CC BY
26
(-------
41
Лингвистика
О. В. Волощенко
Отражение семиотических смыслов нарратива
в семантической структуре глагола
(на материале русской волшебной сказки)
Статья посвящена анализу влияния картины мира на язык фольклорных произведений: как в языковой картине мира выражаются особенности мировосприятия и познания действительности отдельным человеком и народом в целом. Проблема рассматривается на материале глаголов со значением знания и отсутствия знания, у которых под влиянием фольклорной концептосферы происходит изменение семантической структуры.
Ключевые слова: лигвофольклористика, семантическая структура слова, глаголы ментальной деятельности.
Возросшее в последнее время внимание к человеку и к различным видам его деятельности ознаменовалось в лингвистике переходом к антропоцентрической парадигме исследования, обращением к теме человеческого фактора в языке, рассмотрением антропологически обусловленных свойств языка. В рамках данной парадигмы одной из ведущих является проблема отношения языка и картины мира: как в языковой картине мира выражаются особенности мировосприятия и познания действительности отдельным человеком и народом в целом. Интересный материал в этом плане представляет язык произведений фольклора - аккумулятора духовного опыта народа, отражающего особенности фольклорной концептосферы, в частности, анализ особенностей семантической структуры глаголов со значением знания и отсутствия знания, у которых под влиянием фольклорной концептосферы происходит изменение семантической структуры.
Глаголы группы со значением знания «обозначают не то, что создается в процессе мыслительной деятельности, а то, что приобретается
Лингвистика
человеком в процессе отражения действительности. Это и обусловливает их тесную связь с глаголами перцептивной, волевой, умственной и даже физической деятельности: источником знания может быть только то, что воспринимается, отражается посредством органов чувств, поступающая информация становится знанием лишь в результате мыслительной переработки ее» (выделено нами. - О.В.) [2].
В сказочном нарративе глаголы знания представлены лексемами «знать», «ведать». В литературном языке у глагола «ведать» три значения: 1) знать что, иметь понятие, сведение о чем-л. (употр. с оттенком торжественности в поэт. языке, в старом и областном чаще с отрицанием не); 2) испытывать, ощущать, чувствовать; 3) управлять, заведовать, распоряжаться чем-л. [БАС, 2, с. 109-110; МАС, 1, с. 144]. Глагол «знать» имеет семь значений: 1) иметь сведения о ком-, чем-л.; 2) обладать знанием чего-л., иметь специальные познания в какой-л. области; 3) быть знакомым с кем-л.; 4) понимать, сознавать, отдавать себе отчет в чем-л.; 5) испытывать, переживать; 6) (в отрицат. оборотах) соблюдать что-л., считаться с чем-л.; признавать; 7) употребляется с целью обратить внимание собеседника на предмет разговора [МАС, 1, с. 617]. Помимо этого глаголы различаются стилистически: «ведать» является устаревшим [МАС, 1, с. 144].
В сказке данные глаголы реализуют менее широкий круг значений:
1) иметь сведения о ком-, чем-л.; 2) быть знакомым с кем-л.; 3) обладать уменьем в чем-н., уметь исполнять что-н. [МАС, 1, с. 617; Ушаков, 1, с. 1110; БАС, 4, с. 1288-1297].
В сказочном нарративе нет различий в употреблении «знать» и «ведать»: они синонимичны, при этом предпочтение отдается лексеме знать (она более частотна в тексте). Оба глагола чаще всего реализуют семему «обладать информацией об объекте». Указанным глаголам свойственна одна общая архисема «обладать информацией». Помимо нее в семантической структуре глагола актуализируется дифференциальная сема объекта («об объекте»). Сказке присущ типизированный характер знания: в тенденции выделяются несколько содержательных типов информации, которая служит толчком к развитию сказочного повествования. Объектом знания в сказочном нарративе выступают: 1) локус (пространственные координаты предмета поисков); 2) мысли другого субъекта; 3) истинное, а не видимое или оглашаемое положение вещей; 4) информация о беде, постигшей героя или грозящей ему; 5) общепринятые в социуме положения и установки (таблица 1).
