CC BY
62
ISSN 2311-8733 (Online) ISSN 2073-1477 (Print)
Устойчивое развитие регионов
оценка регионального соЦио-Эколого-ЭкономиЧЕского благополучия красноярского края: новый подход*
Антон игоревич пЫЖЕва*, Юлия ивановна пЫЖЕвАь
а научный сотрудник лаборатории экономики природных ресурсов и окружающей среды, Сибирский федеральный университет, Красноярск, Российская Федерация [email protected]
ь кандидат экономических наук, заведующая лабораторией экономики природных ресурсов и окружающей среды,
Сибирский федеральный университет, Красноярск, Российская Федерация
* Ответственный автор
Аннотация
предмет. Статья посвящена проблемам комплексного измерения благополучия населения стран и их регионов. Рассмотрены показатели, отражающие приращение национального дохода, а также социальные и экологические условия жизнедеятельности человека. Цель. Разработка инструмента комплексной оценки социо-эколого-экономического благополучия населения территории на примере Красноярского края. методология. Использована методика оценки 17 из 26 показателей, участвующих в расчете истинного показателя прогресса, в соответствии со спецификой имеющихся в российской статистике наборов данных.
результаты. Выявлен разрыв в динамике ВРП и истинного показателя прогресса Красноярского края, который составляет 30-35%. Обосновано, что население региона испытывает существенный ущерб от экологических нарушений, который не может быть компенсирован за счет экономического роста. Доказано, что социальные факторы оказывают меньшее влияние на уровень истинного показателя прогресса.
Отмечено, что полученная оценка истинного показателя прогресса может оказаться завышенной из-за отсутствия исходных данных для расчета.
выводы. Сформулированы предложения по совершенствованию системы государственной статистики для получения более достоверных исходных данных и оценки истинного показателя прогресса как важного и перспективного инструмента экономической, социальной и экологической политики на региональном уровне. Кроме этого, для полноценной оценки истинного показателя прогресса рекомендовано использовать данные по 9 компонентам из 26. Например, объемы и структура загрязнений воды и окружающей среды могут быть включены в номенклатуру системы показателей государственной статистики с минимальными издержками, поскольку исходные данные для их расчета накапливаются Росстатом благодаря отчетности предприятий, ответственных за выбросы соответствующих веществ. Наблюдение данных показателей позволит получить более комплексное представление о развитии экологической обстановки. Социальная группа недостающих показателей может быть оценена только с помощью социологических опросов, что также не представляет существенных трудностей для Росстата.
© Издательский дом ФИНАНСЫ и КРЕДИТ, 2015
история статьи:
Принята 09.02.15 Одобрена 25.02.15
удк 332.13
ключевые слова: экономика, благополучие, население, прогресс, благосостояние
Природные ресурсы и природные условия являются основой материального производства
* Авторы выражают признательность доктору экономических наук, профессору Е.В. Зандер за внимание к работе.
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда и Красноярского краевого фонда поддержки научной и научно-технической деятельности в рамках научного проекта № 14-12-24003 «Комплексное исследование устойчивости развития социо-эколого-экономической системы Красноярского края».
и жизнедеятельности населения. Состояние окружающей среды, качественный уровень использования, охраны и воспроизводства ресурсов во многом определяют темпы экономического роста и эффективности производства. Экономический рост, связанный с получением лишь максимальной конечной выгоды от производства в текущем периоде при неэффективном использовании природных ресурсов и окружающей среды, практически исчерпал себя. На современном этапе
развития общества учет экологического фактора при принятии решений об устойчивом развитии территорий становится особенно актуальным.
Несмотря на широкое распространение в качестве основного индикатора богатства народов, ВВП и ВРП в настоящее время не могут являться действительно комплексными мерами благополучия стран или регионов, поскольку дают оценку лишь экономической составляющей, оставляя вне поля зрения вопросы развития социальной и экологических сфер. Учет экологической составляющей благополучия населения приобрел особую актуальность в последние десятилетия, когда обострились проблемы загрязнения окружающей среды вследствие интенсивного развития промышленности. Очевидно, что данный эффект наносит прежде всего экономический ущерб населению, снижая качество и продолжительность жизни, однако в соответствии с методологией оценки ВВП он будет учитываться как положительный вклад в богатство страны [1].
