CC BY
37
УДК 616.379-008.64: 616.71 © 2018 Сафарова С.С.
Оценка метаболизма костной ткани при сахарном диабете 1-го типа
Саин Саттар Сафарова* Азербайджанский медицинский университет, г. Баку, Азербайджан
Реферат doi: 10.17816/KMJ2018-201
Цель. Оценить влияние изменений, протекающих в организме при сахарном диабете 1-го типа, на состояние минеральной плотности костной ткани и показатели её метаболизма; определить направленность изменения сывороточных маркёров костного ремоделирования и минеральной плотности кости при данном заболевании. Методы. Минеральная плотность кости (с помощью двухэнергетической рентгеновской абсорбциометрии) и сывороточные маркёры костного ремоделирования (активность общей щелочной фосфатазы, содержание ами-нотерминального пропептида проколлагена I типа и С-терминального телопептида) были исследованы у 98 пациентов с сахарным диабетом 1-го типа и в группе контроля, состоящей из 82 человек.
Результаты. Средний показатель содержания С-терминального телопептида в сыворотке крови у пациентов с сахарным диабетом 1-го типа (0,525±0,03 нг/мл) был достоверно выше по сравнению с группой контроля (0,424±0,02 нг/мл; р <0,01). Т-критерий в области проксимального отдела бедра при сахарном диабете 1-го типа был значительно ниже среднего значения в группе контроля: -1,44±0,15 и —0,49±0,17 (р <0,001). В области шейки бедренной кости он составил -1,68±0,14 и -0,64±0,18 (р <0,001), в зоне L--2,04±0,16 и —0,73±0,19 соответственно (р <0,001). Выявлена отрицательная корреляционная зависимость средней силы с высокой достоверностью между T-критерием (L ) и уровнем С-терминального телопептида (r=—0,431, р=0,000). Вывод. У пациентов с сахарным диабетом остеопения бывает относительно частым осложнением, но потеря костной массы увеличивается с длительностью и декомпенсацией заболевания; оценка минеральной плотности кости и содержания С-терминального телопептида (маркёра костной резорбции) способствует выявлению нарушений костного метаболизма на любом этапе заболевания, особенно при длительном течении сахарного диабета 1-го типа.
Ключевые слова: сахарный диабет 1-го типа, минеральная плотность кости, остеопороз.
Bone metabolism assessment in diabetes mellitus type 1
S.S. Safarova
Azerbaijan Medical University, Baku, Azerbaijan
Aim. To evaluate the effect of changes occuring in the organism in diabetes mellitus type 1 on the state of bone mineral density and its metabolism parameters; to determine the changes in serum markers of bone remodeling and bone mineral density in this disease.
Methods. Bone mineral density (by dual-energy X-ray absorptiometry) and serum markers of bone remodeling (total alkaline phosphatase activity, level of aminoterminal propeptide of type 1 procollagen and C-terminal telopeptide) were examined in 98 patients with diabetes mellitus type 1 and in the control group consisting of 82 subjects. Results. The average concentration of C-terminal telopeptide in the blood serum of patients with type 1 diabetes (0.525±0.03 ng/ml) was significantly higher in comparison to the control group (0.424±0.02 ng/ml; p <0.01). Proximal femoral T-score in type 1 diabetes was significantly lower than the average value in the control group: —1.44±0.15 and —0.49±0.17 (p <0.001). In the femoral neck it was -1.68±0.14 and -0.64±0.18 (p <0.001), in LI-IV zone -2.04±0.16 and -0.73±0.19, respectively (p <0.001). Moderate negative significant correlation was found between T-score (L ) and level of C-terminal telopeptide (r=-0.431, p=0.000).
Conclusion. In patients with diabetes mellitus osteopenia is a relatively frequent complication, but bone loss increases with duration and decompensation of the disease; evaluation of bone mineral density and C-terminal telopeptide level (bone resorption marker) promotes detection of bone metabolism abnormalities at any stage of the disease, especially in the long-term course of type 1 diabetes.
