CC BY
20
УДК 94(470+571) «1905/1907» ББК 63.3(2)532 К 21
Л.А. Карапетян,
Краснодарский государственный институт культуры, г. Краснодар, Россия, e-mail: leva.karapetyan.53@mail.ru
Б.В. Виноградов,
Армавирский государственный педагогический университет, г. Армавир, Россия, e-mail: vinogradov.b@mail.ru
ОТРАЖЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА РОССИИ В ЛИСТОВКАХ СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ КАДЕТОВ И ОКТЯБРИСТОВ В ГОДЫ ПЕРВОЙ РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
(Рецензирована)
Аннотация. Актуальность темы заключается в том, что политические партии России начала ХХ в. были важными генераторами идей, повлиявших на выбор государственного устройства страны. Объект исследования - региональные организации партий кадетов и октябристов. Предмет статьи - оценки государственного устройства России в листовках северокавказских организаций кадетов и октябристов (1905-1907 гг.). Раскрыта специфика оценок реального и желаемого государственного устройства России в листовках кадетских и октябристских партийных организаций Северного Кавказа - многонационального, поликонфессионального, аграрного региона. Выявлены различия между общепартийными доктринами и воззрениями партийных лидеров местных организаций по важнейшим вопросам. Установлены расхождения в решении национального вопроса. Авторы доказали, что кадеты на Северном Кавказе высказывались за предоставление областной автономии более широкому кругу территорий, чем ЦК кадетской партии. Пропагандировалась идея превращения Государственной думы в Учредительное собрание. На Северном Кавказе, по сравнению с земскими регионами, социальная среда восприятия либеральных идей была значительно уже, что отразилось на деятельности региональных партийных организаций.
Ключевые слова: политические партии, Россия, кадеты, октябристы, программы, государственное устройство, автономия.
L.A. Karapetyan,
Krasnodar State Institute of Culture, Krasnodar, Russia, e-mail: leva.kara-petyan.53@mail.ru
B.V. Vinogradov
Armavir State Pedagogical University, Armavir, Russia, e-mail: vinogradov.b@ mail.ru
REFLECTION OF THE STATE STRUCTURE OF RUSSIA IN LEAFLETS OF THE NORTH CAUCASUS CADET-OCTOBRIST ORGANIZATIONS DURING THE FIRST RUSSIAN REVOLUTION
Abstract. The relevance of the topic is that political parties in Russia at the beginning of the 20th century were important generators of ideas that influenced the
choice of the country's state structure. The object of research is regional organizations of the Cadet and Octobrist Parties. The subject of the article is assessment of the state structure of Russia reflected in the leaflets of the North Caucasus Cadet and Octobrist Organizations (1905-1907). The article discloses specifics of assessment of the real and the desired state structure of Russia in leaflets of the Cadet and Octobrist Party Organizations of the North Caucasus - a multiethnic, multi-religious, agricultural region. The publication reveals differences between General Party doctrines and views of party leaders of local organizations on the most important issues. There are differences in the solution of the national question. The authors prove that the cadets in the North Caucasus were in favor of granting regional autonomy to a wider range of territories than the Central Committee of the Cadet Party. The idea of turning the State Duma into a Constitional Assembly was promoted. In the North Caucasus, in comparison with the Zemstvo regions, the social environment for the perception of liberal ideas was much narrower, which has affected the activities of regional party organizations.
Keywords: political parties, Russia, cadets, Octobrists, programs, state structure, autonomy.
Актуальность темы заключается в том, что политические партии России начала ХХ в. были важными генераторами идей, повлиявших на выбор государственного устройства страны. Данное влияние сохраняется до сих пор в понятийном аппарате, дискурсе, стиле аргументации программ реформ государственного устройства России.
Годы Первой российской революции были временем интенсивного партийного строительства. Конституционно-демократическая партия (партия народной свободы) и партия Союз 17 октября (октябристы) представляли два фланга российского либерализма начала ХХ в., возникших, соответственно, в октябре и ноябре 1905 г. в обеих столицах. Вместе с тем именно кадеты и октябристы в изучаемый период репрезентативны для понимания политических программ и лозунгов российского либерализма в целом.
