CC BY
31
Оценка обеспеченности витамином D детей Москвы и Московской области
Е.И. Кондратьева1, Е.В. Лошкова2, И.Н. Захарова3, Ю.Ф. Шубина1, Е.К. Жекайте1, В.С. Никонова1
1ФГБНУ «Медико-генетический научный центр им. академика Н.П. Бочкова» Минобрнауки России, Москва, Россия; 2ФГБОУ ВО «Сибирский государственный медицинский университет» Минздрава России, Томск, Россия; 3ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия непрерывного профессионального образования» Минздрава России, Москва, Россия
Assessment of vitamin D supply in children of Moscow and the Moscow Region
E.I. Kondratyeva1, E.V. Loshkova2, I.N. Zakharova3, Yu.F. Shubina1, E.K. Zhekaite1, V.S. Nikonova1
1Bochkov Medical Genetics Research Centre, Moscow, Russia; 2Siberian State Medical University, Tomsk, Russia;
3Russian Medical Academy of Continuing Professional Education, Moscow, Russia
Представлены результаты оценки содержания витамина D у детей и подростков до 18 лет (я=1501) Москвы и Московской области, средний возраст составил 13,45±11,76 года (Ме 15,00 года). Оптимальный уровень 25(OH)D3 выявлен у каждого пятого (18,7%) ребенка. Недостаточность витамина D наблюдается у каждого третьего обследуемого детской популяции (455 детей, 30,3%). Умеренный дефицит кальцидиола регистрируется почти у каждого второго (673 ребенка, 43,8%). Тяжелый дефицит 25(OH)D3 имели 7,2% детей. Низкий уровень 25(OH)D3 регистрируется в течение всех сезонов года.
Ключевые слова: дети, взрослые, витамин D, 25(OH)D3, дефицит.
Для цитирования: Кондратьева Е.И., Лошкова Е.В., Захарова И.Н., Шубина Ю.Ф., Жекайте Е.К., Никонова В.С. Оценка обеспеченности витамином D детей Москвы и Московской области. Рос вестн перинатол и педиатр 2021; 66:(1): 78-84. DOI: 10.21508/10274065-2021-66-2-78-84
The article presents the results of assessing the content of vitamin D in children and adolescents under 18 years old (n=1501) in Moscow and the Moscow region, the average age was 13.45±11.76 years (Me 15.00 years). The optimal level of 25(OH)D3 was found in every fifth (18.7%) child. Deficiency of vitamin D is observed in every third examined child (455 children, 30.3%). A moderate deficiency of calcidiol is recorded in almost every second child (673 children, 43.8%). 7.2% of children had a severe deficiency of 25(OH)D3. Low level of 25(OH)D3 is recorded throughout all seasons of the year.
Key words: children, adults, vitamin D, 25(OH)D3, deficiency.
For citation: Kondratyeva E.I., Loshkova E.V., Zakharova I.N., Shubina Yu.F., Zhekaite E.K., Nikonova V.S. Assessment of vitamin D supply in children of Moscow and the Moscow Region. Ros Vestn Perinatol i Pediatr 2021; 66:(1): 78-84 (in Russ). DOI: 10.21508/10274065-2021-66-2-78-84
Витамин D играет ключевую роль в регуляции кальциево-фосфорного обмена, особенно в детском возрасте, когда формируется пищевое поведение, иммунитет и происходит накопление костной массы [1—5]. В последние годы продемонстрировано, что витамин D прямо или косвенно регулирует до 1250 генов, оказывая внескелетные эффекты [4]. Исследования свидетельствуют о возможной роли витамина D в патогенезе ряда патологических состояний, включая инфекционные, аллергические и аутоиммунные заболевания [1—5]. Таким образом, дефицит витамина D может влиять не только
на состояние скелетно-мышечной системы, но также и на потенциально широкий спектр острых и хронических состояний.
