CC BY
34Ответственность за криминальные банкротства нуждается в совершенствовании
С. В. Векленко, Е. Н. Журавлева
Как свидетельствует следственная практика, при возбуждении и расследовании уголовных дел о криминальных банкротствах возникают определенные проблемы квалификации, обусловленные бланкетным характером диспозиций ст. ст. 195-197 УК РФ, которые предполага-
ют наличие у следователей и дознавателей специальных знаний основных положений гражданского права, а также Федерального закона от 26 октября 2002 г. «О несостоятельности (банкротстве)».
Более того, положения законодательства, к которым необходимо обращаться при применении данных норм, отличаются, зачастую, противоречивостью, что весьма затрудняет и усложняет процесс уголовно-правового воздействия. Так, описание признаков преступлений, предусмотренных ст. ст. 195-197 УК, заимствовано из отмененного ныне Закона от 19 ноября 1992 г. «О несостоятельности (банкротстве) предприятий». Эволюция законодательства о несостоятельности привела к тому, что изменение содержания гражданско-правовых терминов, используемых при описании признаков объективной стороны указанных составов, обернулось неоднозначным толкованием смысла и содержания самого уголовно-правового запрета.
В свою очередь, неточность отдельных определений, терминов и понятий в диспозициях статей, а также отсутствие их легальных определений дают повод к их произвольному толкованию и неоднозначному применению на практике либо превращают данные составы в абстракцию. Ситуацию не изменил и Федеральный закон от 19 декабря 2005 г. № 161-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях».
Все это приводит к выводу о необходимости совершенствования уголовного законодательства об ответственности за криминальные банкротства.
1. В части 1 ст. 195 УК в редакции Федерального закона от 19 декабря 2005 г. № 161-ФЗ в качестве предмета названы «имущественные права или имущественные обязанности». Однако, учитывая, что «имущественные права или имущественные обязанности» представляют собой юридическое понятие, их «сокрытие», запрещаемое ч. 1 ст. 195 УК РФ, является некорректным. Если же права и обязанности закреплены в документах или на машинных носителях, то в случае сокрытия таких документов, логичнее вести речь о сокрытии информации об имуществе, рассматривая имущественные обязательства, т. е. имущественные права или имущественные обязанности, как составную часть имущества в широком смысле этого понятия.
Отмеченные недостатки ставят под сомнение необходимость наличия в диспозиции ст. 195 УК РФ «имущественных прав или имущественных обязанностей» как разновидности предмета данного преступления, от которого, по нашему мнению, необходимо отказаться.
2. «Передача имущества» означает временную переуступку третьим лицам прав пользования им. Учитывая, что легальные и завуалированные способы передачи имущества во владение иным лицам не лишают должника и иных заинтересованных лиц возможности отследить направление перемещения этого имущества, так как имеется соответствующая документация, а также принимая во внимание, что существуют различные гражданско-правовые методы возврата переданного имущества, которые
предусмотрены Законом о несостоятельности 2002 г. (ст. ст. 102, 103, 129, 206 и др.), мы ставим под сомнение целесообразность криминализации подобного деяния. Если же имела место нелегальная передача имущества во владение иным лицам, когда отсутствует информация у заинтересованных лиц о новом местонахождении имущества, то такие действия можно расценивать как одну из форм сокрытия имущества в целях уменьшения имущественной массы должника.
Таким образом, считаем, что нет необходимости выделять в самостоятельную разновидность преступления такое действие, как «передача имущества во владение иных лиц».
3. Под «отчуждением имущества» следует понимать неправомерные действия, направленные на уменьшение имущественной массы должника. Отчуждение осуществляется на основании гражданско-правовых сделок, которые могут носить возмездный или безвозмездный характер. Возмездные сделки по отчуждению имущества не влекут ущемления интересов кредиторов и поэтому не являются общественно опасным деянием. Безвозмездное или неэквивалентное отчуждение имущества, являясь одним из самых «эффективных» способов уменьшения активов должника, ориентируют нас на необходимость оценивать такие действия с позиции ст. 196 УК РФ - как совершение сделок, грубо противоречащих практике хозяйствования или являющихся заведомо убыточными для должника. Поэтому отчуждение имущества будет подпадать под признаки ст. 195 УК только тогда, когда сделки по отчуждению имущества носили нелегальный или завуалированный характер и были направлены на сокрытие имущества от использования его в конкурсном производстве. В связи с этим возникает сомнение в обоснованности выделения законодателем «отчуждения имущества» в качестве самостоятельного деяния неправомерных действий при банкротстве.