Объект исследования - региональные организации партий кадетов и октябристов. Предмет - оценки государственного устройства России в листовках северокавказских организаций кадетов и октябристов (1905-1907 гг.).
Цель статьи - раскрыть специфику оценок реального и желаемого государственного устройства России в листовках кадетских и
октябристских партийных организаций Северного Кавказа в годы Первой российской революции (1905-1907 гг.).
В идеологии кадетов и октябристов по политико-правовым вопросам имелись серьезные разногласия, хотя обе партии выступали против абсолютной монархии. Программный раздел кадетской партии, посвященный проблемам государственного строя, исходил из того, что Россия должна быть конституционной и парламентарной монархией, где имеет место разделение властей. Российский парламент избирался бы на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, состоял из одной или двух палат и участвовал в осуществлении законодательной власти. Исполнительная власть в лице правительства должна была быть ответственна перед парламентом. Предполагаемые реформы судебной системы превращали ее в действительно независимый институт власти [1; 190, 192].
Для октябристов единственно верной формой власти для России могла быть лишь конституционная монархия. При этой форме правления монарх и двухпалатное народное представительство, формируемое на основе цензовых прямых выборов в городах и двухстепенных в остальных местностях, тесно
сотрудничают в законодательной политике и управлении страной. Октябристы, в отличие от кадетов, были категорическими противниками республики и Учредительного собрания [2; 344-345]. Обе партии были противниками федеративного устройства России.
Кадеты проработали основательно и вопрос о правах человека. Именно с раздела «Основные права граждан» и начинается программа партии. Аналогичный параграф (третий) имелся и в программе октябристов. В них речь шла о предоставлении гражданских, политических, социально-экономических и культурных прав, необходимости судебных гарантий защиты этих прав [1; 189-190]. Известный отечественный исследователь либерализма В.В. Шелохаев отмечал, что русской интеллигенции в широком понимании свойственны склонность к абстрактному теоретизированию, к социальной справедливости [3; 262].
Актуальным и неизученным остается вопрос, насколько глубоким и неизменным было распространение концепций столичных политиков в региональной социальной среде и каково в ней соотношение ценностей либерализма и традиционного общества. Как пишет В.Ю. Карнишин: «События 1905-1907 гг. стали своеобразным тестом на прочность структур либеральных партий в российской глубинке» [4; 374].
Северный Кавказ в начале ХХ в. оставался многонациональной и поликонфессиональной, аграрной частью России с присущими ему социокультурными и ментальными особенностями. Это не могло не сказаться на специфическом толковании ряда программных вопросов лидерами местных организаций. В частности, это сказалось на вопросах государственного строительства, в которых имелись определенные различия между ЦК партий и северокавказскими комитетами.
В регионе с ноября 1905 г. к началу весны 1906 г. было создано и
функционировало, соответственно, 13 и 8 отделов партий кадетов и октябристов [5; 366-367]. Подавляющее их большинство являлись городскими организациями. В областных и губернских центрах действовали нераздельные областные и городские комитеты. К числу таких наиболее активных следует отнести Екатери-нодарский (председатель Н.Н. Николаев), Ставропольский (председатель Г.К. Праве), Владикавказский (председатель Н.И. Файвишевич) комитеты кадетов и Пятигорский уездный комитет октябристов во главе с Г.И. Рябчинским.
Ведущим средством влияния на общественное сознание у либеральных партий являлось печатное слово. В регионе ими издавалось около 20 газет. Кроме того, распространялись пресса и другие издания ЦК партий.
В статье проводится анализ проблемы на основе информации, содержащейся в листовках местных партийных организаций. При этом учитывается то, что прокламации являются источниками агитационно-пропагандистского характера, в которых трудно ставить и анализировать теоретические аспекты обозначенных вопросов. Но не следует забывать, что во многом подобная печатная продукция на доступном языке способствовала распространению и закреплению в массовом сознании либеральных конституционных идей. Особое внимание уделялось тем проблемам, которые были актуальны для России при переходе от самодержавия к представительной системе правления.
Подробнее рассмотрим листовки кубанских и ставропольских кадетов и пятигорских октябристов, партийные комитеты которых были созданы в середине ноября 1905 г.
