CC BY
60
©КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2015
УДК 614.2:616.24-007.272-036.12-08]:33
АРТЮХОВ И. П., ШУЛЬМИНА. В., ДОБРЕЦОВА Е. А., АРШУКОВА И. Л.
Оценка медико-демографических потерь и экономических затрат, обусловленных хронической обструктивной болезнью легких (на примере Красноярского края)
ГБОУ ВПО «Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого»
Минздрава России, 660022, г. Красноярск
В данной работе исследуются потери Красноярского края от хронической обструктивной болезни легких (ХОБЛ) в 2013 г. При анализе экономических потерь учитываются затраты на оказание медицинской помощи пациентам с диагнозом хроническая обструктивная болезнь легких, а также ущерб от преждевременной смертности населения от данной нозологии. Оценка важности приоритетов по сокращению заболеваемости и смертности от ХОБЛ показывает, что табакокурение является наиболее значимым и управляемым фактором.
Цель работы: оценить величину предотвратимых медико-демографических потерь, обусловленных ХОБЛ, а также соответствующий предотвратимый экономический ущерб для бюджета Красноярского края.
Материалы и методы. Совместное использование показателя «потерянные годы потенциальной жизни» и популяционного атрибутивного риска курения позволило оценить величину потерь края от ХОБЛ, обусловленных фактором табакокурения.
Результаты. В работе показаны возможные пути снижения потерь за счет ожидаемого снижения распространенности табакокурения, при этом положительный экономический эффект для региона может достичь 132,8 млн руб.
Ключевые слова: хроническая обструктивная болезнь легких; демографические потери; экономические потери; потерянные годы потенциальной жизни.
Для цитирования: Здравоохранение Российской Федерации. 2015; 59 (5): 32—37.
Artyukhov I.P., Shulmin A.V., Dobretsova E.A., Arshukova I.L.
THE EVALUATION OF MEDICAL DEMOGRAPHIC LOSSES AND ECONOMICAL COSTS CONDITIONED BY CHRONIC OBSTRUCTIVE LINGS DISEASE AS EXEMPLIFIED BY THE KRASNOYARSK REGION
The V.F. Voyno-Yasenetsky Krasnoyarsk state medical university, Krasnoyarsk, Russia
The article presents analysis of losses in the Krasnoyarsk region because of chronic obstructive disease of lungs in 2013. The analysis of economical losses considered costs of medical care support of patients with chronic obstructive disease of lungs. The harm because of premature death of population because of this pathology was considered too. The evaluation of significance of priorities in decreasing of morbidity and mortality of chronic obstructive disease of lungs has to consider tobacco smoking as the most significant and controllable factor.
The study was carried out to evaluate value of preventable medical demographic losses conditioned by chronic obstructive disease of lungs, including corresponding preventable economic harm for budget of the Krasnoyarsk region. The conjoint using of indicator "Potential Years of Life Lost" and population attributive risk of smoking permitted to evaluate value of region losses of chronic obstructive disease of lungs conditioned by tobacco smoking. The article presents possible means of decreasing losses at the expense of expected decreasing ща prevalence of tobacco smoking. At that, positive economic effect for the region can achieve up to 132.8 millions rubles.
Key words: chronic obstructive disease of lungs; demographic losses; economical losses; potential years of life lost.
Received 04.02.15
For correspondence: Elena Dobretsova , MD, PhD; e-mail: [email protected] Citation: Zdravookhraneniye Rossiyskoy Federatsii. 2015; 59(5): 32—37. (In Russ.)
Введение
Хроническая обструктивная болезнь легких (ХОБЛ) — это представляющее угрозу для жизни заболевание, которое широко распространено как в развитых, так и в развивающихся странах мира.
Факторы риска развития ХОБЛ можно разделить на две основные группы: внешние (курение, загрязнение воздуха, профессиональные вредности и т.д.) и внутренние (возраст, пол, генетические особенности и т.д.)
[1]. Эти факторы, вместе или по отдельности, определяют предрасположенность субъекта к заболеванию хронической обструктивной болезнью легких. Среди факторов риска наиболее существенным и хорошо изученным остается табакокурение [1]. Как было показано А.Линдберг, заболеваемость ХОБЛ в Швеции среди постоянных курильщиков примерно в 3 раза выше заболеваемости среди некурящего населения [2].
В целом табакокурение и возраст остаются основными факторами, приводящими к развитию ХОБЛ [3—6].
Для корреспонденции: Добрецова Елена Александровна, канд. мед. наук; e-mail: [email protected] 32
Рост табакокурения (как активного, так и пассивного) не только среди мужчин, но и среди женщин, а также ухудшающаяся экология, способствуют увеличению распространенности ХОБЛ во всем мире [7, 8].