4. Считаем нецелесообразным включение законодателем в состав ст. 195 УК такой разновидности деяния, как «уничтожение имущества либо его повреждение», в связи с тем, что в данном случае имущество должника безвозвратно выбывает из его обладания, в то время как суть анализируемого преступления, по нашему мнению, состоит в том, чтобы, сохранив имущественную массу, сделать ее недоступной для участников конкурсного процесса.
5. В отличие от ст. 327 УК РФ, «фальсификация бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность», согласно ч. 1 ст. 195 УК влечет ответственность лишь в тех ситуациях, когда эти действия причинили «крупный ущерб». Однако данные деяния можно рассматривать в качестве причиняющих ущерб лишь в том случае, когда они являются способом «сокрытия имущества», в связи с чем диспозиция ч. 1 ст. 195 УК РФ, на наш взгляд, подлежит уточнению. Иначе за эти действия лицо должно нести ответственность вне зависимости от причиненного ущерба.
6. Определенным пробелом уголовно-правового регулирования является отсутствие ответственности за
уклонение от ведения бухгалтерского учета и нарушение правил его ведения, затрудняющее получение информации об имущественном положении должника. Общественная опасность указанных действий состоит в том, что они приводят к необоснованному уменьшению имущественной массы должника и, в итоге, к ущемлению законных интересов кредиторов.
В связи с этим считаем, что необходимо ввести дополнительно ст. 1951 УК РФ, изложив ее в следующей редакции:
«Умышленное нарушение правил ведения или хранения документов бухгалтерского учета или иных учетных документов при наличии признаков банкротства, затрудняющее выяснение реального имущественного положения должника, а равно уклонение от ведения бухгалтерского учета или иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность субъекта хозяйствования, в нарушение порядка, установленного законодательством Российской Федерации и нормативными актами органов, осуществляющих регулирование бухгалтерского учета, совершенное руководителем юридического лица или лицом, ответственным за ведение бухгалтерского учета юридического лица, а равно индивидуальным предпринимателем, в случае, если эти действия совершены в целях сокрытия имущества должника и причинили крупный ущерб, -
наказываются...».
7. Определенным пробелом уголовно-правового регулирования является отсутствие ответственности должника за уклонение от обращения с заявлением в арбитражный суд. Так как еще до возбуждения арбитражным судом дела о несостоятельности может иметь место неправомерное удовлетворение требований кредиторов при возникновении обстоятельств, перечисленных в ст. 9 Закона о несостоятельности 2002 г., в ущерб интересов тех кредиторов, которые, не зная об истинном положении хозяйствующего субъекта, в силу уклонения от обращения последнего с заявлением в арбитражный суд, продолжали поддерживать с ним деловые отношения.
Ввиду этого УК РФ целесообразно дополнить УК РФ ст. 1952 следующего содержания:
«Умышленное уклонение руководителя, председателя ликвидационной комиссии организации-должника или индивидуального предпринимателя от подачи в установленный срок заявления должника в арбитражный суд в случаях, предусмотренных законодательством о несостоятельности (банкротстве), если это деяние причинило крупный ущерб, -
наказывается...».
8. Способы совершения преднамеренного банкротства могут быть различными и не являются обязательным признаком объективной стороны преступления. Однако, по нашему мнению, чрезвычайно важно как их выявление, так и законодательное закрепление по ряду причин. В частности, деяния с присущим им способом совершения преступления во многом предопределяют обоснованность вывода об объекте, а также о тяжести возможных последствий, вероятности их наступления. Спо-
соб деяния позволяет судить и о форме виновности. Выявление способов преднамеренного банкротства позволит правильно осуществлять квалификацию преступления, а также способствовать отграничению преднамеренного банкротства от иных смежных составов преступлений или от административных и гражданско-правовых деликтов. Таким образом, для устранения трудностей в уяснении объективной стороны деяния необходимо произвести корректировку диспозиции ст. 196 УК РФ, предусмотрев в ней перечень конкретных деяний (способов преднамеренного банкротства), направленных на ухудшение или усугубление финансового состояния юридического лица или индивидуального предпринимателя, приведшее к невозможности удовлетворения законных требований кредиторов.
