CC BY
81
УДК 821.512.111 (092)
Г.А. ЕРМАКОВА
ОТРАЖЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ КАРТИНЫ МИРА В СЕМИОТИКЕ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ ЛИРИКИ М. СЕСПЕЛЯ И Г. АЙГИ*
Ключевые слова: национальная картина мира, мотив света, языковые единицы, символ, эстетическая концепция, поэтический образ, сакральное, матрица, поэтический дискурс.
Рассмотрены основные языковые единицы в художественных мирах чувашских поэтов М. Сеспеля и Г. Айги, доказано присутствие национальной картины мира в творчестве указанных художников слова.
G.A. ERMAKOVA
NATIONAL WORLD PICTURE IN LINGUA-SEMIOTIC STRUCTURES M. SESPEL AND AYGHI
Keywords: national world picture, light motif, iinguistic structures, symboi, esthetic conception, poetic image, sacral, matrix, poetic discourse.
The basls Iinguistic unlts reflectlnc inner worlds of the Chuvash poets M. Sespel and G. Aughl are consid-ered. The author believes that the national world picture ls represented to the best advantage in the poetic discourse structures.
В поэтическом дискурсе М. Сеспеля и Г. Айги отражена картина мира чувашского этноса. Для доказательства данного тезиса остановимся на анализе отдельных произведений поэтов, где присутствует мотив света, представляемый через такие языковые единицы, как «огонь», «солнце», «свет». Стихотворение М. Сеспеля ÇëH кун аки «Пашня нового дня» (перевод П. Хузангая) в смысле представления национальной картины мира через осмысление древней чувашской веры является концептуальным.
Мотив света - один из основных в данном произведении, он представлен через многие языковые единицы, в том числе: кёвак çymë «синева рассвета», хёвел «солнце», ылтён nyç «золотая голова», ылтён акапуд «золотой плуг», дёлтёр «звёзда», ылтён cÿpu «золотая борона», хёвел калчи «солнечная нива», кёвакпёлёт «голубое небо».
Исходя из замечания И.Н. Юркина о том, что в древней чувашской религии солнце, месяц и другие предметы упоминаются в «смысле Бога - творца земли, солнца, луны», мы можем предположить, что упоминание о солнце, небе в данном стихотворении равно упоминанию о Боге [10. С. 144]. Наличие повторов ÇëH кун «Новый День» в каждой строфе, сравнений уподобляет речевую структуру данного стихотворения заговору. Это говорит о том, что форма мышления М. Сеспеля роднится с формой мышления древних чувашей. Обращение поэта к природным стихиям - огню, воде, свету - говорит о присутствии в его творчестве национально-мифологического сознания, которое удачно актуализируется поэтом через архетипические образы солнца, поля, света. Всё в огне: плуг, день, лемех.
Поэт находится в состоянии горения оттого, что свет пронзает его, как и Г. Айги, сказавшего, что в нём «горит тайнопись Бога» [1. С. 128]. На всех образах данного стихотворения лежит знак присутствия Бога. В художественном пространстве стихотворения просматривается мифологема пути, как и во всём творчестве поэта, от «темени» к свету, от чего всё творчество М. Сеспеля и данное произведение, в частности, приобретает мифологическую глубину.
Проведённое исследование позволяет сказать, что поэтический мир М. Сеспеля устремлён из прошлого в будущее, в нём, как и у Г. Айги, говорит прапамять, она представляет нам древнюю чувашскую религию, полную света солнца.
Исследование выполнено по госконтракту № 16.740.11.01.19 «Когнитивно-лингвистическое моделирование аргументаций в разноструктурных языках» (ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.).
Предки чувашей поклонялись, как мы уже отметили, огню, стихотворение М. Сеспеля полно огня, света, оно есть зов прапамяти о тех временах, когда почитался огонь. Поэт говорит о «Новом Дне», его приход осуществится после того, как огнём очистится земля от старого дня. «Новый День» - это свобода, любовь, надежда, вера в свет. Солнце, согласно поэту, запрягшись в оглобли, «вонзает» в столетние пласты свой раскалённый плуг, отлитый из синего света, т.е. света неба, т.е. Верховного Бога, так как, согласно Марру, «небо» в доисторические времена означало «бог», «знамение», «мощь», «творец» [6. С. 9].
