CC BY
24
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
М.В. Бавуу-Сюрюн
Тывинский государственный университет
Отражение диалектного членения тувинского языка в фольклорных текстах*
Аннотация: Фольклорные тексты, бытующие у тувинцев Монголии, Китая и Тувы, имеют сходные черты, но различаются манерой исполнения. В совокупности они также, как и другие единицы языка, позволяют выделять ареалы диалектов и говоров тувинского языка. Будучи устойчивыми образованиями, они создают относительную хронологию языковых явлений.
Folklore texts existing in the culture of the tuvans of Mongolia, China and Tuva, have common features but differ by the manner of performance. Altogether as any other elements of the language, they allow to distinguish the areas of dialects and regional versions of the Tuvan language. Being stable formations they create a relative chronology of linguistic phenomena.
Ключевые слова: диалектизм, диалект, лексические ресурсы, фонетические особенности, фольклорный текст, мелодии, ареал распространения, региональные особенности.
Dialectism, lexical resources, phonetic particularities, folklore text, melodies, areal, regional characteristics.
УДК: 484.3.
Контактная информация: Кызыл, ул. Ленина 34. ТывГУ, кафедра тувинского и общего языкознания. Тел. (39422) 54166. E-mail: [email protected].
В исследованиях по тюркской, в том числе и тувинской диалектологии, объектом исследования являются, как правило, фонетические, грамматические и лексические диалектизмы. И это неоспоримо. Между тем в последние годы текст становится объектом интенсивного исследования в лингвистике, так как он понимается многими известными исследователями как целостная коммуникативная единица [Гальперин, 1981; Валгина, 2004; Тураева, 2009]. Исходя из этого понимания, в настоящей статье мы используем небольшие по объему тувинские фольклорные тексты как интегральные и дифференциальные признаки диалектов и говоров тувинского языка. Известно, что фольклорные тексты отличаются своей устойчивостью, что позволяет также с некоторой относительностью установить хронологические рамки изоляции отдельных диалектов и говоров.
В настоящей статье используем записи фольклорных текстов, сделанные нами во время экспедиций в Монголию и Китай в 2010 году, они даны без ссылок. В остальных случаях указаны источники получения информации. Тексты взяты из ранее опубликованных работ.
К малым фольклорным формам относятся пословицы, поговорки, загадки, песни. Большое количество пословиц и поговорок совершенно идентичны у тувинцев Монголии, Китая и Тувы. Например:
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ. Грант 10-04-63308а/Т.
Эки кижиге эш муц чок Эки аътка ээ муц чок
У хорошего человека друзей полно У хорошего коня хозяев полно.
Шаг шаа-биле турбас Чавылдак квгY-биле турбас
Боду ушкан оол ыглавас
Даай улуг бе, даг улуг бе
Время не остается неизменным
Цветок ириса не остается неизменно синим.
Ребёнок, упавший сам, не плачет
Дядя (по матери) больше, или гора больше.
Мы провели сравнительный анализ пословиц и поговорок у тувинцев Монголии и Тувы. Из 341 пословицы, записанной у тувинцев Цэнгэла Г. Золбаяром [1993], 135 полностью оказалась идентичны текстам, фиксируемым в Туве, у 48 имеются варианты, остальные 159 принадлежат тувинцам Монголии. В загадках абсолютно идентичных текстов меньше, чем в пословицах, но все же они есть, особенно в загадках о юрте, явлениях природы, о домашних животных. Например:
Уне калбаш, кире калбаш (Дверь юрты.)
Кежээ келир, Эртен чанар (Войлочное покрывало дымохода юрты)
Дврт кижи малгаш чуурду, Ийи кижи ыракты кайгады, Ийи кижи харыыл болду, Бир кижи сээк хоюсту, Бир кижи сиген хадыды
Выйдешь - плюх, зайдешь - плюх
Вечером приходит Утром возвращается домой
Четыре человека месят грязь, Двое разглядывают даль, Двое стали охранниками,
Один разгоняет мух Один косит траву.
(4 ноги, глаза, 2 горба, хвост, рот верблюда )
Совершенно очевидно, что идентичные тексты загадок, пословиц и поговорок свидетельствуют о единстве корней зарубежных диалектов тувинского языка с диалектами современного тувинского языка, а также о том, что они функционировали в языке еще до зарождения диалектных различий.