В настоящее время распространенность дефицита витамина D высока у детей и подростков во всем мире, в том числе в России, о чем свидетельствуют отдельные исследования. Исследование «РОDНИЧОК», результаты которого были опубликованы еще в 2015 г., впервые показало низкую обеспеченность витамином D детей 7 российских регионов [6]. Однако и после принятия национальной программы, посвященной коррекции недостаточ-
© Коллектив авторов, 2021
Адрес для корреспонденции: Кондратьева Елена Ивановна — д.м.н., проф., рук. научно-клинического отдела муковисцидоза Медико-генетического научного центра им. академика Н.П. Бочкова, ORCID: 0000-0002-7913-310X e-mail: elenafpk@mail.ru
Никонова Виктория Сергеевна — к.м.н., ст. науч. сотр. научно-клинического отдела муковисцидоза Медико-генетического научного центра им. академика Н.П. Бочкова
Жекайте Елена Кястутисовна — науч. сотр. научно-клинического отдела муковисцидоза Медико-генетического научного центра им. академика Н.П. Бочкова, ORCID: 0000-0001-5013-3360
Шубина Юлия Федоровна — к.м.н., зав. Централизованной клинико-
диагностической лаборатории Диагностического центра Медико-генетического научного центра им. академика Н.П. Бочкова, ORCID: 0000-0002-7898-0411 115478 Москва, ул. Москворечье, д. 1
Лошкова Елена Владимировна — к.м.н., доц. кафедры госпитальной педиатрии Сибирского государственного медицинского университета, ORCID: 0000-0002-3043-8674 634050 Томск, Московский тракт, д. 2
Захарова Ирина Николаевна — д.м.н., проф., зав. кафедрой педиатрии с курсом поликлинической педиатрии им. академика Г.Н. Сперанского Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования, ORCID: 0000-0003-4200-4598 125993 Москва, ул. Баррикадная, д. 2/1, стр. 1
ности витамина D, необходимо накопление сведений о масштабе распространенности его дефицита среди детей и подростков в Российской Федерации с целью популяризации профилактических мер как среди здоровых детей, так и детей, страдающих хроническими заболеваниями [7—15].
Цель исследования: оптимизировать профилактику и раннюю диагностику метаболических нарушений, обусловленных дефицитом витамина D, путем исследования уровня 25(OH)D3 у детей Москвы и Московской области в разные возрастные периоды и сезоны года.
Характеристика детей и методы исследования
В исследование включены дети и подростки (n=1501) в возрасте до 18 лет. Средний возраст детей составил 13,45±3,76 года (Ме 15,00 года). Обследованы 761 (50,4%) мальчиков и 740 (49,3%) девочек. Исследование проведено в 2017 г. в 4 сезона года. Распределение детей по возрасту и полу представлено в табл. 1.
Для оценки уровня 25(OH)D3 учитывали сезон года, активность инсоляции и количество солнечных дней (табл. 2). В зимнее время года обследованы 335 (22,3%) детей, в весенний сезон — 484 (32,2%) ребенка, в летнее время - 274 (18,3%), осенью - 408 (27,2%).
Концентрацию 25(OH)D3 в плазме крови определяли методом иммуноферментного анализа с использованием наборов фирмы Immunodiagnostic Systems Ltd. (IDS) к автоматическому многоканальному фотометру EL*808 для микропланшетов (BioTek Instru-
ments, США). За нормальное содержание принимали концентрацию 25(ОН^3 >30 нг/мл, недостаточность витамина D констатировали при концентрации 20—29 нг/мл, дефицит — при 10—19 нг/мл, выраженный дефицит — при <10 нг/мл [9, 11].
Данные о продолжительности солнечного сияния (количества солнечных часов в месяце) за период наблюдения получены из архива метеорологической службы (http://meteoweb.ru/2017/pss2017.php).
Статистическую обработку полученных данных проводили с помощью пакета прикладных программ Statistica 13. В качестве мер для описания исходной выборки использовали критерии среднего арифметического (М) и стандартного отклонения (SD), в то время как интерпретацию полученных результатов (не имеющих нормального распределения) выполняли с использованием медианы (Ме), а также нижнего и верхнего квартилей: Q1(25%) и Q3(75%). В целях сопоставления полученных выборок по количественному признаку использовался и-критерий Манна—Уитни. Различия считали статистически значимыми при ^<0,05.
