CC BY
16
a great value as an institution of social integration which formed and supported the Roman identity. Criminal, who was condemned to death, became a part of the arena and his humiliating punishment meant the restoration of order and justice. These mechanisms had to act against Christians, but in reality the Roman authorities met with the fact that the model established punishment of offenders «turned out» by Christians and turned into a means of destroying the Roman order. This led to the fact that since the middle of the 3rd century AD Roman magistrates sought to short courts and fast execution of Christians to prevent concourse of spectators.
Key words: Ancient Rome, Roman Empire, Christianity, spectacles, trial, execution, martyrdom
© 2014
А. В. Карасева
ОТРАВЛЕННЫЙ ИСТОЧНИК, ИЛИ О СТАРОМ И «НОВОМ» ПЕРЕВОДЕ АРНОБИЯ
В статье рассматриваются некоторые вопросы перевода на русский язык поздне-античного писателя Арнобия. Фрагмент его сочинения «Семь книг против язычников» (II. 14-32) был недавно переведён профессором Ивановского государственного университета, д.и.н. В. М. Тюленевым. На деле это не новый, а лишь несколько переработанный перевод этого текста Н. М. Дроздовым (издан в 1917 г.). Целые пассажи перевода Дроздова безо всяких оговорок перекочевали в текст Тюленева, который лишь в нескольких случаях улучшил его, но в других случаях (куда более многочисленных) допустил серьёзные смысловые искажения, не говоря уже о грубых стилистических ошибках. По тому же пути пошла в своей диссертации и ученица Тюленева В. Н. Солнцева.
Ключевые слова: перевод, Арнобий, В. М. Тюленев
В научных журналах и сборниках последних лет регулярно появляются переводы античных текстов, как новых, так и ранее переведенных, нуждающихся в современном прочтении. Введение в оборот источников для широкой аудитории, интересующейся историей древнего мира, можно только приветствовать. Однако зачастую переводы публикуются без параллельного текста на языке оригинала, что ставит читателя-неспециалиста в зависимость от уровня профессионализма переводчика. Если переводчик не имеет достаточных познаний в древних языках и/или чувства русского языка, то на свет появляется интерпретация переводчика, искажающая текст оригинала и не соответствующая нормам литературного русского языка.
С 2011 г. и до настоящего времени при поисковом запросе в электронной библиотеке журнальных статей elib.ru первым по списку по запросу «Арнобий»
Карасева Александра Викторовна — кандидат исторических наук, доцент НОУ ВПО «Международный юридический институт». E-mail: vysokii@mail.ru
появляется ссылка на перевод, выполненный в 2009 г. д.и.н., проф. В. М. Тюленевым, на тот момент заведующим кафедрой истории древнего мира и средних веков Ивановского государственного университета и ученым секретарем диссертационного совета Д 212.062.02, — «Арнобий. Из трактата «Семь книг против язычников» книга II. Фрагмент».
Перевод опубликован во втором выпуске альманаха Cursor Mundi, подготовленном на кафедре истории древнего мира и средних веков, и адресуется «специалистам-историкам, филологам, философам и культурологам, а также всем, кто интересуется проблемами истории сознания, исторической биографии, истории культуры»1.
В предисловии редколлегия сборника особо обращает внимание читателей на раздел «Тексты и комментарии», в котором представлены переводы отрывков из сочинений «позднеантичных, средневековых и ренессансных». Редколлегия сообщает также, что подавляющее большинство этих сочинений (за исключением Арнобия) на русский язык переведено впервые2. Однако читатели так и остаются в неведении относительно того, когда и кем был осуществлен впервые перевод сочинения Арнобия «Против язычников». Ничего не сообщает об этом в предваряющем предисловии (189-190) и переводчик Арнобия, автор вступительной статьи и комментариев — ответственный редактор альманаха «Cursor Mundi» д.и.н., проф. В. М. Тюленев. Указано лишь, что перевод выполнен по изданию Arnobius. Adversus nationes // Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum. T. 4. Vien, 18753.
Как выясняется при знакомстве с текстом опубликованного фрагмента перевода Арнобия, это умолчание не было случайным: в действительности за подписью Тюленева опубликован фрагмент перевода, выполненного Николаем Михайловичем Дроздовым в 1917 г. и переизданного в 2008 г. издательством Санкт-Петербургского университета (Arnob. II. 14.15.16.17).
Результаты анализа мы представляем Вашему вниманию в сравнительной таблице, представленной ниже. Текстовых заимствований много, большинство — практически дословно, с заменой одного или нескольких слов, близких по смыслу (например, «мнение» на «суждение», «и» на «а», «ибо» на «так как», «прежде» на «до того», «понять» на «познать» и т.д.). К опубликованному в альманахе отрывку В. М. Тюленев дает 8 комментариев, из которых 5 комментариев повторяют или дословно, или в урезанном, или перефразированном виде комментарии Н. М. Дроздова4.
Из всего множества заимствований приведем лишь некоторые, наиболее показательные (отличающиеся места перевода выделены курсивом):
1 Тюленев 2009, 189-203.