Образ солнца у М. Сеспеля есть символ возрождения, он больше, чем образ солнца, с его помощью представлено небо, творец Вселенной, Бог, который есть свет. Это не просто стихотворение - это стихотворение - знак, его смысл приводит нас к осознанию чувашской идеи света, высвечивает национальный дух.
Основные образы данного произведения излучают свет: старинный плуг (Кавак дутаран шаратна акапуд - «Из синевы рассвета плуг отлит»); в оглоблях не лошадь, а само солнце, новый день весь в свете горит (фене кун -шевле сарриллё ылтан пуд - «Чья голова в лучах зари горит»); лукошко жёл-то-красного света (Сар-хёрлё кунтакран...). Вселенную предки чуваш называли $ут Тёнче - «белый свет», в чувашско-русском словаре под редакцией М.И. Скворцова приводится народная пословица дут данталак дути пурне те дитет «свет Вселенной всем хватает», которая говорит о достатке света во Вселенной. Чувашский народ верил в свет Вселенной, верит в это и М. Сеспель, по этому поводу И.А. Дмитриев в статье $едпёл хывна чёрёлу никёсёнчи тёп шухёшсем «Положенные в основание возрождения основные мысли Сеспеля» заметил следующее: $едпёл саввинче авалхи чаваш тёнён чи сумла символё, ытарёмё - $ут Тёнче - хайён малтанхи пёлтерёшне усрать, Тёнчене кёвёллесе таракан пёр Хават-$ута «Символ древней чувашской веры $ут Тёнче «белый свет» приобрёл в этом стихотворении М. Сеспеля своё первоначальное значение. Лелеющая Вселенную сила - это свет» [7. С. 125].
Потомки чувашей верили в свет Верховного Бога, их знания и представили нам как М. Сеспель, так и Г. Айги.
Г. Айги в стихотворении «Утешение - там» говорит, как и во многих других стихотворениях о сиянии света, у него, как и у М. Сеспеля, всё сияет, находится в свете-сиянии:
а от села до другого потом от села и так далее это сияние
молнии белого всюду кружащей и долгой зимы!
сиянье расширяется, блеск усиливается: чудно обходит сарая любого чуть- чуть отстоящего блеском усиливаясь!
Г. Айги, как и М. Сеспель, знает, от кого исходит этот свет, он обращается к нему, в голосе его радость и тревога:
Боже! ещё пребывать одинокой душой средь сияния
этого
чтобы
(немного ещё) никуда [2. С. 70].
Несмотря на одиночество поэтов, на их, как выразился М. Сеспель, «космическую трагедию», они верят в свет, видят его сиянье. В стихотворении Чан
чёрёлнё «Воистину воскрес» М. Сеспель включает интереснейший образ Кавак хуппи «Северное сияние», который равен по семантике образу «неба-окна» Г. Айги. Начало этого образа в древней чувашской религии, о чём сообщает В.К. Магницкий в учёном труде «Материалы к объяснению старой чувашской веры». Он, повествуя о моленье при принесении в жертву Богу за новый хлеб пива, называет имена духов, которые перечисляли молившиеся. Начинается список (в деревне Масловой) именем Тора, далее перечислялись имена духов, под номером 26 [4. С. 63] представлено имя духа Кавак Хуппи -«миганье или раскрытие неба (собственно: ресницы тверди)».
Согласно В.К. Магницкому, у чувашей Ядринского и Цивильского уездов есть поверье, что во время раскрытия неба на мгновение, Бог даёт человеку всё, что бы человек ни попросил. Магницкий приводит рассказ о том, как однажды мальчик, стерёгший лошадей в лесу, во время «кавак хуппи» попросил узду, и ему Бог сбросил целую кучу уздечек [4. С. 63]. Верховный Бог, раздав людям веры, удалялся от дел, но иногда он проходил по земле или смотрел на житие людей с неба, это длилось мгновение - тогда раскрывалось небо, Кавак хуппи, по верованию чувашей, пишет В.К. Магницкий, - и есть тот момент, когда Бог смотрит на землю [4. С. 246].