Результаты
В общей группе детей (табл. 3) уровень 25(ОН^3 составил 24,45 нг/мл (Ме 21,67 [14,76; 46,55] нг/мл). У детей младшего возраста содержание 25(ОН^3 было самым высоким и составило 40,55 нг/мл (Ме 31,75 [23,40; 46,55] нг/мл), после 4 лет концентрация достоверно (р 3 4<0,001) снижалась. Подростки имели самую низкую концентрацию витамина (см. табл. 3).
Таблица 1. Распределение обследованных детей по полу и возрасту Table 1. Distribution of the surveyed children by sex and age
Возраст, годы Всего, n (%) Мальчики, n (*%) Девочки, n (*%)
<3 256 (17,1*) 133 (52,0) 123 (48,0)
4—7 263 (17,5*) 139 (52,9) 124 (47,1)
8—10 219 (14,6*) 113 (51,6) 106 (48,4)
11—18 763 (50,8*) 376 (49,3) 387 (50,7)
Всего дети и подростки 1501 761 (50,4) 740 (49,3)
Примечание. * — число детей данной возрастной группы в общей выборке; *% — число детей данного пола внутри каждой возрастной группы. Note. * — in brackets is the percentage when dividing groups by gender, *% — percentage by sex within age categories.
Таблица 2. Распределение детей по возрасту и времени года при обследовании Table 2. Distribution of children by age and season during examination
Параметр Возраст, годы
<3 4-7 8-10 11-18
Всего, n 256 263 219 763
Зима, n (%) 64 (25,0) 58 (22,1) 45 (20,0) 168 (22,0)
Весна, n (%) 74 (30,0) 84 (31,9) 57 (26,0) 269 (35,0)
Лето, n (%) 54 (20,0) 49 (18,6) 49 (22,0) 122 (16,0)
Осень, n (%) 64 (25,0) 72 (27,4) 68 (32,0) 204 (27,0)
Проведенное исследование продемонстрировало, что из 1501 обследованного ребенка тяжелый дефицит витамина D зарегистрирован у 108 (7,2%) детей (табл. 4). Дефицит 25(ОН^3 обнаружен у 673 детей (43,8%), т.е. фактически у каждого второго ребенка (см. табл. 4). Недостаточное содержание 25(ОН^3 выявлено у каждого третьего обследованного ребенка — 455 (30,3%). Оптимальное содержание 25(ОН^3 зарегистрировано у 265 (18,7%) человек детского возраста, т.е. лишь каждый шестой ребенок имеет нормальный уровень 25(ОН^3 (см. табл. 4). В итоге у 81,3% обследованных детей Москвы и Московской области обнаружен низкий уровень 25(ОН^3.
Низкий уровень 25(ОН^3 был выявлен у 45,0% детей младше 3 лет. В возрасте 4—7 лет низкие показатели обеспеченности 25(ОН^3 зарегистрированы в 83,3% случаев. Среди детей 8—10 лет 89,0% имели разую степень недостаточности 25(ОН^3. В возрасте 11—18 лет 93,0% подростков имели низкое содержание 25(ОН^3.
Оценка уровня 25(ОН^3 в зависимости от количества солнечных часов показала, что в общей группе детей в зимнее время года при крайне низкой продолжительности инсоляции наблюдались минимальные уровни 25(ОН^3 в крови, соответствующие уме-
ренному дефициту. В весеннее время регистрируется рост продолжительности инсоляции, однако показатели 25(ОН^3 свидетельствовали о его недостаточности (табл. 5).
В летнее время у детей были выявлены самые высокие уровни 25(ОН^3, но, несмотря на максимальное количество часов инсоляции, медиана все еще соответствовала его недостаточности (см. рисунок). Осенью снижается продолжительность инсоляции и вместе с ней уровень 25(ОН^3, не достигнув оптимальных показателей в летнем сезоне, вновь начинает опускаться (см. табл. 5).