Также известно, что народные песни, частушки имеют региональные особенности. Индикаторами территориальной принадлежности текстов песен тувинцев в первую очередь служат топонимы, которые в изобилии используются в песнях о малой родине. Например: «Хандагайты», «Бай-ла-Тайгам», «вдуген -Тайга», «Теве-Хая» и т.п.. Исследователи отмечают в них «лирико-созерцательный характер; основной, обобщающий поэтический образ этих песен - образ родного края» [Аксенов, 1964, с. 28].
Принадлежность текстов песен к определенному ареалу Тувы явно видна по топонимам, тематическим группам лексики. Например, тексты, характерные для Тоджи:
Шулун оътка ивиц оъткар, Дай пастись своим оленям на траве ягель.
Шуглак-двжээцурдулап ал. Эмзиг оътка ивиц оъткар, Энчек-шуглаац урдулап ал. [Кушкаш, 1996, с. 28].
Вещи, лежанки свои собери и навьючи.
Дай пастись своим оленям на лекарственных травах.
Вещи, одеяла свои собери и навьючи.
Здесь экзотизмы шулун 'ягель', иви 'олень', также лексический диалектизм урдулаар 'навьючить' указывают на региональный характер текста народной песни.
Чазый болзац шааныц хоржок, Если ты жаден, то вообще нельзя,
Чаамга холуц дээритпес мен. Не дам дотронуться рукам твоим
до сала моего.
Чилби болзац, шааныц хоржок, Если ты жаден, то вообще нельзя,
Чилиимге холуц дээритпес мен. Не дам дотронуться рукам твоим
до костного мозга.
[Кушкаш, 1996, с. 31].
Во втором тексте использованы охотничьи эвфемизмы чаг 'сало' вместо та-буированного слова адыг 'медведь', чилиг 'костный мозг' вместо сыын 'марал' (любое крупное копытное животное, костный мозг которого охотники употребляют сырым сразу после отстрела). Помимо этого в тексте имеются грамматические диалектизмы: форма условного наклонения =за=ц вм. лит. =зы=ц=за [Ча-дамба, 1974, с. 104]; наречие шааныц вм. лит. черле 'вообще' [Чадамба, 1974, с. 79].
Следующий текст отличается от других подобных текстов количеством слогов на строке, если для центральной Тувы традиционно характерны восьмисложные строки песен, то у данной песни, распространенной на Тодже, 10-11 слогов в строке. Увеличение количества строк добивается прибавлением частицы -ла ко всем словам, кроме последних:
Доора-ла, кыяа-ла сагынмас мен, Не вспоминаю ничего плохого,
Доора-ла-Хемим-не кадыргылыг. Доора-Хем мой с хариусом.
Тогдук-ла кушкаш-лаужуп-ла келгеш, Птица дрофа, прилетев,
Тодуп-ла чанар-ла Доора-ла-Хемим. Насытившись, улетает
[Кушкаш, 1996, с. 27].
Доора-Хем мой.
Кроме того, мелодия этой песни отличается от песен, бытующих как по всей остальной Туве, так и от мелодий песен других малочисленных групп тувинцев, проживающих вне пределов Тувы, кроме жителей сумона Цагаан-Нур Хубсугуль-ского аймака Монголии [Кушкаш, 1996, с. 26]. В ней протяжно поется первый слог фонетического слова, остальные два слога короче, чем первый. Рисунок песни можно показать символично при помощи тире и дефиса.
- - -/ - - -/ - - -/-
- - -/ - - -/ - - -/-
Тире обозначает протяжный слога, а дефис - короткий слог.
Таким образом, можно утверждать, что этот текст песни принадлежит исключительно коренным жителям Тоджи и тувинцам Цагаан-Нура, и характерен для тоджинского диалекта тувинского языка, то есть можно считать его дифференциальным признаком.
А у жителей юго-западного кожууна Тувы Овюра в мелодии песен протягивается второй слог:
ввYP хады хадый-ла бээр Ветер Овюра как начинает дуть,
вцнуун сактып ыглай-ла бээр Друга своего, вспоминая, плачет.
Саглы хады хадый-ла бээр Ветер Саглы начинает дуть,
Сарыын сактып ыглай-ла бээр. Любимую свою, вспоминая, плачет.
[Тыва кожамыктар, 1965, с. 205].