В отечественной литературе накоплено немало исследований устойчивости развития эколого-экономических систем. Но, несмотря на это, в них не рассматриваются вопросы развития социальной сферы - одной из трех равноправных составляющих известной триады экологической экономики. В этой связи актуальными представляются исследования, направленные на оценку состояния конкретных социо-эколого-экономических систем (регионов и муниципальных образований), на мониторинг и выявление тенденций их развития и, главное, - на разработку методики, которая позволит выработать рекомендации, корректирующие траекторию развития рассматриваемых систем. Подобные исследования особенно необходимы в регионах, чья экономика базируется на развитом промышленном секторе. Именно к таким регионам относится Красноярский край. В данной статье будет дана оценка социо-эколого-экономического благополучия указанной территории в 2000-х гг. с помощью нового инструмента - истинного показателя прогресса (ИПП), предложенного К. Коббом, Т. Хэлстедом и Дж. Роуэ в 1995 г. [2].
Актуальность предложенного исследования обусловлена широким признанием, которое получает данная мера благополучия в последние годы. Лучшим доказательством этого факта является недавняя публикация комплексного исследования благополучия населения Земли, опубликованного в междисциплинарном журнале Nature [3]. Ряд
авторов (Р. Костанца, И. Кубишевски, Е. Джованини, Х. Ловинс, Дж. МакГлэйд, К.Е. Пиккет, К.Р. Вала, Д. Робертс, Р. Де Вольи, Р. Уилкинсон) подчеркивают исключительную важность замены традиционного ВВП на ИПП, который дает более широкое представление о процессах в экономической, социальной и экологической сферах жизнедеятельности определенной территории (страны или региона). В то время, как номинальный мировой ВВП вырос с 6 тыс. долл. на душу населения в 1970 г. до 10 тыс. долл. в 2000 г., показатель ИПП снизился с 4 тыс. долл. на душу населения в 1970 г. до 3,5 тыс. долл. в 2000 г. По мнению Р. Костанцы, И. Кубишевски, Е. Джованини, Х. Ловинса, Дж. МакГлэйд, К.Е. Пиккет, К.Р. Валы, Д. Робертс, Р. Де Вольи, Р. Уилкинсона, такое снижение обусловлено тем, что на самом деле социо-эколого-экономическое благополучие народов мира не улучшается на протяжении последних десятилетий, несмотря на формально фиксируемый экономический рост. Данной проблемой в настоящее время обеспокоено не только академическое сообщество, но и представители органов власти по всему миру.
Данная проблематика является актуальной и для России, что отразилось в ряде исследований, проведенных несколькими ведущими коллективами в области экономики природопользования. Наиболее комплексные оценки индикаторов устойчивого развития России и ее регионов получены под руководством С.Н. Бобылева [3]. Экологические аспекты межрегионального неравенства подробно исследованы в работах И.П. Глазыриной, И.А. Забелиной и Е.А. Клевакиной [4-8].
Следует отметить, что официальные российские власти в настоящее время признают существование глобальных экологических проблем лишь в долгосрочном аспекте, уделяя внимание решению текущих и среднесрочных социально-экономических задач за счет высоких рентных доходов от экспорта природных ресурсов1. Однако очевидно, что прежняя модель экономического роста, основанная на высоких ценах на нефть и газ, исчерпала себя. Поэтому государству требуются новые источники устойчивого роста экономики [9].
По мнению авторов, прежде чем формировать новую экономическую политику, необходимо
1 Zander Ye. V., Startseva Yu.I., Pyzhev A.I. Green GRP as a Macroeconomic Indicator of Economic Growth of a Region (by the Example of Krasnoyarsk Krai) // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences. 2010. № 3. P. 382-387.
создать обоснованные инструменты комплексной оценки истинного прогресса всех компонент благополучия населения России и ее отдельных регионов. В настоящей статье сделан первый шаг в этом направлении и предложена методика исчисления регионального истинного показателя прогресса, основанная на методологии вычисления, предложенной и развитой в работах Р. Костанцы, И. Кубишевски, Е. Джованини, Х. Ловинса, Дж. МакГлэйд, К.Е. Пиккет, К.Р. Валы, Д. Робертс, Р. Де Вольи, Р. Уилкинсона [2-3]. Объектом исследования является Красноярский край - огромный по площади регион, расположенный в центре Сибири и обладающий развитой промышленностью. Ранее авторами была произведена оценка индикатора истинных сбережений Красноярского края во второй половине 2000-х гг.2.
Поскольку ИПП разработан группой исследователей, а не официальной международной организацией, то не существует строгой и универсальной методики его вычисления. Следует отметить, что в связи с довольно широким перечнем используемых для расчета показателей такую методику было бы затруднительно разработать из-за существенных различий в системах статистического учета разных стран мира. Поэтому для данного показателя разработана лишь самая общая методология, применение которой позволяет вырабатывать специальные методики для отдельно взятых стран и регионов. В зарубежной литературе достаточно много исследований динамики ИПП, а также сравнений динамики ИПП и ВВП различных стран [9-12]. Подобные исследования проводятся и на региональном уровне [1, 13, 14]. По всей видимости, единственное подобное исследование на постсоветском пространстве проведено для Украины за 2000-2007 гг. [15]. Все приведенные исследования использовали модификации методологии вычисления ИПП в зависимости от имевшихся в распоряжении наборов данных.