В течение всех сезонов года дети младшего возраста имели наиболее высокие уровни 25(ОН^3 (р=0,000), при этом самые высокие показатели были отмечены весной (Ме 42,28 нг/мл) и осенью (Ме 44,99 нг/мл). В группе детей 4-7-летнего возраста минимальное содержание 25(ОН^3 в крови зарегистрировано зимой (Ме 17,34 нг/мл), максимальное — в летнее время года (Ме 27,04 нг/мл). В возрасте 8—11 лет наблюдалась аналогичная ситуация, зимой показатель был самым низким (17,41 нг/мл), а летом повысился до 23,69 нг/мл. Среди подростков самый низкий уровень 25(ОН^3 (Ме 15,32 нг/мл) был обнаружен весной, самый высокий — летом и осенью (Ме 21,7 нг/мл; см. рисунок).
Таблица 3. Концентрация 25(OH)D3 в плазме крови у детей в зависимости от возраста Table 3. Concentration of 25(OH)D3 in children depending on age
Возрастные группы, годы n M±m Ме [Q1; Q3] р
<3 (1) 256 40,55±1,94 31,75 [23,40; 46,55] р1 2=0,000 р1 3=0,000 р1-4=0,000
4-7 (2) 263 21,74±0,63 20,30 [14,90; 26,70] р2 3=0,365 Р2-4=0,298
8-10 (3) 219 20,91±0,49 19,80 [16,00; 24,65] р3-4=0,214
11-18 (4) 763 18,30±0,28 16,90 [12,35; 22,20] -
Всего 1501 24,45±1,15 21,67 [14,76; 46,55]
Таблица 4. Распределение детей в зависимости от уровня 25(OH)D3 Table 4. Distribution of children depending on the level of 25(OH)D3
Возрастная группа, Уровень 25(OH)D3, нг/мл Всего в возрастной
годы <10,00 10,01-20,00 20,01-30,00 >30,00 группе
<3 (1) 4 (3,7) 41 (6,1) 69 (15,2) 142 (54,0) 256 (17,1)
4-7 (2) 22 (20,3) р1-2=0,000 105 (15,6) р1-2=0,000 92 (20,2) р1-2=0,364 44 (17,2) р1-2=0,000 263 (17,5)
8-10 (3) 7 (6,5) р1-3=0,786 106 (15,8) р1-3=0,854 83 (18,2) р1-3=0,415 23 (7,9) р1-3=0,000 219 (14,6)
11-18 (4) 75 (69,5) р^=0,000 421 (62,5) р,-4=0,000 211 (46,4) р1-4=0,838 56 (20,9) р^=0,000 763 (50,8)
Общая группа 108 (7,2) 673 (43,8) 455 (30,3) 265 (18,7) 1501
Примечание. В скобках указан процент детей с данным показателем внутри исследуемой группы. Note. The % within the group by the degree of calcidiol deficiency is indicated in brackets.
Обсуждение
В течение последних лет во всем мире активно происходит создание клинических рекомендаций и других документов, которые детализируют статус 25(ОН^3, рекомендуют новые подходы к профилактике и лечению его дефицита у людей различного возраста с учетом имеющихся заболеваний [1, 4, 9, 11]. Важным событием для медицинского сообщества в нашей стране явилось принятие Национальной программы «Недостаточность витамина D у детей и подростков Российской Федерации», которая подчеркивает высокую распространенность нарушений обмена витамина D на всей территории Российской Федерации вне зависимости от продолжительности инсоляции [9]. Кроме того, программа актуализирует профилактические и лечебные подходы к коррекции дефицита витамина D и рекомендует проводить профилактику непрерывно на протяжении всего периода детства до 18 лет [9]. Имея такой документ на террито-
рии страны, мы ожидаем через несколько лет увидеть повышение обеспеченности витамином D в результате улучшения охвата детского населения профилактическими и лечебными мероприятиями [7, 8]. Для этого необходимо продолжать исследования по накоплению данных о статусе 25(ОН^3 у детей и подростков в различных регионах нашей страны с целью своевременной профилактики дефицита витамина D и его восполнения при необходимости [7—9]. Оптимальной концентрацией 25(ОН^3 в сыворотке крови как лучшего показателя запасов витамина D в организме, признается 30—100 нг/мл (75—250 нмоль/л). При профилактике и лечении рекомендуется придерживаться целевого уровня в диапазоне 30—60 нг/мл (75-150 нмоль/л) [9, 11].
