CC BY
140
УДК 343. 265.5 ББК 67.409.18 Х 29
Хачак Б.Н.
Отсрочка отбывания наказания по уголовному законодательству:
гендерный анализ
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье рассматриваются проблемы при отсрочке отбывания наказания осужденным беременным женщинам и осужденным женщинам, имеющим малолетних детей. Главные вопросы, касающиеся целесообразности и сущности отсрочки, состоят в двух аспектах: слишком
продолжительном периоде данной отсрочки (до исполнения ребенку 14 лет) и, что касается гендерного подхода, неприменимости ее к осужденным мужчинам - одиноким отцам, воспитывающим ребенка самостоятельно.
Ключевые слова:
Гендерный подход, отсрочка отбывания наказания, пенитенциарный, малолетние дети, одинокие отцы, женская колония.
Регламентации прав осужденных женщин полностью посвящена ст. 177 УИК РФ «Отсрочка отбывания наказания осужденным беременным женщинам и осужденным женщинам, имеющим малолетних детей». Ученые и практики отмечают чрезвычайно малую применяемость отсрочки данного вида, в частности, называется показатель менее 1 % осужденных женщин. Причинами этому могут быть как слишком большое ограничение контингента женщин, к которым возможно ее применение, так и административные препоны на пути ее применения (нежелание администрации предпринять шаги для реализации права женщины по предоставлению данной отсрочки) [1].
Главные вопросы, касающиеся целесообразности и сущности отсрочки, состоят в двух аспектах: слишком продолжительном периоде данной отсрочки (до исполнения ребенку 14 лет) и, что касается гендерного подхода, неприменимости ее к осужденным мужчинам - отцам малолетних детей, которые в силу различных причин, например, воспитывали ребенка самостоятельно (либо иные варианты - лишение матери родительских прав и т.п.)
По непонятным причинам в ст. 181 УИК РФ законодатель не выделяет особенности социальноправового положения освобождающихся после отбывания лишении свободы беременных и женщин, имеющих малолетних детей,- кроме как обязанности администрации уведомить об их освобождении родственников или иных лиц. Представляется, что данная категория нуждается в предоставлении существенной дополнительной социальной и материальной помощи, что было бы справедливо и целесообразно.
Однако общеизвестно, что еще более сложное положение среди осужденных всех категорий наблюдается в реальной жизни, в практике исполнения (отбывания) уголовных наказаний, особенно -лишения свободы. Участники российско-британского семинара «Тюремное законодательство» подчеркивают: «Общая оценка положения дел в системе мест предварительного заключения и исправительных учреждений МВД России (непрерывно ухудшающегося в последние четыре года) не вызывает разногласий между официальными и должностными лицами Российской Федерации, правозащитниками, экспертами ООН и Совета Европы: эти условия являются бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство и могут квалифицироваться как пытка» [2]. Тем более худшим оказывается положение женщин, чья связь и отношения с семьей и детьми порой разрушаются настолько, что процесс их нормализации необратим. И в этом положении зачастую виновны как законодатели, так и правоприменители, не исполняющие по различным причинам требования нормативных предписаний. Научные основы гендерной политики, как части уголовной политики в целом, должны стать нормальным естественным элементом их изучения специалистами различных сфер деятельности.
Положение осужденных к лишению свободы женщин является центром внимания для многих ученых - пенитенциаристов стран как дальнего, так и ближнего зарубежья. И.В. Кучвальская указывает, что коренным образом ситуация в местах заключения для женщин (равно как и для мужчин) не изменилась ни после открытия еще одной женской колонии, ни после введения в действие нового УК Белоруссии, с которым связывались надежды на сокращение применения наказания в виде лишения свободы.
