CC BY
334
Вопросы уголовного процесса и криминалистики
УДК 341.9
ОЦЕНКА дОКЛзЛТЕЛЬСТВ, ПОЛУЧЕННЫХ В ПОРЯДКЕ ОКАЗАНИЯ ВЗАИМНОЙ ПРАВОВОЙ ПОМОЩИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
© Давыдова М. В., 2013
Иркутский юридический институт (филиал)
Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, г. Иркутск
Проанализированы особенности оценки доказательства, полученного на территории иностранного государства. Рассмотрены вопросы допустимости доказательств, полученных в процессе осуществления взаимной правовой помощи, с точки зрения надлежащего источника, способа получения, процессуального оформления и субъекта.
Ключевые слова: сотрудничество в сфере уголовной юстиции; взаимная правовая помощь по уголовным делам; запрос о правовой помощи; доказательства, полученные на территории иностранного государства; международные договоры.
В опросы сотрудничества государств в сфере уголовной юстиции и правового регулирования этих отношений приобрели в последнее время особую актуальность. Важное место в рамках такого сотрудничества занимает взаимная правовая помощь. Именно механизмы правовой помощи позволяют при расследовании уголовного дела в одном государстве получить необходимые доказательства на территории другого государства.
Правовое регулирование осуществления взаимной правовой помощи имеет свои особенности. И, прежде всего, это выражается в том, что в процессе регулирования указанных отношений применяются нормы различных правовых систем — международного и внутригосударственного права. В связи с этим в правоприменительной практике нередко возникают проблемы, касающиеся взаимодействия международных и национальных уголовно-процессуальных норм. К ним, в частности, относятся: проблемы непосредственного применения международной нормы субъектами национального права, выбора подлежащей применению нормы в ситуации правовой коллизии между внутригосударственными и международными правовыми нормами и др. К проблемным относится и вопрос использо-
вания в российском уголовном судопроизводстве доказательств, полученных на территории иностранного государства.
В соответствии со ст. 88 УПК РФ каждое доказательство по уголовному делу подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности — достаточности для разрешения уголовного дела. Причем этот подход к оценке доказательства является общим и не зависит от места его получения.
Оценка относимости и достоверности доказательств, полученных на территории иностранного государства в порядке оказания взаимной правовой помощи, не имеет каких-либо особенностей, в отличие от оценки допустимости таких доказательств.
Конституция Российской Федерации в ч. 2 ст. 50 устанавливает, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением закона. В развитие данного конституционного положения законодатель в ст. 75 УПК РФ закрепил требование допустимости, предъявляемое к доказательствам в уголовном процессе. Понятие «допустимые доказательства» определяется в уголовнопроцессуальном законе «от обратного» — от понятия «недопустимые доказательства».
Согласно ч. 1 ст. 75 УПК РФ «доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 настоящего Кодекса». Следовательно, допустимые доказательства — это доказательства, полученные в соответствии с нормами УПК РФ, и только такие доказательства имеют юридическую силу и могут использоваться в доказывании по уголовному делу.
Ряд ученых, исследующих данную проблематику, рассматривают вопрос об основаниях признания доказательств недопустимыми, исходя из определенных критериев допустимости доказательства.
П. А. Лупинская к таким критериям (условиям) относит следующие:
1) доказательство должно быть получено надлежащим субъектом, правомочным по данному делу проводить то процессуальное действие, в ходе которого получено доказательство;
2) фактические данные должны быть получены только из источников, перечисленных в ч. 2 ст. 74 УПК РФ;
3) доказательство должно быть получено с соблюдением правил проведения процессуального действия, в ходе которого получено доказательство;
4) при получении доказательства должны быть соблюдены все требования закона о фиксировании хода и результата следственного действия [1].
А. В. Смирнов и К. Б. Калиновский в качестве критерия допустимости доказательства дополнительно указывают правило законной процедуры проверки доказательств [2].
Приведенные выше точки зрения в целом согласуются с позицией Пленума Верховного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» (с посл. изм. и доп.). Пленум разъяснил, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным
законодательством порядок их собирания и закрепления, а также, если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом, либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами [3].
