообщать об этом, и такое бездействие повлечет лишь моральное порицание и не будет охватываться ст. 205.6 УК РФ. В свое время в литературе отмечалось, что при решении вопроса о достоверности необходимо руководствоваться объективным критерием, брать за основу доброкачественность источников осведомления, а не объем и характер самого осведомления [1, а 23]. При этом, несообщение как преступное бездействие необходимо рассматривать через призму признаков долженствования и возможности, т.е. виновный мог и был обязан действовать определенным образом. Давно отмечено,
74
что «само по себе соответствие сведений, которыми располагает субъект, фактам объективной действительности, но при отсутствии у него твердой уверенности в их истинности, исключает наличие умысла в его действиях, и, следовательно, не влечет уголовной ответственности» [4, с. 227] [3, 92].
Субъект данного преступления - лицо, достигшее четырнадцатилетнего возраста. Данное положение закона особо дискуссионное. Создается парадоксальная ситуация: за совершение некоторых преступлений, указанных в ст.205.6, ответственность наступает с 16 лет, а за несообщение об этом преступлении ответственность с 14 лет. Представляется, что норма, сформулированная в таком виде, содержит в себе логическую ошибку, так как если законодатель считает, что общественную опасность преступления подросток сможет осознать в 16 лет, тогда не должно быть ситуации, при которой этот же самый подросток достоверно может обладать знаниями об этом преступлении. Еще в 1957 году Митрофан Иванович Ковалев предложил установить возраст 18 лет, с достижением которого будет наступать уголовная ответственность за недоносительство готовящегося или совершенного преступления [5, с. 107]. Установив пониженный возраст уголовной ответственности, необоснованно полагать полное осознание наличия причастности конкретного лица к преступлению, за которое изначально ответственность только с 16 лет. Получается, что исполнитель преступления подлежит уголовной ответственности по достижении общего возраста уголовной ответственности, а вот восприятие данного преступления третьим лицом возможно с 14 лет. Такое законодательное решение нарушает взаимосвязь Общей и Особенной части УК РФ и является недопустимым.
К тому же, расширение перечня статьи 20 УК РФ приводит к его бессистемности. Например, уголовная ответственность с 14 лет наступает за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля. С 16 лет ответственность наступает за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Несмотря на разграничения составов, сущностно, это одинаковые преступления, которые даже сконструированы одним образом, отличаясь лишь характеристикой потерпевшего, однако и в статье 20, и в статье 205.6 УК РФ указана только 277 статья.
Еще одной опасностью является условно закрытый характер ст. 205.6 УК РФ. Норма сконструирована таким образом, что список статьей с легкой руки законодателя может увеличиваться, выходя за рамки изначально предусмотренного, что в принципе не соответствует цели ее введения. «поправки наносят удар по принципам уголовного права, снимая последние табу в его «реформировании». Принятие новых и новых поправок не только лишает уголовное право стабильности. Его «инфляция» неминуемо приводит к девальвации, к тому, что к уголовному праву просто перестали относиться серьезно».
Особого внимания заслуживает анализ примечания к статье 205.6., согласно которому лицо не подлежит уголовной ответственности за несообщение о подготовке или совершении преступления его супругом или близким родственником. Перечень близких родственников содержится в п. 4 ст. 5 УПК РФ. Согласно этому пункту, близкие родственники - это супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки. В уголовном праве часто фигурирует понятие близкого лица, в которое включаются все лица, жизнь и здоровье которых значимы для субъекта. По неизвестной причине законодатель в данном примечании сузил круг лиц лишь до родственников. В таком виде примечание лишь повторяет положения статьи 51 Конституции Российской Федерации. К тому же, в примечании нет уточнений в отношении адвоката.
За время существования нормы был вынесен один приговор Кировским районным судом города Астрахани в отношении жителя Астрахани Улукбека Гафурова. Из содержания приговора следует, что «Гафуров, будучи предупрежденным об уголовной ответственности за несообщение в органы власти, уполномоченные рассматривать сообщения о преступлении, о лице (лицах), которое
75
по достоверно известным сведениям готовит, совершает или совершило хотя бы одно из преступлений, предусмотренных статьями 205.205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 Уголовного кодекса Российской Федерации, в ходе допроса следователем в качестве свидетеля по уголовному делу N в отношении ФИО2 не сообщил о достоверно известных ему обстоятельствах совершения последним преступлений, предусмотренных ст. 205.3 и ч. 2 ст. 208 Уголовного кодекса Российской Федерации». Следует сказать, что суд никак не обосновал, почему эти сведения считаются достоверными. Кроме того, в приговоре сказано, что Гафуров не сообщил о достоверно известных обстоятельствах совершения преступлений, однако такой юридической обязанности и не существует, потому как ст. 205.6 предусматривает ответственность лишь за несообщение о лице, а не о преступлениях.
Интересно рассмотреть подобные нормы об ответственности за недоносительство в других странах.