Образ Кавак хуппи имеется в стихотворениях поэтов. Кавак хуппи в произведении М. Сеспеля «Воистину воскрес» осветило чувашскую землю, отчего: и языка родного сила Воскреснула: язык воскрес.
В нём появился солнца блеск, язык возымел мощь. М. Сеспель, завершая стихотворение, восклицает:
Сём вармансем, шавласа ларар:
- Чаваш чёлхи чёрёлчё вилёмрен! -Уйсем, варсем! Вёде-вёдёмрен:
- Чан чёрёлнё! - тесе ян ярар!
Чаваш чёлхи текех чухан мар!
Чаваш чёлхи чёрёлчё вилёмрен.
Эй, чавашсем! Пётём чёререн:
- Чан чёрёлчё! - тесе кашкарар.
Перевод П. Хузангая:
Шуми дремучий тёмный бор:
Воскрес! - В ответ греми окрест Холмов, долин, оврагов хор:
- Воистину воскрес! -Живёт отныне слово наше:
Язык воскрес, в нём жизни блеск.
Воскликнем радостно, чуваши:
- Воистину воскрес! [8. С. 124-125].
Приведённые стихотворения обнаруживают эстетическую концепцию поэтов, в основе которой вера в свет; хотя, следует отметить, что взгляды поэтов были неодинаковые в разные периоды их жизни, но вектор эстетической концепции, пронизывающий всё творчество поэтов - вера в свет,
Мотив света в лирике поэтов - один из основных. В этом плане концептуальным является стихотворение Михаила Сеспеля Инде - динде уйра уяр «Далеко в поле жёлтый зной», написанное 12 июня 1921 г., напечатанное впервые в газете «Канаш» 16 октября 1922 г., автограф был переслан в Чебоксары Ф.Н. Покрышнем в 1922 г., но утерян.
Многомерность поэтических образов исследуемых поэтов усиливается как за счёт используемых им слов и тропов, так и за счёт игры цвета и света, в
этом плане стихотворение М. Сеспеля «Далеко в поле жёлтый зной» является «вершиной чувашской поэзии» [9. С. 109], оно является интересным не только по системе образов, но и по «форме изложения», «системе строфики» [9. С. 109]. Интересна строфика данного произведения в собрании сочинений от 1989 г., стихотворение оформлено в три строфы: 1-10 стихотворных строк,
2-11, 3-13, в оригинале же выдержана следующая строфика: 3-4-3; 4-3-4;
3-3-3-4, вместившая в себе следующую тематику:
1)3- свет, мерцающий, искрящийся в поле;
4 - представление души лирического героя, полной этого света;
3 - представление дум лирического героя;
2) 4 - возрождающаяся родина (Чувашия) с её малыми избами;
3 - Новое Дыхание, Новая Дорога (у М. Сеспеля - с заглавной буквы);
4 - душа лирического героя, полная света солнца, жаворонка песни;
3) 3 - Новое Дыхание, дающее силу земле чувашской;
3 - обращение к Новому Дыханию с просьбой дать силы;
3 - обращение к свету с просьбой гореть огнём в душе лирического героя;
4 - слияние сердца лирического героя со своим сердцем.
В стихотворении множество образов: дальнего поля, света, сердца лирического героя, солнца, пламени, красивой девушки, облаков, родины, деревень с избушками, Нового Дыхания, Новой Дороги, жизни, Нового Дня, души, песни света, солнца, жаворонка, души чувашского народа, песни души лирического героя; среди них повторяющимися являются следующие образы: дальнего поля (2 раза); уяр ури, уйри уяр «света» (5 раз); уйра: уяр, хёвел хёлхемлё хёлхсем, уяр юри, хёвел ури, хёвел юрри, шевле сарри «солнца, его пламени» (6 раз); чунла чёрере, чун вылять, чун вёрет, хёвеллё чун, ман чёрере, чёре, выля, кавар чёрем, чёрем юрри «души лирического героя» (8 раз); QéH Сывлаш «Нового Дыхания» (4 раза). Исходя из этой раскладки, мы можем сказать, что ключевыми образами являются образ света (5 раз), солнца (6 раз), мы можем их объединить, так как свет, играющий в поле, - это солнца свет, повторившийся 8 раз, является образом души лирического героя, где песней поёт свет солнца. Душа лирического героя, наполняясь светом солнца, начинает пламенеть, гореть, объединяясь со своим народом. Основные цвета, просматривающиеся в этом произведении, следующие: жёлтый хёвел хёлхемлё хёлёхсем «искрящиеся лучи солнца», capá хёр «красивая девушка», хёвел ури «солнечный луч», хёвел юрри «солнца песня», шевле сарри «солнечные блики», хёвеллён дун «гори, как солнце»; красный хёлёхсем «пламя огня», вутла юн «огненная кровь», кавар «пламенеющие угли», каварла юн «горящая огнём кровь», кавар чёрем «пламенеющее сердце»; голубой пёлётсем «небеса».
