CC BY
42References and Sources
1. Tizengauzen V.G. Sbornik materialov, otnosyashchihsya k istorii Zolotoj Ordy. T.2: Izvlecheniya iz persidskih sochinenij. - M-L.: Nauka, 1941. -307 c.
2. Vasil'ev I.B., Matveeva G.I. U istokov istorii Samarskogo Povolzh'ya. - Kujbyshev: Kujbyshevskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1986. - 233 s.
3. Belenov N.V. Moksha-mordovskaya toponimiya Samarskoj Luki. - Samara: Porto-print, 2018. - 200 s.
4. Feoktistov A.P. Dialekty mordovskih yazykov // Mordwinisches Worterbuch. Helsinki, 1990. Bd.l. S. LX - LXXXV.
5. Roshchevskij Yu.K. Narodnaya proza Samarskoj Luki. - Tol'yatti: Lit. agentstvo V. Smirnova, 2002. - 359 s.
6. Barashkov V.F., Dubman E.L., Smirnov YU.N. Samarskaya toponimika. - Samara: Izd-vo Samarskogo un-ta, 1996. - 192 s.
7. Emel'yanov M.A. ZHigulyovskaya «krugosvetka». - M.-Kujbyshev: Kujbyshevskoe kraevoe izdatel'stvo, 1935. - 146 s.
8. Terent'eva O.P. Gidronimy Vetluzhsko-Vyatskogo mezhdurech'ya (potamonimy): diss. ... kand. filol. nauk. - Joshkar-Ola, 1994. - 202 s.
9. Belenov N.V. Erzyanizmy mokshanskih govorov Samarskoj Luki v etnoistoricheskom kontekste// Istoriko-kul'turnoe nasledie narodov Uralo-Povolzh'ya. - 2018. - №2. - S. 120-125.
10. Cygankin D.V. Mordovskaya arhaicheskaya leksika v toponimii Mordovskoj ASSR // Onomastika Povolzh'ya. - Saransk, 1976. - Vyp. 4. - S. 167171.
11. Al'kvist A. Meryane, ne meryane// Voprosy yazykoznaniya. - 2000. - №2. - S. 15-35.
12. Rahkonen P. Granicy rasprostraneniya meryano-muromskih i drevnemordovskih gidronimov v verhov'yah Volgi i bassejne Oki// Voprosy onomastiki. - 2012. - №1. - S. 5-42.
13. Smirnov Yu.N., Dubman E.L., Barashkov V.F., Artamonova L.M. Samarskaya Luka v XVI - nachale HKH vv. - Samara: Samarskij universitet, 1995. - 200 s.
14. Stashenkov D.A. Novye arheologicheskie issledovaniya na territorii goroda Samary. - Samara: Izdatel'stvo As Gard, 2012. - 136 s.
15. Malkova N.M. Pogrebal'nyj obryad i inventar' mogil'nikov erzi i mokshi XVI - nachala XIX vv. Diss. ... kand. ist. nauk. - Samara, 2000. - 330 s.
16. PMA - polevye materialy avtora, sobrannye v techenie polevyh sezonov 2017, 2018, 2019 i 2020 godov v moksha-mordovskih i russkih syolah Volzhskogo, Stavropol'skogo i Krasnoyarskogo rajonov Samarskoj oblasti.
БЕЛЕНОВ НИКОЛАИ ВАЛЕРЬЕВИЧ - кандидат педагогических наук, доцент Самарского государственного социально-педагогического университета (belenov82@gmail.com)
BELENOV, NIKOLAY V. - Ph.D. in Pedagogic Science, Associate Professor, Samara State University of Social Sciences and Education.
УДК 391.7
ЯКОВЛЕВА К.М. ОТРАЖЕНИЕ НАРОДНЫХ ЗНАНИЙ ЯКУТОВ В ОРНАМЕНТИКЕ ТРАДИЦИОННЫХ УКРАШЕНИЙ2
Ключевые слова: якуты, Якутия, украшения, орнамент, растительный орнамент, сардана, myp^hyH, этномедицина, народные знания.