Примеры, когда объектом знания являются другие виды информации, в сказке единичны (таблица 2).
Таблица 1.
Пример Тип персонажа (по В.Я. Проппу), который является субъектом знания
1. Объект знания - локус (пространственные координаты предмета поисков)
<...> старушка <. > посылает к своей старшей сестре: она-де знает, где найти Финиста ясна сокола! [Афанасьев, № 234] помощник
Царь в ту же минуту созвал своих подданных и стал про кольцо расспрашивать. Вызвался один малый рак и говорит: «Я знаю, где оно находится <...>». [Афанасьев, № 191] пособник помощника
Баба-яга накормила его, напоила, в бане выпарила; а царевич рассказал ей, что ищет свою жену Василису Премудрую. «А, знаю! - сказала баба-яга. - Она теперь у Кощея Бессмертного; трудно ее достать, нелегко с Кощеем сладить: смерть его на конце иглы <...>». [Афанасьев, № 269] помощник
Приходит к другому дому; двери знает как искать; вошел в дом, а тут его мать». [Афанасьев, № 269] герой
2. Объект знания - содержание мысли другого субъекта
«Повезли они купеческу дочь домой и разговаривают с ней быстро, а она уж знает, что они хочут делать». [Афанасьев, № 231] герой
Идет он пустырями, закоулками, а навстречу ему баба-яга: «Стой, королевский слуга! Я все твои думки ведаю: хочешь, пособлю твоему горю неминучему?» [Афанасьев, № 212] помощник антагониста
«Не тронь меня, кот! Я знаю, зачем ты пришел, ты пришел за колечком - я тебе достану его». [Афанасьев, № 190] пособник помощника
3. Объект знания - истинное, а не видимое или оглашаемое положение вещей
«Ведаю я все: не царь, а ты мои слова исполнял, я за тебя замуж иду!» [Афанасьев, № 170] царевна
«Знаю я - то будет не простая кобыла, а сама чертова жена!» [Афанасьев, № 226] помощник
4. Объектом знания является информация о беде, постигшей героя или грозящей ему.
<...> выскочило два молодца: «Что, Иван-царевич, прикажете?» - «Вот братцы, я в несчастии!» - «Знаем мы это, счастлив еще, что мы двое за ключом остались!» [Афанасьев, № 189] помощник
Филологические
науки
Лингвистика
Таблица 1. Окончание.
Пример Тип персонажа (по В.Я. Проппу), который является субъектом знания
Увидал ее в окошечко Иван купеческий сын и закричал громким голосом: «Смилуйся, царевна, выпусти меня на волю; может, и я пригожусь! Ведь я знаю, что царевич поехал на Елене Прекрасной свататься, только без меня ему не жениться, а разве головой поплатиться. Чай, сама знаешь, какая хитрая Елена Прекрасная и сколько женихов на тот свет спровадила». [Афанасьев, № 240] герой
5. Объект знания - общепринятые в социуме положения и установки
«Эх, люди вы старые, сами вы ведаете: кто на сем свете не плачет, будет плакать в будущем веке». [Афанасьев, № 259] помощник
Случилось так, что тою стороною ехал царь: видит, с дороги, что далеко в поле пашут землю никак барщиной - так много народу! - а ему ведомо, что в той стороне не причитается барской земли. [Афанасьев, № 146] царь
«Что ты, дурак! Куда собираешься? Али людей смешить?» - «Про то я знаю! Умным - дорога, и дуракам путь не заказан». [Афанасьев, № 216] герой
Таблица 2.