Интересна звукопись произведения, при помощи которой М. Сеспель смог передать не только игру лучей солнца, но и сознание древнего человека: Хёвел ури, хёвел юрри,
Тари юрри! Шевле сарри!
Как сердцу скажешь: «Не гори»?
В нем солнца жар, в нем свет зари.
Лирический герой любуется солнцем, игрой его лучей, взгляд его, скользя по горизонтальному пространству, устремляется в пространство вертикальное - вверх, к небу, солнцу, бесконечности, и он эту бесконечность вмещает в себя:
Инде динче уйри уяр:
Тымарсенче хёвеллён дун!
Пусть в жилах кровь горит огнём,
Как зной над нивой жарким днём!
При помощи звукописи М. Сеспелю удалось представить семантику стихотворения:
1. В первой строке первой строфы при помощи повтора палатальных и велярных звуков подаётся пространство - даль, где колосится рожь:
Инде динче уйра уяр Далеко в поле жёлтый зной.
2. Во второй строке первой строфы через звукосочетание (р-т-а) передано колыхание ржи от дуновения ветра.
3. В третьей строке первой строфы при помощи звукосочетаний (ен-не) поэту удалось передать игру солнечных лучей в высокой ржи бесконечного поля. Ассонансы и аллитерации, связывая ритмические движения, создают эффект игры солнечных лучей. Через звуковые повторы, представляющие магию слова, М. Сеспелю удалось представить сознание древнего человека, в основе которого - идея Всеединства, почитание солнца, света.
Исходя из сказанного, следует, что тема света в творчестве Г. Айги и М. Сеспеля появляется оправданно, закономерно, через неё говорит прапа-мять чувашского этноса.
Глубина вертикального пласта, её плотность создаётся поэтами за счёт часто употребляемых архетипических образов солнца, света, которые встречаются почти в каждом произведении, так, из сорока двух лирических произведений М. Сеспеля в собрании сочинений эти образы употреблены в разных вариантах в следующих произведениях (мы дали их по нумерации сборника 1-42). Обратимся к ним:
1. Эс адта... - «А ты, бес...».
2. Каллех шкулта - «Вновь в школе» (ылтан кёвёдемё - «золотая трель»).
3. Салтак шапи - «Судьба солдата» (дурта - «свеча»).
4. Час - «Скоро» (хёвел - «солнце»).
5. Чухансен кёрешу тертёнчи кун дути - «Обездоленных свет в непосильной борьбе...» (дута - «свет»).
6. Пуласси- «Грядущее» (йалтаркка данталак- «светлая природа»).
7. Пурнадпа вилём - «Жизнь и смерть» (шур пёлёт - «белое облако»).
8. Иртнё самана - «Век минувший» (йалтар хёвел дути - «сияющего солнца свет»).
9. Вахат дитё, вахат пулё - «Дни придут - жизнь наша будет...», (дёнё пурнад хёвелё - «новой жизни солнце»).
10. Тухар тёттёмрен - «Выйдите из темноты» (дута хёвел - «светлое солнце»).
11. Хёрлё тинёсре - «В Красном море» (дута пурнад - «светлая жизнь»).
12. Атал юрри - «Волжская песня» (кан-кавакхум - «синяя волна»).
13. Тавансене пулашар - «На помощь братьям» (шевле - «заря»).
