CC BY
4
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. Серия 8. ИСТОРИЯ. 2023. Т. 64. № 6. С. 19-33 LOMONOSOV HISTORY JOURNAL. 2023. Vol. 64. N 6. P. 19-33
DOI: 10.55959/MSU0130-0083-8-2023-64-6-19-33 ¡gT®
Н.В. Козлова
ОТПУСК НА ВОЛЮ ДВОРОВЫХ ЛЮДЕЙ: ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ НОРМЫ И ПОВСЕДНЕВНЫЕ ПРАКТИКИ В ГОРОДСКОЙ СРЕДЕ РОССИИ XVIII в.
N.V. Kozlova
MANUMISSION OF HOUSE SERFS:
LEGISLATIVE NORMS AND EVERYDAY PRACTICES
IN THE 18th CENTURY RUSSIA URBAN ENVIRONMENT
Аннотация. С конца XV в. и до податной реформы Петра I наряду с существовавшими издревле «полными» холопами имелись холопы кабальные, оказавшиеся в неволе по долговым и служилым кабалам. Первые переходили по наследству, а вторых после смерти владельца следовало отпускать на волю, оформив отпускную запись в Холопьем приказе. Соборное Уложение 1649 г. четко различало эти две категории холопов. С начала Северной войны Петр I повелел годных к службе дворовых людей, отпущенных после смерти владельцев, записывать в солдаты. Господские люди также могли по собственному желанию поступать в военную службу. После распространения подушной подати на «людей боярских» принимать их в службу было запрещено, и возобновилась практика освобождения дворовых с отпускными письмами. В отличие от законодательных норм, практическая сторона этого распространенного социального явления специально не изучалась. Сохранившиеся в фонде Юстиц-конторы РГАДА крепостные записи отпускных на дворовых за 1717-1780 гг., а также их челобитные и протоколы Юстиц-конторы позволяют выяснить обстоятельства и процедуру отпуска на волю дворовых, возникавшие при этом коллизии, а также перспективы их дальнейшего существования. Отпускные письма, написанные в домах, скреплялись подписью и личной печатью владельца
Козлова Наталия Вадимовна, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России до начала XIX века исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова,
Kozlova Natalia Vadimovna, Doctor in History, Professor, Head, Department of Russian History up to the Beginning of the Nineteenth Century, Faculty of History, Lomono-sov Moscow State University. kozlova.n.v.i@gmail.com ORCID 0000-0002-4607-4668
и удостоверялись свидетелями. В этом случае требовалась их регистрация в крепостных учреждениях, а затем представление в надворный суд или губернскую канцелярию для вынесения решения о судьбе отпущенного дворового. Податная реформа Петра I способствовала стиранию граней между холопами старинными и кабальными. Термин «холоп» вскоре был вытеснен термином «дворовый», а на свободу могли отпускать любого дворового человека. Большая часть отпущенных вновь добровольно записывалась «вечно» за старым или новым хозяином. Манифест 17 марта 1775 г. ориентировал отпущенных на волю крепостных вступать в мещанское или купеческое состояние, что отражало объективную необходимость изживания архаичных форм личной зависимости.
Ключевые слова: холопы старинные и кабальные, дворовые, отпускные письма, крепостные записи, подушная подать, духовное завещание.
Abstract. From the late 15th century until Peter the Great's tax reform, there were kabala bondmen (kholopy), who had lost their freedom by debt and service bondages (kabalas), along with the "full" bondmen that existed from ancient times. The latter were inherited, while the former had to be set free after the death of their owner, having formalized a manumission record in the Kholopiy prikaz. The 1649 Sobornoe Ulozhenie clearly distinguished between these two categories of bondmen. From the beginning of the Great Northern War, Peter I ordered to enroll in the army house serfs (dvorovye) fit for military service and set free after the death of their owners. Lord's men could also enroll in military service at will. After the extension of the per capita tax to the "boyar men" it was forbidden to enroll them in service, and the manumission of house serfs with manumission letters was resumed. Unlike legislative norms, the practical side of this widespread social phenomenon has not been adequately studied. The manumission records of house serfs in 1717-1780, preserved in the fonds of the Office of Justice in the Russian State Archive of Ancient Documents, as well as their petitions and the minutes of the Office of Justice allow us to elucidate the circumstances and procedure of manumission of house serfs, collisions that arose in this process, as well as the prospects of their further life. Manumission letters written at home were signed and sealed with the owner's personal seal and certified by witnesses. In this case, they had to be registered in the serfdom institutions and then submitted to a Hofgericht (nadvorny court) or provincial chancellery to decide on the fate of the manumitted serf. Peter the Great's tax reform contributed to the erasure of the distinction between old and kabala bondmen. The term kholop (bondman) was soon replaced by the term dvorovyi (house serf), and any house serf could be manumitted. Most of those manumitted again voluntarily signed up "forever" to the old or new master. The Manifesto of 17 March 1775 oriented the manumitted serfs to enter the petty bourgeoisie or merchant state and reflected the actual need to get rid of archaic forms of personal dependence.
Keywords: old and kabala bondmen, house serfs, manumission letters, serf records, per capita tax, last will.