Keywords: diabetes mellitus type 1, bone mineral density, osteoporosis.
Диабетическая остеопатия при сахарном диабете проявляется как одно из хронических осложнений заболевания, распространённость которого составляет более 30%. Метаболические сдвиги в организме, вызванные сахарным диабетом, значительно
влияют на микроархитектонику кости [1, 2]. При сахарном диабете 1-го типа (СД1) недостаток секреции инсулина предположительно является основополагающим фактором развития изменений минеральной плотности кости (МПК), в итоге костная ткань
Адрес для переписки: sainsafarova@gmail.com
Поступила 25.10.2017; принята в печать 05.12.2017.
не достигает пиковой массы [3, 4]. Относительный риск перелома бедренной кости у пациентов с СД1 увеличивается в 6 раз в сравнении с общей популяцией [5]. Качество жизни после перелома шейки бедренной кости значительно снижается, смертность повышается с 18 до 32%, а при переломах тел позвонков летальность достигает 15% [6].
Изучение патогенетических механизмов ремоделирования костной массы на фоне возрастных и характерных для сахарного диабета факторов риска остеопороза важно с точки зрения моделирования алгоритма выявления групп риска и своевременного проведения профилактических мероприятий у пациентов с сахарным диабетом.
Цели исследования:
1) оценить влияние изменений, протекающих в организме при СД1, на состояние МПК и показатели её метаболизма;
2) определить направленность изменения содержания сывороточных маркёров костного ремоделирования и МПК при данном заболевании.
В одномоментное исследование были включены 98 пациентов (57 женщин и 41 мужчина) в возрасте 40-68 лет (средний возраст 55,89±0,7 года) с СД1 в анамнезе. Длительность СД1 составила 16,6±0,6 года, у 20 пациентов длительность СД1 была до 10 лет, у 51 — от 10 до 20 лет, у 27 — более 20 лет. Среднее значение доли гликозилированного гемоглобина (HbA1c) 7,4±0,2%. Контрольную группу составили 82 человека (48 женщин и 34 мужчины, средний возраст 55,97±0,9 года).
Основные критерии исключения: заболевания эндокринной системы, печени и почек недиабетической природы, диабетическая нефропатия 4-5-й стадии в анамнезе.
Состояние костной ткани определяли путём измерения МПК методом двухэнер-гетической рентгеновской абсорбциометрии на денситометре (DXA HOLOGIC, модель Discovery QDR 4500А, USA) в поясничном отделе позвоночника (LI-IV), шейке бедренной кости и проксимальном отделе бедренной кости.
Диагностику остеопороза осуществляли согласно критериям Всемирной организации здравоохранения (1994) по Т-критерию, то есть в стандартных отклонениях (SD) от нормативных показателей пиковой костной массы здоровых женщин. Величину SD до >-1 расценивали как норму, от -1 до -2,5 SD — как остеопению, <-2,5 SD — как остеопороз [7].
Однократно определяли концентрацию глюкозы и липидный профиль крови. Параметры фосфорно-кальциевого обмена оценивали по концентрации ионизированного кальция (iCa) по способу комплекса крезол-фталеина и неорганического фосфора (P) методом уменьшения фосфоромолибда-та в сыворотке крови с помощью биохимического анализатора COBAS INTEGRA 400/700/800 (Швейцария).
Уровень паратиреоидного гормона (РТН — от англ. ParaThyroid Hormone), кальцитонина (СТ — от англ. CalciTonin) и витамина D3 в крови определяли фер-ментосвязывающим абсорбентным методом (иммуноферментным анализом) с использованием тест-набора фирмы Cis bio international. Определяли концентрацию калия (K), магния (Mg), мочевины (диаце-тилмонооксимовым методом), билирубина, креатинина (с помощью модифицированной кинетической реакции Яффы) и высчитывали скорость клубочковой фильтрации (СКФ) по формуле, полученной в исследовании MDRD (от англ. Modification of Diet in Renal Disease Study).