2 Cursor Mundi 2009, 7.
3 Тюленев 2009, 190.
4 Тюленев 2009, 191, 192, 198.
Фрагменты текста перевода _Тюленева В. М.:_
Фрагменты текста перевода _Дроздова Н. М.:_
14.1. Вы осмеливаетесь смеяться над нами, когда мы говорим о гееннах ^е-Неппа8] и о неких неугасимых огнях, в которые, как мы знаем, ввергаются души их врагами и недругами5? 2. Что же? Славный ваш Платон в том томе, который он написал о бессмертии души, не упоминает разве о реках Ахеронте, Стиксе, Коците и Пирифлегетонте, в которых, как он утверждает, тонут и сгорают сброшенные в них души6? Но этот человек, отличающийся немалой образованностью и осторожностью в исследованиях и суждениях, допускает нечто необъяснимое, когда, признавая души бессмертными, вечными и чуждыми телесной твердости, говорит все же, что они наказываются, и приписывает им чувство боли7.
16.5. Хотите ли вы беспристрастно, путем спокойного размышления познать, что мы — животные: или подобные прочим, или не слишком отличающиеся от них? 6. Ведь что есть такого, что указывало бы на наше отличие от них11?
16.12. Они подвергаются болезням, истощению и наконец дряхлеют от старости; что же, а мы разве свободны от этих зол и не обессиливаемся таким же образом тяготами болезней и не разрушаемся от изнуряющей старости?12
14.1. Вы осмеливаетесь смеяться над нами, когда мы говорим о гееннах и особых неугасимых огнях, в которые, как мы знаем, ввергаются души их врагами и противникам8?
2. Что же? Тот же ваш Платон в той книге, которую он написал о бессмертии души9 не упоминает ли о реках Ахеронте, Стиксе, Коките и Пирифлегетонте10, и не утверждает ли, что в них падают, тонут и сгорают души? Но [этот] человек, отличающийся великой мудростью и осторожностью в исследованиях и суждениях, допускает нечто необъяснимое, когда, признавая души бессмертными, вечными и чуждыми телесной плотности, однако, говорит, что они наказываются, и приписывает им чувство боли (ЛгпоЬ. II. 14).
16.5. Хотите ли вы беспристрастно, путем спокойного размышления понять, что мы — животные: или подобные прочим, или не очень значительно отличающиеся от них? 6. Ибо что есть такого, что указывало бы на наше отличие от них? (ЛгпоЬ. II. 16).
16.12. Они подвергаются болезням, истощению и, наконец, дряхлеют от старости: что же? А мы разве свободны от этих зол, и не таким же ли образом мы обессиливаемся тягостными болезнями и разрушаемся изнуряющей старостью? (ЛгпоЬ. II. 16).
5 Арнобий имеет в виду демонов.
6 Платон. Федон. 113 a-d.
7 Тюленев 2009, 191.
8 злыми духами, по действию которых люди грешат и навлекают на себя осуждение на загробные мучения.
9 В диалоге «Федон».
10 Ахеронт, Стикс, Кокит и Пирифлегетонт - реки в Аиде.
11 Тюленев 2009, 192.
12 Тюленев 2009, 193.
19. 6. Если был бы несомненен тот факт, что то, чему мы учимся, является воспоминанием, как это закреплено в древних преставлениях, то все мы, как происходящие от одной истины, должны были бы одно и то же знать и одно и то же вспоминать и не могли бы иметь различных, многочисленных и несогласных между собой суждений. Но поскольку теперь один из нас утверждает одно, а другой другое, то ясно и очевидно, что мы ничего не принесли с неба, но изучаем возникшее здесь и защищаем то, что утвердилось на основании догадок13. 21.3. Сама приносимая пища всегда должна быть одна и та же, не различаясь по составу и не разнясь по вкусу, а именно каша из пшена или хлеб из полбы, или, подражая древним временам, желуди, поджаренные на горячем пепле, или ягоды с диких деревьев. 4. Употребление же вина должно быть совершенно неведомо, а для утоления жажды ничего не следует предлагать кроме чистой воды из источников, не согретой на огне и, если это возможно, подносимой в голых руках14.
22.3. Не будет ли он в этом случае стоять тупее и глупее всякого скота, дерева, камня и не будет ли он среди новых предметов, до этого неведомых ему, не знать прежде всего себя самого? Сможет ли он, если его спросят, объяснить, что такое солнце, земля, море, звезды, облака, туман, дожди, громы, снег, град? Сможет ли он знать, что такое деревья, травы или злаки, вол, лошадь или баран, верблюд, слон или коршун? 15
19. 6. Если же было бы несомненно, что то, чему мы учимся, есть воспоминание, как это признается древними мнениями, то все мы, как происходящие от одной истины, должны были бы одно и то же знать и одно и то же вспоминать и не могли бы иметь различных, многочисленных и несогласных между собой мнений. Но так как теперь один из нас утверждает одно, а другой — другое, то ясно и очевидно, что мы ничего не принесли с неба, но изучаем возникшее здесь и защищаем то, что утвердилось вследствие догадок (АгпоЬ. II.