Статья посвящена отражению народных знаний якутов в области медицины в традиционной орнаментике металлических украшений, в частности цветочному мотиву в растительном орнаменте. Орнаментика якутских украшений имеет многочисленные вариации, появившиеся непосредственно внутри якутской культуры, а также заимствованные мотивы, которые получили местные названия и новую трактовку. Некоторые из символических знаков имеют универсальный характер и известны с глубокой древности на обширной территории. Одним из сохранившимся в наши дни орнаментов является растительный, который, в свою очередь, связан с идеей плодородия и процветания. Данный орнамент, в основном, используется на женских украшениях, как символ зарождения жизни и продолжения рода. Вероятно, прообразом растительного орнамента для мастеров служили самые яркие и значимые цветы в якутской культуре - «сардаана» и «ньургуhун», которые являются символами женственности, красоты, грации, пробуждения и расцвета природы. Для якутов они имели не только сакральное значение, но и являлись также средством лечения. Необходимо отметить, что эти же цветы являются частью системы жизнеобеспечения якутов, как одна из составляющих традиционной пищи и этномедицины.
YAKOVLEVA, K.M.
REFLECTION OF YAKUT FOLK KNOWLEDGE IN THE ORNAMENTATION OF TRADITIONAL JEWELRY
Keywords: Yakuts, Yakutia, jewelry, ornaments, floral ornaments, Sardana, Nyurguhun, ethnomedicine, folk knowledge.
The article is devoted to the reflection of Yakut folk knowledge in the field of medicine in the traditional ornamentation of metal jewelry, in particular, the floral motif in floral ornaments. The ornamentation of Yakut jewelry has numerous variations that appeared directly within the Yakut culture and borrowed motifs that received local names and a new interpretation. Some of the symbolic signs have a universal character and are known from ancient times on a vast territory. One of the ornaments that has survived to this day is the floral one, which in turn is associated with the idea of fertility and prosperity. This ornament is mainly used on women's jewelry, as a symbol of the birth of life and procreation. Probably, the masters used the prototype of plant ornaments, in particular flowers, the brightest and most significant flowers in the Yakut culture - "Sardaana" and "Nyurguhun", which are symbols of femininity, beauty, grace, awakening and flowering of nature. Among the Yakuts, they had not only a sacred meaning, but were also a means of treatment and food. It should be noted that these same flowers are part of the Yakut life support system, as one of the components of traditional food and ethnomedicine.
2 Работа выполнена в рамках Гранта РФФИ 19-09-00361 «Растения в традиционной медицине и в системе питания коренных народов Якутии, перспективы их использования в настоящее время: этнография, этнолингвистика и этнофармакология»; The work was carried out under the RFBR Grant 19-09-00361 "Plants in traditional medicine and in the nutrition system of the indigenous peoples of Yakutia, prospects for their use at the present time: Ethnography, ethnolinguistics and ethnopharmacology"
Народная медицина является неотъемлемой частью системы жизнеобеспечения, а вместе с тем и частью традиционной культуры каждого народа. До открытия медицинских учреждений, этномедицина, сформированная в исторической памяти народа, помогала поддерживать здоровье, а также лечить те или иные заболевания. При этом каждый из лечебных приемов в народной медицине практиковался во всем богатстве этнического и этнорегионального своеобразия. Знания о человеке, его жизнедеятельности, технике здоровьесбережения человека и пр. передавались непосредственно в семьях, общинах - из поколения в поколение. Дополнительно обогащаясь в процессе различного рода этнокультурных контактов, они аккумулировали обширную информационную базу о лечебных травах, различного рода обрядах, приговорах, направленных на исцеление или поддержание здоровья человека специальных действах. Народные знания якутов в сфере этномедицины приобретались в экстремальных условиях жизни, проверялись жизненным опытом целых поколений. Были среди якутов и те, кто профессионально занимался лечением населения: алгааччы (заклинатель), ичээн (знахарь), отосут (знаток трав) и шаман-целитель. Лечили различными способами, начиная от приговоров, заканчивая лечебными травами.
Интерес к изучению народной медицины якутов стал очевидным уже в XIX века. В частности, в работах В.Л. Серошевского [1] и Р.К. Маака [2] были собраны сведения о растениях, которые якутами употреблялись в пищу. Наряду с этим, в книге «Вилюйский округ Якутской области» Р.К. Маак охарактеризовал наиболее распространенные болезни, имевшие место среди населения Вилюйского округа Якутской области, а также дал статистические данные о специфике заболеваемости якутов. Автор оставил довольно подробное описание того, как протекали различные болезни, какие способы применялись для их лечения [2]. Отдельные сведения данного плана можно тайти также в трудах С.И. Николаева (Сомоготто) [3] и А.А. Саввина [4].