Авторами данной статьи использована методология под названием «переопределяя прогресс» (англ. -Redefining Progress), являющаяся развитием оригинальной методологии К. Кобба и др. Сам по себе алгоритм расчета истинного показателя прогресса гораздо проще, чем получение данных по отдельным индикаторам. ИПП является алгебраической суммой 26 показателей с разными
2 ЗандерЕ.В., ПыжевА.И., СтарцеваЮ.И. Оценка устойчивости развития эколого-экономической системы региона при помощи индикатора истинных сбережений (на примере Красноярского края) // Экономика природопользования. 2010. № 2. С. 6-17.
знаками в зависимости от того, приносит ли данный показатель положительный или отрицательный вклад в благополучие населения региона. Следует отметить, что действующие системы статистического учета стран постсоветского пространства не предоставляют данных по некоторым показателям, необходимым для оценки ИПП в соответствии с методиками, разработанными для стран Запада [16]. Это означает, что часть отсутствующих показателей необходимо заменить на некоторые замещающие переменные, а некоторые показатели вообще исключить из анализа. Несомненно, такие допущения могут снизить качество анализа, особенно в контексте межстрановых или межрегиональных сопоставлений. Тем не менее даже такой, упрощенный ИПП может дать полезные сведения о действительной динамике истинного прогресса российских регионов.
Для оценки истинного показателя прогресса Красноярского края предлагаются следующие способы вычисления его отдельных компонент (см. таблицу). По показателям, которые можно оценить, приводится источник данных и (или) формула расчета, зависящая от других показателей. Показатели, включение которых в расчет ИПП Красноярского края считается нецелесообразным, отмечены словом «Исключается». Если же показатель не может быть оценен исходя из имеющихся данных, но важен для оценки регионального благополучия, то его способ вычисления отмечен словами «Требует дальнейших исследований».
Показатели «Личное потребление» (или «Фактическое конечное потребление домохозяйств») и индекс распределения доходов (известный как Коэффициент Джини) доступны из официальной статистики Росстата. Предполагается, что индекс распределения доходов рассчитывается, если принять наименьший Коэффициент Джини за базу (100%). Показатель «Взвешенное личное потребление» вычисляется непосредственно в соответствии с приведенной в таблице формулой.
Вычисление показателей «Стоимость работы по дому и воспитанию детей» и «Стоимость высшего образования» существенно сложнее. Данные, необходимые для оценки среднего времени, проведенного за работой по дому и уходу (воспитанию) за детьми, не включаются в официальную статистику и не входят в составы опросников известных авторам социологических исследований. Поэтому оценка данного показателя требует дополнительных исследований. Система высшего образования в
способы оценки отдельных компонент истинного показателя прогресса красноярского края
показатель Знак способ оценки, источник данных
Личное потребление - Данные Росстата
Индекс распределения доходов - Коэффициент Джини (данные Росстата)
населения
Взвешенное личное потребление + PC --100%, ID где PC - личное потребление (Personal Consumption); ID - распределение доходов (Income Distribution)
Стоимость работы по дому и + Требует дальнейших исследований
воспитанию детей
Стоимость высшего образования + Исключается
Стоимость работы волонтеров + Исключается
Стоимость товаров длительного + CE(CR + r),
пользования где CE - сумма потребительских расходов (Consumer Expenditures) на приобретение товаров длительного пользования (автомобилей, телевизоров, компьютеров, стиральных машин); CR - средневзвешенная ставка потребительского кредитования (Credit Rate); r - норма амортизации
Услуги дорожно-транспортной сети + RB ■ 75%, где RB - затраты регионального бюджета на строительство и содержание дорог общего пользования (Regional Budget)
Ущерб от преступлений CB + CV ■ LV, где CB - затраты регионального бюджета на профилактику преступлений (Crime Budget); CV - количество жертв преступлений (Crime Victims); LV - оценка стоимости человеческой жизни (Life Value)
Потеря времени отдыха - Требует дальнейших исследований
Ущерб от неполной занятости населения - Требует дальнейших исследований
Стоимость товаров длительного - Исключается в связи с использованием показателя «Стоимость
пользования товаров длительного пользования»
Затраты на перемещение населения между домом и работой 2CT ■ EP■WD ■ w, где CT - среднее время на перемещение между домом и работой (Commute Time); EP - численность занятого населения (Employed People); WD - количество рабочих дней в течение года (Working Days); w - часовая ставка оплаты труда
Ущерб от производства бытовых - Требует дальнейших исследований
отходов
Ущерб от дорожно-транспортных - RAV ■ LV,