•к к к
Для современной отечественной и зарубежной историографии характерно пристальное внимание к различным проявлениям повседневной жизни людей разной социальной среды прошлых времен. Сосредоточение исследовательского фокуса на рассмотрении деталей повседневных практик в конкретной сфере их применения позволяет увидеть разнообразие существовавших социальных отношений в целом. В ходе податной реформы Петра I в состав тяглого населения наряду с иными группами, прежде свободными от тягла, были включены холопы («люди боярские»), жившие при сельских и городских усадьбах господ. Древний институт полного холопства, по наблюдению В.О. Ключевского, с конца XV в. дополняется категорией холопства кабального, формировавшегося за счет людей, входивших в долговые обязательства, «устанавливавшие неволю временную и условную»1. В отличие от старинных холопов, переходивших по наследству, лица, находившиеся в холопстве по служилым кабалам, после смерти владельцев отпускались на волю. Эта норма была четко прописана в Уложении 1649 г.: «...всяких чинов людем холопи крепки по кабалам по смерть бояр своих» (гл. XX, ст. 63). Со второй четверти XVI в., т.е. задолго до законодательного закрепления этой нормы, практика отпуска холопов на волю, причем не только кабальных, но и полных, прослеживается по духовным служилых людей2. Общей нормой было обязательное оформление кабальной, купчей или отпускной записи в Холопьем приказе, а по городам — в съезжих избах3.
С начала Северной войны Петр I серией указов взял под контроль учет имеющихся у помещиков и вотчинников, в том числе в московских дворах, дворовых и деловых людей; запретил на кабальных людей, освободившихся по смерти своих владельцев, совершать какие бы то ни было крепости и повелел приводить их с отпускными в Приказ холопьего суда, а оттуда в Преображенское на Генеральный двор (с 1705 г. в Судный приказ) для записи в солдаты4. Подьячим местных съезжих изб вменялось в обязанность привозить в Судный приказ записные книги и пошлинные деньги, взимаемые за регистрацию отпускных в городах («с головы по три алтына и по две деньги»). Отпущенным людям в месячный срок предписывалось являться с отпускными под угрозой их отмены в случае неявки («и та отпускная
1 Ключевский В.О. Происхождение крепостного права в России // Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. VIII. Статьи / Под ред. В.Л. Янина. М., 1990. С. 134.
2 Там же. С. 134-135.
3 ПСЗ. Т. II. № 869, 1073, 1246, 1278; Т. III. № 1364, 1490, 1499.
4 ПСЗ. Т. IV. № 1747, 1820, п. 11, 12, 15, 20; № 1923, 2035, 2190.
не в отпускную»)5. На протяжении всей Северной войны сохранялось обязательное освидетельствование «отпущенников», сочетавшееся со свободным приемом в армию волонтеров из холопов. Даже в 1721 г., незадолго до заключения Ништадтского мира, по именному указу господские люди могли по собственному желанию записываться в военную службу6. Вновь поступить «в услужение» к старому или новому хозяину отпущенный на волю холоп мог только после подтверждения его негодности к службе. Все эти меры, как уже отмечалось исследователями, вели к «сужению социальной базы холопства»7.
В ходе податной реформы дворовые были положены в подушный оклад, и тем самым стерлись правовые отличия между ними и крепостными крестьянами в отношении тягла и власти помещика. Указом 1727 г. принимать их в службу было запрещено, как и приводить дворовых людей после умерших помещиков в Военную коллегию для такого определения8. Ликвидация этого канала «вольницы», по мнению Е.В. Анисимова, лишила холопов последней возможности «избежать крепостной зависимости»9. Это замечание, справедливое относительно пресечения для холопов самостоятельной записи в военную службу как средства выхода из крепостной неволи, не стоит понимать в плане ликвидации для них вообще возможности обретения свободы.
Холопство как социальный институт, существовавший в России на протяжении сотен лет, проявляло себя и на «ментальном» уровне взаимоотношений дворового человека с его господином10. И один из уровней их взаимоотношений был связан с возобновлением в послепетровское время практики освобождения дворовых людей с отпускными письмами. Сенатский указ от 26 марта 1729 г. уже без всяких ограничений разрешал принимать отпущенных дворовых в другие дома при сохранении обязательств подушных платежей за старым владельцем (при переходе в другой уезд) или перевода подушной подати на нового хозяина (если платежи шли по тем же окладным книгам)11. Тогда же было отменено взыскание за прошлые годы штрафов за необъявленных кабальных людей в видах их годности к военной службе.
5 РГАДА. Ф. 285. Оп. 1. Ч. 7. Д. 8949. Л. 6 об. -7.
6 ПСЗ. Т. VI. № 3754.
7 Анисимов Е.В. Податная реформа Петра I. Введение подушной подати в России 1719-1728 гг. Л., 1982. С. 155.
8 ПСЗ. Т. VII. № 5161.
9 Анисимов Е.В. Указ. соч. С. 164.
10 Каменский А.Б. От Петра I до Павла I: реформы в России XVIII века (опыт целостного анализа). М., 1999. С. 106.
11 ПСЗ. Т. VIII. № 5392.