14. Паня Бекшанский тусама - «Другу Пане Бекшанскому» (сенкер -«лазурь», дута - «свет»).
15. Чаваш чёлхи- «Чувашский язык» (вута - «огонь»).
16. Чаваш ачине - «Сыну чувашскому» (кавар чёре - «огненное сердце»).
17. Чаваш арамне - «Чувашке» (хёвел - «солнце»).
18. Йавар шухашсем - «Тяжёлые думы» (чёре дунчё - «душа горит»).
19. Эпё вилсен - «Как умру...» (дуллё ту - «высокая гора» - символ мировой горы; capá кайёк - «жёлтая птица» - символ горнего мира; хёвел -«солнце», дут телей- «светлое счастье»).
20. Чаваш поэтне Ахаха асанса - «Памяти чувашского поэта Агаха» (хёвел - «солнце»).
21. Чан чёрёлнё! Ирёклё дырна савасем - Воистину воскрес! Вольные стихи» (кавак хуппи - «сплошная заря»).
22. Или! Или! Лима савахвани! - «Или! Или! Лима савахвани!..»; (уяр -«свет»; хёвел - «солнце»).
23. Катаран кад килсен: кадхи кунам мёлки - «Гаснет день...»; (кёмёл сас- «серебряный звон»).
24. Шаршла кад йаварри - «Тьма. Мне душно. Невмочь...»; (дидём -«молния», йалтар - «сияние», дута - «свет»).
25. Чёваш! Чёваш!.. - «Чуваш! Чуваш!..» (хёвел - «солнце»; вут -«огонь», ылтан - «золото»).
26. £ён Кун аки - «Пашня Нового Дня» (дута - «свет», далтар - «звезда», хёвел - «солнце»; кавак пёлёт - «голубое небо»).
27. Тинёсе - «Морю» (вутла чун - «огненная душа»; хёвел - «солнце»).
28. Инде динде уйра уяр - «Далеко в поле жёлтый зной...» (уяр - «свет», хёвел - «солнце»).
29. Экспромт - «Экспромт» (хёвел - «солнце»).
30. Хурда шанчак - «Стальная вера» (хёвел - «солнце»; хёвелён юрри -«солнца песня»).
31. Выда псалом - «Голодный псалом» (хёвел - «солнце»).
32. Юлашки чёл алра, юлашки чёл - «Последний ломоть, в руке, последний».
33. Кёпер хывар! - «Проложите мост!» (хёвеллё ирёк - солнечное завтра»; хёвел - «солнце»).
34. Хёрлё-хёрлё, хёрлё маканьсем - «Маки красные, что там, вдали...» (хёвелён ашши- «тепло солнца»).
35. Тёлёк- «Сон» (дул тупе - «млечный путь»).
36. Паянтан - «Отныне» (шевле - «зарница»).
37. Ёнер йывад пахчи камалне... - «Лишь вчера в саду, светла, ясна...» (cap чечек-жёлтый цветок», саркайак- «иволга»).
38. Кун тёпёнче - «На дне дня» (Туран дут дуртисем дунаддё - «Божьи свечи горят»).
39. Пурнадам, хаш сарт урла кадсассан? - «Жизнь моя, за какими холмами...» (сарт - «гора» - как символ мировой горы).
40. QypKyHHe - «Весна» (дута - «свет», вут чечек- «огня цветок»).
41. Шухашласа каларна кудсене - «Выдуманным глазам» (далтар «звезда», тупе - «небо»).
42. Уяр сенкерлёх Илёртмёшне - «В солнечную Мань синевы...» (уяр Илёртмёшне - «в солнечную Мань»).
Из сорока двух лирических произведений образы солнца, света использованы автором в сорока, что доказывает ориентированность поэзии М. Сеспеля, как Г. Айги, на сакральное, старую чувашскую веру, где солнце считалось божеством первого порядка. Согласно чувашскому мировидению, изложенному Н.И. Егоровым, «солнце поднималось на небо по мировому древу», в течение дня оно объезжало землю, «устраивая на ней порядок» [3. С. 119].
Вышеизложенное свидетельствует, что матрицей, порождающей произведения поэтов, является старая чувашская вера, в основе которой лежит свет - светлая Вселенная, светлый мир, оттого и плотность вертикального пласта, что представляет дорогу к Турё (Богу).