21 ноября 1905 г на собрании Екатеринодарского комитета было принято решение о необходимости издания программы в форме простого, разговорного языка и выпуска воззвания на русском и украинском
языках с изложением «credo» партии. Затем в одном из отчетов организации указывалось, что на рубеже 1905-1906 гг. было издано листовок тиражом 10 тыс. экз. [6; д. 235, л. 3]. Мы располагаем текстом двух листовок под наименованием «Свободные граждане» на русском и украинском языках. Несмотря на одинаковое название, листовки по содержанию отличались друг от друга. В одной из них анализируется Манифест 17 октября 1905 г., который назван «эрой вступления народа в новую жизнь». Далее отмечалось, что «отныне народ, сохраняя неприкосновенность царя как главы свободного народа, сам будет править страной через своих свободно избранных представителей в государственную Думу, будет издавать законы, равные для всех, следить за деятельностью министров, устанавливать доходы и расходы страны». То есть высказана мысль об однопалатном законодательном (представительном) органе, избранном демократическим путем, перед которым ответственна исполнительная власть. Царю отводилась лишь символическая роль, как представителя народа, не обладающего реальной властью. Очевидно, что по форме правления Россия становилась конституционной, парламентарной монархией. В заключение говорилось о важности и необходимости в новых условиях политической партии «с разумной и полезной целью». Такой партией провозглашалась кадетская партия, в которую призывали вступать граждан [6; л. 20].
В другом воззвании в первом разделе доступным языком изложены основы партийной идеологии по правам человека. Относительно гражданских прав в нем провозглашались: равенство перед законом, уничтожение сословий, свобода совести, свобода слова и собраний, пользование родным языком, гарантии судебной защиты прав. Значительное место отводилось социально-экономическим правам
крестьян и рабочих. Каждый крестьянин получал право быть наделенным землей из казенных, удельных, кабинетных, монастырских и помещичьих земель в количестве, которое даст возможность безбедного существования. Форма землепользования зависела от местных обычаев и традиций. Помещичьи земли отчуждались по справедливой (не рыночной) цене за счет государственной казны. Рабочим предоставлялось право на экономическую забастовку в отстаивании своих интересов, в том числе и за введение 8-часового рабочего дня, социального страхования, законодательной охраны труда. Ставилась задача принятия закона о прогрессивном подоходном налоге, закона об уменьшении акциза на товары первой необходимости (сахар, керосин, спички и др.) с целью облегчения положения бедных слоев населения. Во втором разделе воззвания речь шла о будущем государственного строя России. Здесь был повторен ряд положений о форме правления и государственного режима из первой листовки. Но новым являлось то, что излагалась позиция партии по вопросу территориального устройства, местного самоуправления и судебной власти. Кадеты, являясь сторонниками целостности и единства Российской империи, высказывались за предоставление «широкого самоуправления и автономии Польше и Финляндии и другим частям государства, где это окажется необходимым». Будучи противником федерации, партия, наряду с национально-культурной автономией, не отвергала и принципа национально-территориальной автономии. В отношении органов местного самоуправления кадеты, кроме расширения их полномочий, настаивали на введении мелкой земской единицы на уровне волости. Суть изменений в судоустройстве применительно к местным условиям им виделась в необходимости расширения сети мировых
судов вместо земских начальников, волостных и станичных судов [6; л. 18-19].
Мы располагаем текстами пяти прокламаций Ставропольского комитета кадетской партии: «О правах и обязанностях граждан» (конец 1905 г.), «К выборам в Государственную думу» (02.1906 г.), «К гражданам» (03.1906 г.), «Крестьянам и мещанам о Конституционно-демократической партии» (03.1906 г.), «Граждане рабочие, солдаты, крестьяне» (04.1906 г.).