Проведенное нами изучение обеспеченности витамином D детей и подростков московского региона показало, что снижение уровня в крови метаболита витамина D 25(ОН^3 различной степени выраженности наблюдается у 81,3% (1236) детей,
Таблица 5. Уровень 25(OH)D3 в плазме крови у детей в зависимости от сезона года и длительности инсоляции Table 5. Level 25(OH)D3 depending on the season of the year and the duration of insolation
Группа Количество солнечных часов Уровень 25(OH)D3 M±m Уровень 25(OH)D3 Ме [25%; 75%] р
Зима (1) 90,7 18,11±0,56 19,35 [11,9; 35,24] р1 2=0,649
Весна (2) 569,8 20,55±0,29 21,83 [14,2; 38,19] р1 з=0,000 р1 „=0,000 р2 3=0,038 р2 4=0,044 р3-4=0,611
Лето (3) 775,6 23,17±0,85 27,56 [19,1; 34,8]
Осень (4) 224,7 22,21±0,43 25,51 [19,94; 46,6]
■ Зима »Весна Лето 'Осень Всего
S3 i-7 е-10 11-18 ВСЕ ДЕТИ
ВОЗРАСТДЕТЕЙ. ПОДЫ
Рисунок. Уровень 25(OH)D3 (нг/мл, Ме) в зависимости от возраста и времени года.
* — ,р<0,01 при сравнении всех возрастных групп с группой детей младше 3 лет. Figer. Level 25(OH)D3 (ng/ml, Me) depending on age and season.
* — ,p<0.01 when comparing all age groups with the group of children under 3 years old.
включенных в исследование (см. табл. 3). Результаты свидетельствуют о низком охвате детского населения профилактическим приемом витамина D. Ранее проведенные исследования показывают, что более 85% родителей не знают о необходимости и пользе приема витамина D при тяжелых заболеваниях у ребенка [14].
Отдельно рассматривая возрастные группы, нужно отметить, что среди детей младшего возраста снижение содержания 25(ОН^3 наблюдалось реже, чем в других возрастных группах, а 55% детей имели нормальные показатели (см. табл. 3). Это связано прежде всего с активной индивидуальной профилактикой дефицита витамина D, большинство родителей дают витамин D своим детям на протяжении первого года жизни, а затем профилактика в большинстве случаев прекращается.
Аналогичная ситуация описана ведущими педиатрами страны, которые считают, что менее проблемной является категория детей младшего возраста, которые получают профилактическую дозу витамина D в течение первого года жизни [7, 8]. В старших возрастных группах наблюдается значительное снижение доли детей, удовлетворительно обеспеченных витамином D, что объясняется массовым прекращением применения профилактических доз препаратов холекальциферола [7, 8]. Формируется дефицит витамина D, который прогрессирует по мере взросления ребенка. Однако нужно отметить, что на грудном вскармливании без саплимента-ции витамином D в первые 4 мес жизни нарушение обеспеченности витамином D обнаруживается уже у 67% детей [16]. Важно, что в младшей возрастной группе низкая обеспеченность 25(ОН^3 приходится на один из периодов жизни, характеризующийся максимальной активностью процессов роста, совершенствования иммунной системы, накопления костной массы и др.
Во всем мире существует проблема низкой информированности родителей о роли витамина D в организме, источниках его поступления, последствиях дефицита и организации профилактического приема препаратов витамина D. При этом лишь каждый 4-й ребенок в возрасте до 2 лет получает профилактическую дозу холекальциферола [17]. Большинство взрослых также не осведомлены и не принимают витамин D [18-21].
По нашим данным, в группе детей 4-7-летнего возраста тяжелый дефицит 25(ОН^3 регистрируется у 8,3% детей, а низкий уровень 25(ОН^3 становится широко распространенным (83,3%). Следует отметить, что указанный возраст - это период первого физиологического вытяжения, который знаменуется не только быстрыми темпами роста, сменой молочных зубов, но и расширением спектра и частоты ^Е-зависимой сенсибилизации, манифестацией аутоиммунных эндокринопатий, диффузных заболеваний соединительной ткани. Для этих групп патологий
показана связь с метаболизмом витамина D и увеличением риска манифестации многих заболеваний при низкой его обеспеченности [1-4, 14].