Официальная распространенность ХОБЛ широко варьируется в разных странах. Она сильно зависит от стран, популяций, диагностических методов и анализируемой возрастной группы [9]. Различия в оценках распространенности ХОБЛ чаще всего связаны с использованием разных диагностических методов [1]. Так, в работе [10] изучалась зависимость оценки распространенности заболевания в популяции от различных спирометрических подходов к определению ХОБЛ.
В России официально число пациентов с диагнозом ХОБЛ составляет около 1 млн человек, однако по данным различных эпидемиологических исследований ко -личество больных может достигать от 11 до 16 млн [11].
ХОБЛ является важной проблемой здравоохранения повсеместно, что обусловлено высокими и растущими уровнями заболеваемости, инвалидизации и смертности от данной нозологии [12—15].
Особенно ярко эта проблема выражена в индустриальных и развивающихся странах [1, 16—18]. Около 90% смертей от ХОБЛ приходится на страны с низким и средним подушевым доходом. При этом «вклад» Индии и Китая в общемировую смертность от ХОБЛ составляет 66% [19].
Одной из причин высокой смертности от ХОБЛ является поздняя диагностика; диагноз устанавливается, когда характерные для данной патологии симптомы уже ярко выражены, а заболевание тяжело поддается лечению, что приводит к летальному исходу [20, 21]. Большинство пациентов с начальными стадиями заболевания не получают должного внимания, в частности, в плане ранней медицинской помощи [12].
Надо отметить, что пациенты с ХОБЛ имеют высокий уровень сопутствующих заболеваний, чем в целом по популяции [21]. Как было показано в работе [22], смертность среди пациентов с ХОБЛ превышает смертность среди пациентов без ХОБЛ той же возрастной категории.
ХОБЛ ассоциируется со значительным экономическим ущербом. Эти потери складываются из двух составляющих: медико-демографических потерь (ущерб от преждевременной смертности, инвалидизации) и экономических затрат бюджета (затраты на стационарную и амбулаторную медицинскую помощь, выплаты по листам нетрудоспособности, отсутствие на рабочем месте по причине болезни) [9, 23].
Для оценки медико-демографических и экономических потерь используются различные методики.
Одной из них является расчет показателя DALY (Disa bilityAdjustedLifeYears), который соотносит потери здоровья с возможностями жизни при полном наличии здоровья. Он рассчитывается как разница между реальным состоянием на данный момент и идеальной ситуацией, когда каждый человек доживает до возраста средней продолжительности жизни в состоянии полного здоровья [24].
Другим методом оценки ущерба является расчет показателя "потерянные годы потенциальной жизни" (ПГПЖ, англ. PYLL, Potential Years of Life Lost). Данный показатель позволяет оценить число лет, которые можно было бы прожить до определенного возраста, если бы смертности от данной причины до достижения этого возраста не было бы вовсе [25]. Показатель ПГПЖ по
сравнению с общим показателем смертности точнее отражает ситуацию, поскольку учитывается не только интенсивность процесса вымирания, но и характеризуются потери от преждевременной смертности в понятных и легко интерпретируемых показателях, а именно в числе человеко-лет, недожитых до определенного возраста жизни [26].
В частности, анализ ПГПЖ систематически используется Организацией экономического сотрудничества и развития и Всемирным банком для мониторинга увеличения человеческого капитала и благосостояния в той или иной целевой группе в связи с предотвратимыми причинами преждевременной смерти [25].
В данной работе потери Красноярского края от ХОБЛ в 2013 г. исследуются на основе совместного использования показателя ПГПЖ и популяционного атрибутивного риска курения. При оценке важности приоритетов по сокращению заболеваемости и смертности от ХОБЛ табакокурение выступает значимым и управляемым фактором. В работе показываются возможные пути снижения потерь за счет ожидаемого снижения уровня распространенности табакокурения и их положительный экономический эффект для региона.
Современный тренд медико-демографических процессов в обществе, таких как старение населения, увеличение продолжительности жизни, в том числе и среди хронических больных, предопределяет увеличение потребности в медицинских услугах. Исходя из базовых законов экономики, целевая установка на сохранение и укрепление человеческого капитала в части состояния здоровья для системы здравоохранения должна являться основополагающей.
Материалы и методы
Для оценки общих демографических потерь населения Красноярского края от ХОБЛ использовался показатель «потерянные годы потенциальной жизни». Данный показатель рассчитывается как число лет, недожи-тых популяцией до некоторого нормативного возраста, обычно равного 70 годам. Предполагается, что каждый индивидуум имеет 70 лет продуктивной жизни, поэтому, например, смерть в возрасте 50 лет приводит к потере 70-50=20 лет продуктивной жизни [25].