Пример Тип персонажа (по В.Я. Проппу), который является субъектом знания
а) о способе улучшения благосостояния персонажа: «Это что за ремесло! Вот я такое знаю, что без барышей не останешься. Добудь-ка рублей сотню-другую, все дело поправим». [Афанасьев, № 212] помощник
б) о способе расправы над антагонистом: «Я знаю, чем от беды избавиться, прикажите у своего ближнего воеводы отрубить правую ногу да левую руку - сейчас корабли пропадут». [Афанасьев, № 215] герой
в) о причине наказания героя: «А дедушка сам отзывается, приказывает чертям притащить кузницу да накалить железные прутья: «Теми прутьями горячимы проймите его до самых костей, чтоб знал да ведал, как в чужие тлаты ходить!» [Афанасьев, № 271] антагонист
Как свидетельствуют примеры, в качестве субъекта знания выступают не все типы персонажей, а только помощник, даритель, антагонист, герой, царь/царевна. Это позволяет утверждать, что обладание знанием свойственно не всем персонажам сказочного мира.
В семантической структуре глаголов «знать» и «ведать» актуализируется потенциальная сема полноты знания («абсолютное знание»). Сказке присуща только положительная оценка объема имеющегося знания (в большинстве случаев это абсолютное знание), которая выражается с помощью определительных местоимений «больше всех», «весь», «все», «всякий» (единичный случай - наречие «много»):
Таблица 3.
Пример Тип персонажа (по В. Я. Проппу), который является субъектом знания
«А учитель все знает, все ведает». [Афанасьев, № 252] антагонист
«<...> я тебя <героя>счастливым сделаю; будешь знать все, что на свете есть <...>». [Афанасьев, № 248] герой
«Весело стало жить королевскому сыну: ест-пьет хорошо, все знает, все ведает, музыка целый день гремит». [Афанасьев, № 123] герой
«Отдали они его учиться <...>, чтоб <герой> по-всячески знал <...>, ну, словом, чтоб все знал!» [Афанасьев, № 252] герой
«Ступай ты <герой> в правую руку, ты больше меня знаешь, больше меня снести можешь». [Афанасьев, № 195] о герое
«Ты <помощник> завсегда больше всех знаешь!» [Афанасьев, № 214] о помощнике
«Вот она вперед забежала и говорит: «Скажи мне думу свою крепкую; я <даритель> человек старый, все знаю». [Афанасьев, № 136] даритель
Реализация семы полноты знания, как правило, сопровождается актуализацией дифференциальной семы способа получения знания - «априорное знание», «знание, полученное в награду». Вид актуализируемой семы («априорное знание», «полученное в награду») тесно связан с субъектом знания. Если это антагонист, помощник или царевна, то у глаголов знания актуализируется сема «априорное знание».
Если это герой, то глагол чаще всего реализует сему «полученное в награду»: «Говорит ему змея: «Изыми меня из огня, из полымя,
Филологические
науки
Лингвистика
мужичок, я тебя счастливым сделаю; будешь знать все, что на свете есть: и как зверь говорит, и что птица поет» [1, № 248].
Иными словами, актуализация семы «способ получения знания» в сказочном нарративе зависит от типа персонажа: знание помощника и антагониста априорно, дано им изначально, герой получает способность знать, как правило, в награду за оказанную помощь.
Таким образом, в сказочном нарративе актуализация тех или иных сем в семантической структуре глаголов знания зависит от типа субъекта знания, т.е. типа персонажа. Закрепленность знания за тем или иным персонажем в сказке определяется представлением о знании в народной традиции, где иное «по сравнению с «элитарным» типом культуры соотношение эмпирического (профанного) и сакрального знания: в народных представлениях роль второго неизмеримо выше, однако в сферу сакрального знания включается не только (и не столько) божественное озарение, но и в первую очередь «тайное» знание, источник которого мыслится как иномирный, сверхъестественный» [13, с. 236]. В репрезентации знания сказка следует за народными представлениями, которые преломляются здесь через семиотические оппозиции, составляющие основу сказочного действия, и прежде всего через основную семиотическую оппозицию «свой/чужой».
По наличию/отсутствию знания у персонажей в сказочном мире разграничиваются представители «своего/чужого» пространства, «истинные/ неистинные» герои. При этом для представителей «чужого» пространства наличие априорного знания является нормой, для представителей «своего» - исключением из правил. В семантической структуре глаголов знания это отражается в актуализации семы «характер получения знания»: первым оно дано изначально (в нарративе отсутствует указание на способ получения знания), вторые должны его заслужить, причем не каждый на это способен. Именно наличие знания выступает идентифицирующим атрибутом истинного героя, выделяющим его среди представителей «своего» пространства. Как правило, герои приобретает способность знать (обычно в награду за оказанную помощь, т.е. пройдя испытание дарителя).