В качестве конкретных способов преднамеренного банкротства можно предусмотреть: 1) совершение сделок, грубо противоречащих требованиям надлежащей хозяйственной практики; 2) создание и (или) признание фиктивной кредиторской задолженности; 3) вывод активов путем безвозмездного или неэквивалентного отчуждения имущества; 4) уничтожение или повреждение имущества.
9. Учитывая, что в настоящей редакции ст. 196 УК РФ законодатель отказался от словосочетания «создание или увеличение неплатежеспособности», сформулировав преднамеренное банкротство как совершение действий (бездействия), заведомо влекущих неспособность юридического лица или индивидуального предпринимателя в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, можно сделать вывод, что временем совершения преступления является период, предшествующий моменту появления признаков банкротства. Ранее этот период соответствовал времени «создания неплатежеспособности». Период «увеличения неплатежеспособности» законодатель в ст. 196 УК новой редакции вообще не принял во внимание. Из этого можно сделать вывод, что все последующие действия субъекта, совершенные уже при наличии признаков банкротства, необходимо оценивать по ст. 195 УК как неправомерные действия при банкротстве.
Однако с учетом практики расследования уголовных дел, когда основная масса преступлений по ст. 196 УК РФ совершается в период, когда уже имели место признаки банкротства, сложившиеся в силу объективных причин, считаем, что необоснованно при оценке действий (бездействия) субъектов по ст. 196 УК ограничиваться только периодом, предшествующим появлению признаков банкротства. В связи со сказанным целесообразно в диспозицию ст. 196 УК внести дополнения, касающиеся расширения границ обстановки совершения преднамеренного банкротства, которая должна включать в себя также период «при наличии признаков банкротства». Данная обстановка может продолжаться вплоть до введения процедуры конкурсного производства, когда арбитражным судом принимается решение о ликвидации должника.
Что же касается начального момента времени совершения преднамеренного банкротства, то здесь необходи-
мо его определять индивидуально в каждом случае, с учетом конкретных обстоятельств. По нашему мнению, для уяснения такого момента следует в качестве ориентиров использовать сроки для признания арбитражным судом сделок недействительными и применения последствий недействительности ничтожных сделок: в течение шести месяцев, предшествовавших подаче заявления о признании должника несостоятельным, для юридических лиц и одного года, предшествующего возбуждению арбитражным судом производства по делу, - для физических лиц (ст. ст. 103, 206 Федерального закона «О несостоятельности»).
Таким образом, на наш взгляд, необходимо дополнительно дать в примечании к рассматриваемой статье определение промежутку времени совершения преступления, предшествующему появлению признаков банкротства, указав, что это время, предшествующее появлению признаков банкротства, но не превышающее специального срока, установленного федеральным законодательством, для признания сделок должника недействительными и применения последствий недействительности ничтожных сделок. А диспозицию статьи следует дополнить формулировкой «при наличии признаков банкротства».
10. Считаем, что законодатель необоснованно отказался от такой разновидности последствий, применительно к ст. 196 УК, как «иные тяжкие последствия». Под «иными тяжкими последствиями» подразумеваются причинение вреда неимущественным интересам в виде нарушения трудовых прав работников, потери рабочих мест и т. д., которые наряду с имущественными интересами определяют специфику объекта охраны ст. 196 УК. Необоснованность отказа состоит в том, что отсутствие указанных последствий в диспозиции нормы позволит субъектам уклоняться от уголовной ответственности в том случае, если размера материальных последствий для наличия состава будет недостаточно.
11. Учитывая, что использование предоставляемых Законом о несостоятельности 2002 г. возможностей может иметь место только в рамках применения тех или иных процедур банкротства, а также учитывая изменение определения фиктивного банкротства (ст. 197 УК РФ) в результате эволюции законодательства о несостоятельности, очевидным становится тот факт, что, независимо от ранее приводимых формулировок преступного «объявления», речь в диспозиции анализируемой нормы должна идти именно о незаконном обращении субъекта в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом. Кроме того, для определения характера совершаемых действий субъекта, подпадающих под признаки фиктивного банкротства, и уяснения сути самого преступления целесообразно в диспозиции ст. 197 УК отразить специальную цель в виде получения льгот и преимуществ, предоставляемых институтом несостоятельности.