Рисунок песни будет выглядеть вот так:
- - / - .- / - - /- -- - / - .- / - - /- -
Таким же образом отличаются отдельные тексты фольклора тувинцев Китая, но в то же время показывают неразрывную связь с фольклором групп тувинцев, проживающих в сумонах Буянт Кобдоского аймака и Цэнгэл Баян-Улэгэйского аймаков, сумона Селенга Центрального аймака Монголии. Это можно видеть в народных песнях о родной земле «Ээви-Хем», «Коигурай». Эти песни были опубликованы в работах Эрики Таубе [Таубе, 1995, с. 16, 34-35], Г. Золбаяр [Зол-баяр, 1993, с. 30, 22-23], У. Цэцэгдарь [Цэцэгдарь, 2003, с. 68-69]. Песня «Ээви-Хем» неоднократно фиксировалась нами у китайских тувинцев, и в многочисленных экспедициях по Монголии с 1990-х годов и по сей день:
Эргилип аъккан Ээви-Хем Извиваясь течет Ээви-Хем,
Эдержип вскен ввр-черге. Выросшие вместе друзья-погодки.
Турнугуп аккан Тураган-Хем Спокойно течет река Тураган-Хем,
Туттунчуп вскен ввр-черге. Взявшись за руку выросшие друзья-погодки.
Харгылып аккан Харааты-Хем, Стремительно течет Харааты-Хем,
Гаткыржып вскен ввр черге. В союзе выросшие друзья-погодки.
Топонимы Ээви-Хем, Харааты-Хем, Тураган в этих песнях обозначают реки и озеро Тураган, находящиеся на приграничной территории между Китаем и Монголией, которая проходит по гребню горной гряды Алтай. Ээви-Хем впадает в реку Иртыш, Харааты - в реку Кобдо [Таубэ, 1995, с. 16]. На этой территории тувинцы издавна пасли свой скот, сейчас она разделена между двумя государствами. Исследователи считают, что алтайские тувинцы все родом из этих мест.
Вторая по частотности исполнения у зарубежных тувинцев песня «Конгу-рой» известна Туве по репертуару фольклорных ансамблей «Тыва», «Хун-Хурту», «Чиргилчин» и народных хоомейжи Конгар-оола Ондара и Кайгал-оола Ховалы-га. В песне тоска по родине выражается риторическими вопросами, и их повтор усиливает эмоциональное состояние человека, его грусть. Нами во время экспедиции в Китай летом 2010 г. зафиксировано 2 варианта этой песни, которые приводятся ниже.
Коцгурой 1-й вариант
Аълдан четкен чылгымныц хоой, хоой, хоой, хоой
Шестидесяти голов достигшего моего табуна
Алазы кайда, Коцгурой хоой, хоой, хоой, хоой?
Где же пестрая часть, Конгурой?
Алты кошуун чонумнуц хоой, хоой, хоой, хоой
Народа моего из шести кожуунов
Аалы кайда, Конгурой хоой, хоой?
Где же стоянка, Конгурой?
Конгурой хоой, хоой.
Чеден четкен чылгымныц хоой, хоой, хоой, хоой
Семидесяти голов достигшего моего табуна
Челизи кайда, Конгурой хоой, хоой, хоой, хоой?
Где же привязь, Конгурой?
Чиди кошуун чонумнуц хоой, хоой, хоой, хоой
Народа моего из семи кожуунов
Чеълези кайда, Конгурой?
Где же привязь, Конгурой?
Конгурой хоой, хоой, хоой, хоой.
2-й вариант
Аълдан четкен чылгымныц Алазы кайда, Коцгурой ? Аълды кошуун чуртумнуц Аалы кайда, Коцгурой ?
Шестидесяти голов достигшего моего табуна Где же пестрая часть, Конгурой? Страны моей из шести кожуунов Где же стоянка, Конгурой?
Чеден четкен чылгымныц Челизи кайда, Конгурой Чеди туман (тумэн) шериимниц Бээзи кайда, Коцгурой?
Семидесяти голов достигшего моего табуна Где же привязь, Конгурой? Моего войска в семь тумэн Где же бег, Конгурой?
В данном варианте слово туман произносится с начальным сильным придыхательным Р], в последней строке имеется слово бег 'военачальник', поэтому можно считать, что в данном случае имеется ввиду слово тумен 'десять тысяч', об этом же говорит слово шериг 'войско'.