Расчет ПГПЖ был произведен на основе данных официальной статистики Территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Красноярскому краю: данных об умерших, распределенных по полу, возрасту и причинам смерти, и сведениях о среднегодовом половозрастном составе населения. При расчете ПГПЖ было определено число лет, недожитых популяцией до нормативного возраста. По согласованному большинством экспертов мнению такой нормативный возраст равен 70 годам, хотя в ряде стран используются и другие возрастные границы, например 65 или 75 лет. Смерти в возрастах старше нормативного при расчете ПГПЖ не учитываются [25].
Показатель ПГПЖ рассчитывается следующим образом:
РУЬЬ=1,п-а,
I V
/
где РУЬЬ — потерянные годы потенциальной жизни (ПГПЖ); п. — число умерших в им возрастном интервале; а— недожитые годы (до 70-летнего возраста) для /-го возрастного интервала.
Для того чтобы получить количество потерянных лет жизни, непосредственно связанных с фактом табакоку-
рения, общее количество потерянных лет необходимо умножить на атрибутивный риск курения (PAR). Попу-ляционный атрибутивный риск — мера, которая определяет долю смертей, обусловленных непосредственно наличием фактора риска. Он зависит от распространенности фактора риска в популяции и силы его влияния (относительного риска смертности) и может быть рассчитан следующим образом: ps-(RR-1)
PAR=
p+ps-RR-l
1+p-(RR-1) pn+ps-RR
где: pn — доля некурящих, pS — доля курящих, RR — относительный риск смертности курильщиков по отношению к некурящим.
Для оценки относительного риска смертности курильщиков по отношению к некурящим RR и популя-ционного атрибутивного риска курения PAR использовались данные работы [27]. Следуя данным работы [31], распространенность табакокурения в Красноярском крае составляет 65% среди мужчин и 30% среди женщин. Это немного выше, чем официальные статистические данные о распространенности курения в целом по России, следуя которым распространенность среди мужчин составляет 60,2%, а среди женщин — 21,7% [28, 30].
При расчете затрат системы здравоохранения на оказание медицинской помощи пациентам с ХОБЛ учитывались расходы на стационарную и амбулаторную медицинскую помощь. Для оценки предотвратимых затрат, непосредственно обусловленных курением, использовался популяционный атрибутивный риск. Данные о численности пациентов с зарегистрированными заболеваниями ХОБЛ анализировали по отчетной форме государственного статистического наблюдения № 12 «Сведения о числе заболеваний, зарегистрированных у больных, проживающих в районе обслуживаемого лечебного учреждения», за 2013 г. Данные о госпитализациях проанализированы
Таблица 1
Абсолютное значения ПГПЖ для населения Красноярского края, 2013 г.
Население
Возрастные группы, годы
35—39
40—44
45—49
50—54
55—59
Мужчины Женщины
28
0
44 22
92 16
223 63
Таблица 2
Стратифицированные относительные риски смертности RR и популяционные атрибутивные риски смертности PAR
Возрастные группы, годы
35—39 40—44 45—49 50—54 55—59 60—64 65—69
Мужчины RR 7,32 7,32 7,32 7,32 8,82 11,89 17,04
PAR 0,80 0,80 0,80 0,80 0,84 0,88 0,91
Женщины RR 1,80 10,84 19,89 10,02 14,92 12,89 15,39
PAR 0,19 0,75 0,85 0,73 0,81 0,78 0,81
Таблица 3
Абсолютное значение ПГПЖ для населения Красноярского края, обусловленное фактором курения, 2013 г.
Население Возрастные группы, годы Общее
35—39 40—44 45—49 50—54 55—59 60—64 65—69
Мужчины 0 22,4 35,2 73,6 187,3 212,1 60,1 590,7
Женщины 0 0 18,7 11,7 51,0 91,3 17,0 189,7
по отчетной форме государственного статистического наблюдения № 14 «Отчет о деятельности стационара» за 2013 г. Данные о количестве амбулаторных обращений определяли на основании заболеваемости по соответствующим кодам МКБ-10 и данным о кратности посещений в поликлинической практике, приходящихся на одно амбулаторное обращение. Стоимость койко-дня госпитализации и амбулаторного посещения определяли согласно Генеральному тарифному соглашению, действующему на территории Красноярского края.
Результаты и обсуждение
Потери, обусловленные преждевременной смертностью от ХОБЛ
За период с 2005 по 2013 г. из-за смертности населения Красноярского края от ХОБЛ абсолютное число ПГПЖ составило 13 585 потерянных лет, из них 10 562 у мужчин и 3 023 у женщин. Анализ повозрастной структуры показывает, что в женской популяции закономерности изменения ПГПЖ с возрастом практически не отличаются от соответствующих в мужской.
В табл. 1 приведены полученные данные о ПГПЖ для населения Красноярского края в 2013 г. в зависимости от возрастных групп.