Листовка «О правах и обязанностях граждан», за подписью А.И. Лопатина, в целом выдержана в духе программы партии. В ней интересно авторское понимание общественной свободы, понимаемой как «возможность каждому поступать таким образом, чтоб не стеснять других и не нарушать закон, составленный свободно избранными народными представителями» [7; д. 371, л. 7-8]. В прокламации «К выборам в Государственную думу» комитет сосредоточил внимание на самых важных предложениях партии. В разделе о политическом будущем России высказан ряд идей, идентичных идеям Кубанского (Екатеринодарского) комитета (о форме правления, роли и значении Государственной думы, в том числе возможности ее превращения в Учредительное собрание, формировании исполнительной власти). Поэтому, не повторяя их, обратим внимание на некоторые новые нюансы, которые отличают позиции ставропольских кадетов. Так, выступая против республики, они мотивировали это тем, что огромное количество русского народа - крестьянство - воспитано в духе монархизма. «Оно, - говорилось в листовке, - не знает и не понимает республики, мысля государство в образе царя». В связи с этим и политическая партия в России, по их мнению, не может быть республиканской партией. Отстаивая единство и неделимость России, комитет отмечал, что единство обеспечивается не насилием, а
должно покоиться «...на внутренней и духовной связи окраин с центром». Таким связующим принципом в условиях многонациональной России местные кадеты считали принцип автономии, который явится основой территориального устройства государства. Они высказывались «за автономию Польши, а впоследствии, в меру назревших потребностей, и других местностей, живущих самобытной национальной жизнью». Комитет подчеркивал, что автономия означает не отторжение от государства отдельных ее частей, а, наоборот, их сплочение в единое государственное целое. Автономные образования получали законодательные права по вопросам местного значения. Прежде всего, это вопросы национальной и культурной жизни. Таким образом, комитет был сторонником национально-территориальной автономии, которую считали одним из важных путей решения национальной проблемы. Только в таком случае самобытность, напоминавшая населению о его прежней политической самостоятельности, не будет представлять опасности для государственного единства.
Ставропольские кадеты хотели видеть Россию правовым государством и государством социальных реформ. При этом особое внимание обращалось на реформы, касающиеся расширения социально-экономических прав крестьян (в первую очередь - земельного права) и рабочих [7; л. 9-10].
В воззвании «Крестьянам и мещанам о конституционно-демократической партии» разъяснялись следующие важные государственно-правовые институты и категории: Конституция и Учредительное собрание, представительная монархия, порядок правления, права народа, политическая партия, выборы и избирательное право, земельное право крестьян, налоговая политика государства, местное самоуправление, необходимость ликвидации института земских начальников
[7; л. 18-21]. Таковы вкратце основные политико-правовые идеи ставропольских кадетов, изложенные в листовках.
Из октябристских организаций региона особую активность проявил Пятигорский комитет. С ноября 1905
г. и до февраля 1906 г. он издал девять листовок («От Пятигорского отделения Союза 17 октября», «Русскому народу», «Чего хочет наш союз», «Чего хотят наши социалисты-революционеры и как они действуют», «К гражданам», «Освободительное движение», «О Государственной думе», «Союз 17 октября», «Слово к согражданам») тиражом 10 тыс. экз. и две брошюры В.Д. Спицына («О текущих событиях», «Что должны мы разуметь под словом государство»). В названных воззваниях главное место отводилось Манифесту 17 октября и Государственной думе. В листовке «Слово к согражданам» Манифест 17 октября назван конституцией. Воплощение в жизнь положений манифеста - превратить Россию в конституционную монархию. Народные избранники (депутаты Государственной думы) помогут восстановить доверие между правительством и народом. Всех сторонников Учредительного собрания и республики комитет считал предателями Отечества. Объявление республики, по мнению комитета, «покроет всю Россию трупами невинно убитых людей, засыплет Россию пеплом от сожженных сел и городов. Вся земледельческая Россия, да и большая часть рабочих классов, не желают видеть Россию без царя» [8;
д. 88, л. 64]. О роли и значении Государственной думы говорилось в листовке «О Государственной думе», состоящей из трех частей. В первой части анализировалось управление государством в условиях отсутствия представительного органа. Во второй - подчеркивались преимущества управления страной с помощью Думы. Компетенцию Думы комитет видел в следующем: обладает законодательной инициативой и
законодательным правом, помогает царю контролировать исполнение законов и, прежде всего, исполнительную власть, оказывает помощь царю в контроле над расходной частью бюджета [8; д. 88, л. 58].