В связи с этим считаем необходимым внесение соответствующих изменений в ст. 197 УК РФ, диспозиция которой обязательно должна содержать указание на обращение лица в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом при наличии возможности
удовлетворить требования кредиторов в полном объеме в целях получения льгот и преимуществ по имущественным обязательствам в случае применения к нему процедур банкротства.
Указание на запрет незаконного обращения в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом позволит распространить содержание ст. 197 УК РФ и на поведение индивидуальных предпринимателей.
Кроме того, учитывая практику расследования указанной категории дел, целесообразно законодателем предусмотреть в качестве признака квалифицированного состава неправомерных действий при банкротстве, преднамеренного и фиктивного банкротства причинение особо крупного ущерба в сумме свыше 1 млн рублей.
12. Учитывая специфику общественных отношений, возникающих при применении института банкротства, их сложный и многогранный характер, а также значительное количество участников этих отношений, необходимо законодательным путем обеспечить защиту объекта криминальных банкротств от деяний всех лиц, имеющих возможность влиять на развитие возникающих в рамках конкурсного процесса и предшествующих ему отношений.
С этой целью необходимо отказаться от упоминания в диспозициях анализируемых статей признаков специальных субъектов, ограничившись общей формулировкой субъектов криминальных банкротств, подобно той, которая используется в Законе о несостоятельности при определении лиц, подлежащих ответственности за банкротство и причинение убытков. Ими являются «лица, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия». Разъяснение о том, кого следует относить к данной категории субъектов, включая и лиц, совершающих юридически значимые действия по поручению руководителя организации, следует изложить в примечании к соответствующей норме.
Более либеральным решением обозначенной проблемы является формулирование признаков субъектов криминальных банкротств в диспозициях статей в виде открытого перечня также со ссылкой на «иных лиц, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия», с разъяснением признаков последних.
Эти изменения предоставили бы, во-первых, большую «маневренность» правоприменителю в противодействии находчивым руководителям, наделяющим правом совершать юридически значимые действия других лиц, во-вторых, позволило бы расширить круг субъектов за счет не учтенных законодателем, но также имеющих возможность определять деятельность организаций и давать обязательные для должника указания субъектов.
К «иным лицам, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия» необходимо отнести: арбитражных управляющих (временные, административные, внешние, конкурсные); руководителей временной администрации кредитной организации; руководителей ликвидационных комиссий (ликвидаторов) и бухгалтеров.
В настоящее время арбитражного управляющего можно признать субъектом криминальных банкротств только при совершении им противоправных действий в процессе процедур внешнего управления и конкурсного производства как руководителя организации-должника. Арбитражный же управляющий, совершивший противоправные действия при проведении процедур наблюдения и финансового оздоровления, субъектом криминальных банкротств не является, и в этой части ст. ст. 195 и 196 УК РФ требуют законодательной корректировки.
Деятельность руководителя временной администрации относится к функциям руководителя кредитной организации в случае приостановления полномочий исполнительных органов кредитной организации. В соответствии с этим противоправные действия руководителя временной администрации кредитной организации в указанном случае можно признать преступными, как совершенные руководителем юридического лица. Противоправные же действия руководителя временной администрации в случае ограничения полномочий исполнительных органов кредитной организации не подпадают под признаки криминальных банкротств и в этой части нормы требуют законодательной корректировки.
В случае добровольной ликвидации должника по решению его учредителей (участников) либо органа, уполномоченного на то учредительными документами, назначается ликвидационная комиссия (ликвидатор) и устанавливаются порядок и сроки ликвидации. Неправомерные действия, совершенные членами ликвидационной комиссии (ликвидатором), с момента назначения вплоть до обращения в арбитражный суд с заявлением о признании ликвидируемой организации банкротом следует признавать преступными, так как в этот период к ликвидационной комиссии переходят полномочия по управлению делами юридического лица, злоупотребляя которыми имеется реальная возможность уменьшить имущественную массу ликвидируемой организации. Однако ст. ст. 195, 196 УК РФ не могут быть инкриминированы указанным лицам, совершающим неправомерные действия при банкротстве либо преднамеренное банкротство по причинам отсутствия их в исчерпывающем перечне специальных субъектов. Указанная ситуация также требует вмешательства законодателя.