Первой специальной работой по этномедицине стала статья И. Петухова «Материалы для медицинской истории Якутского края» (1867) в книге «Памятная книжка Якутской области на 1867 г.». Это направление исследований нашло продолжение в статьях М. Овчинникова («Заметки по народной медицине якутов» [5]), В.Н. Чепалов - в газете «Сибирский врач» (1914-1915), Н.Е. Олейников («Народные средства в Якутской области»; 1917). Указанные авторы уделяли значительное внимание народным средствам лечения болезней [6].
Первым исследователем, профессионально изучившим лекарственные растения Якутии, стал профессор А.Д. Егоров, в 1954 году опубликовавший монографию «Витамин С и каротин в растительности Якутии», явившуюся итогом многолетних экспериментальных исследований автора. Немалый интерес представляет собой изданная в 1966 году В.П. Самариным книга «Ядовитые растения Якутии», в которой систематизированы сведения о ядовитых растениях региона. Следует особо отметить также усилия А.А. Макарова, в 1974 году издавшее весьма популярную брошюру (последнее переиздание в 2002) «Растительные лечебные средства якутской народной медицины». В ней он описал известные якутам лекарственные растения, как с точки зрения биологии, так и в этнографическом аспекте [7].
Заметная активизация изучения проблем этномедицины отмечается в постсоветский период. Так, в 1991 г. знаковым событием стало появление монографии А.М Григорьевой, в которой, на основе сведений, извлеченных из различных рукописей и книг дореволюционных авторов, а также современных исследователей, предпринята попытка комплексного анализа представлений дореволюционных якутов о природе происхождения болезней, средствах и методах их лечения и пр. (второе издание книги - 1996 г.) [8, 9]. В начале 2000-х годов учеными Института биологических проблем криолитозоны СО РАН под руководством Б.И. Иванова изданы два тома «Атласа лекарственных растений Якутии», а также книга «Использование лекарственных растений Якутии: 350 советов народной медицины» (2009). В этих ценных научных работах описано более 70 видов лекарственных растений Якутии, рассмотрено их применение в научной и народной медицине. Наряду с дикорастущими, охарактеризованы также имеющие лекарственное значение и произрастающие в регионе культурные растения. Обобщен большой литературный материал и многолетний опыт работы авторов [10]. Особо отметим также раздел «Народная медицина Якутии» монографии А.И. Гоголева «Народные знания якутов в XVII -начале ХХ в» (2015) [11]. Проблемы этномедицины с точки зрения фармацевтической науки рассматриваются в трудах Н.К. Чириковой [12].
Растения и якутский орнамент.
Согласно признанным данным, якуты знали и использовали не менее 100 видов лечебных растений, на основе которых делались различного рода мази, порошки, настои [7, с.61]. Впрочем, уточняя эти данные, А.И. Гоголев, на основе своих полевых материалов, полагает, что исконно якутскими из них являются только порядка 80 растений. Что касается остальных, то они были взяты якутами из лечебных практик других народов, в первую очередь, русского [11, с. 83].
Абстрагируясь от этой общей проблемы, отметим, что в миропонимании якутов растения не только обладали практическими свойствами, но и имели сакральное значение, что прямо отражалось на материальной культуре, в частности, в орнаменте.
К исследованию якутского орнамента, в том числе и растительного, обращались многие исследователи: М.Н. Носов [13], С.В. Иванов [14] У. Йохансен [15], А.И. Гоголев [16], А.И. Саввинов [17], Т.П. Тишина [18], но до сих пор нет единого мнения откуда произошел растительный орнамент и какие конкретно растения являются прообразами того или иного узора. У. Йохансен считает, что никакие растительные мотивы не имеют прототипа в природе. Автор пишет: «Якут не изображает определенное растение, а ориентируется на традиционные примеры» [15, с. 58]. Исследователь исходит из того убеждения, что в искусстве менее дифференцированных обществ положено изображать только то, что особенно влияет на мировоззрение (демоны, тотемные животные), но не растения. Однако мы попытаемся доказать обратное - в растительном орнаменте якутов изображались конкретные растения на примере цветочного мотива.