Аналогичные мысли о значении Манифеста и Государственной думы высказаны В.Д. Спицыным в брошюре «О текущих событиях». Интересна его другая работа «Чего мы должны разуметь под словом государство». В числе основных признаков государства им названы: территория, население, единая верховная власть, которая объединяет жителей в один народ. Он отмечает, что не следует отождествлять понятия «народ» и «нация». Нация определена как «совокупность людей, связанных между собой единством происхождения, языка (не всегда) и религии» [8; д. 88, л. 35]. Далее следует анализ понятия конституционного государства, которое может иметь различные формы. Из форм правления такого государства В.Д. Спицын подробнее анализировал государство, во главе которого стоит наследственный монарх и избираемый президент. Его вывод сводится к следующему: «... интересы народа всегда ближе сердцу наследственного монарха, чем сердцу временного президента. Для народа наследственная монархия предпочтительнее республики» [8; д. 88, л. 37-38].
Применительно к местным условиям комитет партии в листовке «Чего хочет наш союз» особое внимание обратил на следующие вопросы: рабочий, крестьянский, местное самоуправление, национальный. Целью рабочего законодательства провозглашалось создание условий, которые позволили бы «жить рабочему по-человечески». В крестьянском вопросе Государственная дума, прежде всего, должна была определить земельные права малоземельных и безземельных крестьян. Причем приоритетным в этом плане назывался закон, передающий
этим категориям крестьян в безвозмездное пользование все государственные и удельные земли, в случае их обработки собственными силами (допускалось использование 1-2 наемных работников). Помещичьи земли крестьянами приобретались на условиях, определяемых Думой. Наконец, следовало специальным законом решить проблему арендных отношений. Здесь остро стоял вопрос об аренде и субаренде казенной земли. Дело в том, что крупный арендатор казенной земли, плативший за десятину 2-3 руб., затем сдавал ее мелкими участками крестьянам по цене 5-20 руб. за десятину. Октябристы считали, что «необходимо положить конец этой вопиющей несправедливости». Проблему местного самоуправления октябристы считали особенно важной для огромной в территориальном отношении России. Они выступали за «широкое местное самоуправление вне общегосударственных вопросов, основанное на всеобщем выборном начале». С таким пониманием самоуправления октябристы связывали и решение национального вопроса. «Представление личности гражданских и политических прав, распространение местного самоуправления на всю территорию России (Польша, Литва, Малороссия, Кавказские области, Туркестан и Сибирь) является, - по мнению комитета, - вполне достаточным для защиты прав национальных меньшинств». То есть пятигорские октябристы, в отличие от кадетов, были противниками национально-территориальной автономии. Мотивировали они это тем, что в условиях политической автономии решение вопросов в интересах окраин приведет к превращению России в слабое государство [8; д. 88, л. 8-9].
Оценивая сложившуюся ситуацию в России на рубеже 1905-1906 гг., Пятигорский комитет назвал ее «движением к гибели». Основным лейтмотивом печатной пропаганды и агитации являлся призыв к прекращению братоубийства и
подготовке выборов в парламент. Октябристы надеялись на созыв Государственной думы в начале 1906 г., а до этого предлагали изданием временных законов гарантировать выполнение Манифеста 17 октября 1905 г. Затягивание правительством созыва Государственной думы вызвало недовольство октябристов, которые обвинили его в пособничестве к продолжению смуты. Единственным выходом из создавшегося положения партийный комитет видел в скорейшем созыве Государственной думы, которая и разрешит злободневные вопросы российской действительности.