О состоянии формирования костной ткани судили по активности общей щелочной фосфатазы (ALP — от англ. ALkaline Phosphatase) и содержанию аминотер-минального пропептида проколлагена I типа (PINP — от англ. Procollagen type-I N-terminal Propeptide) в сыворотке крови. Об уровне резорбции костной ткани судили по содержанию С-терминального тело-пептида (b-CTx — от англ. beta-terminal Cross-linked Telopeptide). Исследование костных маркёров проводили на автоматическом электро-хемилюминесцентном анализаторе COBAS e41 (Швейцария) с использованием реагентов Ro^e Diagnostics (Германия).
Анализ полученных данных проводили с использованием методов вариационно-математической статистики программы BioStat Pro 6.2.2.0 с соблюдением общих рекомендаций для медицинских и биологических исследований.
Как показали данные проведённого исследования, среди обследованных пациентов с СД1 отмечено достоверное снижение содержания iCa сыворотки крови — статистически значимо ниже контрольных значений (р <0,05). С увеличением длительности заболевания отмечено достоверное снижение (р <0,001) концентрации iCa: так, при длительности СД1 менее 10 лет его уровень
в среднем составляет 1,14±0,03 ммоль/л, более 10 лет — 1,08±0,01 ммоль/л, максимальное понижение концентрации Юа зарегистрировано при длительности заболевания более 20 лет.
В сыворотке крови пациентов с СД1 среднее значение неорганического фосфора (Р) статистически значимо отличалось от показателей контроля (р <0,05). У женщин изменение уровня Р происходило почти в 2 раза чаще, чем у мужчин. Эстрогены снижают экспрессию почками на-трийфосфатных котранспортёров [8], и это объясняет то факт, что у женщин в предкли-мактерическом периоде наблюдают снижение уровня фосфата сыворотки крови, в то время как постменопаузальное увеличение содержания фосфата связано со снижением синтеза эстрогенов [9].
Выявлены статистически достоверные (р <0,001) изменения содержания Р в зависимости от уровня НЬА1с и глюкозы в крови, о чём свидетельствует прямая корреляция согласно критерию Спирмена (г=0,335, р=0,008). Предположительно связь между Р и глюкозой опосредована инсулином [10] — в результате его способности стимулировать как поглощение Р мышцами, так и фосфорилирование многих соединений, что создаёт конкурентное связывание этих соединений с Р. При сахарном диабете недостаточность инсулина и связанная с этим гипергликемия напрямую вызывают изменения содержания Р в крови, также частично это можно объяснить ухудшением функций почек [11].
У обследованных пациентов с СД1 отмечено снижение уровня магния (Mg) сыворотки крови в пределах референсных значений, слабо достоверное по сравнению с контрольной группой (р <0,05). С увеличением длительности заболевания выявлено достоверное снижение концентрации Mg (р <0,05). В группе больных СД1 у женщин изменение содержания Mg встречалось в 2 раза чаще, чем у мужчин. При компенсированной гликемии у пациентов показатели Mg были в пределах середины нормальных значений, при субкомпенсированном СД1 — снижение до 1,5±0,13 мг/дл.
Среднее значение содержания калия (К) в сыворотке крови пациентов с СД1 статистически значимо отличалось от контрольных данных (р <0,05). У женщин изменение уровня К наблюдалось незначительно чаще, чем у мужчин. С увеличением уровня гликемии у пациентов с СД1
происходило повышение концентрации К (г=0,689, р <0,001).
Действительно, метаболический ацидоз, возникающий при гипергликемии, приводит к перераспределению калия из внутриклеточного пространства во внеклеточное с последующей экскрецией его почками. Дефицит калия приводит к инги-бированию функции остеобластов и стимулированию активности остеокластов, а также к ухудшению костной минерализации. Гипомагниемия может вызвать ги-покалиемию, возможно, вследствие того, что низкая концентрация внутриклеточного магния активирует в почках АТФ-за-висимые калиевые каналы внутреннего выпрямления, для выведения большего количества К+ [12].