В отношении подростков и детей старшего возраста нужно отметить, что частота тяжелого и умеренного дефицита 25(ОН^3 у них максимальная. Данные нарушения совпадают со временем ростового «скачка» и мощных гормональных изменений в организме ребенка, что может иметь различные негативные последствия, например увеличение риска реализации метаболического синдрома, сахарного диабета, увеличение риска канцерогенеза во взрослом возрасте и ряда других патологических состояний [1-5, 19].
Особо следует подчеркнуть, что, несмотря на увеличение продолжительности инсоляции в весеннее и летнее время, медиана уровня 25(ОН^3 соответствует недостаточности в течение трех сезонов года -весной, летом и осенью, а зимой усугубляется до умеренного дефицита (см. рисунок). Таким образом, даже в летнее время дети, проживающие в средней полосе России, нуждаются в приеме профилактических доз витамина D и мониторинге его уровня [7, 8].
Для коррекции дефицита витамина D существует довольно широкий выбор препаратов, содержащих холекальциферол, но большинство из зарегистрированных на отечественном рынке — биологически активные добавки. Необходимо понимать, что только лекарственное средство имеет зарегистрированные показания «лечение недостаточности и дефицита витамина D». Только лекарственный препарат может назначаться в дозировках, рекомендуемых для восполнения, а также профилактики недостаточности витамина D согласно Национальной Программе [9].
Для осуществления своих разносторонних биологических эффектов жирорастворимый витамин D должен эффективно всосаться из тонкого кишечника, поступить в кровь. Скорость кишечного всасывания витамина D наиболее высока в проксимальных и средних сегментах тонкой кишки. Фармакологические и физико-химические исследования показали, что кишечная абсорбция витамина D наиболее полно происходит из растворов так называемых мицелл. В норме мицеллы, содержащие витамин D, образуются в кишечном транзите под действием природных эмульгаторов - желчных кислот (ЖК) [10]. В случае снижения секреции ЖК (возраст, незрелость ферментной системы, несоблюдение диеты), процесс мицеллообразования затрудняется и, следовательно, снижается усвоение витамина D (в том числе из масляных растворов) и других жирорастворимых витаминов.
Водный мицеллярный раствор холекальциферола (Аквадетрим®) поступает в готовой для всасывания форме, обеспечивает хорошую степень всасывания витамина D в тонком кишечнике с минимальной зависимостью от состава диеты, состояния печени
и биосинтеза ЖК, патологии желудочно-кишечного трактата (мальабсорбция, ферментативная недостаточность поджелудочной железы и т.п.).
Аквадетрим в виде растворимых таблеток также зарегистрирован как лекарственное средство, это удобная форма витамина D для детей и подростков, которую можно растворить как во рту, так и в небольшом количестве воды. Важным преимуществом водных растворов (Аквадетрим®) витамина D является возможность титрации дозы путем изменения количества капель препарата. Это делает растворы применимыми при насыщающих и поддерживающих режимах.
В проведенном исследовании наглядно продемонстрирована важность мониторирования уровня 25(ОН^3 у детей во всех возрастных группах, особенно в зимний период года, и необходимость его коррекции. В связи с накоплением данных о распространенности дефицита витамина D работа над рекомендациями, посвященными оптимизации профилактических и лечебных подходов коррекции уровня витамина D, популяризации его мониторинга среди населения, в том числе в детском возрасте является
важной и должна быть продолжена, вероятно, с максимальной детализацией в зависимости от региона проживания, возраста и сезона года.
Выводы
1. Оптимальный уровень 25(ОН^3 выявлен лишь у каждого пятого (18,7%) обследуемого ребенка, проживающего в Москве и Московской области.
2. Недостаточность витамина D (20,01—30,00 нг/мл) наблюдается у 30,3% обследуемых в детской популяции во всех возрастных группах.
3. Умеренный дефицит кальцидиола регистрируется почти у каждого второго ребенка (43,8%), тяжелый дефицит — у 7,2% детей.