В фонде Юстиц-конторы РГАДА (№ 285) сохранились более 70 «Книг записей отпускных на дворовых и крестьян за 1717-1780 гг.»12. В каждую из них, обычно с января по декабрь, записывались отпускные, представленные в контору при челобитье дворового человека для регистрации и взятия с записки пошлин. В отдельные годы в книге могло быть от 8 до 30 записей. Помимо текста челобитной и копии отпускных на дворовых такие записи содержат выписки из журнала Юстиц-конторы и соответствующих указов, копию приговора. Множество записей приговоров Юстиц-конторы имеется также в ее протоколах13. В своей совокупности эти материалы позволяют выяснить обстоятельства, условия и процедуру отпуска на волю дворовых, а также перспективы их дальнейшей судьбы и занятий. В отличие от законодательных норм практическая сторона этого распространенного социального явления до сих пор специально не изучалась14.
Дворовые люди имелись в домах разных групп городского населения, их численность и происхождение существенно варьиро-вались15. Но наиболее многочисленными дворовые слуги были во дворах знати. Среди них имелись как старинные крепостные люди владельца, крестьяне и дворовые, так и те, кто добровольно «с воли» дал на себя кабальную запись. Немалую часть среди них составляли выходцы из других дворянских домов, получившие «отпускную на волю» и купленные. Встречались также служившие по паспортам и записям отставные солдаты, дети священников, дьячков, пономарей, новокрещенные иноземцы16. Обеспечивая разнообразные нужды барской семьи, они использовались в качестве слуг, конюхов, по-
12 «Книги отпускные» отсутствуют за 1728-1733 и за 1740-1741 гг. В одной книге наряду с записями об отпуске дворовых людей обычно присутствуют и записи о выводе дворовых и крестьянских «девок» замуж. Например, в «Книге записной рядным отпускным нынешнего 1717 году генваря 1 числа» 6 выводных записей и 8 отпускных на волю (Ф. 285. Оп. 1. Ч. 1. Д. 437); или в одном деле под названием «Книга записная на дворовых людей 1726 году» подшиты «Книга записи купчих о продаже дворовых», в ней 180 записей, и «Книга отпускным на дворовых людей», в ней 30 записей (Д. 450).
13 В фонде Юстиц-конторы содержатся протоколы за 1742-1782 гг. (Ф. 285. Оп. 1. Ч. 1. Д. 102-224).
14 Е.В. Анисимов в монографии, посвященной податной реформе Петра I и ее влиянию на изменения в социальной структуре российского общества, рассмотрел разборы отпущенных на волю холопов в годы первой ревизии в канцеляриях свидетельства душ ряда городов. См.: Анисимов Е.В. Указ. соч. С. 160-162.
15 В Санкт-Петербурге в петровское время дворовые люди наряду с военными лидировали по численности среди местного населения. См.: Кошелева О.Е. Люди Санкт-Петербургского острова Петровского времени. М., 2004. С. 195.
16 См.: Тихонов Ю.А. Мир вещей в московских и петербургских домах сановного дворянства (по новым источникам первой половины XVIII в.). М., 2008. С. 115116, 139-140, 157-158, 167-168, 174-176, 180-181 и др.
варов, садовников, лакеев, были певчими, ткачами, мастеровыми. В домах беспоместных дворян и мелких чиновников дворовые люди выполняли всю домашнюю работу.
Отпуск дворовых людей на волю на протяжении многих десятилетий XVIII в. оставался привычной и хорошо известной практикой для различных слоев населения. К ней обращались как лица титулованные и сановные, типа генерал-поручика князя С.Н. Трубецкого, обер-гофмаршала князя Н.М. Голицына или генерал-фельдмаршала графа К.Г. Разумовского, действительного камергера И.И. Бецкого, обер-гофмейстерины графини А.К. Воронцовой, так и рядовые чиновники и люди военнослужилые (сенатский секретарь, полковой корнет, секунд-майор и т.п.). Дворовых отпускали как сами их хозяева при своей жизни — и тогда в отпускную могла вноситься помета типа «за ево верную и радетелную ко мне службу», с добавлением «по желанию ево (дворового. — Н.К.)»17, — так и наследники владельцев в соответствии с укоренившимися в сознании нормами Уложения 1649 г., требовавшими, чтобы после смерти владельца наследники отпускали его кабальных холопов и давали им отпускные18. Укрепление их за наследниками умерших владельцев могло быть только в результате добровольного оформления ими новых служилых кабал (гл. X, ст. 61-64)19.
Отпускные на дворовых людей могли писаться «у крепостных дел», а могли и в домах «за своею рукою» с приложением личной печати владельца. Его подпись свидетельствовали либо духовные лица, либо кто-то из ближних родственников. Но тогда «домовые отпускные» следовало представить в Юстиц-контору (в Санкт-Петербурге) или в Юстиц-коллегию, а точнее в ее Московскую крепостную контору для регистрации и взятия с записки пошлин. Оформление и регистрация отпускных записей нередко возлагались на служителей, в источниках обозначаемых как «человек, который за делы ходит». Он подписывал от имени своего господина крепостные записи и затем принимал прошедшие регистрацию документы «для отдачи» хозяину. Право подписи подтверждалось формулой «по приказу господина своего». Например, 20 января 1719 г. «стольника князя
17 РГАДА. Ф. 285. Оп. 1. Ч. 10. Д. 9595. Л. 1 об.
18 Первоначально в отличие от старинных холопов, которым в этом случае выдавались отпускные, кабальным холопам достаточно было вернуть их кабалы.