происшествий где RAV - численность жертв (убитых) дорожно-транспортных происшествий (Road Accident Victims)
Ущерб от загрязнения водных бассейнов WBD - затраты регионального бюджета на защиту водного бассейна (Water Body Defence (Protection))
Ущерб от загрязнения окружающей - Требует дальнейших исследований
среды
Ущерб от воздействия шума на здоровье - Требует дальнейших исследований
населения
Ущерб от потерь заболоченных - Требует дальнейших исследований
территорий
Ущерб от потери земель - Требует дальнейших исследований
сельскохозяйственного назначения
Окончание таблицы
показатель Знак способ оценки, источник данных
Ущерб от потери лесов - CLA ■ ESV,
где CLA - изменение площади земель лесного фонда (Change of Land Area);
ESV - оценка стоимости экосистемных услуг одного гектара леса (EcoSystem Values)
Истощение невозобновляемых - FER - совокупная стоимость всех топливно-энергетических
топливно-энергетических ресурсов ресурсов, добытых на территории (Fuel-Energy Resources)
Ущерб от выбросов диоксида углерода - ECO ■ VCO,
где ECO - объем выбросов диоксида углерода (Emissions of CO2);
VCO - стоимость выброса одной тонны диоксида углерода на
_рынке квот (Value of CO 2)_
Ущерб от истощения озонового слоя - Требует дальнейших исследований
Чистые капиталовложения - т ^^ ,
NGC ■ LFC ■ MCV,
где NGC - чистый прирост капитала (Net Capital Growth);
LFC - индекс изменения численности рабочей силы (Labour Force Change);
MCV - стоимость основных фондов в прошлом году (Main (Fixed) Capital Value)
Источник: авторская разработка.
Примечание: знаки «+» и «-» соответствуют знакам, с которыми соответствующие переменные входят в расчет итогового значения ИПП.
России подвержена влиянию советского прошлого, и в структуре набора абитуриентов и реальных потребностей рынка труда существуют диспропорции. Государственные университеты предоставляют большое количество бюджетных мест на фоне сокращающегося с каждым годом количества абитуриентов. Стоимость обучения в достаточно престижных университетах относительно невелика (в некоторых случаях стоимость семестра близка к средней заработной плате по региону). Эти причины обусловили широкую доступность высшего образования для всех слоев населения независимо от уровня достатка. В результате большинство выпускников вузов работают не по специальности, а студенты (и их родители) не ценят само по себе высшее образование и не относятся к нему как к одному из важнейших инвестиционных процессов в жизни. Таким образом, по мнению авторов, в настоящий момент оценка будущей стоимости (выгод) высшего образования для России и ее регионов не имеет смысла.
Также предлагается исключить из рассмотрения показатель «Стоимость работы волонтеров», поскольку данный вид социальной деятельности широко распространен в США и европейских странах, но мало встречается в России.
Показатель «Стоимость товаров длительного пользования» может быть оценен как сумма расходов на некоторые виды товаров (автомобили, телевизоры, компьютеры, стиральные машины). Выбор видов товаров длительного пользования обусловлен тем, что они действительно входят в перечень наиболее востребованных населением. Данные о совокупной стоимости проданных товаров из приведенного списка имеются в официальной статистике. Средневзвешенную кредитную ставку регулярно оценивает Банк России. Норму амортизации можно принять равной 20% с учетом того, что средний срок эксплуатации указанных товаров составляет пять лет.
Показатель «Стоимость услуг дорожно-транспортной сети» легко оценить, используя данные о ежегодных затратах региональных дорожных фондов. От этой суммы следует отнять 25%, поскольку, предположительно, примерно столько времени уходит на перемещение между работой и домом, а остальные 75% составляют «чистые» услуги дорожной сети населению.
Приведенные показатели оказывали положительное влияние на благополучие. Теперь рассмотрим особенности вычисления показателей, наносящих ущерб населению.
Общественная стоимость ущерба от преступлений из-за отсутствия данных может быть оценена лишь частично как сумма двух компонент (затрат регионального бюджета на профилактику преступлений и совокупных потерь человеческих жизней). Данные для первой компоненты есть в официальной региональной статистике, в то время как оценка второй требует дополнительных вычислений. Существует множество подходов к оценке стоимости человеческой жизни, но только некоторые из них могут применяться в России. В данном исследовании использован подход, изложенный А.Г. Аганбегяном [16]. Численность жертв преступлений доступна как статистический показатель, а стоимость самой человеческой жизни оценивается в 2 млн руб. (официально установленное страховое вознаграждение жертвам авиационных и дорожно-транспортных происшествий в России). В последние годы есть множество свидетельств о выплатах таких сумм в рамках резонансных авиакатастроф и других происшествий техногенного характера.