Несколько вариантов этой же песни, исполненной цэнгэльскими тувинцами, записала Эрика Таубе. В своей статье мы приводим только один из этих вариантов:
1 вариант
Алдан джетъткен джылгымныц Алазы гайдал, Хоцгурай? Аралай хонган аалымныц Агазы гайдал, Хонгурай?
Джеден джеъткен джылгымныц Джелези гайдал, Хонгурай? Джеди гожуун джуъуртумнуц Шерии гайдалХонгурай?
Алдан ала джылгымныц Алазы гайдал, Хонгурай? Алды гожуун джуъртумнуц Шерии гайдал, Хонгурой? [Таубе, 1995, с. 35-36].
Где же пестрая часть моего табуна достигшего шестьдесят голов, Хонгурай? у юрт, стоящих чередой, Где же верховодитель, Хонгурай?
Где же коновязь моего стада в семьдесят голов, Хонгурай? Страны моей из семи кожуунов Где же войско, Хонгурай?
Табуна моего пестрого в шестьдесят голов Где же пестрая часть, Хонгурай? Страны моей из шести кожуунов Где же войско, Хонгурай?
Записи, сделанные нами, и тексты песен, опубликованные Э. Таубе, отличаются. Эти отличия состоят в следующем:
1) обозначением согласных ч и к, которые соответствуют дж и г в записях Таубе. Причина такого разнобоя фиксации песен проста: в наших записях мы следуем графике и орфографии тувинского языка, а в записях Э. Таубе используется графика монгольского языка. Кстати, в произношении тувинцев Цэнгэла название сумона в соответствии с правилами орфографирования литературного тувинского языка следовало бы писать сумон Сенгил, но следуя традициям правописания монгольского языка, а также во избежание ошибок в восприятии информации мы в своих публикациях пишем Цэнгэл.
2) в названии песни видно соответствия к ~ х, что характерно для диалектов тувинского языка.
3) нами зафиксированы междометные слова хоой-хоой.
Во всех вариантах песни «Кдгурай», исполненной информантами из Мо н-голии (Цэнгэл, Кобдо, Селенга) и Китая, сохраняется тема малой родины, тоски по родине, осознания горькой утраты родной земли. Думаем, что она для этих небольших групп тувинцев, проживающих в отдалении от более многочисленной части, актуальна. Все информанты в Китае и Монголии говорили, что изначально сумонов, где проживали тувинцы, было семь. Сейчас их численность сократилась
под влиянием ассимиляции, и они уже представляют меньшинство на своих исконных землях. Отсюда и объясняется то, что варианты песни «Конгургай» отличаются количеством куплетов от 2 до 7. В работе Э. Таубе есть вариант, который содержит 7 куплетов, начиная с 30 голов скота и 3 кожууна до 100 голов скота и 10 кожуунов, в остальных упоминаются цифры 60-70 голов скота, 6-7 кожуу-нов. Упоминание в тексте песни сочетания 6-7 кожуун, правдиво отражает историю, поэтому эту песню можно назвать исторической. В работе Э. Таубе отмечено, что информант Сергей, исполнивший эту песню, объяснил, чтоцКфай -имя известного предводителя войск семи кожуунов тувинцев во времена Чингис-Хаана. Другой информант Хожабай оглу Дамдин (представитель тувинцев Селенги) сообщил, что именно этой песней начинались любые праздничные торжества тувинцев (информант имеет ввиду тувинцев Селенги и Цэнгэла) до недавнего времени, пока не заменили урянхайской (монгольской) застольной песней «Дервен ЗYхтээ сацтай 'Имеющий сан на четырех сторонах' (сац - сооружение из камней для проведения обряда обкуривания) [Таубэ, 1995, с. 34-35].
Таким образом, можно заключить, что песня «Конгургай» является локальной, так как она не встречается в текстах, собранных в Туве, но с 90-х годов прошлого столетия она прочно вошла в репертуар фольклорных ансамблей Тувы. Скорее всего, эти локальные песни появились гораздо позже, уже после того, как тувинцы Китая и Монголии (Цэнгэльские, Кобдосские, Селенгинские) отделились от основной территории. По словам многих информантов, тувинцы Китая оказались в Китайском Алтае, перемещаясь на запад в составе войск Чингис-Хаана в XIII веке.
