CC BY
96
УДК 81'362
А. О. Манухина
кандидат филологических наук,
доцент кафедры классической филологии МГЛУ
e-mail: [email protected]
ОТРАЖЕНИЕ «КОДЕКСА ЧЕСТИ РЫЦАРЯ» В СРЕДНЕВЕКОВОМ ДИСКУРСЕ ЭПОХИ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ (на материале старофранцузских документальных свидетельств XII-XIV вв.)
Работа посвящена исследованию содержания «кодекса чести рыцаря» и выявлению способов его реализации в старофранцузских сочинениях XII—XIV вв. Проводится анализ ценностной составляющей «кодекса чести рыцаря» с учетом специфики текста эпохи Средневековья. Изучается связь аксиологических понятий «воинская доблесть», «верность», «социальная значимость», «мудрость» и «щедрость» с «кодексом чести рыцаря» и определяется место данных понятий в средневековой западноевропейской системе ценностей эпохи Крестовых походов.
Ключевые слова: средневековый оценочный дискурс; «Кодекс чести рыцаря»; нравственные стереотипы рыцарства; старофранцузский язык; письменные памятники эпохи Крестовых походов.
А. О. Manuhina
Ph.D., Associate Professor at the Department of Classical Philology, MSLU e-mail: [email protected]
THE REFLECTION OF 'THE CHIVALRIC CODE' IN THE MEDIEVAL DISCOURSE OF THE CRUSADE AGE (an analysis of Old French documentary evidence of the 12-14th centuries)
The article is devoted to analyzing 'The Chivalric Code' and means of its realization in Old French writing of the 12th—14th centuries. The value component is considered with regard to distinctive characteristics of medieval texts. The undertaken research aims to reveal the correlation between the notions 'military courage', 'fidelity', 'social significance', 'wisdom', 'generosity' and the 'Chivalric Code', and seeks to determine their place in the value system of the epoch of Crusades.
Key words: evaluative discourse of the Middle Ages; chivalric code; moral stereotypes of chivalry; Old French language; written records of the epoch of Crusades.
Система ценностей Средневековья, сформировавшаяся в эпоху Крестовых походов, представляет особый интерес для исследователя:
изучение «Кодекса чести рыцаря», отраженного в конкретных языковых формах, дает ключ к пониманию специфики формирования оценки человека исторически отдаленной эпохи.
Цель статьи состоит в выявлении содержания «Кодекса чести» с позиций изучения дискурса и описании способов его реализации в старофранцузских письменных памятниках XII-XIV вв. Необходимо отметить, что узаконенного кодекса чести в эпоху Крестовых походов не существовало. Однако особая рыцарская мораль нашла отражение в письменных памятниках той эпохи.
Материал исследования представлен корпусом старофранцузских сочинений различных жанров: анонимная рифмованная хроника XII в. («Песнь об Антиохии»), прозаические хроники XIII-XIV вв. («Хроника Эрнуля», «Рассказы менестреля из Реймса», «Морейская хроника») и юридические документы XIII в. (кодекс законов королевства крестоносцев «Иерусалимские Ассизы»).
Главные объекты повествования в исследуемых произведениях -рыцари: это реальные исторические лица (сюзерен, бароны-феодалы, военачальники, вассалы), которые в то же время отражают обобщенные образы положительных героев.
При анализе оценочных характеристик этих героев нами был выявлен ряд добродетелей, составляющих нравственный рыцарский идеал: воинская доблесть, верность, социальная значимость, мудрость, щедрость.
Каждая из добродетелей реализуется в изучаемых текстах не одним словом, а целым рядом лексем, содержащих положительную этическую и нормативную оценку.
Наиболее частотными из выявленных нами оценочных лексем являются прилагательные preus, vailanz и hardis и оценочные существительные prouece, hardement:
Mahiex li preus chevaliers etli hardis et li vaillans [11, 11].
Or vous dirai del prince Renaut, ki fu en le bataille de Mongisart. Ce fu cil qui le grignour proueces i fist [6, 12].
Матье храбрый, доблестный и смелый рыцарь.
Я вам расскажу о принце Рено, который был в битве при Монгиза-ре. Именно он совершил там величайшие подвиги.
1 Здесь и далее вторая из указанных арабских цифр обозначает номер параграфа в средневековом сочинении.
Pierre de Briachel si grant harde-ment entreprist a faire [11, 19].
Пьер де Брашель смог совершить столь великий подвиг.