Через образы солнца, света, неба, поля представляется внутренний мир авторов, их миропонимание, материализуются философско-нравственные устремления, они есть способ высказать своё видение, представить путь к gypagmapy «гармонии», как говорили в древности, подтверждением чему является и суждение М.М. Маковского. Олицетворением гармонии, согласно М.М. Маковскому, являются образы солнца, неба, вселенной, воды, огня, дерева, человека, жизни» [5. С. 99], поэтому, вероятно, столь часто встречаются данные образы в творчестве указанных поэтов.
Литература
1. Айги Г.Н. Здесь. Избр. стихотворения, 1954-1988. М.: Современник, 1991. 288 с.
2. Айги Г.Н. Теперь всегда снега: Стихи разных лет. 1955-1989. Сов. писатель, 1992. 320 с.
3. Культура Чувашского края: учеб. пособие / В.П. Иванов, Г.Б. Матвеев, Н.И. Егоров и др.; сст. М.И. Скворцов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1994. Ч. 1. 351 с.
4. Магницкий В.К. Материалы к объяснению старой чувашской веры. Казань, 1881. 267 с.
5. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологических символов в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 1996. 416 с.
6. Марр Н.Я. Чуваши -яфетиды на Волге. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1926. 77 с.
7. Революция в художественном сознании начала XX века и поэзия М. Сеспеля: материалы междунар. науч. конф., посвящённой 100-летию со дня рождения поэта: в 2 кн. / под ред. A.A. Трофимова, В.П. Никитина, А.П. Хузан-гая /ЧГИГН. Чебоксары, 2001. Кн 1. 240 с., Кн. 2.188 с.
8. Сеспепь М.К. Собрание сочинений: Поэзия. Проза. Драматургия. Письма. Записи из дневника / вст. ст. В.Г. Родионова. 2-е изд. доп. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1989. 526 с.
9. Станъял В.П. Итоги сеспелеведения: этико-философские и литературно-поэтические уроки классика // Революция в художественном сознании начала XX века и поэзия Михаила Сеспеля: материалы Междунар. науч. конф., посвящённой 100-летию со дня рождения поэта. Чебоксары, 18 октября 1999/ЧГИГН. Чебоксары, 2001. Кн. 1. С. 99-115.
10. Юркин И.Н. В этнографическое отделение общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете Ивана Николаевича Юркина представление // Лик Чувашии. 1995. № 3. С. 142-144.
ЕРМАКОВА ГАЛИНА АЛЕКСЕЕВНА - доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой методики преподавания чувашского языка и литературы, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
ERMAKOVA GALINA ALEKSEYEVNA - doctor of philological sciences, professor, chuvash language teaching methods and literature department chairman, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 811.161 .Г373.4+811.512.111'373.4
C.B. ЕРМОЛАЕВА
ИМПЛИЦИТНЫЙ СМЫСЛ В ОТНОШЕНИЯХ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ
Ключевые слова: эксплицитный, имплицитный, смысл, обосновывающие конструкции, русский язык, чувашский язык.
Проанализированы конструкции со значением обусловленности. Выявлено, что имплицитный смысл возникает в тех семантических структурах, где выражение смысла обусловленности не является основным, т.е. языковые средства выражения других категорий (наиболее тесно связанные с каузальностью) способны имплицировать рассматриваемый смысл.
S.V. ERMOLAEVA IMPLICIT IMPLICATIONS AS REGARDS CONDITIONALITY
Key words: explicit, implicit, meaning obosnovyvayushle design, Russian language, the Chuvash language.
The constructions of the value of conditioning. Revealed that the Implicit meaning arises In the semantic structures, where the expression of meaning Is not the primary condition, le linguistic means of expression of other categories (most closely related to causality) can implitslrovat considered meaningful.
Цепь логических процессов отражается в языке, как известно, в обосновывающих конструкциях, где аргументация осуществляется через приписываемый объекту признак. Обосновывающее значение таких конструкций в разных языках может быть выражено не в одинаковой степени. Критериями выделения эксплицитных (явных) и имплицитных (скрытых) смыслов, как нам