Слово конгурой есть в одной народной песне, бытующей в Туве. Но текст, мелодия и манера исполнения совершенно отличны от зарубежной песни:
Куу-ла дагныц баарындан конгургой
У подножья серой горы конгургой.
Кудук касса, Yнмейн канчаар конгургой
Колодец вырыть если, конечно, выйдет (вода) конгургой.
Кускун кара кулугурну конгургой
Единственную ненаглядную конгургой.
Кудалаза, албайн канчаар конгургой
Если сосватать, почему бы не взять (в жены) конгургой.
[Тыва кожамыктар, 1965, с. 65].
Здесь слово конгургой является междометием, которое используется наряду с такими словами как а-шуу декей-оо, дыцгылдай в традиционной песенной культуре тувинцев, проживающих в Туве, и которые практически не переводятся. В текстах песен монгольских и китайских тувинцев слово конгурай используется как личное имя, обращение. Тем не менее слово конгургой наталкивает на мысль о наличии общности в песенной культуре тувинцев Тувы, Монголии и Китая. Многочисленные варианты текста песни «Конгургай» у тувинцев Китая и Монголии свидетельствуют об их локальном зарождении именно там. В Туве бытует только один концертный вариант с 4 куплетами, последние 2 из которых явно созданы в Туве (информант К.Б. Ондар).
Особо хочется сказать об особенностях мелодий. Песни о родине тувинцев Китая и Монголии исполняются в протяжной манере, причем на несколько тактов протягивается широкий гласный (а или э) в двусложных глаголах ак=кан 'текущей', вс=кен 'выросшей', которые находятся в середине строки. На одну и ту же мелодию могут переложить слова и других песен. Думается, что такая исполнительская традиция является результатом прямых контактов с монгольскими племенами в течение длительного времени, хотя в текстах этих песен нет монголиз-мов. В то же время этот факт подтверждает устойчивость фольклорных текстов.
В центральной Туве мелодии песен о родине индивидуальны, исполнители, как правило, выбирают песни, прославляющие красоты их малой родины. Отсутствует мотив поиска своей родины, но есть тексты о тоске по малой родине людей, временно разъединенных разными жизненными обстоятельствами.
Следующая песня китайских тувинцев, на наш взгляд, имеет широкий контекст - тоска по родине, поиск своей родины. Но информант, исполнивший данную песню, объяснил, что здесь поется о судьбе девушки, выходящей замуж (замужняя женщина в старину уезжала жить на малую родину мужа и иногда годами могла не видеться со своей родней).
Хая дашка чаяккаан Хартыга куштуц чаяаны ёц. Хары чуртка чаяаккаан Yрен хввщйнщ чаяны ёц.
Эзим, дагга чаяаккаан Эзир-ле куштуц чаяаны ёц. Оске чуртка чаяаккаан Yрен хввщйнщ салымы ёц.
Рожденный жить на скалах Видно, такова судьба сокола. Рожденный жить на чужбине Видно, такова судьба дитяти.
Рожденный жить в тайге Видно, такова судьба орла. Рожденный жить на чужбине Видно, такова судьба дитяти.
Слова урен 'дитя', хартыга 'сокол', эзир 'орёл' часто встречаются в текстах песен тувинцев Алтая, что не характерно для современной Тувы. Они отражают локальные особенности песенного фольклора тувинцев монгольского и китайского Алтая. Утвердительные частицы ёц, ий характерны для песен тувинцев Китая, мы не отмечали их у тувинцев Кобдо, Цэнгэла, Селенги.
Думается, что мотив поиска своей малой родины характерен для песен тувинцев Монголии и Китая. В опубликованных же в Туве песнях о родине присутствует мотив гордости своей малой родиной, любование красотами ее природы. Следует сказать, что эти же мотивы есть в других песнях тувинцев Китая. Например:
Ээви -Хемни кеъштим, Эрээн-шоокар дажын кврYм. Хайыртыныц суун кеъштим, Хаара-шоокар даажын кврум. Туруун-Хемни кеъштим, Тода-шоокар даажын кврум.
Арба тараа чайгылган Дороолжи булуцга бардыц бай? Инек малды семиртип
Кустук, чайлаанга келдиц бей?
Переплыл я Ээви-Хем, Видел я разноцветные камни её. Переплыл я Хайырты, Видел я черно-пёстрые камни её.