Полученные биохимические данные показывают, что значение креатинина крови, отражающего функции почек, у больных СД1 в среднем по группе отличались от этого параметра в группе контроля (р <0,005), но в обеих группах укладывались в ре-ференсный диапазон (0,6-1,3 мг/дл). Отметим, что в группе с СД1 показатели креатинина крови в среднем превышали на 9,3% уровни креатинина группы контроля.
Способность почек экскретировать кре-атинин, отражаемая СКФ у больных СД1, статистически значимо отличалась от этого параметра в группе контроля (р <0,005). Однако выявленные различия не отражают наличия патологии с учётом того факта, что все показатели креатинина крови оставались в референсных пределах.
С увеличением длительности сахарного диабета у пациентов наблюдалось статистически значимое снижение СКФ (г=-0,652, р <0,001). Определена положительная связь с высоким уровнем достоверности между уровнем гликемии и СКФ (г=0,301, р=0,003) и отрицательная статистически значимая связь между уровнем холестерина и СКФ (г=-0,306, р=0,02).
С увеличением длительности заболевания отмечено достоверное снижение концентрации альбумина (р <0,05). Так, при длительности СД1 до 10 лет его уровень в среднем составил 4,4±0,2 г/дл, от 10 до 20 лет — 4,3±0,09 г/дл, максимальное снижение концентрации зарегистрировано при длительности СД1 более 20 лет — 4,04±0,1 г/дл. Выявлена положительная статистически значимая связь уровня альбумина со СКФ (г=0,264, р=0,04). Также, у пациентов с СД1 выявлена достоверная
Таблица 1. Средние значения биохимических показателей и маркёров метаболизма кости у больных сахарным диабетом 1-го типа и в группе контроля
Показатель Сахарный диабет 1-го типа, n=98 Группа контроля, n=82 р
Ионизированный Са, ммоль/л 1,09±0,01 1,13±0,01 <0,05
Р, мг/дл 5,4±0,1 5,1±0,1 <0,05
Mg, мг/дл 1,5±0,06 1,8±0,6 <0,05
К, ммоль/л 4,7±0,1 4,3±0,1 <0,05
Скорость клубочковой фильтрации, мл/мин/1,73 м2 87,9±1,9 95,2±1,7 <0,005
Альбумин, г/дл 4,2±0,07 4,5±0,06 <0,05
Паратиреоидный гормон, пг/дл 51,16±1,9 45,09±2,3 <0,05
Витамин D3, нг/мл 24,09±1,4 30,41±1,7 <0,005
Кальцитонин, пг/мл 12,07±1,2 5,5±0,6 <0,001
Общая щелочная фосфатаза, МЕ/л 117,4±4.1 123,5±4.9 >0,05
Аминотерминальный пропептид проколлагена I типа, нг/мл 38,54±1,6 46,85±2,1 <0,05
С-терминальный телопептид, нг/мл 0,525±0,03 0,424±0,02 <0,01
отрицательная связь концентрации альбумина с возрастом и длительностью СД1 (г=-0,261, р=0,04 и г=-0,343, р=0,009 соответственно).
Средний показатель концентрации РТН у больных СД1 статистически значимо выше, чем в группе контроля (р <0,05). При проведении корреляционного анализа между длительностью СД1 и значением РТН выявлена положительная связь (г=0,363, р=0,007). У больных с длительностью заболевания до 10 лет уровень РТН составил 37,34±4,8 пг/дл, от 11 до 20 лет — 51,55±3,1 пг/дл, при продолжительности заболевания более 20 лет отмечен подъём концентрации РТН до 56,89±1,9 пг/дл. Также была установлена положительная связь, с достаточной статистической достоверностью (г=0,277, р=0,04) между уровнем РТН и гликемией у больных СД1.
Очевидно, что абсолютный дефицит секреции инсулина приводит к гиперсекреции РТН, связанной со снижением уровня Са в сыворотке крови, вызывает вторичный ги-перпаратиреоз и способствует декальцинации костей, что согласуется с данными ряда других исследований [13, 14].