Особого внимания в сказке заслуживает характер магического знания. Обычно это умение понимать язык зверей или способность к трансфигурации: «Жил-был купец с купчихою, и было у них одно детище и отдали они его учиться на разные языки к одному мудрецу или знающему человеку, чтоб по-всячески знал - птица ли запоет, лошадь ли заржет, овца ли заблеет; ну, словом, чтоб все знал!» [1, № 252].
Представление знания как определенной способности обусловлено славянской народной традицией, где оно мыслится как основанное не на
опыте, а на неких способностях, приобретенных сверхъественным путем [13, с. 236, с. 237], при этом такое знание трактуется как способ владения объектом, как власть над ним.
Таким образом, в сказочном нарративе нашла отражение народная трактовка знания как идеальной способности, которой наделены представители иного мира. Представителю «своего» пространства эта способность позволяет успешно решать возникающие у него проблемы.
То, о чем пишет С.М. Толстая, приобрело в сказке характер магического знания, которое из представителей «своего» мира доступно лишь «истинному герою». Получив магическое, тайное знание, «истинный герой» преодолевает все беды и препятствия и достигает желаемого результата. Мечта об обладании этой способностью в сказочном мире воплотилась в атрибутах «истинного героя», который может приобрести ее (в отличие от «неистинного героя»).
Таким образом, семантическая структура глаголов знания определяется: 1) типом персонажа, выступающего в качестве субъекта знания; 2) представлением знания в славянской народной традиции. Все это позволяет утверждать, что в семантической структуре глаголов знания содержится семиотическая информация. Это находит отражение в появлении в семантической структуре глаголов знания семы характера получения знания («знание, полученное в награду» - для представителей «своего» мира, в частности, для «истинного героя»; «априорное знание» -для представителей «чужого» мира) и семы характера знания («магическое знание»). Появление лексем со значением знания в тексте сказки свидетельствует о том, что персонаж - субъект знания - либо представитель «чужого» мира, либо «истинный герой».
Все названные факторы обусловливают изменение семантической структуры глаголов знания в сказочном нарративе. Семантическая структура глаголов знать, ведать имеет здесь следующий вид:
- архисема - «обладать информацией»;
- дифференциальные семы - «об объекте», «априорное знание» / «знание, полученное в награду», «магическое знание»,
- потенциальные семы - «абсолютное знание».
Значительно реже, чем семема «обладать информацией об объекте», глагол знать в сказке репрезентирует семему «быть знакомым с кем-л.». Реализация значения «знание-знакомство» (глагол указывает на знание одним персонажем другого) связана с ситуацией перемещения героя в иной локус (чужое, враждебное пространство). Для успешного осуществления какой-либо акции в чужом мире герою нужен помощник, которого он обретает благодаря знанию персонажа (знакомства с ним):
Филологические
науки
Лингвистика
«Добро жаловать, Василий-царевич!» - «А ты как меня знаешь?» - «Как же мне не знать тебя, коли я у твоего батюшки тридцать лет в пастухах служил <...>» [1, № 233].
Знание персонажа - то, что, с одной стороны, объясняет позитивное отношение будущего помощника (представителя «чужого» мира) к герою, а с другой - помогает сблизиться помощнику и герою, установить контакт, т.е. знание в данном случае - медиатор между представителями двух миров (своего и чужого).