Переплыл я Туруун-Хем, Видел я ярко-пёстрые камни её.
Был ли ты на уголке Дороолжи, Где рожь, пшеница колышется? Был ли ты на его осенних, летних пастбищах,
Чтобы скот свой нагулялся, стал тучным?
Текст следующей песни нам трудно было перевести из-за множества диалектизмов. Но смысл ее таков: звуки родного Алтая ласковы, приятны на слух, они как голос родной матери.
Энерелдиг ие
Эрээн арга эдил хектиг Алдайымныц С кукушкой голосистой, широкий лес Алтай, Эзинниц чацгыргазы дыцналдырый. Слышно эхо таежное.
Кур-кур кайнып шуураан ыыдын дыцнаарда, Когда слышишь шум волнующий его кур-кур, Кооркулдуг ие свзY дыцналдырый. Слышен голос матери доброй.
Бараан ыяш балдырганныг Алдайымныц Могучими деревьями, борщевиком Алтай мой. Бажы шимчеп шиви-пвжY квзYлдYрий. Верхушки качаясь, ели-кедры видны. Кур-кур кайнып шуураан ыыдын дыцнаарда, Когда слышишь шум волнующий его кур-кур, Бааранчыг ие свзY дыцналдырый. Слышен голос матери доброй.
Приведенные ниже тексты песен тувинцев Китая, абсолютно идентичны песням тувинцев Кобдо [Цэцэгдарь, 2003. с. 68-71]. Это объясняется тем, что тувинцы Кобдо бежали в 20-30-х годах прошлого столетия из Китайского Алтая (западной части Алтая) на ее восточную часть, спасаясь от резни [Цэцэгдарь, 2003, с. 7-9].
Акка тиккен вргээзи Алдын билен куржаглыг. Аълдын дагшада арыгысы Аршан-чиъгир амданныг.
ТвцгYлей тиккен вргээзи Moh2yh билен куржаглыг. MeH2YH дагшада арыгысы YзYм-чиъгир амданныг.
Чергелешкен Чеди-Хаан Мергелезе, дац аъдар. Чергелешкен бодувус Чер кирсе, чер санай.
Хары черге твруун эмес Харга чYге дуъжерил? Карактыц чажы мвндур эмес, Черге-ле чYге дуъжерил? [Цецегдарь, 2003, с. 67].
Поставленный на равнине дворец Золотом он опоясан В золотой чашке арака Сладок, как аржаан на вкус.
Поставленный на пригорке дворец Серебром он опоясан В серебряной чашке арака-его Сладок, приятен на вкус.
Протянувшаяся вереницей Медведица, Если станет колом, наступи утро. Выстроившиеся в шеренгу мы сами, Если встанем, то мы всюду.
Не родился же на чужбине Почему должен упасть на снег. Слезы не град,
Почему должны падать на землю?
Музыкальный фольклор тувинцев Китая отличается некоторыми чертами от аналогичного жанра тувинцев Республики Тыва. Во-первых, - мелодией. Тувинцы Китая также как и тувинцы Монголии любят исполнять протяжные песни (узун ыры). Во-вторых, используются междометные слова шYYй-шYYй, хоой-хоой; ий, которые заменяют в литературном языке слова а-шуу декей-оо, дъцгылдай, оой-ээй. Все вышеуказанные междометные слова не переводимы, только в отношении слова дыцгылдай можно сказать, что оно является подражанием звука тувинского национального щипкового инструмента допшулуур.
Частушки. Тувинцы Китая и Кобдо их называют шолук ыры (баштак, кожац ыры).
Честек-кат бышкалак «Земляника вот-вот поспеет».
Честем-оол келгелек «Зятек вот-вот придет».
Вариант этой же частушки у тувинцев Кобдо:
Честек-каттыц быъшпазын, Никак не поспеет земляника.
Честем оолдыц келбезин. Никак не придет наш зятёк.
Каарган-каттыц быъшпазын, Никак не поспеет черника.
Катыш оолдыц келбезин Никак не придет наш зятёк.
Кускун-каттыц быъшпазын, Худам оолдыц келбезин, Хурец-каттыц быъшпазын, Кудээм оолдыц келбезин. [Цецегдарь, 2003, с. 66].
Никак не поспеет костяника. Никак не придет мой паренёк-сват. Никак не поспеет смородина. Никак не придет мой женишок.