Как показали данные проведённого исследования, среди обследованных пациентов с СД1 отмечено снижение содержания витамина D3 сыворотки крови ниже рефе-ренсных значений (в среднем по группе 24,09±1,4 нг/мл), что достоверно отличалось от контрольных значений (30,41±1,7 нг/мл, р <0,005). С увеличением длительности
заболевания отмечено достоверное снижение концентрации витамина D3, выявлена обратная корреляция (r=-0,387, р=0,002). Со снижением уровня витамина D3 происходит достоверное снижение концентрации Юа и Mg, о чём свидетельствует прямая корреляция (r=0,507, р <0,001) с уровнем Юа (r=0,516, р=0,002) и концентрацией Mg.
Уровень СТ у больных СД1 был статистически значимо выше значений контрольной группы (р <0,001). В группе больных СД1 у женщин содержание СТ было на 12,3% выше, чем у мужчин. С увеличением длительности заболевания зарегистрировано статистически значимое повышение концентрации СТ (r=0,638, р <0,001). Обнаружена чёткая взаимосвязь между степенью компенсации СД1 и уровнем СТ.
Среди обследованных пациентов с СД1 отмечен более низкий, однако достоверно не отличающийся уровень маркёра формирования кости ALP (118,3±4,1 МЕ/л) по сравнению с группой контроля (123,5±4,9 МЕ/л, р >0,05). У мужчин ALP был выше, чем у женщин. С возрастом зафиксирован рост показателя ALP. Также отмечено повышение активности ALP у пациентов, длительно страдающих сахарным диабетом. При длительности СД1 до 10 лет его уровень в среднем составил 110,8±7,2 МЕ/л, более 10 лет — 120,2±4,8 МЕ/л.
Зафиксирована значительная положительная корреляция между ALP и длительностью СД1 (r=0,200, p=0,04). В группе пациентов с СД1 была обнаружена
Таблица 2. Корреляции между метаболическими факторами и костными маркёрами у больных сахарным диабетом 1-го типа (СД1)
Показатель при СД1 ALP, МЕ/л PINP, нг/мл b-СТх, нг/мл
Возраст, годы 0,117 (р=0,2) -0,190 (р=0,06) 0,216 (р=0,03)*
Индекс массы тела, кг/м2 0,231 (р=0,02)* 0,086 (р=0,3) 0,219 (р=0,03)*
Длительность СД1, годы 0,200 (р=0,04)* -0,210 (р=0,03)* 0,273 (р=0,007)*
HbA. , % -0,055 (р=0,6) -0,252 (р=0,03)* -0,002 (р=0,9)
Паратиреоидный гормон, пг/дл 0,212 (р=0,1) -0,328 (р=0,01)* 0,278 (р=0,04)*
Кальцитонин, пг/мл 0,218 (р=0,1) -0,291 (р=0,04)* 0,182 (р=0,2)
Витамин D3, нг/мл -0,007 (р=0,9) 0,292 (р=0,02)* -0,077 (р=0,5)
Билирубин, МЕ/л 0,068 (р=0,6) 0,241 (р=0,06) 0,282 (р=0,03)*
Альбумин, г/дл -0,335 (р=0,01)* -0,043 (р=0,7) -0,330 (р=0,01)*
Мочевина, мг/дл 0,086 (р=0,4) 0,239 (р=0,04)* 0,244 (р=0,04)*
Скорость клубочковой фильтрации, мл/мин/1,73 м2 -0,023 (р=0,8) 0,204 (р=0,04)* -0,207 (р=0,04)*
Аланинаминотрансфераза, МЕ/л 0,353 (р=0,001)* 0,152 (р=0,1) 0,163 (р=0,1)
Аспартатаминотранс фераза, МЕ/л 0,337 (р=0,001)* 0,005 (р=0,9) 0,118 (р=0,2)
ALP, МЕ/л — 0,200 (р=0,04)* 0,213 (р=0,03)*
PINP, нг/мл 0,200 (р=0,04)* — 0,118 (р=0,2)
b-СТх, нг/мл 0,213 (р=0,03)* 0,118 (р=0,2) —
Примечание:*наличие достоверной корреляции; ALP — общая щелочная фосфатаза; PINP — ами-нотерминальный пропептид проколлагена I типа; b-CTx — С-терминальный телопептид.