4. Среди детей старше 4 лет недостаточность витамина D наблюдается в течение всего года, зимой усугубляясь до дефицита.
5. Круглогодичная саплиментация препаратами витамина D показана всем практически здоровым детям, проживающим в средней полосе России, с рождения и до 18 лет с обязательным периодическим мониторингом уровня в крови 25(ОН^3 в периоды активного роста.
ЛИТЕРАТУРА (REFERENCES)
1. Maretzke F, Bechthold A., Egert S, Ernst J.B., Melo van Lent D, Pilz S. et al. Role of Vitamin D in Preventing and Treating Selected Extraskeletal Diseases-An Umbrella Review. Nutrients 2020; 12(4): 969. DOI: 10.3390/nu12040969
2. Dang H, Li J., Liu C, Xu F. 25-Hydroxy Vitamin D Deficiency Is Associated With Cardiovascular Sequential Organ Failure Assessment and Pediatric Risk of Mortality III Scores in Critically Ill Children. Front Pediatr 2020; 8: 66. DOI: 10.4489/fped.2020.00066
3. Xiao P., Dong H., Li H., Yan Y., Cheng H., Liu J. et al. Adequate 25-hydroxyvitamin D levels are inversely associated with various cardiometabolic risk factors in Chinese children, especially obese children. BMJ Open Diabetes Res Care 2020; 8(1): e000846. DOI: 10.1136/bmjdrc-2019-000846
4. Grossman Z., Hadjipanayis A., Stiris T., Del Torso S, Mercier J.C., Valiulis A., Shamir R. Vitamin D in European children-statement from the European Academy of Paediatrics (EAP). Eur J Pediatr 2017; 176(6): 829-831
5. Souberbielle J.C., Body J.J., Lappe J.M., Plebani M., Shoen-feld Y., Wang T.J. et al. Vitamin D and musculoskeletal health, cardiovascular disease, autoimmunity and cancer: Recommendations for clinical practice. Autoimmun Rev 2010; 9(11): 709-715
6. Захарова И.Н., Мальцев С.В., Боровик Т.Э., Яцык Г.В., Ма-лявская С.И., Вахлова И.В., и др. Результаты многоцентрового когортного исследования «P0DHM40K» по изучению недостаточности витамина D у детей раннего возраста в России. Педиатрия. Журнал им. Г.Н. Сперанского 2015; 94(1): 62-67. [Zaharova I.N., Mal'cev S.V., Borovik T.Je., Jacyk G.V., Maljavskaja S.I., Vahlova I.V. et al. Results of a multicenter cohort study "RODNICHOK" on the study of vitamin D deficiency in young children in Russia. Pediatriya. Zhur-nal im. G.N. Speranskogo 2015;94(1):62-67. (in Russ.)]
7. Мозжухина М.В., Захарова И.Н. Обеспеченность витамином D детей первых трех лет жизни, проживающих в Москве. Профилактика и коррекция его недостаточности. Медицинский совет 2019; 11: 42-49. [Mozzhuhi-
na M.V., Zaharova I.N. Vitamin D provision for children in the first three years of life living in Moscow. Prevention and correction of its failure. Meditsinskii sovet 2019; 11: 42-49. (in Russ.)] DOI: 10.21518/2079-701X-2019-11-42-49
8. Захарова И.Н., Творогова Т.М., Соловьева Е.А., Сугян Н.Г., Антоненко Н.Э., Балашова Н.Д., и др. Недостаточность витамина D у детей города Москвы в зависимости от сезона года. Практическая медицина 2017; 5(106): 28-31. [Zaharova I.N., Tvorogova T.M., Solov'eva E.A., Sugjan N.G., Antonenko N.E., Balashova N.D. et al. Deficiency of vitamin D in children of the city of Moscow, depending on the season of the year. Prakticheskaya meditsina 2017; 5(106): 28-31. (in Russ.)]
9. Национальная программа «Недостаточность витамина D у детей и подростков Российской Федерации: современные подходы к коррекции». Союз педиатров России [и др.]. М.: ПедиатрЪ, 2018; 96. [National program Vitamin D deficiency in children and adolescents of the Russian Federation: modern approaches to correction. Union of Pediatricians of Russia [and others]. Moscow: Pediatr, 2018; 96. (in Russ.)]