Можно выделить четыре главные функции орнамента: 1) конструктивную - она поддерживает тектонику предмета и влияет на его пространственное восприятие; 2) эксплуатационную - она облегчает пользование предметом; 3) репрезентационную - она увеличивает впечатление ценности предмета; 4) психическую - она действует на человека своим символизмом и, таким образом, волнует или успокаивает его. Таким образом, определенные растения, которые особо почитались в мировосприятии якутов, могли стать прототипами того или иного орнамента.
Растительные мотивы в орнаменте, а вместе с тем и сами растения, в понимании якутов олицетворяли образ матери-земли, процветания, здоровья и благополучия. Например, излюбленный якутами мотив процветающей лиры является символом древа жизни и напрямую связан с почитанием богинь якутского пантеона Айыысыт, Иэйэхсит и Аан Алахчын [18, с. 109]. Все это свидетельствует о глубоком смысле растительного орнамента, который выразился в особом почитании окружающей среды, как источника жизни и гармонии. Таким образом, мастера могли брать в прообразы орнаментальных мотивов существующие растения, наиболее яркие и значимые в жизни якута. Искусствовед Т.П. Тишина отмечает связь растительного орнамента с особым мировосприятием якутов, в котором мир воспринимается как живой, где травы, деревья и растения обладают душой, особой силой. Исследователь отмечает, что главной отличительной чертой растительного орнамента якутов является также отсутствие мотива трав и плодов. На первый план выходят идеи роста и цветения, а не плодоношения. Это явление она связывает с местными природными условиями. При этом, она не отрицает влияние на формирование растительного орнамента искусства Кавказа, Средней Азии, Древней Руси [18, с.109].
Одним из самых распространенных мотивов в растительном орнаменте якутов является цветочный. Цветы наделялись разным символичным смыслом и несли различные функции - от магико-религиозной до эстетической. Цветы всегда ассоциируются с летом, праздником, богатством, плодородием. Наиболее ярко цветочный мотив в растительном орнаменте отразился в якутских ювелирных украшениях.
Растения в народной медицине якутов.
Цветы активно использовались якутами в народной медицине. Корни «сардааны» (разновидность лилии даурской) якуты использовали для лечения нарывов и ран, а цветки - при болезнях легких. Данное растение собиралось в больших количествах, мололось в муку и добавлялось в пищу, что придавало еде сладкий вкус. Р.К. Маак отмечает, что в Вилюйском округе растение собиралось и употреблялось и как суррогат, и как лакомство. Сушеные корни и луковицы растирали в муку и прибавляли в «бутугас» (напиток из молока и пахты) и «уерэ» (похлебка), а стебли с листьями добавляли в «тар» (замерзшая простокваша). От «сарданы» пища приобретала вязкость и сладость. Автор также отмечает использование данного растения в пищу не только в
Вилюйском регионе, но и по всей Якутии. Так, он приводит пример использования цветка в Верхоянске, отмечая что жители в данной местности собирают «сардану» в большом количестве и употребляют больше как лакомство, добавляя в пищу и используя как напиток [2, с.56]. В.Л. Серошевский пишет, что якуты собирают «сардану» весной с территорий влажных низменностей и собирают исключительно корни [1, с.307]. В наше время собирать цветы «сарданы» является кощунством, цветок особо ценится в Якутии и занесен в Красную книгу.
До сих пор бутоны подснежника считаются эффективным средством от ревматизма. Старики собирают бутоны цветов и делают настойку на водке [19]. Также из тычинок и пестика прострела желтеющего в старину изготавливали мастику и натирали ею больные части тела. Считалось, что «ньургуhун» «вытягивает боль». Данный тип лечения А.А. Макаров относил к исконно якутским методам [7]. Р.К. Маак отмечал изготовление из подснежников мази, которая хорошо помогала при одной из самых распространенных болезней якутов - чесотке. Автор отмечал, что мазь нужно было несколько дней держать в теплом месте и только после этого использовать. Также Р.К. Маак отмечает изготовление лечебного порошка из подснежников для лечения нарывов «вместо шпанской мушки: порошок из сушеных листьев привязывают к телу... держат до нарывания пузыря» [2, с.81] В целом, Р.К. Маак описывает данное растение как «превосходное врачебное средство», которое никак не может повредить человеку [2, с.81].