В табл. 2 представлены данные работы [27] об относительных рисках смертности от ХОБЛ курильщиков по отношению к некурящим, а также рассчитанные на их основе значения популяционного атрибутивного риска курения PAR для Красноярского края.
Умножив абсолютное количество потерянных лет на атрибутивный риск курения, получили абсолютное значение ПГПЖ для населения Красноярского края в 2013 г., обусловленное только фактором курения (результаты приведены в табл. 3).
Как видно из табл. 3, общее значение ПГПЖ для населения Красноярского края в 2013 г. составило 590,7 потерянных лет для мужчин и 189,7 потерянных лет для женщин, что в сумме составляет 780,4 потерянных года.
Принимая во внимание, что показатель ПГПЖ измеряется в человеко-годах, можно проконвертировать демографические потери вследствие смертности в экономические потери при известной стоимости человеко-года.
Согласно данным территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Красноярскому краю за 2012 г., ВРП региона составил 1192,64 млрд руб., что в пересчете на душу населения равно 419,6 тыс. руб. на человека.
Это соответствует следующим экономическим потерям бюджета:
780,4 х 419,6 = 327,5 млн руб. Таким образом, в 2013 г. суммарные предотвратимые потери бюджета края в результате смертности от ХОБЛ, ассоциированные с курением, превысили 327 млн руб. В случае планового снижения распространенности потребления табака с 46,0% до 37,8% (к 2020 г.), согласно Рас-
60—64
65—69
241 117
66 21
поряжению Правительства РФ от 24.12.2012 № 2511-р «Об утверждении государственной программы РФ «Развитие здравоохранения», предотвратимый экономический ущерб составит 57,8 млн рублей за счет снижения смертности от ХОБЛ.
Потери системы здравоохранения на оказание медицинской помощи пациентам с диагнозом ХОБЛ
Расходование ресурсов системы здравоохранения Красноярского края в 2013 г., связанное с ХОБЛ, выглядит следующим образом: 409 371 койко-дней, 31 408 госпитализаций, 63 747 амбулаторных посещений. При этом затраты на оказание медицинской помощи пациентам с ХОБЛ составили 527 млн руб., из них на госпитализации — 510 млн руб., на амбулаторные посещения — 17 млн руб.
При оценке важности приоритетов по сокращению расходования ресурсов системы здравоохранения и соответственно экономических затрат от ХОБЛ табакокурение выступает значимым и управляемым фактором. За счет ожидаемого снижения уровня распространенности табакокурения возможно уменьшение экономических затрат.
Для оценки предотвратимых затрат системы здравоохранения, непосредственно обусловленных курением, была проанализирована доля заболеваемости, связанная с курением, а также количество госпитализаций и амбулаторных обращений, ассоциированных с курением при ХОБЛ. Для этого количество госпитализаций и койко-дней госпитализаций, амбулаторных обращений умножали на популяционный атрибутивный риск курения PAR.
Относительный риск развития ХОБЛ при курении, полученный на основании результатов собственных исследований, составил 10,1; это соответствует данным литературы [32]. На основании относительного риска развития ХОБЛ при курении и распространенности курения в Красноярском крае (46%) был произведен расчет популяционного атрибутивного риска курения (PAR) в отношении ХОБЛ.
Расчеты показали, что в Красноярском крае курением обусловлены 80,5% случаев ХОБЛ. По данным А.В. Концевой и А.М. Калининой, в России курением обусловлены 70,8% ХОБЛ [32] .Таким образом, было получено, что расходование ресурсов системы здравоохранения на пациентов с ХОБЛ, обусловленной курением, выглядит следующим образом: 327 497 койко-дней, 25 126 госпитализаций по поводу ХОБЛ, 50 998 амбулаторных посещений. На госпитализации, ассоциированные с курением, было затрачено 408 млн руб., на амбулаторные посещения— 13,6 млн руб.
Таким образом, в 2013 г. затраты системы здравоохранения, ассоциированные с курением, превысили 420 млн руб. Плановое снижения распространенности потребления табака с 46,0 до 37,8% (к 2020 г.), согласно распоряжению Правительства РФ от 24.12.2012 № 2511-р «Об утверждении государственной программы РФ «Развитие здравоохранения», позволит сэкономить 75 млн руб.
Заключение
В данной работе исследовались медико-демографические и экономические потери Красноярского края от смертности и заболеваемости ХОБЛ в 2013 г. Показаны возможные пути снижения потерь капитала за счет ожидаемого снижения уровня распространенности табако-
курения и их положительный экономический эффект для региона.
Табакокурение является одной из предотвратимых причин возникновения ХОБЛ. В настоящий момент число курильщиков в мире превышает 1 млрд человек согласно данным ВОЗ, а в России составляет около 44 млн [29]. При оценке важности приоритетов по сокращению смертности от ХОБЛ табакокурение выступает значимым и управляемым фактором.