Подведем некоторые итоги. Особенности семантической структуры глаголов знания в сказочном нарративе опосредованно обусловлены представлением знания в славянской народной традиции, где оно мыслится как сакральное, магическое, имеющее инакомирное происхождение. В сказке это представление преломляется через систему семантических оппозиций, прежде всего через оппозицию «свой/чужой»: субъектом знания здесь в большинстве случаев выступают представители «чужого» мира, из представителей «своего» мира знание доступно только «истинному герою». Трактовка «инакомирного» происхождения знания представлена в указании способа получения знания: у представителей «чужого» мира оно имеется изначально, представитель «своего» мира - «истинный герой» - должен заслужить обладание знанием. В семантической структуре глаголов это отражается в появлении дифференциальной семы способа получения знания («знание, полученное в награду» - для представителей «своего» мира; «априорное знание» - для представителей «чужого» мира). Представление о магическом характере знания получает выражение в потенциальной семе полноты знания: «абсолютное знание» - для субъектов знания из «иного мира», «чудесная способность» для героя как представителя «своего мира». Все сказанное позволяет утверждать, что в семантической структуре глаголов знания отражается информация семиотического характера. Помимо этого, сказочному нарративу присущ набор типовых объектов знания, в качестве которых выступают следующие: 1) локус (пространственные координаты предмета поисков); 2) содержание мысли другого субъекта; 3) истинное, а не видимое или оглашаемое положение вещей; 4) информация о беде, постигшей героя или грозящей ему; 5) общепринятые в социуме положения и установки (таблица 4).
Лексемы знания реализуют в сказочном нарративе и в семему «отсутствие информации об объекте», при этом сема «отсутствие» актуализируется в тексте посредством сочетания глагола знания с отрицательной частицей не: не знать, не ведать, не спознать, не сведать, не проведать, не придумать (= не знать).
В сказке объект незнания типизирован, т.е. в сказочном нарративе актуализировано незнание ограниченного количества объектов, в качестве которых обычно выступают: 1) местонахождение искомого героем предмета или лица; 2) способ решения проблемы; 3) информация о некоторых свершившихся или свершающихся событиях.
Таблица 4.
знать, ведать знать, ведать
я ¡8 о 8 И а < обладать информацией + +
Дифференциальные семы Ё о ю о си о ю о локус + +
содержание мысли другого субъекта + +
истинное, а не видимое или оглашаемое положение вещей + +
информация о беде, постигшей героя или грозящей ему + +
общепринятые в социуме положения и установки +
обладатель знания - представитель «своего мира» +
обладатель знания - представитель «чужого мира» +
знание, полученное в награду +
априорное знание +
3 о Я X о н ё абсолютное знание +
чудесная способность +
Если в качестве объекта незнания выступает отсутствие способа решения проблемы, то в семеме глагола актуализируется дифференциальная сема «способ решения проблемы». Она реализуется посредством формул не знает, что и делать (как это сделать); не знает (не ведает), как ему быть, которые свидетельствуют об осознании персонажем серьезности ситуации, акцентируют внимание на сложности создавшегося положения: «Иван-царевич лежал мертв на том месте ровно тридцать дней, в то время набежал на него серый волк и узнал по духу Ивана-царевича. Захотел помочь ему - оживить, да не знал, как это сделать» [1, № 168], «Царь состарился и помер, а корону принял
Филологические
науки
Лингвистика
Иван-царевич. Как узнали про то соседние короли, сейчас собрали несчетные войска и пошли на него войною. Иван-царевич не знает, как ему быть; приходить к сестрам своим и спрашивает: «<...> Что мне делать?» [1, № 161].
Актуализация в семантической структуре глагола дифференциальной семы «способ решения проблемы» детерминирует актуализацию потенциальной семы причины («вследствие сильного эмоционального потрясения»). Сема «вследствие сильного эмоционального потрясения» актуализируется в результате сочетания глагола со значением незнания с глаголом эмоционального состояния испугаться, оробеть, напугаться: «Помните ли, милостивый государь, как дурак к вам приезжал на печи во дворец и вы его и с дочерью, засмоля в бочку, пустили в море? Итак, узнайте теперь меня, что я - тот самый Емеля!» Король, видя его перед собою, весьма испугался и не знал, что и делать <...>» [Там же, № 165].
Как правило, отсутствие у персонажа - субъекта незнания - представления о дальнейшем поведении связано с боязнью расплаты за совершенные в прошлом противозаконные действия: субъект незнания встречается с персонажем, которому он причинил ущерб, и боится расплаты.