В приведенных выше отрывках хроник оценочные лексемы preus («храбрый») [8, с. 250], vailanz («доблестный») [9, с. 620], hardis («смелый») [9, с. 180], prouece («доблестный поступок, подвиг») [8, с. 252], hardement («подвиг») [9, с. 260] формируют синонимичный ряд и используются в схожих контекстах, описывающих поведение воина как активного участника сражения. Употребление их апеллирует к главнейшей рыцарской добродетели - воинской доблести, которая в средневековом понимании рассматривалась как «способность броситься, не колеблясь, навстречу опасности, ведя при этом бой по всем правилам чести, не прибегая к недозволенным приёмам и уловкам» [7, с. 135]. Приоритет «воинской доблести» над другими добродетелями в «кодексе чести рыцаря» был вызван особой актуальностью военных действий - основной на то время сферы проявления данного качества. В системе ценностей расцвета Средневековья «воинская доблесть» воспринималась как качество, необходимое в военных действиях, присущее людям благородного сословия: правителю, рыцарю, вассалам.
С развитием феодального общества постепенно приобретают все большее значение нравственные понятия верность, социальная значимость, мудрость и щедрость. Оценочные лексемы, репрезентирующие данные добродетели, оценивают рыцаря как на основании его моральных качеств, так и занимаемого им места в средневековой социальной иерархии.
Верность в Средневековье признавалась ведущей ценностью в сфере личных и статусно-ориентированных отношений. Так, в «Иерусалимских Ассизах» идея верности вассала сеньору вербализуется посредством оценочного глагола servir, восходящего к латинскому servïre («быть рабом») [12, с. 256]. Данное этимологическое значение частично утратилось, так как в servir сохранилась только сема «служение»: в старофранцузском языке он означал «служить кому-либо как господину»:
Te jugerons sur sainz, que nos te servirons à bone foi [10, 10].
Мы клянемся тебе на святых мощах, что мы будем служить верой и правдой.
Отмечается, что верность, всегда проявляемая по отношению к «своим», основана на сакрализации доверия [3, с. 67]. В данном
отрывке клятвы выражение jugers sur sainz («клясться на святых мощах») [8, с. 180] свидетельствует о сакрализации идеи служения. Глагол servir вербализует сему «верность сеньору» и, в соответствии с нравственными представлениями Средневековья, выражает этическую и нормативную оценку. Средством усиления положительной оценки служит выражение à bone foi - «честно, добросовестно».
Социальная значимость подразумевает комплексную положительную оценку рыцаря на основании его статуса и роли в средневековом обществе, поэтому объединяет в себе такие положительные качества рыцаря-феодала, как могущество, знатность, уважение, почет, богатство; каждая из характеристик эксплицируется несколькими оценочными лексемами. Наиболее распространенные из выявленных нами - оценочные прилагательные gentils [9, с. 185], haut [4, с. 140], poesteif [4, с. 199]:
Li gentis barnages s'en ala outremer por Sa honte vengier [5, 10].
Seignor, li baron de France li plus haut et li plus poesteif nos ont a vos envoiez [11, 16].
Благородные бароны отправились в Святую землю, чтобы отомстить за Его (т. е. Христа) поругание.
Господин, бароны Франции самые знатные и самые могущественные нас к Вам прислали.
В этих же произведениях присутствуют и оценочные существительные nobleche и haltece, отражающие представления о знатности и величии:
Les gens de le vile s'en merveillerent trop de le grant estoire et de le grant nobleche qu'il demenoient [11, 12].
De si grant povreté furent torné a si grant haltece [5, 20].
Люди из города очень поражались великому войску и большому величию, которое оно внушало.
Из столь великой бедности они добились такого величия.
Положительное отношение к знатному происхождению, могуществу, богатству, накоплению материальных благ было обусловлено, в первую очередь, культурно-историческими условиями ХП-Х1У вв.: крестовые походы, провозглашенные рыцарством как освобождение Святой Земли от неверных, фактически преследовали цель - приобретение новых земель и богатств.
В средневековом обществе мудрость считалась неотъемлемой частью образа короля, предводителя или рыцаря, который должен был в любой ситуации проявлять ее так же умело, как и воинскую доблесть. В «Иерусалимских Ассизах» описывается идеал сюзерена:
Le chef seigneur dou royaume de Jerusalem, seit roi ou autre, et toz les barons et seignors dou dit royaume doivent estre sages, loiaus, droiturieres et bon justisiers [10, 10].
Господин правитель королевства Иерусалимского, будь он король или другой (человек) и все бароны и сеньоры вышеуказанного королевства должны быть мудрыми, законопослушными, справедливыми и хорошими судьями.
Добродетель мудрость вербализована здесь лексемами sage («мудрый»), sagement («мудро») [9, с. 357], loiaus («законопослушный»), loiaument («законно») [9, с. 215], droiturieres («справедливый») [9, с. 120] и bonjustisiers («хороший судья») [12, с. 157], выражающими интеллектуальную и этическую оценку по отношению к правителю-судье и к правителю-гражданину. Как следует из контекста, мудрость также включала в себя ряд конкретных достоинств, обязательных для сюзерена, которые означали «соответствие норме», что эксплицитно выражено в тексте «Иерусалимских Ассиз»:
Et ces choses conoistront et feront ceaus qui auront en eaus les quatre avant dites choses [10, 11].