отрицательная корреляция между ALP и уровнем альбумина в сыворотке крови (r=-0,335, p=0,01). Также наблюдалась положительная корреляция между ALP и активностью аланинаминотрансферазы (r=0,353, p=0,001).
Проведённый анализ свидетельствует о том, что при СД1 происходит снижение концентрации PINP (40,58±1,7 нг/мл), достоверное по сравнению с аналогичным показателем группы контроля (47,09±2,1 нг/мл, р <0,05), которое, однако, оставалось в пределах нормальных значений (референсные значения 15-75 нг/мл для женщин и 1580 нг/мл для мужчин).
Была установлена положительная корреляция с достаточной статистической достоверностью (r=0,200, р=0,04) между двумя костными маркёрами у больных СД1: PINP и ALP. Также выявлена значительная положительная корреляция между уровнем PINP и СКФ (r=0,204, p=0,04) и положительная корреляция с уровнем витамина D3 (r=0,292, p=0,02).
Обнаружена значимая отрицательная статистически значимая корреляция между уровнем HbA1c в сыворотке крови и маркёром
формирования кости PINP (r=-0,252, p=0,03). Кроме того, наблюдалась отрицательная корреляция PINP с длительностью СД1 (r=-0,210, p=0,03), а также с PTH (r=-0,328, p=0,01) и СТ (r=-0,291, p=0,04). Анализ в других группах не выявил достоверно значимых корреляционных связей.
Проведённый анализ с изучением значений биохимических показателей и костных маркёров со средними значениями в группах СД1 и контроля представлен в табл. 1.
Средний показатель концентрации b-СТх в сыворотке крови у обследованных пациентов с СД1 (0,525±0,03 нг/мл) был достоверно выше по сравнению с группой контроля (0,424±0,02 нг/мл, р <0,01), но не выходил за границы нормативных значений.
Значимая положительная корреляция обнаружена между содержанием b-СТх и длительностью СД1 (r=0,273, p=0,007), индексом массы тела у пациентов с СД1 (r=0,219, p=0,03), уровнем PTH (r=0,278, p=0,04), общего билирубина (r=0,282, p=0,03), мочевины (r=0,244, p=0,04), ALP (r=0,213, p=0,03) и отрицательная корреляция со СКФ (r=-0,207, p=0,04) и содержанием альбумина (r=-0,330, p=0,01).
Таблица 3. Показатели минеральной плотности кости осевого и аппендикулярного скелета у пациентов с сахарным диабетом 1-го типа (СД1) и представителей группы контроля
Параметры СД1, n=98 Контроль, n=82 р
Т-критерий (Ьну) -2,04±0,16 -0,73±0,19 <0,001
Т-критерий (проксимальный отдел бедренной кости) -1,44±0,15 -0,49±0,17 <0,001
Т-критерий (шейка бедренной кости) -1,68±0,14 -0,64±0,18 <0,001
Не обнаружено корреляции между костными маркёрами и другими метаболическими факторами (p >0,05). Корреляции между метаболическими факторами и костными маркёрами у больных СД1 и контрольной группы приведены в табл. 2.
В контрольной группе выявлена статистически значимая положительная связь уровня ALP с креатинином, активностью аланинаминотрансферазы и инсулином: r=0,327, р=0,003; r=0,268, р=0,01 и r=0,370, р=0,04 соответственно.
В контрольной группе зарегистрирована значительная корреляция между PINP и b-СТх (r=0,436, р=0,000), а также PINP и ALP (r=0,434, р=0,000). У представителей контрольной группы обнаружена положительная статистически значимая связь b-СТх с возрастом (r=0,232, р=0,03).
Что касается b-СТх, выявлена значительная отрицательная корреляция между ним и функциональным фактором почек СКФ (r=-0,310, р=0,005) и HbA1с (r=-0,401, р=0,03).
