CC BY
525
Райгородский В.Л.
Ответственность за коррупционные правонарушения
Коррупция в последние годы стала практически неотъемлемой частью социальной, экономической и правовой действительности современной России. Многие ожидания нации, связанные с демократическими преобразованиями, оказались обманутыми в результате неспособности государства и общества найти в себе силы для преодоления механизма коррупционного разложения*.
Приоритетным направлением борьбы с коррупцией должно быть ее предупреждение, которое в современных условиях требует системного подхода, т.е. реализации комплекса мер политического, экономического, психологического, правового и организационного характера, направленных на устранение, минимизацию, нейтрализацию криминогенных факторов, порождающих это разрушительное и опасное явление.
Эффективное противодействие коррупции возможно только при комплексном использовании экономических, политических, социальных, информационно-пропагандистских и правовых мер. Однако можно констатировать, что многие из запланированных антикоррупционных мер, содержащихся в различных нормативных правовых актах, не носят комплексного характера. Основная причина заключается в том, что такие меры были предложены без проведения глубокого анализа взаимосвязи норм действующего законодательства.
В соответствии со статьей 13 Федерального закона РФ от 25 декабря 2008 года № 273-Ф3 «Ответственность физических лиц за коррупционные правонарушения» граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства за совершение коррупционных правонарушений несут уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.
В статье 13 определение понятию «коррупционное правонарушение» не дано, но в определении понятия «коррупция» перечислены противоправные действия, являющиеся наиболее рельефным проявлением коррупции, - злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп. Однако за указанные деяния предусмотрена уголовная ответственность, в то время как в ч. 1 комментируемой статьи говорится и о других традиционно выделяемых видах юридической ответственности.
Комментируемая статья содержит отсылочную норму к законодательству Российской Федерации об ответственности. Это означает, что за совершенное деяние виновное лицо подвергается уголовной или административной ответственности, а также гражданско-правовой и дисциплинарной. Круг таких лиц ничем не ограничен - это могут быть как государственные и муниципальные служащие, так и иные физические лица - граждане России, иностранные граждане и лица без гражданства. Указание на такое широкое основание привлечения к ответственности, как законодательство Российской Федерации, свидетельствует о разнообразных нормативных источниках - федеральных и региональных законах, муниципальных правовых актах.
Необходимо обратить внимание на коллизию комментируемой нормы с законодательством о гражданской службе, которое допускает привлечение к ответственности за нарушение законодательства о государственной гражданской службе Российской Федерации «в порядке, установленном настоящим Федеральным законом и другими федеральными законами». Иными словами, ответственность за непредставление сведений о доходах, за нарушение запретов, связанных с гражданской службой (ст. 17), может устанавливаться только федеральными законами. Таким образом, у субъектов РФ имеются весьма ограниченные возможности по установлению ответственности за коррупционные правонарушения.
В соответствии с ч. 2 ст. 13 физическое лицо, совершившее коррупционное правонарушение, по решению суда может быть лишено в соответствии с законодательством РФ права занимать определенные должности государственной и муниципальной службы.
Уголовная ответственность за совершение коррупционных преступлений предусмотрена соответствующими статьями УК РФ. Следует отметить, что Россия присоединилась к Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию. Уголовный кодекс не употребляет понятие коррупции как таковое, его элементы использованы в разных уголовных составах, причем не все они объединены в главе 30 «Преступления против государственной власти, интересов службы и службы в органах местного самоуправления».
Таким образом, в действующем законодательстве родовое понятие анализируемых преступлений (очевидно, по причине их разноплановости) не выработано. Однако это вовсе не означает, что такие деяния, как злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ), получение взятки (ст. 290 УК РФ), служебный подлог (ст. 292 УК РФ), подкуп свидетеля, потерпевшего, эксперта или переводчика (ч. 1 ст. 309 УК
РФ) и др., не объединены общими для всех признаками. Законодатель в данном случае ограничился лишь исчерпывающим перечнем форм этих деяний, выделив каждый из составов в самостоятельную норму с точным описанием признаков каждого из них.
Непременным условием объективизации уголовно-правовой сущности деяний является, как известно, раскрытие социально-экономической сущности законодательных положений, а также их трактовка в полном соответствии с принципами и определяющими институтами как отрасли, так и науки уголовного права.
При определении правовой природы коррупционных преступлений должны быть учтены, во-первых, исторический опыт России по регулированию общественных отношений, связанных с противодействием соответствующим деяниям, во-вторых, не менее ценный опыт, приобретенный в этой же области экономически развитыми странами, в-третьих, сложившаяся на современном этапе отечественная судебно-следственная практика борьбы с преступлениями такого рода.