19).
21.3. Приносимая же пища всегда должна быть одна и та же, не различная по составу и не разнообразная по вкусу, но [именно] или каша из пшена или хлеб из полбы, или, в подражание древним временам, желуди, поджаренные на горячем пепле, или ягоды с диких деревьев. 4. Употребление же вина совершенно должно быть неизвестным, и для утоления жажды ничего не должно быть предлагаемо кроме чистой воды из источников, не согретой на огне, и, если возможно, подаваемой пу-стымируками. (АгпоЬ. II. 21).
22.3. Не будет ли он в этом случае стоять тупее и бесчувственнее всякого скота, дерева, камня и не будет ли он среди новых предметов, которые прежде никогда не были ему известны, не знать прежде всего себя самого? Сможет ли он, если спросят его, объяснить, что такое солнце, земля, моря, звезды, облака, туман, дожди, громы, снег, град? Будет ли он в состоянии знать, что такое деревья, травы или злаки, вол, лошадь или баран, верблюд, слон или коршун? (АгпоЬ. II. 22).
13 Тюленев 2009, 195.
14 Тюленев 2009, 196.
15 Тюленев 2009, 197
24.1. О Платон! Почему ты в Меноне16 предлагаешь мальчику разные математические вопросы и на основании его ответов стараешься доказать, что мы не учим тому, что изучаем, а вспоминаем то, что знали прежде? Если он правильно отвечает тебе (ведь нам не следует отвергать достоверность того, что ты говоришь,), то это происходит не из знания вещей, а из его разумности. И поскольку он знает некоторые числа благодаря каждодневному употреблению их, то он вникает в вопросы и таким образом постоянно дополняет и увеличивает [свои математические познания]. 2. Но если ты действительно уверен в том, что души снизошли сюда [на землю] бессмертными и исполненными знаний, то перестань расспрашивать этого мальчика, который, как ты видишь, знает вещи и находится в обществе людей, но призови к себе того сорокалетнего человека и расспроси его не о чем-то темном и загадочном, не о треугольниках и квадратах, не о том, что такое кубическое или квадратное число, девять восьмых или, наконец, четыре третьих, но спроси его о том, что общеизвестно: чему равно дважды два или дважды три. 3. Мы хотим видеть, хотим знать, что он ответит на вопрос, решит ли он предложенную ему задачу17.
26.2. «Она теряет память о прежнем из-за противления тела»19. Но откуда берется это утверждение, что души не имеют телесной субстанции? Ибо что чуждо всякой телесности, то не встречает сопротивления от другого и не может утрачивать что-либо из своей силы, [утрачивать] то, что не может подвергаться соприкосновению
16 Платон. Менон. 82-83.
17 Тюленев 2009, 198.
18 Plat. Menon. 82-83.
19 Платон. Федр. 248 а-с.
24.1. Почему ты, Платон, в Меноне18 предлагаешь мальчику некоторые математические вопросы и на основании его ответов стараешься доказать, что мы не учимся тому, что изучаем, но снова вспоминаем то, что прежде знали? Если он правильно отвечает тебе — ибо нам не следует отвергать достоверность того, что ты говоришь, — то это происходит не из знания вещей, а из его разумности, и так как он знает некоторые числа из eжедневного употребления, то он вникает в вопросы и таким образом постоянно дополняет и увеличивает [свои математические знания]. 2. Но если ты действительно уверен в том, что души снизошли сюда [на землю] бессмертными и исполненными знания, то перестань спрашивать этого мальчика, который, как ты видишь, знает вещи и находится в свойственных людям условиях, но призови к себе этого сорокалетнего человека и расспроси его не о чем-то темном или загадочном, не о треугольниках и четырехугольниках, не о том, что такое куб, квадрат, девять восьмых или, наконец, четыре третьих, но спроси его о том, что общеизвестно: какую сумму составляют дважды два или дважды три. 3. Мы хотим видеть, хотим знать, что он ответит на вопрос, разрешит ли он предложенную ему задачу. (АгпоЬ. II. 24).
26.2. «Она утрачивает воспоминание о прежнем вследствие противоположения тела». Но на чем основывается утверждение, что души не имеют телесной субстанции? Ибо что чуждо всякой телесности, то не встречает препятствия от другого, противоположного ему, и не может утратить что-либо из своей силы, то, что не может подвергаться соприкосновению
с чем-то противоположным. Ибо как число, установленное вне тел, остается неприкосновенным и незыблемым, хотя бы оно загромождалось тысячами тел, также и душам, если они, как утверждают, бестелесны, необходимо не испытывать забвения прошлого, хотя бы они и были обременены крепкими телесными узами. 3. Мало того, это же самое доказательство показывает, что души не только не бестелесны, но и всё лишает их бессмертия и приводит к пределам, которыми обыкновенно ограничивается жизнь. Ибо все то, что по разным неожиданным причинам настолько меняется и преображается, что не в состоянии сохранить своей целостности, необходимо признать по природе способным к страданию. Что же склонно и доступно страданию, самой своей способностью к страданию свидетельствует о своей тленности20.