Если объектом незнания является информация о некоторых свершившихся/свершающихся событиях, то в семантической структуре глагола актуализируется дифференциальная сема «свершившиеся/свершающиеся действия». Данный тип объекта отражает следующие сказочные ситуации: 1) скрывание героем чудесных диковинок; 2) пособничество антагонисту; 3) совершение персонажем действий в ущерб себе. В зависимости от того, какой из названных сказочных ситуаций соответствует данный объект незнания (информация о некоторых свершившихся/свершающихся событиях), в семантической структуре глаголов незнания актуализируются те или иные потенциальные семы.
Если глагол незнания вводит ситуацию, при которой персонаж (субъект знания, как правило, герой) стремится скрыть от представителей «своего» мира наличие имеющихся у него объектов, чаще всего чудесных помощников или диковинок, то наряду с дифференциальной семой «свершившиеся/свершающиеся события», в семантической структуре глагола актуализируются потенциальные семы «из-за скрывания информации», «в перспективе». Указанные семы актуализируются в типизированной двухчастной конструкции, где первая часть - предложение, содержащее описание событий, факт совершения которых скрывается (актуализация семы «свершившиеся события»), а вторая - придаточное цели (актуализация семы «из-за скрывания информации»), включающее
указательное местоимение то и глагол со значением незнания в условном наклонении (актуализация семы «в перспективе»): «Что, заставишь нас работать?» - «<...> поставьте на этом же месте каменный дом, и чтобы матушка моя про то не знала» [1, № 190], «Стрелец взялся за руль, поворотил корабль к берегу и поплыл назад, а чтоб матросы про то не сведали - знай с утра до вечера вином их накачивает» [Там же, № 212], «<...> возьмите гроб с мертвою девицей, привезите и поставьте в моей спальне, да тихомолком, тайно сделайте, чтоб никто про то не узнал, не проведал <...>» [Там же, № 211].
Разглашение информации о наличии у героя чудесных диковинок может помешать ему в осуществлении задуманного: герой может лишиться чудесных помощников, если о них узнает кто-либо; стрельца могут наказать за то, что он не плавал за тридевять земель, следовательно, ослушался указа царя и т.д.
Если глагол со значением отсутствия знания представляет ситуацию невольного пособничества персонажа антагонисту, то в семантической структуре глагола актуализируется только дифференциальная сема «свершившиеся события»: «Поехал царь по чужим землям, по дальним сторонам; долгое время домой не бывал, на ту пору родила ему царица сына, Ивана-царевича, а царь про то и не ведает» [Там же, № 167], «Охотник согласился, а того не ведает, что ему бог сына даровал» [Там же, № 226].
Если глагол со значением отсутствия знания соотносится с функцией «пособничество», то он зачастую входит в состав формулы-фразы «Отдай то, чего в доме не знаешь». Фактически мы имеем четкое соотношение плана содержания и плана выражения: формула соотносится с одной сказочной функцией: «Какой хочешь возьми откуп - только отпусти!» - «Давай то, чего дома не знаешь». Царь подумал-подумал, чего он дома не знает. Кажись, все знает, все ему ведомо, - и согласился». [Там же, № 222], «Пусть отдаст мне то, чего дома не ведает; соберу ему дворец в золотой ларчик». Делать нечего, пообещал купец с клятвою отдать то, чего дома не ведает» [Там же, № 224] (в обоих случаях отец, не зная того, отдает сына, который родился в его отсутствие).
Если отсутствие знания о свершившихся событиях мотивирует действие или, наоборот, бездействие субъекта в ущерб себе, в семантической структуре глагола, помимо дифференциальной семы «свершившиеся/ свершающиеся события», актуализируется потенциальная сема полноты незнания («абсолютное незнание»). Она актуализируется в конструкциях с отрицательными местоимениями никто, ничто, подчеркивающими абсолютное отсутствие информации о происходящем у персонажа:
Филологические
науки
Лингвистика
«Прилетел Финист ясен сокол да как порхнет в окошко и обрезал свою левую ножку, а красная девица ничего не ведает, спит себе так сладко, так спокойно» [1, № 235], «Иван-царевич еще ничего не знал - был маленький, почерпнул воды и подал ему: старика с этого в тюрьме не стало, ушел» [Там же, № 125].