19 Истоки этой нормы восходят к указам о холопьих отпускных 1550-х гг., запрещавших холопам служить у своих господ после выдачи им отпускных грамот и аннулировавших отпускную при нарушении этого предписания. См.: Панеях В.М. Указы о холопьих отпускных 50-х годов XVI в. // Из истории феодальной России. Статьи и очерки (к 70-летию со дня рождения проф. В.В. Мавродина). Л., 1978. С. 109-110.
Ивана княж Осипова сына Щербатова человек ево Иван Сидоров сын Бурков отпустил по приказу господина своего дворовую ево девку Ирину Петрову дочь»; или «К сей записке (1723 г. — Н.К) морского флота лейтенанта князя Александра Никитича Прозоровского человек ево, которой за делы ходит, Григорей Гаврилов сын Мокин вместо госпожи своей княгини Прасковьи Васильевны по приказу ее руку приложил, а подлинную для отдания ее к себе взял»20. Именно их «рукоприкладствами» в крепостных книгах пестрят разнообразные записи. Отпускную при челобитье мог представлять и сам отпущенный на волю дворовый. Контора же, запросив приказных служителей и надсмотрщиков и получив их подписи, удостоверяющие, что у них на ту отпускную «по делам спору и челобитья и в письме крепостей на того дворового запрещения нет»21, выносила решение по силе указов 9 ноября 1704, 19 января и 12 марта 1705 г., а позднее 26 марта 1729 г. и «о крепостных делах статей». С отпускной за гербовую бумагу и записку брались пошлины, а в крепостной книге делалась соответствующая запись. Вся эта процедура записывалась на отпускной и затем возвращалась просителю с распиской. На этом процесс оформления отпуска дворового человека на волю не завершался, поскольку в крепостных учреждениях лишь писались и регистрировались тексты документов, а окончательное решение о судьбе отпущенного дворового выносили надворные суды, а по их ликвидации в 1727 г. губернские канцелярии22.
Несколько примеров. В феврале 1769 г. вдова вице-адмирала и кавалера Воина Яковлевича Римского-Корсакова Марья Иванова отпустила на волю «вечно» пятерых дворовых людей, а в июле того же года еще одного дворового Николая Васильева сына Шумилова, доставшегося ей после смерти мужа по разделу с сыном лейб-гвардии подпоручиком Петром Воиновым сыном Римским-Кор-саковым. Среди дворовых были люди холостые и семейные. Всем им хозяйка за своей рукой выдала домовые отпускные. Во всех документах прописывалось, что «сей отпускной оной мой дворовой человек никому от меня не продан и не заложен и ни в каких кре-
20 Цит. по: Козлова Н.В. «Человек ево, который за делы ходит...»: «люди боярские» в домах московских дворян петровского времени // Козлова Н.В. Русский город XVIII века. Исследования разных лет. СПб., 2023. С. 134.
21 Во второй половине XVIII в. запросы о дворовом человеке адресовались также в Санкт-Петербургское отделение Императорского Воспитательного дома и в контору Санкт-Петербургского государственного банка для дворянства. Юстиц-контору интересовало, «не состоит ли [в них] в закладе или по ком в поручительстве». См., например: Ф. 285. Оп. 1. Ч. 10. Д. 9495. Л. 2-4; Д. 9495. Л. 4-4об.; Д. 9498. Л. 5-6 и др.
22 РГАДА. Ф. 285. Оп. 1. Ч. 1. Д. 200. 1773 г. Л. 186-186 об.
постях не креплен». «Вечная» воля подтверждалась обычной для всех отпускных фразой: «И впредь ей/ему. ..и наследникам ее/его (вариант — «и детям моим») до него (имя дворового, или «до той женки/девки»), до жены, до детей и до будущих потомков ево дела нет и не вступатся»23. Все они только спустя три года представили свои отпускные в Юстиц-контору для регистрации. Причем один из них, холостой П.П. Амосов, вскоре запросил свою отпускную обратно, объявив при том, что он желает быть в услужении у жены межевой экспедиции майора Н.С. Волкова Прасковьи Воиновой дочери «по смерть ее». К этому времени Прасковья Воинова купила имение своей матери, его прежней госпожи М.И. Римской-Корсаковой, проданное с публичного аукционного торга за вексельные долги ее сына Петра. Новая владелица имения подтвердила, что отпускная, данная от ее матери дворовому человеку Амосову «со взятьем с нее в казну пошлин в крепостные книги уже записана», и она по его желанию приняла его к себе «во услужение». В итоге с соблюдением всех формальностей отпущенный на волю дворовый Павел Амосов предпочел сохранить прежнее положение, оставаясь дворовым в том же имении, хотя и сменившем владельца24.
В отпускную другого дворового, Н.В. Шумилова, М.И. Римская-Корсакова внесла дополнительное условие: «С своею отпускною до смерти моей ему Шумилову с женою ево жить в доме моем, а после смерти моей быть свободным, и сию отпускную явить ему, где по указом надлежит». Ситуация с этим дворовым отражает сохранение в сознании владельцев представлений о различиях между холопами старинными и кабальными, но в то же время и о происходящем процессе стирания граней между ними. С одной стороны, в отпускной подчеркивается, что он достался ей по разделу с сыном наследства мужа, что было характерно по отношению к старинным крепостным людям. Но в таком случае помещице, коль скоро она не хотела при жизни отпускать его на волю, незачем было и писать отпускную. То, что она это сделала, может свидетельствовать об отношении к нему как к кабальному холопу, для временного закрепления которого за собой и понадобилась особая приписка25. В августе 1772 г.