28.2. Ведь если тело служит препятствием к тому, чтобы помнить то, что душа знала уже давно, прежде чем стать человеком, то души должны были бы еще более забывать то, что они делали по заключении в тела, нежели то, что [они делали], находясь вне их и до соединения с телами. То, что при вступлении в новое состояние уничтожает воспоминание о прежнем, это же должно совершенно уничтожать и память о происходившем в продолжении этого состояния21.
28.3. Если же, как вы говорите, души оказываются лишены возможности помнить свои занятия и прежнее состояние из-за препятствий, [чинимых] членами [тела], то каким образом они, пребывая в телах, помнят и
с чем-либо противоположным. Ибо как число, установленное вне тел, остается неприкосновенным и ненарушимым, хотя бы оно загромождалось тысячью тел, таким же образом и душам, если они, как утверждают, бестелесны, необходимо не испытывать забвения относительно прежнего, хотя бы они были связаны крепкими телесными узами. 3. Мало того. То же самое основание не только показывает, что они не безгласны, но и лишает все их бессмертия и приводит к пределам, которыми обыкновенно ограничивается жизнь. Ибо все то, что вследствие какой-либо причины настолько изменяется и преобразуется, что не может удержать своей целостности, должно быть признано по природе способным к страданию. Но что склонно и доступно страданию, это самой способностью к страданию дает знать о своей разрушимости (ЛгпоЬ. II. 26).
28.2. Ибо если тело служит препятствием к тому, чтобы помнить то, что они знали уже давно, прежде чем они сделались людьми, то они более должны были бы забывать то, что делали по заключении в тела, нежели то, что [делали], находясь вне их и до соединения с телами. Что при вступлении в новое состояние22 уничтожает воспоминание о прежнем, это должно совершенно уничтожать и воспоминание о происходившем в продолжении этого состояния(ЛгпоЬ. II. 28).
28.3. Если же члены препятствуют, как вы говорите, душам вспоминать свои знания и прежнее состояние, то каким образом они, находясь в телах, помнят и знают, что они — души и что не имеют телесной субстанции, что они одарены состоянием
20 Тюленев 2009, 199-200.
21 Тюленев 2009, 201.
22 При соединении души с телом.
знают, что они являются душами и не имеют телесной субстанции, что они одарены состоянием бессмертия, какую ступень они занимают в мире, в какой степени они отличаются от Бога Отца, каким образом они пришли в эти нижние части мира, какие свойства и из каких кругов они получили, нисходя в эти места? 4. Каким образом, говорю я, они знают, что они были весьма сведущи и из-за преграды тел утратили то, что знали? Ведь также и этого они не должны были бы знать, если соединение с телом приносит им некоторую пагубу. Ибо знать то, чем ты был и чем перестал быть теперь, служит не знаком утраты памяти, а доказательством и признаком ее сохране-
23
ния .
30.3. Ибо если справедливо то, что души не имеют никакого конца и продолжают существовать беспрерывно в продолжении всех веков и времен, то какая опасность в том, чтобы, презрев и оставив добродетели, которые ограничивают жизнь и делают ее более суровой, отдаться наслаждениям и с необузданным пылом и неограниченной страстностью броситься во все виды распущенности24?
30.4. Но как может осквернить себя то, что не имеет телесной субстанции, и каким образом осквернение может иметь место там, где нет никакого места, на котором могло бы остаться пятно этой скверны? Но, с другой стороны, если души, как определяется положением Эпикура, проходят через врата смер—ти, то и в таком случае нет достаточного основания стремиться к философии, пусть даже справедливо было бы то, что через нее души очищаются и освобождаются от всякой скверны. 5. Ибо, если они вообще
23 Тюленев 2009, 201.
24 Тюленев 2009, 202.
бессмертия, какую ступень они занимают в мире, в какой степени они отличаются от Бога Отца, каким образом они прибыли в эти нижние части мира, какие свойства и из каких кругов они получили, нисходя в эти места? 4. Каким образом, говорю я, они знают, что они обладали обширными знаниями и из-за заключения в тела утратили то, что знали? Ведь также и этого они не должны были бы знать, если соединение с телом причинило им ослабление. Ибо знать то, чем ты был и чем теперь перестал быть, служит не знаком утраты памяти, а доказательством и признаком сохранения ее (АгпоЬ. II. 28).
30.3. Ибо если справедливо то, что души не имеют никакого конца и беспрерывно продолжают существовать в течение всех веков и времен, то какую опасность представляет, презрев и оставив добродетели, которые ограничивают жизнь и делают ее более суровой, отдаться наслаждениям и с необузданным пылом неограниченной страстности броситься во все виды распущенности? (АгпоЬ. II. 30).