В работе проведена оценка демографических потерь Красноярского края от смертности от ХОБЛ в 2013 г. с использованием показателя «потерянные годы потенциальной жизни». Также рассчитаны демографические и экономические потери от смертности от ХОБЛ, непосредственно обусловленные фактором курения. Потери края в 2013 г. от смертности по причине ХОБЛ, ассоциированной с табакокурением, составили 780,4 года жизни или в экономическом эквиваленте 327,5 млн руб.
Также произведена оценка экономических затрат на амбулаторные посещения и госпитализации пациентов с диагнозом ХОБЛ. Непосредственно влиянием фактора курения обусловлены потери в размере 420 млн рублей.
Предлагаемый подход позволяет не только оценить уровень затрат, но и прогнозировать отдачу от профилактических мероприятий. В частности, выполнение планового снижения распространенности потребления табака с 46,0 до 37,8 % (к 2020 г.) позволит сэкономить 132,8 млн руб. за счет снижения смертности и заболеваемости от ХОБЛ, ассоциированной с табакокурением.
ЛИТЕРАТУРА
1. Viegi G., Maio S., Pistelli F., Baldacci S., Carrozzi L. Epidemiology of chronic obstructive pulmonary disease: Health effects of air pollution. Respirology. 2006; 11: 523—32.
2. Lindberg A., Jonsson A.C., Runmark E., Lundgren R., Larsson L.G., Lundbдck B. Ten-year cumulative incidence of COPD and risk factors for incident disease in a symptomatic cohort. Chest. 2005; 127(5): 1544—52.
3. Sexton P., Black P., Wu L., Sommerville F., Hamed M., Milne D., et al. Chronic obstructive pulmonary disease in non-smokers: a case-comparison study. COPD. 2014; 11(1): 2—9.
4. Buist A.S., McBurnie M.A., Vollmer W.M.,Gillespie S., Burney P., Mannino D.M., et al.; for BOLD Collaborative Research Group. International variation in the prevalence of COPD (the BOLD Study): a population-based prevalence study. Lancet. 2007; 370(9589): 741—50.
5. Danielsson P., YlafsdYttir I.S., BenediktsdYttir B., Gnslason T., Janson C. The prevalence of chronic obstructive pulmonary disease in Uppsala, Sweden—the Burden of Obstructive Lung Disease (BOLD) study: cross-sectional population-based study. Clin. Respir. J. 2012; 6(2): 120—7.
6. Hill K., Goldstein R.S., Guyatt G.H., BlouinM., Tan W.C., Davis L.L.,et al. Prevalence and underdiagnosis of chronic obstructive pulmonary disease among patients at risk in primary care. Can. Med. Assoc. J. 2010; 182 (7): 673—8.
7. Гаврилов А.В. Динамика качества жизни пациентов с хроническими обструктивными болезнями легких на реабилитационном этапе лечения. Здравоохранение Российской Федерации. 2007; 3: 37—9.
8. Показникова М.А., Кузнецова О.Ю., Андреева Е.А. Роль врачей первичного звена здравоохранения в раннем выявлении больных хронической обструктивной болезнью легких. Российский семейный врач. 2011; 3: 5—9.
9. Rycroft C.E., Heyes A., Lanza L., Becker K. Epidemiology of chronic obstructive pulmonary disease: a literature review. Int. J. Chron. Obstruct. Pulm. Dis. 2012; 7: 457—94.
10. Viegi G., Pedreschi M., Pistelli F., Di Pede F., Baldacci S., Carrozzi L. et al. Prevalence of airways obstruction in a general
population: European Respiratory Society vs American Thoracic Society definition. Chest. 2000; 117 (5 Suppl 2): 339S—45.
11. Бабанов С .А., Аверина О.М. ХОБЛ. История болезни. Сonsilium Medicum. 2012. 3: 70—3.
12. Li X., Zhou Y., Chen S., Zheng J., Zhong N., Ran P. Early intervention with tiotropium in Chinese patients with GOLD stages I—II chronic obstructive pulmonary disease (Tie-COPD): study protocol for a multicentre, double-blinded, randomised, controlled trial. Br. Med. J. Open. 2014; 4 (2): e003991.
13. Масленникова Г.Я., Мартынчик С. А., Шальнова С. А., Де-ев А.Д., Оганов Р.Г. Медицинские и социально-экономические потери, обусловленные курением мужского населения России. Профилактика заболеваний и укрепление здоровья. 2004; 3: 5—9.
14. Чучалин А.Г. Хроническая обструктивная болезнь легких и сопутствующие заболевания. Пульмонология. 2008; 2: 5—12.
15. Maters C. D.,Loncar D.Projections of global mortality and burden of disease from 2002 to 2030. PLoS Med. 2006; 3 (11): 442—6.