Необходимо отметить, что уголовно-правовая природа вреда заключается в посягательстве на жизненно важные для развития общества социальные ценности.
Вместе с тем определенную сложность представляет не только вопрос о природе вреда преступных посягательств, но и о его взаимосвязи с другими социальными и правовыми явлениями. Актуальность вопроса обусловлена и тем, что вред имеет многоплановое уголовно-правовое значение. Кроме того, данная проблема тесно связана с вопросами общей системы права и уголовного права, в частности. Главное, однако, состоит в том, что систематика уголовного законодательства определяет объем и пределы уголовно-правовой охраны, характеризует общественную опасность и социальную сущность каждого конкретного преступления, определяет социальную направленность преступления и его юридические признаки.
Законодатель считает общественно опасным уже сам факт виновного, т.е. вполне адекватно воспринятого лицом, получения ценностей за совершение конкретных действий.
Должностное лицо, используя полученные ценности незаконным путем, да и просто обладая ими, стало объективно вредоносно для системы, элементом которой оно является, т.е. стало коррумпированным чиновником.
Если говорить конкретно о реализации понятия коррупции в уголовном праве, то следует согласиться с мнением, согласно которому рассматриваемый феномен представляет собой явление в сфере социального управления, выражающееся в злоупотреблении субъектами управления своими властными полномочиями путем их использования в личных целях.
Уголовное право берет под свою охрану эти объекты при наиболее опасных формах посягательств, например: в случаях получения взятки (ст. 290 УК РФ); дачи взятки (ст. 291 УК РФ); служебном подлоге (ст. 292 УК РФ) и т.д. Менее опасные нарушения (например, предоставление государственной или муниципальной структурой контракта без тендера, проявление местничества, протекционизма и пр.) охраняются либо нормами морали, либо иными отраслями права. Следовательно, отнесение определенных благ (интересов) к категории охраняемых уголовным правом вовсе не превращает любое из посягательств на эти блага (интересы) в уголовно наказуемое. Таковыми становятся лишь предусмотренные уголовным законом наиболее опасные формы противоправных деяний.
Социальная функция и служебная роль уголовного права заключается главным образом в охране социально-экономических отношений, связанных с деятельностью должностных лиц и лиц иных категорий, наделенных властными полномочиями.
Таким образом, объектом рассматриваемых преступлений является обеспечиваемая обществом и соответствующая его интересам деятельность или состояние субъектов социально-экономических отношений.
Особенностью коррупционных преступлений является, прежде всего, многоликость должностного или служебного злоупотреблений, которые полностью или частично, временно или навсегда затрудняют реализацию законных интересов тех или иных физических или юридических лиц, вынужденных в своей жизни и деятельности соприкасаться со статусными полномочиями чиновников. Ради охраны интересов потенциальных потерпевших и должны быть задействованы средства уголовного законодательства.
В качестве задачи уголовно-правовой науки можно поставить не только определение характера и точного соизмерения (на основе соответствующих исследований) степени общественной опасности каждого из деяний, но и установление соответствующего его характеру места в единой классификации среди прочих преступлений.
В литературе и, очевидно, вполне обоснованно, предлагается разделить всю совокупность коррупционных преступлений на две группы: публичные и непубличные. К первой группе отнесены: злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ); незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ); получение взятки (ст. 290 УК РФ); дача взятки (ст. 291 УК РФ); служебный подлог (ст. 292 УК РФ); провокация взятки либо коммерческого подкупа
(ст. 304 УК РФ); подкуп свидетеля, потерпевшего, эксперта или переводчика (ч. 1 ст. 309 УК РФ); а также воспрепятствование работе избирательных комиссий или комиссий по проведению референдума, соединенное с подкупом (п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ). При наличии корыстной или иной личной заинтересованности - превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ).
Во вторую группу включены: подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов (ст. 184 УК РФ); злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ); злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами (ст. 202 УК РФ); превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб (ст. 203 УК РФ); коммерческий подкуп (ст. 204 УК РФ); провокация взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК РФ).
Представляя характеристику основного непосредственного объекта, важно отметить, что в посягательстве на основной объект заключается социальная сущность данного преступления.
Дополнительным непосредственным объектом преступления являются те общественные отношения, посягательство на которые не составляет сущности данного преступления, но которые этим преступлением нарушаются или ставятся в опасность наряду с основным объектом.
Классификация непосредственных объектов преступления имеет не только существенное теоретическое, но и практическое значение для квалификации деяния. Значение это заключается, прежде всего, в том, что квалификация деяния производится исключительно по основному непосредственному объекту. Поэтому важно из всех объектов, которые этим преступлением нарушаются, выделить основной объект.