Анализируя приведенные выше научные точки зрения, нельзя не согласиться с Ю. К. Орловым, который справедливо замечает, что, несмотря на некоторые текстуальные различия и разную степень детализации, основные компоненты требования допустимости доказательства признаются практически всеми авторами. Это:
• законность источника;
• законность способа получения доказательства;
• надлежащее процессуальное оформление;
• надлежащий субъект [4].
При оценке доказательств, полученных в порядке исполнения запроса о правовой помощи, правоприменители сталкиваются с проблемами, связанными с неоднозначным подходом в законодательстве разных государств к пониманию доказательств, а также к предъявляемым к ним требованиям [5].
В этой связи возникает закономерный вопрос: должны ли доказательства, полученные на территории иностранного государства, оцениваться на предмет их допустимости, исходя исключительно из требований, установленных нормами российского уголовно-процессуального закона к источнику, способу собирания доказательств, процессуальному оформлению, субъекту собирания доказательств?
Мнения ученых по данному вопросу расходятся. Так, А. Г. Калугин и Д. В. Шин-кевич считают, что «сведения, полученные на территории иностранных государств, не могут использоваться в уголовно-процессуальном доказывании без придания им соответствующей процессуальной формы, а также проверки и оценки с использованием процессуальных процедур, предусмотренных УПК РФ, в результате которых они будут преобразованы в полноценные доказательства» [6]. Обозначенная авторами позиция, на наш взгляд, не бесспорна и вызывает ряд возражений.
Прежде всего, вызывает возражение суждение о том, что на территории иностранного государства в порядке оказания правовой помощи получаются некие сведения, первоначально доказательствами не являющиеся. Это противоречит положениям уголовно-про-
цессуального закона: в ст. 455 УПК РФ прямо указано, что на территории иностранного государства в ходе исполнения поручений об оказании правовой помощи получаются именно доказательства, при этом никаких дополнительных «преобразований» этих доказательств в «полноценные доказательства» УПК РФ не предусматривает.
Нельзя согласиться и с формулировкой «полноценные доказательства», поскольку она предполагает существование «неполноценных доказательств», «полудоказа-тельств». Доказательства, на наш взгляд, не могут быть «полноценными» или «неполноценными». Они могут быть либо пригодными для использования в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, либо непригодными для этих целей. Пригодность же доказательства для использования в указанных целях зависит не от места их получения, а от соответствия их определенным требованиям, установленным уголовно-процессуальным законом к содержанию и форме доказательств. Применительно к доказательствам, полученным на территории иностранного государства в порядке взаимной правовой помощи, необходимо, наряду с общими требованиями к допустимости доказательств, учитывать и специальные требования, закрепленные в ряде статей гл. 53 УПК РФ.
В таком контексте рассматривают вопрос о допустимости доказательств, полученных на территории иностранного государства, другие авторы. Например, П. Н. Бирюков выделяет в качестве критериев допустимости таких доказательств соблюдение установленной процедуры взаимодействия российских правоохранительных органов с зарубежными, соблюдение законодательства иностранного государства о порядке получения и оформления доказательств, соответствие «иностранных» доказательств «российским» по форме [7]. Е. В. Быкова считает, что они должны отвечать следующим требованиям: должны быть получены с применением законов, не противоречащих конституциям государств их получения, без ущемления прав и свобод человека и гражданина, в границах взаимодействия сторон, определяемых международными договорами или соглашениями, надлежащим образом удостоверены [8].
Приведенные позиции представляется убедительными и не противоречащими уголовно-процессуальному закону.
Так, ст. 455 УПК РФ закрепляет принцип равенства юридической силы доказательств, полученных на территории Российской Федерации и на территории иностранного государства в рамках оказания правовой помощи.