Подводя итоги, отметим, что в центре внимания местных партийных организаций были, как и в общепартийных доктринах, государственно-правовые и зависимые от политического режима социально-экономические проблемы. Во многом это было связано с тем, что и самодержавие вынуждено было пойти на конституционные реформы. Они были обещаны Манифестом от 17 октября 1905 г., которым провозглашались гражданские и политические права, расширялись избирательные права граждан в законодательную Думу. Именно на этих вопросах делался акцент в воззваниях кадетов и октябристов. Учитывая особенности последних как источников для изучения политических и правовых проблем, они все же позволяют увидеть основные черты преобразований в политико-правовых отношениях, предлагаемых кадетами и октябристами, а также наличие различий между ЦК партий и региональными комитетами. Так, в отличие от ЦК партий кадетов и октябристов в регионе имел место и ряд отличий. В частности, такой острый для Северного Кавказа вопрос, как национальный, кадетами решался через призму предоставления, наряду с национально-культурной, также и национально-территориальной (областной) автономии ряду регионов,
помимо Польши и Финляндии. Областные автономные образования имели собственные законодательные собрания, которые с участием центральной власти издавали законы для регулирования местных вопросов, но не общегосударственных. Такая форма автономии, по мнению местных кадетов, являлась основой единства страны через духовную связь окраин с центром. Т.е. речь идет о том, что право народов на самоуправление и права человека рассматривались через призму территориальной целостности. Октябристы же не шли дальше предоставления широкого местного самоуправления, близкого к кадетскому пониманию административной децентрализации. Ее суть в том, что это выборные органы, но, в отличие от местных органов государства, они подлежат только контролю со стороны центральных органов государства, а не жестко подчинены
им. Пропагандировался тезис превращения Государственной Думы в Учредительное собрание. Местные организации обеих партий высказывались за расширение сети мировых судов вместо станичных и волостных судов. Из социально-экономических вопросов главное внимание уделялось крестьянскому. Форма землепользования в регионе должна была зависеть от местных обычаев. Говорилось о необходимости принятия специального закона о регулировании арендных отношений. В регионе, прежде всего в национальных районах, была значительно уже социальная база указанных партий, по сравнению с земскими губерниями. Это сказалось как на численности их членов, так и на конкуренции с социалистическими партиями и политическими организациями религиозного толка, которым они уступали по влиянию на народные массы.
Примечания:
1. Политические партии России. Конец XIX - первая треть ХХ вв. Документальное наследие. Съезды и конференции Конституционно-демократической партии. Т. 1: 1905-1907 гг. М.: РОССПЭН, 1997. 742 с.
2. Программы политических партий России. Конец XIX - начало XX вв. М.: РОССПЭН, 1995. 461 с.
3. Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. М.: РОССПЭН, 1996. 279 с.
4. Карнишин В.Ю. Провинциальный либерал в условиях российской модернизации начала XX века // Российский либерализм: исторические судьбы и перспективы: материалы междунар. науч. конф., 27-29 мая 1998 г. М.: РОССПЭН, 1999. С. 374-381.
5. Карапетян Л.А. У истоков российской многопартийности: Северо-Кавказский регион (конец 90-х гг. XIX в. - февраль 1917 г.). Краснодар: Краснодарский государственный университет культуры и искусств, 2001. 375 с.
6. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 523. Оп. 1. Д. 235. Л. 3.
7. Там же. Д. 371.
8. ГАРФ. Ф. 115. Оп. 1. Д. 88. Л. 64.
References:
1. Political parties of Russia. The end of the 19th - the first third of the 20th century. Documentary heritage. Congresses and conferences of the Constitutional Democratic Party. Vol. 1: 1905-1907. M.: ROSSPEN, 1997. 742 pp.
2. Programs of political parties in Russia. Late 19th - early 20th century. M.: ROSSPEN, 1995. 461 pp.
3. Shelokhaev V.V. Liberal model of the reconstruction of Russia. M.: ROSSPEN, 1996. 279 pp.
4. Karnishin V.Yu. Provincial liberal in the conditions of Russian modernization at the beginning of the 20th century // Russian liberalism: historical fates and prospects: materials of the international scientific conf., 27-29 May, 1998. M.: ROSSPEN, 1999. P. 374-381.
5. Karapetyan L.A. At the origins of the Russian multiparty system: the North Caucasian region (late 90s of the 19th century - February, 1917). Krasnodar: Krasnodar State University of Culture and Arts, 2001. 375 pp.
6. State Archives of the Russian Federation (GARF). F. 523. Op. 1. D. 235. L. 3.
7. Ibid. D. 371.
8. GARF. F. 115. Op. 1. D. 88. L. 64.