30.4. Но как может оскверняться то, что не имеет телесной субстанции, и каким образом осквернение может иметь место там, где нет никакого места, на котором могло бы остаться пятно от самого осквернения? Но, с другой стороны, если души, согласно с мнением Эпикура, проходят через врата смерти, то и в таком случае нет достаточного основания стремиться к философии, хотя бы даже справедливо было то, что через нее души очищаются и освобождаются от всякой пороч ности. 5. Ибо, если они вообще умирают и вместе с телами исчезают и уничтожаются
умирают и вместе с самими телами исчезает и уничтожается жизнь и чувство, то является не только величайшим заблуждением, но и безрассудным ослеплением обуздывать природные влечения, стеснять жизнь, ни в чем не уступать природе, не совершать того, чего требуют и к чему побуждают страсти, коль скоро никакие на—грады за такой подвиг не ожидают тебя, когда наступит день смерти и когда ты освободишься от телесных уз25.
жизнь и способность чувствования, то служит признаком не только величайшего заблуждения, но и безрассудного ослепления обуздывать природные влечения, стеснять жизнь, ни в чем не уступать природе, не исполнять того, чего требуют и к чему побуждают страсти, коль скоро никакие награды за такой подвиг не ожидают тебя, когда наступит день смерти и когда ты освободишься от телесных уз (ЛгпоЬ. II. 30).
Перечисление можно продолжать и далее. Впрочем, приведенного в сравнительной таблице достаточно, чтобы можно было констатировать факт наличия некорректного заимствования В. М. Тюленевым, которое, учитывая масштабы, вполне может быть определено как плагиат перевода Н. М. Дроздова.
При этом В. М. Тюленев не ограничивается практикуемой им заменой одного или нескольких слов предложения, он в ряде мест, как и следует доктору наук, предлагает свои emendationes et correctiones перевода Дроздова. В отдельных местах предложенные им варианты являются удачной заменой устаревших слов и даже ошибок26. Но этим ограничивается то положительное, что можно сказать о публикации В. М. Тюленева. Фантазия переводчика, порождённая незнанием языка и контекста, довершает дело.
Анализ перевода фрагмента II. 14.1 — 32.1 убеждает, что опубликованный за подписью В. М. Тюленева перевод «Арнобий. Из трактата «Семь книг против язычников», книга II. Фрагмент» — значительно ухудшенный перевод Дроздова. Главная причина этого, по нашему мнению, слабое знание Тюленевым латинской грамматики (passim), а также фигур и неправильностей латинского красноречия (с. 192, 195, 197, 203); незнание языка Библии и языка церковной латыни (с. 192, 199, 203); языка греко-римской культуры, в том числе философии (с. 192, 196, 202).
Явно обнаруживающееся стремление во что бы то ни стало представить опубликованный текст как новое прочтение источника, к сожалению, по нашему мнению, не имеет под собой базы — профессиональной подготовки для перевода такого сложного текста, что приводит к зачастую к затемнению и даже существенному искажению смысла текста Арнобия.
В подтверждение сказанного из множества имеющихся на с. 192-203 ухудшений перевода Дроздова приведем наиболее показательные примеры27.
25 Тюленев 2009, 203.
26 14.3. «Грязными водоворотами» вместо «грязными пучинами», 19.2. «сошники» вместо «плужников», 20.3 «подобие света во мгле» вместо «подобие света с присоединением тьмы», 26.2 Дроздов переводит incorporeae ошибочно как «безгласны», в переводе Тюленева — бестелесны.
27 В скобках приводится соответствующий текст на латинском языке.
25.2. ...хотя бы и жил он [человек — А.К.] бесчисленное количество лет и никогда не избавлялся бы от телесного покрова (quamvis annis vivat innumeris et numquam nodis corporeis eximatur?.
Складывается впечатление, что В. М. Тюленев, видимо, убежденный Арно-бием в схожести людей и животных, уподобляет человека змее, которая время от времени сбрасывает «телесный покров», избавляясь от старой кожи. У Арнобия же речь идет о телесных узах [души]28, сохраняющихся бесчисленные годы29, т.е. о долгой жизни (annis vivat innumeris).
Перевод Дроздова: ... хотя бы он жил бесчисленные годы и никогда не освобождался от телесных уз?
16.13. Ибо ведь и мы, и они обладаем одним общим свойством [res una], благодаря которому мы именуемся животными и имеющими движение и жизнь (Siquidem res eadem nobis et illis est una, per quam esse animantia dicimur et motum agitare vitalem).
«Общим свойством» — фантазия переводчика: на самом деле этим предложением Арнобий подводит итог рассуждениям о том, почему люди могут быть причислены к животным или, во всяком случае, не очень значительно от животных отличаются. Сообщенное в этих рассуждениях и является основанием30 для причисления и людей, и животных к одной категории — категории одушевленных cущеcтв3I.
Перевод Дроздова: Так как они на том же основании, как и мы, называются одушевленными существами и имеющими движение и жизнь.