23 Там же. Д. 437. Л. 5, 7 об., 8, 10 и др.; Д. 450. Л. 128.
24 Там же. Д. 198. Л. 108-109 об.
25 Такого рода условия встречаются в духовных завещаниях. Так, стряпчий Кормового дворца Петр Тимофеев сын Гринев, сумевший при жизни расплатиться с кабальными и бескабальными долгами, но для этого заложивший подьячему за 50 руб. свой московский двор на Никитской улице, в 1717 г. завещал жене ее приданое и распорядился, чтобы дворовый человек Василий Васильев с женой и с детьми жил у жены его до ее смерти, а по ее кончине был отпущен с семьей на волю. В духовной же стольника И.Н. Бобрищева-Пушкина 1724 г. имевшиеся в
М.И. Римская-Корсакова обратилась в Нижегородскую губернскую канцелярию о записи отпускной, а та переслала ее для регистрации в Юстиц-контору. В результате их переписки выяснилось, что после смерти помещицы ее дворовый Н.В. Шумилов допросом в канцелярии выразил желание «быть в вечном услужении» у обер-секретаря Сената С.И. Шешковского. На это Юстиц-контора резонно заметила, что «не может уже одно ево, Шумилова, желание во исполнение приведено ... быть», и губернской канцелярии, прежде чем вынести решение, следует оповестить о том обер-секретаря, находившегося в Петербурге, и получить от него письменное согласие принять Шумилова с женой к себе в услужение26.
Итак, чтобы получивший отпускную дворовый человек вновь мог поступить в услужение к кому-нибудь, требовалось не только подать о том челобитную, но и получить согласие принять его в вечное услужение от того, к кому он поступал. В случае утраты уже зарегистрированной отпускной бывший дворовый подавал челобитную в Юстиц-контору о выдаче ему с отпускной выписи. По запросу у крепостных дел надсмотрщика, если в записной на дворовых людей книге отыскивалась запись отпускной, то с нее снималась копия, которая и отдавалась просителю27. Это предусматривалось указами от 23 сентября 1726 г. и 8 января 1739 г.28
После введения подушной подати при отпуске «людей боярских» на волю требовалось урегулировать вопрос о податных обязанностях. Обычной практикой была плата за дворового человека до следующей ревизии подушных денег и всяких поборов в той вотчине, где он был положен в подушный оклад. Чаще всего владелец прямо указывал уезд и название села29, реже, как это в 1776 г. записал в отпускной на своего дворового человека генерал-поручик князь С.Н. Трубецкой, ограничивался фразой общего характера30.
его московском и вотчинном дворе кабальные дворовые люди, «у кого будут от-пускныя ... за моею рукою», сразу исключались из наследства и отпускались на волю. См.: Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени / Сост., очерки и коммент. Н.В. Козловой и А.Ю. Прокофьевой. М., 2015. № 113. С. 196-197; № 314. С. 371-372.
26 РГАДА. Ф. 285. Оп. 1. Ч. 1. Д. 198. Л. 313-314 об.
27 Там же. Оп. 1. Ч. 7. Д. 8905.
28 Указы «О даче челобитчикам вместо сгоревших и утраченных у них крепостей в Москве и в городах с записных книг выписей». См.: РГАДА. Ф. 285. Оп. 1. Ч. 7. Д. 8905. Л. 3-6 об.
29 РГАДА. Ф. 285. Оп. 1. Ч. 1. Д. 198. Л. 109; Ч. 7. Д. 8949. Л. 2-3; Ч. 10. Д. 9496. Л. 3. Д. 9498. Л. 1 об. и др.
30 «Подушные же деньги и всякие государственные поборы платить будут до будущей ревизии в моей вотчине, где он в подушной оклад положен» (РГАДА. Ф. 285. Оп. 1. Ч. 10. Д. 9495. Л. 1 об.).
Случалось, что условием отпуска дворового становилось принятие им на себя подушных и других податей. Правда, это обусловливалось особыми обстоятельствами, подобных тем, что стали известны из отпускного письма 1777 г. вдовы таможенного кассирского помощника Авдотьи Михайловой31. В нем речь шла о ее дворовом человеке Тимофее Моисееве, которого ей как незаконнорожденного во младенчестве отдала государственная крестьянка «по неимуществу ея для воспитания». Тимофей был закреплен за новой хозяйкой как ее дворовый человек и во время ревизии записан у нее «во владении». Содержа его на собственные средства, Авдотья обучила Тимофея парикмахерскому мастерству, что давало ему шанс употребить «себя в какое звание способен или в службу», а его бывшей хозяйке надеяться, что, отпуская его на волю, она обращает «его к пользе, какою он обществу служить может». В записи вдовы мелкого чиновника привлекает внимание обращенная к дворовому человеку риторика общественного служения, характерная для эпохи Просвещения.