Если объектом незнания является локус, то в семантической структуре глагола актуализируются сема «местоположение искомого предмета». При этом искомый предмет представлен лексемами, репрезентирующими брачного партнера, чудесную диковинку или чудесного помощника. Указанная сема реализуется в конструкциях с косвенным вопросом: «Мать стала ее спрашивать: не знает ли она, где любовь царь-девицы запрятана? «Не знаю», - отозвалась дочь и обещала допытаться про то у самой царь-девицы» [Там же, № 232], «Что, бабушка, не знаешь ли ты где табунов и нет ли в табунах хороших лошадей?» [Там же, № 129].
В сказочном нарративе ситуация отсутствия знания о местоположении искомого предмета предвосхищает появление помощника, реже -дарителя, которые обладают этим знанием. Данное обстоятельство связано, с одной стороны, с расположением искомого предмета или лица, с другой - с принадлежностью субъекта обладания информацией к «чужому» миру. Обычно искомый предмет локализован в «чужом» мире, соответственно, представителям «своего» мира знание о его расположении недоступно. Без этого знания герой не может начать действовать, и невозможно дальнейшее развитие сказочного сюжета: необходим персонаж, который передаст это знание герою. Таковыми являются представители «иного» мира, к которым и относятся помощник и даритель. Таким образом, можно полагать, что с указанной ситуацией незнания в сказке связана функция ввода в повествование помощника или дарителя.
Обращает на себя внимание сказочная формула, в которой актуализируются одновременно две семы - «незнание предмета» и «незнание локуса»: «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Она имеет типовое значение - репрезентирует трудную задачу для героя, т.е. соотносится с этапом «задавание трудных задач». Неопределенность локуса и объекта поисков и составляют особую трудность: в «своем» мире невозможно найти ответ, поэтому герой должен побывать в «чужом» мире. В.Я. Пропп, рассматривая данный этап сказочного повествования, отмечает: «Страна, куда посылается герой, есть тридесятое царство, а «то, не знаю что» оказывается помощником, имя, название которого табуировано и высказывается не прямо, а иносказательно. Эта иносказательность
непонятна для героя до того момента, пока он не приобретает помощника». Только истинный герой способен на это [10].
В сказочном нарративе глагол незнания реализует и значение «отсутствие знакомства с персонажем». За данным типом незнания закреплена функция ввода в сказочное повествование персонажа, исполнителя последующих действий: «Закручинился, запечалился царевич; не ведает, кто бы помог ему?» [1, № 200], «Старик не знавал государя, принял его за боярина, остановился и давай кланяться. <...> «Да прошу твою милость, не во гнев будь сказано: окрести моего новорожденного сынка» [Там же, № 185].
Таким образом, анализ функционирования глаголов со значением незнания в сказочном нарратитве показал следующее.
1. Глаголы со значением отсутствия знания являются элементом художественной структуры сказочного нарратива и выполняют в нем типовые функции: 1) выступает как средство защиты персонажем собственных интересов, 2) являются средством ввода в повествование персонажа-исполнителя последующего сказочного действия.
2. Незнание в сказочном тексте имеет ограниченный набор объектов, в качестве которых выступают следующие: 1) способ решения проблемы;
2) информация о свершившихся или свершающихся действиях и событиях; 3) местоположение искомого предмета. Объект незнания в сказочном нарративе типизирован.
3. Закрепление глагола со значением отсутствия знания за определенной сказочной ситуацией обусловливает одинаковую семантическую структуру глаголов, представляющих данную ситуацию (таблица 5).
4. Четкое соотношение с определенными сказочными функциями детерминирует формульную синтагматическую сочетаемость глагола со значением незнания в тексте («Отдай то, чего в доме не знаешь».).