Показатели «Потеря времени отдыха», «Ущерб от неполной занятости населения» и «Ущерб от производства бытовых отходов» не могут быть оценены из-за отсутствия данных. Чтобы восполнить этот недостаток, необходимо провести социологические обследования домохозяйств.
Затраты на перемещение населения между домом и работой могут быть приблизительно оценены благодаря исследованию Росстата «Комплексное наблюдение условий жизни населения» (2011 г.). Опрошенные утверждали, что они тратят от 35 до 50 мин. на одну поездку между домом и работой, т.е. в среднем 42,5 мин. (85 мин. в рабочий день). Данное значение умножается на численность занятых в экономике региона, количество рабочих дней в календарном году и среднюю часовую ставку оплаты труда.
Показатель «Ущерб от дорожно-транспортных происшествий» может быть оценен только частично. Теоретически он включает в себя стоимость ущерба здоровью пострадавших и стоимость восстановительного ремонта автомобилей и дорожной инфраструктуры, однако имеются данные лишь о количестве погибших в ДТП. В качестве оценки стоимости человеческой жизни можно использовать то же значение, что приводилось ранее при обсуждении оценки стоимости жизней погибших от рук преступников.
В качестве замещающей переменной для оценки
показателя «Ущерб от загрязнения водных бассейнов» предлагается использовать данные о затратах регионального бюджета на предотвращение загрязнения водных ресурсов. Разумеется, такой показатель отражает лишь прямые затраты на сокращение последствий и предотвращение загрязнения водных бассейнов. Более достоверные и полные оценки можно получить, используя подход Е.В. Рюминой [17], при наличии данных о структуре химических элементов, которыми были загрязнены водные объекты региона. Интересные результаты влияния загрязнения воды и атмосферного воздуха на здоровье населения приводятся в работах [18, 19].
Оценка показателя «Ущерб от воздействия шума на здоровье населения» представляется затруднительной, поскольку исследований подобного рода в России не проводилось. По этой же причине трудно оценить ущерб от потерь земель сельскохозяйственного назначения и заболоченных территорий, а также от истощения озонового слоя.
Показатель «Ущерб от потери лесов» может быть количественно измерен умножением изменения площади земель лесного фонда на оценку стоимости экосистемных услуг 1 га леса. Такая оценка приводится в работе [20] и может быть использована после соответствующего наращения стоимости на темы инфляции 1 долл.
Стоимость истощения невозобновляемых топливно-энергетических ресурсов можно получить прямым суммированием объема отгруженных товаров соответствующих категорий, доступных в системе государственной статистики.
Стоимость ущерба от выброса диоксида углерода может быть оценена с использованием подхода, изложенного в работе Е.В. Зандер, А.И. Пыжева и Ю.И. Старцевой3.
Методика оценки показателя «Чистые капиталовложения» представлена в работе [21].
Таким образом, авторы настоящего исследования получили методику оценки истинного показателя прогресса для Красноярского края с учетом специфики доступных наборов данных. Следует отметить, что авторы не накладывали на показатели ограничения, связанные с конкретной территорией, поэтому данный подход универсален и может быть
3 ЗандерЕ.В., Пыжев А.И., СтарцеваЮ.И. Оценка устойчивости развития эколого-экономической системы региона при помощи индикатора «Истинных сбережений» (на примере Красноярского края) // Экономика природопользования. 2010. № 2. С. 6-17.
применен не только для оценки ИПП в Красноярском крае, но и в других российских регионах.
Предложенная методика была апробирована на наборе данных о социальном, экономическом и экологическом развитии Красноярского края в 2005-2012 гг. Основная часть показателей получена непосредственно из открытых данных Росстата. Расходы регионального бюджета отражены в бюджете Красноярского края.
Все стоимостные величины в расчете были дисконтированы к уровню 2011 г. В связи с отсутствием данных по некоторым компонентам в 2012 г. ИПП был исключен из итоговых результатов.
Результаты оценки ИПП Красноярского края в 20052011 гг. представлены на рисунке. Для наглядности динамика ИПП совмещена с динамикой ВРП. ВРП Красноярского края в 2005 г. составлял 782 млрд руб. и достиг 1 187,7 млрд руб. в 2011 г. Оценка ИПП для соответствующего периода существенно ниже: он увеличился с 222,1 млрд руб. в 2005 г. до 378,6 млрд руб. в 2011 г. Это означает, что ИПП оказался на 30-35% ниже, чем ВРП, что сопоставимо с теми результатами, которые получены в предыдущих исследованиях. Такой разрыв в уровнях показателей обусловлен существенной экологической нагрузкой,
которую испытывает Красноярский край в результате интенсивного промышленного освоения его территории. Социальные факторы вносят существенно меньший совокупный вклад в оценку благополучия населения территории.