Иначе вопрос о будущих платежах был решен женой секретаря санкт-петербургского почтамта Катериной Ивановой. Отпуская в 1771 г. на волю своего дворового человека Куприяна Тимофеева сына Шикова с его женой и двумя малолетними сыновьями, она в зачет будущих платежей подушных денег и всяких поборов взяла с него 5 рублей32. Этого дворового с семьей Катерина Иванова приобрела всего за год до этого по купчей у титулярного советника Главной дворцовой канцелярии А.А. Воинова. За ним по его сказке Куприян и был записан во время третьей ревизии в Санкт-Петербургской губернской канцелярии. После покупки дворового плата подушной подати перешла на новую хозяйку, которая и взыскала деньги с него за будущие годы. Правда, не очень понятно, зачем надо было покупать Куприяна с семьей, чтобы уже через год отпустить их на волю. Любопытно, что у дворового оказались денежные средства, позволившие ему решить со своей бывшей хозяйкой вопрос о податных платежах.
С давних времен отпуск на волю кабальных людей по смерти хозяина сопровождался выдачей им так называемого «наделка» в виде части имущества, которым они пользовались при жизни владельца, или денег33. Тексты отпускных писем XVIII в. подобных упоминаний
31 Там же. Д. 9500. Л. 2-2 об.
32 Там же. Оп. 1. Ч. 7. Д. 8905. Л. 2 об.
33 Кошелева О.Е. «Отходя от света сего.». Частная жизнь московской элиты XVII века через призму завещаний // Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. М., 2000. С. 339-386.
не содержат. Однако о том, что такая практика сохранялась, хотя и не была обязательной34, свидетельствуют духовные завещания. Так, известный еще со времен царя Алексея Михайловича московский дипломат, а при Петре I думный дьяк и «ближний советник» Про-кофий Богданович Возницын к своей духовной, написанной 12 января 1702 г., приложил роспись, в которой наряду с определением средств, идущих на поминальные службы и на раздачу милостыни, выделил «и людям отхожего, кому что порознь дать»35. В 1714 г. вдова стольника князя И.П. Львова княгиня Елена Семеновна оставшиеся после пожара московский двор и «малые» пожитки распорядилась употребить на погребение и «поминание», а людей «по домовым крепостям и приданных отпустить и дать по образу, какие будут в остатке»36. В завещании («завете») секретаря С.А. Черкасова 1735 г. среди разных указаний и наставлений предусматривалось награждение «для поминовения души» каждого из отпускаемых им на волю крепостных людей с женами и детьми разными денежными суммами от 5 до 20 рублей («двум девкам, которые служили мне во время болезни моей, по 15 рублей»)37. Наличие денежных средств помогало обустроиться в новой жизни.
Соборное Уложение 1649 г. предусматривало единственный вариант последующей судьбы дворового человека после выхода на свободу — закрепление за старым или новым владельцем. В ходе проведения 1-й ревизии и податной реформы, как показал Е.В. Анисимов, особенно строго реализовывались нормы указов начала XVIII в. об обязательном освидетельствовании отпущенных на волю дворовых. Осуществленный им анализ данных сводных ведомостей о почти 500 отпущенниках, учтенных в переписных канцеляриях Переяс-лавля-Рязанского и Нижнего Новгорода в 1723-1724 гг., показал, что за вычетом определенных в армию (66 душ) и оставленных у прежних помещиков (133 души) «за малолетством» (до 15 лет) возможность распорядиться своей свободой получили 283 человека. Из них 138 отпущенных выразили желание вернуться к прежним владельцам, 14 душ пошли в дворцовые и архиерейские крестьяне и монастырские слуги, 11 душ были приписаны к посаду Нижнего
34 Уложение 1649 г. запрещало давать суд по челобитьям холопов, предъявивших иски к наследникам умерших их господ «в животах или грабежах», т.е. в присвоении или насильственном отнятии принадлежащего холопам имущества (гл. X, ст. 65).
35 Роспись распоряжений П.Б. Возницына в крепостной записи, кратко передающей содержание его духовной, отсутствует. См.: Дворяне Москвы. № 8. С. 126. Комментарии. С. 718-719.
36 Дворяне Москвы. № 62. С. 155-156.
37 РГАДА. Ф. 285. Оп. 1. Ч. 1. Д. 785. Л. 12 об. - 15 об.
Новгорода и трое определены в богадельни. В итоге к помещикам попала 271 душа, т.е. более половины из 482 отпущенников (56,2%)38. В дальнейшем указ 1729 г. закрепил детей отпущенников, за малыми летами временно возвращенных прежним владельцам, за ними39. Очевидно, что из оказавшихся на воле дворовых в армию попадали наиболее здоровые и крепкие, а для тех, кто по возрасту или болезням был признан негодным к службе, предпочтительным было возвращение к своим помещикам или выбор нового господина. Причем его обретение не обязательно происходило посредством крепостной записи и возврата в прежнее состояние крепостной зависимости. Если поступление в услужение к новому хозяину оформлялось жилой записью, то бывший дворовый, находясь у него в работе только в течение договорного срока, в дальнейшем мог именовать себя «послужильцем» такого-то40. В этом случае он, подобно другим дворовым служителям, обозначаемым как «человек такого-то», пополнял собой пеструю и не вполне законодательно определенную, но постоянно восполняемую в реалиях XVIII столетия социальную группу разночинцев.