И эти вещи будут знать и совершать те, кто будет иметь в себе эти четыре вышеуказанные качества.
Далее в «Ассизах» раскрывается содержание каждого из качеств, и дается основание для оценки:
Sages por eaus et lor homes et lor people governer sagement [10, 12].
Loiaus que il loiaument teignent, mainent, mainteignent et gouvernent eaus et lor homes et lor peoples [10, 13].
Мудрыми - чтобы мудро властвовать над собой, своими вассалами (букв. людьми) и своим народом.
Законопослушными - чтобы законно владеть, содержать, поддерживать и управлять собой, своими вассалами (букв. людьми) и своим народом.
Примечательно, что мудрость подразумевала и «умение править собой» (причем это достоинство в рассматриваемых примерах указано
как первое и выделено как главное): выражения eaus governer sagement / tenir eaus включают в себя не только конкретный юридический смысл, но и соответствуют мировоззренческой мысли, сформулированной Сенекой по отношению к правителю и известной со времен Рима эпохи империи: Imperare sibi maximum imperium est — «власть над собой - высшая власть» [1, с. 278; 2, с. 312].
Мудрость сюзерена, согласно тексту «Иерусалимских Ассиз», подразумевала и справедливость судьи:
Bonjustiers qu'il n'epargnent aucun de justice, quant il ne doit estre espargnes, et cruel justisier la ou afiert, et pitous et misericordious la ou il s'afiert en justice [10, 10].
Хорошим судьей - чтобы никого не освободить от правосудия, когда он не должен быть освобожден, и быть жестоким судьей там, где следует, но сострадающим и милосердным там, где требует правосудие.
Оценка в данном фрагменте построена на противопоставлении понятий «милосердие» / «жестокость» и представлена автором через оппозицию, с одной стороны, прилагательных bon («хороший»), pitous («сострадающий») [12, с. 450], misericordious («милосердный») [12, с. 300] и с другой - оценочного выражения cruel justisier («жестокий судья») [4, с. 63]. О важности справедливости как добродетели правителя свидетельствуют и многократные повторы лексемjustiers («феодал, имеющий право суда», «судья») и justice («правосудие») [4, с. 63] в рамках одного предложения, что служит средством привлечения внимания адресата.
Рыцарская добродетель щедрость сформировалась позднее, в период Зрелого Средневековья, около XIII в., когда сложившиеся нормы «куртуазии» обогатили рыцарский идеал новыми понятиями: щедрость как качество личности считалось обязательным достоинством благородного человека [7, с. 140]. Так, в «Рассказах менестреля из Реймса» именно щедрость короля Ричарда Львиное сердце сыграла решающую роль, когда менестрель Блондель уговаривает баронов Ричарда выкупить сюзерена за двести тысяч марок.
Quant il ont entendu les nouveles, si en sont très lié; car li roi estoit li plus larges hons [13, 10].
И когда они услышали новости, они были очень обрадованы, так как король был самый щедрый человек.
Интересно отметить, что феодалы оценивают своего короля как li plus larges hons («самый щедрый человек»). Прилагательное large
здесь характеризует как нравственное качество, так и социальное поведение человека: «щедрый, тот, кто проявляет щедрость; совершает благодеяния» (généreux, qui traduit la générosité) [9, с. 357], а также «великодушный» (libéral) [4, с. 149] и актуализирует положительную этическую оценку. В старофранцузском языке large подразумевало целую систему понятий, апеллируя, с одной стороны, к «кодексу чести рыцаря», с другой - к системе феодальных отношений. Согласно принятым в средневековом обществе стереотипам, аксиологические понятия «верность» и «щедрость» были тесно взаимосвязаны. Вассалитет налагал и на рыцаря, и на государя ряд обязательств: со стороны рыцаря - долг истинного служения, со стороны государя - покровительство и щедрость в раздаче наград. Поэтому рыцарский долг обязывал баронов в благодарность за щедрость проявить по отношению к сюзерену свою верность и выкупить его из плена.
В том же значении и в схожем контексте употребляется наречие largement («щедро, великодушно») в «Хронике Эрнуля»:
Et fu granz joie par tot l'ost, porce que li marchis ere uns des plus proissierz chevaliers dou monde, que nus plus largement ne lor donnoit [6, 17].
И была величайшая радость в войске, потому что маркиз был один из самых доблестных рыцарей в мире, и никто щедрее его не одаривал (не был более щедрым в раздачах).