Указанная статья содержит ряд обязательных условий, обеспечивающих равенство юридической силы доказательств:
• доказательство должно быть получено должностными лицами иностранного государства;
• доказательство должно быть получено в ходе исполнения поручения об оказании правовой помощи по уголовным делам или направлено в Российскую Федерацию в приложении к поручению об осуществлении уголовного преследования;
• запрос о правовой помощи должен быть направлен в иностранное государство в соответствии с международными договорами Российской Федерации, международным соглашением или на основе принципа взаимности;
• полученные доказательства должны быть заверены и переданы в установленном порядке.
Исходя из вышеизложенного, рассмотрим особенности оценки допустимости доказательств, полученных в результате оказания правовой помощи.
Прежде всего, необходимо остановиться на оценке законности источника. Как абсолютно верно заметил М. А. Сильнов, недопустимо использовать в качестве доказательств фактические данные (в соответствии с действующим УПК РФ — «сведения». — Прим. авт.), содержащиеся в источниках, не предусмотренных процессуальным законом [9]. В ч. 2 ст. 74 УПК РФ закреплен исчерпывающий перечень источников как процессуальной формы существования доказательств в российском уголовном процессе. Из этого перечня, по мнению А. Г. Калугина и Д. В. Шинкевича, в порядке правовой помощи могут быть получены не все. Указанные авторы полагают, что «сведения, полученные на территории иностранного государства по запросу российской стороны, могут использоваться в качестве двух видов доказательств, предусмотренных действующим российским уголовно-процессуальным законодательством: вещественных доказательств и иных документов, поскольку это позволяет ввести в систему доказательств любые материальные
объекты, потенциально являющиеся вещественными доказательствами, либо документы, оформленные по правилам зарубежного законодательства» [10].
Представляется, что высказанная авторами позиция несколько расходится с содержанием уголовно-процессуальных норм. В ч. 1 ст. 453 УПК РФ закреплено, что запрос о правовой помощи вносится в случае необходимости производства на территории иностранного государства допроса, осмотра, выемки, обыска, судебной экспертизы или иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ. Результатом перечисленных процессуальных действий являются определенные доказательства — показания потерпевшего, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, заключения и показания эксперта и другие. Из этого следует, что законодатель предусмотрел возможность получения на территории иностранного государства в порядке правовой помощи любого из доказательств, перечисленных в ч. 2 ст. 74 УПК РФ.
Исходя из этого, полагаем, что при оценке доказательства, полученного на территории иностранного государства в порядке правовой помощи, необходимо исходить из требований, предъявляемых УПК РФ к видам источников доказательств.
Что касается оценки законности способа получения доказательства и надлежащего процессуального оформления, то в этом случае необходимо исходить из требований законодательства места получения доказательства. Данное правило вытекает из принципа осуществления юрисдикции государства в отношении своей территории и содержится, прежде всего, в национальном праве, а также в международных договорах. В Российской Федерации данное положение закреплено в ч. 2 ст. 457 УПК РФ.
Аналогичные положения закреплены в Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г. (ст. 2), Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. (ст. 8), Договором между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1999 г. (ст. 7) и др.
Вместе с тем необходимо иметь в виду, что нормами национального и международного права предусмотрено и исключение из общего правила. Речь идет о воз-
можности применения при исполнении запроса уголовно-процессуального права запрашивающего государства. Такая возможность допускается при соблюдении определенных условий:
• если в запросе о правовой помощи содержится просьба о применении права запрашивающего государства;
• если это предусмотрено международным договором, на основании которого осуществляется правовая помощь;
• если применение иностранного права не противоречит национальному законодательству запрашиваемого государства и его международным обязательствам.
Чаще всего необходимость применения права запрашивающей стороны возникает в том случае, если уголовно-процессуальные нормы сотрудничающих государств существенно отличаются друг от друга в части требований к оформлению результатов процессуальных действий. Так, при направлении, например, в Соединенные Штаты Америки запросов о производстве допроса лица в качестве свидетеля, рекомендуется четко обозначить необходимые реквизиты и форму документа, в котором будут зафиксированы результаты данного процессуального действия [11].