2I.4. Употребление же вина должно быть совершенно неведомо32, а для утоления жажды ничего не следует предлагать кроме чистой воды из источников, не согретой на огне и, если это возможно, подносимой в голых руках33. Ибо привычка сформирует у него обыкновение, которое обратится в природу, и аппетит34 его не будет простираться далее, поскольку он не будет знать, что существует большее, чего можно желать (Potio autem vini sit prorsus incognita nec sedandae aliud admoveatur siti quam liquor purus e fontibus caldore ignis intactus et, si fieri potis est, manibus subministratus cavis. Fiet enim familiaris e more consuetudo in naturam versa nec adpetitio porrigetur ulterius, esse amplius nesciens quod petatur).
28 nodus, i m — узел, пояс; связь, узы; eximo, 3 — вынимать; устранять, удалять, освобождать
29 «Бесчисленное количество» — в тексте не имеется соответствия слову «количество»; annis innumeris — неисчислимые (бесчисленные) годы.
30 res, rei f. значения «свойство» не имеет, здесь — причина, основание; per + Acc. — через посредство, посредством; из-за, по причине, вследствие. Буквально: Так как одно и то же основание есть для нас и для них, по приине которого мы называемся...
31 Animans, -ntis — живое существо, живой организм, животное (в противоположность растению); одушевленное существо, иное, чем человек.
32 incognitus, a, um — нерасследованный; неизвестный (словарь Льюиса и Шорта дает значения со ссылкой на употребление Цицерона I. Not examined, untried: II. Not known, unknown (Cic. Off. 1. 6, 18: "ne incognita pro cognitis habeamus") — при переводе не следует, как это сделал Тюленев, переводить прилагательное как наречие («неведомо» вместо «неведомым»)
33 manibus cavis — пустыми руками, т.е. в сложенных горстью ладонях — cf. Tib.: cava manus — сложенная горстью ладонь; cavus, a, um — пустой, выдолбленный, полый.
34 «Аппетит» — фантазия переводчика: adpetitio, onis f - желание, стремление, наклонность, склонность.
Голыми руками (т.е. руками без оружия) можно сражаться, видом голых (обнаженных) рук можно соблазнить, но подносить воду «голыми руками» — буквализм, ибо воду, если не оговорено иное, только голыми руками и носят. Fiet consuetudo familiaris — не привычка «сформирует обыкновение» (mos, moris m), как «перевел» Тюленев, а, напротив, употребление/обыкновение (e more) — обычную (постоянную) привычку35.
Перевод Дроздова: Употребление же вина совершенно должно быть неизвестным, и для утоления жажды ничего не должно быть предлагаемо кроме чистой воды из источников, не согретой на огне и, если возможно, подаваемой пустыми руками. Ибо вследствие употребления [у него] образуется постоянная привычка, обратившаяся в природу, и желание не будет простираться далее вследствие незнания о том, что есть еще большее, чего можно желать.
26.3. Мало того, это же самое доказательство36 показывает... но и всё лишает их [души — A.K.] бессмертия... (Quid quod eadem ratio... indicat... verum etiam privat immortalitate has omnis).
«Всё лишает» — не «всё лишает их [души] бессмертия», как передал Тюленев, а «лишает все [души] их бессмертия»: privat has [=animas] immortalitate omnis37. Перевод Дроздова: Мало того. То же самое основание не только показывает... но и лишает все их бессмертия...
25. 2. Но если он познакомится со школой и будет научен и наставлен учителями, то станет сведущим, образованным и оставит бывшее у него прежде невежест во (Sed cum scholas attigerit et magistrorum fuerit institutionibus eruditus, efficitur prudens, doctus et quam nuper habuerat imperitiam ponit).
Арнобий, разъясняя мысль о том, что душа человека и сам человек не обладают знаниями изначально, а могут получить знания только в процессе обучения, говорит не о некоем «знакомстве» со школой, а о поступлении в школу для уче-бы38.
Перевод Дроздова: Но если он поступит в школу и будет обучен и наставлен учителями, то делается сведующим, образованным и оставляет свое прежнее незнание.
28.4. Каким образом, говорю я, они знают, что они были весьма сведущи и из-за преграды тел— утратили то, что знали? Ведь также и этого они не должны
35 e (ex) + Abl. — из; по причине, вследствие, из-за. in naturam versa (versus, a, um — part. perf.), переводится причастным оборотом, а не придаточным предложением.
36 «Доказательство» — переводчик использовал значение из словаря Дворецкого, не проверив его на соответствие контексту предложения: доказательство не может лишить бессмертия кого-либо. Здесь ratio, onis — основание (душа после попадания в тело человека лишается части своей силы, в том числе забывает все, что знала, находясь в идеальном мире).
37 hasAcc. Pl.; omnis, е — весь, всякий, omnis — Gen.; всё — omnia, ium n. Pl.