В коррумпированных отношениях усматривается корпоративный или по меньшей мере узко групповой «интерес» либо корыстный, или иной личный «интерес» конкретных должностных лиц, удовлетворяемый в рассматриваемых случаях незаконным путем. Символами такого интереса являются те или иные предметы преступления.
Сложнее оценить действия, которые сами по себе не могут иметь стоимостного выражения, однако влекут в итоге обогащение лица.
Не могут рассматриваться в качестве предметов данного преступления иные услуги, например, устройство сына или дочери в институт, услуги интимного характера и т.п., т.к. такого рода услуги тоже не могут иметь имущественного характера.
Сложность на практике возникает и при разграничении взятки и коммерческого подкупа от подарка в случае, предусмотренном ст. 575 ГК РФ, в соответствии с которой допускается дарение обычных подарков стоимостью до пяти минимальных размеров оплаты труда государственным служащим и служащим органов муниципальных образований в связи с их должностным положением или в связи выполнением ими служебных обязанностей, а также в отношениях между коммерческими организациями. Данный вопрос также должен быть разъяснен в руководящем постановлении Пленума Верховного суда РФ.
Далее следует обратить внимание на то, что суды не всегда соблюдают требования ст. 169 ГК РФ, согласно которой в случае исполнения сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности хотя бы одной стороной, все полученное по сделке взыскивается в доход Российской Федерации.
На это же ориентирует и Постановление Пленума Верховного суда СССР от 30 марта 1990 г. № 4, в котором разъяснено, что изъятые деньги и другие ценности, являющиеся предметом взятки и признанные вещественными доказательствами, подлежат обращению в доход государства на основании п. 4 ст. 86 УПК РСФСР.
Помимо отмеченного, нельзя также не обратиться к вопросу о размере предоставляемых благ и преимуществ должностному лицу, как одной из составляющих уголовно-правовой характеристики анализируемых деяний, так как эти предоставляемые блага и преимущества имеют прямую зависимость от осуществляемых услуг должностным лицом, вне зависимости от того, «взятка-подкуп» это или «взятка-благодарность», поскольку в конечном счете представляют своеобразный расчет, плату.
В УК РФ не оговорен минимальный размер взятки. Однако ст. 575 ГК РФ (п. 2) разрешила государственным служащим и служащим органов муниципальных образований принятие обычных подарков, стоимость которых не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда, в связи с их должностным положением или в связи с исполнением служебных обязанностей.
Переходя к характеристике особенностей объективной стороны по коррупционным деликтам, можно отметить следующее: основываясь на традиционном представлении о данной части состава как совокупности признаков, характеризующих внешнюю сторону преступлений, и в связи с достаточной сложностью и многообразием форм данной преступной деятельности можно заключить, что такие
деяния совершаются как активными способами (действие), так и пассивными (бездействие), хотя и преобладают первые.
Исходя из особенностей составов данной группы, для норм с материальными составами диспозиций предусматривается полный набор обязательных признаков объективной стороны (деяние, причинная связь и общественно опасные последствия) и только деяние - для формальных.
В целях повышения эффективности борьбы со взяточничеством в примечании к ст. 291 УК РФ законодатель предусматривает возможность освобождения лица, давшего взятку, от уголовной ответственности, если имело место вымогательство или если лицо добровольно сообщило о даче взятки органу, имеющему право возбудить уголовное дело. При этом мотив, которым руководствуется заявитель, не имеет значения для освобождения от ответственности.
Следует отметить, что освобождение взяткодателей от уголовной ответственности по мотивам вымогательства взятки или добровольного заявления о даче взятки не означает отсутствия в действиях этих лиц состава преступления. Поэтому они не могут признаваться потерпевшими и не вправе претендовать на возвращение им ценностей, переданных в виде взятки.
Анализ мотивов поведения взяткодателя также показывает, что, в отличие от провокатора, он посредством передачи взятки должностному лицу преследует свои определенные цели, отнюдь не связанные с намерением изобличить взяткополучателя. Поэтому для побуждения его к явке с повинной должны быть серьезные стимулы, которые по своей весомости превосходили бы те интересы, ради которых он прибег к даче взятки. В противном случае заявителю невыгодно сообщать властям о даче взятки: хотя он и освобождается в этом случае от ответственности за преступление, но теряет то благо, ради которого давал взятку.