Как можно увидеть из приведенного примера, выражение donner largement («щедро одаривать, быть щедрым в раздачах») употреблено в едином контексте с оценочным прилагательным proissiez, вместе с которыми оно актуализирует положительную этическую оценку рыцаря. Употребление суперлативных конструкций служит интенси-фикатором положительной оценки с целью создания целостного положительного образа рыцаря-крестоносца.
Сопоставительный анализ старофранцузских текстов позволил прийти к выводу, что «Кодекс чести рыцаря», формирующий специфику оценки в исследуемых сочинениях, обладает положительным коннотатом и сформирован на основании положительной этической и нормативной оценки. Можно также сделать вывод, что в конкретных исторических лицах, описанных как в хрониках, так и в «Иерусалимских Ассизах», выражены обобщенные образы положительных героев. В оценочных характеристиках этих героев нами был выявлен ряд
добродетелей, составляющих рыцарский идеал: воинская доблесть, верность, социальная значимость, мудрость, щедрость. Каждая из них вербализована лексемами, содержащими положительную этическую и нормативную оценку.
Честь всегда рассматривалась как обязательный атрибут рыцаря, и в «Кодексе» реализованы все рыцарские представления о поведенческой норме и степени соответствия ей.
Постоянная отсылка авторов сочинений разных жанров (хроника / рифмованная хроника / юридический документ) и охватывающих период около 200 лет (XII-XIV вв.) к «Кодексу чести рыцаря» свидетельствует о его важнейшей роли в формировании культуры средневековой Европы. Таким образом, изучение содержания «Кодекса чести» дает ключ к пониманию того, что было важно для французского рыцарства в определенный период его истории, а что оказывалось вне поля его зрения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бабичев Н. Т., Боровский Я. М. Словарь латинских крылатых слов / под ред. Я. М. Боровского. - М. : Русский язык, 1999. - 784 с.
2. Куманецкий К. История культуры Древней Греции и Рима. - М. : Высшая школа, 1992. - 456 с.
3. Саварцева Н. В. Этические концепты «верность» и «предательство» в английском языковом сознании : дис. ... канд. филол. наук. - Иркутск, 2008. - 206 с.
4. Шишмарев В. Ф. Словарь старофранцузского языка. IX-XV вв. - М. ; Л. : Изд. Академии наук СССР, 1955. - 275 с.
5. Chanson d'Antioche, composée au commencement du XII-ème siècle par le pèlerin Richard, renouvelée sous le règne de Philippe Auguste par Graindor de Douat, publiée pour la première fois par Paulin Paris. - Paris : J. Techener, 1848. - 276 p.
6. Chronique d'Ernoul et de Bernard le Trésorier, publiée pour la première fois d'après les manuscrits de Bruxelles, de Paris et de Berne, avec un essai de classification des continuateurs de Guillaume de Туг pour la société de l'histoire de France par M. L. de Mas Latrie. - Paris : Société de l'Histoire de France, 1871. - 586 p.
7. Duby G. Les trois ordres ou l'imaginaire du féodalism. - Paris : Gallimard, 1978. - 428 p.
8. Godefroy Frederic. Dictionnaire de l'ancienne langue française et de tous ses dialectes du IX au XV siècle (composé d'après le dépouillement de tous les
BecmHUK MfEy. BbnycK 20 (731) / 2015
plus importants documents manuscrits ou imprimés qui se trouvent dans les grendes bibliothèques de la France et de l'Europe et dans les principales archives départementales, municipales, hospitalières ou privées). - Paris : Emile Bouillon, libraire-éditeur, 1889. - 775 p.
9. Greimas A. J. Dictionnaire de l'ancien français (jusqu'au milieu du XlV-ème sciècle). - Paris : Larousse, 1969. - 675 p.
10. Livre de Jean d'Ibelin // Assises de Jérusalem ou le récueil des ouvrages de jurisprudence, composées pendant le XlII-ème sciècle dans les royaumes de Jerusalem et de Chypre. - Tome premier. Assises de la haute cour / Publiés par le comte Beugnot de l'Académie royale des inscriptions et belles-lettres. -Paris : Imprimerie royale, MDCCCXLI. - 655 p.
11. Livre de la conqueste de la princée de l'Amorée. Chronique de Morée (12041305) / Publiée par la Société de L'histoire de France par J. Longnon. - Paris : Librairie Renouard, 1911. - 430 p.
12. Petit dictionnaire de l'ancient français par Hilaire van Daele, doyen honoraire de la faculté des lettres de l'Université de Besançon. - Paris : Librairie Garnier frères, 1939. - 536 p.
13. Récits d'un ménestrel de Reims au treizième siècle, publiés par la société de l'histoire de France par Natalis de Wailly. - Paris : Librairie Renouard, 1876. -332 p.