В группе контроля определена достоверная отрицательная связь между ним и iCa и уровнем Р (r=-0,303, р=0,03 и r=-0,338, р=0,03 соответственно). Также выявлена положительная статистически значимая связь b-СТх с СТ (r=0,350, р=0,02) и отрицательная связь b-СТх с витамином D3 (r=-0,265, р=0,05).
Один из основных компонентов прочности костной ткани и обоснованный предиктор остеопоротических переломов — снижение МПК, установленное при помощи двухэнергетической рентгеновской абсорб-циометрии [7]. Средние значения Т-крите-рия, характеризующего МПК у пациентов с СД1, по сравнению с контрольной группой в области позвоночника и проксимального отдела бедра указаны в табл. 3.
При анализе полученных результатов были определены следующие изменения Т-критерия в области позвоночника (LI-IV), проксимальном отделе и шейке бедренной
кости. Наиболее высока вероятность развития остеопоротических переломов по результатам изменений Т-критерия у пациентов с СД1 в области L (65%, в контрольной группе 26%, р <0,001) и шейки бедренной кости (41%, в контрольной группе 22%). В то же время выявлен меньший риск развития перелома по результатам снижения МПК в области проксимального отдела бедренной кости (36%, в контрольной группе 20%).
Корреляционный анализ между длительностью СД1 и наличием изменений Т-крите-рия позвоночника показал существование отрицательной, статистически значимой корреляционной зависимости (г=-0,239, р=0,03). Подобные результаты получены и при проведении корреляционного анализа между длительностью СД1 и снижением Т-критерия МПК в области проксимального отдела и шейки бедренной кости (г=-0,477, р=0,000 и г=-0,367, р=0,007).
Также выявлена отрицательная корреляционная зависимость средней силы с высокой достоверностью между Т-критерием (Ц_1у) и уровнем Ь-СТх (г=-0,431, р=0,000) и положительная корреляционная связь средней силы между Т-критерием в шейке и проксимальном отделе бедренной кости со СКФ (г=0,462, р=0,001 и г=0,537, р=0,000 соответственно).
ВЫВОДЫ
1 У пациентов с сахарным диабетом потеря костной массы увеличивается с длительностью и декомпенсацией заболевания, однако гипергликемия играет более заметную роль.
2. Маркёр костной резорбции С-тер-минальный телопептид обладает высокой информативностью в диагностике диабетической остеопатии и может служить предиктором переломов независимо от минеральной плотности кости. Также может быть полезным определение содержания
электролитов, изменение концентрации которых может быть связано с изменением костного метаболизма у больных сахарным диабетом.
3. Оценка минеральной плотности костной ткани и других факторов риска как часть диагностической процедуры может помочь в разработке алгоритмов своевременного выявления и лечения данной категории пациентов.
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов по представленной статье.
ЛИТЕРАТУРА
1. Johnston S., Conner C., Aagren M. et al. Association between hypoglycaemic events and fall-related fractures in medicare-covered patients with type 2 diabetes. Diabetes Obes. Metab. 2012; 14 (7): 634-643. DOI: 10.1111/j.1463-1326.2012.01583.x.
2. Compston J. Osteoporosis: social and economic impact. Radiol. Clin. N. Am. 2010; 48 (3): 477-482. DOI: 10.1016/j.rcl.2010.02.010.
3. Coe L.M., Irwin R., Lippner D., McCabe L.R. The bone marrow microenvironment contributes to type I diabetes in duced osteoblast death. J. Cell Physiol. 2011; 226: 477-483. DOI: 10.1002/jcp.22357.
4. Starup-Linde J., Vestergaard P. Biochemical bone turnover markers in diabetes mellitus — a systematic review. Bone. 2016; 82: 69-78. DOI: 10.1016/j. bone.2015.02.019.
5. Ghodsi M., larijani B., Keshtkar A. et al. Mechanisms involved in altered bone metabolism in diabetes: a narrative review. J. Diabetes Metab. Disord. 2016; 15: 52. DOI: 10.1186/s40200-016-0275-1.