Так, по ч. 1 ст. 406 Уголовного кодекса республики Беларусь наказывается «недонесение о достоверно известном совершенном особо тяжком преступлении либо о достоверно известном лице, совершившем это преступление, или о месте нахождения такого лица», по ч. 2 - недонесение о достоверно известном готовящемся тяжком или особо тяжком преступлении. В республике Беларусь норма выглядит более гармонично, так как использует потенциал закона, привлекая к ответственности за недонесение о тяжких и особо тяжких преступлениях. Это позволит ограничить произвольное расширение ответственности. При этом, ответственность наступает за знание и о преступлении, и о лице, в отличие от нормы УК РФ, где необходимо только знание о лице. Однако, при всей гармоничности нормы, она серьезно увеличивает рамки ответственности за недонесение и должна также критически оцениваться, как и все нормы о недонесении.
Ответственность за недонесение о преступлении в УК государств - участников СНГ и стран Балтии по данным 2003 года регламентировалась следующим образом: вообще не предусмотрена ответственность в странах: Украины, Кыргызской Республики, Республики Молдова; ответственность предусматривалась, но без дифференциации в зависимости от видов недонесения (о готовящемся или совершенном преступлении) и категории преступления (тяжкое и особо тяжкое) в УК: Республики Узбекистан, Республики Таджикистан, Республики Казахстан, Эстонской Республики, Латвийской Республики, Азербайджанской Республики, Литовской Республики); ответственность предусмотрена только за недонесение о готовящемся особо тяжком преступлении в УК Грузии [7, с. 58]. Такая же ситуация сохранилась и к 2017 году. Необходимо отметить, что страны, которые в 2003 году не имели подобной нормы, не ввели её и сегодня, ограничиваясь статьей об укрывательстве преступлений.
В УК Республики Казахстан норма звучит следующим образом: «Недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном особо тяжком преступлении либо достоверно известном готовящемся акте терроризма». На мой взгляд, такая конструкция позволяет увидеть, что норма направлена на борьбу с терроризмом. Нашему законодателю следует подумать над отсылкой к главе уголовного кодекса, вместо перечисления статей. Стоит отметить, что в примечаниях к соответствующим статьям о недонесении УК Республики Казахстан и УК Республики Таджикистан говорится об иммунитете священнослужителя.
Норма УК Республики Узбекистан сформулирована также путем перечисления статьей, при этом достоверность определяется через «доказанное материалами предварительного следствия и судебного разбирательства».
В УК Эстонской Республики несколько размывается грань между пособничеством и недоносительством, потому как диспозиция звучит следующим образом:
«Недонесение о достоверно известном готовящимся или совершенном преступлении первой степени, независимо от того, было ли недонесение заранее обещано».
Очень мудрое решение было найдено в немецком уголовном праве -ответственность наступает только в тех случаях, когда своевременное сообщение может предотвратить наступление отрицательных последствий, а само по себе знание без возможности что - то изменить не приводит к ответственности. При этом необязательно сообщать об этом в правоохранительные органы. Закон позволяет сказать это лицам, которым грозит опасность, или самому приложить максимальные усилия для предотвращения конфликта. Следует отметить, что с субъективной стороны ответственность может наступать и за легкомыслие. Также интересна позиция немецкого законодателя о том, что если лицо не сообщило о готовящемся преступлении, однако преступления не состоялось, то лицо освобождается от наказания.
Максимально подробно сформулировано примечание к статье. Положительно следует оценить дифференциацию иммунитета родственников в зависимости от тяжести преступлений - только такой подход позволит бороться с преступностью. Однако норма не посягает и на семейные ценности, так как предлагается вариант самостоятельного воздействия на родственника. В целом, норма немецкого уголовного права сформулирована достаточно позитивно, что, однако, само себе не говорит о насущной необходимости такой статьи.
В данной работе мы постарались осветить лишь некоторые возможности и аспекты возможного регулирования ответственности за несообщение о преступлении. Существенное различие в регламентации ответственности за данное преступление лишний раз показывает, что вопрос этот весьма сложный. Норма статьи 205.6 УК РФ еще далека от качественного регулирования. Представляется, что судебная практика наполнит норму своим смыслом, а законодатель внесет необходимые изменения в ее содержание. Регулирование ответственности за несообщение о преступлении в странах СНГ и Европы показывает, что норма имеет право на существование, однако ответственность за несообщение должна наступать в качестве исключения, а не общего правила. В каждом случае судья должен внимательно изучить все обстоятельства дела и помнить о том, что обязанность розыска и привлечения к ответственности - это обязанность органов публичной власти, а не граждан, и не забывать о возможности применения ч. 2 ст. 14 УК РФ.
Список литературы
1. Александров Г.Н. Ответственность за недонесение по Указам Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. М., 1951.
2. Батанов А.Н. Уголовная ответственность за несообщение о преступлении / А.Н. Батанов. // Адвокатская практика, 2016. № 6.
3. Бушуев И.А. Ответственность за укрывательство преступлений и недоносительство. М., 1965.
4. ГришаевП.И., КригерГ.А. Соучастие по уголовному праву. М., 1959.
5. Ковалев М.И. Об ответственности за укрывательство и недоносительство. Сов. гос-во и право, 1957. № 2.
6. Макаров А.Д. Уголовная ответственность за прикосновенность к преступлению: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. М., 2004.
7. Саркисова Э.А. Прикосновенность к преступлению: проблемы ответственности // Право Беларуси, 2003. № 14 (38).