Растительный орнамент в якутских украшениях.
XIX век является периодом расцвета якутского ювелирного дела. Именно в данном столетии создаются лучшие якутские металлические украшения, которые ныне хранятся в фондах музеев и являются эталонными образцами для современных исследователей и мастеров. К этому же периоду относится также расцвет растительного орнамента в якутских украшениях.
Для якутских серебряных украшений характерен мотив изогнутого стебля, с отходящими от него отростками, листьями, цветами (пояса, нагрудно-наспинные украшения). Одним из интересных мотивов является цветочные формы, которые, возможно, отражают связи с Персией, Ираном через Среднюю Азию. Пышный цветок, соотносимый некоторыми исследователями со средиземноморским ареалом культуры, присущ и древнерусскому, и кавказскому искусству [18, с. 109]. Возможно, это модификации излюбленных цветов в Якутии «сардааны» (лилия лаурская) и «ньургуhун» (прострел желтеющий). Считается, что цветок «сардааны» был гордостью Урун Аар Тойона (высшее божество в религиозном пантеоне якутов), который, решив дать людям счастье, разбросал цветок по всему свету [19]. «Сардаана» в Якутии - это цветок счастья, как сакура в Японии, пион в Китае. «Ньургуhун» (прострел желтеющий, цветок из семейства лютиковых) - символ весны, пробуждения, радости, это первый цветок, который цветет после долгой зимы. Именно эти цветы являются символами женственности и грации, что было бы вполне естественно изображать их на исключительно женских украшениях, таких как наспинно-нагрудный «илин кэб^эр» (нагрудное украшение).
В качестве примера можно рассмотреть пластину нагрудного украшения илин-кэб^эр из коллекции МАЭ инв.№ 1071-65, ЯГОМИиКНС инв.№ КП-5479, ИШа-24 (Рис.1) и др.
Рис.1. Фрагменты нагрудного украшения. МАЭ инв.№ 1071-65, ЯГОМИиКНС инв.№ КП-5479, ИШа-24
Нагрудное украшение «илин-кэб^эр» представляет собой гривну с широкой системой цепей - подвесок. Центральная часть - богато орнаментированная серебряная пластина прямоугольной формы. От пластины ниспадают серебряные цепи (30-50 см) из чередующихся рядов мелких звеньев. Так же к «илин кэб^эр» могли быть подвешены предметы личной гигиены - декоративные миниатюрные щипчики и ухочистка на длинной цепочке. На пластине изображен характерный для якутских украшений изогнутый стебель с отходящими от него отростками, листьями, пальметтами и пышными цветами, вероятно «сардаанами». На втором украшении выделена центральная часть пластины, где разместились четыре лиры с сердцевиной в виде небольшого цветка, вероятно, «ньургуhун». Выделенные цветы являются наиболее почитаемыми в якутской культуре - символами женского начала, пробуждения и рассвета природы.
Практически идентичным является украшение ессейских якутов, представленное в музее п.Тура (Рис.2).
Рис.2 Фрагмент нагрудного украшения. п.Тура Подобные цветы можно рассмотреть и на женских поясах. Например, на центральной пластине наборного пояса из коллекции ЯГОМИиКНС им. Ем. Ярославского инв. № КП-5492 (Рис.3). Подобные пояса пользовались большим спросом у якутских женщин. Основой пояса была кожа (примерно 120-130 см.), украшенная орнаментированными пластинами. При оформлении поясов особенно ярко проявилось искусство гравировки на металлических пластинах. Таким серебряные пластинки покрывались богатым растительным, сердцевидным, лировидным и геометрическим орнаментом. На них можно увидеть сюжетные рисунки, геральдические мотивы, инициалы владельца, даты изготовления, цену предмета и другие знаки. Пояса без какой-либо надписи, даты, монограммы и т.д. встречаются редко. Таким образом, авторы изображали на поясах то, что их окружало, что было близко по духу. Так, Р.К. Маак заметил на якутском поясе изображение барса, который появился на территории Кангаласского улуса в конце первой половины XIX века [2, с. 232]. Изображая цветочные мотивы, мастер могл брать прототипом почитаемые «сардана» и «ньургуhyн». На вышеупомянутом экземпляре можно выделить по углам центрального прямоугольника пластины гравировку мотива цветка «ньургуhун» (Рис.3).