6. Хвисюк A.H., Сыкал A.A., Бабалян А.В. и др. Оценка риска перелома у пациентов с сахарным
диабетом. Ортопедия, травматол. и протезирование. 2015; 2: 35-41. [Khvisyuk A.N., Sykal A.A., Babalyan A.V. et al. Assessment of fracture risk in patients with diabetes. Ortopediya, travmatologiya i protezirovanie. 2015; 2: 35-41. (In Russ.)] DOI: 10.15674/0030-59872015235-41.
7. Lewiecki E.M., Gordon C.M., Baim S. et al. International Society for Clinical Densitometry 2007 Adult and Pediatric Official Positions. Bone. 2008; 43 (6): 1115-1121. DOI: 10.1016/j.bone.2008.08.106.
8. Lederer E. Regulation of serum phosphat. J. Physiol. 2014; 592 (Pt. 18): 3985-3995. DOI: 10.1113/ jphysiol.2014.273979.
9. Zhang D., Maalouf N.M., Adams-Huet B. et al. Effects of sex and postmenopausal estrogen use on serum phosphorus levels: a cross-sectional study of the National Health and Nutrition Examination Survey (NHANES) 2003-2006. Am. J. Kidney Dis. 2014; 63: 198-205. DOI: 10.1053/j.ajkd.2013.07.012.
10. Nowicki M., Fliser D., Fode P., Ritz E. Changes in plasma phosphate levels influence insulin sensitivity under euglycemic conditions. J. Clin. Endocrinol. Metab. 1996; 81:156-159. DOI: 10.1210/ jcem.81.1.8550745.
11. Khattab M., Abi-Rashed C., Ghattas H. et al. Phosphorus ingestion improves oral glucose tolerance of healthy male subjects: a crossover experiment. Nutrition J. 2015; 14: 112. DOI: 10.1186/s12937-015-0101-5.
12. Liamis G., Liberopoulos E., Barkas F., Elisaf M. Diabetes mellitus and electrolyte disorders. World J. Clin. Cases. 2014; 2 (10): 488-496. DOI: 10.12998/wjcc. v2.i10.488.
13. Teegarden D., Donkin S. Vitamin D: emerging new roles in insulin sensitivity. Nutrition Res. Rev. 2009; 22 (1): 82-92. DOI: 10.1017/S0954422409389301.
14. Ivarsson K.M., Clyne N., Almquist M., Akaberi S. Hyperparathyroidism and new onset diabetes after renal transplantation. Transplant. Proc. 2014; 46: 145-150. DOI: 10.1016/j.transproceed.2013.07.076.
УДК 612.172.4: 616.127-004 (005): 616.13.002.2-004.6 © 2018 Мазур Е.С. и соавторы
К вопросу о роли электрофизиологического ремоделирования в генезе желудочковой эктопии у пациентов с постинфарктным кардиосклерозом
Евгений Станиславович Мазур, Вера Вячеславовна Мазур, Харис Абдулхассан Джабер, Юрий Александрович Орлов* Тверской государственный медицинский университет, г. Тверь, Россия
Реферат DOI: 10Л78ШKMJ2018-207
Цель. Изучить характер и силу взаимосвязей между дилатацией левого желудочка, выраженностью электрофизиологического ремоделирования миокарда и эктопической желудочковой активностью у пациентов с постинфарктным кардиосклерозом.
Методы. Обследованы 46 пациентов с постинфарктным кардиосклерозом (мужчины, средний возраст 57,9 года). Всем больным проведены эхокардиографическое исследование с определением конечного диастолического объёма левого желудочка и его фракции выброса, холтеровское мониторирование с определением показателей сигнал-усреднённой электрокардиограммы, а также тяжести желудочковой эктопической активности с расчётом индекса эктопической желудочковой активности. По величине фракции выброса больные были разделены
Адрес для переписки: orlov_tver@mail.ru
Поступила 29.11.2017; принята в печать 18.01.2018.