Манифест 17 марта 1775 г., изменивший структуру посадской общины и определивший состав гильдейского купечества, затронул и судьбу отпускаемых на волю крепостных людей. Отныне всем отпущенным от помещиков с отпускными письмами разрешалось впредь ни за кого не записываться, а во время очередной ревизии объявлять, «в какой род службы или в мещанское, или купеческое состояние войтить желают по городам»41. Указ 10 апреля того же года разъяснял, что за отпущенных людей до будущей ревизии подати платятся от их бывших помещиков, а в ходе ревизии даже при собственном желании лиц, уже отпущенных и из подушного оклада исключенных, вновь в подушную подать не записывать и тем самым «вечно не укреплять».
В отпускных письмах, написанных до 1770-х гг., перспектива дальнейшей жизни и занятий вышедших на волю дворовых обозначалась кратко: «и жить ей/ему, где она/он похочет с ее отпускной». Такую запись, к примеру, находясь в сентябре 1717 г. в Санкт-Петербурге, сделал в отпускной стольник Алексей Тимофеев сын Волков на дворовую свою крепостную девку Ярославского уезда
38 В приведенных исследователем данных нет информации о судьбе еще 120 отпущенников. См.: Анисимов Е.В. Указ. соч. С. 155, 160-161.
39 ПСЗ. Т. VIII. № 5392.
40 Козлова Н.В. «И всякая служня работа работать.»: «послуживцы» в домах жителей Москвы первой четверти XVIII в. // Козлова Н.В. Русский город XVIII века. Исследования разных лет. С. 143-156.
41 ПСЗ. Т. XX. № 14275, п. 46.
Жерской волости с. Глухарева Марфу Автомонову дочь; или в том же году тайный советник граф Иван Алексеевич Мусин-Пушкин в отпускной на волю дворовой женки вдовы «татарской породы» Пла-тониды Ивановой42. Получившая отпускную незамужняя дворовая могла уже самостоятельно устраивать свою личную жизнь: «И буде ее, Дарью, для услужения или кто на ней пожелает женитца, и в том дозволяется, понеже отпущена от меня вечно», — записал в отпускной 1763 г. на дворовую Дарью Феилову лейб-гвардии Конного полка корнет43. Позднее в отпускных уже конкретно, подобно тому, как это сделано в Манифесте 1775 г., перечисляются занятия, которые были доступны отпущенному на волю дворовому человеку и крестьянину: «и вольно ему записаться в военную или статскую службу, и к кому во услужение, или ж записаться в купечество и в цех». Именно так обозначили перспективы дальнейшей судьбы для своих дворовых людей — в 1773 г. вдова вице-адмирала В.Я. Римского-Корсакова Марья Ивановна, в 1777 г. лейб-гвардии Измайловского полка прапорщик А.В. Зыбин, в 1771 г. жена секретаря санкт-петербургского почтамта Катерина Иванова, граф К.Г. Разумовский и другие 44. Причем все перечисленные занятия отпущенника соотносились со статусом человека, не обремененного личной зависимостью, и в текстах отпускных они закрепились еще до Манифеста 1775 г.
Сделанные наблюдения показывают, что на протяжении XVIII в. сохранялась традиционная практика отпуска дворовых людей на волю после смерти владельца. Однако она не получила большого распространения: среди известных и опубликованных 345 духовных завещаний или их крепостных записей дворян первой четверти XVIII в. только в 9 имеются соответствующие указания. В записных же книгах на дворовых людей записей купчих о продаже дворовых в 5-6 раз больше, чем записей отпускных на волю. При этом стирались различия между лично не свободными дворовыми людьми разного происхождения. Соборное уложение 1649 г. четко различало кабальных и старинных холопов, в одну группу с которыми включало докладных, пленных и купленных людей, определяя для них возможность разной судьбы после смерти владельца и наследственных прав по отношению к ним. Так, только полных, купленных холопов и полоняников позволялось включать в приданое и передавать женам, детям и внукам. После податной реформы Петра I, распространившей подушную подать на «боярских людей», живущих во дворах
42 РГАДА. Ф. 285. Оп. 1. Ч. 1. Д. 437. Л. 2, 3 об., 5, 7, 7 об., 8, 10 и др.
43 Там же. Оп. 1. Ч. 7. Д. 8907. Л. 2.
44 Там же. Оп. 1. Ч. 1. Д. 198. Л. 108 об.; Ч. 7. Д. 8905. Л. 2 об; Д. 8949. Л. 2-3.
своих господ, во-первых, термин «холоп» вскоре был вытеснен термином «дворовый», а, во-вторых, в отпускных по отношению к дворовому употреблялась обобщенная формулировка, независимо от того, каков был источник его несвободы: «отпустила крепостного своего двороваго человека»; отпустил «доставшегося ... по купчей двороваго человека», отпустила «доставшегося ... после мужа по разделу с сыном .двороваго человека», «дворовых людей, которые даны ей в приданое» (курсив мой. — Н.К.)45. В итоге отпускать или оставлять у себя дворовых, передавать их по наследству или включать в состав приданного за дочерями зависело от желания и воли их владельца46. На протяжении XVIII в. большая часть отпущенных на волю дворовых вновь решала жить «вечно» за старым или новым хозяином. Однако объективные социально-политические процессы и потребности развития городской жизни вели к изживанию архаических форм личной зависимости. Неслучайно провозглашение в 1775 г. верховной властью право отпущенных на волю не вступать вновь в крепостную зависимость и ни за кого не записываться произошло одновременно с законодательным определением состава мещанского и купеческого состояния, на причисление к которому им и следовало ориентироваться.