10. Громова О.А., Торшин И.Ю., Пронин А.В. Особенности фармакологии водорастворимой формы витамина D на основе мицелл. Фарматека; 2015 - Педиатрия; 1 (294): 28-35 [Gromova O.A., Torshin I.Yu., Pronina N.V. Features of the pharmacology of the water-soluble form of vitamin D based on micelles. Pharmateca; 2015-Pediatrics; 1 (294) : 28-35 (in Russ.)]
11. Федеральные клинические рекомендации по диагностике, лечению и профилактике остеопороза МЗ РФ. Проблемы эндокринологии 2018; 63(6): 392-426. DOI:10.14441/probl2017646492-426. [Federal clinical guidelines for the diagnosis, treatment and prevention of osteoporosis of the Ministry of Health of the Russian Federation. Problemy endokrinologii 2018; 63(6): 392-426. (in Russ.)]
12. Day R.E., Krishnarao R., Sahota P., Christian M.S. We still don't know that our children need vitamin D daily: a study
of parents' understanding of vitamin D requirements in children aged 0-2 years. BMC Public Health 2019; 19(1): 1119. DOI: 10.1186/s12889-019-7340-x
13. O'Connor C., Glatt D., White L., Revuelta Iniesta R. Knowledge, Attitudes and Perceptions towards Vitamin D in a UK Adult Population: A Cross-Sectional Study. Int J Environ Res Public Health 2018; 15(11): 2387. D01:10.3390/ ijerph15112387
14. Tariq A., Khan S.R., Basharat A. Assessment of knowledge, attitudes and practice towards Vitamin D among university students in Pakistan. BMC Public Health 2020; 20(1): 355. DOI: 10.1186/s12889-020-8453-y
15. Drury R., Rehm A., JohalS., NadlerR. Vitamin D supplementation: we must not fail our children! Medicine (Baltimore) 2015; 94(18): e817
16. Emmerson A.B., Dockery K.E., Mughal M.Z., Roberts S.A., Tower C.L., Berry J.L. Vitamin D status of White pregnant women and infants at birth and 4 months in North West England: A cohort study. Matern Child Nutr 2018; 14(1): e12453. DOI: 10.1111/mcn.12453
Поступила: 10.09.20 Конфликт интересов:
Авторы данной статьи подтвердили отсутствие конфликта интересов и финансовой поддержки, о которых необходимо сообщить.
17. Gnanaraj R., Lionel B.P., Paranjape M., Moses P.D., John J., Geethanjali F.S., Rose W. Vitamin-D deficiency and its association with breast feeding among children at 1 year of age in an urban community in South India. J Family Med Prim Care 2020; 9(3): 1668-1671. DOI: 10.4103/jfmpc.jfmpc_995_19
18. Kamboj P., Dwivedi S., Toteja G.S. Prevalence of hypovita-minosis D in India & way forward. Indian J Med Res 2018; 148(5): 548-556. DOI: 10.4103/ijmr.IJMR_1807_18
19. Mutua A.M., Mogire R.M., Elliott A.M., Williams T.N., Webb E.L., Abubakar A., Atkinson S.H. Effects of vitamin D deficiency on neurobehavioural outcomes in children: a systematic review. Welcome Open Res 2020; 5: 28. DOI: 10.12688/wellcomeopenres.15730.2
20. Zhang H, Li Z, Wei Y, Fu J., Feng Y, Chen D, Xu D. Status and influential factors of vitamin D among children aged 0 to 6 years in a Chinese population. BMC Public Health 2020; 20(1): 429. DOI: 10.1186/s12889-020-08557-0
21. Li H, Ma J., Huang R., Wen Y., Liu G., Xuan M. et al. Prevalence of vitamin D deficiency in the pregnant women: an observational study in Shanghai, China. Arch Public Health 2020; 78: 31. DOI: 10.1186/s13690-020-00414-1
Received on: 2020.09.10
Conflict of interest:
The authors of this article confirmed the lack of conflict
of interest and financial support, which should be reported.