Бухгалтер имеет все возможности для совершения рассматриваемых преступных деяний: от запрещенных уголовным законом действий с информацией, содержащейся в бухгалтерской документации, до разного рода манипуляций с имуществом организации (документальным сопровождением таких манипуляций). Несмотря на то что бухгалтер в таких случаях действует чаще по указанию других лиц (руководителя организации, учредителей, арбитражного управляющего и др.), тем не менее, он выступает непосредственным исполнителем объективной стороны состава. Учитывая сказанное, представляется целесообразным рассматривать главных бухгалтеров (бухгалтеров) в качестве субъектов рассматриваемых преступлений, что также необходимо учесть при законодательной доработке составов криминальных банкротств.
13. В случаях, когда руководитель юридического лица отстраняется от руководства организацией, что предусмотрено Федеральным законом «О несостоятельности» 2002 г., он не может выступать субъектом рассматриваемых преступлений в качестве такового, поскольку должен быть уволен либо переведен на другую должность, в связи с чем теряет необходимые для квалификации специальные признаки.
Поэтому в случаях, когда преступные действия совершены бывшим руководителем организации, обращаются к общим, по отношению к рассматриваемым, нормам уголовного закона, которыми могут выступать ст. ст. 160, 165, 201 УК РФ. Однако учитывая, что обозначенные нормы направлены на защиту иных отношений, нежели те, которые являются объектом защиты ст. ст. 195-197 УК РФ, требуется законодательная корректировка норм, позволяющая рассматривать бывших руководителей юридических лиц в качестве субъектов криминальных банкротств.
По этой же причине необходимо в диспозиции рассматриваемых статей УК РФ внести дополнение, которое позволит привлекать к уголовной ответственности и индивидуального предпринимателя, если преступные действия совершены после утраты им государственной регистрации, с момента принятия арбитражным судом решения о признании индивидуального предпринимателя банкротом и об открытии конкурсного производства.
14. В связи с тем, что участие в управлении делами хозяйственного общества учредителями (участниками) осуществляется через коллегиальные органы, законодателю необходимо предусмотреть в качестве квалифицирующего признака криминальных банкротств совершение их группой лиц по предварительному сговору либо организованной группой.
15. Считаем, что необходима криминализация недобросовестного поведения мнимых и действительных кредиторов, стремящихся завысить требования к должнику. Норма об ответственности данных лиц может быть изложена в следующей редакции:
«Кредитор, возбудивший производство о несостоятельности должника, использовавший поддельные документы о кредиторской задолженности либо выдвинувший в процессе процедур банкротства заведомо ложные имущественные требования к организации-должнику, если это деяние причинило крупный ущерб, -
наказывается...».
16. Исключение цели - введение в заблуждение кредиторов для получения отсрочки или рассрочки причитающихся кредиторам платежей или скидки с долгов, а равно для неуплаты долгов - как признака субъективной стороны фиктивного банкротства в ст. 197 УК РФ считаем необоснованным, так как обязательность ее установления помогала лучше уяснить суть самого преступления, а также оценить характер и тяжесть наступивших последствий. Исключение данного признака из диспозиции ст. 197 УК еще в большей степени затруднит применение данной нормы на практике и превратит ее в недействующую. В связи с этим предлагаем вновь в диспози-
ции ст. 197 УК РФ отразить специальную цель преступления - «введение в заблуждение кредиторов для получения отсрочки или рассрочки причитающихся кредиторам платежей или скидки с долгов, а равно для неуплаты долгов».
В заключение отметим, что высказанные нами предложения не исчерпывают возможных путей совершенствования уголовного законодательства в области регулирования вопросов ответственности за совершение криминальных банкротств, однако они могут существенно способствовать повышению эффективности уголовноправового воздействия в данной сфере и послужат делу укрепления экономических отношений.