При этом она отмечает, что, как и раньше, основными проблемами женщин, находящихся в местах заключения являются:
-переломит учреждения;
-отсутствие надлежащих социально-бытовых условий (большинство зданий и помещений коммунально-бытового назначения требует капитального ремонта);
-отсутствие материальной базы для проведения воспитательных, культурных, спортивных мероприятий;
-недостаточный штат сотрудников воспитательного отдела и психологических служб (на одного начальника отряда приходится более 100 осужденных; на всю колонию лишь 3 психолога);
-отсутствие необходимых возможностей для оказания надлежащей медицинской помощи;
-неполная трудозанятость осужденных;
-обучение специальностям без учета востребованности в нынешних экономических условиях;
-отсутствие в законодательстве дифференцированного подхода к женщинам (не учитываются особенности их психологии, физиологии, необходимые потребности в области личной гигиены и т. д.)» [3].
Ученый совершенно справедливо указывает на ущербность законодательства и ведомственной нормативно-правовой базы уголовно-исполнительной системы Белоруссии в той части, что в соответствующих документах не учитываются особенности женской физиологии, нуждаемость женщин в средствах личной гигиены, необходимых для поддержания чистоты тела в период менструации. Хотя в международных стандартах обращения с заключенными в этой связи указывается на то, что от заключенных нужно требовать, чтобы они содержали себя в чистоте и, соответственно, снабжать их водой и принадлежностями, необходимыми для поддержания чистоты и здоровья. Эта проблема замалчивается и в условиях российских пенитенциарных учреждений для осужденных женщин, - а это несправедливо и негуманно.
Несомненно, подобные вопросы должны изучаться и обобщаться в специальных правовых, методических, организационных и иных аспектах.
Следует согласиться с Ю.М. Антоняном, который пишет: «Представляется, что все науки пенитенциарного цикла - уголовно-исполнительное право, уголовно-исполнительная педагогика и уголовно-исполнительная психология - должны иметь особые разделы об организации, тактике и методике исправления и перевоспитания осужденных женщин, об обращении с ними, и в первую очередь с теми, которые отбывают наказание в местах лишения свободы» [4].
Если обобщить в целом положения ранее действовавшего уголовного и исправительно-трудового законодательства, (в частности, УК РСФСР 1960 г. и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР 1960 г), и современных сводов законов (УК РФ 1996 г., УИК РФ 1997 г.), то становится очевидным выборочное и несистематизированное применение гендерного подхода законодателем к разработке правовых норм, регламентирующих применение уголовных наказаний. При этом мы вновь встречаем не всегда и не вполне понятный подход в плане обоснованности выделения и учета законодателем того или иного гендерного признака либо, напротив, его игнорирования (половая принадлежность, беременность и т.д.)
Таким образом, подведя итоги нашего выборочного анализа норм уголовно- исполнительного законодательства, следует отметить, что многие его положения носят декларативный характер и даже в законодательном порядке не соответствуют истинным элементарным потребностям женщины, не ориентированы на создание естественных дополнительных прав, компенсирующих при реализации принципов равенства и гуманизма ее положение в случае беременности и родов, воспитания малолетнего ребенка.
Следует произвести тщательный анализ с последующими изменениями тех норм уголовноисполнительного законодательства, которые должны отражать принципы гуманизма, равенства, справедливости и уважения прав личности осужденного (как женщины, так и мужчины).
Примечания:
1. Комментарий к УИК РФ / под ред. А.И. Зубкова. М.: Норма, 2001.
2. Российско-британский семинар “Тюремное законодательство. Обращение участников семинара от 29 мая 1996 года к Президенту РФ, Правительству, Председателю Верховного Суда РФ, Министру внутренних дел и другим лицам, г. Москва, 27-29 мая // Тюрьмы и права человека. М., 1997. С. 217.
3. Кучвальская И.Л. Гендерный анализ Уголовного, Уголовно-исполнительного и Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь: проект ПРООН «Содействие расширению общественного влияния женщин в Республике Беларусь». Минск, 2004. С. 62.
4. Антонян Ю.М. Женщины за колючей проволокой // Преступность среди женщин. М., 1992. С. 147.