Рис.3 Наборный пояс ЯГОМИиКНС им.Ем.Ярославского инв. № КП-5492.
Орнаментика якутских украшений имеет многочисленные вариации, появившиеся непосредственно внутри якутской культуры, а также заимствованные мотивы, которые затем получили местные названия, связанную с местными реалиями новую трактовку. Отдельные такие символические знаки обладают универсальным характером и известны различным социумам с глубокой древности на обширной территории. Одним из сохранившихся в наши дни орнаментов является растительный, который, в свою очередь, связан с идеей плодородия и процветания. Данный орнамент, в основном, используется на женских украшениях, символизируя зарождение жизни и продолжение рода. Можно предположить, что мастера, изображая в растительном орнаменте цветы, символизирующие богатство, плодородие и благополучие женщины, отображали наиболее почитаемые не только за красоту, но и за лечебные свойства цветы Якутии - «ньургуhун» и «сардаану». Растения для якутов имели не только сакральное значение, но являлись также средством борьбы со многими болезнями. Почитание цветов, вероятно, способствовало отображению их в орнаменте, в частности на серебряных украшениях.
Литература и источники
1. Серошевский В.Л. Якуты. Опыт этнографического исследования. - М., 1993. - 73б с.
2. МаакР.К. Вилюйский округ Якутской Области. - Ч. III. - 1-е изд. - СПб., 1887. - 213 с.
3. Николаев С.И. Пища якутов (в свете соседних культур). - Якутск: Якутский край, 2QQ9. - 1б8 с.
4. Саввин A.A. Пища якутов до развития земледелия (опыт историко-этнографической монографии). - Якутск: ИГИ АН PC (Я), 2QQ5. - 37б с.
5. Овчинников M.K. K народной медицине Якутской области // Этнографическое обозрение. - 1892. - №1.
6. Олейников Н.Е. Народные лечебные средства в Якутской области // Сибирский врач. - 1917. - №17-18.
7. Макаров A.A. Лекарственные растения Якутии. - Новосибирск: СО РАН, 2QQ2. - 2б4с.
S. Григорьева A.M. О народной медицине якутов. - Якутск: Якутское книжное изд-во, 1991. - б7 с.
9. Григорьева A.M. Народное врачевание в Якутии (XVII-XX вв.). - М.: Ин-т этнологии и антропологии им. Миклухо-Маклая РАН, 199б. - 184 с.
1Q. Aтлас лекарственных растений Якутии. Т.2: Лекарственные растения, используемые в народной медицине / [сост.: Л. В. ^знецова, Л. Г. Михалева, В. И. Захарова и др.]. - Якутск: ЯНЦ СО РАН, 2QQ5. - 223 с.
11. Гоголев AM. Народные знания якутов в XVII - начале ХХ вв. (календарь, метрология, медицина). - Якутск: ИД СВФУ, 2Q15. - 1Q4 с.
12. Чирикова Н.К., Ефремова М.И., Федоров A.A. Применение пищевых растений в народной медицине Якутии // Перспективные направления развития современной науки. XV Международная научная конференция. - М., 2Q16. - С.83-84.
13. Носов М.М. О якутском народном орнаменте // Сборник трудов Общества изучения Якутской АССР. - Вып. l. - Якутск, 193б. - С. 63-7O.
14. Иванов С.В. Орнамент народов Сибири как исторический источник. - М.-Л.: АН СССР, 1963. - 5QQ с.
15. Йохансен У. Орнаментальное искусство якутов: историко-этнографическое исследование. - Якутск: компания «Дани Алмас», 2Q12. - 184 с.
16. Гоголев A. И. Этническая история народов Якутии. - Якутск: ЯГУ, 2QQ4. - 1Q4 с.
17. Саввинов A. И. Традиционные металлические украшения якутов XIX - начала XX в. - Новосибирск: Наука, 2QQ1. - 171 с.
18. Тишина Т.П. Якутское орнаментальное искусство // Наука и техника в Якутии. - 2QQ5. - №1(8). - С.Ю2-1Ю.