Подведем некоторые итоги. Анализ функционирования глаголов со значением ментальной деятельности в сказочном нарративе выявил следующие их особенности.
1. Глаголы со значением знания и отсутствия знания являются важным элементом семиотической структуры русской волшебной сказки. За каждой группой глаголов в нарративе закреплена определенная функция в развитии сюжета, что находит выражение в соответствии глагола определенной типовой сказочной ситуации (таблица 6).
2. Мыслительная деятельность персонажей в сказке имеет заранее заданный характер, эксплицитно обусловленный типовым сказочным сюжетом, имплицитно - типизированным характером сказочной концептосферы. В семантической структуре глаголов это отражается в наличии типового набора объектов мысли.
Филологические
науки
Лингвистика
Таблица 5.
не знать, не ведать, не спознать, не сведать, не проведать, не придумать не знать, не ведать, не спознать, не сведать, не проведать, не придумать не знать, не ведать, не спознать, не сведать, не проведать, не придумать не знать, не ведать, не спознать, не сведать, не проведать, не придумать не знать, не ведать, не спознать, не сведать, не проведать, не придумать
архисема не обладать информацией + + + + +
дифференциальные семы о ^ Юю способ решения проблемы +
свершившиеся / свершающиеся действия + + +
местоположение искомого предмета +
потенц. семы вследствие сильного эмоционального потрясения +
из-за скрывания информации +
в перспективе +
абсолютное знание +
сказочная ситуация, которую вводит глагол скрывание героем чудесных диковинок +
пособничество антагонисту +
совершение персонажем действий в ущерб себе +
ввод помощника или дарителя +
Еще В.Я. Пропп доказал, что волшебные сказки строятся по типовому сюжету, складывающемуся из одинаковой последовательности устойчивых функций [10]. Это позволяет утверждать, что развитие сюжета имеет заранее заданный характер, и все ментальные и физические действия героев тоже заранее определены. Следовательно, мыслительная деятельность героев имеет заранее заданный характер и развивается в направлении,
предопределенном сюжетом, шире - концептосферой, семиотической системой сказки. Типовая заданность сказочной мысли проявляется в ограниченности и типизированности объектов мыслительного процесса, которые закреплены за глаголами ментальной деятельности, в частности, глаголами знания и отсутствия знания, и семантики семемы глаголов.
Таблица 6.
Типовые функции глаголов со значением знания и отсутствия знания в тексте
Сектор глаголов со значением ментальной деятельности Типовая функция в тексте
Глаголы знания Выступают характерологическим признаком представителей «чужого мира», «истинного героя»
Глаголы со значением отсутствия знания 1) выступают как средство защиты персонажем собственных интересов, 2) являются одним из средств ввода персонажа-исполнителя следующей сказочной акции.
Библиографический список
1. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки: В 3 т. - М., 1985.
2. Васильев Л.М. Семантика русского глагола - М., 1981.
3. Гак В.Г. К проблеме лингвистической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики: Сб. науч. тр. - М., 1972.
4. Гак В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания // Семантическая структура слова. Психологические исследования: Сб. науч. тр. / Отв. ред. А.А. Леонтьев. - М., 1971.
5. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология (на материале французского и русского языков). - М., 1977.
6. Залевская А.А. Когнитивный подход к слову и тексту // Языковое сознание: содержание и функционирование: Сб.ст. XIII Междунар. симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. - М., 2000.
7. Никитина С.Е. О концептуальном анализе в народной культуре // Логический анализ языка. Культурные концепты. - М., 1991.
8. Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки // Структура волшебной сказки. - М., 2001.
9. Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сегал Д.М. Проблемы структурного описания волшебной сказки // Структура волшебной сказки. - М., 2001.
10. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. - М., 2003.
11. Пропп В.Я. Фольклор и действительность Избранные статьи. - М., 1976.
12. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. - СПб., 1994.
13. Толстая С.М. Опасность знания (из народной гносеологии) // В тексте и словаре / Отв. ред. Л. Л. Иомдин, Л.П. Крысин. - М., 2000.
Филологические
науки