38 attingo, tigi, tactum, 3 — прикасаться; доходить, достигать (см. словарь Льюиса и Шорта дает значения: II. Trop. A. In gen., to touch, affect, reach B. To come near to in quality, to be similar; or to belong to, appertain to, to concern, relate to)
39 «Из-за преграды тел» — буквальный перевод, который требует уточнения — «из-за заключения в тела». Словарь Льюиса и Шорта дает ссылку на Арнобия как пример употребления слова obstructio в этом значении — закрывание, запирание, затруднение прохода или продвижения I. a building before or against, a closing up by building, a blocking up. I. Lit. (post-class.): "corporum," Am.
2. 63.
были бы знать, если соединение с телом приносит им некоторую— пагубу (Que-madmodum, inquam, sciunt doctissimas se fuisse et obstructione corporum amisisse quae noverant? Et hoc ipsum enim nescire debuerant, si aliquid eis labis corporalis invexi еsset adiunctio).
«Пагубу» — также пример неоправданной вне контекста предложения архаизации языка перевода. Тюленев опирается на словарь Дворецкого, который в статье labеs, isf дает третьим значением «порча, пагуба, гибель»41. Значение устаревшего слова «пагуба» — погибель, беда, несчастье. Однако первые значения в словаре Дворецкого, как и в Оксфордском словаре латинского языка, — падение, порча, недуг. Трудно представить, как можно «приносить некоторую погибель», но как «причинить порчу» — вполне понятно.
Перевод Дроздова: Каким образом, говорю я, они знают, что они обладали обширными познаниями и из-за заключения в тела утратили то, что знали? Ведь также и этого они не должны были бы знать, если соединение с телом причинило им ослабление.
Как видно, огрехи перевода, на первый взгляд кажущиеся незначительными, на самом деле свидетельствуют не только о незнании латинской грамматики и лексики, языка церковной латыни, но и о незнании доктором исторических наук азов античной мифологии. В отличие от современного «переводчика», Н. М. Дроздов к этому месту дал обширный комментарий (примечания 53-54)42.
Воспроизводя в основе своей текст перевода Н. М. Дроздова дословно, В. М. Тюленев не считает нужным воспроизвести сопровождающие перевод комментарии к тексту. К опубликованному в альманахе отрывку Тюленев дает 8 примечаний, из которых 4 — указания на конкретные места у Платона и Вергилия, сведения из которых приводит Арнобий, 3 комментария состоят из одного короткого предложения.
Между тем Н. М. Дроздов дал 28 примечаний к фрагменту Арнобия II. 14-32, многие из них — развёрнутые. Комментарии Дроздова, как мы уже видели, позволяют современному читателю понять содержание текста Арнобия, оценить взгляды Арнобия-апологета. Так, Н. М. Дроздов не только указывает на то, что представления Арнобия (II.14.6) о природе и происхождении человеческих душ расходятся с христианским учением, но и в комментарии объемом % страницы приводит взгляды Арнобия на телесность души, обнаруживает влияние взглядов Платона, сравнивает взгляды Арнобия и Тертуллиана, Арнобия и Лактанция, приводит мнение отцов церкви (Arnob. II. 14, 15).
Все вышеизложенное даже при желании нельзя назвать мелочными придирками: редколлегия альманаха Cursor mundi сама отмечает, что рассуждения Арно-
40 «Некоторую» — Тюленев принимает винительный падеж местоимения среднего рода aliquid (кто-либо, что-либо), часть оборота Acc. cum inf. aliquid... invexi, за наречие aliquid (кое-как, до некоторой степени).
41 Дворецкий 1986, 435.
42 Прим. 53: Арнобий имеет в виду те виды наказаний, которым подвергались в аду, по представлениям древних, преступники, в частности, сказания об Иксионе, по которым он в аду был прикреплён к огненному, быстро и беспрерывно вращающемуся колесу. Прим. 54: Здесь имеются в виду сказания о загробных мучениях Тантала, который должен был трепетать ежеминутно, видя над головой у себя нависшую, готовую обрушиться скалу. Такое же наказание некоторыми сказаниями приписывается Иксиону.
бия, приведенные в книге II, «составляют важнейшую часть его антропологии»43, а Тюленев считает, что представленный им отрывок сочинения Арнобия «позволит дать читателю общее представление об отношении этого латинского христианского апологета к человеку в целом и о его трактовке души в частности»44. Изучение представлений предусматривает анализ содержания, терминологический анализ, изучение контекста. Искажения, ошибки и неточности опубликованного Тюленевым «перевода» позволят изучить скорее не представления Арнобия, а представления профессора Тюленева о взглядах Арнобия на человека. Перед нами не только пример научной недобросовестности (некорректное заимствование, вполне подходящее под определение «плагиат»), но и пример того, как можно превратить добротный перевод — источник знаний — в отравленный источник.
К сожалению, этот пример заразителен. В 2013 г. ученица Тюленева в диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук45 представила как собственный перевод Арнобия Л^егеш пайопе8. I. 32 («перевод наш. — В. С.») всего лишь уточненный ею перевод Дроздова46, в который также, как и у Тюленева, внесены правки непринципиального стилистического характера, не меняющие смысла, но ухудшающие перевод Дроздова47. Диссертационный совет Д 212.062.02 при Ивановском государственном университете такую практику одобрил, присвоив своим решением от 31 мая 2013 г. В. Н. Солнцевой искомую степень.