Законодатель не рассматривает явившихся с повинной взяткодателей как совестливых, искренне раскаивающихся граждан (хотя и не исключает такой возможности). Освобождение взяткодателя либо лица, совершившего коммерческий подкуп, от уголовной ответственности по мотивам добровольного сообщения о совершении преступления не означает отсутствия в действиях этих лиц состава преступления. Поэтому они не могут признаваться потерпевшими и не вправе претендовать на возвращение им ценностей, переданных в виде взятки или предмета коммерческого подкупа.
Таким образом, определена юридическая судьба ценностей, передаваемых такими лицами взяткодателям с ведома правоохранительных органов в целях задержания преступников с поличным.
В данной ситуации передача ценностей является лишь имитацией взятки, осуществляемой без намерения вовлечь должностное лицо в незаконное использование им своего служебного положения в интересах дающего. Вследствие этого действия лица, передающего ценности, не являются опасными. Поэтому справедливо, что деньги и иные ценности, использованные при этом для имитации взятки, будут возвращены лицу, у которого она вымогалась взяткополучателем. При решении вопроса о возможности возвращения денег и других ценностей лицу, в отношении которого имел место факт вымогательства, суду следует иметь в виду, что если для предотвращения вредных последствий лицо было вынуждено передать вымогателю деньги, другие ценности, то они подлежат возврату их владельцу.
Второй наиболее знаковой нормой, указывающей на коррупционный характер деяния, является, по всей видимости, ст. 204 УК РФ («Коммерческий подкуп»). Данная норма отличается от ст. 190 как по субъекту преступления, так и по кругу охраняемых ценностей. И хотя юридико-технически она построена аналогично статьям, устанавливающим ответственность за дачу и получение взятки, законодатель, однако, указывает существенные различия между коммерческим подкупом и взяткой. Они определяются спецификой деятельности взяткополучателей как субъектов публичного права, выступающих от имени государства, и лиц, в отношении которых осуществляется коммерческий подкуп, как субъектов частного права, выступающих в качестве участника договорных или иных отношений, складывающихся в процессе гражданско-правовой деятельности, но подчиняющихся требованиям публичного права.
Правоприменительная практика вскрыла и иные «шероховатости», связанные с несовершенством конструкций составов. Например, в УК РФ, как известно, включено несколько составов, устанавливающих ответственность за злоупотребление полномочиями: ст. 201 «Злоупотребление полномочиями» и ст. 285 «Злоупотребление должностными полномочиями». Эти составы, как известно, отличала сфера применения. Первый из них относится к негосударственной сфере, второй применяется при злоупотреблении полномочиями государственными должностными лицами. Субъектами совершения преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ, являются выполняющие управленческие функции в коммерческой организации независимо от ее формы собственности, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом или органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением.
Проблемные ситуации связаны также с вопросом о том, следует ли относить к государственным предприятиям организации со смешанной формой собственности (одним из собственников является
государство). Опираясь на уголовный закон, можно сказать: если данная организация является коммерческой, то лица, обладающие управленческими функциями и совершающие злоупотребления полномочиями в данной организации, должны нести ответственность по ст. 201 УК РФ. Но если лицо еще и обладает признаками должностного лица, то оно должно нести ответственность по ст. 285 УК РФ.
Все отмеченное выше позволяет сделать следующие выводы:
- обобщенная уголовно-правовая характеристика коррупционных преступлений может не только способствовать уяснению сущности и правовой природы анализируемых видов преступлений, но и должна иметь прикладное значение;
- практика конструирования составов коррупционных преступлений должна отвечать требованиям «технологичности» и эффективного правового регулирования;
- уголовное право берет под свою охрану жизненно важные объекты при наиболее опасных формах посягательств, например: в случаях получения взятки (ст. 290 УК РФ); дачи взятки (ст. 291 УК РФ); служебном подлоге (ст. 292 УК РФ) и т.д. Менее опасные нарушения (например, предоставление государственной или муниципальной структурой контракта без тендера, проявление местничества, протекционизма и пр.) охраняются нормами морали или иными отраслями права;
- любое из коррупционных преступлений связано с эксплуатацией служебного статуса (статусная рента);
- всю совокупность коррупционных преступлений наиболее целесообразно поделить на две группы: публичные и непубличные коррупционные преступления;
- признаки объективной стороны данной группы преступлений для законодателя послужили основанием не только для разграничения преступных деяний, но и в ряде случаев - для отграничения от административных, дисциплинарных и гражданско-правовых деликтов;
- все коррупционные преступления являются умышленными, и в большинстве случаев уголовная ответственность связана не с наступлением определенных последствий, а с самими действиями.
См.: Чашин А.Н. Коррупция в России: стратегия, тактика и методы борьбы. М.: Дело и Сервис, 2009. С.
3.