Сегсе дYктYг тонумнуц Чылыын канчап уттууйн. Баъгай каълдар эжимниц Чылыын канчап уттууйн.
«Шубы моей из ягнячьих шкур Как же мне забыть тепло Бедненькой моей подружки Тепло как мне забыть.
Мы сверяли имеющиеся припевки с текстами частушек, напечатанных в Туве, и пришли к выводу, что аналогичных текстов в них нет. Поэтому эти припевки можно считать принадлежащими только алтайским тувинцам.
В работе М. Монгуш напечатаны тексты нескольких песен. Но нас заинтересовала одна.
Ойанчактыц таалдары Тальники для игрушек
Орай долган, ойнаака. Поздно налились, поиграем-ка.
Он-на бештиц чаажында В пятнадцатую молодую (луну)
Ойнап-ойнап алаакай Давайте, поиграем. [Монгуш, 1997, с. 73].
Тексты данных песен сходны с текстом песен молодежи во время летних игрищ «Ойтулааш». Аналогичные строки можно прочитать в книге М.Б. Кенин-Лопсана [2004]:
Он-на бештиц айдыцында Светлой ночью пятнадцатого дня луны,
Ойнап-ойнап алыылыцар. Давайте поиграем.
Ортулуктуц чаш-ла хаагын Островка молоды побеги тальника
Ораап-долгап ойнаалыцар. Скручивая-заплетая поиграем. [Кенин-Лопсан, 2004, с. 69].
В предисловии своей книги М.Б. Кенин-Лопсан пишет: «Жанр ойтулааша можно сравнить с испанской сарсуэлой. Кочевая культура и период истории тувинского народа, когда не было письменности, заложили основу жанра ойтулааш кожацнар. Ночная игра ойтулааш веками была популярна в народе. ...По истории возникновения сюжета он принадлежит к архидревним жанрам устного творчества народа...» [Кенин-Лопсан, 2004, с. 4]. Таким образом, данные частушки являются свидетельством того, что тувинцы Китая и Тувы имеют единые корни. Тексты отличаются личным оформлением глаголов.
Как видно, фольклорные тексты, бытующие у тувинцев Монголии, Китая и Тувы, имеют сходные и различительные черты. Будучи устойчивыми образованиями, тексты дают возможность установить относительную хронологию языковых явлений, выделить ареалы диалектов и говоров тувинского языка. Тексты малых фольклорных форм являются свидетельством генетического единства песенного фольклора тувинцев Китая, Монголии и Тувы с древнейших времен.
В то же время отмечаются локальные особенности в мотиве, мелодии, в структуре и размерах текстов песен, что позволяет объединить в единый ареал тувинцев китайского и монгольского Алтая и Селенги. Выделяется центральная Тува, в ней также можно видеть отдельные ареалы. Особняком стоит фольклор тувинцев Тоджи и Цагаан-Нура.
Литература
Аксенов А.Н. Тувинская народная музыка. М., 1964.
Валгина Н.С. Теория текста. М., 2004.
Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 2009.
Кенин-Лопсан М.Б .Ойтулааш. Ынакшылдьщ кожацнары. (Классические образцы любовной лирики тувинского народа). Кызыл, 2004.
Монгуш М.В. Тувинцы Китая (историко-этнографический очерк). Кызыл, 1997.
Таубе Э. Барыын Моолда Сецгел тываларыныц ырлары ырлары. 'Песни цэн-гэлтских тувинцев в западной Монголии'. Кызыл, 1995.
Тураева З.Я. Лингвистика текста. Текст: структура и семантика. М., 2009.
Цэцэгдарь Уламсурэн. Образцы фольклора и речи кобдоских тувинцев. Кызыл, 2003.
Чадамба З.Б. Тоджинский диалект тувинского языка. Кызыл, 1974.
Источники
Гаага оглу Золбаяр. Алдын дагша. Улустуц аас чогаалы. Кызыл, 1993.
Таубе Э. Барыын Моолда Сецгел тываларыныц ырлары 'Песни цэнгэлтских тувинцев в западной Монголии'. Кызыл, 1995.
Кушкаш Т.Т. Тожунуц бурунгузу. Кызыл, 1996.
Тыва кожамыктар. Кызыл, 1965.
Цэцэгдарь Уламсурэн. Образцы фольклора и речи кобдоских тувинцев. Кызыл, 2003.