Следует отметить, что полученная оценка ИПП может оказаться завышенной, поскольку часть исходных данных для расчета фактически отсутствовала. Некоторые оценки приблизительны и требуют уточнения. Большая часть недостающих показателей относится к «отрицательным» компонентам ИПП, т.е. их корректный учет приведет к снижению показателя. В настоящий момент для более полноценной оценки ИПП требуются данные по 9 компонентам из 26. По мнению авторов, большая часть из них (например, объемы и структура загрязнений воды и окружающей среды) может быть включена в номенклатуру системы показателей государственной статистики с минимальными издержками, поскольку исходные данные для их расчета накапливаются Росстатом с помощью отчетности предприятий, ответственных за выбросы соответствующих веществ. Наблюдение данных показателей позволит получить более комплексное представление о развитии экологической обстановки. Социальная группа недостающих показателей может быть оценена только с помощью социологических
Сравнительная динамика ВРП и ИПП Красноярского края в 2005-2011 гг., млрд руб. 1400
1200 1000 800 600 400 200
2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011
—А—ВРП —А—ИПП
Источник: авторская разработка.
0
опросов, что также не представляет существенных трудностей для Росстата.
Уточнение оценок таких показателей, как ИПП, необходимо не столько с теоретической, сколько с прикладной точки зрения, поскольку корректное
и всеобъемлющее представление об истинном изменении благополучия населения может стать исключительно важным инструментом для лиц, принимающих решения о ключевых параметрах развития регионов.
список литературы
1. Costanza R., Erickson J., Fligger K., Adams A., Adams C., Altschuler B., Balter S., Fisher B., Hike J., Kelly J., Kerr T., McCauley M., Montone K., Rauch M., Schmiedeskamp K., Saxton D., Sparacino L., Tusinski W., Williams L. Estimates of the genuine progress indicator (GPI) for Vermont, Chittenden County and Burlington, from 1950 to 2000 // Ecological Economics. 2004. Vol. 51. № 1-2. P. 139-155.
2. Costanza R., Kubiszewski I., Giovannini E., Lovins H., McGlade J., Pickett K.E., Vala K.R., Roberts D., De Vogli R., Wilkinson R. Development: time to leave GDP behind // Nature. 2014. № 505. P. 283-285. doi: 10.1038/505283a
3. Бобылев С.Н., Соловьева С.В., СиткинаК.С. Индикаторы устойчивого развития Уральского региона // Экономика региона. 2013. № 2. С. 10-17.
4. Глазырина И.П., Забелина И.А., Клевакина Е.А. Уровень экономического развития и распределение экологической нагрузки между регионами РФ // Журнал Новой экономической ассоциации. 2010. № 7. С. 70-88.
5. Забелина И.А., Клевакина Е.А. Оценка экологических затрат в произведенном валовом региональном продукте // Регион: экономика и социология. 2011. № 2. С. 223-232.
6. Забелина И.А., Клевакина Е.А. Оценка и сравнительный анализ показателей качества экономического роста в разрезе экологических тем // Вестник Забайкальского государственного университета. 2014. № 8. С. 103-115.
7. Клевакина Е.А., Забелина И.А. Межрегиональное неравенство в России: экологический аспект // Регион: экономика и социология. 2012. № 3. С. 203-213.
8. Гуриев С., Плеханов А., Сонин К. Экономический механизм сырьевой модели развития // Вопросы экономики. 2010. № 3. С. 4-23.
9. Druckman A., Bradley P., Papathanasopoulou E., Jackson T. Measuring progress towards carbon reduction in the UK // Ecological Economics. 2008. Vol. 66. № 4. P. 594-604.
10. Lawn Ph., Clarke M. Comparing Victoria's genuine progress indicator with that of the Rest-of-Australia // Journal of Economic and Social Policy. 2006. Vol. 10. № 2. P. 1-23.
11. Posner S.M., Costanza R. A summary of ISEW and GPI studies at multiple scales and new estimates for Baltimore City, Baltimore county, and the state of Maryland // Ecological Economics. 2011. Vol. 70. № 11. P. 1972-1980. doi:10.1016/j.ecolecon.2011.05.004
12. Kubiszewski I., Costanza R., Franco C., Lawn P., Talberth J., Jackson T., & Aylmer C. Beyond GDP: measuring and achieving global genuine progress // Ecological Economics. 2013. № 93. P. 57-68.