Правоприменителю, безусловно, «привычнее» работать с полученными в порядке правовой помощи доказательствами, по форме соответствующими доказательствам, собранным на территории Российской Федерации. Так, по известному делу по обвинению Д. Якубовского доказательства, полученные на территории Израиля (протоколы допросов лиц в качестве свидетеля, подозреваемого), были признаны судом допустимыми, поскольку по форме процессуального оформления они соответствовали аналогичным процессуальным формам, предусмотренным законодательством России [12].
Завершая характеристику отдельных компонентов требования допустимости доказательств, остановимся на надлежащем субъекте. При оценке правомочности должностного лица иностранного государства проводить процессуальные действия при исполнении запроса о правовой помощи необходимо исходить как из норм внутригосударственного законодательства, так и из норм соответствующего договора, определяющих порядок направления запроса. Нарушение закрепленных этими нормами положений может повлечь признание субъ-
екта, получившего доказательство, ненадлежащим субъектом, а доказательства — недопустимыми.
В ст. 453 УПК РФ определен перечень центральных органов, которые вправе взаимодействовать с компетентными органами иностранных государств по вопросам правовой помощи, это: Верховный Суд РФ, Министерство юстиции РФ, Следственный комитет РФ, Министерство внутренних дел РФ, Федеральная служба безопасности РФ, Федеральная служба РФ по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, Генеральная прокуратура РФ.
Закрепление в УПК РФ перечня органов, компетентных сноситься с соответствующими органами других государств по вопросам правовой помощи, имеет важное значение, так как международные договоры по-разному определяют круг таких органов. Так, ст. 5 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. предполагает достаточно широкий перечень компетентных органов и обозначает их как «учреждения юстиции». В качестве таковых в ней рассматриваются суды, прокуратура и иные учреждения, к «компетенции которых относятся уголовные дела» (ст. 1 Конвенции).
В ч. 1 ст. 15 Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г. как общее правило закреплено положение о направлении запросов и получении ответов на них через Министерства юстиции сотрудничающих государств. Одновременно в указанной статье предусмотрено право государства при подписании Конвенции заявить иной перечень органов. Российская Федерация этим правом воспользовалась и в оговорках к ст. 15 Конвенции определила круг центральных органов, закрепленных впоследствии в ст. 453 УПК РФ. И Россия не является исключением. Целый ряд госу-дарств-участников Конвенции в соответствии со спецификой национального законодательства рассматривает в качестве центральных иные ведомства. Для Израиля это — МИД, для Лихтенштейна — суд, для Люксембурга и Мальты — Генеральная прокуратура. Органы внутренних дел рассматриваются в качестве центральных национальных органов для целей Конвенции в Швейцарии и Великобритании. В Молдове,
Словакии, Чешской Республике по два центральных органа (Генеральная прокуратура и Министерство юстиции), а в Латвии — три (Генеральная прокуратура, Министерство юстиции и МВД) [13].
В двусторонних договорах о правовой помощи, так же как и в многосторонних, общим правилом является организация взаимодействия через центральные органы. Например, по Договору между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1999 г. центральным органом для России является Генеральная прокуратура РФ или назначенные Генеральным прокурором РФ лица, для США — Министр юстиции или назначенные им лица [14].
Анализ приведенных выше международно-правовых норм позволяет сделать вывод об отсутствии в них единого подхода к определению круга центральных органов, уполномоченных взаимодействовать с органами других государств по вопросам взаимной правовой помощи. Вместе с тем во всех договорах как общее правило закреплено взаимодействие через центральные органы.
Необходимость направления запросов о правовой помощи через центральные органы обусловлена рядом причин. Прежде всего, это связано с обеспечением надлежащего контроля за соблюдением требований международных договоров, как с точки зрения обоснованности обращения за помощью, соблюдения правил оформления запросов, так и с точки зрения своевременного и полного исполнения запросов. Кроме того, центральный орган непосредственно обеспечивает исполнение поручений, связанных с временной передачей находящихся под стражей лиц в другое государство для допроса в качестве свидетеля или проведения очной ставки. Нельзя не учитывать и координирующую роль центрального органа (органов) в процессе осуществления международной правовой помощи [15].