16. Viegi G., Scognamiglio A., Baldacci S., Pistelli F., Carrozzi L. Epidemiology of chronic obstructive pulmonary disease: Health effects of air pollution (COPD). Respirology. 2001; 68: 4—19.
17. Afonso A.S., Verhamme K.M., Sturkenboom M.C., Brusselle G.G. COPD in the general population: Prevalence, incidence and survival. Respir. Med. 2011; 105: 1872—84.
18. Lopez A.D., Mathers C.D., Ezzati M., Jamison D.T., Murray C.J., eds. Global Burden of Disease and Risk Factors. Washington: World Bank; 2006.
19. Lopez A.D., Shibuya K., Rao C., Mathers C.D., Hansell A.L., Held L.S. et al. Chronic obstructive pulmonary disease: current burden and future projections. Eur. Respir. J. 2006; 27 (2): 397—412.
20. Kart L.,Akkoyunlu M.E., Bayram M., Yakar F., Kutbay ^3elik H., Karakuse F. et al. COPD: eine unter diagnostizierte Erkrankung. Ergebnisse einer Screening studie in der Umgebungeines Spitals [COPD: an underdiagnosed disease at hospital environment]. Wien. Klin. Wschr. 2014; 126(3—4): 73—78.
21. Gуmez Sбenz J.T., Quintano Jimmez J.A., Hidalgo Requena A., Gonzбlez Bnjar M., Grnez Callejas M.J., ZangrуnizUruсuela M.R. et al. Enfermedadpulmonarobstructivacrуnica: morbimortalidad e impactosanitario. [Chronic obstructive pulmonary disease: Morbimortality and healthcare burden]. Semergen. 2014; 40(4): 198—204.
22. Afonso A.S., Verhamme K.M., Sturkenboom M.C., Brusselle G.G. COPD in the general population: Prevalence, incidence and survival. Respir.Med. 2011; 105: 1872—84.
23. Global Strategy for the Diagnosis, Management, and Prevention of Chronic Obstructive Pulmonary Disease, Global Initiative for Chronic Obstructive Lung Disease (GOLD). 2014.
24. Prbss-bstbn A. Introduction and methods: assessing the environmental burden of disease at national and local levels. WHO. Environ. Burden Dis. Ser. 2003; 1: 63.
25. Методические рекомендации по использованию показателя «Потерянные годы потенциальной жизни» для обоснования приоритетных проблем здоровья населения России на федеральном, региональном и муниципальном уровнях. М.; 2014.
26. Артюхов И.П., Горный Б.Э., Мажаров В.Ф. Определение региональных программ по снижению смертности на основе анализа числа потерянных лет потенциальной жизни. Медицина в Кузбассе. 2011; 10 (4): 7—11.
27. Woloshin S., Schwartz L.M., Welch H.G. The risk of death by age, sex, and smoking status in the United States: putting health risks in context. J. Natl. Cancer. Inst. 2008; 100 (12): 845—53.
28. Ross H.Z., Shariff S., Gilmore A. Economics of Tobacco Taxation in Russia. Paris: International Union Against Tuberculosis and Lung Disease. 2008.
29. WHO. Report on the Global Tobacco Epidemic. 2008.
30. Global Adult Tobacco Survey (GATS): Russian Federation Country Report. 2009.
31. Аристов А.И., Демко И.В., Кононова Л.И. Оказание медицинской помощи в отказе от курения табака. Красноярск: КрасГМУ; 2011.
32. Концевая А.В., Калинина А.М. Затраты системы здравоохранения России, ассоциированные с курением. Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2011; 3: 306—12.
REFERENCES
1. Viegi G., Maio S., Pistelli F., Baldacci S., Carrozzi L. Epidemiology of chronic obstructive pulmonary disease: Health effects of air pollution. Respirology. 2006; 11: 523—32.
2. Lindberg A., Jonsson A.C., Runmark E., Lundgren R., Larsson L.G., Lrnuü^ck B. Ten-year cumulative incidence of COPD and risk factors for incident disease in a symptomatic cohort. Chest. 2005; 127(5): 1544—52.
3. Sexton P., Black P., Wu L., Sommerville F., Hamed M., Milne D. et al. Chronic obstructive pulmonary disease in non-smokers: a case-comparison study. COPD. 2014; 11(1): 2—9.
4. Buist A.S., McBurnie M.A., Vollmer W.M., Gillespie S., Burney P., Mannino D.M. et al.; for BOLD Collaborative Research Group. International variation in the prevalence of COPD (the BOLD Study): a population-based prevalence study. Lancet. 2007; 370(9589): 741—50.
5. Danielsson P., Уlafsdуttir I.S., Benediktsdуttir B., Gralason T., Janson C. The prevalence of chronic obstructive pulmonary disease in Uppsala, Sweden—the Burden of Obstructive Lung Disease (BOLD) study: cross-sectional population-based study. Clin. Respir. J. 2012; 6(2): 120—7.