43 Cursor Mundi 2009, 7.
44 Тюленев 2009, 190.
45 Солнцева 2013, 117.
46 Отличающиеся места перевода выделены курсивом:
Перевод Солнцевой Перевод Дроздова
Ибо такую же опасность представляет по- Ибо такую же смелость представляет попытка путем аргументации доказать, что Бог есть пытка путем аргументации доказать, что Бог есть верховное существо, как и желание доказатель- верховное существо, как и желание доказательствами подобного рода убедиться в том, что Он ствами подобного рода убедиться в том, что Он существует. Нет никакой разницы и не важно, существует. Не важно также и безразлично, отри-отрицаешь ли ты Его или доказываешь и призна- цаешь ли ты Его или доказываешь и признаешь ешь бытие Его, потому что одинаковую погреш- бытие Его, потому что одинаковую погрешность ность имеет и доказывание такой истины, и от- составляет и доказывание такой истины, и отрицание неверующего опровергателя. рицание неверующего опровергателя.
47 Arnobius. Adversus nationes. I.32: Tam est enim periculosum argumentis adgredi deum principem conprobare quam ratione huiusmodi esse illum velle cognoscere. Nec quicquam refert aut discrepat, utrumne neges illum an asseras atque existere fatearis, cum in eadem culpa sit et adsertio talis rei et abnegatio refutatoris increduli.
Глагол sit не может быть переведен как «имеет», так как «...in eadem culpa sit et adsertio... et abnegate» буквально переводится: «находится в той же ошибке/погрешности и доказывание... и отрицание». С точки зрения грамматики латинского языка (союзы с безличными глаголами Nec refert... aut discrepant) и для передачи ораторского мастерства Арнобия лучше вариант, предложенный Дроздовым: «не важно и безразлично».Если уж приводить текст перевода Дроздова в соответствие с современным русским языком, то возможен вариант «.. .потому что одинаковой погрешностью является и доказывание такой истины, и отрицание неверующего опровергателя». Но и в этом случае речь идет лишь о приведении перевода Дроздова в соответствие с нормами современного русского языка, но никак не об авторстве перевода.
ЛИТЕРАТУРА Дворецкий И. X. 1986: Латинско-русский словарь. М.
Солнцева В. Н. 2013: Проблема человека в сочинениях христианских апологетов III — начала IV вв. Арнобия и Лактанция: дисс. ... канд. ист. наук.
Тюленев В. М. 2009: Арнобий. Из трактата «семь книг против язычников. Книга II. Фрагмент, пер. с лат, вступ. ст. и прим. В. М. Тюленева // Cursor Mundi: человек Античности, Средневековья и Возрождения. Вып. 2, 189-203.
Cursor Mundi 2009: Человек Античности, Средневековья и Возрождения. Вып. 2, 3-8. McCracken G. E. 1949: Critical Notes to Arnobius' "Adversus nations" // Vigiliae Christi-anae. Vol. 3. 1 (Jan.).
POISONED SPRING OR ON EARLIER AND "NEW" TRANSLATION
OF ARNOBIUS
A. V. Karaseva
The article discusses some problems of the translation of classical authors of the Late Antiquity into modern Russian. While aims of translation are to produce new improved variant in conformity with modern classical studies just as much to give the opportunity for those who are interested in ancient history but have no linguistic training, the translator ought to answer exacting demands. Some translations of Latin classical texts made by Russian scientists in the 19th-20th centuries can be used even now after some correcting including the use of modern Russian. However some modern translations of old Latin texts are wide open to criticism. Thus V. M. Tjulenev (professor of Ivanovo State University) published the translation of the Book II. 14-32 of Arnobius' Adversus Nationes as his own new one. In reality, it is based on the translation by N. M. Drosdov made in 1917, and more than that V. M. Tjulenev worsened it because of misunderstandings and even mistakes in Latin. So in the case of "translation" by V. M. Tjulenev we have not only worsened variant of the text of Latin author in Russian but the example to imitate: Tjulenev's post-graduate student and follower V. N. Solntzeva also declared the fragment of N. M. Drosdov's translation as her own Key words: translation, Arnobius, V. M. Tjulenev
А. М. Болгова ПРОКОПИЙ ГАЗСКИЙ: РИТОР И БОГОСЛОВ
В работе исследуется наследие видного деятеля Газской школы VI века Проко-пия Газского. В нем достаточно резко выделяется две части — античная и христианская. Первая представляет собой риторические упражнения, панегирики, письма, вторая — комментарии (катены) к Библии. Отмечается бурный всплеск интереса к
Болгова Анна Михайловна — кандидат педагогических наук, доцент кафедры всеобщей истории и зарубежного регионоведения Белгородского государственного национального исследовательского университета. E-mail: bolgova@bsu.edu.ru