13. Hamilton C. The genuine progress indicator methodological developments and results from Australia // Ecological Economics. 1999. Vol. 30. № 1. P. 13-28. doi: 10.1016 / S0921-8009 (98) 00099-8
14. Bagstad K.J., Shammin M.R. Can the genuine progress indicator better inform sustainable regional progress? A case study for Northeast Ohio // Ecological Indicators. 2012. № 18. P. 330-341. DOI: 10.1016/ j.ecolind.2011.11.026
15. Danilishin B.M., Veklich O.A. Genuine progress indicator as an adequate macroeconomic indicator of public welfare // Studies on Russian Economic Development. 2010. Vol. 21. № 6. P. 644-650. doi: 10.1134/ S1075700710060080
16. Аганбегян А.Г. Сколько стоит жизнь человека? // Экономическая политика. 2014. № 1. С. 54-66.
17. Рюмина Е.В. Экономический анализ ущерба от экологических нарушений: монография. М.: Наука, 2009. 331 с.
18. Гильмундинов В.М., Казанцева Л.К., Тагаева Т. О. Проблемы охраны водных и атмосферных ресурсов России: монография. Новосибирск, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН, 2011. 166 с.
19. Gilmundinov V.M., Kazantseva L.K., Tagaeva T.O. Pollution and its influence on health of population in Russia // Regional Research of Russia. 2014. Vol. 4. № 1. P. 1-9.
20. Costanza R., d'Arge R., de Groot R., Farber S., Grasso M., Hannon B. et al. The value of the world's ecosystem services and natural capital // Nature. 1997. № 387. P. 253-260.
21. Talberth J., Bohara A. Economic openness and green GDP // Ecological Economics. 2006. Vol. 58. № 4. P. 743-758.
ISSN 2311-8733 (Online) ISSN 2073-1477 (Print)
Sustainable Development of Regions
EVALUATION OF REGIONAL ECOLOGICAL AND SOCIO-ECONOMIC WELL-BEING OF THE KRASNOYARSK KRAI: A NEW APPROACH
Anton I. PYZHEV*, Yuliya I. PYZHEVAb
a Siberian Federal University, Krasnoyarsk, Russian Federation [email protected]
b Siberian Federal University, Krasnoyarsk, Russian Federation [email protected]
* Corresponding author
Article history:
Received 9 February 2015 Accepted 25 February 2015
Keywords: regional, economics, ecological, social, economic, well-being, Genuine Progress Indicator, Gross Regional Product, public welfare
Abstract
Importance The article deals with the problems of complex measurement of the well-being of inhabitants of countries and their regions. The paper considers the indicators relating to growth of national income, as well as the social and environmental conditions of human life. Objectives The aim of this paper is to develop an integrated assessment tool for socio-ecological and economic well-being of the people of the Krasnoyarsk Krai.
Methods We used a methodology applied in the calculation of the true measure of progress to assess 17 out of 26 indicators, in accordance with the specifics of the Russian statistics data sets. Results We have identified a gap in the dynamics of the GRP and the true measure of progress of the Krasnoyarsk Krai, which is 30-35%. We prove that the population of the region is substantially damaged by environmental violations, and this cannot be offset by economic growth. The social factors have less impact on the level of a true measure of progress. We note that the estimation of the true measure of progress may be overstated because of the lack of basic data for calculation. Conclusions and Relevance We point out that the results of this research are intermediate, so that the justification of the method needs to be continued. We provide certain proposals for improving the system of State statistics for more reliable baseline data and evaluating the true measure of progress as an important and promising instrument for economic, social and environmental policies at the regional level.
© Publishing house FINANCE and CREDIT, 2015
Acknowledgments
We express our deep gratitude to Professor E.V. ZANDER, Doctor of Economics, for the excellent labor conditions
and attention to research. The article was supported by the Russian Foundation for Humanities and the Krasnoyarsk
Krai Foundation for Support of Scientific and Technical Activity (project No. 14-12-24003).
References
1. Costanza R., Erickson J., Fligger K., Adams A., Adams C., Altschuler B., Balter S., Fisher B., Hike J., Kelly J., Kerr T., McCauley M., Montone K., Rauch M., Schmiedeskamp K., Saxton D., Sparacino L., Tusinski W., Williams L. Estimates of the Genuine Progress Indicator (GPI) for Vermont, Chittenden County and Burlington, from 1950 to 2000. Ecological Economics, 2004, vol. 51, no. 1-2, pp. 139-155.
2. Costanza R., Kubiszewski I., Giovannini E., Lovins H., McGlade J., Pickett K.E., Vala K.R., Roberts D., De Vogli R., Wilkinson R. Development: time to leave GDP behind. Nature, 2014, no. 505, pp. 283-285. doi: 10.1038/505283a
3. Bobylev S.N., Solov'eva S.V., Sitkina K.S. Indikatory ustoichivogo razvitiya Ural'skogo regiona [Sustainable development indicators of the Ural region]. Ekonomika regiona = The Region's Economy, 2013, no. 2, pp. 10-17.