19. Полевой материал автора (ПМА). Яковлева КМ. Материалы экспедиции в Верхневилюйский улус Республики Саха (Якутия), 2Q18.
References and Sources
1. Seroshevskiï V.L. Yakuty. Opyt etnograficheskogo issledovaniya. - M., 1993. - 7Зб s.
2. Maak R.K. Vilyujskij okrug YAkutskoj Oblasti. - Ch. III. - 1-e izd. - SPb., 1887. - 213 s.
3. Nikolaev S.I. Pishcha yakutov (v svete sosednih kul'tur). - Yakutsk: Yakutskij kraj, 2QQ9. - 168 s.
4. Savvin A.A. Pishcha yakutov do razvitiya zemledeliya (opyt istoriko-etnograficheskoj monografii). - Yakutsk: IGI AN PC (YA), 2QQ5. - З7б s.
5. Ovchinnikov M.K. K narodnoj medicine Yakutskoj oblasti // Etnograficheskoe obozrenie. - 1892. - №1.
6. Olejnikov N.E. Narodnye lechebnye sredstva v Yakutskoj oblasti // Sibirskij vrach. - 1917. - №17-18.
7. Makarov A.A. Lekarstvennye rasteniya Yakutii. - Novosibirsk: SO RAN, 2QQ2. - 264s.
8. Grigor'eva A.M. O narodnoj medicine yakutov. - Yakutsk: Yakutskoe knizhnoe izd-vo, 1991. - б7 s.
9. Grigor'eva A.M. Narodnoe vrachevanie v Yakutii (XVII-XX vv.). - M.: In-t etnologii i antropologii im. Mikluho-Maklaya RAN, 1996. - 184 s. 1Q. Atlas lekarstvennyh rastenij Yakutii. T.2: Lekarstvennye rasteniya, ispol'zuemye v narodnoj medicine / [sost.: L. V. Kuznecova, L. G. Mihaleva, V. I. Zaharova i dr.]. - Yakutsk: YANC SO RAN, 2QQ5. - 223 s.
11. Gogolev A.I. Narodnye znaniya yakutov v XVII - nachale HKH vv. (kalendar', metrologiya, medicina). - Yakutsk: ID SVFU, 2Q15. - 1Q4 s.
12. Chirikova N.K., Efremova M.I., Fedorov A.A. Primenenie pishchevyh rastenij v narodnoj medicine Yakutii // Perspektivnye napravleniya razvitiya sovremennoj nauki. XV Mezhdunarodnaya nauchnaya konferenciya. - M., 2Q16. - S.83-S4.
13. Nosov M.M. O yakutskom narodnom ornamente// Sbornik trudov Obshchestva izucheniya Yakutskoj ASSR. - Vyp.l. - Yakutsk, 1936. -S.63-7O.
14. Ivanov S.V. Ornament narodov Sibiri kak istoricheskij istochnik. - M.-L.: AN SSSR, 1963. - 5OO s.
15. Johansen U. Ornamental'noe iskusstvo yakutov: istoriko-etnograficheskoe issledovanie. - Yakutsk: Kompaniya «Dani Almas», 2Q12. - 184 s.
16. Gogolev A. I. Etnicheskaya istoriya narodov YAkutii. - Yakutsk: YAGU, 2QQ4. - 1Q4 s.
17. Savvinov A. I. Tradicionnye metallicheskie ukrasheniya yakutov XIX - nachala XX v. - Novosibirsk: Nauka, 2QQ1. - 171 s.
18. Tishina T.P. Yakutskoe ornamental'noe iskusstvo // Nauka i tekhnika v Yakutii. - 2QQ5. - №1(8). - S. 1Q2-11Q.
19. Polevoj material avtora (PMA). Yakovleva K.M. Materialy ekspedicii v Verhnevilyujskij ulus Respubliki Saha (Yakutiya), 2Q18.
ЯКОВЛЕВА КАПИТОЛИНА МАКСИМОВНА - кандидат исторических наук, доцент кафедры всемирной, отечественной истории, археологии, этнологии исторического факультета Северо-Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова (Якутск, Россия) (kapa1985@list.ru).
YAKOVLEVA, KAPITOLINA M. - Ph.D. in History, Associate Professor Department of World and National History, Archeology, Ethnology, Faculty of History, North-Eastern Federal University named after M. K. Ammosov (Yakutsk, Russia).