6. Hill K., Goldstein R.S., Guyatt G.H., Blouin M., Tan W.C., Davis L.L. et al. Prevalence and underdiagnosis of chronic obstructive pulmonary disease among patients at risk in primary care. Can. Med. Assoc. J. 2010; 182 (7): 673—8.
7. Gavrilov A.V. Dynamics of the quality of life of patients with chronic obstructive pulmonary disease in the rehabilitation phase of treatment Zdravookhranenie Rossiyskoy Federatsii. 2007; 3: 37—9. (in Russian)
8. Pokaznikova M.A., Kuznetsova O.Y., Andreeva E.A. The role of primary care professionals in early detection of patients with chronic obstructive pulmonary disease. Rossiyskiy semeynyy vrach. 2011; 3: 5—9. (in Russian)
9. Rycroft C.E., Heyes A., Lanza L., Becker K. Epidemiology of chronic obstructive pulmonary disease: a literature review. Int. J. Chron. Obstruct. Pulm. Dis. 2012; 7: 457—94.
10. Viegi G., Pedreschi M., Pistelli F.,Di Pede F., Baldacci S., Carrozzi L., et al. Prevalence of airways obstruction in a general population: European Respiratory Society vs American Thoracic Society definition. Chest. 2000; 117 (5, Suppl. 2): 339S—45.
11. Babanov S.A., Averina O.M. COPD. History of the disease. ^nsilium Medicum. 2012; 3: 70—3. (in Russian)
12. Li X., Zhou Y., Chen S., Zheng J., Zhong N., Ran P. Early intervention with tiotropium in Chinese patients with GOLD stages III chronic obstructive pulmonary disease (Tie-COPD): study protocol for a multicentre, double-blinded, randomised, controlled trial. Br. Med. J. Open. 2014; 4 (2): e003991.
13. Maslennikova G.Ya., Martynchik S.A., Shal'nova S.A., Deev A.D., Oganov R.G. Health and socio-economic losses caused by smoking male population of Russia. Profilaktika zabolevaniy I ukreplenie zdorov'ya. 2004; 3: 5—9. (in Russian)
14. Chuchalin A.G. Chronic obstructive pulmonary disease and co-morbidities. Pul'monologiya. 2008; 2: 5—12. (in Russian)
15. Maters C. D.,Loncar D.Projections of global mortality and burden of disease from 2002 to 2030. PLoS Med. 2006; 3 (11): 442—6.
16. Viegi G., Scognamiglio A., Baldacci S., Pistelli F., Carrozzi L. Epidemiology of chronic obstructive pulmonary disease: Health effects of air pollution (COPD). Respirology. 2001; 68: 4—19.
17. Afonso A.S., Verhamme K.M., Sturkenboom M.C., Brusselle G.G. COPD in the general population: Prevalence, incidence and survival. Respir. Med. 2011; 105: 1872—84.
18. Lopez A.D., Mathers C.D., Ezzati M., Jamison D.T., Murray C.J., eds. Global Burden of Disease and Risk Factors. Washington: World Bank; 2006.
19. Lopez A.D., Shibuya K., Rao C., Mathers C.D., Hansell A.L., Held L.S. et al. Chronic obstructive pulmonary disease: current burden and future projections. Eur. Respir. J. 2006; 27 (2): 397—412.
20. Kart L., Akkoyunlu M.E., Bayram M., Yakar F., Kutbay Ôzçe-lik H., Karaköse F. et al. COPD: eine unter diagnostizierte Erkrankung. Ergebnisse einer Screening studie in der Umgebungeines Spitals [COPD: an underdiagnosed disease at hospital environment]. Wien. Klin. Wschr. 2014; 12б(3—4): 73—8.
21. Gómez Sáenz J.T., Quintano Jiménez J.A., Hidalgo Requena A., González Bájar M., Gérez Callejas M.J., Zangróniz Uruñuela M.R. et al. Enfermedadpulmonarobstructivacrуnica: morbimor-talidad e impactosanitario. [Chronic obstructive pulmonary disease: Morbimortality and healthcare burden]. Semergen. 2014; 40(4): 198—204.
22. Afonso A.S., Verhamme K.M., Sturkenboom M.C., Brusselle G.G. COPD in the general population: Prevalence, incidence and survival. Respir. Med. 2011; 105: 1872—84.
23. Global Strategy for the Diagnosis, Management, and Prevention of Chronic Obstructive Pulmonary Disease, Global Initiative for Chronic Obstructive Lung Disease (GOLD). 2014.
24. Prüss-Üstün A. Introduction and methods: assessing the environmental burden of disease at national and local levels. WHO. Environ. Burden Dis. Ser. 2003; 1: б3.