4. Glazyrina I.P., Zabelina I.A., Klevakina E.A. Uroven' ekonomicheskogo razvitiya i raspredelenie ekologicheskoi nagruzki mezhdu regionami RF [Economic development and the environmental impact
disparities among Russia's regions]. Zhurnal Novoi ekonomicheskoi assotsiatsii = The Journal of the New Economic Association, 2010, no. 7, pp. 70-88.
5. Zabelina I.A., Klevakina E.A. Otsenka ekologicheskikh zatrat v proizvedennom valovom regional'nom produkte [Assessing the share of environmental costs in GRP]. Region: ekonomika i sotsiologiya = Region: Economics and Sociology, 2011, no. 2, pp. 223-232.
6. Zabelina I.A., Klevakina E.A. Otsenka i sravnitel'nyi analiz pokazatelei kachestva ekonomicheskogo rosta v razreze ekologicheskikh tem [Quality of growth indicators in the context of environmental themes: estimation and comparative analysis]. Vestnik Zabaikal'skogo gosudarstvennogo universiteta = Bulletin of Transbaikal State University, 2014, no. 8, pp. 103-115.
7. Klevakina E.A., Zabelina I.A. Mezhregional'noe neravenstvo v Rossii: ekologicheskii aspekt [Regional disparities in Russia: an ecological aspect]. Region: ekonomika i sotsiologiya = Region: Economics and Sociology, 2012, no. 3, pp. 203-213.
8. Guriev S., Plekhanov A., Sonin K. Ekonomicheskii mekhanizm syr'evoi modeli razvitiya [Economics of development based on commodity revenues]. Voprosy Economiki, 2010, no. 3, pp. 4-23.
9. Druckman A., Bradley P., Papathanasopoulou E., Jackson T. Measuring progress towards carbon reduction in the UK. Ecological Economics, 2008, vol. 66, no. 4, pp. 594-604.
10. Lawn Ph., Clarke M. Comparing Victoria's genuine progress indicator with that of the Rest-of-Australia.
Journal of Economic and Social Policy, 2006, vol. 10, no. 2, pp. 1-23.
11. Posner S.M., Costanza R. A summary of ISEW and GPI studies at multiple scales and new estimates for Baltimore City, Baltimore County, and the State of Maryland. Ecological Economics, 2011, vol. 70, no. 11, pp. 1972-1980. doi:10.1016/j.ecolecon.2011.05.004
12. Kubiszewski I., Costanza R., Franco C., Lawn P., Talberth J., Jackson T., & Aylmer C. Beyond GDP: measuring and achieving global genuine progress. Ecological Economics, 2013, no. 93, pp. 57-68.
13. Hamilton C. The genuine progress indicator methodological developments and results from Australia. Ecological Economics, 1999, vol. 30, no. 1, pp. 13-28. doi: 10.1016 / S0921-8009 (98) 00099-8
14. Bagstad K.J., Shammin M.R. Can the genuine progress indicator better inform sustainable regional progress? A case study for Northeast Ohio. Ecological Indicators, 2012, no. 18, pp. 330-341. doi: 10.1016/ j.ecolind.2011.11.026
15. Danilishin B.M., Veklich O.A. Genuine progress indicator as an adequate macroeconomic indicator of public welfare. Studies on Russian Economic Development, 2010, vol. 21, no. 6, pp. 644-650.
16. Aganbegyan A.G. Skol'ko stoit zhizn' cheloveka? [What is the value of a human life?]. Ekonomicheskaya politika = Economic Policy, 2014, no. 1, pp. 54-66.
17. Ryumina E.V. Ekonomicheskii analiz ushcherba ot ekologicheskikh narushenii: monografiya [An economic analysis of the damage from ecological violations: a monograph]. Moscow, Nauka Publ., 2009, 331 p.
18. Gil'mundinov V.M., Kazantseva L.K., Tagaeva T.O. Problemy okhrany vodnykh i atmosfernykh resursov Rossii: monografiya [Problems of protection of water and atmospheric resources of Russia: a monograph]. Novosibirsk, Institute of Economy and Organization of Industrial Production of Siberian Branch of Russian Academy of Sciences Publ., 2011, 166 p.
19. Gilmundinov V.M., Kazantseva L.K., Tagaeva T.O. Pollution and its influence on health of population in Russia. Regional Research of Russia, 2014, vol. 4, no. 1, pp. 1-9.
20. Costanza R., d'Arge R., de Groot R., Farber S., Grasso M., Hannon B. et al. The value of the world's ecosystem services and natural capital. Nature, 1997, no. 387, pp. 253-260.
21. Talberth J., Bohara A. Economic openness and green GDP. Ecological Economics, 2006, vol. 58, no. 4, pp.743-758.