УДК 398.34
СТЕПАНОВА О.Б. КОТЕЛ В МИФОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ СЕЛЬКУПОВ
Ключевые слова: селькупы, мифологические представления, семиотический статус вещей, котел.
Статья посвящена изучению представлений о котле в мифологическом мировоззрении селькупов. В результате анализа материалов селькупского фольклора, верований и обрядов было выявлено, что в семиотическом статусе котла его «вещность» почти полностью затмевается «знаковостью». В представлениях селькупов котел воплощает собой потусторонний мир, как его верхнее - небесное, так и нижнее - подземное пространство. Одновременно он служит ипостасью духа-хозяина потустороннего мира. Соответственно этим воплощениям, котлу приписываются магические возможности давать жизнь человеку - порождать, возвращать, спасать, поддерживать путем дарования всяческих благ - и отнимать ее или понижать ее качество.
STEPANOVA, O.B.
CAULDRON IN MYTHOLOGICAL CONCEPTS OF SELKUP
Key words: Selkups, mythological ideas, semiotic status of things, cauldron.
The article is devoted to the study of the concept on the cauldron in the mythological worldview of the Selkups. As a result of the analysis of the materials of Selkup folklore, beliefs and rituals, it was revealed that in the semiotic status of the cauldron, its "materiality" is almost completely overshadowed by its "significance". In the views of Selkups, the cauldron embodies the other world, both its upper - heavenly, and lower - underground space. At the same time, it serves as the hypostasis of the spirit-master of the other world. Accordingly to these incarnations, the cauldron is credited with magical opportunities to give life - to generate, return, save, maintain by bestowing all kinds of benefits - and take it away or lower its quality.
Процесс этнического возрождения и формирования новой этничности, протекающий сегодня у северных народов, выводит на первый план изучение традиционной культуры северян, которая, в числе прочих взаимосвязанных компонентов, эту этничность конструирует. Предметом данного исследования является традиционная культура северных селькупов, объектом - котел, как один из ее артефактов.
Каждая вещь/артефакт/этнографический памятник представляет собой исторический источник, несущий закодированную информацию об обществе, и может иметь разные подходы к изучению. В данной статье рассматривается символическая функция селькупского котла.
Исследование опиралось на материалы селькупского фольклора, почерпнутые из работ П.И. Третьякова [1], Н.П. Григоровского [2], А. Мордвинова [3], М.В. Шатилова [4], Е.Д. Прокофьевой [5-7], Г.И. Пелих [8, 9], И.Н. Гемуева [10, 11], А.В. Головнева [12], Д.А. Функа [13], Я.А. Яковлева [14], О.Б. Степановой [15-18], энциклопедии «Мифология селькупов» [19], а также на неопубликованные материалы автора, собранные во время нескольких экспедиционных поездок к селькупам [20-24]. Для проведения аналогий с другими народами использовались данные публикаций Н.П. Дыренковой [25], А.А. Попова [26, 27], Е.А. Алексеенко [28]. При проведении исследования применялся анализ, метод полевой работы, сравнительный и типологический методы, метод семантического анализа и т.д.
Котел в селькупском быту играл важную роль - он был единственной посудой, в которой варили пищу и кипятили чай. В мифологических представлениях селькупов отражается эта -бытовая - роль котла: член семьи, который варит пищу - обычно женщина, жена - в фольклоре позиционируется как «человек для котла», стряпуха. По тому, что варится в семейном котле, и как оно потребляется, оценивается социальное благополучие семьи и даются типологические характеристики героев. Однако если смотреть на котел через призму теории о семиотическом статусе вещей [29], в семиотическом статусе котла его «вещность» почти полностью затмевается «знаковостью».
Варение в котле и контакт с кипятком из котла в селькупских сказках ассоциируется со смертью и отправкой героя в потусторонний мир. Таким способом Лоз или великан Пюннегусе намеревается убить героя Ичу, и именно так Ича, в итоге, убивает его дочерей - разделывает их на куски и варит в котле, а самого противника побеждает, выливая ему в рот кипящее содержимое котла [30; 21, л. 26]. Семья людоедов собирается разделаться со своей невесткой, сварив ее в котле