25. Guidelines on the Use of the Index «Potential Years of Life Lost» to Substantiate the Priority Health Problems of the Russian
в КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2015
УДК 614.2:616.97=053.6=084
Population at the Federal, Regional and Municipal Levels. Moscow; 2014. (in Russian)
26. Artyukhov I.P., Gornyy B.E., Mazharov V.F. Determination of regional programs of reducing mortality based on analysis the number of potential years of life lost. Meditsina v Kuzbasse. 2011; 10 (4): 7—11. (in Russian)
27. Woloshin S., Schwartz L.M., Welch H.G. The risk of death by age, sex, and smoking status in the United States: putting health risks in context. J. Natl. Cancer Inst. 2008; 100 (12): 845—53.
28. Ross H.Z., Shariff S., Gilmore A. Economics of Tobacco Taxation in Russia. Paris: International Union Against Tuberculosis and Lung Disease; 2008.
29. WHO. Report on the Global Tobacco Epidemic. 2008.
30. Global Adult Tobacco Survey (GATS). Russian Federation Country Report. 2009.
31. Aristov A.I., Demko I.V., Kononova L.I. Medical Assistance in Tobacco Smoking Cessation. [Okazanie meditsinskoy pomoshchi v otkaze ot kureniya tabaka]. Krasnoyarsk: KrasGMU; 2011. (in Russian)
32. Kontsevaya A.V., Kalinina A.M. The costs of russian healthcare system associated with smoking. Ratsional'naya farmakotera-piya v kardiologii. 2011; 3: 306—12. (in Russian)
Поступила 04.02.15
КУЗНЕЦОВА Ю.Н.1, КУНГУРОВ Н.В.1, ЗИЛЬБЕРБЕРГН.В.1, ЕВСТИГНЕЕВА Н.П.1, МАЛИШЕВСКАЯН.П.1, СЫРНЕВА Т.А.1, ИГЛИКОВ В.А.2
Структура и объем профилактических мероприятий на территориях с различным уровнем заболеваемости подростков инфекциями, передающимися половым путем
1ФГБУ «Уральский научно-исследовательский институт дерматовенерологии и иммунопатологии» Минздрава России, 620076, г. Екатеринбург; 2ГБУЗ «Областной кожно-венерологический диспансер № 3» Минздрава России, 454031, г. Челябинск
В настоящее время показатели заболеваемости инфекциями, передающимися половым путем (ИППП), у подростков и молодежи остаются на достаточно высоком уровне, что диктует необходимость разработки и оптимизации профилактических мероприятий. Определение границ интенсивных показателей территорий с низким, средним и высоким уровнями заболеваемости подростков сифилисом позволило определить основные тенденции динамики уровня заболеваемости данной инфекцией как индикатора инфицирования другими ИППП с учетом единых путей распространения. Разработанный алгоритм определяет направленность и объем профилактических мероприятий в зависимости от уровня и структуры выявленных ИППП.
Ключевые слова: заболеваемость; интенсивные показатели; сифилис; профилактические мероприятия; подростки и молодежь; инфекции, передающиеся половым путем.
Для цитирования: Здравоохранение Российской Федерации. 2015; 59 (5): 37—41.
Kuznetsova Yu.N.', Kungurov N.V.1, Zilberberg N.V.1, Evstigneeva N.P.1, Malishevskaya N.P.1, Syrneva T.A.1, Iglikov V.A.2
THE STRUCTURE AND PROPORTIONS OF PREVENTIVE ACTIVITIES AT TERRITORIES WITH DIFFERENT LEVEL OF MORBIDITY OF ADOLESCENTS WITH SEXUALLY TRANSMITTED INFECTIONS 1The Ural research institute of dermatovenerology and immunopathology, Yekaterinburg, Russia; 2The oblast dermatovenereological dispensary № 3, Chelyabinsk, Russia Nowadays, indicators of morbidity of sexually transmitted diseases among adolescents and youth continue to be at rather high level. This situation dictates the necessity of developing and optimizing corresponding preventive activities. The establishment of limits of intensive indicators of territories with low, average and high level of morbidity of syphilis among adolescents permitted to determine main tendencies of dynamics of levels of this infection as an indicator of infection with other sexually transmitted diseases considering common ways of spreading. The developed algorithm determines direction and capacity of preventive activities depending on level and structure of sexually transmitted diseases.
Key words: morbidity; intensive indicator; syphilis; preventive activities; adolescent; youth; sexually transmitted diseases.
Received 11.11.14
For correspondence: Yuliya Kuznetsova, MD, PhD, DSc; e-mail: [email protected] Citation: Zdravookhraneniye Rossiyskoy Federatsii. 2015; 59(5): 37—41. (In Russ.)
Для корреспонденции: Кузнецова Юлия Николаевна, д-р мед. наук, ведущий науч. сотр.; e-mail: [email protected]