Таким образом, оценивая доказательство, полученное на территории иностранного государства, с точки зрения надлежащего субъекта, необходимо выяснить, соответствовал ли порядок направления запроса международным и внутригосударственным нормам. В случае нарушения указанного порядка (например, при направлении запроса следователем одного государства непосредственно следователю другого государст-
ва, минуя центральные органы) доказательство может быть признано недопустимым.
Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что доказательства, полученные на территории иностранного государства в порядке осуществления правовой помощи, так же, как и доказательства, полученные на территории России, должны отвечать общим требованиям, предъявляемым уголовно-процессуальным законом как к содержанию, так и к форме доказательств, с учетом специальных требований, закрепленных в главе 53 УПК РФ. Только в этом случае они могут использоваться в процессе доказывания по уголовному делу. ^
1. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации : учебник / отв. ред. П. А. Лупинская. М. : Юристъ, 2005. С. 230.
2. Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Уголовный процесс : крат. курс. 2-е изд. СПб. : Питер, 2008. С. 77.
3. Бюл. Верхов. Суда РФ. 1996. № 1. С. 6.
4. Орлов Ю. К. Указ. соч. С. 43. См. также: Кипнис Н. М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. М. : Юристъ, 1995. С. 27.
5. Уголовный процесс : учебник / отв. ред. А. В. Гриненко. 2-е изд., перераб. М. : Норма, 2009. С. 453.
6. Калугин А. Г., Шинкевич Д. В. Особенности уголовно-процессуального доказывания при оказании международной правовой помощи по уголовным делам : учеб. пособие. Красноярск : Сиб. юрид. ин-т МВД России, 2005. С. 73.
7. Бирюков П. Н. Международное уголовно-процессуальное право и правовая система Российской Федерации: теоретические проблемы : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. С. 18. См. также: Он же. К вопросу о правовом статусе доказательств по уголовным делам, полученных из источников в иностранном государстве // Изв. вузов. Правоведение. 1999. № 2. С. 230-237.
8. Быкова Е. В. Вопросы уголовного преследования в международно-правовом сотрудничестве // Уголовное судопроизводство. 2006. № 3. С. 18. См.
также: Доказательственное значение материалов,
полученных от правоохранительных органов иностранных государств при производстве предварительного следствия / И. Б. Колчевский, Е. А. Нагаев, Б. И. Спанов, В. Л. Дудченко // Рос. следователь. 2003. № 12. С. 20.
9. Сильнов М. А. Вопросы обеспечения допустимости доказательств в уголовном процессе (досудебные стадии). М. : МЗ-Пресс, 2001. С. 5. См. также: Кипнис Н. М. Указ. соч. С. 31.
10. Калугин А. Г., Шинкевич Д. В. Указ. соч. С. 76.
11. Советы по подготовке судебных поручений по уголовным и гражданским делам для передачи в Соединенные Штаты Америки // Волеводз А. Г. Международный розыск, арест и конфискация полученных преступным путем денежных средств и имущества (правовые основы и методика). М., 2000. С. 367.
12. Сидоренко Е. Допустимость доказательств, полученных на территории других государств (по материалам уголовного дела по обвинению Д. Якубовского) // Законность. 1998. № 2. С. 28.
13. Милинчук В. В. Институт взаимной правовой помощи по уголовным делам. Действующая практика и перспективы развития. М., 2001. С. 40.
14. Собр. законодательства РФ. 2002. № 47. Ст. 4635.
15. Милинчук В. В. Указ. соч. С. 38-39.
Assessment of Evidence Received in the Procedure of Mutual Legal Assistance in Criminal Cases
© Davydova M., 2013
Peculiarities of assessment of the evidence received on the territory of a foreign state are analyzed. Questions of admissibility of evidence received in the procedure of rendering mutual legal assistance are considered from the point of view of appropriate source, method of acceptance, procedural implementation and the subject.
Key words: co-operation in the sphere of criminal justice; mutual legal assistance in criminal cases; request for legal assistance; evidence received on the territory of a foreign state; international agreements.