References
Anisimov E.V. Podatnaya reforma Petra I. Vvedeniye podushnoy podati v Rossii 1719-1728 gg. [Peter I's TaxRefo rm.The Introductio n оеРег Capita Taxin Russia in 1719-1728]. Leningrad: Nauka, 1982. 293(5 p.
Dmryane Moskvy: svadebnyye akty i dukhovnyye zaveshchaniya petrovskogo vre-meni [Mo scow Nobles: Wedding Acts aрd Last Wills urnkr Peter the Gre9t] / Comp. and comm. by N.V.Kozbva опс! A.Yu. Prolkof''yeva. Moscow: Politicheskaya entsik-lopediya,2015. 911 p.
Kamenskiy A.B. Ot Pet8a I do Pavla I: reformy v Rossii XVIII veka (opyt tselost-nogo analiza) [From PeterI to Paul I: Reforms in Russia in the Ш! Century (An Attempt at Holistic Analyris)].Mosc ow:RGGU, 1999. 575 p.
Klyuehevskiy V.O. Proiskhozhdeniye krepostnogo prava v Rossii [Origin of Serfdom in Russia ] // Klyuchevskiy V.O. Sochineniya ["Works]. In 9 vols. Vol. "VIII. Artides / Ed. by V.L.Yanm. Moscow: ШО. P. 120-193.
Kosheleva O.E. Lyudi Sankt-Peterhв8gsdogo ostrova PetrovpPogo vremmi [People cf Saint 1etersburg Island under Peter the Great]. Moscow: OGI, 2004. 488 p.
45 Там же. Оп. 1. Ч. 1. Д. 198. Л. 109, 313-314 об.; Ч. 7. Д. 8905. Л. 2 об.; Дворяне Москвы. № 232. С. 301.
46 К примеру, в 1722 г. жена стольника Н.И. Слепушкина Василиса Никифорова часть дворовых, доставшихся ей в составе приданого (вдову с дочерью), отпустила на волю, а часть (ее двух сыновей с женами и детьми) передала в наследство племяннику. Решение о таком разделе семьи, возможно, принималось с учетом происходившего в это время прибора отпущенных дворовых в армию и возраста вдовы, имевшей взрослых сыновей. См.: Дворяне Москвы. № 232. С. 301.
Kosheleva O.E. "Otkhodya ot sveta sego...". Chastnaya zhizn' moskovskoy elity XVIIveka cherezprizmu zaveshchaniy ["DepartingfromThis World...". Private Life of the Moscow Elite in the 17th Century according. to Wills] // Chelovek v mire chuvstv. Ocherkipo istorii chastnoy zhtzni v Yeveope i nokotoiyfh stranakh Azii do nfahala no-logo vrrmeni [Man in the World of Feelings. Essays on the History of Private Life in Europe and Some Asi an Coantrier before the Beginning of the MoCern Time] / Ed. by Yu.L.Bessmertny. Moscow: RGGUe 2000.P. 339-386.
Kozlzva N.V. "Chelozakyeyo, lotoryy zc dely ahodit...": "lyudi bozzrnkiye" v do-makh moskovskikh dvoryan petrovskogo vremeni ["His Man Who Goes tor Service...": "Boyar People" inthe Houses ofMoscow Nobles ofohe Petrine Time] // Kozlova N.V. RzzskiygoredXVIhI veka. Iszledovaniya zaznykh Izt [Russian Town of the 18th Cnntury. Studies of Different Years]. Saint Petersburg: Aleteia, 2023. P. 132-142.
Kozlova N.V. "I vsyakaya sluzhnya rabota rabotat'...": "posluzhivtsy" v domakh ghiteley Moskvy pervoy chetverti XVIII v. ["And to Work Any Service Work..": "Posluzhivtsy" in the Households of Moscow Resident! in the First Quorter of the 18th Century] // Kozlova N.V. RusfkiyyorodXVIIIieka. Isskdovamya rcfnykhlet [Russian Town of the 18th Cektury.Studies of Different Years]. Saint Petersburg: Aleteia, 2023. P. 143-156.
Paneyakh V.M. Ukazy o kholop'ikh otpusknykh 50-kh godov XVI z. [Edicts on Manumission of Bondmen in the 1550s] // Iz istorii feodal'noy Rossii. Stat'i i ocherki (k 70-letiyu so dnya rozhdeniya prof. V.V. Mavrodina) [From the History of Feudal Russia. Articles and Essays (On the 70th Anniversary of Professor V.V. Mavrodin)]. Leningrad: Izdatel'stvo Leningradskogo universiteta, 1978. P. 103-110.
Tikhonov Ya.A. Mir veshchey v moskovskikh i peterburgskikh domakh sanovnogo dvoryanstva (po novym istochnikam pervoy poloviny XVIII v.) [The World of Things in Moscow and Petersburg Houses of the Nobility (According the New Sources of the First Half of the 18th Century)]. Moscow: Kuchkovo pole, 2008. 352 p.
Паступуге у рерицую 6 уюгя 2023 t.
